|
|
Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й С М Ы С Л
ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Соломона Воложина
|
03.01.2017 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
02.01.2017 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
31.12.2016 |
Некоторые картины Вадима Киреева.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
23.12.2016 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
21.12.2016 |
Скрежет на Валерия Куклина. Начинаю читать “Пять невыдуманных историй о деньгах” (2003) Куклина для проверки мысли, что он давно исписался. По моим понятиям – не стало в его текстах следов подсознательного идеала. Само заглавие моё подозрение подтверждает. Вроде, очерки тут. А очерк – это за гранью искусства, ибо нацелен на исполнение познавательной функции. “ДЕНЬГИ ЗА КОРОВУ”. "Теща и тесть мои - казахстанские немцы…”. Второй звоночек. Так случилось, что я знаю, что Куклин эмигрировал в Германию, будучи мужем немки. То есть он выбрал для повествования реальных людей. Само по себе это связывает (вместе с заявленной невыдуманностью). Ждать тут следа подсознания вряд ли стоит. Но я немного потерплю. Прочёл. Оказался – плоский пересказ на примере, как обесценились деньги при переходе из социализма (так называемого, всегда прибавляю я) в капитализм. Можно только пожать плечами на такое творчество. “МНОГО ЧУЖИХ ДЕНЕГ”. Тут меня вначале озадачивает стилистическая ошибка: "Тем летом я работал на посылочной сортировочной станции, которые из нашего южного города высылали во все концы страны набитыми незрелыми овощами и ягодами в расчете, что по пути они дозреют”. Автору б точку поставить вместо запятой и слово "которые” заменить бы словом “посылки”… Видно, крах вместе с советской властью цензуры плохо сказался на грамотности его текстов. Но потерпим. Далее я озадачился таким текстом: "…работая днем по девять часов, ночью по пятнадцать”. Время – летнее. Ночь короче дня. То есть уж точно меньше 12-ти часов. А тут – "пятнадцать”. То есть автор, наверно, хотел сказать, что в ночную смену работал по 15 часов. Он польстился на рубленность фразы: "днем - ночью”. А не может быть, что перед нами сказ: “я”-повествователь, мол, малограмотный?.. Из народа, так сказать… И голос грамотного (в Литературном институте учился, как мне известно) автора-народолюбца сочувственно сливается с голосом “я”-повествователя. В самом деле, смотрите, ошибки ж продолжаются: "грузили отправляющую [не “емую”] почту, загружали прибывающую”. Если ошибки будут продолжаться, это подтвердит сказовость вещи. Правда, первая история была без ошибок. Зато там “я”-повествователь не 14-тилетний пацан, как тут. Зато, опять же, там была совершенно плоская “история”. Может, просто у автора неровное письмо (может, его выгнали из Литинститута)? Ну, посмотрим. Опять какая-то грамматическая шероховатость (запятая не должна быть после "бечевкой”)? "…полотняный мешок с металлическими угольниками у горловины, перевязанной бечевкой и болтающейся рядом маленькой фанеркой…”. Такое, вроде, к сказу не относится… Я не хотел придираться. Но что мне делать: я всё время спотыкаюсь об непонятности. Например, здесь мне пришлось очень внимательно перечитать предложение из 52 (!) слов, чтоб сообразить, что второй усатый и шофёр относятся к предыдущему абзацу: "В эти ночи мы стояли в стороне и ждали, когда сидящий внутри вагона почтальон - всегда один и тот же усатый дядька - вынет большого размера полотняный мешок с металлическими угольниками у горловины, перевязанной бечевкой и болтающейся рядом маленькой фанеркой с сургучной печатью, и передаст сидящему рядом с шофером тоже усатому дядьке в фуражке”. Смею думать, что это – затруднённость повествования. Но как она вяжется с намечавшейся сказовостью от имени малограмотного 14-летнего мальчишки? Похоже, что сказовости всё же нет. А есть просто малограмотность автора, не подвергаемого элементарной редакторской правке при публикации в электронном журнале, где редактор в текст не вмешивается. Это пахнет бескультурьем. И это есть ещё один звоночек, что тончайшего (общения подсознаний автора и восприемника) не будет. О какой расписке там дальше речь и почему "Женщины сердились”, не понятно: "И как только машина трогалась, уезжая с перрона, мы спешили к вагону и в оставшиеся десять минут забрасывали около полутонны груза внутрь. Расписку усач порой выбрасывал прямо из поезда нам в руки, а две-три посылки, присланные в наш город, ловили уж на ходу. Женщины сердились, а парням было весело”. Имеет ли расписка отношение к мешку с прибамбасами или к двум-трём посылкам – не ясно. Женщины сердились за вынужденность спешить, или за вынужденность лицезреть халатность при оформлении передач – не ясно. Автор, видно, по ограниченности своего воображения, не понимает, что его читатели не знают, сопровождаются ли расписками и посылки или только особый мешок (с деньгами, вспоминается, раз повествуется о деньгах). Автору, очевидцу, всё ясно – он