п÷п╬я─я┌п╟п╩ | п║п╬п╢п╣я─п╤п╟п╫п╦п╣ | п· п╫п╟я│ | п░п╡я┌п╬я─п╟п╪ | п²п╬п╡п╬я│я┌п╦ | п÷п╣я─п╡п╟я▐ п╢п╣я│я▐я┌п╨п╟ | п■п╦я│п╨я┐я│я│п╦п╬п╫п╫я▀п╧ п╨п╩я┐п╠ | п╖п╟я┌ п²п╟я┐я┤п╫я▀п╧ я└п╬я─я┐п╪ п÷п╣я─п╡п╟я▐ п╢п╣я│я▐я┌п╨п╟ "п═я┐я│я│п╨п╬пЁп╬ п©п╣я─п╣п©п╩п╣я┌п╟" п╒п╣п╪я▀ п╢п╫я▐:

п°п╦я─ я│п╬п╠п╦я─п╟п╣я┌я│я▐ п╬п╠я┼я▐п╡п╦я┌я▄ п╠п╣я│п©п╬п╩я▒я┌п╫я┐я▌ п╥п╬п╫я┐ п╡ п╫п╟я┬п╣п╧ Vselennoy! | п÷я─п╣п╥п╦п╢п╣п╫я┌я┐ п÷я┐я┌п╦п╫я┐ п╬ я│п╬п╥п╢п╟п╫п╦п╦ п≤п╫я│я┌п╦я┌я┐я┌п╟ п≤я│я┌п╬я─п╦п╦ п═я┐я│я│п╨п╬пЁп╬ п²п╟я─п╬п╢п╟. |п²п╟я│ п©п╬я│п╣я┌п╦п╩п╬ 40 п╪п╩п╫. я┤п╣п╩п╬п╡п╣п╨ | п╖п╣п╪ п╥п╟п╫п╦п╪п╟п╩п╦я│я▄ я─я┐я│я│п╨п╦п╣ 4000 п╩п╣я┌ п╫п╟п╥п╟п╢? | п п╬п╪я┐ п╢п╟п╡п╟я┌я▄ пЁя─п╟п╫я┌я▀ п╦п╩п╦ я│п╨п╬п╩я▄п╨п╬ п╡ п═п╬я│я│п╦п╦ п╪п╬п╩п╬п╢я▀я┘ я┐я┤п╣п╫я▀я┘?

Доктор Jacob W. Kipp

Точки зрения, выраженные в этой статье, принадлежат таковыми автору и не обязательно отражают официальную политику и позицию министерств Армии, Обороны или правительства США.

Издания последнего германского нападения на Советский Союз в июне 1941 г. продолжают привлекать внимание историков и военных аналитиков. Природа советской реакции на нападение, как полагают в новейших статьях в "Air University Review", вызвала горячие споры. Появление "Операция Барбаросса", Bryan Fugate, с его суждением, что советское высшее командование, на самом деле, имело "реальный план или концепцию действий для соответствующей ситуации" отмечено основной отличительной чертой от общепринятой западной ученой интерпретации событий, предшествовавших нападению ¹. Реакция Williamson Turray и Barry G. Watts, что Fugate был "изобретателем истории", чтобы обнаружить непредсказуемый советский военный гений, где не было ничего подтверждающего полемическую природу статьи ². Эти авторы подчеркивали столкновение удивительного и тенденциозного, чтобы трактовать это как системность и обобщение. Советский Союз, они спорят, не ожидал удар и был не готов к этому.
Советская военная доктрина и Полевой Устав (ПУ) говорили о наступлении, пренебрегая обороной ³.
В оценке советского понимания германской угрозы авторы расходятся не только с Fugate. Earl Ziemke недавно указал на Декабрьское Совещание, организованное Главным Военным Советом, и на военные штабные игры января 1941 г., в которых Жуков в качестве Начальника Генерального Штаба особо указывал на задачи оценки германской угрозы в свете легких побед в Польше и на Западе ⁴.

Советские военные историки единодушны в своем выражении относительно вклада Красной Армии в создание своих концепций механизированного ведения войны под рубрикой "последовательные, глубокие операции" ⁵.
Основываясь на своем опыте в ходе Гражданской войны и Иностранной интервенции, уроков основных операций Первой Мировой войны, и критически читая иностранную военную теорию, группа молодых красных командиров, включая М.Н. Тухачевского и В.К. Триандафилова, поставила задачу изобретения атаки, которая должна была бы успешно привести к крупному научному открытию и позволила бы использовать применение эшелонированного наращивания сил, чтобы проникать в глубину вражеской обороны.

Триандафилов, в частности, указывает путь предстоящего использования механизированных сил и авиации в этом процессе и решение для определения понятий в современной операции в терминах : ширина фронта, глубина, время выполнения с одновременной установкой норм и концентраций для каждой фазы операции ⁶. Советские теоретики отказались принимать идею быстрого решения и отстаивали "тотальную милитаризацию" государства и общества для ведения системной войны, в которой военная победа приводила бы к социалистическим революциям в тылах капиталистических армий ⁷. Теория глубоких операций особо популяризировала проблему сопротивления и принимала необходимость оперативных пауз ⁸. Советская теория глубоких операций, как представлялось в ПУ-36, акцентировала тройку: внезапность, обман и скрытность, чтобы создать оперативную предпосылку для успеха.
ПУ-36 требовал последовательность ударов с комбинацией вооружения, впереди механизированные боевые порядки, поддерживаемые тактической авиацией, и воздушно-десантные войска для заброски через вражеские укрепления в оперативную глубину, создание условий для эксплуатации и разгрома врага посредством маневра и удара (9). Встречные столкновения, в которых второй эшелон должен был накатываться и уничтожать вражеские резервы, которые вводятся в бой, и их следует окружать, или планируя Канны вроде Шлиффеновских ¹⁰. Хотя много инициаторов теории глубоких операций были уничтожены репрессиями конца 30-х, но основные идеи оставались и развивались такими офицерами, как Г. С. Иссерсон ¹¹.

Советская военная доктрина придает особое значение наступательной операции как формы боевых действий, имеющее решающее значение. Сталинская Индустриализация радикально сократила отсталость советской экономики, заменила "крестьянский тыл" на индустриальную базу, к чему призывал Триандафилов, и сделала возможным механизацию Красной Армии. ПУ-36 призывал к обороне, но отмечал, что оборона не может быть основным видом военных действий. Цель обороны состояла в том, чтобы взять инициативу у врага и создать предпосылки для контнаступления на основном направлении.

ПУ-36 признавал оба вида обороны : непрерывную и мобильную; и обсуждал их употребление. Такие же наставления также адресовывались к противотанковой, противохимической и противовоздушной оборонам как специфическим задачам ¹². Решающим в содержании советской дискуссии об обороне в ПУ-36 было акцентирование на необходимость активной обороны, т. к. только соответствующие слабости наступающего неприятеля этой инициативы и создают предпосылки для успешных контрударов. Активная оборона особо подчеркивала использование часто повторяемых контрударов ¹³.

Центром в советской концепции обороны была способность защищаться против превосходящей силы, использующей механизированные силы и тактическую авиацию. Чтобы бороться с такой угрозой ПУ-36 вырисовывал четыре стадии плана обороны. Первое, использовать огневые и инженерные средства, чтобы остановить или задержать вражеское наступление в зоне перед основной позицией и поручить противотанковую борьбу этим средствам, чтобы не допустить проникновение танков. Второе, если танки все-таки прорвались, в таком случае использовать противотанковые средства к атаке танков, одновременно довериться винтовочному и пулеметному огню, чтобы связать поддерживающую пехоту, зачищая танки от такой поддержки. Третье, использовать артиллерийский огонь и бронированную поддержку против врага, который прорвался в глубину. Четвертое, в случае когда враг руководствовался тем, чтобы бросить комбинированно вооруженные силы танков и пехоты в прорыв - некоторые из них проникли в основную тактическую зону обороны - следовало использовать огонь, чтобы остановить продвижение и попробовать танковую контратаку ¹⁴.

