06.05.2023
17:58

В чём ещё торжество Репина

01.05.2023
21:23

Пойди туда, не знай куда…

28.04.2023
12:27

Механизм превращения левого художника в правого

23.04.2023
08:09

Происки здравого смысла

21.04.2023
23:33

Клещ

17.04.2023
13:04

Слава богу!

14.04.2023
15:37

Уф! От сердца отлегло

14.04.2023
09:47

Моя гора родила мышь

Какой-то парадокс… С одной стороны, ко мне часты претензии публики за само использование словосочетания “подсознательный идеал”, который я считаю запущенным в науку об искусстве не искусствоведом, а психологом Выготским в книге “Психология искусства” (впервые опубликована в 1965 году, переведена на английский в 1971 году). И российские искусствоведы (и я боюсь, что не только российские) сплошь да рядом не знают об этом или, зная, ведут себя так, будто не знают. Потому и публика не знает. И я злюсь. С другой стороны, знающий (сейчас процитирую) как-то равнодушен к незнающим:

"Никто из художников не пишет картины потому и так, как это зачастую излагается в искусствоведческих описаниях: “Эта картина символизирует стремление... В ней раскрыт образ...” и т.п. Картина является отражением глубинных бессознательных, подсознательных и надсознательных психических процессов, и чтобы приблизиться к пониманию скрытых творческих мотивов художника и оценить символическую красоту их воплощения в живописном произведении, приходится обращать за помощью к чувственной интуиции на основе знания о психологии и системе мировоззрения (внутренней картины мира) самого художника” (https://iskusstvoed.ru/2016/10/07/ikonograficheskij-metod-analiza-hudo/?pdf=4861).

Будто это очень не страшно – не знать про подсознательный идеал.

Может, и полезно даже? – До художников не дойдёт, и им проще будет создавать вещи, в которых есть ЧТО-ТО, словами невыразимое. Сам я, был период, во вступительных частях статей просил писателей и художников не читать их, чтоб сохранилась их свежесть и естественность в подходе к творчеству. Ибо знаю, о чём говорю. Сам я, нисколько не художник слова, просто из-за знания действенности признаков подсознательного идеала, применяя эти признаки, сумел раз довольно сильно подействовать на своих восприемников. Одна вещь была некролог на неожиданную смерть молодого сослуживца, другая – речь над его гробом перед опусканием в могилу. Мне, правда, может, и здоровья стоили обе вещи (я очень разволновался, пока сочинял). Но всё же это не было естественным словоизъявлением. Мне этот сослуживец был безразличен, как и все чужие люди. И было что-то аморальное в том, что такой вот безразличный я, заставил одного заговорить срывающимся голосом, а другую – заплакать. И те оба были так же безразличны к умершему.

Так тут хоть мне понятно, чем я действовал. А вот чем в моих статьях я подействовал на моих – самозабвенными становящихя в злости – критиков, я не знаю.

Неужели просто? – Принято в низкопробных писаниях об искусстве безоглядно хвалить очередного творца, избранного в герои очередного опуса, а я к такой оценке не присоединяюсь, имея в виду первенство такой мути, мол, как подсознательный идеал. А если и присоединяюсь, то по иным мотивам, имея в виду тот же подсознательный идеал.

Ну-ка… Ещё раз пройдусь по писанию Киры Долининой. – Что там на очереди из её книги “Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019”?

"10 июля 2006

С днем ван Рейна

Рембрандту ван Рейну исполнится 400 лет

Что нам показывают про Рембрандта

Про Рембрандта в этом году забыть не дадут. Только в официальном расписании юбилейного года – восемьдесят четыре солидные академические выставки по всему миру – от Японии до Канады и бесчисленное количество сопутствующих мероприятий, от фильмов до мюзиклов. Родина героя здесь, конечно, впереди планеты всей – бесконечные автопортреты начинают преследовать вас в любой точке пересечения государственной границы Королевства Нидерландов. Выставка в аэропорту Схипхол, проспекты во всех туристических конторах, растяжки над каждой хоть как-то приспособленной для этого улицей, билборды на автотрассах, щиты на реконструируемых домах и прочих заборах, специальные отделы во всех книжных магазинах: Рембрандт, Рембрандт, Рембрандт.

