Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум Первая десятка "Русского переплета" Темы дня:

Мир собирается объявить бесполётную зону в нашей Vselennoy! | Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад? | Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?

2. Вне всякого сомнения, десятки миллионов людей при этом будут обречены на голод в результате вывоза нами из страны всего, что необходимо для нас"1.

В связи с этими выводами, имевшими ужасные последствия, возникает ряд вопросов. Не являлись ли нападение на СССР и в конечном итоге развязанная Гитлером война в целом следствием, а возможно, даже неизбежной необходимостью, порожденной германской аграрной политикой, или, иными словами, положением с обеспечением Германии продовольствием?

История второй мировой войны еще и сегодня продолжает отождествляться в массовом сознании с деятельностью великих людей, полководцев, с потрясающими военными успехами на суше, на море и в воздухе. Но какую роль при этом в эпоху индустриальной войны играла архаическая борьба за хлеб насущный? Многие люди, пережившие войну, непременно вспоминают голод и недоедание, черный рынок и скудость снабжения продовольствием. И если бы была предпринята попытка установить число погибших от голода, то вторая мировая война, при глобальном подходе к ее оценке, предстала бы в этом отношении как одна из величайших катастроф XX столетия.

В безбрежном потоке литературы, посвященной событиям той эпохи, на этот счет содержится относительно мало данных. Даже в специальных исторических исследованиях почти не найти другой такой важной проблемы современной истории, в отношении которой проявлялось бы столь "Пренебрежительное и поверхностное отношение"².

При этом легко убедиться в том, что продовольственная политика в процессе войны отнюдь не представляла собой какую-то второстепенную сферу военной экономики. Более того, она играет ключевую роль в понимании гитлеровской внешней политики и образа действий в ходе ведения войны, формирования внутренней политики и пропаганды с целью стабилизации "внутреннего фронта". Кроме того, нацистская продовольственная политика в значительно большей мере являлась стимулятором и орудием осуществления политики уничтожения, чем наиболее тяжкие экономические, политические и расистские последствия "нового порядка" в его национал-социалистическом понимании. Ключевое понятие "обеспечение продовольствием" прямым путем выводит нас центральное звено национал-социалистической идеологии и практики осуществления господства "третьего рейха" во время второй мировой войны.

Это переплетение идеологии с продовольственной проблемой и его далеко идущие последствия не имеют аналогов в современной истории. Определенные параллели могут быть обнаружены разве что при сопоставлении с другими фашистскими великими державами того времени: Японией и Италией. Следы ведут также назад, к империалистическим концепциям XIX в., однако подлинные корни этого феномена, как представляется, следует искать в событиях первой мировой войны.

Опыт 1914-1918 гг., травмы, нанесенные людям тогдашними голодными годами и их политическими последствиями, оставили особенно глубокий след в Германии. Конечно, в ходе преодоления названных трудностей и осмысления опыта никто не ставил вопрос ни о причинах войны, ни о чрезмерной амбициозности целей, которые преследовала в этой войне Германия, ни о чрезмерном перенапряжении собственных сил. Среди экспертов и ответственных руководителей, а также среди широких кругов населения получил распространение иной подход к объяснению всех этих фактов. Согласно ему военные противники путем блокады спровоцировали голод в Германии, который поначалу подорвал боевой дух на родине и в конечном итоге предопределил наступление военного краха. Немаловажную роль сыграл не только тотальный дефицит всего необходимого, но и вопиющая несправедливость распределения которые взорвали внутреннюю сплоченность "народного сообщества" и привели к революции³.

Отсюда делался вывод о том, что в условиях тотальной войны важнейшей задачей ее экономической подготовки становилось самообеспечение продуктами питания ⁴. Решающее значение в этой связи приобретало увеличение сельскохозяйственного производства. Кроме того, при любых обстоятельствах должен был быть гарантирован ввоз необходимых продуктов питания, будь то на основе торговых соглашений и союзов или же в результате военного ограбления. При такой перспективе обеспечение справедливого распределения имеющегося продовольствия превращалось в важнейшую цель внутренней и социальной политики, в гарантию внутренней стабильности и дееспособности "народного сообщества", согласия на "внутреннем фронте".