Полевой устав 1936 г. вырисовывает оборонительную позицию для стрелкового корпуса, состоящего из четырех зон. Первая, или передовая зона, дожна была включать пояса инженерно-химических заграждений перед основной оборонительной линией и защищаться с помощью передовых отделений, состоящих из малого количества пехоты и артиллерии. Эта передовая зона, в зависимости от местности, должна была бы простираться в глубину 12 км. Вторая зона, безопасная линия, непосредственно прикрывающая основную оборонительную позицию, состояла из независимых укрепленных точек и удерживалась вторичными цепями пехоты, которая поочередно организовывалась в батальонные зоны. Линию безопасности следовало располагать 1-3 км от передовой зоны обороны. Третья, основная оборонительная позиция, которая включала ударные группы для каждой дивизии в корпусе. Четвертая зона, оборонительный пояс, располагалась в 12-15 км позади основной оборонительной позиции ¹⁵.

Основной единицей обороны, выражаемом в ПУ-36, была стрелковая дивизия, которой рассчитывали занять позицию, прикрывающую фронт в 8 - 12 км с глубиной 4 - 6 км. Перед лицом проникновения вражеских бронированных сил командование дивизии организовывало контрудар с их мобильным противотанковым обеспечением и танками для содержания удара и затем контратаки с ее ударной группой, чтобы восстановить линию обороны ¹⁶. Если враг внезапно взломал основную линию обороны, командование дивизии могло бы с разрешения командира корпуса принять решение не бросаться в контратаку и пониже подрубить. В таком обстоятельстве ответственность командира корпуса состояла в том, чтобы использовать свои ограниченные резервы, вторичные силы из состава армии, и заново развертывать подразделения со своих оборонительных позиций корпуса, чтобы подготовить контратаку. Его цель ясно выражена : "Враг, который прорвался, должен быть разгромлен, а линия обороны восстановлена". Если вражеская сила, которая прорвалась, включает в себя много механизированных формирований, то корпусное командование инструктировалось, что делать в каждом усилии закрыть брешь в линии обороны, и отрезать продвигающиеся механизированные силы от поддержки их второго эшелона. Уничтожение вражеских механизированных сил в тылу зоны обороны корпуса было обязанностью армейских резервов и авиации ¹⁷.

Короче говоря, в середине 30-х годов советский Полевой Устав создавался как руководство для обороны против ударных механизированных сил, но советская реакция была непосредственно негативной на их собственные идеи глубоких операций, фокусировавшей свой взгляд на дивизии как краеугольного камня обороны. Советские военные игры в середине 30-х, на самом деле, проверяли эти концепции наступления и обороны, но Великие Чистки и вызвали трудности в теоретическом построении и практическом применении внутри кадров Красной Армии в связи с процессами арестов ¹⁸.

Между публикацией ПУ-36 и операцией "Барбаросса" Красная Армия имела различные благоприятные случаи соблюдать сущность современного боя и проверить применение своего собственного военного искусства и доктрины на практике. Много ложных уроков, рассматривающих механизированные формирования описаны из опыта Гражданской войны в Испании, где войска Советских командиров служили в качестве "добровольцев". На основе того опыта и задач в течение советского продвижения в восточную Польшу в сентябре 1939 г. Политбюро приняло решение упразнить механизированные корпуса, которые были развернуты с 1932 г., чтобы создавать танковую дивизию - наиболее бронированное формирование, причем, со способностью быть под командованием комбинированно вооруженных армий, и поставило моторизованным стрелковым дивизиям задачу осуществления прорыва ¹⁹.

В свете войны в Испании перед советским руководством встала необходимость значительной медернизации советских танковых и воздушных сил. В течение Третьего пятилетнего плана ( 1937 - 1942 г. г. ) Советский Союз вступил в мажорный цикл перевооружения, который нацеливался на замену существовавшего тогда снаряжения, которым РККА была обеспечена в течение первых двух пятилеток. Этот процесс застал Красную Армию 1941 г. в середине цикла перевооружения. Армия обладала массой лишь старого худшего снаряжения, для которого было почти невозможно получить запасные части и ремонт, но не имела адекватного количества новых вооружений для оснащения или тренировок своих формирований ²⁰. В это же самое время советские бронированные силы увеличили свою численность от 1.9 миллионов до более чем 5 миллионов человек ²¹. Конечно, увеличение численности и перевооружение установили продолжительные преимущества, но в 1941 г. эти процессы также поставили в напряжение военную систему. То же самое было и с другими "преимуществами" советского объединения с новыми территориями вдоль западных границ. В то время как эти преимущества отводили угрозу дальше от советских внутренних районов, они требовали тотального перемещения сил прикрытия в Западных военных округах и создания полной инфраструктуры вдоль новых государственных границ, чтобы прикрывать концентрацию и мобилизацию стратегических резервов в глубине СССР. Отсутствие каких-либо укрепленных районов на предполагаемых путях вражеского наступления, суммарная неадекватная сеть снабжения, ремонта и поддержки удобства для наземных и воздушных сил, а также недоразвитая система железных и автомобильных дорог создала кошмарные трудности для Генерального Штаба. Многие старшие офицеры штаба были осведомлены, что германская транспортная сеть в Польше и в Восточной Пруссии позволяла Вермахту проводить свою концентрацию и развертывание в много более высоком темпе, чем советские дороги для войск Белостокского Выступа ²². Эти факторы представляли реальную помеху для советских оборонительных приготовлений между 1939 и 1941 г. г.

Вопрос остается, тем не менее, могли ли Советы быть обвинены в слабости, при полной оценке германской угрозы и, в особенности, потенциал Блицкрига. Между 1939 и 1941 г. г. советский милитаризм имел реальные благоприятные возможности проверить свою собственную доктрину и пронаблюдать за германскими моторизованными (Panzers) и воздушными (Luftwaffe) силами в операции. Советские неудачи в ходе зимних наступлений в Финляндии обнаружили неподготовленность Красной Армии к войне. Назначение Наркомом Обороны маршала С.К. Тимошенко и замена генерала Мерецкова на маршала Б.М. Шапошникова на должности Начальника Генерального Штаба были продиктованы необходимостью фундаментальных реформ.

Они оба использовали последнее лето и раннюю осень 1940 г., посвятив его сериям учений, направленных на проверки младшего командного состава и боеготовности. Тимошенко, заимствовал аксиомы М.Т. Драгомилова по тренировке Императорской русской армии, нажимал на больший реализм и требовал свой подход в тренировке войск от округа к округу ²³.

В то же самое время советский милитаризм был доволен реальным успехом в Азии, где силы генерала Жукова в августе 1939 г. нанесли удар и разгромили 6-ю японскую армию у р. Халкин-Гол ²⁴. В том конфликте приграничного спора между Манжурией и Монголией, начавшегося с мелкого инцидента в мае до полномасштабной битвы в июле. Советы сражались действиями сил прикрытия в течение раннего периода и пут╦м пополнения своих сил проводили реальный оборонительный бой в июле, и в наступление комбинированных армий в августе, который завершился разгомом и уничтожением основных японских сил ²⁵. На Халкин-Голе Жуков применил принципы глубоких операций для достижения ошеломляющего результата. Но цель этой кампании предполагала, что начальный период военных действий должен был принять продолжительный характер и включать в себя реальный интервал между столкновениями сил прикрытия и передачи основных элементов битвы. Это восприятие усиливалось определенными тенденциями внутри Генерального Штаба для подчеркивания вспомогательной природы начальных операций.

