|
|
Можно по-разному относиться к тому, что и как пишут "новые хронологи"
- академик А.Т. Фоменко и его коллеги. Профессионалы -
историки и астрономы - полагают это едва ли не горячечным бредом, дилетанты
- чуть ли не откровением. Впрочем, реакцию первых
"новые хронологи" объясняют злостным нежеланием специалистов принять
"уникальное явление в мировой научной литературе" (так
скромно они характеризуют собственные труды), поскольку оно разрушает
"надуманные" концепции "официальной" истории.
Потому-то А.Т. Фоменко с соавторами и апеллирует прежде всего к читателю,
не имеющему "никаких специальных знаний"
(Носовский Н.Г., Фоменко А.Т. "Новая хронология Руси", Москва, 1997
год, с. 3). Тем не менее свои публикации они называют
"научными". Соответственно требуют и сугубо научной их критики.
Между тем собственно научной в трудах А.Т. Фоменко, Н.Г. Носовского,
В.В. Калашникова и их, увы, уже появившихся
последователей можно признать лишь саму исходную проблему. Действительно,
датировка исторических фактов - одна из самых
сложных процедур в историческом исследовании. Нет историка, не сталкивающегося
с ней постоянно. Для нового времени она, как
правило, разрешается на "техническом" уровне - путем "простого" сопоставления
хронологических (то есть выраженных в одной, ныне
общепринятой системе летосчисления) дат. Для датировки же событий,
относящихся к истории древнего мира и средневековья,
приходится разрабатывать специальные методики, позволяющие получать
надежные проверяемые данные о времени совершения того
или иного факта.
Суть проблемы заключается в том, что сплошь и рядом прямых временных
указаний источников (то есть дат, выраженных в
какой-либо из существовавших прежде систем летосчисления) недостаточно
для того, чтобы соотнести их с нашей системой
летосчисления. Для "простого" перевода даты необходимо знать, в какой
эре, по каким календарю и стилю она дана, наконец как она
соотносится с нашими эрой, календарем и стилем. Если дату "чужого"
календаря не удается соотнести с "нашей", так называемой
юлианской (ее рекомендуется не путать собственно с юлианским календарем),
датировка превращается в довольно сложный и
длительный процесс, основанный на множестве последовательных сопоставлений.
Дело в том, что история складывается не только из действий "масс" и
"сильных личностей". В ее структуру входит необозримое число
"маленьких" историй: все, к чему прикасается человек, имеет свою историю.
Поэтому историкам приходится изучать процессы, много
превосходящие по сложности любую математическую фигуру. С этим, кстати,
связаны и основные сложности моделирования
истории: она практически не поддается формализации. В лучшем случае
удается смоделировать наиболее общие и, соответственно,
наиболее примитивные процессы. Однако именно благодаря непосредственному
воплощению времени во всех делах рук человеческих
мало-мальски квалифицированный специалист-историк в подавляющем большинстве
случаев с первого взгляда отличает подделку от
подлинной вещи или текста. К тому же в исторической науке есть целое
направление, специально занятое изучением "маленьких"
историй, - так называемые специальные, или вспомогательные исторические
дисциплины.
Эти "маленькие" истории образуют довольно плотную временную ткань, исторический
контекст, позволяющий надежно датировать
практически каждое событие. Другой вопрос, что датировка эта будет
не абсолютной, а относительной: мы будем знать, что
произошло раньше чего. Теперь достаточно получить хотя бы одну надежную,
проверяемую абсолютную (то есть выраженную в
привычной для нас системе счисления лет) дату, чтобы появился целый
ряд дат, производных от нее. Правда, иногда эти даты
колеблются в довольно широких хронологических рамках - вплоть до нескольких
десятилетий. Тем не менее ошибки, превышающие
столетие, встречаются чрезвычайно редко, и все они относятся ко временам,
отделенным от нас тысячелетиями.
В совершенно ином положении оказывается историк, лишенный более или
менее точных абсолютных дат (источники, особенно
ранние, упоминают их далеко не всегда, да и "привязать" их к юлианским
датам гораздо сложнее). Тогда приходится прибегать к
естественнонаучным датировкам - астрономическим, геологическим, калий-аргоновым,
палеомагнитным, дендрохронологическим,
радиокарбонным и т.д. При этом историки стараются получить подтверждение
каждой даты несколькими из них. Особенно часто
таким способом датируются археологические находки.
