18.04.2021
12:17

Польза ненависти (художник Сергей Иванов)?

17.04.2021
22:37

Ишь, Ишин!

16.04.2021
12:50

Почему сесть в лужу – хорошо (речь о Тургеневе)

Лет 10-15 тому назад я иногда получал отклики электронными письмами на свои публикации в интернете. Теперь годами не откликается никто. Или поумирали отзывчивые люди, или поуходили в соцсети и в дискуссионные клубы при электронных журналах и блогах. Там можно откликаться непосредственнее, в режиме почти живого разговора. Не надо бросать затронувшего тебя ресурса, раз, переходить в свою эл. почту, два, вписывать эл. адрес автора, три, который надо ещё предварительно скопировать, четыре. А главное – ты ж на виду многих, когда комментируешь. Если же просто ставишь лайк – тоже удобно: быстрота ж неимоверная. – Так лайки-то я получаю, публикуясь в нескольких десятках писательских сайтов. Иногда и отклики. Но переписка как-то не завязывается. Уж больно специфическая область у меня – искусствоведение, и больно специфическая у меня позиция – воюю за признание такого теоретического допущения в науку об искусстве как обнаружение подсознательного идеала автора произведения неприкладного искусства по “текстовым” деталям, являющимся странностями для времени создания произведения. – Для многих это муть. Поэтому, если кто и отзывается, обычно комментирует не нюансы этой “мути”.

И вдруг на статью (см. тут) мне приходит нечто, являющееся – можно счесть – вызовом моей мути (чтоб дальнейшее понимать, читатель, вам придётся пойти по адресу, например, такому, и прочесть стих в прозе Тургенева “Милостыня”):

У Тургенева есть ещё похожий стих в прозе. Называется МИЛОСТЫНЯ. 20 лет назад я зарифмовал эту прозу.

По объездной дороге, близ села, Шёл человек, голодный и босой. С седой и редкой, грязной бородой, Которая на грудь ему легла.   Он шёл, он был почти без сил, Лохмотья его ветер раздувал. Споткнулся вдруг, тихонько застонал, Присел, лицо своё в ладони опустил.   И слёзы его капали в песок, Он вспомнил, как здоров был и богат. Но ничего уж не вернуть назад, Теперь он стар, забыт и одинок.   И некого теперь ему винить, Друзья покинули его вперёд врагов. Осталось, стиснув зубы и без слов, С протянутой рукой, на жизнь себе просить. Забывшись, вдруг услышал голос над собой, То незнакомец перед ним возник. Как будто молодой его двойник, И взгляд холодный, строгий, но не злой.   Ты всё добро своё, старик, раздал, И никогда об этом не жалел. Ты на себя со стороны смотрел, Когда всем милостыню подавал.   И горд был ты, что мелочью такой, Спасёшь, у пропасти, стоящих, на краю. И тешил добродетель ты свою, И был доволен лишь самим собой.   Так дай же ты, другим, таким как я, Творить добро, подав от всей души, Ту мелочь или те гроши, Которые согреют и спасут тебя.   Иди, проси и не гордись бедняк, Позволь другим, святую радость испытать, В протянутую руку опускать, Обшарпанный, спасительный медяк.   И хлеб, за жалость проданный ему, Был самым сладким в жизни старика, И не было стыда, в душе у бедняка, Он знал, на сердце радость почему.

Я ответил так:

Странный, а, впрочем, известный эффект: стихи по сравнению с прозой темны. – Честное слово, прочтя стих, я не понял, в чём перец. Тогда я открыл Тургенева, и там понял, что бедняк страдал было от гордости. Там ясно разведены действующие лица. И надо мной можно посмеяться, ибо то, что понятно, я считаю второсортным, прикладным искусством, приложенным – тут, у Тургенева – к идее порицания гордыни, которая в христианстве есть грех не простой, а смертный. И какой тогда ницшеанец Тургенев, когда заодно с христианством? Но какая первосортность у вас, когда я прямо подавился вашим "почему" в конце стихотворения. - Да... Я заслуживаю насмешки.

