"Разгром".
Да-да, дорогой читатель, речь пойдёт о забытом, а, точнее,
насильственно изъятом из литературно-читательского оборота романе Александра
Фадеева. Найди его на дне своего книжного сундука и перечитай ещё раз. Твой
покорный слуга сделал это, и вот вывод и результат:
Это никакая не поделка большевизанствующего литератора. Это -экзистенциальный роман.
К моменту выхода "Разгрома" в свет уже сложилась определенная
традиция в изображении революции и гражданской войны. "Мятеж",
"Ветер", "Железный поток", "Ватага",
"Россия, кровью умытая" - сама стилистика названий свидетельствует об
этой традиции. Страницы батально-революционой прозы тех лет дымились гарью
неслыханных сражений, были омыты кровью тысяч революционных бойцов, лоб в лоб
сходились целые миры - Фадеев же сконцентрировал этот вселенский размах в
буднях маленького партизанского отряда, действующего на глухой окраине России,
а к концу романа и вообще-то уменьшающегося до девятнадцати человек. Сюжет - не
победоносное наступление, а беспрерывный отход, временами бегство левинсоновцев
от наседающего противника. Название романа относится, оказывается, не к
белогвардейским полчищам, а к самому этому отряду, который, не принимая боя,
беспрерывно отступает, уволакивается в непроходимые таежные распадки. Бойцы
отряда в решающую минуту - "придавленная,
сбившаяся в кучу масса людей /┘/ готовая убивать и плакать".
Предводительствует отрядом не литой богатырь с Лениным в башке и наганом в
руке, а тщедушный еврей Иосиф Абрамович Левинсон, втайне завидующий здоровью и
жизненной силе своих подчиненных. Боевой конь Морозки "во
всем походил на хозяина: такие же ясные, зелено-карие глаза, так же приземист и
кривоног, так же простовато хитер и блудлив". Единственная в отряде
девушка - не партизанская Жанна д΄Арк в кожаной тужурке и красной косынке,
а "добрая, гулящая и бесплодная откатчица из
шахты ╧ 1", попросту говоря, добровольная гарнизонная дама. То есть
революционная действительность у Фадеева намеренно дегероизирована, что само по
себе вызывает доверие и симпатию у современного читателя. Современный читатель
удивится еще больше, когда узнает в беспутстве Вари ею самой не осознаваемую
готовность любой ценой, даже ценой собственной репутации и женского достоинства
смягчить товарищам по оружию жестокие будни войны. Не примитивная чувственность,
но душевное сострадание заставляет Варю не отказывать в женской ласке готовым в
каждую минуту погибнуть "братишкам". "Добрая гулящая
откатчица" неожиданно оказывается причастной к жертвенному подвигу
"вечной Сонечки". Не читавший этого романа, возможно, усмехнется. А
прочитав его, вынужден будет признать, что не только Варя, но и другие
персонажи связаны друг с другом какими-то архетипическими коллизиями. Не
напрасно кто-то из современных ему критиков назвал автора "Разгрома"
красным Львом Толстым.
Образно-языковая выразительность "Разгрома" выше всяких
позвал. Послушайте: "Через несколько минут Мечик
- избитый и обезоруженный - стоял перед человеком в островерхой барсучьей
шапке, с черными глазами, прожигающими до пяток". Или: "Морозка
заколебался. Левинсон подался вперед и, сразу схватив его, как клещами, немигающим
взглядом, выдернул из толпы, как гвоздь". А вот действительно
толстовская слуховая слуховая и зрительная осязаемость: "Та-та-та┘- залился за холмом пулемет, сшивая огненными нитками
оглушительное уханье бердан, округло четкий плач японских карабинов";
"И вдруг он действительно появился среди них, в
самом центре людского месива, подняв в руке зажженный факел, освещавший его
мертвенно-бледное бородатое лицо с большими горящими круглыми глазами, которыми
он быстро перебегал с одного лица на другое."
Между прочим, большевистская идея в романе даже не цитируется. Там
вообще нет ни одного политического лозунга, кроме осуждения "максималистов",
причем сами они в романе отсутствуют, и не объяснено даже, кто они такие. Никто
из отряда не состоит в партии (кроме, может быть, Левинсона). Единственное
собрание - суд над Морозкой за кражу арбузов с крестьянского баштана. Ни слова
ни о Ленине, ни о революции, ни о политике, так что если предположить читателя,
малознакомого с русской историей, ему было бы нелегко определить время и место
происходящего. Названия глав: "Морозка", "Мечик",
"Левинсон", "Враги", "Начало разгрома" -
усиливают эту отстраненность повествования. Некий отряд сражается с неким
врагом, терпит поражение, бежит, уничтожается. Но кто действительный, настоящий
враг бойцов отряда? Следуя метафизической романной логике - их человеческие слабости.
К концу романа они разгромлены, разгромлен и сам отряд. Этот "метафизический"
сюжет работает в романе сильно и точно, как английский замок.
Короче говоря, было бы решительным недоразумением исключать
"Разгром" из истории русской литературы 20 века.
04.10.04
ЕРДИТЫЕ
АЗЯТ