Вопрос о потенциальной радикальности начальных операций был, тем не менее, темой острых дебатов внутри Красной Армии с самого начала серь╦зной дискуссии о "будущей войне" и "е╦ начальном периоде" ²⁶. В 1929 г. И.И. Алкснис поднял вопрос использования воздушных ударов по противнику, чтобы сорвать его мобилизацию и развертывание сил и перехватить его инициативу ²⁷. В статье Алксниса "Война и революция", состоящей из двух частей, была часть с интенсивной попыткой советских офицеров изучать потенциальную природу "будущей войны" ²⁸. Большое количество советских офицеров, особенно В. Новицкий и А.Н. Лапчинский, адресовали вопрос о самостоятельных воздушных операциях, целью которых было разрушение усилий противника на мобилизацию и развертывание в начале боевых действий ²⁹.

В 1931 г., Р.П. Эйдеман, который был тогда начальником военной академии им. Фрунзе, адресовал удар новых механизированных сил и авиации на обеспечение операций в течение начального периода войны. Эти качественно новые силы запитывались фундаментальными изменениями в обеспечении начальных операций. Война началась бы без объявления, так что воздушные и механизированные силы наносят удар попер╦к границы в опережение действий основных сил, дезорганизуя оборону врага в ходе проникновения. Ожидались фланговые операции, сводящихся по кругам сил прикрытия. Для успешной обороны против такой угрозы Эйдеман придавал особое значение действиям высоко моторизованных сил прикрытия, для которых требовалось огромное техническое переустройство ³⁰. Е. А. Шиловский использовал термин "вползание в войну", чтобы описать этот процесс, но заключил, что временное наступление не сможет отменить установление тотальной национальной мобилизации для войны. Он и другие советские авторы обозначили проблему сил прикрытия как наиболее приемлемую в действии с внезапной атакой механизированных сил, поддерживаемых авиацией ³¹. М.Н. Тухачевский особо подчеркнул растущую уязвимость сил, подвергающихся мобилизации, от воздушных атак, механизированных ударов и воздушных десантов противника. Тухачевский рекомендовал, чтобы перед лицом угрозы воздушного нападения стратегическое развертывание предпринималось в глубине 250 км от границы. Однако, более эффективное побочное применение новых суждений о механизированных боевых действиях дало бы способность ударить глубоко во вражескую территорию и в течение недели со дня начала столкновений на границе затянуть основные силы врага под благоприятные обстоятельства их разгрома. Только заметим, что в таким благоприятным обстоятельством для руководства, потерявшего господство в воздухе, было обеспечение концентрации и развертывания сил было подальше от границ ³².

В мае 1936 г. газета "Правда" преподносит статью о начальном периоде будущей войны комбрига С.Н. Красильникова, который был тогда служащим в качестве руководителя кафедры в военной академии им. Фрунзе. Красильников утверждал, что любая будущая война начнется в радикально другой манере, чем та 1914 г. Как продемонстрировали ранее события в Манжурии и Эфиопии, война начнется с провокаций агрессора, немедленно следовали массированные удары авиации и моторизованных сил, предназначенные для дробления обороняющихся сил на части, сея панику и замешательство, парализуя мобилизацию, концентрацию и развертывание основных сил ³³.

В начале крупномасшабных столкновений в 1939 г. Советы имели возможности наблюдать удар начальных операций. Их собственные попытки на Халкин-Голе и в Финляндии показали для объяснения некоторых наблюдений, что начальные операции не были сами по себе соответственно решающими. Эта линия аргументации нашла выражение в широком диапазоне публикаций и докладов на военных конференциях. Начальник штаба Балтийского Особого военного округа генерал-лейтенант П.С. Кленов последовательно продолжил эту линию аргументации на Декабрьском Совещании старшего военного командования , и иго начальник Кленов показал операции сил прикрытия, включая тесное взаимодействие тактической авиации и механизированных сил как в значительной степени разрушительные операции, где силы прикрытия предполагалось использовать для атаки, разрушить развертывание врага, захватить впереди выгодные позиции и, наконец, создать благоприятные условия для развертывания основных сил ³⁴.

В марте 1941 г. полковник А.И. Старунин определил понятие "оперативная внезапность" и набросал контур шести целей в начальный период войны, включая : завоевание превосходства в воздухе, разрушение вражеского снабжения и топливных запасов, подрыв его мобилизации в некоторых округах, парализация транспортной системы для остановки и задержки развертывания основных сил, захват определенных специфических областей военного и политического значения, и разрушение вражеских сил прикрытия и части основных сил, как только они развернутся на основном стратегическом направлении ³⁵.

Неожиданным в этом контексте стали цели для победных приграничных сражений и создание благоприятных возможностей для дальнейших операций.

Как показали события в Польше и на Западе Вермахт достиг своих целей в основном более, чем в двух легких кампаниях. Некоторые офицеры, и особенно Г.С. Иссерсон, увидели возможность комбинированной внезапности и встречных бо╦в в глубине обороны врага для развала вражеской армии в процессе е╦ развертывания ³⁶. Однако, опыт в Испании также убедил нескольких толкователей, что возможности глубоких операций были слишком сильно ограничены, чтобы полагаться на их теории. Иссерсон ответил своей критикой, указывая на германское наступление в Польше, в которой Вермахт использовал внешние построения, мобильные группы, и сражения по расходящимся кругам для уничтожения сил Польской армии. Иссерсон напирал на необходимость скорейшего изучения начальных операций новой империалистической войны. В Польше Германия достигла, как подчеркнул Иссерсон, "стратегической внезапности" ³⁷.

Много советских военных писателей видели германские операции в Польше и подтверждения на Западе в оценках Иссерсона относительно решающего характера механизированных операций в начальный период войны. Эти авторы замечают повторяющееся германское использование внезапности для противостояния своим противникам, неожиданно срывая планы и разрушения инициативы своих врагов. М.П. Толченов, в частности, обращает внимание на склонность германского высшего командования к внезапности действий и предупреждает, что оно будет искать применение этого против своих противников и в дальнейшем ³⁸.
Майор Б.С. Бельяновский обращает внимание на германское использование танковых дивизий в качестве мобильных групп в Польше и на Западе, в которых он уделяет особое внимание их решительному значению в использовании для достижения оперативно-стратегических целей : для достижения скорого разрушения польских армейских сил посредством расчленения на части польского фронта в различных изолированных секторах, действуя на внешних оперативных фронтах для отсечения этих частей от поддержки, чтобы осуществить разгром вражеских сил в таких секторах, лишая их возможности организации любого сорта комбинированного действия ³⁹. Бельяновский отметил высокий темп продвижения мобильных групп и подчеркнул пешие и оперативные паузы, которые были неизбежным результатом такой интенсивной военной акции при таких значительных дистанциях. В этом образе действий он описывает проведение сражений в виде расходящихся кругов и идентифицирует ключ к германским успехам через внезапность, скорость и превосходные командование и управление моторизованными соединениями ⁴⁰. Бельяновский отмечает, что немцы сумели достигнуть мгновенного и интегрированног о использования механизированных сил прикрытия и основных сил, состоящих из пехотных дивизий, в решающей концентрации на основных стратегических направлениях. Постепенное накопление для войны перешло в прыжок в войну ⁴¹.

Советские авторы похвалили германский Panzer-Luftwaffe "кулак" со значительным ударным эффектом и подчеркнули роль высоко эффективной системы командования и управления как фактора многократного увеличения боевой мощи в ходе битвы за Францию.
П. Кисляков и В. Юсов дали описание набирающему силу обеспечению армий Германии и США средствами радиосвязи как будущему пути радикального улучшения возможностей в командовании и управлении ⁴². Очень важно, что советские авторы поняли германские усилия для применения внезапности в многочисленных формах в качестве форм наращивания боевой мощи ⁴³. Неразрешенной проблемой было, как мощный Советский Союз относился к той угрозе, что советско-германские отношения ухудшались с осени 1940 по весну 1941 г.

