- Уважаемый Яков! ( простите великодушно, не знаю Вашего отчества). Судя по вашему письму, Вы - человек поживший, исполненный жизненного опыта, и глубоко эрудированный. Как-то, я встретил несколько лет назад в Стерлитамаке (это такой город), человека, также меня поразившего, но его фамилия была не Медведев, а наоборот, Опанасенко. Тоже глубоко культурный человек. Мы с ним обсуждали, кто сильнее слон или кит. Но поскольку Опанасенко в конце дискуссии перешел на матерные выражения, спор остался неразрешенным. Не могли бы Вы мне, только начинающему свой жизненный путь, ╚по-взрослому╩ рассказать и объяснить, в чем ╚суть╩ и всемирное значение письма Вашего ╚однофамильца╩. Мне очень понравилось, с каким тактом, деликатностью и уважением к личности Вы отозвались об участвовавших в дискуссии. А Ваши блестящие доводы и аргументы, своей глубиной и неотразимостью меня просто сразили. Особенно убедительным был довод ╚ни хрена не понявших сути╩. Меня покорила Ваша способность излагать глубокие мысли коряво, просто и незамысловато, - мне бы так! Отчего бы Вам не стать главным редактором журнала? Войти, так сказать, в плоть культуры? Надеюсь, достигнув Вашего возраста, хоть в малой степени Ваших познаний в литературе и философии, смогу приблизиться к пониманию связи ╚взрослый╩ и ╚умный╩, а также, почему ╚нет смерти╩ означает ╚нет дома престрелых╩. Напишите, напишите что-нибудь в поддержку М. Медведева! С нетерпением буду ждать Ваших пламенных строк! Так мало умных, взрослых людей вокруг... Простите, слеза навернулась... И все же - Ваши великолепные заметки помогают верить, что еще не оскудела земля русская талантами!
PS Где можно прочесть ваши философские труды? С глубочайшим почтением ко всем вашим талантам, искренне Ваш, всегда - Ст.Лебедев
- Татаринцеву:"Я подарю тебе сокровенное слово" - это идет еще от Шумера. Свет в детстве открывается нам через живые призмы: все оставляет впечатления, мир нас творит. Я написал несколько рассказов, связаных с видениями детства, и с удивлением обнаружил, что эти рассказы имеют сюрреалистический, визионерский акцент. Что касается "прибежища негодяеев", то история этой фразы идет чуть ли не из Ветхого Завета; что в этой истории поучаствовал Толстой - немудрено (спасибо за ссылку). Но вот "Словарь Сатаны" - самое место для подобных парафраз... И кто первым вытащил накануне ХХ века эту мысль на божий свет - это еще вопрос, Толстой был тоже большим шутником - и всех его связей мы не знаем!
- Привет, "ПЕРЕПЛЕТ", и всем, кто при нем. Давно Вас нашел и стараюсь регулярно заглядывать. К сожалению, не любитель я писать и участвовать, поэтому здесь (в дискусии)- в первый (и, скорее всего, в последний) раз. У меня вопрос ко всем, кто все это устроил или просто здесь тусуется: в свое время, месяца два назад, в рубрике, толи "письмо читателя", толи "от читателей", я наткнулся на очень разумное письмо Михаила Медведева, названное "От я до мы", помню, что в дискуссии на него ответило двое юных и, по-моему, очень сопливых мальчиков и девочек, не хрена не понявших сути. Я тогда все хотел написать что-нибудь в поддержку автора, но вот только не написал, а вот сейчас решил его еще раз прочесть, да вот только не могу найти, куда его, родимого (т.е. Михаила Медведева), запихнули. Если кто знает ответ, сообщите пожалуйста, буду весьма благодарен. Очень мне нравится, что Вы иногда толковых и талантливых людей миру являете. Да, вот, только иногда коньюктурой занимаетесь, - то чернуху, типичную российскую, напечатаете, то, что-нибудь инфантильное не для лучшей молодежи. А, между тем, бывает, что такая молодежь, даже и не знает " куда она смотрит, что она видит, и хочет быть собой и не хочет дать себе засохнуть". Наверное, иногда Вы, просто, боитесь остаться одни и угодить в бесславии в дом престарелых. Да только вы не бойтесь, вы ж, вроде бы как - умные и взрослые люди, а умные и взрослые люди знают, что смерти нет, - значит и дома престарелых, тоже нет. Ну ладно, успехов вам и будьте самими собой (хоть это для вас, пока, и трудно). YаМ.