Амстердам, в обычную туристическую программу которого Рембрандт, Ван Гог и Анна Франк входят наравне с кварталом красных фонарей и марихуаной в кофе-шопах, в этом году превзошел сам себя. “Рембрандт – в поисках гения”, “Сущность Рембрандта”, “Рембрандт и Караваджо”, “Рембрандт и Ван Гог”, “Рембрандт и евреи”, “Рембрандт и Библия”, “Рембрандт и пропаганда”, ученики Рембрандта, копии Рембрандта, гравюры Рембрандта, рисунки Рембрандта, рисунки про Рембрандта… И ладно бы какая-то выставка была наиглавнейшая, а остальные попроще, для знатоков. Так нет, музеи как заведенные соревнуются в том, кто больше шедевров у себя соберет. В этом году в Амстердаме гостят топовые вещи из коллекций Лувра, Виндзора, барона Тиссен-Борнемиса, Метрополитен-музея, Эрмитажа, Британского музея, Берлинской картинной галереи и многих-многих других самых что ни на есть почтенных собраний. Такое изобилие очень выгодно городу и удобно туристам: чтобы увидеть всего Рембрандта, сегодня можно не колесить по свету, а просто пожить некоторое время в Амстердаме – сами все привезут и все покажут-расскажут. Вот только вопрос: что именно рассказывают все эти (да и остальные, не амстердамские) выставки? Станет ли юбилейный десант шагом вперед в рембрандтоведении или окажется историей большого попсового юбилейного чеса?

Что мы знаем о Рембрандте

С точным знанием о Рембрандте все не так-то просто. А это для героя большого юбилея – большая помеха. Парадоксальным образом он, завоевавший бешеную славу уже в двадцать пять лет, признанный во всем мире воплощением Художника, оставил нам минимальное количество документов и своих собственных слов. [Если верно, что ценность произведения в странностях для своего времени, выдающих, что у автора БЫЛ подсознательный идеал {а тот сознанию автора не дан}, то собственные слова имеют очень мало значения] Наше знание о нем в громадной степени основано на его произведениях – это около 600 картин, почти 1500 рисунков и около 300 гравюр.

Мы точно знаем, что его полное имя – Рембрандт Харменсзоон (то есть сын Хармена) ван Рейн. Что он родился 15 июля 1606 года в университетском городе Лейдене, втором по величине городе Республики Соединенных Провинций, которую мы часто называем просто Голландией. Что он был младшим, девятым ребенком в семье потомственного мельника Хармена Герритсзоона ван Рейна. Что поначалу ни о какой карьере художника речи не шло. Двенадцати лет от роду Рембрандт, единственный из всех детей в семье, был отправлен в Латинскую школу. Это свидетельствует о двух вещах: во-первых, семья была достаточно зажиточна, чтобы послать своего девятого ребенка в платную школу (семейства потомственных мельников и булочников были среди почтенных бюргерских фамилий Лейдена); и во-вторых, она явно возлагала на него большие надежды – Латинская школа была необходимой ступенью для поступления в Лейденский университет. Мы не знаем точно, для какого поприща его готовили; скорее всего, ему прочили карьеру теолога или юриста. Имя Рембрандта в университетском регистре появляется только однажды – в 1620 году. Зато мы знаем, у кого он учился живописи: сначала в Лейдене, у Якоба ван Сваненбурга, провинциального, довольно архаичного мастера аллегорических сцен, затем еще полгода – в Амстердаме, у модного исторического живописца Питера Ластмана, любимца нуворишей.

Переехав в Амстердам около 1632 года, из талантливого провинциального тинейджера Рембрандт превратился в главного городского портретиста. Он выгодно и по любви женился на Саскии ван Эйленбурх, родственнице своего покровителя (сейчас бы сказали – продюсера), его работы прекрасно продавались, он купил в рассрочку совершенно невозможный для его кармана роскошнейший дом в престижном районе, был сумасшедшим коллекционером, родил сына Титуса, похоронил жену, связался с нянькой сына Гертье Диркс, которую потом выгнал и с которой потом пришлось судиться, нашел себе служанку, а в ней и любовницу – крестьянку Хендрикье Стоффелс, обанкротился, потерял свои коллекции и дом, никогда не выезжал за пределы Нидерландов, умер в Амстердаме в 1669 году.

А еще мы знаем, что он был гениальным художником. Абсолютно гениальным – из тех, чье прикосновение к холсту или бумаге воспринимается зрителем как дар божий [А Бог же непостижим, как и бессловесный подсознательный идеал, почему и можно теперь заменять боговдохновлённость подсознательным идеалом]. И этому нашему знанию не могут помешать ни лицезрение неравных друг другу работ, ни демонстрация слабых мест художника (строение тел некоторых его героев вызывает сомнения в адекватности автора, хотя в других случаях он же демонстрирует блистательное владение техникой анатомического рисунка) [Не понятно, зачем помнить о гениальности перед не гениальным произведением.]. И, как это ни странно для юбилейных (а значит, ревизионистских по определению) выставок, почти все они – именно об этом, о гениальном искусстве [Что ужасно ж с точки зрения истины. Зато привычно: взялся писать - хвали]. Со всеми сопутствующими сильнейшей традиции околорембрандтовского мифотворчества ахами и охами.