Я, собственно, сел в лужу тут с Тургеневым. А это хорошо тем, что заставляет отчаянно спасаться из глупого положения. Отчаяние может совершить чудо: я всё же найду, что и тут Тургенев ницшеанец.

Итак, что у Тургенева странного?

Что он на полном серьёзе привлёк мистику.

Заставил "незнакомца” (а не человека, когда-то нищего знавшего да тем забытого) не в порядке угадки знать имя нищего ("кто-то зовет его по имени”), знать, как тот жизнь прожил ("Ты всё свое богатство роздал”), знать, как он к жизни такой относится теперь ("— …ведь ты не жалеешь о том, что добро делал? — Не жалею”), наконец, заставил эту чудесную особу удалиться неестественным способом ("исчез”).

А был Тургенев неверующим.

И не в порядке ли издевательства над верующими он своего нищего, ведущего жизнь праведную по сути, сделал таким непоследовательным, что тот не знает, что в христианстве гордыня есть смертный грех? Не насмешка ли над человеком, это незнающим, сделать так, что тому принцип “не гордись” сверхъестественное существо логически выводит из того собственной жизни: "Так и ты теперь не гордись”. Не через чудо своей вот явленной сверхъестественности, а логически!

И нищего своего делает Тургенев реагирующим не на сверхъестественное, а на логическое. И душевное умиротворение в результате получить заставляет – от материального ("и сладок показался ему выпрошенный кусок — и не было стыда у него на сердце, а напротив: его осенила тихая радость”).

Так издеваться над божественными категориями может или атеист революционер, или ницшеанец. Революционеров Тургенев не любил. Остаётся ему быть ницшеанцем (те всех не любят).

- А имело ли это его ницшеанство идеал принципиально недостижимого метафизического иномирия в подсознательном качестве?

- Имело.

- А какая странность на это указывает?

- Характер притчи у этого повествования. С нею обращаются к верующим, и верующие могут быть не обязательно верующие в христианского бога. Например, этот нищий, получив совет от сверхъестественного существа, похожего на что-то христианское, мгновенным (притчевым) образом оказался с полученными у второго прохожего деньгами в городе, оказался хлеб купившим и вкусившим. Тут уже не совсем не похожее на христианское сверхъестественное действовало, славящее материальное ("сладок”) происхождение духовного ("тихая радость”). Это – образ позитивного переживания от умения дать образ принципиально недостижимому иномирию. Образ получен операцией вытеснения стыдного осознаваемого (ницшеанство стыдно в глазах большинства как аморальность) в неосознаваемое.

4 марта 2021 г.

15.04.2021
15:30

Не только авангардизм есть дегуманизация искусства

12.04.2021
18:37

Враги Василия Кандинского

11.04.2021
13:33

Я не верю футуристу, мол, Зданевичу

10.04.2021
10:56

Смысл стихотворения «Дыр бул щыл»

09.04.2021
15:38

Художественный смысл богатства голоса Высоцкого в радиоспектакле Эфроса «Мартин Иден»

07.04.2021
15:35

Что делать?

06.04.2021
14:09

Всё зря

05.04.2021
12:02

Ещё одна попытка понять Хлебникова

04.04.2021
19:06

Загадка искусства

02.04.2021
15:29

Упрямый Идиатуллин

02.04.2021
13:03

Мерзость у примитивизма?

31.03.2021
15:25

Когда Сергей Михалков был честен

28.03.2021
21:27

Пришвин-художник за Гитлера не был

27.03.2021
20:55

Читая рассуждения Флоренского об искусстве

26.03.2021
13:50

Обидно мне, досадно мне и не ладно

25.03.2021
13:16

Как головой об стену

24.03.2021
21:20

Ценность существования для Волоса