- Вот именно. Священный запас личности. Овладев ремеслом, можно научиться делать эффектные штамповки, придерживаясь определенного стиля и соблюдая законы жанра. Но они всегда будут мертвыми, если автор не обратится к "священному запасу личности", не вложит в написанное часть своей души. То есть: хочешь создать хорошую вещь -- изволь раскрыться. Но у многих авторов наступает момент, когда раскрывать уже нечего, осталась одна банальщина. И тогда есть надежный способ -- назад в прошлое, в поход за душевностью, не промахнешься. Неудач не бывает. Я не осуждаю это, просто сам механизм показался мне любопытным. Попробуйте привести пример неудачных воспоминаний детства (я имею в виду авторов, обладающих достаточным мастерством). В других случаях провалы встречаются у многих. Здесь -- никогда. А впрочем, расказы о своем детстве от любого человека послушать интересно. Потому что всегда живо.
- Это вовсе не желание включиться в дискуссию, а просто благодарность за публикацию и возможность новой встречи с любимым автором. И еще признательность самой Ларисе Миллер за то, что она есть - такая, как есть, - за то, что пишет сердцем, что умеет выразить то, для чего у многих из нас не находится достойных слов. А особая признательность - за стихи "Так и маемся на воле..." и "Не вмещаю, Господи, не вмещаю..."
- Гомер действительно прекрасен. Эти три строки сильнее целого романа. Мне кажется, что если бы автор проникся не личным страданием, а красотой и силой поэтического образа, то получилось бы не хуже...
- Давно не заглядывал. Вот и пригожусь. Фраза о патриотизме, который есть последнее прибежище негодяев принадлежит не маргиналу и радикалу Бирсу, а Льву Толстому, тоже впрочем, человеку не слишком елейному.
- Здравствуй, Русский переплет!!! Сижу в центре Хельсинки вместе с Валерием Суси. Мы в русской библиотеке, где с утра и до вечера компьютер включен в интернет. И это ничего не стоит. Что удивительно... Это сообщение расценивайте как новости культуры. А теперь мы пойдем продолжать насыщенную культурную программу визита в Финляндию.
- Фраза о патриотизме встречается в "Словаре Сатаны" американского писателя Амброуза Бирса (Х1Х век). Там она звучит примерно так: "Говорят, что патриотизм - последнее прибежище негодяя. Я не соглашусь: это первое прибежище...". Прошу извинить за неточность, цитирую по памяти, Бирс у нас был издан лет тридцать назад массовым тиражом - в библиотеках должен быть. Возможно, что фраза эта имеет и более длинную историю.
- Уважаемый Евгений! Не могу Вам пока толком ответить, - все время езжу по Центральной России, лишь на минуты припадая к Интернету. Страшно рад, что у нас начался разговор по-существу: и Анатолий Федосеев, и Владимир Татаринцев - люди новые и сообщающие нам свои любопытные наблюдения над современной прозой. Я нашел прозу Филимонова - и рад, что ее оценили. Детские впечатления - священный запас личности, который остается обычно неприкосновенным для общего употребления - и лишь писатель их растрачивает... Вам же хотел напомнить, что литература началась с рисунка - и первая запись в святилище Чатал-Хююк в Турции есть рисунок на одеянии богини Инанны, прочесть текст - значит раздеть богиню... Это чтение совершалось в специальном ритуале. Наш ритуал чтения имеет рудимент того, древнего...
