28.05.2014
11:32

Хочу!

26.05.2014
14:45

Посвящается евромайдану...

19.05.2014
12:01

Сюрреализм по форме, но реализм по сути.

12.05.2014
14:38

Визбор блудлив?

08.05.2014
17:06

Агит-проп: Юрий Журавель.

03.05.2014
20:47

Безобразие!

30.04.2014
14:13

Разгадка секрета.

Дело давнее, но если поверить, например, Аннинскому┘ ⌠Как закалялась сталь■ никак не могла пробиться к опубликованию, а потом √ к признанию писателями.

⌠Новая рукопись, посланная в Ленинград, безответно исчезает в недрах тамошнего издательства.

Он отдает один из последних экземпляров своему другу Феденеву и просит отнести в издательство "Молодая гвардия". Феденев относит и быстро получает ответ:

повесть забракована по причине "нереальности" выведенных в ней типов┘

┘Колосов с неизбежностью натыкается на каждом шагу на профессиональную несделанность текста┘ Тов. Колосов тогда сделал очень много замечаний, настолько много, что напрашивался вопрос о переделке книги┘ За пределами журнала его повесть не замечает никто. Через полгода она выходит отдельной книжкой, и опять - полное молчание всей профессиональной критики, всех толстых литературных журналов┘ И опять профессиональная критика не признает ее. Теперь кругом спорят о "Скутаревском" и о "Поднятой целине", обсуждают "Последний из удэге" Фадеева и "Время, вперед" В. Катаева, всматриваются в "День второй" Эренбурга и восторгаются фильмом "Чапаев". Но никто не замечает Островского■ (http://modernlib.ru/books/anninskiy_lev/obruchennie_s_ideey_o_povesti_kak_zakalyalas_stal_nikolaya_ostrovskogo/read/).

Так я (с миру по нитке собрав собственное мнение об искусстве) могу объяснить, что произошло с неприятием книги, и что √ с последующим приятием её.

Что это за набор?

Испокон веку существует интуитивный консенсус среди людей, что считать гениальным в искусстве. Выготский в 1925-м году догадался, почему это происходит. Потом усомнился, и печатать не стал. Так и умер. Издана была книга в 1965 году. Прославлена. И┘ Никто из критиков и деятелей науки об искусстве не стал пользоваться этими идеями. А все художники всех времён и народов стихийно применяют то, что составляет художественность, что √ единственное √ испытывает сокровенное мироотношение человека, и без чего, испытания этого, людям как-то не живётся.

Испытание это, как испытание образца металла на изгиб, как бы изгибает человеческое сокровенное то в одну, то в другую сторону. Раз, ещё раз, много раз. Повторяю, человеку как таковому это почему-то нужно. Может, потому, что результатом является катарсис, разрешение от мучений, выход как бы в новую реальность. Я подозреваю, что так произошло само человечество (по теории Поршнева), и с тех пор ему стало необходимо подобным образом возрождаться и возрождаться. Пусть условно, в искусстве, но всё-таки.

Природа позаботилась, чтоб испытание это (у восприемника искусства) и вдохновение (у творца искусства) происходило в подсознании. То есть сознанием (словами) результат воздействия искусства не является. Соответственно и вдохновенный замысел художника в сознании его (словами) не дан. Что художнику делать? √ Он выражается┘ противоречиями. Именно они ⌠гнут■ восприемника в одну и другую сторону. А может, и самого автора √ тоже. (Не знаю. Я художником не был.) И выразившись, он успокаивается. А восприемник, восприняв, наоборот, взволнуется необычайно. (Успокаивается лишь в акте последействия искусства √ когда его озарит выразить словами то новое, во что он оказывается унесённым. А не озарит √ так и ходит заряжённым, как в ⌠Крейцеровой сонате■ Толстым описано.) Так Крылов сочинил басню про Стрекозу и Муравья, и ему стало легко. А ребёнок, услышав её, так и ходит в недоумении: и Стрекоза ему нравится больше, чем Муравей, и Муравей более прав, чем Стрекоза. Как же жить ему, ребёнку? На кого равняться? Мудрость реализма Крылова не скоро его озарит.

В общем, сложность √ чрезвычайная. И не всем дана. Особенно √ в творческой части. Впрочем, и в сотворческой √ тоже. И тем дальтоникам своеобразным кажется, что они приобщились к искусству, если выразились образно (творцы) или поняли образы и взволновались тем, что образы выразили (сотворцы, восприемники).

Впрочем, и тут есть место подсознательному. Подсознательное художника может как бы ⌠в лоб■ действовать на подсознательное восприемника.