Советские военные и политические верхи предпринимали ряд предусмотрительных мер улучшения советской оборонительной позиции в течение тех последних месяцев мира. СССР, как это имело место в течение чехословацкого кризиса 1938 г., делал свои собственные, постепенно увеличивающиеся приготовления к войне.

Но Советская Россия, только подобно царской России, смело смотрела в лицо многочисленным дилеммам, когда она оказалась перед задачей начального периода войны. В то время как Советский Союз делал великие экономические шаги в ходе Индустриализации 30-х годов, в то же самое происходило с потенциальным противником, который перевел свою экономику на военный фундамент и успешно организовывал экономику оккупированной Европы для своих целей. В то же время СССР вс╦ же имел проблему огромной дистанции к преодолению своих собственных усилий в гражданской и военной мобилизациях. Результатом было основная асимметрия между двумя власными способностями инициировать военные действия со стандартного начала ⁴⁴.

Советская военная доктрина особо подч╦ркивала интенсивные действия в течение начального периода войны, но вс╦ же видела такие действия в терминах военные действия сил прикрытия, в которых впереди такие элементы как Первый стратегический эшелон, предназначенный для разрушения вражеского развертывания, и одновременно защита развертывания при остановках Первого стратегического эшелона и обеспечение времени для мобилизации, концентрации и разв╦ртывания Второго стратегического эшелона ⁴⁵.

Декабрьское Совещание командного состава 1940 года и штабные игры января 1941 г., однако, обратили внимание на многие дилеммы, связанные с этой позицией. Доклады, включая доклад Жукова как командующего Киевским Особым военным округом, указывали на новые наступательные операции немцев, развязанные в Польше и на Западе.
Советских коментаторов могли несколько утешить факты того, что германское применение следевало советской теории, очертанной в основных чертах в работах над глубокими операциями ⁴⁶.

Среди тех обсуждений на Декабрьском Совещании был генерал армии И.В. Тюленев, командующий Московским военным округом. Обращаясь к теме армейских оборонительных операций, Тюленев особо остановился на том, что советская оборонительная доктрина была полной противоположностью глубокой операции, но заявил, что доктрина не была разработана в деталях. В сво╦м выступлении Тюленев ни разу не обосновал оборонительные операции фронта или проблемы координации оборонительных операций нескольких фронтов для встречи угрозы вражеского генерального наступления. В дискуссиях о роли сил прикрытия, Тюленев предполагал, что комбинированно вооруженные силы будут действовать позади хорошо подготовленных оборонительных позиций. Комбинированно вооруженная армия предполагалась использоваться для прикрытия 100 км фронта и разв╦ртывалась в глубину более чем на 100 - 120 км, каждая дивизия которой прикрывала фронт в 8 - 12 км. Оборона предполагалась глубоко эшелонированной, многопоясной и с хорошо подготовленными инженерными сооружениями. Командованию армии следовало обратить вс╦ сво╦ внимание задачам противотанковой, антиартиллерийской и противовоздушной оборонам. Тюленев подчеркивал роль мобильных групп в деле с двумя угрозами. Первое, л╦гким мобильным соединениям следовало находиться на вс╦м протяжении в глубине обороны для отражения ударов вражеского воздушного десан та и десантирований. Эти единицы, особенно огневые бригады, были должны стремительно бросаться в зоны прорыва чуть только появилась такая угроза и начать процесс подавления. Другое использование мобильных групп состояло в парировании вражеских механизированных соединений. Тюленев напирал на необходимость комбинированно вооруженной поддержки этого огневыми единицами тяж╦лых танков и подч╦ркивал их роль в качестве сдерживающих сил в содержащихся подходах врага к инициативе нападения.

Упрямый факт весны 1941 г. был в том, что пограничные районы ставили новую и отличительную постановку задач, относящуюся непосредственно к образу действий в начальной фазе войны. Жуков, в одиночку, указал особо на отсутствие в глубине предполагаемых боевых действий фортификационных зон. Они были расположены слишком близко к государственной границе ⁴⁷. Кроме того, эти фортификации были построены на скорую руку. Чтобы сделать это, Советам пришлось обнажить старые позиции вдоль старой государственной границы, мобилизовав гражданские и военные строительные бригады, и совсем обескровить воинские соединения, включая парк артиллерии округа, их обеспечение. Именно с этим напряжением был связан удручающе низкий темп работ ⁴⁸. Генерал Д.Г. Павлов, командующий Западным Особым военным округом, был удручен слабой производительностью транспортной сети, обслуживающей передовые дивизии на Белостокском Выступе ⁴⁹. Из советских докладов Январских штабных игр проявилось, что эти особенности делались на самом деле вводной в игру, сводящейся к ситуации, где ни Мерецков, ни Павлов не могли объяснить неожиданный выход игр. Сталинское недовольство выразилось назначением Жукова Начальником Генерального Штаба и заметным ускорением приготовлений к войне ⁵⁰.

Как диктовало благоразумие, Советы продолжали свою практику постепенного увеличения приготовлений к войне посредством вовлечения в скрытую мобилизацию, которая позволила бы им улучшить в основном свою оборонительную позицию без досадного преимущественного шага гитлеровской Германии. Открытая мобилизация была, как описывал маршал Шапошников в своей работе "Мозг армии", актом войны, которая переложила бы ответственность за начало военных действий на СССР. Весной 1940 г., раньше германского успеха во Франции Шапошников приказал двум своим подчиненным Н.Ф. Ватутину и Г.К. Маландину выполнить работу по прорисовке нового плана войны. Одно из их предположений было, что германская концентрация вдоль западных границ займ╦т как минимум пятнадцать дней; другое -, что советская разведка обеспечит своевременное предупреждение об этой концентрации, чтобы дать возможность активного противодействия этому ⁵¹. Вместо недель Генеральный Штаб обеспечил лишь несколько часов предупреждения военных округов, которые в полной мере испытали германский удар, что привело к поражению ⁵².

Германский сюрприз состоял не только в значении расчета времени. В их предвоенном планировании, известном как "План обороны Государственных границ 1941 г.", Советский Генеральный Штаб определил как вероятное направление германского наступления один через Украину прямо на Кавказ.
Когда первоначально составленный Шапошниковым, тогда вс╦ ещ╦ Начальником Генерального Штаба, предположительный план впервые предусматрел, что основная атака состоится через Белоруссию в направлении Минск - Смоленск - Москва, как вероятное острие германской операции.
Однако, между составлением плана и его представлением Сталину и другим членам Политбюро был назначен новый Начальник Генерального Штаба Мерецков. Ни он, ни маршал Тимошенко, Нарком Обороны, не находили причины возразить сталинскому мнению, что Киев - Кавказ было наиболее вероятное оперативное направление германского наступления. Один из выводов этого суждения состоял в том, что следовало поднять вопрос, где должны были бы концентрироваться советские силы, чтобы пустить в дело свои контрудары после начальной битвы сил прикрытия. Сталин выступил против мнения, что основное усилие следует предпринять в Западном Особом военном округе и предпоч╦л Киевский Особый военный округ для концентрации ⁵³. Сталину возражали о ложности такого суждения, но его логическое обоснование содержало непреодолимый ключ к его оценке угрозы.

Офицеры советского Генерального Штаба били в барабаны на схеме, что благоразумие требует, чтобы любой официальный план начальных операций достигал решающих результатов, и что это также подготовка на случай затяжной войны ⁵⁴. Марксистско-ленинская идеология подчеркивала приоритет образа действия производства в решающих социально-политических и экономических возможностях воюющих сторон для ведения войны. В попытке предвидеть ситуацию германской перспективы Сталин полагал, что в случае продолжительной борьбы индустриальное богатство, аграрные продукты и сырьевые ресурсы обоих районов будут жизненно важными для способности Рейха продолжать войну. В этом мнении Сталин может быть обвин╦н в высоко оцениваемой им профессиональной компетенции Гитлера и германского Высшего Командования ⁵⁵.