- С самого начала рассказ захватывает и удерживает внимание - мое во всяком случае удержал - и не какой-нибудь дешевкой вроде острого сюжета, порнухи или распутывания головоломок, даже не вычурным стилем, а легкостью, полурасслабленностью что ли, с какой автор "ныряет" в воспоминания детства, увлекая за собой и читателя, который невольно начинает сравнивать написанное с тем, что навсегда осталось в собственной его душе. Это приятно. И сделано все тонко, ненавязчиво, словом, в лучших традициях. В целом, мне понравилось, хотя кое-какие моменты и оставляют впечатление недоработанности. Например: * * * <С тех пор я не виделся с дедушкой, хотя он, наверно, живет и поныне и, надеюсь, здравствует. * * * С бабусей все обстояло наоборот. После развода с дедушкой она часто приезжала к нам в город и подолгу жила в моей комнате.> В каком смысле наоборот? По моему, такого двойногго толкования допускать все-таки нельзя. И концовка странная. Лично я испытал эффект резкого торможения. Во-первых, напрочь запутался в дедушках: <Я все время говорил "мой дедушка" или просто "дедушка", потому что у меня был один дедушка. Другой - умер до моего рождения от рака легких. А другой - погиб во время войны под Кенигсбергом в 1944-м году. Вот этот, погибший, был моим родным дедушкой. А живой - неродным. Так говорили взрослые. Но я не понимал, что это значит. У меня был всего один дедушка.> А во-вторых, автор делает, на мой взгляд, совершенно неожиданный вывод. Собственно говоря, дедушке в рассказе внимания уделено не так много, в основном описываются впечатления детства самого рассказчика. Одного абзаца о "короле и королеве" и о том, что все мужчины - принцы, т.е. потенциальные короли, явно не хватает, чтобы подготовить читателя к такой концовке. Впрочем, что это я все ругаю. Удовольствие от чтения получил, остальное - не так важно. Эпизод с неотрезанием ремня, по-моему, замечательный, да и не только он. А еще этот рассказ натолкнул меня на такую мысль: воспоминания детства, в силу их невыдуманности и силы воздействия на личность (ведь не случайно в сознании сохранились именно эти эпизоды, пусть даже в тексте и измененные) просто не могут быть не "живыми", т.е. в отношении этого немаловажного аттрибута художественного текста любому автору, приступающему к процессу сочинительства, можно быть спокойным. Возможно, именно поэтому этот жанр - да и любые мемуары вообще - сейчас переживает расцвет? Проще говоря, не знаешь о чем писать - пиши о собственном детстве, не ошибешься: так или иначе получится живенько. Я, упаси Боже, не намекаю на автора этого рассказа, человека несомненно талантливого. Скорее наоборот, именно его работа помогла мне прочувствовать эту самую "живость", которую я дерзнул предположить в основе жизнеспособности жанра в целом.
- Уважаемый Владимир Михайлович! Статья Ваша, показавшаяся поначалу мне непоследовательной и даже несколько путаной, как я понял на самом деле выстроена именно по принципу, так чувствуется любимому Вами √ полифоничности. Кажется что исключительно этот принцип признаете Вы единственно приемлемым литератутным методом. Однако Вы судите не только русскую литературу, а вообще всю мировую литературу с позиций философских и выставляете ей счет именно как системе философской. И только за то, что она не восприняла должным образом Достоевского с его полифоническим романом. Впрочем и философии Вы отказываете в существовании. Вы пишете: ╚обычная наша действительность признается не чудом Божиим, а местом либо для серости и безысходности (как у Чехова), либо обиталищем сатирических персонажей╩. По-моему, Вы угодили в ловушку, о которой А.Хуснутдинов и пишет в своей статье ╚Последний век литературы╩. Он пишет, что литература-то (по крайней 20 века) не хочет маскироваться реальностью, не хочет иметь дела с ней. Что невозможно и бессмысленно это. Литература не есть бытописательство, литература не есть описание психических явлений. Литература √ попытка создания другой реальности. Методом, которым как ни странно Вы оперируете в Вашей статье, и пользовались ╚общественные обвинители╩ Достоевского в тридцатых годах - напр. Алексей Толстой, побивавший публично Ставрогина как ВСАМДЕЛИШНЕГО, РЕАЛЬНОГО преступника. Еще цитата из Вашей статьи: ╚Вот обратите внимание, как построен роман "Мастер и Маргарита". В реальной Москве, кроме основных героев, какие-то гоголевские типы - дураки, прохвосты, негодяи, преступники. Наоборот, в картинах всяческих полетов и карнавалов - люди вроде нормальные, а в древней Иудее и того человечнее╩. Дело в том, что ни о какой реальной Москве, и уж тем более реальной Иудее тут и речи нет! Не об этом пишет Булгаков и не это интересно ему! Неужели Вы станете √ тут и сейчас √ доказывать абсурдность и неправдоподобность образа Маргариты в силу того что однажды она села на швабру и полетела? Но это - реальность. Не наша, разумеется - объективная - а реальность романа. А если и дальше предъявляет по счетам за отсутствие полифоничности, то за Булгаковым потянутся и Щедрин и Гоголь, и Пушкин и т.д. ╚А я вот утверждаю, что нет дураков, негодяев, простаков. Я, по крайней мере, в жизни не встречал человека, который бы думал о себе, что он дурак или негодяй╩ - пищите Вы и противоречите даже самому Федору Михайловичу. Потому что так или примерно так у него думает о себе чуть ли не каждый второй герой┘ Есть замечательное правило √ судить художника по закону, установленному им самим. Если судить Гойю, Пикассо или Матисса по классической ╚статье╩ то от всех троих останется только пустое место. Кстати, в этом смысле методу ╚полифоничности╩ (заковычиваю для живописи) всецело отвечает только один художник - И. Глазунов с его эпохальным и бесконечно множащимся бездарным лубком. ╚Литература больше не есть то, что она есть. Вернее, литература уже не является тем, чем она всегда хотела казаться - ни "формой освоения" мира, ни - уж тем паче - "формой отражения объективной реальности╩ пишет А.Хуснутдинов. С этим конечно можно спорить. ╚Литература должна быть полифоничной - говорите Вы - более того, литература вслед за Достоевским должна стать отраслью философии╩. С этим по-моему не спорить нельзя. Анатолий.