Николай Островский вряд ли осознавал, что позаимствовал так называемый метельный стиль литературы 20-х годов:

⌠Девятнадцатого августа в районе Львова Павел потерял в бою фуражку. Он остановил лошадь, но впереди уже срезались эскадроны с польскими цепями. Меж кустов лощинника летел Демидов. Промчался вниз к реке, на ходу крича:

√ Начдива убили!

Павел вздрогнул. Погиб Летунов, героический его начдив, беззаветной смелости товарищ. Дикая ярость охватила Павла■.

Аннинский этот стиль так анализирует:

⌠Процитирую отрывок и, чтобы стилистический рисунок строк сразу выявился, обнажу ритмический рисунок:

"Девятнадцатого августа в районе Львова Павел потерял в бою фуражку. Он остановил лошадь, но впереди уже врезались эскадроны в польские цепи:

меж кустов лощинника летел Демидов.

Промчался вниз, к реке, на ходу крича:

- Начдива убили!..

Павел вздрогнул.

Погиб Летунов, героический его начдив, беззаветной смелости товарищ.

Дикая ярость охватила Павла..."■ (Там же).

Можно ли то же услышать у Серафимовича?

⌠С шестисаженной высоты, как из мешка, посыпались солдаты вместе с грудой посыпавшейся глины, песка и мелкого камня..

Шумит река...

Тысячи тел родили тысячи всплесков, тысячи заглушенных шумом реки всплесков...

Шумит река, монотонно шумит река...

Лес штыков вырос в серой мгле рассвета перед изумленными казаками, закипела работа в реве, в кряканье, в стоне, в ругательствах.

Не было людей -

было кишевшее, переплетшееся кровавое зверье.

Казаки клали десятками, сами ложились сотнями. Дьявольская, непонятно откуда явившаяся сила опять стала на них наваливаться■.

В подлиннике 3 абзаца, а не 8.

А вот ⌠Война и мир■.

⌠Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти■.

Так вот ритм и другие характеристики метельного стиля, подсознательно воспринят Островским, говорю я, прямо противореча Аннинскому:

⌠Стихия революции и гражданской войны прочно ассоциируется в сознании Островского с этим "метельным стилем". Такого рода стилистические элементы возникают в его повести как раз там, где он описывает массовые действия, битвы, митинги, неожиданные переезды, погони, - одним словом, там, где стихия масс непосредственно врывается в повествование. И сразу возникают образы бурана, ветра, метели. "Метельный" стиль, возникающий по ассоциации с темой, является каждый раз в какой-то новой разновидности.

Вот слог телеграфный, лаконичный, рубленый:

"Шли триста по безлюдным улицам. Город спал. На Львовской, против Дикой улицы, батальон оборвал шаг. Здесь начинались его действия..."

Вот вязь совсем другой стилистики - простонародной, устной, сказовой:

"Гвардейцы вокзал запрудили, удержать думали, но их пулеметными трещотками ошарашили. К смерти привычные люди из вагонов высыпали. В город гвардейцев загнали серые фронтовики..."

Вот язык напряженно-песенный, былинный:

"Развернулись веером у Житомира, не осаживая горячих коней, заискрились на солнце серебряным блеском сабель. Застонала земля, задышали кони, привстали в стременах бойцы. Быстро-быстро бежала под ногами земля..."

Такие стилистические элементы играют в повести "Как закалялась сталь", несомненно, более важную роль, чем редкие реминисценции из хрестоматийной классики. Мы можем насчитать в повести не пять-шесть, а два-три десятка таких стилистических всплесков и тоже отнести их к известным образцам■.

И эти ритм, сказовость, песенность действуют на подсознание читателя, и оно воспринимает революцию и творчество масс как нечто положительное. И, коль скоро в стране и десять, и двадцать лет после революции и гражданской войны есть революционная инерция, то читателей книга Островского непосредственно заражает. И они, как он √ по словам Аннинского √ тоже оказываются подсознательно, тут настаиваю я, повенчаны с идеей коммунизма, как и сам автор.

Вот такие слова Аннинского мне абсолютно подходят:

⌠┘элементы нового стиля, ставшего магнетически притягательным для читателя┘■

Что так было в действительности: революционная инерция, не убитая жутким тоталитаризмом, (пассионарность, по Гумилёву) - говорит и колоссальная популярность книги и сам факт выигрыша Отечественной войны.

Нет. Конечно, несерьёзно, - пока нет экспериментально подтверждаемых нейрофизиологических данных, что есть сознательное, а что √ подсознательное, - несерьёзно настаивать, что у Островского перенимание стиля, а у его читателей √⌠понимание■ стиля были подсознательными. Я лишь хочу обратить внимание, что, ЕСЛИ так признать, то понятным становится неприятие повести профессионалами и приятие широкой публикой.

