Несколько лет тому назад знаменитый украинский диссидент, впоследствии
министр культуры Иван Дзюба предложил научное исследование "национального
дебила". Инициатива мэтра осталась нереализованной, но вот новая тема для
размышлений: "львовский дурень".
Львовский дурень - это тот, кто сидит сегодня на пособии по
безработице, побирается у сельских родичей, а по субботам и воскресеньям ходит
к памятнику Шевченко, где кучка обанкротившихся интеллигентов призывает к
священному походу на Киев, Москву и соседние лотки с русской литературой.
Соседи и знакомые нашего персонажа уже давно сообразили, кто есть кто в
сегодняшней Украине, и подались на заработки в Европу, а то и в ту же самую
Россию, но не он: он продолжает таращиться в "народную" газету
"За вильну Украину" и слушать радиоточку (кинескоп давно навернулся),
откуда его с утра до вечера поздравляют с блистательным выбором: еще недавно он
был рабом крепостного режима, а сейчас строит такую прекрасную, такую
национально сознательную и европейски ориентированную державу с прекрасным
президентом во главе.
С некоторых пор на площадях Львова появилось уличное телевидение. Оно
стало приглашать к микрофонам каждого, кто желает высказаться.
- О, а тут мы видим
представителя старшего поколения, - ухватили за рукав нашего Петра. - Скажите,
уважаемый, вы действительно считаете, что каждый имеет право иметь право?
Говорите, не стесняйтесь, если не вы, то кто же, ну, "чи вже пора, чи ще не пора", высказывайтесь, шарахните своей мыслью в проблему двухпалатного
парламента!
Петро открыл рот и сказал все правильно и четко, даже самому
понравилось. Но отходя, услышал за своей спиной "щось незрозумиле":
диктор бубнил в мобильную трубку, причем на чистом российском - "Студия? Норму по патриотам выполнили.
Начинать про экологию?"
В советские времена таким Петрам жилось хорошо. Они работали на
своих ЛАЗах и "Биофизприборах"
(не обязательно в низших чинах), получали по 200-300 рэ и раз в году ездили на
моря в заводские пансионаты. Внезапно все переменилось. Львов был провозглашен
украинским Пъемонтом, а Петрам и Миколам сказали строиться в колонны и петь
песни сечевых стрельцов. На востоке Украины ничего подобного бы не вышло,
потому что она не имела особых претензий к советской власти. Но здесь, на
Львовщине, каждый третий был репрессированным или происходил из семьи репрессированных.
За что? Вот именно за свою "украинскость". Что такое украинскость?
Этого не выразишь в эвклидовом слове, она сидит в твоих кровяных шариках, руководит
каждым твоим жизненным движением, и как бы ты не хотел от нее избавиться,
проклятой и благословенной, ничего не получится, и поэтому любой, кто
прикоснется к ней проникновенным перстом, вызовет у тебя рефлекторный отклик
любви и доверия.
Именно поэтому патриотический призыв мог найти отклик только во Львове.
Но дальше - не хочется и вспоминать. Честолюбивые пастыри оставили свое
стадо и подались в Киев, где частично развеялись, частично спились, а в
основном были перекуплены. А разбуженные Петры и Миколы оказались во власти
политических проходимцев типа неудавшегося редактора, затем скотопромышленника
пана Базива, ныне украинского дипломата от правящей киевской кулисы. И уже
совсем другие персты стали касаться украинской души галичанина, и водить его
путаными дорожками, в конце которых неизменно возникал офис "Trade Mark Ukraina", или какая-нибудь
другая хитромудрая контора во главе с г-ном Рабиновичем, или Лазаренко, или m-r Gnatiuk из диаспоры.
Но ведь все они так красиво говорили про независимость Украины!..
Они уже отучили львовского дурня от русского языка, а другому
иностранному языку, обрати внимание, читатель, не научили. Потому что дурень
должен оставаться дурнем. Он должен читать народный часопис "ЗВУ" и
махать флагами у российского
консульства.
Вы думаете, речь идет о маргиналах, пролетариях? Ничего подобного.