Да, статья написана без радостного (с пляской на гробах) ерофеевского пафоса. И это привлекает. Следовательно, литература, в том числе и русская, не умерла. Никому не дано знать сроков. Да и вопрос не в том: умерла - не умерла, вопрос в нашей боли к чужому сознанию. Иначе - игра ума, беллетристика.
Есть такое выражение - "цепные псы ноосферы". Вот они и лают, а тем временем Екимовы, Павловы, Шукшины свидетельствуют о русском человеке. Остальное отдайте псам.
- Уважаемый Зиновий Киселев! По-моему, Вы слишком обрушились на автора только потому что он напомнил вам Ерофеева. Мне нет. И как ни странно всему нашему балагану не напомнил, в т.ч. и высоколобым филологам. В том-то и дело, что автор любит русскую литературу и болеет за нее. Неужели это не понятно из статьи? Тем-то она и заставаила нас тут всех передраться, статья эта. Это знаете, как у Ницше, который похоронил публично Бога, но у которого за каждой страницой его ╚Заратустры╩ чувствуется такой Бог, что - не дай Бог. Простите за каламбур. С почтением, Анатолий! P.S. Кажется, статья несколько глубже, и только потому что автор прилюдно расправляется √ или делает вид, что расправляется √ с тем, что любит. Вы посмотрите, что он пишет хотя бы о ╚Самгине╩!
- Понравилась мне мысль о Справедливости людей Русской Культуры, может просто польстило, что у Русских это якобы в генах. А почему рост свободы препядствует справедливости - не понятно.. И неужели при крепостном праве в обществе наблюдалось больше справедливости чем впоследствии? Сейчас у многих в России слово Демократия (а для меня это включает Свободу, Равенство и попытки к Справедливости.) -воспринимается как какое-то зло. Не знакомо, не понятно, пользуются словом все кому не лень и все по разному. Значит - отбросить. Выборы - трата золотого времени и денег, а придумали-ли люди что-нибудь лучше, более 'справедливое'? Кажется Черчиль говорил что-то по этому поводу : "It is the least of the evils┘"Я не компетентна в глубоких вопросах филисофии, политики, в особенности, что касается России. У меня мнения обывателя. Во Владивостоке я выступала в одном классе в университете; попыталась поговорить со студентами о том, что я называю Демократией Ежедневной Жизни. На политиканов, руководителей, людей у власти по моему влиять можно только путем Демократических (справедливых) выборов, но это так сложно и долго, что руки опускаются. А вот на сегодняшний день, в быту, в своих отношениях с людьми, я могу что-то сказать, сделать жест, поступить 'демократично'. Это очень просто, и выражается это обыкновенной Вежливостью. К примеру: я могу соблюдать очередь, не 'давить' на пешеходов, не огрызаться; где у меня есть в самой маленькой мере власть, я могу стараться помочь людям чтоб они не теряли всё то же золотое время, действовали продуктивнее, чувствовали что с ними считаются. Я могу изменить своё поведение и повлиять на самых близких коллег, сотрудников, клиентов, соседей итд. Я могу обращаться с людьми так как желаю чтоб они обращались со мной. Как там в библии? Одна из заповедей о ближнем┘Это просто, я ничем не жертвую, от меня не отвалится; я поступаю с людьми как с (Демократически) Равными, честно и совестно исполняю свои обязанности, ни больше ни меньше чем мне под силу, но я не ставлю себя в Престижное положение (в России слово ╚элита╩ приняло новое значение для меня. Во французском ╚Престиж╩ действительно иллюзия; покапалась в словаре "Larousse" prestigidateur" - фокусник.!.) Я не хуже, но и не лучше других; в обществе веду себя 'демократично'.Недавняя поездка во Владивосток произвела на меня сильное впечатление. Как посторонний человек, ╚зарубежная Русская╩, я обратила внимание на ежедневные отношения между людьми. К моему удивлению почувствовала глубокое классовое разделение в общество. В Канаде и в США, конечно, классы тоже существуют, но разделения и выявления классов не так явны. Вежливость равных может многое изменить и сделать это быстрее , чем бесконечные выборы и перевыборы и ожидание каких-то новых законов, правил итд. В магазине, в лавке, в учреждении, в автобусе и даже дома вежливость равных ( 'видимость' вежливости!) сделает своё. Постепенно, но ощутимо жить всем станет легче. С уважением , Маргарита
- Хотела сказать reader'u, что произошел провал - его поколение - поколение утопленников. Мне это близко, я сама под водой сижу, с вами перебулькиваюсь... Наша несытая жизнь похожа на всемирный полупотоп, полуприхлоп... Свобода есть - но только хвостом вилять. Что толку?
