Записка руководителя Комиссии Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) СССР по возмещению ущерба, нанесенного Советскому Союзу гитлеровской Германией и ее союзниками, И.М. Майского народному комиссару иностранных дел В.М. Молотову по вопросам будущего мира и послевоенного устройства[1]

г. Москва 10 января 1944 г. СОВ. СЕКРЕТНО

Для того, чтобы набросать хотя бы общую схему желательных условий будущего мира, необходимо прежде всего ясно сформулировать ту конкретную цель, к которой при этом стремишься, ибо цель в очень значительной степени определяет собой средства. Мне представляется, что нашей конкретной целью при построении будущего мира и послевоенного порядка должно быть создание такого положения, при котором в течение длительного срока были бы гарантированы безопасность СССР и сохранение мира, по крайней мере, в Европе и в Азии. Что понимать под выражением "длительный срок"? Я понимаю под этим выражением срок, достаточный для того, чтобы:

а) СССР успел стать столь могущественным, что ему уже больше не могла бы быть страшна никакая агрессия в Европе или в Азии. Более того, чтобы ни одной державе или комбинации держав в Европе или в Азии даже и в голову не могло прийти такое намерение.

б) Европа, по крайней мере, континентальная Европа успела стать социалистической, исключая, таким образом, самую возможность возникновения войн в данной части света.

Как этот "длительный срок" можно выразить в конкретных цифрах? Гадать о будущем, конечно, очень трудно, и ручаться за какое-либо вполне точное число лет никто не возьмется. Однако мой приблизительный расчет сводится к следующему: если допустить, что СССР понадобится около 10-ти лет для залечивания ран, нанесенных ему войной, то "длительный срок" безопасности и мира, к которому нам следует стремиться при ликвидации нынешней войны, должен составить минимум 30, максимум 50 лет. Грубо говоря, речь идет о жизни двух поколений.

Исходя из данной общей установки, я позволю себе в дальнейшем изложить желательные для нас основы будущего мира.

Для достижения вышеуказанной цели необходимо прежде всего, чтобы СССР вышел из нынешней войны с выгодными стратегическими границами. В основу этих границ должны быть положены границы СССР в 1941 году. Это не исключает, конечно, возможности частичной модификации данных границ (например, с Польшей, с Румынией, с Финляндией и т.п.) в зависимости от нашей выгоды или необходимости считаться с политикой США и Англии. Но основой все-таки должны быть границы 1941 года. Однако к этим границам должны быть сделаны следующие поправки:

а) Район Петсамо должен быть включен в состав СССР.

б) Южный Сахалин, которым в настоящее время владеет Япония, должен быть возвращен СССР.

в) Цепь Курильских островов, которая отгораживает СССР от Тихого океана, должна перейти к нам. Получение Южного Сахалина и Курильских островов отнюдь не обязательно связано с вовлечением СССР в войну с Японией, но подробнее этого вопроса я коснусь ниже (см. раздел "Япония").

г) При всяких условиях (даже в случае модификации границ с Польшей или Румынией) должна быть обеспечена общая граница СССР с Чехословакией.

Далее необходимы следующие мероприятия, имеющие тесное отношение к границам СССР:

д) Между СССР, с одной стороны, Финляндией и Румынией, с другой, должны быть заключены на длительный срок пакты взаимопомощи с предоставлением СССР на территории названных стран необходимого количества баз - военных, воздушных и морских. Кроме того, СССР должен быть связан с Финляндией и Румынией системой железных и шоссейных дорог, важных стратегически и экономически.

е) СССР должно быть гарантировано свободное и удобное использование транзитных путей через Иран к Персидскому заливу. С этой целью (а также из других соображений) Англо-советско-иранский договор 1942 г. должен быть сохранен с теми изменениями, которые будут вызываться переходом от войны к миру.

Вопрос о будущем Германии явится с интересующей нас точки зрения, конечно, основным вопросом. Мне представляется, что здесь нам следует стремиться к возможно более полному "обезвреживанию" Германии на указанный выше срок (30-50 лет), т.е. к созданию таких условий, при которых Германия не могла бы даже и помыслить о какой-либо агрессии против кого-либо. Под этим углом зрения, на мой взгляд, необходимо:

а) Оккупация стратегически важных пунктов на территории всей Германии в течение длительного срока (не менее 10 лет). Размеры и тяжесть оккупации могут, разумеется, варьировать[ся] в зависимости от обстоятельств. Так, например, весьма вероятно, что в первые годы после войны эта оккупация будет более интенсивна и что в дальнейшем размеры и тяжесть оккупации постепенно будут сокращаться. Тем не менее общая длительность оккупации едва ли сможет быть меньше 10 лет, если исходить из вышеизложенной общей установки.

б) Раздробление Германии на ряд более или менее независимых государственных образований. Я не касаюсь здесь более конкретно данной темы, ибо раздробление представляет весьма сложный вопрос, который специально подрабатывается в Комиссии тов. Литвинова. Я просто лишь отмечаю в данной связи необходимость этого мероприятия. Со своей стороны сделаю только одно замечание. В Англии и США в настоящее время можно нередко услышать мнение о том, что раздробление нецелесообразно, т.к. оно породит среди немцев лишь подъем национального движения и в конечном счете приведет к объединению германской нации. Такой ход вещей весьма вероятен. Тем не менее я все-таки считаю раздробление полезным, ибо оно на долгий срок явится важным фактором ослабления Германии, и преодоление раздробления потребует от немцев большой затраты национальной энергии, которая иначе могла бы быть направлена в более опасное русло.

в) Разоружение Германии - военное, индустриальное и идеологическое. Наиболее простым и общепризнанным является военное разоружение, которое будет произведено еще в стадии перемирия. Против такого разоружения едва ли можно ждать возражений со стороны Англии и США. В послевоенном будущем Германии или возникшим на ее месте германским государствам, очевидно, не может быть разрешено иметь никаких вооруженных сил сверх полиции. Опять-таки и здесь, как и в вопросе об оккупации, в более отдаленном будущем в зависимости от обстоятельств могут быть произведены известные модификации. Однако в течение первого периода после окончания войны Германия или германские государства ничего, кроме полиции, не должны будут иметь.

Более сложную и трудную проблему представляет индустриальное разоружение Германии, ибо оно затрагивает целый ряд экономических моментов не только германского, но и европейского и даже мирового порядка, а сверх того может вызвать возражения со стороны США и Англии. Данная проблема находится на разработке в моей Комиссии по репарациям. Мне представляется, однако, что при всяких условиях нам следует настаивать на максимальной ликвидации военного потенциала Германии, добиваясь возможно более полного принятия союзниками нашей программы в этой области.

Еще сложнее и труднее проблема идеологического разоружения Германии. В течение ряда поколений немецкий народ (особенно пруссаки) воспитывался в определенном духе, и это явилось почвой, на которой так быстро и пышно расцвел гитлеризм. В интересах безопасности СССР и сохранения мира в Европе необходимо серьезное идеологическое перевоспитание немецкого народа. Это дело в высшей степени деликатное. В Англии и Америке в настоящее время имеется немало проектов такого перевоспитания, которые часто носят не только фантастический, но и просто вредный характер. Найти правильную линию и правильные формы в вопросе о перевоспитании немецкого народа нелегко. Тем не менее, данная проблема тоже должна быть разрешена, если мы хотим обеспечить длительный мир в Европе. Кстати, вопрос об идеологическом разоружении Германии у нас меньше всего подрабатывался. Мне думается, что в ближайшие месяцы на данную тему надо обратить самое серьезное внимание.

