Копия.

# 1/172/33.

26 сентября 1938 г.

Совершенно секретно.

Г-ну министру иностранных дел,

Варшава.

Посланные сегодня две телеграммы по поводу утренних бесед со статс-секретарем Вейцзекером и министром иностранных дел фон Риббентропом честь имею дополнить следующими сведениями:

Как в действительности проходила конференция в Годесберге, сказать очень трудно, т. к. до сегодняшнего дня в Берлине отсутствовали министр фон Риббентроп и статс-секретарь Вейцзекер.

Кроме того, мировая пресса была заполнена неверными слухами, вводившими в заблуждение наблюдателей.

В этих условиях единственным авторитетным документом явился германский меморандум - результат годесбергской конференции, - доведенный до сведения здешних представителей Польши, Венгрии и Италии. Я имел честь переслать его г-ну министру при письме от 24 текущего месяца за # 1/171/38. Hапоминаю только, что на второй день конференции в Годесберге г-н фон Риббентроп около часу дня сообщил мне, что канцлер отклонил проект пакта о ненападении и гарантиях для Чехословакии, о чем я сразу же сообщил по телеграфу.

Среди представителей польской прессы, находившихся в Годесберге (директор Дембинский от ПАТ), распространялись слухи, инспирированные англичанами, о том, что кризис в Годесберге возник вследствие требования канцлера одновременно решить всю совокупность чехословацкой проблемы, включая польские и венгерские требования.

Разряжение будто бы наступило ночью, в решающей беседе между Чемберленом и канцлером, когда последний отказался от своего требования.

Венгерский посланник, посетивший меня сегодня с утра, также утверждал, что в последней беседе с Чемберленом канцлер уступил под английским давлением, которое, между прочим, выразилось в заявлении английского премьера, что он завтра вынужден будет покинуть Годесберг.

Венгерский посланник полагает, что на решение канцлера повлияли также нажим германских военных кругов, опасающихся международного столкновения, и мнение высших чиновников министерства иностранных дел, которые, как это я мог проверить, постоянно предостерегают о возможности выступления Англии и Франции. Ввиду полученной информации венгерский посланник выразил также опасение, что чешское правительство, принимая сейчас германский меморандум, вернется в дальнейшем к пакту о ненападении, но не для всей территории Чехословакии, а лишь для участка нового чешско-германского разграничения, и что канцлер под английским давлением может согласиться на это. Я сказал венгерскому посланнику, что считаю это исключенным, так как Гитлер о беседе со мной в Берхтесгадене ясно определил свою позицию в этом вопросе.

После встречи с венгерским посланником я имел в министерстве иностранных дел беседы, сначала с г-ном Вейцзекером, а затем с г-ном фон Риббентропом.

Из сделанных мне пояснений следует, что во время переговоров в Годесберге канцлер ограничился обсуждением только судетского вопроса. Он исходил из предпосылки, что, затрагивая всю совокупность проблемы, в данное время можно лишь осложнить все дело. Hаш и венгерский вопросы были косвенно выдвинуты лишь тогда, когда канцлер отклонил проект пакта о ненападении и гарантии. Риббентроп сказал мне, что канцлер отклонил заключение пакта о ненападении, мотивируя это тем, что такой пакт был бы в чешских руках инструментом, направленным против требований польского и венгерского меньшинств. Гарантию же канцлер отклонил, мотивируя тем, что он должен был бы поставить ее в зависимость от гарантий Польши, Венгрии и Италии. Риббентроп добавил, что английское правительство не очень настаивает на гарантии, видимо, потому, что, с точки зрения традиционной английской политики, гарантия является нежелательной.

Интересное замечание в отношении гарантий сделал Вейцзекер, заметив, что он бы нисколько не удивился, если бы Бенеш, отказываясь от гарантии других стран, потребовал бы ее лишь от Франции и Англии, ставя в зависимость от этого принятие германского меморандума.

Hа мой вопрос, что, собственно, явилось причиной напряжения обстановки в Годесберге, Риббентроп ответил, что после беседы в Берхтесгадене Чемберлен стремился придать проблеме передачи Судетов форму, более приемлемую для общественного мнения Запада. Это подтверждает информацию, которая была Вам послана после разговора с Верманом и в которой сообщалось, что наибольшие возражения со стороны Чемберлена вызвало требование Германии относительно занятия войсками передаваемых территорий к 1-му октября. Тем не менее, Риббентроп, с просьбой не разглашать, уполномочил меня информировать Вас, что Чемберлен лично обязался перед канцлером приложить все усилия к тому, чтобы меморандум был принят. Для внешнего мира, это, конечно, не могло быть объявлено, поэтому в коммюнике и появилось сообщение о том, что британский премьер передаст меморандум чешскому правительству.

В приемной Риббентропа я встретил послов Англии и Италии. Английский посол успел только сказать мне, что он считает ситуацию критической. Итальянский посол, основываясь на информации, полученной из Рима, выразил опасение относительно 1-ого, что положение Чемберлена становится затруднительным. Из этого я мог понять, что Муссолини опасается колебаний английского премьера. Итальянский посол сказал мне, что он по поручению Муссолини идет к Риббентропу с целью по-влиять на последнего в том смысле, чтобы Гитлер сегодняшней речью не обострил положения. Он предложит, чтобы Гитлер сказал, что он готов предоставить гарантии, ставя их в зависимость от соседей Чехословакии (Польша, Венгрия) и от Италии.

Hа мой вопрос, затронет ли канцлер в сегодняшней речи всю чехословацкую проблему, министр фон Риббентроп ответил, что он еще не знает содержания речи и что он сегодня намеревается говорить с канцлером.

Из более отчетливых высказываний Вейцзекера и менее ясных - Риббентропа следует, что до тех пор, пока не решен судетский вопрос, Гитлер вынужден все свое внимание сосредоточивать на этой проблеме. Тем не менее, Риббентроп заверил, что Гитлер определенно стоит за удовлетворение польских и венгерских требований.

Затем Риббентроп в довольно общей форме заявил, что он видит во всем этом деле две возможности:

1. Чешское правительство примет меморандум, после чего тотчас же наступит мирное занятие территории. Hа этот случай он предложил, не следует ли тогда встретиться с нами и договориться о дальнейшем поведении в польском и венгерском вопросах. Я ответил уклончиво, что, как мы уже говорили в Берхтесгадене, Ваша встреча с канцлером возможна.

2. Другой выход г-н фон Риббентроп видит в эвентуальной необходимости вторжения со стороны Германии. Здесь он спросил, вторгнемся ли и мы при таких обстоятельствах. Я ответил, что, естественно, я не могу высказаться по этому вопросу, так как это компетенция правительства.

Исключительно от своего имени я сказал, что в случае невыполнения наших требований не исключено применение силы как при вторжении, так и при мирном занятии территории Германией.

Уже под конец беседы г-н фон Риббентроп ска-зал, что в целях оперативности хорошо было бы в случае необходимости поддерживать контакт, на что я ничего не ответил.

Г-н Риббентроп заметил, что он в любой момент находится к моим услугам и считает непосредствен-ный контакт очень желательным и что если бы из бесед с Вильсоном выяснилось что-либо особо важное, то он сейчас же меня информирует.

Посол Польской республики

ЮЗЕФ ЛИПСКИЙ.