- Анатолию Федосееву - так держать! Тут уже не писатели, а тени прошлых воплощений собрались, призраки прошлого величия! Вычесть всех! На ноль помножить! Гр-рафоманы! Вон из наших экранов!
Андрею - что же вы со спесивыми и чванливыми детскими писателями спорите. Не унижайтесь! Они недостойны и мизинца Ваших мыслей!!!
- Благодарю за труд: в статье о конце литературы есть пару любопытных слов (например, "передислокация"). Тезисы же ее не новы - Виктор Ерофеев затеял десять лет назад этот разговор про похороны русской литературы. Верно, мы имеем дело с работами его апологетов. Впрочем, про литератуные "яды" писал еще Андрей Платонов: мол, взятые по отдельности элементы литературы, гармоничной у Пушкина, дали яды Гоголя и Салтыкова-Щедрина. Ничего себе "яды"!Закваска этих скандальных публикаций, субстрат их - неуважение к русской культуре. Одно дело - сомнение во всем, другое дело - вычитание (а что, к примеру, Андрей Битов, Виктор Астафьев, Саша Соколов - плохие писатели?) Кого хороните? Литература - это чудо личности, личного общения, обаяния и чувства прекрасного в первую очередь, и причем тут политика и заказ? Чудо Маяковского и Мандельштама, Булгакова и Газданова... разве мы ими не зачитываемся? И это не говоря уже о Бунине...
- Самарцев - поэт парадоскальных откровений: К лицу лицом в семье не без любови, нам нет вины без истины, панове, на Китеже навьючен Перекоп, ╚Я Вас...╩ - вот реализм без берегов. Намыливайся басней, муравей! Нам света нет без смрадного тоннеля, Не верю, что без Кафки ты Емеля. Без русского я в мире не еврей.
- в продолжение разговора цитат из переписки: Я - старый физфаковец. Пару лет назад мы хоронили однокурсника, одного из строителей корпуса нелинейной оптики. Было нас человек 50, и все выглядели оборванными. Разговаривали о своей неспособности устроиться. Признали свою неполноценность. Но, конечно, дело не в умственной неспособности, а в неинтересности задачи обогащения. Жаль жизнь тратить на эту муру. Между прочим, истмат говорит, что целью развития человечества является минимизация времени, необходимого для материального поддержания жизненного существования, чтобы максимальное время пошло на собственные дела, не связанные с простой жратвой. вот и жалею, что нет теперь того, что в СССР минимум был обеспечен, и я всегда делал, что хотел. А сейчас вот дела дрянь.
- Хочется поздравить Андрея Деллоса с такими замечательными достижениями. Никогда не сомневалась, что, со всеми своими талантами, он многого достигнет, и рада, что так и случилось. Недавно в воспоминаниях Вертинского наткнулась на слова: в безукоризненных визитках от Делоса. Видимо, страсть к безупречности - это семейная черта в данном случае.