г) Взимание с Германии репараций и в частности репараций трудом в течение длительного срока (не менее 10 лет). Данный вопрос имеет две стороны: с одной стороны, репарации должны служить целям скорейшего восстановления ущерба, нанесенного Германией СССР и другим странам, с другой стороны, репарации, в частности репарации трудом, т.е. изъятие из германского народного хозяйства нескольких миллионов рабочих единиц ежегодно, неизбежно должны ослабляющим образом действовать на ее экономику и на ее военный потенциал,

д) Суровое наказание преступников войны, толкуя этот термин в расширительном смысле, т.е. включая в него не только тех лиц, которые совершили преступление на поле битвы или в районах оккупации, но также членов СС, СА, аппарат нацистской партии со всеми его разветвлениями, широкие круги армейской, воздушной, морской и административной верхушки. В этой области нам несомненно придется столкнуться с серьезной оппозицией со стороны Англии и США (не в вопросах принципа, а в вопросах его практического применения). Но и тут мы должны будем стремиться к максимально возможному проведению нашей программы.

Сумма всех указанных выше мероприятий, при наличии строгого контроля союзников за их проведением, как мне кажется, в состоянии "обезвредить" Германию на 30-50 лет. Конечно, ничто не стоит на месте, и тяжелый пресс, под который попадет Германия после войны, можно и должно будет постепенно развинчивать в соответствии с успехами того перевоспитания немецкого народа, о котором я говорил выше. Если и когда немецкий народ искренне станет на рельсы создания социалистической Германии, пресс может быть и совсем снят. Но это пока еще музыка будущего. Ближайший период после войны должен стоять под знаком возмездия, которое Германия заслуженно понесет за совершенные ею преступления.

Обезвреживание Германии является важнейшим условием безопасности СССР и сохранения длительного мира в Европе. Другим условием того же является предупреждение создания в Европе каких-либо других держав или комбинаций держав с сильными сухопутными армиями. Нам выгоднее всего такое положение, при котором в послевоенный период в Европе была бы только одна могущественная сухопутная держава - СССР, и только одна могущественная морская держава - Англия. Подробнее о будущей роли Англии я скажу несколько позднее (см. раздел "Перспективы"). Сейчас я упоминаю о ней лишь для полноты картины. Из данного положения вытекает ряд практических выводов, о которых речь будет ниже.

СССР, на мой взгляд, выгодно способствовать восстановлению Франции, как более или менее крупной европейской державы, однако невыгодно прилагать специальные усилия к возрождению ее былого военного могущества. К этому имеется два главных основания.

Во-первых, если бы создание сильной французской армии в послевоенный период даже было возможно, это до известной степени только ослабляло бы положение СССР как единственной могущественной сухопутной державы в Европе и могло бы облегчить формирование каких-либо антисоветских группировок (см. раздел "Перспективы").

Во-вторых, самая возможность в этот период создания сильной французской армии и вообще возрождение Франции как подлинно великой державы представляется весьма сомнительной по причинам объективного порядка, и, потому, политика, ставящая себе подобные цели, была бы нереальной политикой, способной принести СССР только разочарования и опасности. Главной из этих причин объективного характера является проблема населения во Франции.

Известно, что по целому ряду обстоятельств, на которых я здесь не могу останавливаться, население Франции в течение 19 века росло очень медленно, а в годы, предшествовавшие нынешней войне, стало совсем стационарным. Именно проблема населения прежде всего лежала в основе постепенного падения политической роли Франции в Европе. Для этого достаточно привести хотя бы следующие цифры:
 

Как видим, в 60-х годах прошлого века численность населения в обеих странах была приблизительно одинакова. Разница не превышала 10 %. Наоборот,

Население Франции по переписи 1936 г. составляло 41,9 мил.

Население Германии (без Австрии) по переписи 1939 г. составляло 69,6 мил,

Иными словами, накануне нынешней войны население Германии на 70 % превышало население Франции. Если же к населению Германии прибавить население Австрии, включенной в состав Германии в 1938 г., то разница станет еще более разительной, доходя почти до 90 %.

Нынешняя война, несмотря на ничтожность чисто военных потерь французской армии, обойдется Франции, вероятно, в 3 - 4 миллиона человек с учетом таких факторов, как длительное пребывание в Германии 2-х миллионов французских военнопленных и гибель около полмиллиона из них, как громадное количество детей, умерших в результате недоедания, еще большее количество детей, болеющих в силу той же причины туберкулезом, общее повышение смертности гражданского населения во Франции и т.д. Перед Францией, таким образом, после войны будет стоять задача перекрыть в течение жизни ближайшего поколения столь колоссальные человеческие потери. Сумеет ли она это сделать? Опыт минувших 150 лет говорит против такой возможности. Продумывая проблему населения Франции, я могу допустить только один момент, который, возможно, оказался бы в состоянии резко и длительно повысить кривую французской рождаемости - это полнокровная пролетарская революция, в огне которой создались бы совершенно новые социально-экономические условия и переплавилась бы традиционная психология французского населения. Но придет ли такая революция? На этот вопрос никто сейчас не сможет ответить определенно. Если же революции указанного типа не произойдет, то весьма вероятно, что численность населения послевоенной Франции стабилизуется примерно на цифре около 37-38 млн. человек с дальнейшей тенденцией к понижению.

К только что сказанному о проблеме населения надо прибавить еще тот тяжелый политический и моральный кризис, который французский народ пережил в течение нынешней войны. Очень отрадно видеть симптомы психологического возрождения Франции, находящие свое наиболее яркое выражение в том движении сопротивления, которое развивается сейчас на ее территории. За всем тем, мне все-таки кажется сомнительным, чтобы нынешнее поколение французов смогло полностью преодолеть духовные последствия пережитой им катастрофы, если опять-таки ход событий не приведет к настоящей пролетарской революции.

Ввиду всех вышеизложенных соображений, я думаю, что СССР при ликвидации войны и в послевоенный период следует оказывать Франции политическую и экономическую поддержку, иметь с ней дружественные отношения, использовать ее в общем плане нашей европейской политики, но не ставить ставку на превращение Франции в великую державу, в особенности же на восстановление ее былого военного могущества.

Италия никогда не была и не будет серьезной угрозой для европейского мира. В послевоенный период ей очень долго придется залечивать раны, полученные во время войны. Тем не менее Италии необходимо дать понять, что союзники, в частности СССР, не забыли ее роли в этой войне. Конкретно необходимо гарантировать Италии целость ее европейских владений, включая Сицилию и Сардинию, но исключая все ее прежние владения на Балканах. Африканские владения Италии должны быть полностью ликвидированы. СССР тут не должен будет играть какой-либо активной роли. Ему достаточно будет лишь не мешать Англии и США распорядиться бывшими африканскими владениями Италии по своему усмотрению.

Пиренейский полуостров не имеет непосредственного значения для СССР, однако он представляет для нас интерес в плоскости общеевропейской политики, поскольку с своими 30 мил. населения этот полуостров составляет довольно крупную часть Европы. Стратегическое положение Пиренейского полуострова еще более повышает его роль.

С указанной точки зрения СССР заинтересован в ликвидации режима Франко и в восстановлении испанской республики. Если бы к власти вновь пришел Негрин, ситуация оказалась бы наиболее благоприятной, ибо Негрин очень дружественно относится к нашей стране и не раз мне в Лондоне говорил, что готов был бы пойти на пакт взаимопомощи и военный союз с СССР. Насколько практически целесообразно было бы заключение подобного рода соглашения с Испанией, вопрос спорный. Однако дружественная СССР демократическая Испания значительно укрепляла бы нашу общую позицию в Европе и облегчала бы маневрирование в отношении Франции и Италии.

С Португалией полезно было бы установить дипломатические отношения и иметь в Лиссабоне, который является интересным наблюдательным пунктом, свою миссию. Это, как мне кажется, станет вполне возможным после окончания войны, которое несомненно приведет к краху режима Салазара в Португалии.