В мае 1941 г. Наркомат Обороны ускорил свои приготовления и исходящие приказы, что военные округа вдоль западных границ подготавливаются для получения пополнения второго стратегического эшелона и для приписки некоторых единиц от каждого резерва округа к нему. Эти единицы оставались в тылу округов и не допускались к силам прикрытия и были адекватны оперативному резерву. Генерал М.П. Кирпонос, замена Жукова в качестве командующего Киевским Особым военным округом, признал эту очень опасную ситуацию и обратился к своему начальнику в том, что это лишило его силы прикрытия первого и второго эшелонов оперативного резерва, с которыми нельзя влиять на начальные операции ⁵⁶. Генеральный Штаб до сих пор недооценивал масштаб германской угрозы и его скорое осуществление.

Москва полагает, что эти передислокации изменят соотношения сил вдоль границ. Первый эшелон сил прикрытия, 56 дивизий, был разв╦рнут в 20 - 80 км от границы. Их Второй эшелон, сформированный из механизированных и пехотных корпусов, насчитывающих 52 дивизии, был в 50 - 100 км от границы. Эти силы были предназначены для контратаки, чтобы остановить вражеское продвижение и создать благоприятные условия для советского наступления ⁵⁷. В общих чертах эти силы в Западном Особом военном округе, в противоположность таковым силам в Киевском Особом военном округе, были придвинуты к границе из-за географического расположения Белостокского Выступа. Обсуждения времени и дистанции требовали немедленной реакции Западного фронта на вражеское давление.
Повторяемые требования Ставки для немедленных контратак сил прикрытия на 23 июня 1941 г. были свидетельствами этого факта. Под давлением мощных ударов передовых двух из четыр╦х танковых групп ( Panzergruppen ), действовавших на Восточном фронте, расположенный для германской оперативной внезапности и бомбардируемый силами Luftwaffe, которые обескровили командование ВВС, Западный фронт не был в состоянии выполнить такую миссию. В то время генерал Павлов и его штаб не обеспечили эффективное командование и контроль в быстро ухудшающейся ситуации, потеряли контроль над своими собственными силами и провалили сохраняемую Ставкой оценку ситуации ⁵⁸.

Резервы западных военных округов, которые могли обеспечить дополнительные силы для этих приграничных бо╦в, были разв╦рнуты позади сил прикрытия и насчитывали 62 дивизии. За месяц до броска в войну эти единицы были в движении, многие из них были предназначены для поддержки Второго стратегического эшелона. Расположенные в 100 - 400 км от границы эти резервы не были пригодны для немедленной поддержки сил прикрытия в приграничных столкновениях. Взамен, они предназначались для поддержки Второго стратегического эшелона в осуществлении советского наступления,стоило лишь силам прикрытия вырвать инициативу у атакующего ⁵⁹.

Как указал Fugate советское высшее командование инициировало стратегическую передислокацию в середине мая, перемещая с Урала, Забайкалья, Дальнего Востока, Харькова и Северного Кавказа военные округа к угрожаемым западным границам. Однако, ничего в этом движении нет, чтобы предположить наличие перемещений в оперативном центре тяжести от юга болот Припяти к северу ⁶⁰. С другой стороны, эти передислокации предназначались для обеспечения Киевского и Западного Особого военных округов необходимым стратегическим эшелоном для осуществления наступления в соответствии с Планом войны 1941 г. Четыре армии ( 16, 19, 21 и 22 ) были в движении на финише месяца мира : 16-я по направлению к району Бердичев - Проскуров, 19-я к Черкассы - Белая Церковь, 21-я к Чернигов - Конотоп и 22-я - Идрица - Себеж -Витебск. Исходя с этих диспозиций две армии несомненно были предназначены для Украины, одна для Белоруссии, и четв╦ртая, 21-я, поддерживала бы усилия любых из двух секторов. Все, но не 16-я армия, были приписаны к областям с доступом наилучшего железнодорожного сообщения в направлении север-юг в полосе между Москвой и границей, делая возможным боковое смещение этих сил. Эти передвижения в сочетании с передислокацией оперативных резервов округов подавали надежды чрезвычайно усилить боевые возможности при их завершении. Перемещения на короткие дистанции, однако, ослабляет способности командования фронтом руководить глубоко эшелонированной обороной. Этот факт и беспокоил генерала Кирпоноса. В то время, как 77 дивизий находились в движении в финальной фазе месяца мира, только девять завершили свои передислокации к 22 июня ⁶¹.

Внимание советского высшего командования в течение этого периода по-прежнему было сфокусировано на Украине как наиболее вероятного района основного германского удара. Одно критическое указание этого осознания было согласие Политбюро на создание нового фронта в случае мобилизации, чтобы встретить увеличивающуюся опасность установленных германо-румынских сил против фланга Юго-Западного фронта, который был мобилизационной целью Киевского Особого военного округа. Требование для этой акции выпадало на долю Одесского военного округа, которому было предписана КОВО 41 роль поддержки боеспособности 9-й армии на советско-румынской границе.
Новая разведка, однако, показала реальную угрозу от этих размещений, направленных на отсечение и обход сил прикрытия Киевского Особого военного округа. Наркомат Обороны в рекомендациях Генеральному Штабу реагировал на эту угрозу созданием Южного фронта, прикрывающего район от Леово до побережья Ч╦рного моря. Политбюро одобрило решение 21 июня. Структура фронтового командования не прибыла из Одесского Особого военного округа, а от кадров, приписанных к Московскому военному округу. Когда на следующий день началась война, эти офицеры не были даже в распределении, и фактическое руководство вернулось к вышестоящим офицерам в Одессе и к предыдущему командующему военного округа, который только что приступил к выполнению своих обязанностей ⁶².

Даже на этом этапе перед обрушившимся ударом советское высшее командование вс╦ ещ╦ считало направление Украина - Кавказ как решающее оперативное остри╦ ожидаемой кампании. Фактически высшее командование только изменит сво╦ понимание угрозы спустя примерно неделю интенсивных бо╦в и поражений большинства своих сил прикрытия в Западном Особом военном округе.

Эти основные силы прикрытия изменяли структуру от округа до округа, в зависимости от территории, сети дорог и ожидаемого веса вражеского удара, наступи он. На вероятных основных направлениях продвижения Советы разв╦ртывали комбинированно вооруженные армии, поддерживавшиеся одним или двумя механизированными корпусами ⁶³. Более чем 170 дивизий и 2 бригады приписывались четыр╦м западным военным округам, из них только 56 входили в состав Первого эшелона, и большинство из них были пехотные дивизии. Советский план войны для 1941 г. предписывал доставку этих дивизий в соответствии с полным численным составом перед внезапным началом военных действий и усиливал военные округа дополнительными единицами. Эти перемещения были только на ходу за месяц до начала бо╦в, и каждое усилие делалось с маскировкой этих перемещений для зондирования оперативных и политико-стратегических причин. В то же самое время маскировка увеличивала необходимое время для поддержания передислокации. Планом войны предусматривалась своевременное усиление сил прикрытия, но этого фактически не произошло.