- Уважаемый Зиновий Киселев! Ну не умею я пересказывать чьи-то мысли (то есть хорошо не могу). Это даже получится не испорченный телефон, а как кого-то попросили напеть по телефону Битлов. Если ваш броузер не хочет выходить на статью, то так уж и быть, скидываю ее. Но не ваш адрес, а сюда. М.б., это преступление в отн. сайта. Но постарайтесь успеть скачать отсюда, т.к. своим электронным адресом не располагаю (набираю эти строки на компьютере в торговой фирме, где подрабатываю сторожем). Вот статья. http://continent.kz/2000/10/21.html ПОСЛЕДНИЙ ВЕК РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Опыт иллюзорного обзора Андрей Хуснутдинов Литература больше не есть то, что она есть. Вернее, литература уже не является тем, чем она всегда хотела казаться - ни "формой освоения" мира, ни - уж тем паче - "формой отражения объективной реальности". Пожалуй, единственное более-менее удовлетворительное определение из всех сводится к наиболее запыленному, а именно: что литература является видом искусства. Но это уже чистая тавтология. Древние греки держались исключительно той версии событий Троянской войны, что была изложена в "Илиаде". С богами, титанами и ворожбой. В XVIII веке не только читатели "Робинзона Крузо", но даже читатели "Приключений Гулливера" были уверены, что им предлагают запись реальных событий. Более того - успех этих романов был обусловлен в первую голову тем, что подавались они под видом беллетризованных документов. Казалось бы, в XIX - "железном" - веке с его расцветом естество-знания и прикладных наук читатель должен был несколько протрезветь. Не тут-то было. Случилось нечто прямо противоположное: книжные типы в невероятном количестве стали множиться в реальности. Спору нет, и Чайльд-Гарольд, и Чацкий, и Онегин с Печориным, и даже Рудин с Базаровым были изначально "подсмотрены" в жизни, однако, явившись в конце концов лишь фактами литературной мистификации, дали начало неслыханной цепной реакции подражаний. Живые люди кинулись рядиться персонажами. В XIX веке, конечно, литература была "важнейшим из искусств", но главенство ее осуществлялось за счет нехитрого и безотказного фокуса: она умела маскироваться реальностью. Возникшая тогда же (и, может быть, в результате того же фокуса) "прогрессивная" критика не могла остаться в стороне. Раздутые ею уже до фантастических размеров "герои нашего времени" становились мало-помалу не только фигурами самодовлеющими, но и фигурами политическими. Все бы хорошо, если бы великая русская литература не взросла (практически целиком, за редким исключением "сорняков" типа Гончарова и Чехова) на пафосе тотального политического отрицания и на гигантской волне плохо осознаваемой даже ею самой "жажды бури". Вот почему русские писатели, по замечанию Бердяева, "выходят за пределы искусства". Связка "Рудин - "Когда же придет настоящий день?"* - Корчагин" - это практически наглядное пособие по материализации большевистского типа, исчерпывающий алгоритм ГУЛАГа. Один Достоевский мог прозреть бездну, в которую звали страну ее стремительно перерождавшиеся бесами "временные герои". За что и был бит "прогрессистами". Пример Ставрогина явился чересчур показательной моделью "героического проецирования" - по исцелении одного человека бесы входят во всех, кто оказывается во власти его очарования. Но чем еще могло завершится подобное исцеление, как не жирно намыленной петлей? Русская литература XIX века, особенно второй половины, - это литература не столько предвосхищавшая, сколько провозглашавшая конец времен, загипнотизированная своим же собственным миражом, грядущим Хамом, и то, что впоследствии в советском литературоведении получит название критического реализма, на самом деле было совершенной неспособностью к конструктивным решениям - впрочем, не только литературы - всей русской культуры "железного" столетия. Западные писатели предпочитали и предпочитают округлять свои сюжеты успехами карьеры или свадьбой, русские - похоронами. "Кто живет без печали и гнева, тот не любит Отчизны своей", - любимая ленинская цитата из Некрасова. Впрочем, Владимир Ильич и сам рекомендовался литератором. В начале XX века маскировку "под жизнь" с литературы собрались было сорвать футуристы (аналогичная операция с живописью у беспредметников прошла успешно), но их попытка выпустить "слова на свободу" запоздала: поезд - или, если угодно, стадо - уже полным ходом летел под откос. Страшную энергию отрицания, накопленную русской литературой за каких-нибудь несколько десятилетий, большевики смогли сконцентрировать в необходимой точке мятежа, однако использовать эту энергию для создания новой литературы и нового реализма, социалистического, было уже вряд ли возможно. В лучшем случае литература есть мистификация, в худшем - подделка, эрзац реальности и как следствие - директива, посыл к действию. Но в том и в другом случае это иная, "отдельная реальность". Между миром, который конструируется посредством слова, и миром, конструируемым посредством Логоса, лежит такая же пропасть, какая разделяет знак и вещь. Этого не мог или не хотел понять автор "Партийной организации и партийной литературы". В результате получилось то, что получилось: труп великой русской литературы, вознесшейся "при жизни" исключительно за счет убийственных токов отрицания, попытались поставить на ноги при помощи социального заказа. Однако подобно тому как мертвое тело не может открывать глаз или двигать конечностями без посторонней помощи, так и советская литература, этот живой труп русской словесности, не могла - или не была запрограммирована - создавать ничего стоящего без подпитки соответствующим электричеством (а никакой иной терапии для наследницы критического реализма не существовало по определению, как не существует положительно заряженных электронов). Тем не менее последний роман великой русской литературы был написан и опубликован в советское время. Это "Жизнь Клима Самгина". Горькому, конечно, пришлось пожертвовать своим героем. Приговоры Самгину он выносит чуть ли не на каждой странице и с азартом, достойным иного завистливого соседа, подглядывает и культивирует малейшие его недостатки. При всем при том основателю метода соцреализма удалось невозможное - он написал, быть может, лучшего русского Гамлета, и написал только из одной гамлетовской половинки: "...