Переходя к судьбе малых стран Европы, необходимо подчеркнуть, что не в интересах СССР, по крайней мере, в первый период после войны, способствовать созданию различного рода федераций - Дунайской, Балканской, Центрально-Европейской, Скандинавской и т.п. - о которых сейчас так много говорят на Западе. Поэтому наша линия в данном вопросе должна оставаться отрицательной в духе тех заявлений, которые были сделаны советской делегацией на Московской Конференции.

Целью СССР должно быть создание независимой и жизнеспособной Польши, однако мы не заинтересованы в нарождении слишком большой и слишком сильной Польши. В прошлом Польша почти всегда была врагом России, станет ли будущая Польша действительным другом СССР (по крайней мере, на протяжении жизни ближайшего поколения), никто с определенностью сказать не может. Многие в этом сомневаются, и справедливость требует сказать, что для таких сомнений имеются достаточные основания. Ввиду вышеизложенного, осторожнее формировать послевоенную Польшу в возможно минимальных размерах, строго проводя принцип этнографических границ. Конкретно, восточная граница Польши должна пройти по границе 1941 года или близкой к ней (например, по "линии Керзона"), причем Львов и Вильно при всяких условиях должны остаться в пределах СССР. На Западе в состав Польши может быть включена вся Восточная Пруссия или, пожалуй лучше, часть ее, и известные части Силезии, но с выселением оттуда немцев. Тешен должен быть возвращен Чехословакии. Если Польша пожелает, она сможет на этой базе примкнуть в качестве третьего члена к недавно заключенному советско-чехо-словацкому пакту взаимопомощи.

В противоположность Польше СССР выгодно стремиться к созданию сильной Чехословакии, которая ввиду политических настроений ее населения, а также в связи с недавним подписанием советско-чехословацкого пакта взаимопомощи на 20 лет, способна быть важным проводником нашего влияния в Центральной и Юго-Восточной Европе. Конкретно, Чехословакия минимально должна быть восстановлена в своих прежних границах с прибавкой Тешена. Если при окончательной перекройке карты Европы окажется возможным еще что-либо прирезать к Чехословакии, это следует сделать. В соответствии с желанием чехословаков немцы должны быть выселены из пределов их страны. Между СССР и Чехословакией, как уже упоминалось выше, должна быть установлена общая граница достаточного протяжения. Хорошие пути сообщения должны связывать обе страны.

СССР не заинтересован в создании сильной Венгрии. К тому же Венгрии, как и Италии, необходимо дать понять, что союзники не забыли ее позиции в нынешней войне. Поэтому политика СССР в отношении Венгрии должна сводиться к тому, чтобы сохранить венгерское государство, но по возможности сузить его территорию, строго следуя этнографическому принципу. В тех случаях, когда в применении данного принципа возникают какие-либо сомнения, решать вопрос следует против Венгрии. Третейское решение о Трансильвании² должно быть пересмотрено в соответствии с национальным принципом, но с известным уклоном в пользу Румынии, которая, как выше уже упоминалось, после войны должна заключить пакт взаимопомощи с СССР и, таким образом, станет важным фактором нашей обороны на Юго-Востоке [Европы]. Венгрия, по крайней мере, на первые годы после войны должна быть оставлена в положении международной изоляции. На Венгрию также должны быть наложены репарации.

События последних месяцев на Балканах значительно прояснили ситуацию, и потому в настоящее время можно рассчитывать на то, что пресловутый "балканский вопрос" после этой войны, наконец, будет разрешен или, по крайней мере, поставлен на путь разрешения. Мне представляется, что СССР в отношении Балкан следовало бы стремиться к следующему:

а) Румыния после окончания войны должна заключить пакт взаимопомощи на длительный срок с СССР (об этом уже говорилось выше).

б) Югославия после окончания войны (а может быть, и раньше) в случае укрепления элементов, группирующихся сейчас вокруг Тито, вероятно, также захочет заключить с СССР пакт взаимопомощи на длительный срок. СССР следует пойти навстречу этому желанию демократических сил Югославии. Было бы, однако, нецелесообразно принимать сделанное недавно правительством короля Петра предложение о заключении подобного пакта.

в) В Болгарии после ликвидации нынешней правящей верхушки, что станет неизбежным в конце войны, судя по всему, также возникнет сильное течение в пользу заключения пакта взаимопомощи с СССР. Нам нужно будет пойти навстречу этому течению.

г) Вопрос о Греции несколько сложнее, СССР заинтересован в Греции гораздо меньше, чем в других балканских странах, а Англия, наоборот, в Греции чрезвычайно заинтересована. Поэтому в отношении Греции СССР следует соблюдать особенно большую осторожность. Если бы демократическая Греция, следуя примеру других балканских стран, захотела также заключить пакт взаимопомощи с СССР, мы не имели бы оснований ее обескураживать. Однако, если бы заключение такого двустороннего греко-советского пакта грозило вызвать какие-либо осложнения с Англией, можно было бы попытаться разрешить проблему в порядке заключения тройственного пакта взаимопомощи между Англией, Грецией и СССР (по примеру Ирана).

д) Что касается территориальных вопросов, то тут картина рисуется мне в следующем виде: Югославия может быть восстановлена в своих прежних границах, если потребуется, с теми или иными частичными модификациями. Греция также может быть восстановлена в своих старых границах и, сверх того, получить Додеканез, что она вполне заслужила своей героической борьбой против Италии и Германии. Болгария должна вернуть Югославии и Греции аннексированные у них земли, за исключением, может быть, Дедеагача, ибо удержание Болгарией Дедеагача могло бы представлять интерес для СССР в случае заключения советско-болгарского пакте взаимопомощи. Достаточной компенсацией Греции за Дедеагач был бы Додеканез. Вопрос о границе между Болгарией и Румынией должен быть разрешен в соответствии с интересами СССР. Вопрос об Албании и Македонии требует специального рассмотрения. Конечно, при всех территориальных перестройках на Балканах необходимо в основном исходить из национального принципа.

е) Румыния и, в меньшей степени, Болгария должны быть привлечены к платежам репараций.

Конечно, только что набросанная программа мероприятий на Балканах является делом сложным и деликатным, требующим осторожности в своем проведении. Недаром Балканы всегда до сих пор были одним из наиболее взрывчатых углов Европы. Помимо внутрибалканских противоречий тут приходится принимать во внимание также политику других держав, в первую очередь Англии. Тем не менее вышеуказанная программа представляется мне не только многообещающей в смысле разрешения "балканского вопроса", но вместе с тем и достаточно реалистической. В крайнем случае (если бы оппозиция со стороны Англии оказалась слишком сильна) можно было бы поискать с ней какого-либо компромисса и, например, попытаться вопрос о пактах взаимопомощи урегулировать в плоскости тройных пактов между Англией, СССР и соответственной балканской страной. Исключение должно быть сделано только для Румынии, пакт с которой непременно должен быть двусторонним. В силу географических и всяких иных условий (см. раздел "Перспективы") тройной пакт с Югославией или Болгарией фактически означал бы закрепление здесь советского влияния.