Национал-социализм ухватился за эти представления и превратил их в один из основополагающих элементов своей программы⁵. Их сочетание с крайним расизмом явилось той питательной почвой, на которой выросла смертельно опасная взрывная сила. Обеспечение продовольствием - этим обосновывалось требование автаркии в духе идеологии "крови и почвы", венцом которого в конечном итоге явилось уходящее своими корнями в учение социального дарвинизма требование о расширении собственного "жизненного пространства". В основывавшейся на расистских принципах иерархической утопии национал-социализма об обществе это означало устранение "бесполезных едоков" как внутри "народного сообщества", так и в рамках сообщества народов, регулирование распределения продуктов питания не в соответствии с потребностями людей, а в соответствии с их так называемой расовой полноценностью и их полезностью для сообщества "людей-господ".

Здесь дан лишь весьма сжатый обзор тех последствий, к которым привело воплощение этих идеологических установок в политике "третьего рейха". В первую очередь будут рассмотрены усилия, предпринимавшиеся для расширения возможностей самообеспечения. Затем речь пойдет об экспансионистском и захватническом характере войны, обусловленном соображениями продовольственной политики, и, наконец, об иерархической системе снабжения продуктами питания внутри "народного сообщества", как и в системе германских властных структур в целом в период второй мировой войны.

Пожалуй, ни в одной другой области начиная с 1933 г. не прилагалось столько усилий, чтобы извлечь уроки из опыта первой мировой войны. Предпринимались попытки как можно дальше продвинуть подготовку германского сельского хозяйства к возможной в будущей войне блокаде. В качестве высшей цели выдвигалось обеспечение продовольственной автаркии. В результате перестройки и рационализации производства, широко пропагандировавшихся кампаний по его росту сельское хозяйство было приведено в состояние такой боеготовности, которой не обладала ни одна другая отрасль германской экономики.

Однако, несмотря на все предпринятые усилия, к началу войны не удалось сколько-нибудь существенно сократить зависимость Германии от ввоза продовольствия из-за рубежа. Уровень самообеспечения вырос с 80% в 1933 г. по 83% в 1938-1939 гг. Таким образом, питание практически каждого пятого немца обеспечивалось за счет ввозимых из-за границы продовольственных продуктов. С другой стороны, к тому времени еще не удалось удовлетворить насущные потребности сельскохозяйственных предприятий. Исход из деревни, снижение рождаемости в сельской местности, усиливающиеся жалобы на нехватку средств производства сигнализировали о существовавшем уже в 1939 г. серьезном кризисе, иными словами, о весьма неблагоприятньгх исходных позициях для ведения войны в условиях блокады. Однако, несмотря на исполненные драматизма памятные записки органам, руководившим сельским хозяйством, так и не удалось добиться в чрезвычайно накаленной обстановке, связанной с гонкой вооружений, выделения для аграрного сектора более крупных ресурсов ⁶. Тем не менее все же удалось заложить запасы, покрывающие трехгодичные потребности, и так перестроить импорт жизненно необходимых продуктов, чтобы его источники находились "в пределах досягаемости собственного оружия". Иными словами, переориентировать его с заморских территорий на страны Юго-Восточной Европы. Однако производственные прогнозы на случай войны оставались мрачными.

Динамика развития сельскохозяйственного производства в ходе второй мировой войны в основном подтвердила существовавшие опасения⁷. Среди них в первую очередь следует упомянуть о сдвигах в землепользовании, сокращении пахотных земель в пользу требующего менее интенсивного труда пастбищного животноводства. Снабжение германского сельского хозяйства техникой, удобрениями и другими средствами производства постоянно сокращалось. В отличие от американского, британского или советского сельского хозяйства в Германии не наблюдалось заметного роста объемов произведенной продукции⁸. По сравнению с периодом первой мировой войны происходило хотя и более медленное, но столь же неуклонное снижение урожайности зерновых. В целом нацистскому режиму, тем не менее, удалось в отличие от 1914-1918 гг.9 обеспечить прежде всего за счет увеличения импорта удовлетворение по крайней мере минимальных потребностей немецкого населения и вооруженных сил в продуктах питания.