Среди одураченных оказались люди с высшим образованием, литераторы,
кафедральные доценты. Именно на них ставило мировое олигархическое сообщество,
а когда они вытащили на своем горбу его хитрый гешефт, им было сказано "thank's" и сокращено из их
институций вместе с самыми этими институциями. Жалко их? Автору сего не очень.
Интеллигенция на то и интеллигенция, чтобы рассчитывать и сомневаться, предвидеть
и уточнять. Львовская же интеллигенция полезла в воду, не зная броду. Седовласые
меценаты вели себя, как дети. Им почему-то представилось, что гранты, визы, интервью
в заграничных изданиях являются свидетельством признания "украинского
вопроса" во всем мире. Мечталось о каких-то украинских Нью-Васюках, о
национально ориентированной медицине, биологии, ба, кибернетике украинскою мовою! Сам
академик Юхновский! создал научный бюджет! исходя из которого Галичина станет
прикарпатской Швейцарией, а каждый галичанин будет читать "Историю
Украины-Руси" Грушевского, идя за плугом. Все это транслировалось в головы
простых галичан, производя в этих
головах непредвиденную смуту. А подлинные заказчики этого помрачения умов
считали проценты и дивиденды, обещанные им мировым дядей Сэмом.
Когда заводы и фабрики остановились, громадный город превратился в сплошной
базар, а романтическим дурням с высшим патриотическим образованием перестали платить зарплату, проблема была закрыта.
И вот они ходят сейчас все вместе, соблазненные и покинутые, вокруг
памятника Шевченко (импортированного, между прочим, из South America),
а тот молча взирает на эти обманутые толпы и повторяет про себя:
Та неоднаково менi,
Як Украiну злii люде
Присплять, лукавi, i в огнi
Ii, окраденую збудять
Ох, неоднаково менi.
...Но не так все безнадежно в сегодняшнем галицком королевстве. И та часть
галичан, которая принялась копать, месить, строгать, пилить, строить, удобрять,
выращивать, отвоевывать у постперестроечного хаоса физическую нишу жизни, вызывает у автора этих строк глубокое
уважение, потому что это настоящие "новые галичане", не на митингах,
а на крестьянских полях и дачных
участках отстаивающие свое человеческое достоинство. Они были инженерами,
научными работниками, служащими, партработниками, но когда очередная партия
политических прохвостов принялась сокрушать очередной период собственной
истории, они в этой геростратовой затее отказались принимать участие и перешли,
так сказать, в индивидуальную трудовую оппозицию. Эта массовая робинзонада,
исход миллионов с вечно пьяного корабля украинской государственности составляет, по нашему глубокому убеждению,
главное событие новейшей галицкой истории. Обидно, конечно, на рубеже третьего
тысячелетия оказаться в положении сынов Авраама и стад его, а, с другой
стороны, есть некая педагогическая польза в этом добровольно-вынужденном
возвращении от "zoon politicon" к "zoon naturae". Возлюбленного соотечественника не грех иногда ударить о землю
так, чтобы встряхнулся и пришел в норму весь его жизненный состав. Ибо кто
сказал, что человек рожден для счастья, как птица для полета? Никто ему этого
не обещал, это неправда. Сказано другое: "В поте лица твоего будешь есть
хлеб свой, доколе не возвратишься в землю, из которой взят". Это как раз
для тех, кто еще вчера был сыт, пьян, летал на курорты самолетами Аэрофлота, а
в свободное время выкрикивал на знаменитой львовской Клумбе "Геть с москалями!". Источником существования для галицкого большинства стали
сегодня, попросту говоря, натуральное хозяйство и упорный физический труд.
Поговорите с любым из этой армии "новых аграриев" на какую-нибудь
возвышенно-патриотическую тему - а лучше не говорите. Ему некогда. Он уже
понял, что все эти патриотические призывы местного панства приведут только к
тому, что Галичина вновь превратится в глухой прикарпатский угол. Оставьте
вашего собеседника в покое. Он перестал быть дурнем. Он приспособился к новым
порядкам и работает, как проклятый. Пройдет какое-то время, и оголодавшие
спасители Украины появятся на пороге его усадьбы с просьбой выменять свои
манифесты и универсалы на ведро картошки.
ЕРДИТЫЕ
АЗЯТ