Поскольку можно предвидеть, в Скандинавских странах после войны не приходится ожидать каких-либо крупных изменений ни территориального, ни внутриполитического порядка. Возможно, что Дания поставит вопрос о восстановлении ее границы с Германией, как она была до 1864 года. Против этого СССР нет оснований возражать. Исландия, конечно, больше не захочет вернуться к Дании. Фактически Исландия, вероятно, станет чем-то вроде доминиона США. СССР нет особых оснований вмешиваться и в этот вопрос. Единственно, в чем тут заинтересован СССР, так это в том, чтобы в послевоенные годы не создалось какой-либо скандинавской федерации. Мне думается, однако, что при том влиянии, которое СССР будет иметь на европейские дела, этого можно будет избежать. Вопрос о выходах из Балтийского моря представляет большую важность для СССР. Он требует специальной проработки и формулирования желательных для нас международных решений. Не исключено, что Англия (и, возможно, США) после войны захотят иметь свои базы на атлантическом берегу Норвегии. Подобные намерения англо-американцев, вероятно, встретили бы сочувствие со стороны норвежских правящих кругов (такое заключение можно вывести из некоторых разговоров, которые я имел в Лондоне с норвежским министром иностранных дел Тригви Ли³). С точки зрения СССР желательно было бы предупредить подобное соглашение. Если бы, однако, это оказалось невозможным, то мыслим такой компромисс: базы на атлантическом берегу Норвегии получают не только Англия (и США), но также и СССР.

Советский Союз не имеет непосредственного интереса в отношении судеб Голландии и Бельгии. Поэтому он может оставаться по преимуществу в роли наблюдателя за развитием событий в этой части Европы, поскольку данные события не дают основания опасаться нарушения мира. Весьма вероятно, что Англия захочет иметь в Бельгии и Голландии свои базы (морские, военные, воздушные) и пакты взаимопомощи или какие-либо иные аналогичные соглашения с только что названными государствами. У СССР нет оснований возражать против этого. Мыслимо, что при известном обороте обстоятельств вся Бельгия или, по крайней мере, ее валонская часть захочет войти в состав Франции. СССР нет оснований возражать и против подобного шага.

Независимо от того, вступит ли Турция в войну или нет, политика СССР в отношении Турции после окончания войны должна сводиться к тому, чтобы препятствовать усилению Турции и по возможности совершенно исключить ее вмешательство в балканские дела. В частности, Додеканез ни в коем случае не должен быть передан Турции. Необходимо использовать все доступные нам методы и средства для ослабления позиции Турции как "часового" на проливах. Программа балканских пактов, о которых речь шла выше, в особенности пакты СССР с Румынией и Болгарией, явилась бы лучшим способом для достижения этой цели.

Целью СССР в отношении Ирана должно быть сохранение и дальнейшее развитие дружественных союзных отношений с этой страной, которая прикрывает наш кавказский фланг и обеспечивает нашу связь с Персидским заливом. В этих видах желательно следующее:

а) Сохранение с известными модификациями тройственного англо-советско-иранского пакта взаимопомощи 1942 года. Если тройственный пакт почему-либо прекратит свое существование, целесообразно заключение двустороннего советско-иранского пакта взаимопомощи.

б) После войны должен быть создан смешанный (советско-англо-иранский или советско-англо-американо-иранский) орган для поддержания и развития иранских путей сообщения, ибо совершенно очевидно, что одному Ирану будет не под силу справиться с разрешением такой задачи, а без хороших транзитных путей наш выход к Персидскому заливу станет иллюзорным.

в) Должно быть обращено особое внимание на освоение северного Ирана с помощью целого ряда экономических, культурных и политических мероприятий (советские больницы, советские школы для иранцев, советские кинокартины,, советские театры, посылка иранской молодежи для обучения в СССР, изучение русского языка в иранских школах, советская помощь в организации иранских вооруженных сил и т.п.).

Вся эта обширная территория, населенная главным образом арабскими племенами, до сих пор находилась почти совершенно вне сферы советского влияния. Только совсем недавно появилась наша Миссия в Египте, в остальных из перечисленных стран до сих пор нет наших представителей. Между тем, судя по многим признакам, почва для укрепления советского влияния в названных районах несомненно имеется. Это я мог констатировать сам во время моего проезда от Каира до Тегерана (когда я возвращался из Лондона) осенью прошлого года. Мне представляется поэтому чрезвычайно полезным принятие возможных мер для учреждения нашей дипломатической миссии в Багдаде и открытие наших консульств в Сирии, Ливане, Палестине. С Саудовской Аравией дипломатические отношения у нас установлены уже давно, однако мы их до сих пор не использовали для посылки туда наших представителей. Это надо сделать.

Нашей целью в названных районах должно быть укрепление советского влияния в сфере экономической, культурной и политической. Объективные условия для такого укрепления несомненно есть, их надо только использовать. Конечно, при этом необходима известная осторожность, чтобы избежать каких-либо конфликтов с Англией (и США). Тем не менее, достаточно широкие перспективы для нашей работы здесь имеются.

В данной связи следует упомянуть о сильно развившемся в последние годы панарабском движении, базой которого являются как раз только что перечисленные арабские страны Ближнего Востока. В качестве официальной цели это движение выставляет создание Панарабской Федерации. Трудно сказать, в какой мере данная идея осуществима на практике. Здесь на пути имеется много трудностей, коренящихся в вековой раздробленности арабских племен и в династическом соперничестве их руководителей. Несомненно также, что англичане, формально как будто бы сочувствуя панарабизму, на самом деле, за кулисами, ведут настойчивую работу по его разложению. В данной обстановке СССР выгоднее всего было бы занять в отношении панарабского движения позицию принципиальной благожелательности, но без какой-либо активной его поддержки. Создавать по этому поводу осложнения с Англией на данном этапе не соответствовало бы нашим интересам.

Дипломатическая активность СССР в только что перечисленных странах плюс пакты взаимопомощи с балканскими странами (особенно, если Болгарии удастся сохранить за собой Дедеагач) явилась бы выходом СССР к Средиземному морю в обход Турции и проливов.

СССР не заинтересован в развязывании войны с Японией, но он очень заинтересован в военном разгроме Японии, ибо без этого последнего условия нельзя рассчитывать на длительный мир в Азии. До окончательной победы над Германией союзники, по всей вероятности, не будут официально ставить перед нами вопроса о вступлении в войну с Японией. Однако почти несомненно, что после поражения Германии они это сделают (особенно США). Наша тактика, очевидно, должна будет сводиться к тому, чтобы путем искусного маневрирования избежать открытого вовлечения нас в войну с Японией. Гораздо выгоднее с точки зрения СССР было бы предоставить "честь" разгрома Японии англичанам и американцам. Это сэкономило бы нам человеческие и материальные потери и, вместе с тем, заставило бы США и Великобританию несколько порастрясти свои человеческие и материальные ресурсы. Тем самым, империалистический пыл США в послевоенную эпоху был бы несколько охлажден (смотреть ниже раздел "Перспективы"). Это было бы также нашим реваншем за позицию англо-американцев в вопросе о втором фронте.

Выше я упоминал о том, что СССР должен вынести из этой войны на Дальнем Востоке южный Сахалин и цепь Курильских островов. Я не считаю, что для этого нам обязательно необходимо участвовать в войне с Японией. Вполне допустимо, что на мирной конференции при генеральном межевании карты мира и сложном маневрировании великих и малых держав СССР мог бы получить только что названные объекты, не сделав ни одного выстрела на Дальнем Востоке, - конечно, при непременном условии, что США и Англия действительно разгромят Японию. После того для Японии должен быть установлен режим примерно того же типа, что для Германии.

С поражением Японии будет реализована основная цель, в которой мы заинтересованы, поскольку речь идет о Китае. В дальнейшем СССР должен будет стремиться к возможно более глубокому проникновению советского влияния в Китай и к укреплению возможно более дружественных отношений с Китаем, однако степень содействия СССР превращению Китая в подлинно великую державу (в области экономической, политической и военной) должна будет в основном определяться процессами его внутреннего развития. Если тенденция этого развития пойдет в сторону усиления и укрепления в Китае и в его правительственных кругах подлинно демократических, прогрессивно-национальных, дружественных СССР элементов, наша помощь будет, естественно, более интенсивна, чем в обратном случае. Мыслимо положение, при котором мы совсем не будем заинтересованы (по крайней мере, на известный период) в том, чтобы способствовать усилению Китая, ибо при определенных обстоятельствах он может превратиться в серьезную опасность для СССР (см. ниже, раздел "Перспективы").