Подобная динамика развития, несмотря на повторявшуюся годами автаркическую фразеологию, не вызывала головной боли у нацистов. Хотя Гитлер и придерживался концепции самообеспечения, он считал ее неосуществимой в рамках существующих границ "рейха". Еще в 1922 г. он был убежден в том, что одной из важнейших задач в ходе грядущей войны будет "захват основных зернопроизводящих районов Польши и Украины"¹⁰. Основополагающим положением его программной работы "Майн кампф" являлось высказывание о том, для обеспечения существования "рейха" и реализации его претензий на мировое господство необходимо завоевание заселенных аграрных регион преимущественно на территории Восточной Европы.

В своих оценках Гитлер был отнюдь не одинок. Национал-социалисты когда не понимали автаркию как самообеспечение в пределах доставшихся национальных границ. Они провозглашали автаркию в рамках "великого европейского экономического пространства". Целью являлось создание континентальной, взаимодополняющей, основанной на обмене экономики, которая ориентировалась бы исключительно на нужды Германии и обеспечивала бы "рейху" как ведущему индустриальному государству широкую базу для сбыта его готовой продукции и одновременно для получения необходимого сырья сельскохозяйственных продуктов¹¹.

В 1939 г. Гитлер предпринял нападение, которое должно было обеспечить ему господство над континентом и тем самым открыть доступ к продовольственным запасам соседних народов. После побед на полях сражений немцы не ограничились учреждением военного управления оккупированными областями в соответствии с международно-правовыми нормами. Они принялись за перестройку народного хозяйства стран и их эксплуатацию в интересах Германии, невзирая на последствия, которыми это было чревато для местного населения¹².

Согласно точке зрения Гитлера, которую разделяло и руководство вермахта, предполагаемое военное столкновение с господствующими на морях англосаксонскими державами, одновременно контролировавшими и мировой аграрный рынок, могло увенчаться успехом лишь в том случае, если бы поначалу был предпринят решающий шаг в отношении сказочной страны, где текут реки "с кисельными берегами", расположенной на Востоке¹³.

Неожиданно быстрое исчезновение собственных запасов и все возрастающие трудности на оккупированных территориях вынудили прибегнуть уже в 1941 г. к строгим ограничениям. В этом состояла причина созыва упоминавшегося в начале данной статьи совещания статс-секретарей 2 мая 1941 г. Немецкое население реагировало с особым непониманием и озлобленностью на сокращение продовольственных пайков, хотя военное положение после дальнейших побед на Балканах именно в этот момент представлялось блестящим. Но ответственные руководители увидели в этом подтверждение прогноза, согласно которому ожидавшийся осенью 1941 г. тяжелый кризис в сфере снабжения "рейха" продуктами питания мог быть предотвращен лишь в результате прорыва к продовольственным источникам СССР. Тот факт, что темы питания и обусловленной войной тупиковой ситуации в этой сфере лежат в основе почти всех сообщений о настроениях населения, свидетельствует о начавшем назревать в его среде кризисе доверия¹⁴.

Весьма примечательным является то, каким образом этим предполагаемым трудностям была придана идеологическая окраска и как они были использованы в качестве инструментария для реализации намеченной априори политики уничтожения. В марте-апреле 1941 г. фюрер четко разъяснил верхушке военного руководства, что "в борьбе мировоззрений" против СССР планируемая война приобретает совершенно новый характер. Он отдал Гиммлеру приказ о полном физическом истреблении представителей советской руководящей элиты и советских граждан еврейской национальности и возложил на своего главного идеолога Альфреда Розенберга руководство работой по установлению "нового порядка" и управлению будущим "жизненным пространством на Востоке".Его специалист по продовольственной проблеме, Герберт Баке, внимательно следил в этой связи за обсуждением вопроса статс-секретарями, с тем чтобы проводить эту политику в своей области, и представил решающие аргументы в поддержку гитлеровских планов.

Основные направления аграрной политики, выработанной для захваченных советских территорий, по их идеологической направленности и нечеловеческой жестокости намного превосходили все, что когда-либо имело место. Они исходили из следующей установки: в европейской части России, этой будущей немецкой колонии на Востоке, проживало по меньшей мере 80 млн. "лишних едоков". Население крупных городов, а также рабочие представляли собой излишнее бремя для германского "нового порядка". А потому, неважно каким путем, они должны были навсегда исчезнуть.