не быть". Остальная русская литература советского периода эмигрировала. Реально и фигурально. Либо переквалифицировалась в литературу детскую. Фантастическим исключением в этом контексте остается Солженицын, продолжающий работать как классический автор XIX века. В том, что касается литературного метода, время будто навсегда остановилось для него. Александр Исаевич - это Лев Николаевич эпохи проповедничества и деклараций. Но только если Толстой сбивался на проповедь, когда чувствовал неадекватность художественного метода и поставленной общественной задачи, Солженицын как раз и сделал проповедь основой своего художественного метода. Почему? А что еще оставалось? Или "Архипелаг ГУЛАГ" мог быть оживлен набоковскими экзерсисами? По-своему отреагировали на изменившуюся ситуацию "фантасты" и "футуристы" (градация эта столь же условная, как деление на физиков и лириков, и, разумеется, столь же ущербная, но вполне сносно определяет расхождение методик). Оба лагеря, как черт ладана, бежали не только литературы "под реальность", но и реальности вообще. Правда, в противоположные стороны. И если "фантасты" ничтоже сумняшеся взялись все теми же - реальными - средствами изображать нереальное, то "футуристы" усомнились именно в средствах. "Фантаст" механически ставит перед реальностью обратный знак, "футурист" ставит перед ней знак вопроса. Герой "космической оперы", высаживаясь на поверхности несуществующей планеты, анализирует химический состав грунта и атмосферы, которая при этом частенько оказывается аналогична земной. Арлекин в блоковском "Балаганчике", пробивая телом бумажные декорации, падает не на дощатый пол и не на землю, а вываливается в пустоту, причем летит вверх ногами. Подгулявшая и отброшенная сколько-нибудь чуткими авторами эстафетная палочка литературы "под реальность", тем не менее, была подобрана - или перехвачена - так называемыми PR-технологиями. Сии благополучно мутировавшие останки мифотворческой отрасли литературы обрели вторую (и, если угодно, лучшую) жизнь на телевидении. Что касается реальности картинки, реклама, конечно, намного превзошла свою "суррогатную мать", и господин Тургенев может "отдыхать" - столь убедительные продвинутые барышни ему и не снились. Но если прежде телеэкраном было аннексировано кино и - отчасти - театр, то сегодня посредством Интернета на экран переносится литература. В результате подобных передислокаций может приказать долго жить не только издательский бизнес, но и сама письменность - по крайней мере в ее традиционном понимании. Термин "сетевая литература" (или даже так: сетература, кому как нравится) уже настолько в ходу, что обзавелся одноименным сайтом. Происходит то, что можно назвать отлучением текста от бумаги, и многие пользователи Сети говорят о том, что воспринимать печатные символы им много легче с экрана, нежели с листа: иная энергетика. Хорошо это или плохо - Бог весть. Одно можно утверждать наверняка: экранному тексту (гипертексту, мультимедийному тексту, т. д.), не принадлежащему поверхности, "соскальзывающему" с нее, но всегда открытому для правки и отклика, прощается куда больше, нежели тексту печатному. Методически же такой вертикальный способ съема информации (в отличие от горизонтального, книжного) с его полосами прокрутки - scroll bars - и прочими виртуальными ухищрениями возвращает читателя в условия свиточного письма (scroll по-английски - это и "прокручивать для просмотра", и собственно "свиток"). Что там говорить: ведущие литературные журналы России выходят нынче в двух версиях, печатной и электронной (горизонтальной и вертикальной), да и не одна литература - само сознание сегодня повально "интернетизируется", ковбойски унифицируется Сетью. Русская эмиграция показала, что для того, чтобы считаться русским писателем, помимо "владения" русской темой и русским языком все-таки необходимо иметь и российскую прописку, присутствовать в стране, быть вживленным в ее высшие нервные центры. Интернет показал, что можно присутствовать и на расстоянии. Однако, мало того что все русские писатели были "невыездными" в этом смысле, от Пушкина до Булгакова (и от Гоголя до Куприна), русская литература - это не только произведения русской письменности, но прежде всего литература русских типов. Как, впрочем, и любая другая национальная литература. Последние русские типы были написаны Довлатовым и навсегда упразднены Интернетом. Поэтому сегодня, в отсутствие ее главного объекта, не существует и русской литературы как таковой - есть литература русскоязычная, то есть литература унитарная, не требующая специальной читательской квалификации ни у русской публики, ни у любой другой, и настолько же потребительски внятная, как, скажем, гамбургер или шприц. И, может быть, слава Богу. *Статья Н. А. Добролюбова.