СССР заинтересован в том, чтобы государственный строй названных стран после войны базировался на принципах широкой демократии в духе идей народного фронта. Есть основания полагать, что в таких странах, как Норвегия, Дания, Голландия, Бельгия, Франция, Чехословакия, эти принципы найдут себе достаточно полное осуществление без какого-либо давления со стороны. Иначе обстоит дело с такими странами, как Германия, Италия, Япония, Венгрия, Румыния, Финляндия, Болгария, Польша, Югославия, Греция, Албания: здесь, возможно, для создания настоящих демократических режимов придется пустить в ход различные меры влияния извне, т.е., в первую очередь, со стороны СССР, США и Англии. Перед этим "вмешательством во внутренние дела" других наций не следует останавливаться, ибо демократия в государственном устройстве стран является одной из существенных гарантий прочности мира, а ведь основной задачей союзников после нынешней войны должно быть построение новой, более эффективной системы безопасности в Европе, да и за пределами Европы. Конечно, в каждой отдельной стране придется принимать во внимание местные условия и традиции и применять методы влияния тактичные, соответствующие духу данной страны, - однако уйти от этой задачи невозможно.

В связи с затронутой проблемой чрезвычайно крупную роль приобретает позиция США и Англии. Не подлежит сомнению, что США в вопросах будущего устройства европейских стран до сих пор проводили ретроградную линию. Очень влиятельные элементы в государственном департаменте и вне его (особенно американские католики) мечтали о создании в Европе консервативно-клерикального блока как противовеса "восточному большевизму". Отсюда игра Вашингтона с Виши, с Франко, с Дарланом, с Папой римским, с Отто Габсбургским, с поляками и т.д. Однако на протяжении минувшего года американцы получили немало шишек при проведении такой политики, и в настоящее время, как показывает возникновение Консультативного совета по вопросам Италии, Вашингтон, видимо, склонен ориентироваться в Европе на более демократические элементы.

Что касается Англии, то она с самого начала маневрировала в этом вопросе гораздо более гибко и хитроумно. Иден мне не раз говорил, что ему рисуется создание в странах послевоенной Европы правительств "национального фронта", в состав которых должны входить все крупные прогрессивные партии каждого государства. Конечно, Иден не склонен был толковать понятие "прогрессивных" партий слишком широко, тем не менее, он понимал, что ставить ставку на реакционные элементы является плохой и совсем не реалистической политикой. Англичане, зная Европу лучше и имея политического опыта больше, чем американцы, наделали значительно меньше ошибок в европейских делах, чем их союзники. Главное, они умели считаться с фактами, независимо от того, нравятся им эти факты или не нравятся. Лучшим примером тому служит Югославия: едва лишь выяснилось, что партизаны являются реальной силой в этой стране, как британское правительство поспешило отправить свою военную миссию к Тито, несмотря на свою длительную и еще далеко не ликвидированную связь с Михайловичем.

Исходя из только что изложенного, есть основания думать, что по вопросу о демократическом режиме в странах послевоенной Европы сотрудничество между СССР, США и Англией окажется возможным, хотя и не всегда легким.

Такие органы - политические, военные, экономические, финансовые - в условиях послевоенного мира будут необходимы, и они уже начинают нарождаться. Первой ласточкой в этом отношении может считаться ЮНРРА. Московская и тегеранская конференции, по-видимому, являются преддверием к созданию какого-то международного органа политического порядка для охраны мира и безопасности в послевоенный период. Однако очень многое в этой области еще остается неясным: какова должна быть структура такого международного органа? Каков должен быть его состав? Каковы должны быть его права и обязанности? На все эти и многие другие вопросы сейчас трудно дать определенный ответ. Здесь предстоит еще много теоретической работы и немало экспериментирования. До сих пор имеется только одно указание общего порядка о взглядах СССР по данному поводу: упоминание о военном союзе демократических стран Европы в декларации Сталина-Сикорского от 4 декабря 1941 года. Однако эта идея пока не нашла своей более подробной и конкретной интерпретации. Не вдаваясь в детали конституции будущего международного органа по охране мира и безопасности, сейчас можно высказать лишь несколько основных положений, на которых этот орган должен быть построен. Вот они:

а) Решающая роль в данном органе должна быть обеспечена за "большой четверкой" (СССР, США, Англия и Китай).

б) Названный орган должен иметь возможность проводить свои решения, если это окажется необходимым, в принудительном порядке.

в) Бывшие вражеские страны в первый послевоенный период должны быть исключены из органа, о котором идет речь.

К этому надо добавить еще одно пожелание, а именно, чтобы будущий международный орган по охране мира и безопасности не имел своей главной квартиры в Женеве: всякие ассоциации с Лигой Наций могут только ослаблять его влияние и престиж.

СССР непосредственно не заинтересован в вопросе о колониях. Однако СССР, очевидно, придется принимать участие на мирной конференции и на различных других международных совещаниях в решениях, касающихся судьбы целого ряда колоний. В качестве примера можно привести хотя бы итальянские владения в Африке, - что с ними будет после войны? Совершенно очевидно, что они не вернутся к Италии, ибо Англия больше ни за что не допустит, чтобы значительная часть североафриканского берега находилась в "чужих" руках. Не захочет Англия, вероятно, совсем отказаться и от Эритреи и Сомали. Другой иллюстрацией может служить Голландская Индия, послевоенное будущее которой представляется довольно туманным (американцы имеют кое-какие виды на нее).

В вопросе о колониях между Англией и США, как известно, имеются весьма значительные расхождения. Англия, владеющая величайшей колониальной империей в мире, не видит надобности в изменении существующего порядка вещей. Наоборот, США, имевшие до сих пор мало колоний, но вступающие сейчас в период интенсивной империалистической экспансии, выдвигают идею роспуска старых колониальных империй и превращения колоний в особые международные "мандаты". Иными словами, через ворота "мандатов" США хотят найти себе дорогу в колониальные владения Англии, Франции, Голландии, Бельгии, Португалии. Они рассчитывают при этом, что в силу своего экономического могущества они очень скоро смогут стать фактическими хозяевами "мандатов".

В данной плоскости между Англией и США назревают крупные конфликты, и от позиции СССР будет многое зависеть в исходе этих конфликтов. В Англии и США имеются также различные проекты совместного использования "заинтересованными державами" тех или иных видов колониального сырья. Так, например, в американских правительственных кругах существует идея об организации международного "пула" в составе США, Англии, СССР, Голландии и некоторых других держав в целях использования естественных богатств Голландской Индии и Малаи. Аналогичный план разрабатывается и в отношении некоторых районов Африки.

*Проблема колоний, несомненно, явится одной из важнейших проблем послевоенного переустройства. У нас над ней до сих пор работали очень мало. Следует в срочном порядке подготовиться к этой перспективе*.

Если СССР непосредственно не заинтересован в вопросе о колониях, то зато он очень заинтересован в характере своих экономических отношений с США и Англией после войны. Во-первых, совершенно очевидно, что именно эти две державы вообще будут играть крупнейшую роль в мировом товарообороте будущего. Во-вторых, - и это особенно важно - США и Англия при известных условиях могут быть чрезвычайно важным источником помощи СССР в деле послевоенного восстановления нашего народного хозяйства.