Профессионалы стихийно ориентированы, хоть и не знают теорию Выготского, на художественность как противоречивость, которой у Островского не было. А широкой публике проще подсознательно заражаться подсознательной образной интенцией автора, сознанием признаваемой как своя.

Наверно, сказанное мною о художественности-противоречивости не с примером, а абстрактно, не дошло до моего читателя, если он впервые с таким чудом столкнулся. Так я продемонстрирую это чудо на том отрывке из ⌠Войны и мира■, который я выбрал для иллюстрации ритма прозы старого времени, а не для демонстрации чего-то ещё.

Вы не дадите мне соврать √ очень сложноподчинённые предложения нагромоздил Лев Николаевич. (Одна девушка, золотая медалистка в школе, открыла раз мою книгу и тут же закрыла. Там были сложнопочинённые предложения. √ Всё. Она сразу отрубалась. Причём за одно это мой стиль её возмутил.) А про Толстого, особенно в ⌠Войне и мире■, общеизвестна корявость его языка. Вон гляньте на структуру последнего предложения:

┘┘┘┘┘, как┘┘┘┘, ┘┘┘┘┘┘┘., которая┘┘┘┘┘, которых┘┘.., и которая┘┘┘ то, зачем┘┘┘┘┘ и как будто┘┘┘┘┘┘

Так вот Толстой так ⌠Войну и мир■ писал нарочно. Корявостью он приобщался к крестьянству. (Да! Так бывает. И со мной было. Я переехал жить на Украину после 40-летней жизни в Литве, где утратил родной русско-украинский суржик и приобрёл простейший литовский. И вот захотел нечто спросить на украинском. И┘ спросилось на литовском. Только у Толстого вместо крестьянского пошёл немецкий. Он им свободно владел.) Зачем его потянуло к крестьянам? Затем, что он подумал, что открыл закон, который движет историю. Не то, что открыл, а подсознание его открыло, пока он сидел в окопах Севастополя и слушал, как поют солдаты, крепостные крестьяне. Открылось его подсознанию что-то типа того, что всё зависит от первочеловечества, т.е. крестьянства, от его духа на войне. Крымскую войну проиграли, а с Наполеоном войну √ выиграли┘ В чём дело? И там, и там крепостные┘ Дух не тот. А как ежестрочно в огромной эпопее сказать о высоком духе солдат в наполеоновскую войну? √ Через наоборот: внешней корявостью их. √ Но их почти нет в эпопее! √ Так корявостью своего языка! Столкновение внешней корявости с внутренней высотой высекает, как кресало об огниво, искру спокойного подсознательного переживания, что именно движет историей. Толстой такими силлогизмами, что я вот выдал, не думал. Он лишь темно ощущал, что как только кончится эта война, Крымская, проигранная из-за того, что страна √ крепостническая, надо немедленно садиться и как бы по-крестьянски написать про другую, победную войну, когда все подспудно ждали, что за победу в ней народ освободит от крепостной зависимости царь, свой, а не пришлый Наполеон. Толстой темно так ощущал и┘ в каждой строке эпопеи столкнул, в частности, и описанные выше противоположности. За то порукой было его вдохновение о законе истории, которого до написания эпопеи он не знал, собственно, а только предчувствовал.

И высококультурные читатели эту противоречивость (и многие другие) своими подсознаниями тоже ощущали. И┘ читая, оторваться не могли от этой корявости в том числе (я несколько раз в жизни садился, открывал, где попало, и┘ не мог оторваться).

И √ стихийно √ писатели тоже противоречивость чрезвычайно ценили. Но подсознательно. А роман Островского противоречивым не был. И, так же стихийно, высококультурные писатели его ни в грош не ставили. А низко- (извиняюсь) культурные читали от него оторваться не могли. Тем более что инерция революционности ещё сохранялась.

30 апреля 2014 г.

26.04.2014
11:31

Осмеяние осмеивающего.

20.04.2014
11:15

Фу, Макаревич!

15.04.2014
14:02

Вот вопрос: почему это не волнует?

11.04.2014
19:51

Античеховская "Чайка" Родиона Щедрина.

01.04.2014
13:01

Ностальгия по настоящему. Что настанет.

26.03.2014
12:54

Неправду говорит про себя словами Валентин Сидоров.

16.03.2014
19:39

Трепло.

11.03.2014
12:24

Что такое вестернизация русской литературы.

09.03.2014
16:45

Столкновение и его результат.

02.03.2014
15:19

Поллайоло.

24.02.2014
15:38

Филонов.

18.02.2014
11:52

"Огни" и "Сны России".

10.02.2014
17:52

Ярость Набокова в "Лолите".