Главная суть комбинированно вооруженных армий, которые составляли силы прикрытия, была пехотная дивизия, входящая в пехотные корпуса. Каждая армия состояла из двух или тр╦х корпусов. Согласно их штатному расписанию советская пехотная дивизия 1941 г. подразумевала в сво╦м составе 14483 человека, 294 орудий и мином╦тов, 16 танков, 13 бронированных машин, 558 автомобилей и грузовиков, 99 тракторов и 3000 лошадей. Большинство этого транспорта было, не смотря на это, вс╦ ещ╦ на конной тяге. Дивизия имела тройственную организацию из тр╦х пехотных полков, поддерживавшихся двумя артиллерийскими полками, противовоздушным и противотанковым батальонами и двумя другими независимыми инженерным и батальоном связи. Теоретически пехотная дивизия была больше противостоящей германской, но фактически вдоль западных районов большинство таких дивизий не были полностью укомплектованы. Дивизии Первого эшелона в среднем состояли из 8000 - 9000 человек каждая, в то время как такая же во Втором была менее 6000. Кроме того, все дивизии были недоукомплектованы снаряжением и средствами связи ⁶⁴.

В обучающей терминологии советских солдат были слова принижения достоинств их германского противника реального военного опыта; многие советские новобранцы только начали сво╦ основное военное образование с их призывом на службу осенью 1940 г. Летние лагеря, полевые учения и ман╦вры 1941 г. предполагались для обеспечения обучения наступающей пехоты, и начинающий солдат испытывал на себе тактику комбинированного применения вооружений. Вместо этого, эти солдаты получат свои уроки от более сурового учителя - Марса, т. е. войны ⁶⁵.

Западные историки в изучении провала германской логики в ходе операции "Барбаросса", указали, что Вермахт, который вторгся в пределы Советского Союза, был вс╦ же предмеханизированной армией с хорошими пробивными способностями механизированных сил. Истина только в том, что Советская Армия была более механизированная. В 1940 г. автомобильная промышленность произвела 145000 автомобилей, из которых 136000 были грузовики. Красная Армия могла мобилизовать значительную часть гражданских автомобилей и иметь приближение к стандартной численности своего автопарка, но индустриальная база в этой области была слишком отсталой. Для стратегической оперативной мобильности советские дивизии вс╦ ещ╦ зависели от железнодорожного движения. Оперативно - стратегическая мобильность имела в виду использование лошадей и скорости лошадей ⁶⁶.

Ограниченная тактическая мобильность против германских танковых дивизий, когда их применение сочеталось с внезапностью, сосдавали невозможное растяжение над обороной и усугубляли вероятность, что эти силы испытают окружение и разгром в начальный период войны. У них была лишь надежда, что советские мобильные силы будут прикрывать неминуемое, чтобы сдерживать и уничтожать германскую бронированную силу.

Ахиллесова Пята советских военных сил в 1941 г. была, несомненно, по-новому организованные механизированные корпуса ⁶⁷. Решение расформировать, затем реформировать и, наконец, радикально увеличить количество механизированных корпусов создало организационную неразбериху и хаос в доктрине.

Когда удар Великих Чисток и радикальное увеличение офицерского корпуса в предвоенные годы принимаются в расч╦т, то чудо состоит в том, что эти начальные подразделения чего-то добивались против боевого опыта, самоуверенности и хорошо вооруж╦нного противника. В 1940 г., на волне германского успеха, Политбюро меняет сво╦ решение и санкционирует создание девяти механизированных корпусов. Следуя итогам военных игр января 1941 г., Политбюро санкционировало создание дополнительных двадцати корпусов. Каждый механизированный корпус состоял из двух танковых и одной моторизованной пехотной дивизии с суммарной силой более чем 40000 человек и 1000 танков ⁶⁸.

Одновременно впечатляя в размерах, большинство этих соединений испытывали недостаток в современных средствах командования и управления для руководства ходом сражения, были только в стадии формирования, были недостаточно оснащены новыми танками Т-34 и КВ-1 и неспособны завершить свои основные тренировки. Ни офицеры, ни солдаты не имели благоприятной возможности овладеть искусством боя с применением комбинированного вооружения в таком масштабе ⁶⁹. Между феврал╦м и июнем просто не было достаточно времени, чтобы на одном уровне начать организовывать так много формирований и слишком низко их обеспечить. Много новых соединений были недовооружены, и большинство были экипированны устаревшей техникой, что была неравносильна германской технике в бою и не могла быть эффективно обслуживаема или одинаково завершить умеренный марш без хорошей порции танков, вышедших из строя по причине поломок. Было почти шесть механизированных корпусов в Западном Особом военном округе, и только 6-й механизированный корпус, прикрепл╦нный к 10-й армии был полностью укомплектован ⁷⁰.

Эта ситуация была вдвойне убийственна для Красной Армии, потому что угроза исходила от германских танковых дивизий, и советская оборонительная доктрина рассчитывала слишком много на эти очень механизированные корпуса. Советские толкователи признали жизненную роль того, что массированные механизированные формирования будут участвовать в эксплуатируемой фазе глубоких операций и положили в основу своих доводов задачу ввода в действие таких формирований в решающий момент прорыва, когда их своевременное появление могло предвосхитить усилия мобильных резервов противника, таким образом ограничивая их свободу действий ⁷¹. В оборонительных операциях советские механизированные корпуса ожидались для исполнения в точности этой же роли.

В прошедшем 1940 г. генерал-майор А.И. Штромберг обратил внимание на провалы французской и британской армий на попытки эффективного использования танков в обороне и приписал им неспособность остановить танковые удары противника, ссылаясь на эти ошибки французов и англичан. Штромберг охарактеризовал танки как в основном оружие наступления, но отметил, что их мобильность и огневая мощь могла бы эксплуатироваться во всех отношениях в глубине обороны. Одновременно обращаясь к спорной проблеме использования танковых формирований в передовом районе обороны и в тактической зоне, Штромберг фокусирует сво╦ внимание на массированном употреблении танков в оперативнов зоне армии. Тут массированные танковые силы могут задержать вражеский прорыв, в то время как в тыловой зоне обороны армии массированные танковые формирования могут быть использованы для вступления в бой с вражескими мобильными группами. В обеих этих ролях генерал напирал на массированное использование танковых сил и на задачу скоординированных атак. Танки, полагали, следовало использовать как противотанковое оружие в контексте глубокой эшелонированной обороны. Штромберг перечислял много проблем, которые будут беспокоить Советы для использования по-новому созданные механизированные корпуса в 1941: нехватка для массированных сил и средств локальной связи противоударной защиты, акцент на своевременность ввода этих сил в сражение, и задача маневрирующих формирований в обстановке господства вражеской авиации. Наконец, он обратил внимание на неприятную проблему истощения таких сил в контратаках и предостер╦г, что интенсивное действие может быстро уменьшить способность танковых формирований вступать в продолжительный бой ⁷². Такие оборонительные операции танковыми силами положили начало боя комбинированных вооружений в союзе с артиллерией и моторизованными пехотными частями, генерал-лейтенант И.Н. Федоренко, начальник военно-автомобильного отдела На ркомата Обороны, указал, что мало было сделано для налаживания полевого управления в практику ⁷³.

Советская артиллерия претерпела реальную реорганизацию после разгрома в Финляндии и была в процессе введения новых систем вооружения и артеллерийских концепций. В преддверие войны артиллерийский парк РККА насчитывал 67335 орудий и мином╦тов (не считая 50-мм). Это имущество делилось на две части : орудия, приписанные войсковым формированиям и непосредственного подчинения Резерву Главного Командования ( РВГ ). РВГ имущество включает в себя значительную часть тяж╦лой артиллерии РЕКА, а после Зимней войны их совместное пользование составляло более, чем 8 % всех стволов ⁷⁴.