В самом деле, это восстановление, очевидно, будет происходить за счет: (а) наших собственных ресурсов, (б) репараций и (в) экономической помощи США и Англии. Так как даже наиболее оптимальный вариант репараций окажется в состоянии покрыть только часть ущерба, понесенного СССР от войны, то помощь США и Англии приобретает очень серьезное значение. Конечно, капиталистическая верхушка в обеих только что названных странах будет стремиться поставить эту помощь на обычный коммерческий базис, хотя бы и с привлечением более или менее долгосрочных кредитов. Наоборот, с точки зрения СССР было бы желательно получить указанную помощь на возможно более льготных условиях, самое лучшее в форме снабжения по закону о займе-аренде.

Мне представляется, что переговоры по данному вопросу не следовало бы откладывать на послевоенное время, ибо сейчас в ходе войны, когда американцы и англичане находятся еще под гипнозом "военной атмосферы", они могли бы легче пойти на известные уступки, чем позднее, когда в силу вступит обычная торгашеская психология мирного времени. К тому же в настоящий момент наши западные союзники испытывают некоторые "угрызения совести" ввиду недостаточности своей военной помощи СССР и, потому, более склонны идти нам навстречу в сфере снабжения и экономики. Исходя из указанных соображений, я полагаю, что нам следовало бы в ближайшем будущем использовать предложение Идена и Хэлла, сделанные на Московской Конференции, и *приступить к экономическим переговорам с американцами и англичанами. В этих переговорах, как мне кажется, вопрос можно было бы поставить так:

а) США и Англия (особенно же США), исходя из понимания своего союзнического долга, гарантируют СССР на 5-10 лет после войны поставку наиболее важных с точки зрения восстановления товаров, список которых можно было бы уточнить, в порядке займа-аренды.

б) Менее важные с той же точки зрения товары передаются нам на основе долгосрочного кредита.

в) Все остальное идет в порядке нормальных коммерческих операции^*4.

Для большего удобства суммирую вкратце высказанные выше мысли о желательных основах будущего мира:

1) Общая установка: необходимо обеспечить СССР мир в Европе и в Азии сроком на 30 - 50 лет.

2) В этих видах СССР должен выйти из нынешней войны с выгодными стратегическими границами, в основу которых должны лечь границы 1941 года. Сверх того, было бы очень важно, чтобы к СССР перешли Петсамо, южный Сахалин и цепь Курильских островов. СССР и Чехословакия должны иметь общую границу. Между СССР, с одной стороны, Финляндией и Румынией, с другой, должны быть заключены пакты взаимопомощи с предоставлением СССР на территории названных стран военных, воздушных и морских баз. СССР должно быть также гарантировано свободное и удобное использование транзитных путей через Иран к Персидскому заливу.

3) Германия после войны должна быть оккупирована союзниками на срок не менее 10 лет, раздроблена на несколько более или менее независимых государств и подвергнута тройному разоружению - военному, индустриальному и идеологическому. На Германию должны быть наложены тяжелые репарационные платежи (в том числе трудом), а преступники войны в широком понимании этого термина подвергнуты суровому наказанию.

4) В остальной Европе не должно быть допущено создание отдельных государств или комбинаций государств с сильными сухопутными армиями. В послевоенной Европе должна остаться только одна могущественная сухопутная держава - СССР и только одна могущественная морская держава - Англия.

5) Франция должна быть восстановлена как более или менее крупная держава, однако нецелесообразно содействовать возрождению ее былой военной мощи.

6) Италия должна быть сохранена как европейское государство (включая Сицилию и Сардинию), но без всяких владений в Африке.

7) Пиренейский полуостров не представляет сферы непосредственного интереса СССР, однако в плоскости общеевропейской политики для Советского Союза важно возрождение демократической и дружественной наше стране республиканской Испании. С Португалией полезно было бы установить дипломатические отношения, что в обстановке послевоенной Европы, вероятно, произойдет само собой.

8) С точки зрения СССР нежелательно возникновение в послевоенной Европе различных федераций малых стран (Дунайской, Балканской, Скандинавской и т.д.).

9) Польша должна быть восстановлена как независимое и жизнеспособное государство, но по возможности в минимальных территориальных размерах. На Востоке в основу польско-советской границы должна быть положена граница 1941 г. На Западе допустимо присоединение к Польше всей или части Восточной Пруссии, а также некоторых частей Силезии. На этой базе Польша, если захочет, может присоединиться к советско-чехословацкому пакту.

10) Чехословакия должна быть по возможности усилена, - территориально, политически и экономически. Ее следует рассматривать как форпост нашего влияния в центральной и юго-восточной Европе.

11) Венгрия путем пересмотра третейского решения о Трансильвании и другими способами должна быть сокращена в территории на базе строгого проведения этнографического принципа. На Венгрию должны быть наложены репарации, и в течение первых лет после войны она должна быть оставлена в состоянии международной изоляции.

12) На Балканах желательно заключение пактов взаимопомощи между Румынией, Югославией и Болгарией, с одной стороны, и СССР, с другой. Отношения с Грецией в случае необходимости могут быть оформлены в виде тройного пакта между Англией, СССР и Грецией. Югославия должна быть восстановлена в своих прежних границах. Греция к своей довоенной территории должна добавочно получить Додеканез. Болгария должна вернуть Югославии и Греции аннексированные у них земли. Граница между Болгарией и Румынией должна быть установлена в соответствии с интересами СССР. Румыния и Болгария должны быть привлечены к платежам репараций. При проведении вышеуказанной программы необходимо соблюдение большой осторожности. Важно также избегать осложнений с Англией.

13) В Скандинавии в общем и целом должен быть оставлен предвоенный "статус кво", то же самое относится и к Бельгии и Голландии. СССР может не возражать против получения Англией баз в этих последних странах, однако получение Англией баз на атлантическом берегу Норвегии противоречило бы нашим интересам.

14) СССР заинтересован в сокращении влияния Турции, особенно на Балканах. Должны быть использованы все возможности для ослабления роли Турции в качестве "часового" на проливах...

15. СССР заинтересован в развитии и укреплении дружеских отношений с Ираном. Необходимо сохранение (с известными модификациями) тройного англо-советско-иранского пакта 1941 года, усиление советского влияния в северном Иране и создание международного органа для поддержки и развития транзитных путей через Иран.

16) СССР заинтересован в распространении и укреплении своего политического и культурного влияния в Ираке, Сирии, Ливане, Палестине и Египте, для чего должны быть приняты меры дипломатического и культурно-политического характера. В отношении панарабского движения следует занять позицию принципиальной благожелательности, но без оказания ему активной помощи. В своей работе в данных районах СССР должен избегать конфликтов и осложнений с Англией.

17) СССР не заинтересован в войне с Японией, но очень заинтересован в разгроме Японии англо-американскими силами. Наиболее правильным с точки зрения интересов СССР было бы маневрировать так, чтобы получить южный Сахалин и Курильские острова в порядке генерального межевания карты мира после поражения оси без того, чтобы СССР был втянут в военные действия с Японией, Это нелегко, но не невозможно.

18) СССР заинтересован в расширении и укреплении дружественных отношений с Китаем, однако степень содействия Китаю в его развитии и превращении в подлинно великую державу должна определяться характером тех сил, которые будут находиться у власти в Китае в послевоенный период.

19) СССР заинтересован в том, чтобы послевоенный режим во вражеских и оккупированных врагом странах был построен на принципах широкой демократии. Для достижения этой цели допустимо известное воздействие на внутреннюю политику названных стран извне, в сотрудничестве с Англией и США.

20) СССР заинтересован в создании международных органов для сохранения мира и безопасности в послевоенный период, построенных на принципе руководящей роли "большой четверки" (СССР, США, Англия, Китай) и на возможности для этих органов в случае необходимости проводить свои решения в принудительном порядке. Бывшие вражеские страны в течение первого послевоенного периода в международные органы данного типа не должны быть допущены.