России грозил - и из этого с самого начала исходили ответственные рукодители в Берлине - величайший со времен Тридцатилетней войны катастрофический голод (Геринг). Он не был нежелательным побочным следствием войны, но, напротив, представлял собой тщательно рассчитанное средство осуществления расистской "расчистки нивы" с целью "освобождения места" для будущих "немецких военных колонистов". Гиммлер приказал одновременно с "Генеральным планом Ост" разработать 30-летнюю программу заселения и реаграризации России. Его "айнзатцгруппы" принялись за свое кровавое дело.

Требования всех тех, кто с конца 1941 г. выступал за изменение радикального курса, в конечном счете разбивались о возражения руководителей сельского хозяйства. Гитлер вновь и вновь решительно выступал против "идеолога" Розенберга за преимущественное решение "текущих повседневных вопросов", что означало: потребности вермахта и страны в продовольствии должны были покрываться за счет оккупированных областей, чего бы это ни стоило¹⁵. С учетом настроений, получивших распространение на "внутреннем фронте" он рассматривал такой подход как не подлежащий каким-либо изменениям. В связи с жалобами гауляйтеров на трудности в снабжении немецкого населения продовольствием Геринг 6 августа 1942 г. вновь потребовал от имперских комиссаров и командующих войсками на оккупированных территориях принятия строжайших мер для изъятия всех продуктов питания ¹⁶. По его словам, их направляли туда отнюдь "не для того, чтобы работать на благо вверенных им народов, а чтобы организовать вывоз всего крайне необходимого для жизнеобеспечения немецкого народа... При этом, - заявлял он, - мне совершенно безразлично, если вы будете говорить, что результатом явится гибель местных жителей от голода. Они могут делать это ради того, чтобы от голода не погиб ни один немец... И вообще, на оккупированных территориях меня интересуют только те люди, которые заняты производством вооружений и продовольствия. Они должны получать ровно столько, сколько требуется, чтобы они были в состоянии выполнять свою работу".

Рейхскомиссар Украины гауляйтер Кох указывал представителям всех подчиненных ему властей и тем, кто занимался вопросами сельского хозяйства, что увеличение хлебного рациона в "рейхе" являлось "политической необходимостью" для "доведения войны до победного конца"¹⁷. Затребованные фюрером 3 млн. тонн зерна должны были быть доставлены с Украины любой ценой.

Растущее сопротивление сельского населения, безуспешная борьба против партизанского движения воспрепятствовали полному истощению российского сельского хозяйства. Благодаря более благоприятным транспортным условиям ввоз из окупированных областей Франции вскоре превысил поставки из предполагаемой житницы - Украины. Зато для снабжения действовавших на Востоке, армий, то есть основной массы солдат вермахта, насчитывавшей среднем 3 млн. человек, производившаяся там сельскохозяйственная продукции имела жизненно важное значение.

В xоде великого отступления, начавшегося со Сталинграда, стал применяться в неограниченных масштабах, по крайней мере на Востоке принцип "выжженной земли", то есть вывоз всех запасов, уничтожение неснятого урожая на всех пахотных площадях, производственного оборудования и т.п. Результат: почти 250 тыс. железнодорожных вагонов, груженных запасами, захваченными в результате так называемой очистки территории, в том числе около половины из них с сельскохозяйственной продукцией, было поставлено для удовлетворения потребностей немецкого населения и военного производства территории "рейха".

Таким образом, можно констатировать: национал-социалисты вели вторую мировую войну как войну за обеспечение продовольствием и использовали ее не только как вынужденную меру защиты от блокады союзников, но и как орудие осуществления бредовых планов мирового господства и установления расистского "нового порядка". Однако в зоне своего господства им не удалось организовать сельскохозяйственное производство и добиться такой его производительности, которая удовлетворяла бы потребности в продовольственных товарах, кроме "расы господ", по крайней мере хотя бы дружественные и нейтральные государства, а также большую часть того европейского населения которое работало на Германию. С началом войны в Европе быстро начал распространяться голод, который национал-социалисты при любых обстоятельствах намеревались остановить у границ рейха.

В заключение попытаемся ответить на вопрос о том, каким образом в "третьем рейхе" распределялось продовольствие. Датируемый весной 1939 г. первый план снабжения продовольствием в условиях войны базировался на принципе строжайшей экономии¹⁸. Рационы с самого начала должны были быть скудными, чтобы иметь возможность в дальнейшем не прибегать к столь непопулярной мере, как их постоянное сокращение. Распределение продовольствия среди немецкого населения должно было быть организовано очень строго, чтобы таким путем предотвратить возникновение неурядиц, характерных для периода первой мировой войны.