- Юрий, и опять Вы сбиваетесь на сплошную риторику. И уже начинаете противоречить самому себе. Сообщая, например, что писали ╚о календарях учебниках не для того, чтобы кичиться╩, тут же заявляете, что ╚уже вошли в плоть культуры╩. Что это, как не спесь? Зачем вообще нужно было упоминать о заслугах?.. Разговор ╚на каком уровне╩ может ╚удовлетворить╩ Вас? И что такое дискуссия, как не ╚выставление╩ оценок в конечном счете? Или √ да простите мне столь смелое предположение √ Вы рассчитывали только на положительные оценки? P.S. В своем первом отзыве на Ваш рассказ я писал не о ╚пространстве╩, но о ╚перспективе текста╩. О каком именно из этих двух понятий Вы просите развить меня ╚свои представления╩? И, положа руку на сердце, - стоит ли, если для Вас они, судя по всему, адекватны?
- Юрий! Спасибо за добрые слова! Единомышленников (если позволите)встречаешь нечасто. Хочу по этому поводу пригласить взглянуть на дискуссию Русского Журнала http://www.russ.ru/forums/msg/936/1752.html?2720001443 посвящённую моей книге, откуда, собственно, глава. Ругают, конечно. Одна любительница словесности, вообще чуть ли не ядом брызжет, что не литература и пр. А тем, кто чем-то дельным занимается - нравиться... Причём, я не претендовал на оригинальность - писал о том, что знаю очень хорошо, и всё! Интересно узнать Ваше мнение.
- Уважаемый Анатолий Федосеев! Как назло, моя бродилка не открывает этот сайт:http://continent.kz/2000/10/21.html Тут ошибка? Или какая-то чертовщинка... Может, Вы перескажете нам резюме - кто автор, да что считает, а мы тут посудачим. Ну уж, если не затруднит, киньте мне мылом на адрес... Хотя игра в испорченый телефон даже интересней! Любопытно, что считаете Вы сами :), что нам чужие статьи судить... Вся наша жизнь - испорченый телефон, мы сами его налаживаем, сами и портим.
- Андрей! Благодаря Вам я опять себя почувствовал, как нашкодивший ученик на уроке литературы в школе. Вам известна истина в последней инстанции, как педагогу-критику. Итак, не будем соревноваться в язвительности: в своих статьях о литературе я принимаю только один подход - попытаться понять мир писателя и содействовать его пониманию здесь и сейчас. Вы ставите оценки: что там удалось, что не удалось. На таком уровне разговор меня никак не удовлетворяет. Писал я о календарях и учебниках не для того, чтобы кичиться - рассказы мои уже вошли в плоть культуры (речь идет о миллионах читателей в самом восприимчивом возрасте), так что оценки Ваши выглядят несколько запоздалыми. Пусть даже Вы и правы сто раз, не мне судить - но от Ваших оценок веет скукой. С апломбом судить других - не лучший путь жизни. Вот если бы Вы развили свои представления о "пространстве текста", было бы интереснее...
- Я прочитал рассказ М. Тарковского и очень обрадовался. Не хочется мне хвалить или делать мелочных замечаний, а только и нужно сказать, чтобы все прочитали, кому ещё литература нужна для жизни.
- Простите, я добавлю: учусь на экономическом. Так вот - в перерыве между парами мы из-за этой статьи чуть не подрались. Активно участвовали филологи. Порвали распечатку. С не менее активным участием женщин, между прочим.
- Уважаемый Владимир Михайлович! Я даже не ожидал, что ответит сам главный редактор. Очень приятно! Но это так, эмоции. Теперь что касается статьи. По-моему, ИНТЕРЕСНАЯ статья не может быть не СПОРНОЙ! Ну просто не может быть! Все дело в том, что и сам я в чем-то поспорил бы обязательно с автором, но, что называется, не хватает слов. А статья задела. Может быть, Вы ответите тут автору на форуме? А мы с удовольствием в Питере почитали бы дискуссию (дело в том, что статьей этой заинтересовался не только Ваш покорный слуга).
- Только что обнаружила стихи стаи дятлов, повященные моей скромной персоне... Тронута до кончика хвоста! Отныне дятлы - мои ближайшие сородичи! Да, кто может быть вернее дятлов!
- Пора давно читателям выставлять тут оценки авторским сочинениям! Что высказывания - давайте сразу, как на уроке: ставлю троечку... Тема не раскрыта! И поставить счетчик, а потом усреднить оценку. Ура - так надо и конкурс проводить!
