В России снова растет инфляция. Для многих из нас это понятие абстрактное. В отличие от цен на продукты. О том, как формируются цены во времена " переходного периода " корреспондент " ДП " беседует с заместителем председателя Комитета Государственной Думы по бюджету и налогам Оксаной Дмитриевой.
¾
Оксана Генриховна, из чего сейчас складывается конечная цена того или иного товара для потребителя?
¾
У нее три главных составных: себестоимость, налоги и прибыль.
¾
Допустим, при социализме отпускная цена единицы некоего товара составляла один рубль. Магазин включал сюда 25 процентов разрешенной торговой надбавки. Сегодня торговая надбавка может быть любой, верно?
¾
Все зависит от степени монополизации рынка и числа посредников. Есть масса примеров, свидетельствующих, что часто цена " накручивается " в несколько раз. У многих сельхозпроизводителей практически не отлажена система доступа на рынок. В ходе экспериментов по поставке, к примеру, молочных продуктов " напрямую " выяснялось, что их стоимость оказывалась в два-три раза ниже, чем в " обычной " розничной сети.
Здесь работает налоговая составляющая цены - любая легальная передача-перепродажа продукции от посредника посреднику при каждой сделке означает налоги с продаж и налоги с оборота. Снижение конечной стоимости продукта - в создании вертикально интегрированных схем. Если все " перемещения " товара происходят внутри одной корпорации, то отпадает " вредный налог " - НДС, сильно повышающий стоимость продукта.
Есть уже ставший хрестоматийным пример - цены на лекарства, сильно дорожающие на пути к покупателю. В Санкт-Петербурге число оптовых баз превышает количество аптек и аптечных киосков, количество же аптек и киосков в два раза выше нормативного уровня. На практике одна оптовая база должна приходиться на пять аптек или киосков, значит, у нас этих баз в десять раз больше объективно необходимого, киосков и аптек - в два раза. Безусловно, существование такого количества посредников ведет к удорожанию лекарств. Это - недостаток организации оптового и розничного рынков.
Быть может, эта проблема не столь актуальна для других отраслей. Нефтяные и газовые компании в большинстве сами же и обеспечивают реализацию своей собственной продукции, имеют сеть своих магазинов швейники. Они сами как бы борются с монополизацией рынка.
Впрочем, есть и еще одно слагаемое цены - высокие налоги, номинально составляющие 60 процентов от ВВП. Иначе как объяснить, что цены на нашу продукцию сравнимы с ценами на продукцию западную при том, что у нас труд значительно дешевле, да и цены на сырье и энергоносители ниже? Именно поэтому мы не можем конкурировать с продукцией КНР, Тайваня и " азиатских тигров " с их низкой налоговой составляющей в цене. Да, наше качество может быть и выше, но цена продукции все равно ему не соответствует.
¾
" Рынок все расставит на свои места ", - это заклинание произносили на всех уровнях власти годами ...
¾
Что сложилось - то сложилось, назвать " это " рынком нельзя. Наш рынок монополизирован, наш рынок не обеспечивает реальной свободной рыночной конкуренции. Если говорить о газовой отрасли, то там существует естественная монополия, соответственно рынка нет и быть не может. Все идеи о реструктуризации " Газпрома " , о его расчленении лишь подорвут конкурентоспособность компании на мировом рынке.
Необходим, видимо, с одной стороны, более пристальный и реальный контроль государства за естественными монополиями - в части калькуляции издержек. С другой стороны, нельзя рассматривать наши газовые и нефтяные компании как дойных коров. Да, у " Газпрома " можно еще что-то взять, но тогда для инвестиций ему потребуются кредиты. Так вот, есть ли нужда брать эти кредиты и затем расплачиваться долей своей собственности? Может, уменьшить налоги, чтобы " Газпром " мог сам инвестировать средства?
Нам нужна разумная государственная налоговая политика. Повышенный налоговый пресс ведет к созданию различных обходных схем по выводу средств из-под налогообложения. Те же самые инвестиции также должны быть выгодны, но, к сожалению, последние решения, в частности, отмена льгот на инвестиции, нерациональны.
Ситуация на каждом рынке легко поддается анализу, но, по сути дела, промышленной политики у нас тоже нет. Налоговый инспектор, фискальные органы подминают под себя все. Точно так же Минфин принимает решения за все остальные министерства. Поэтому, иногда, добиваясь грошового результата, мы губим целую отрасль.
¾
Почему наша торговля ведет дело по принципу " стакан воды в пустыне может стоить миллион " ? Не потому ли, что мы практически забыли термин " конкуренция " , столь популярный на заре реформ? И не потому ли, что уже сложилась система круговой поруки, при которой торговцам не дают реализовать свой товар ниже кем-то установленной стоимости?
¾
Из старых учебников политэкономии мы знаем формы монополизации. Картелирование - это когда делятся рынки сбыта. Синдицирование - дележ и рынков сбыта и рынков сырья. И, наконец, монополия.