Что мы придумали о Рембрандте

Стремительный взлет, блистательная карьера, скандалы и суды, плохой характер, бесчисленные автопортреты, банкротство – из этих фактов вырос миф о Рембрандте, с которым по влиянию на историю западной культуры мало что может сравниться. Берет, бокал, молодая жена на коленях – провинциал, наглец и повеса. Отвергнутый заказчиками “Ночной дозор” – непонятый современниками, идущий наперекор общественному мнению, не заискивающий перед властью, позволяющий себе непослушание и художественные жесты зрелый мастер. Многочисленные бродяги, нищие и калеки на рисунках и офортах – ходил в народ. Десятки автопортретов – кривляка и самовлюбленный позер. Еврейская серия – дружил с евреями. Продолжать можно до бесконечности – в этой адской смеси вымысла и правды заварилась кипящая вот уже больше трехсот пятидесяти лет каша. Из нее писалась и история искусства “после Рембрандта”. Так, классицисты всех мастей возмущались его натурализмом и упорным нежеланием следовать установленными ими законам красоты, но восхищались недоступными им самим экспрессией и энергией его работ. Французские романтики создали культ Рембрандта – культ непонятого современниками одинокого гения, отвергнутого сытым буржуазным обществом, культ, на котором ХX век выстроит свою систему противостояния официального и авангардного искусства. Реалисты вели от него свою родословную, а русские реалисты так вообще готовы были увидеть в нем близкого их передвижническому пафосу народного гения – во многом благодаря пламенному, но порой совершенно не задумывавшемуся об историчности своих идейных построений Владимиру Стасову. Рембрандта в России стали считать художником социального гнева и протеста. ХX век вознес его на небеса – Сезанн, Матисс, Пикассо чтили в нем высшую ипостась художественного гения. Уорхол мог бы снять перед ним шляпу – манипулировать вкусом заказчиков Рембрандт умел как никто другой. Концептуалисты вполне могли бы начать историю своего “проектного” мышления от Рембрандта: идея последовательных “состояний” офортов достойна самого изощренного постмодернистского ума.

Но Рембрандт оказался востребованным не только историей искусства. И не только историей культурных мифов, хотя образ строптивого, склочного, капризного обедневшего художника – один из самых устойчивых в нашем сознании. Воспользовались Рембрандтом даже пропагандисты. Самыми умелыми оказались, понятное дело, немцы, в первую очередь Гегель. Его идеи о том, что голландское искусство XVII века стало предвестником художественной революции века XIX, что с него началось освобождение искусства от власти церкви и государства и даже поворот к искусству ради самого искусства, что во главе освободителей шагал Рембрандт, пали на благодатную почву. Уже при жизни Гегеля рядом с Рембрандтом и другими голландцами появились имена немецких художников. А в 1890 году объявился самозваный пророк Юлиус Лангбен с анонимным антисемитским трактатом “Рембрандт как воспитатель”, прочитанным и воспринятым вполне в духе идеологии “крови и почвы”. Идея привилась – сначала Вильгельм фон Боде, знаменитый директор берлинских музеев и великий знаток Рембрандта, порекомендовал Лангбена Бисмарку, который был в восторге от идеи, что Рембрандт мог бы научить германцев ценить свою собственную культуру. А потом и национал-социалисты взяли Рембрандта к себе на службу – здесь пригодились почвенничество голландца, его идейное и художественное противостояние южному, итальянскому влиянию, из которых не так уж и сложно было сотворить подлинно тевтонского гения.

То, что за четыреста лет сотворили с образом Рембрандта потомки, позволяет сегодня делать почти все, что хочется. Десятки серьезнейших монографий, сотни каталогов, тысячи статей, число которых значительно умножил юбилейный год, нисколько не отдаляют художника от народа. Гарантированная гениальность его работ при обаятельнейшей в глазах современной культуры амбивалентности его личности производит впечатление абсолютной ценности. Несмотря на многочисленные доводы ученых, что настоящий Рембрандт – это не совсем то, что мы привыкли о нём думать (а именно удачливый, водивший дружбу с первыми лицами города и республики, разорившийся не из-за отвергнутости обществом, а по собственной безалаберности в делах, умерший не забытым, а вполне себе в почёте) мы будем смотреть на его темные, но светоносные полотна так, как научили нас за четыре прошедших века. Написать историю проще, чем переписать. Наш Рембрандт такой, потому что такой художник нам до сих пор нужен. Это стоит осознавать, о реальности нужно помнить, но бояться мифологии не стоит – искусство Рембрандта от всех этих интерпретаций хуже стать не может.