21) СССР непосредственно не заинтересован в вопросе о колониях, однако ему придется на мирной конференции и в других местах принимать участие в решениях по колониальному вопросу. Необходимо в срочном порядке подработать данную проблему.

22) СССР чрезвычайно заинтересован в помощи со стороны США и Англии в деле своего восстановления после войны. Переговоры по этому поводу следовало бы начать теперь же. Желательно обеспечить получение в течение 5-10 лет после войны наиболее нужных для восстановления товаров на базе займа-аренды, а менее нужных в порядке долгосрочных кредитов.

В заключение я хотел бы высказать несколько соображений о той расстановке международных сил, которой можно ожидать после войны, по крайней мере, в первый послевоенный период.

После разгрома Германии и Японии, при наличии относительно слабых Франции и Италии, в мире останется четыре действительно великих державы - СССР, США, Англия, Китай, из которых последняя (Китай) в течение жизни ближайшего поколения, судя по всем данным, будет числиться великой державой только номинально. Таким образом, руководящая роль в области мировой политики окажется в руках СССР, США и Англии и от характера отношений между этими тремя державами будет в огромной степени зависеть ход событий.

Какова будет вероятная позиция США после войны, в особенности в первый послевоенный период? Все говорит за то, что США явятся в этот период твердыней в высшей степени динамического империализма, который будет энергично стремиться к широкой экспансии в различных концах мира - в Америке и в Азии, в Австралии и в Африке. Эта экспансия не минует, вероятно, и Европы, хотя здесь она должна будет принять формы несколько иные, чем в других местах. Само собой разумеется, что американская экспансия будет экспансией нового типа: ее оружием будет не столько территориальная аннексия (хотя в известных случаях и она не исключена), сколько финансово-экономическая аннексия. Уже сейчас такая тенденция вполне отчетливо намечается в колониальном вопросе, в области гражданской авиации, в сфере торгового судоходства после войны. Ведь США выйдут из нынешней борьбы с величайшими в мире торговым и воздушным флотами и с почти безграничными техническими возможностями их дальнейшего увеличения. Война способствовала сильному росту производственной мощности США вообще - это значит, что после войны они в гораздо большей степени, чем до войны, будут заинтересованы в расширении своей внешней торговли, в нахождении новых и выгодных рынков. Не случайно уже сейчас американцы стараются пустить корни в Западной и Северной Африке, в Аравии, в Иране. Особенно большие надежды они связывают с Китаем. С приходом к власти республиканцев, что рано или поздно неизбежно, империалистическая политика США примет гораздо более откровенный и циничный характер, чем это возможно при Рузвельте. И, поскольку пока не видно симптомов, говорящих о возможности нарастания в США сильной внутренней оппозиции против такой политики, всем другим нациям пяти континентов придется весьма серьезно учитывать империалистические тенденции Америки как важнейший фактор послевоенной международной ситуации.

Совсем в ином положении после войны окажется Англия. Она находится в такой стадии своего исторического развития, когда британский империализм потерял большую часть своего былого динамизма и превратился в консервативный империализм. Конечно, и англичане не прочь прибрать к рукам, что плохо лежит, и в том или ином конце мира "округлить" свою исполинскую империю. Так оно и будет, вероятно, при ликвидации нынешней войны. Однако в основном Англия думает не о новых завоеваниях, а о сохранении того, что у нее уже есть.

К сказанному надо прибавить, что Англия несомненно выйдет из войны значительно обедневшей и ослабевшей по сравнению с прошлым. За эти годы она съела, например, почти все свои иностранные инвестиции и вынуждена была делать в США долги и платить за американские миноносцы базами и территориями. Продовольствие и оружие Англия получает сейчас из-за океана в порядке займа-аренды, причем еще не знает, как ей придется за это расплачиваться. Влиятельные американские круги собираются требовать с Англии компенсации в форме отмены имперских преференций, т.е. открытия США ворот для завоевания рынков Британской Империи. Весной 1941 г. (еще до нападения Германии на СССР) покойная Беатриса Вебб мне как-то с глубокой грустью говорила, что к концу войны она ожидает экономической аннексии Англии Соединенными Штатами. В то время многие мыслящие люди в Англии думали так же. Конечно, вступление СССР в войну изменило общую ситуацию и в известной мере спасло Англию от американской аннексии. Тем не менее общее хозяйственное положение Великобритании после войны будет трудным и чреватым различными опасными последствиями, включая массовую безработицу...

Далее перед Англией в послевоенный период во весь рост [в]станет та самая проблема населения, которая сыграла такую роковую роль во Франции. В последние 15-20 лет рождаемость в Англии систематически падала, и по расчетам статистиков, если в этой тенденции не произойдет серьезного изменения, то с 1950 года население Англии начнет абсолютно сокращаться. Проблема населения вызывает сейчас в Англии чрезвычайное беспокойство, но никто пока не может предложить каких-либо эффективных мер для ее разрешения. Да это ведь и не так просто в рамках буржуазного общества. Данное обстоятельство должно, конечно, в еще большей степени диктовать Англии в послевоенный период политику осторожности без каких-либо опасных авантюр.

Наконец, еще одним фактором, действующим в том же направлении, являются тенденции внутреннего развития Британской Империи. Перед нынешней войной существовало широко распространенное мнение, что эта империя при первом же серьезном испытании распадется. Это оказалось неверным. Однако было бы большой ошибкой впадать в противоположную крайность и из опыта настоящей войны делать вывод о незыблемости Британской Империи на веки веков. Даже в наши дни поведение отдельных частей Империи, возможно, было бы совсем иным, если бы врагом Англии оказалась не гитлеровская Германия, а какая-либо иная страна типа, скажем, США. Тем осторожнее следует быть в суждениях о будущем. На самом деле основная тенденция в развитии Британской Империи сводится к постепенному усилению центробежных влияний. Правда, Лондон с присущими ему ловкостью и гибкостью умеет до известной степени тормозить этот процесс, однако приостановить его он не в состоянии. Лондон отступает медленно, но отступает. Сейчас Канада, Австралия, Южная Африка (не говоря уже об Ирландии, которая до сих пор поддерживает дипломатические отношения с Германией) гораздо больше похожи на независимые страны, чем на заморских вассалов Англии. Внешним выражением этого является все растущее число дипломатических представителей названных доминионов за границей, в том числе и в СССР. Более дальновидные лондонские политики видят выход из нынешних затруднений в создании после войны союза равноправных британских государств в составе метрополии и доминионов, в котором Англия, сохраняющая власть над остальной частью Империи, будет занимать положение "первого среди равных". Трудно, однако сказать, найдут ли подобные проекты свое осуществление в действительности. На пути к их реализации имеются крупные препятствия - внутреннего порядка (проблема Индии) и внешнего порядка (тенденция США к "освоению" Канады и Австралии). При всяких условиях, однако, совершенно очевидно одно: состояние внутри-имперских дел будет опять-таки подсказывать Англии политику благоразумия и деликатного лавирования.

Таким образом, поскольку речь идет о самой Англии, можно ожидать, что в интересующий нас период она явится фактором стабилизующего порядка. Дело, однако, не только в самой Англии. Из того, что я выше сказал о позиции США, совершенно очевидно, что мировая ситуация в послевоенную эпоху будет окрашена в цвета англо-американских противоречий, ибо интересы обеих стран сталкиваются и будут сталкиваться в целом ряде проблем и на целом ряде территорий. При этом США будут наступающей стороной, а Англия обороняющейся стороной, к тому же стороной в общем более слабой и истощенной. Несмотря на все свое стремление к мирному перевариванию того, что у нее есть, Англия вынуждена будет вести тяжелую экономическую и политическую борьбу с США и, возможно, терять одну важную позицию за другой.