и думает, что читателю-не-очевидцу тоже всё ясно. Ну как это бывает при обыденном общении. Там – принято опускать слова (например, “Идёт!”, - сказанное окружающим на трамвайной остановке). То есть, хоть человек и учился в Литературном институте, он так и не привык общаться с читателями письменно. Ну разве что когда-то – умел, а теперь, в 2003-м – не умеет. Может, переболел чем… С синтаксисом явно автор всё же не в ладах (вот – не выделено придаточное предложение): "…спросил как меня зовут и…”. Он уж точно не пользовался компьютерным поиском ошибок. Может ли быть, что, ориентируясь на сказ, предполагающий устное произнесение текста? – Вряд ли. Дальше – новая непонятность: “я”-повествователю под расписку передал усач из вагона особый мешок. – Надо догадаться, что машина со вторым усачом не пришла в этот раз? Тот ли это случай, когда нарочито вводится непонятность? И не брезжит ли тут тою, мною вожделённой, недопонятностью, которая ведёт к подсознательному идеалу автора (если мыслимо ещё на что-то такое уповать)? И надо ли понимать, что перед нами описание безбашенности, когда в текст вплывает пистолет? "- Постой, - сказал усач, - Пистолет у тебя есть? - Ага, - ответил я беззаботно, - У Катьки вон. - Возьми у нее, - строго произнес почтарь…”. Вообще-то есть на свете стиль абсурда. “Новый роман” так называемый. Описывается, скажем, картинка сперва как картинка, а потом – как ожившая. – От крайнего разочарования в действительности к такому прибегают. (И, по-моему, за грань искусства выходят.) Как мог усач предполагать наличие пистолета у какого-то пацана-грузчика? Или у какой-то Катьки? – Напился до потери сознания? – Но в тексте ж автора нет и намёка на опьянение? Но дальше – больше: "- В кар сунь! - приказал почтарь. Я повиновался. Строгость его даже позабавила меня. Под прицелом его хмурых глаз я сунул руку за пазуху взвизгнувшей Катьке и вынул ТТ. Она ведь давала нам подержать его и, вынув обойму, поприцеливаться в какой-нибудь светлый угол, где нет людей. А тут чуть не упала в обморок от страха”. До сих пор мы понимали, что женщины тут, разведёнки, такие же, как и юнцы, - грузчики все. А теперь оказывается, что Катька – с пистолетом. Причём почему-то не за поясом, а за пазухой… На советской почте что: вооружённые люди работали? Сомневаюсь… А ведь перед нами, вроде бы, были, а не выдумка. Следующая неожиданность – усач кричит, сколько денег в мешке… Следующая – как само собой разумеющееся дано – “я”-повествователь повёз мешок на… электрокаре. А возили ж-то обычно на машине. Можно ли ждать гладкости всей дороги "южного города”, каковую электрокар преодолеет? Это ж не автокар, а электрокар! У него самый большой дорожный просвет – пара десятков сантиметров, а у машин? – Или не надо быть занудой? Грамматические ошибки, кстати, пропали. Есть слово интеллигентские слова: "ошаржированы”, “вестерна”. Никакого тут сказа нет. Зато есть мораль, какова она была в 60-е годы, какова – "четверть века спустя”, и какова – "Еще пять лет спустя”. Скучно. Я предвидел, что Куклин нравоучения пишет. Но я в середине текста нахожусь. С другой стороны, хватит же трёх капель, чтоб понять вкус моря. В первом сюжете была выведена аморальность по отношению к народу "Горбачева, Ельцына и Назарбаева”. Во втором – властей перестроечно-реставрационных времён. Я просто потрачу время, если стану заниматься Куклиным дальше. Моё-то амплуа – открывать художественный (обязательно скрытый) смысл, а не нравоучительный, не срытый по определению. 21 декабря 2016 г.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
21.12.2016 |
Я живу жизнь или жизнь живёт меня?
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
16.12.2016 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
14.12.2016 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
13.12.2016 |
Вдруг Михалков зря нападал на Ельцин-центр. Провери.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
11.12.2016 |
Дуракам полработы не показывают?
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
06.12.2016 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
02.12.2016 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
02.12.2016 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
25.11.2016 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
24.11.2016 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
23.11.2016 |
Подсознательное предвидение разрыва.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
14.11.2016 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
13.11.2016 |
До чего доводит то, что нечего читать.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
12.11.2016 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
09.11.2016 |
|
| << 71|72|73|74|75|76|77|78|79|80 >> |
 |
Редколлегия | О журнале | Авторам | Архив | Статистика | Дискуссия
Содержание
Современная русская мысль
Портал "Русский переплет"
Новости русской культуры
Галерея "Новые Передвижники"
Пишите
|
© 1999 "Русский переплет"