И первая и вторая формы позволяют организовать рынок, вытесняют варварские виды конкурентной борьбы. С другой стороны, недаром в середине тридцатых годов все европейские страны приняли различные по названию, но одинаковые по сути, антимонопольные законы.
Дабы избежать монополизации рынков - а, значит, и ценового диктата - необходимо несколько условий. Одно из них - всемерное развитие малого и среднего бизнеса, возможность создания и появления новых предприятий. Именно так обеспечиваются равные конкурентные возможности для всех. Любое новое предприятие, эффективно выдерживающее соотношение цена/качество для своей продукции, может выйти на рынок.
Но, повторюсь, для этого необходимы известные условия. Наше же министерство финансов с фискальной точки зрения любое новое предприятие оценивает как явно вредное. Оно новое, оно незнакомо налоговым органам, которые в каждом таком предприятии готовы видеть фирмы-однодневки. Поэтому все нынешние инициативы в сфере налогового законодательства подчинены одной цели: не допустить создания ни одного нового предприятия.
Это самый большой удар по развитию рынка. Без новых предприятий не будет никакой конкуренции, даже если вы организуете хоть десять антимонопольных комитетов. У нас в правительстве во главе экономического блока стоят " правые " , декларирующие поощрение конкуренции. В то же время самые жесткие меры, удушающие любую конкуренцию, были приняты именно сейчас.
Такая политика - в интересах крупных сложившихся монополий. Иначе никогда не была бы принята норма, ликвидирующая, допустим, налоговые каникулы по прибыли для вновь создаваемых малых предприятий. Или отмена инвестиционных льгот по налогу на прибыль. Она прежде всего ударяет по новым предприятиям. У старых предприятий велика доля амортизации, соответственно свои инвестиции они осуществляли за ее счет. Эта льгота была важна для новых предприятий, не имеющих накопленных основных фондов.
Все это во внимание не принимается.
¾
В " мире крупного капитала " , чей опыт - по идее - мы должны были бы внимательно анализировать, продавец волен устанавливать любую цену на имеющиеся у него в ассортименте товары. Но проясните ситуацию: насколько известно, если цены будут сильно завышены, то практически всю сверхприбыль он отдаст в виде налогов, не так ли?
¾
У нас налог на прибыль не прогрессивный, а фиксированный, 24 процента. Прогрессивный налог на прибыль существует далеко не во всех странах, а вот прогрессивный личный подоходный налог есть.
Завышенная цена сокращает у вас - как продавца - спрос. Если, к примеру, вы завысили цены на недвижимость, люди будут меньше приобретать жилье и, быть может, больше ездить в туристские поездки. То есть всегда в наличии конкуренция других товаров - за исключением товаров первой необходимости.
¾
Цену диктует продавец. Какую норму прибыли вы сегодня считаете разумной?
¾
Нужно исходить из экономического роста. Хороший рост - это восемь-десять процентов годовых. Но, чтобы их обеспечить, прибыль должна быть выше, думаю, пятнадцать-двадцать процентов.
¾
За все расплачивается покупатель. Вы недавно критически отозвались о законопроекте своего коллеги Сергея Прощина " Об основах ценообразования и организации контроля за ценами " . Тем не менее, посетовали на огромное число посредников, повышающих цены. Как решить эту проблему?
¾
Я не вижу недостатков в нашей, уже существующей законодательной базе. Есть антимонопольное законодательство, только его никто не применяет. Что может реально контролировать государство? Цены на сырье и энергоносители определяются законодательно, транспортные и жилищно-коммунальные тарифы также регулируются.
Необходимо законодательство о государственных предприятиях и закон об управлении долями акций государства в приватизированных компаниях. Он внесен Иваном Грачевым, правительство торпедирует его принятие уже который год. Ну, скажем, если это государственное предприятие, то каким там должен быть уровень зарплаты служащих? Ведь этот фактор также сказывается на тарифах. Опять же пример: избыточные посреднические звенья на рынке лекарств, от чего, как совершенно очевидно, цены высоки. Нужны организационные усилия для минимизации числа этих посредников, а не установление фиксированных цен.
Проблема есть, надо думать, что мы можем сделать. Может, где-то освободить доступ на рынок, а где-то, наоборот, ограничить. Инициировать создание сети других аптек и других оптовых баз, которые будут сбивать цену. Государству это по силам.
Ситуация в сельхозпроизводстве ясна давно. Фермерство не будет развиваться в условиях ограничения доступа на рынок, следовательно, необходимы организационно-экономические действия, расчищающие независимому сельхозпроизводителю этот путь. Но пока я не вижу никакой осознанной политики ни на одном из рынков.
¾
Спрошу вас не как специалиста по бюджету и налогам, не депутата, а как женщину, которой приходится заниматься домашним хозяйством. Вас не раздражают попытки продать вам товар по заведомо завышенным ценам?
¾
Я просто не покупаю такой товар и спокойно прохожу мимо.