Из-за угрозы, исходившей от германских танковых дивизий, Главное Артиллерийское управление Наркомата Обороны содействовало формированию десяти противотанковых бригад, каждая из которых состояла из 120 ПТП, сап╦рного батальона, которому предписывалось подготовить противотанковые заграждения и устанавливать противотанковые и противопехотные мины, и некоторых средств противовоздушной обороны. Решение об организации первых из этих бригад были приняты в апреле 1941 г., и две были приписаны Юго-Западному фронту под командование двум перспективным молодым офицерам К.С.Москаленко и М.И. Неделину. Эти бригады следовало расположить на подготовленных оборонительных позициях вдоль основных направлений вражеского наступления. Прикрывая фронт в 4 - 5 км, от 120 ПТП, которые включали новые 85-мм ПТП, ожидалось, что они остановят танковые дивизии на их пути. Однако, теория требовала тесного взаимодействия между противотанковыми бригадами и соседними пехотными и танковыми формированиями. Ничего этого не было сделано на практике. Только одна из таких бригад была сформирована в Западном Особом военном округе, и она была укомплектована только на 30 % к 22 июня ⁷⁵.

Советская военная доктрина утверждала, что военно-воздушные силы ( ВВС ) и противовоздушная оборона ( ПВО ) жизненно необходимы для успеха в течение начального периода войны. Но господство в воздухе представлялось как предусловие, а не замена победы на земле. В конце 30-х, комбриг А.Н. Лапчинский описал воздушную армию как ключ к победе в современных операциях. "Для того, чтобы управлять маневренной войной, побеждать в воздушно-наземных сражениях, которые начнутся в воздухе и завершатся на земле, необходимо концентрировать все воздушные силы в заданное время на заданном фронте" ⁷⁶. Для Лапчинского господство в воздухе начиналось с битвы за чистое небо, которую он представлял себе как защита собственного воздушного пространства и максимальное воздействие против "аэродромов и объектов вражеского авиационного присутствия" ⁷⁷.

Отвод воздушных средств подальше от поддерживаемых наземных операций для того, чтобы атаковать глубокие стратегические цели, привед╦т к уменьшению усилия в основном секторе и подорв╦т шансы победы в "единой воздушно-наземной битве" ⁷⁸. Авиационные средства, полагали, следовало использовать в массах, но Лапчинский настаивал, что каждый уровень командования от дивизии до Ставки нуждался в некоторых органически связанных авиационных средствах, управляя распредел╦нной воздушной мощью авиации высшего командования, фронтового, корпусного и войскового ⁷⁹. Привлечение такой доктрины будет ясно, когда мы отметим, что одновременно Лапчинский представлял себе массированное использование авиационных средств на основных стратегических направлениях,а его предложения для распределения воздушной мощи с фронта провалились, чтобы обеспечить реальные ресурсы для фронтового командования к проведению операций. 3510 самолетов приписывали соединениям в ведение фронта, тогда как фронтовое командование контролирует только 810 самол╦тов ⁸⁰. Эта неспособность определить приемлемое распределение авиационных средств, которое гарантировало бы единоначалие, экономию сил и концентрацию усилий, радикально уменьшило эффективность советской воздушной мощи в начальный период войны.

В последующем внезапном начале Второй Мировой войны советские авиационные теоретики и командиры имели благоприятную возможность оценить свою собственную воздушную теорию в сравнении с практическим опытом. Они продолжали подч╦ркивать необходимость в победе за воздушное господство как решающий элемент операций в начальный период войны. Однако, их собственный опыт "малых войн", т. е. Испания, озеро Хасан, Халкин-Гол и Финляндия, служил в качестве призмы, через которую они оценивали воздушные операции в Польше и на Западе. Офицеры ВВС ясно понимали необходимость в концентрированном воздушном усилии и склонялись рассматривать воздушную войну как по существу истощение, в которой победа окажется на той стороне, где наибольшее количество средств и лучшее снаряжение.

Ошибаясь в некоторых критических технических деталях генерал-майор П.П. Ионов в сво╦м коментарии германских воздушных операций во Франции подч╦ркивал "умелое и массовое использование" Luftwaffe в битве за господство в воздухе и обратил внимание на синхронные массированные атаки на 70 аэродромов союзников в Голландии, Бельгии и Франции ⁸¹. Несмотря на понимание вклада германской авиационной мощи в подготовку Блицкрига, он обош╦л вниманием внезапный удар. Также ничего не сделал и командующий ВВС генерал-лейтенант Рычагов в ходе своего доклада на Декабрьском Совещании об авиационных силах в наступательных операциях и борьбы за господство в воздухе. В л╦гких успехах Luftwaffe многие старшие офицеры ВВС критиковали децентрализованный контроль авиационными средствами под существующие структуры, но не оказалось удачной альтернативы перед германским нападением ⁸².

Подобно советским механизированным силам ВВС и ПВО производили впечатление многочисленных, но налицо были серь╦зные организационные затруднения и проблемы доктрины, которые влияли на боеспособность авиационных частей, приписанных силам прикрытия. ВВС и ПВО также претерпевали перевооружение, и включали авиационный советский парк 17745 самол╦тов, из которых 3719 были последних моделей ⁸³. Некоторые из этих новых моделей имели серь╦зные технические проблемы ⁸⁴. Невнимание к проблеме внезапности в начальных воздушных операциях усугублялось двумя ситуациями, непосредственно повлиявших на фронтовые части ВВС и ПВО, т. е. нехватка аэродромов во вновь аннексированных территориях и учебно-ориентированный процесс, в который многие авиационные дивизии были вовлечены, и оставили их, оснащенными новыми и старыми моделями. Эта высокая плотность и низкий уровень боеготовности подставляли эти части вдвойне уязвимыми к типу удара, который советская авиационная доктрина ч╦тко сформулировала, и который Luftwaffe применил в мае 1940 г.

Советские воздушные теоретики допускали, однако, что перед началом военных действий было бы возможно рассеять авиационные средства с основных аэродромов на запасные. Они просчитывали интервал времени между начальными столкновениями и вводом в бой главных сил. Никакого предупреждения не поступило перед главным ударом. В этом случае провал оценки своевременности перемещения от позиции мира к шагу к войне стоил ВВС и советским силам прикрытия вдоль западных границ дорого. Опять же, основные вражеские удары пришлись наиболее тяжело на силы Западного Особого военного округа. 1200 самол╦тов, которые Советы признали уничтоженными Luftwaffe 22 июня, 758 принадлежали тому военному округу. Военные авиационные базы и тыловые службы этих восьми воздушных дивизий были недееспособны из-за бомбардировок, и перед тем, как они могли быть восстановлены в действие были заняты германскими танковыми частями. Имея потерю воздушой части сил так быстро и убедительно, силы прикрытия генерала Павлова были обречены на разгром ⁸⁵.

В заключение, кризис, в который повергнула германское внезапное нападение советские вооруженные силы, был наиболее остро ощутим силами прикрытия. Эти соединения были слишком уязвимы для внезапности, и начальный кризис командования и управления, особенно в Западном Особом военном округе, куда пришелся основной удар врага, привело к серии гибельных поражений в первые недели войны. Проблемы, которые советская военная наука видела, были реальными.

Записывая в марте 1941 г., полковник А.И. Старунин начал свою статью об оперативной внезапности с поговорки : "Использование неоригинальных решений есть величайшая беда в тактике, так же как и в оперативном искусстве" ⁸⁶. Восхищаясь тем, что достигли немцы в Польше и на Западе, Старунин подчеркивал важность внезапности как опровержения стереотипного мышления. Для него "внезапность достигалась неожиданным появлением мощных сил и средств в такой чувствительной точке боевого порядка врага, где он не может противостоять им в данный момент с адекватной силой" ⁸⁷. Когда комбинируют с концентрацией усилия на основном направлении и с успешной самостоятельной воздушной операцией для овладения господством в воздухе, такая внезапность сможет иметь значительные оперативно-стратегические результаты. В Польше немцы доказали, что они ударили с основными силами и достигли результата. На Западе немцы скрывали сво╦ основное направление наступления, одновременно провоцируя англо-французское наступление в Бельгии, где они смогли бы отсечь его и разгромить ⁸⁸. Как подсказывают эти замечания, полковник был предсказателем без уважения, чего же немцы достигли против поляков и англо-французов - они были близки к развязыванию рук против Советского Союза. Советские силы прикрыти я в июне 1941 г. были не готовы встретить такой удар.