Эксперты разработали иерархическую систему продовольственного снабжения, которая строилась в соответствии с принципом поддержания работоспособности и в которой превалировали социальные компоненты. Первое место в ней занимал вермахт, за ним следовали работники с особо тяжелыми условиями труда, и так вплоть до обычных потребителей и тех, кто обязан был сам добывать себе пропитание. Дополнительные пайки для будущих матерей, детей и т.д. призваны были обеспечить социальное выравнивание, которое должно было служить не только сохранению стабильности в "народном сообществе", но и упрочению расовых основ. Отправной точкой являлся научно определяемый уровень, обеспечивающий физическое существование, который, правда, во время войны неоднократно подвергался пересмотру в сторону его сокращения.

Система такого схематического планирования не могла сохраняться в течение сколько-нибудь продолжительного времени. С одной стороны, потому, что сами объемы потребностей были подвержены постоянным колебаниям. Увеличение личного состава вермахта, перевод промышленности на выпуск военной продукции вели к быстрому росту числа лиц, получающих самые большие рационы. Дальнейшие трудности возникли в связи с ввозом в страну более, чем 7 млн. иностранных рабочих и военнопленных, которых пусть крайне скудно, в все же приходилось кормить. Они образовали вторую "продовольственна пирамиду" внутри "народного сообщества", питание представителей которой противоположность первой было организовано не по социальным, политическим и экономическим принципам, а прежде всего в соответствии с расово-идеологическими критериями.

С другой стороны, на первом этапе воины нацистское руководство медлило с введением необходимых ограничений. Каждая победа требовала, порождала с страстное желание ослабить рационирование и дать собственному населению возможность в полной мере насладиться плодами побед. Иерархическая система продовольственного обеспечения позволяла просто-напросто переложить тяготы и голод на плечи тех, кто находился внизу, иными словами, на тех, кто был специально "выделен": на постоянно увеличивавшееся число обитателей тюрем с концентрационных лагерей, евреев, душевнобольных, насильственно привезенных иностранных рабочих¹⁹ и военнопленных и, в конечном итоге, на жителей зависимых и завоеванных стран.

Начало было положено в Польше, где сразу же выявились последствия такой политики: снижение производительности у голодающих индустриальных рабочих и у крестьян, которые стремились уклониться от высоких производственных заданий, расширяющийся черный рынок, который в конечном итоге обслуживал и оккупационную власть, способствуя таким образом еще большему обострению социальных противоречий и усилению сопротивления. При переносе своей иерархической системы продовольственного снабжения на почву "великого европейского экономического пространства" немцы исходили прежде всего из политических, расово-идеологических предпосылок и гораздо реже из соображений эффективности, полностью игнорируя гуманитарные и международно-правовые аспекты. При общем анализе выясняется, что немецкое население в годы второй мировой войны снабжалось намного лучше населения всех остальных европейских стран, хотя при этом недопустимо не замечать существования региональных различий - относительно хорошее положение со снабжением в Протекторате и Дании и разницу внутри самого "рейха"²⁰. Резкое ухудшение положения здесь, как и в самой Германии, наступило лишь перед самым концом войны.

С точки зрения социал-дарвинистских представлений национал-социалистов такой безграничный эгоизм в сфере продовольственного обеспечения являлся вполне оправданным. Он находил, будучи соответствующим образом подан пропагандой, вполне понятную поддержку, как об этом свидетельствуют доклады службы безопасности о состоянии общественного мнения. Однако с первого и до последнего дня войны речь шла более, чем об одном только неприкрытом эгоизме "народного сообщества". Жертвы этой политики - душевнобольные немцы, подвергшиеся уничтожению в ходе акции по эвтаназии, польские евреи из Варшавского гетто и советские военнопленные, которые еще весной 1945 г. умирали в лагере Берген-Бельзен, - с точки зрения национал-социалистов, являлись не просто "бесполезными едоками", но "недочеловеками", "неполноценными", для умерщвления которых использовалось оружие голода.