Такова, по-видимому, будет ситуация, в которой СССР придется разворачивать свою политику по окончании войны.

Каковы будут вероятные отношения СССР с США и Англией?

Если первый послевоенный период приведет к развязыванию в Европе пролетарских революций, то отношения между СССР, с одной стороны, Соединенными Штатами и Англией, с другой стороны, должны будут принять напряженный и даже острый характер. Основное противоречие капитализм-социализм выдвинется на первый план. Особенно ярко это противоречие обнаружится в отношениях между СССР и США, ибо в указанном случае обе эти страны явятся двумя противоположными полюсами социального напряжения.

Если, однако, в близком будущем пролетарских революций в Европе не будет, то нет оснований ожидать, что отношения между СССР, с одной стороны, США и Англией, с другой, будут плохими. СССР заинтересован в поддержании добрых отношений с США и Англией, исходя как из нужд своего хозяйственного восстановления после войны, так и из потребностей сохранения мира, для чего сотрудничество обеих названных стран крайне необходимо. С другой стороны, ни у США, ни у Англии нет (и не предвидится) никаких трудно разрешимых территориальных или экономических споров с СССР, а империалистическая экспансия США, о которой речь шла выше, в основном пойдет мимо нас. Наоборот, можно думать, что США будут заинтересованы, по меньшей мере, в нейтрализации СССР при проведении своих империалистических планов.

Что касается Англии, то в ее груди будут жить сразу две души. Характер социально-экономической системы и общность культурно-исторических традиций будут толкать Англию в сторону Америки, но как раз Америка будет выступать ее могущественным врагом и конкурентом на мировом рынке, в области колоний, гражданской авиации, торгового флота и т.д. Наоборот, интересы борьбы за свои мировые позиции будут толкать Англию в сторону СССР, но разница в характере социально-экономической системы и в культурно-исторических традициях будет создавать трудности в сближении между обеими странами. В такой обстановке Англия, вероятнее всего, пойдет по столь привычному ей пути политического маклерства и станет играть американской картой против СССР и советской картой против США. Она постарается также всеми доступными ей средствами отыскивать компромиссы по различным конкретным вопросам со своим грозным заокеанским соперником, и весьма вероятно, что на этом пути она сможет добиться значительных (хотя бы и временных) успехов. Ибо Англия далеко превосходит США в том, что является одним из важнейших факторов в борьбе мировых сил, - в наличии огромного исторического опыта и великолепно тренированных кадров для проведения нужной ей международной политики. Логика вещей найдет себе подкрепление и в некоторых процессах, обещающих в не очень отдаленном будущем привести к власти более прогрессивные элементы, чем это было доныне.

Исходя из только что указанного, я склонен думать, что 20-летний союзный договор, заключенный между СССР и Англией в 1942 г., имеет реальную базу для своего укрепления и развития в послевоенный период. Я склонен также думать, что СССР в этот период будет заинтересован в сохранении Англии как могущественной державы, в частности, он будет заинтересован в наличии у Англии сильного морского флота, ибо такая Англия может нам понадобиться для балансирования перед лицом империалистической экспансии США (могущественной сухопутной державой Англия никогда не будет, - для этого ей не хватает традиций, навыков, склонностей, надобности). И, хотя в ближайшие послевоенные годы едва ли приходится ожидать каких-либо особо для нас неприятных сюрпризов со стороны Вашингтона, за это нельзя ручаться в более отдаленном будущем...

Конечно, США не являются могущественной сухопутной державой в нашем понимании этого слова и едва ли когда-либо станут таковой. В этом отношении у них много общего с Англией. Конечно, между СССР и США залегли два океана, которые делают нашу страну относительно неуязвимой даже для американской авиации (по крайней мере, в первый послевоенный период). Однако отнюдь не исключено, что, если бы в более отдаленном будущем между СССР и США возникли какие-либо острые противоречия, Америка могла бы создать для СССР немало серьезных затруднений. Так, например, она могла бы начать различными способами стимулировать возрождение Германии и Японии после того разгрома, который названные страны потерпят в результате нынешней войны. Они могли бы также начать сколачивать антисоветский блок в Европе, используя для этого, например, такие страны, как Франция, - особенно если бы Франция располагала сильной сухопутной армией. Еще опаснее был бы союз США с Китаем, острием своим направленный против СССР. Американская техника плюс китайская живая сила смогли бы стать большой угрозой для Советского Союза. Излишне говорить, что такая опасность исключается для ближайшего послевоенного периода, в течение которого разоренному, ослабленному, плохо слаженному Китаю придется думать лишь о залечивании своих тяжелых и мучительных ран. Но кто знает, как сложится ситуация лет через 20-25? Кто может поручиться за невозможность в тот период враждебной СССР американо-китайской комбинации?

Таким образом, перед СССР вырисовываются примерно следующие линии возможной и желательной внешней политики в послевоенный период: укрепление дружественных отношений с США и Англией; использование в советских интересах англо-американского противоречия с перспективой все более тесного контакта с Англией; всемерное усиление советского влияния в Китае; превращение СССР в центр притяжения для всех подлинно демократических средних и малых стран и подлинно демократических элементов во всех странах, особенно в Европе; поддержание международной беспомощности Германии и Японии вплоть до того момента, когда и если эти страны обнаружат искреннее стремление к переходу на рельсы настоящей демократии и социализма.

Все вышеприведенные мысли о желательных основах будущего мира имеют силу лишь в том случае, если война не приведет к подлинной пролетарской революции в Германии. Если бы, однако, такая революция произошла, то эти мысли и практические выводы из них подлежали бы пересмотру.

АВП РФ Ф. 06. On. 6. П. 14. Д. 145. Л. 1-41. Подлинник. Опубл. в: Источник. 1995. ь 4.

¹ Разослана И. Сталину, К. Ворошилову, А. Микояну, Л. Берии, М. Литвинову, В. Деканозову, в дело. К записке приложено сопроводительное письмо И. Майского В. Молотову от 11 января 1944 г. с грифом "Сов. секретно" следующего содержания:

еще будучи в Лондоне, я много занимался вопросами будущего мира и послевоенного устройства. От времени до времени я сообщал Вам о моих соображениях, относящихся к этой области, по телеграфу. Моя работа в Москве каждодневно сталкивает меня с теми же самыми проблемами. В прилагаемой записке я попытался свести воедино мои мысли на данную тему. Вполне допускаю, что эти мысли требуют, особенно в деталях, различных поправок и модификаций. Однако даже и в таком случае думаю, что моя записка может Вам пригодиться, как материал, при окончательной выработке нашей позиции по вопросам, которым она посвящена.

С товарищеским приветом

ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

П.С. В разделе "Итоги" (стр. 28-32) вкратце суммировано содержание всех предыдущих частей записки".

На сопроводительном письме имеется следующая резолюция:

"Сохр[анить]. В.М[олотов]".

² Речь идет о втором Венском арбитраже (30 августа 1940 г.) - решении правительств Германии и Италии передать Венгрии северную и северо-восточную часть Трансильвании (территория - 43492 кв. км, население- 2,4 млн чел.).

³ Так в тексте. Правильно: Трюгве Ли.

⁴ Тексты, обозначенные *-*, содержат подчеркивания и пометы В. Молотова.

Цитируется по Советский фактор в Восточной Европе. 1944-1953 гг. В 2-х тт. Документы/ Т. 1. 1944-1946. Отв. редактор - Т.В. Волокитина. - М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 1999. - 687с.

документ N 1, страницы 23-48