Такой оборот ситуации противостояния советских сил прикрытия в ходе начальной фазы Великой Отечественной войны не находится для смягчения катастрофы, которая свершилась с этими силами или объяснила их судьбу, как необходимого жертвоприношения, предсказанного гением единственного командующего или содержащегося в длительно скрываемом плане, документы для которого ещ╦ не сделаны доступными.

Начальные советские поражения были реальными и непреднамеренными. Восстановление было мучительным, дорогостоящим и трудным. Но Советы, в отличие от немцев, и сделали существенно более прочное предвоенное решение. Какие бы ни были планы и не смотря на яркие перспективы их успеха в начальный период войны, они должны были подготовиться к затяжной войне, включавшей в себя тотальную мобилизацию всего общества. Это благоразумие и убытки миллионов уравновешивающего провала сил прикрытия в начальный период войны. Согласно военного баланса, более благоприятно обернувшегося для Советов, Красная Армия была способна получить людей и материалы начать осуществлять свою концепцию глубокой эшелонированной обороны ⁸⁹. Теория 1943 г., проверенная суровым опытом войны, была переформулированна и были созданы новые полевые руководства. В этой переработанной форме советское оперативное искусство обороны было подвергнуто проверке под Курском. Отказавшись от оперативной и той же самой тактической внезапности, немецкие войска не могли достигнуть решающих прорывов и были потр╦паны упорной и активной обороной. В благоприятный момент советские силы в северном и южном секторах курского выступа перешли в наступление, поддерживающее Красную Армию на высоте положения и вплоть до пересечения Днепра.

Было бы желательно, конечно, сказать о советском военном гении в этом контексте. Более современный способ выражения, профессиональная компетенция кажется заслуженной. Современные войны выигрывались профессиональной компетенцией, а не гениями вел иких полководцев.

1. Bryan Fugate, Операция "Барбаросса" ( San Francisco: Presidio Press, 1984 ).

2. Barry D. Watts & Williamson F1urray, "Историческое открытие : обнаруженный советский военный гений", Air University Review, XXVI, номер 3 ( март - апрель 1985 г.) стр. 102 - 104. Fugate сам отвечает на эту критику в позднем издании журнала. Смотрите : Bryan Fugate, "На историческом открытии", Air University Review, XXXVI, номер 6 ( сентябрь - октябрь 1985 г. ), стр. 121 - 125.

3. Там же. Стр. 110. Цитата советской военной доктрины Гарцова (? перев.) и утверждение, что оборона не была явно общепризнанной, чтобы быть нормальной формой военных действий в советских полевых руководствах, есть вздор. Советские силы выстояли в обороне на Халхин-Голе в течение лета 1939 г., в то время как значительные силы были привлечены к театру военных действий для проведения наступательных операций. Читая полевые руководства 1936 г. выше первого раздела "Основные принципы", должны указать на вывод, что Красная Армия допускала оборону как при╦м с целью. Смотри : СССР, Наркомат обороны, Временный полевой устав РККА 1936 г. (ПУ-36). (Москва : Госвоениздат, 1937 г.) стр 1.

4. Earle Ziemke, "Сталин в качестве стратега", Military Affairs, (декабрь 1983 г.) стр. 173 - 180.

5. С.В. Иванов, и др., "Начальный период войны ( По опыту kamDanii (? перев.) и операции Второй Мировой войны)". ( Москва : Воениздат, 1974 г.) стр.4 - 22. Чтение "Начальный период войны..." в отрыве от другой советской литературы о военной теории может создать ложное впечатление, что Иванов и его коллектив были первыми советскими авторами, кто обратил сво╦ внимание на начальный период в будущей войне. Фактически это была оживленная тема дебатов и дискуссий в 1920-х и 1930-х годов. "Война и революция" в 1934 г., руководящий теоретический журнал РККА и прямой предшественник журнала "Военная мысль" поддержали длинную библиографию о проблемах будущей войны и оперативного искусства, в которых начальный период войны обозначен особенно : Н. Иванов, "Военнотехническая литература по вопросам характера будущей войны и оперативного искусства" (март - апрель 1934 г.), стр. 112 - 117. Указанное мною есть также в современной советской работе по советской военной теории. Смотри : М.М. Кирьян (? перев.) "Проблемы военной теории в советских научно-справочных изданиях". (Москва : Наука, 1985 г.), стр. 114 - 125. Обращение к существу этой статьи и дебатов между Watts-Murrray и Fugate есть финальное наблюдение генералом Киртиан (? перв.) относительно советских интерпретаций объективного, когда начальный период войны закончился в течение Великой Отечественной войны. Кирьян ясно подтверждает некоторые дебаты на эту тему, отмечает, что традиционная дата была декабрь 1941 г., когда советские силы перешли в контрнаступление под Москвой, но также ссылается на июль 1941 г., т. е. Смоленское сражение, когда впервые были сломаны оперативные замыслы Вермахта. Он информирует своег о читателя : "Сейчас принимается другая точка зрения (т.е. июль 1941 г.)". Стр. 125.

6. В.К. Триандафилов, "Характер операций современных армий". (Москва : Госвоениздат, 1929 г.). О вкладе Триандафилова в создание советского оперативного искусства перед его смертью в 1931 г. смотрите : Р. Савушкин, "К вопросу о зарождении теории последовательных наступательных операций (1929 -1929 г.г.)", Военно-исторический журнал, номер 5 (май 1983 г.), стр. 77 - 83.

7. М.Н. Тухачевский, "К вопросу о современной стратегии" в Война и военное искусство в свете исторического материализма. (Москва : Госиздат, 1927 г.), стр.127.

8. Г. Иссерсон, "Оперативные перспективы будущего", Военная мысль, номер 8 (август 1938 г.), стр. 14 - 19. О советской теории глубоких операций смотрите : Earle Ziemke, "The Soviet Theory of Deep Operations," Parameters, XIII, номер 2 (1983 г.), стр. 2333.

9. Временный полевой устав РККА (1936 г.), стр. 9 - 20.

10. Там же. Стр. 82 - 95. Смотри также : Г.Иссерсон, "Встречное сражение будущего", Военная мысль, номер 7 (июль 1938 г.), стр. 10 - 26.

11. Г. Иссерсон, "Новые формы борьбы". (Москва : Воениздат, 1940 г.), как цитировалось в : А.Б. Кадышев, и др., "Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах (1917 - 1940 г.г.)". (Москва : Воениздат, 1965 г.), стр. 419 - 438.

12. Временный полевой устав РККА (1936 г.), стр. 132 - 158.

13. Там же. Стр. 132.

14. Там же. Стр. 133 - 134.

15. Там же. Стр. 134.

16. Там же. Стр. 134 - 136.

17. Там же. Стр. 136 - 150. Согласно современному советскому изучению создания тактики комбинированно вооруж╦нной борьбы в период войны, между 1939 и 1941 г.г. ширина и глубина для обороны корпуса и дивизии подверглось изменению от того представления в ПУ-36 с заметным смещением существующего в сторону сужения фронта и увеличения глубины обороны стрелковой дивизии. Смотри : Р.А. Савушкин и Н.М. Раманичев, "Развитие тактики общевойскового боя в период между Гражданской и Великой Отечественной войнами", Военно-исторический журнал, номер 12 (декабрь 1985 г.), стр. 25 - 28.

18. А.Т. Стученко, "Завидная наша судьба". (Москва : Воениздат, 1964 г.), стр. 62 - 69. Молчание современных советских работ об ударе Чисток по военному строительству в течение 1930-х годов показывает вполне очевидно, что эти удручающие обстоятельствп для офицерского корпуса до сих пор не могут обсуждатся из-за формой закрытости.