Таким образом, руководители "третьего рейха" путем крайней идеологизации и дегуманизации продовольственной проблемы в конечном итоге с помощью голода приступили к проведению политики уничтожения, устранения политических противников и лиц, подвергавшихся расовой дискриминации в гетто и концентрационных лагерях. Политики, представлявшей собой спираль насилия, которая неминуемо должна была завершиться катастрофой.

¹ Перепеч. из: "Unteroehmen Barbarossa". Der deutsche Uberfall auf die Sowjetunion 1941, hrsg. von G.R. Ueberschar und W. Wette, Paderbom 1984, S. 377.

² Новые публикации по этому вопросу см. также: Н.-Е. Volkmann, Landwirtschaft und Emahrung in Hitlers Europa 1939-45, b: Militдrgeschichtliche Mitteilungen (MGM), 35 (1984), S. 9-74; U. iy Kriegs- und Mangelernдhrung im Nationalsozialismus, b: Beitrдge zur historischen Sozialkunde ^' (1985), S. 67-73.

³ См.: A. Skalweit, Die deutsche Kriegsernдhrungswirtschaft, Stuttgart 1927; W. Hahn n Emдhrungskrieg, Hamburg 1939.

⁴ См.: M. Kutz, Kriegserfahrung und Kriegsvorbereitung. Die agrarwirtschaftliche Vorbereitung dp Zweiten Weltkrieges in Deutschland vor dem Hintergrund der Weltkrieg I-Erfahrung, b: Zeitschrift fi'5 Agrargeschichte und Agrarsoziologie, 32 (1984), S. 59-82, 135-164.

⁵ См.: L. HeAst, Der Totale Krieg und die Ordnung der Wirtschaft, Stuttgart 1982, S. 70 ff.

⁶ Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg, Bd l, Stuttgart 1979, S. 213 ff., 298 ff., 349 ff (Volkmann).

⁷ См. об этом так же: J. Lehmann, Die deutsche Landwirtschaft im Kriege, b: D. Eichhoitz, Geschichte der deutschen Kriegswirtschaft 1939-1945, Bd II, Berlin (Ost) 1985, S. 570-642.

⁸ См.: A.S. Milward, Der Zweite Weltkrieg, Munchen 1977, S. 251 ff.

⁹ См.: L. Burchardt, Die Auswirkungen der Kriegswirtschaft auf die deutsche Zivilbevцlkerung im Ersten und Zweiten Weltkrieg, b: MGM, 15(1974), S. 65-97.

¹⁰ Rede Hitlers in Coburg am 14.10.1922, u,ht. no: E. Deuerlein, Der Hitler-Putsch, Stuttgart 1962 S 709.

¹¹ Подр. см.: E. Teichert, Autarkie und GroЯraumwirtschaft in Deutschland 1930-1939, Mьnchen 1984.

¹² См.: Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg, Bd 5/1, Stuttgart 1988, S. 210 ff. (Umbreit).

¹³ См.: Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg, Bd 4, Stuttgart 1983, S. 113 ff. (Muller).

¹⁴ Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg, Bd 5/1 (см. прим. 12), S. 588 (Muller).

¹⁵ См.: Hitlers Lagebesprechungen, hrsg. von H. Heiber, Bd II, Stuttgart 1962, S. 252 ff. (8.6.1943).

¹⁶ Stenographischer Bericht uber die Besprechung am 6.8.1942, Dok. 170-USSR, перепеч. из: Der Prozeb gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem Internationalen Militдrgerichtshof, Bd 39, Nьrnberg 1948, S. 384 ff.

¹⁷ Vermerk uber die Tagung in Rowno vom 26-28.8.1942, Dok. 264-PS; там же, Bd 25, S. 317 f.

¹⁸ Emдhrungswirtschaftliche Forschungsstelle, Kriegsemдhrungsplan, 1.4.1939, Bundesarchiv Koblenz R 14/261. см. также: Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg, Bd 5/1 (прим. 12), S. 399 ff. (Muller).

¹⁹ См.: Hungern fьr Hitler. Erinnerungen polnischer Zwangsarbeiter im Deutschen Reich 1940-1945, hrsg. von Christoph U. Schminck-Gustavus, Reinbek 1984.

²⁰ Milward (прим. 8), S. 304.

Цитируется по: Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований: Пер. с нем. - М.; "Весь Мир", 1997 страницы 189-196