20.12.2018
14:27

Много-много почему

19.12.2018
20:33

Слепой я

17.12.2018
16:53

О бедном поэте замолвите слово

15.12.2018
21:23

Вот я и дочитал...

14.12.2018
13:34

Незамеченный церковью бунт Караваджо

12.12.2018
14:36

Сал-ах, какой хороший художник!

09.12.2018
11:16

Чары Клода Лоррена

06.12.2018
09:51

Пощёчина? - Или я отвечу?

01.12.2018
11:25

Про муть

30.11.2018
14:09

Не ахти что

29.11.2018
16:46

Пустота

22.11.2018
18:47

Три загвоздки.

14.11.2018
20:27

Отчаяние - это иногда наиивный оптимизм.

12.11.2018
13:29

А что если?..

11.11.2018
21:25

Домысел.

08.11.2018
15:16

Схватка в фейсбуке.

07.11.2018
15:03

Индикоплов.

06.11.2018
16:29

Пётр Голощапов и Владислав Рослякоа.

01.11.2018
22:40

Вечное ницшеанство.

Мне грустно.

Когда-то я бросил писать о “Станционном смотрителе” Пушкина, потому что почувствовал, что меня тянет в фальшь. Я снова бросился о нём писать через 10 лет. Когда меня вдруг озарило нечто, которым можно, я чуял, объяснить каждую мелочь в этой повести. Это мистика какая-то. Это похоже на рассказ Моцарта о том, как он сочиняет симфонию. Он сказал, что вдруг знает её всю. И ему остаётся теперь её просто записать. – Я почувствовал Нечто и поспешил домой, потому что знал каким-то образом, что мне теперь достаточно просто сесть за стол, чтоб писать. И всё у меня сойдётся.

Вообще-то это имеет название: сходимость анализа к одной идее, идее всего произведения. Такими словами это назвал Гуковский.

Я и место, где это со мной случилось запомнил навсегда, и какая была погода. Тем более что в том месте я был впервые и что там и случилось кое-что впервые. Плюс 10 лет прошло от озадачивания до решения.

А теперь у меня такие штуки случаются с быстротой, доходящей до нескольких минут. И понимаете, как я эмоционально обеднел.

Я несколько минут назад почувствовал себя в колоссальном тупике. И. Через минуту-другую вывернулся.

Одна из идей, заимствованных мною (у Шмита со слов Прокофьева), является синусоидальное изменение идеалов от эпохи к эпохе. От античности к Средневековью и дальше до Нового времени.

В античности у меня получалась – личная вседозволенность (с римскими оргиями, в частности). В Средневековье, наоборот, благое для всех сверхбудущее (в частности – в Царствии Божием на небе в виде бестелесных душ). Далее – Возрождение (особенно Раннее), вернувшее почти в античность.

И вдруг я сел на мель, читая такие слова:

""Невидимое делать видимым” — так сформулировала задачу живописи поздняя античность устами Филострата Младшего. Живописец идет по пути от незримого к зримому и увлекает за собой зрителя: “Смотри!”

В эпоху средневековья направление этого процесса кардинально изменяется. Изображение истолковывается как посредник на пути от зримого к незримому, и, соответственно, та же ориентация предписана восприятию зрителя” (Даниэль. https://studfiles.net/preview/3736238/page:4/).

Возник вопрос: как увидеть вседозволенность в формуле "Невидимое делать видимым”?

 

Тут у меня минипроблема. Я ницшеанство понимаю радикальнее, чем обычное “над Добром и Злом”. Я это место называю иномирием. Метафизическим и принципиально недостижимым. Но удовлетворяющим исповедующего это тем, что ему, исповедующему, удаётся в акте сотворения произведения искусства выразить это иномирие.

(Ну вот, я, кажется, и эту минипроблему решил, сумев, вроде, молниеносно-кратко всё объяснить.)

 

Далее проще всего мне процитировать самого себя (о Гомере статья, см. тут):

“Ведь жизнь “предполагает некоторую предопределённость стремления, действия, переживания (некоторую смысловую безнадёжность)” (Бахтин. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 110).

Мы ж не можем не добывать себе еду. Иначе умрём. И сотни и тысячи действий мы делаем по необходимости. У древних греков даже боги подчинены Року. Но те всё-таки свободнее в своём поведении.

Так хитроумный древний грек извернулся и с богами и тут сравнялся.

“…действительное, роковое, рискованное абсолютное будущее преодолевается ритмом <…> Ритм <…> в точном смысле этого слова <…> не выражает переживания, не обоснован изнутри его” (Там же)”.

Это вседозволенность! А максимум – умение попадать в принципиально недостижимое иномирие.

С поэмами Гомера имеем умение "Невидимое делать видимым”. Гомер умеет сочинить и спеть, а слушатели умеют к этому чуду приобщиться.

Чудо в том, что ритм – это ж то, что не существует в обычном, изрядно страшненьком мире, условность. Ан, смотри-ка, может отвлечь от всего на свете.

А живописец (и скульптор) сотворяет чудо, превращая условность в как живое. Венера Милосская вот-вот успеет придержать рукой соскальзывающее с её бёдер одеяние. Дискобол вот-вот бросит диск. Для оживляжа статуи красили. Только краска сошла за века, и мы думаем, что античные скульптуры белые. Не сохранилась и живопись. Но принцип “как живое” ясен.

А шатнувшееся от римского разврата в христианство искусство возжелало, наоборот, принципа, как бы “как мёртвое”, потустороннее. То самое "от зримого к незримому”.

И всё у меня стало на место.

3 октября 2018 г.

28.10.2018
10:44

В связи с юбилеем Марка Захарова.