Рембрендинг

Рембрандт давно перестал быть просто художником, став весьма популярным брендом. И не только в само собой разумеющихся областях бизнеса, таких как, например, производство красок для живописи (ведущая марка голландской компании Royal Talens называется, естественно, Rembrandt).

Смешно, но владельцам брендов чаще всего совершенно все равно, что товары, производимые ими, очевидно противоречат биографии великого живописца. Известно, к примеру, что Рембрандт не был ловким дельцом, скорее наоборот. Тем не менее, его именем в 1948 году назвали одну из крупнейших компаний страны – Rembrandt Group Limited, занимающуюся буквально всем, от производства табака и торговли алкоголем до переработки сахара и оказания финансовых услуг. Сейчас, впрочем, компания эта пользуется лишь тремя первыми буквами громкого имени и называется Remgro Ltd.

К Рембрандту-художнику вряд ли обратились бы с просьбой наладить бизнес, набрать персонал или организовать презентацию нового продукта. Зато именно с этим обращаются к Rembrandt Group LLC, работающей в США, в штате Нью-Джерси, и специализирующейся на аутсорсинге и прочих услугах крупным и средним компаниям. И уж тем более имя Рембрандта, умершего банкротом и обремененным долгами, не ассоциируется с успешным оказанием финансовых услуг. Его имя менее всего подходит в качестве названия компьютерной программы для банков, определяющей помимо прочего кредитоспособность заемщиков. Возможно, впрочем, что, назвав такое программное обеспечение Rembrandt, сотрудники компании Bankers Systems Inc. таким образом проявили свое чувство юмора.

Возможно, то же чувство юмора заставило владельцев крупной австралийской компании, выпускающей мужскую одежду и аксессуары, поставляющей клубные пиджаки сборной команде по крикету и нескольким престижнейшим частным школам страны, назвать ее Rembrandt – в честь художника, известного своей любовью к изображению живописных нищенских лохмотьев. На рынке женской одежды и аксессуаров бренд Rembrandt представляет итальянский производитель колготок Oroblu.

Известно, что великий голландец никогда не был за границей, но это ничуть не смущает представителей гостиничного и туристического бизнеса: отели, названные в честь Рембрандта, можно найти не только в Голландии, но, например, в Марокко и Таиланде. А теплоход Rembrandt считается одним из комфортабельнейших среди круизных судов, курсирующих между побережьем США и Багамскими островами.

Приобщиться к высокому можно, даже просто почистив зубы. Производители линии средств по уходу за полостью рта Rembrandt (бренд сейчас принадлежит одному из подразделений компании Johnson & Johnson) вряд ли знают о том, что белозубую улыбку на полотнах Рембрандта найти не так легко”.

Ну что? Поименован только “Ночной дозор”. Конечно, не указано, что ж именно не поняли в нём заказчики, отказавшись от заказа.

И что делать мне, если я уже с малой крохой художественного смысла, существующего в этой картине, разобрался (см. тут). Не переписывать же сюда ещё раз.

В двух словах: у Рембрандта созрел подсознательный идеал общества Равенства, серенькой жизни всех, поэтому он оказался против народившегося контрастного общества (капитализма). Портрет же коллективный ему заказали богатые. Получился пшик. Вот они заказ и не приняли.

Может, Долинина, намекающая на это (и скрыто иронизирующая насчёт брендов), и не могла иначе написать в 2006 году в стране реставрированного капитализма. А кушать хочется. Она и умолчала об истиной причине провала картины. Хотя… Во всех предыдущих моих подходах к её статьям я не заметил, чтоб ей хотелось выявлять художественный смысл вещи. Не исключено, что такая задача считается недостойной маститого искусствоведа. Но она тогда ещё не была маститой…

В общем, моя гора родила мышь.



14 ноября 2022 г.

11.04.2023
20:17

Нашла коса на камень

10.04.2023
16:50

Опять насмешка

06.04.2023
14:08

Проект как что-то принципиально ненавистное

05.04.2023
16:06

«Я не читал, но знаю…»

03.04.2023
18:02

Ещё про злейшую врагиню

02.04.2023
18:13

Как меня злейшая врагиня провоцировала на противовластное выступление

01.04.2023
17:31

Второсортная вещь

31.03.2023
15:11

Но как я сел в лужу…

28.03.2023
15:12

Комедия относительности

26.03.2023
19:09

Дурь

25.03.2023
12:59

Как наркотическая зависимость

22.03.2023
23:30

Со мною вот что происходит