Итак, подавляющее большинство прямых годовых дат, упоминающихся в исследованиях,
научно-популярных и учебных изданиях, -
результат кропотливой работы многих поколений историков. Она не сводится
к "простому" переводу. Важная составляющая этой
работы - их перекрестная проверка многочисленными косвенными датирующими
данными. И все-таки многие даты, особенно для
ранних периодов истории, являются условными. Они нуждаются в дополнительном
подтверждении, опровержении или уточнении. И
работа в этом направлении ведется, причем, смею уверить, достаточно
последовательная и напряженная. Результаты ее довольно
солидны. Создатели, скажем, метода датировки по остаточному содержанию
радиоактивного изотопа углерода (14С) в органических
остатках были даже удостоены Нобелевской премии в области физики. В
последние десятилетия совместными усилиями историков,
физиков, биологов и астрономов удалось не только скоррелировать данные
радиокарбонного и дендрохронологического анализов, но
также привести их в соответствие с максимальными и минимальными показателями
уровней солнечной активности. При этом
(вопреки утверждениям "новых хронологов", которые, судя по сноскам
в их книгах, знакомы лишь с научно-популярными
публикациями в данной области) были получены подтвержения для подавляющего
большинства дат, установленных историками по
письменным источникам.
К сожалению, создатели "новой хронологии" полагают, что дело обстоит
гораздо проще, и попадают в неловкое положение. Впрочем,
им удается ввести в заблуждение людей, не имеющих представления о том,
какой ценой и каким путем получены те даты, которые с
такой легкостью "опровергаются". Стоит, однако, чуть пристальнее вглядеться
в эти "опровержения" (для чего необходимы лишь
желание, кое-какие специальные знания и владение законами логики) -
и здание "новой хронологии" рассыпается в прах.
Начнем с того, что "новые хронологи" всерьез полагают, будто само событие
и его различными лицами (как очевидцами, так и
людьми, жившими через сотни лет после них) - одно и то же. Для математика
это нормально: в своей науке он имеет дело только с
абстрактными образами, с количественными описаниями. Причем они должны
быть выполнены на искусственном языке, который
вполне однозначен и не терпит каких бы то ни было интерпретаций. При
этом любое количество последовательных корректных
описаний ничуть не изменяет сути описываемого. Историки же изучают
явления реальной жизни по их описаниям. И путать те и
другие все равно, что подменять выдачу наличных денег в кассе рассказом
о них. Причем следует учитывать, что эти описания
сделаны на естественных языках, которые обязательно предполагают неоднозначность
прочтения.
Следствием из первого заблуждения становится заблуждение номер два:
создатели "новой хронологии" полагают, что литературный
памятник, его список и текст - одно и то же, а потому, продатировав
список, они надеются установить даты и сохранившегося в нем
текста, и создания памятника, текст которого сохранился в данном списке.
Для историка или филолога это приблизительно то же, что
для геометра не различать окружность, круг и шар со всеми вытекающими
отсюда последствиями, вплоть до принципиально новой
для "нормальной" математики попытки рассчитать длину шара. С таким
же успехом в гуманитарных науках можно по дате
последнего издания сочинений А.С. Пушкина пытаться определить дату
создания, скажем, "Медного всадника" или "Полтавы".
Другим следствием является заблуждение номер три: "новые хронологи"
полагают, что если некоторые детали (причем не
обязательно существенные) в описаниях совпадают, то описано одно и
то же событие или лицо. Так, именно по совпадению имен они
устанавливают тождественность исторических деятелей или географических
пунктов. Поскольку даже этого бывает недостаточно,
чтобы втиснуть реальную историю в прокрустово ложе "новой хронологии",
иногда имена намеренно искажаются либо
этимологизируются (то есть вместо имени указывается его буквальное
значение, причем подчас совершенно фантастическое). Скажем,
вместо верного "Семикаракоры" пишется "Семикаракорум", чтобы больше
походило на Каракорум", вместо тюркского "Мамай" -
русское "Мамин", а вместо "Бату" или "Батыи" - "Батя"
Не лучше дело обстоит и со "статистикой" (точнее, тем, что называется
этим словом у "новых хронологов"). "Открытия" в этой
области потрясают не менее, нежели исторические и астрономические "новации"
(астрономы, кстати, в специальных работах,
посвященных "новым хронологам", чаще всего оперируют понятиями "абсурдность",
"нелепость", "несуразность" и т.п.). Создателям,
скажем, "Новой хронологии Руси" ничего не стоит заставить Всеволода
Ярославича княжить в Киеве с 1054 по 1093 год. Возможно,
авторы "забыли", что в 1054-1068 годах киевским князем был старший
Ярославич Изяслав, а в 1068-1076 годах - Святослав. Причина
такой забывчивости достаточно прозрачна: иначе Всеволоду остается всего
каких-то 17 лет, по методу подсчета, используемому
авторами, но никак не 39 лет правления, без чего никакого "параллелизма"
с Иваном III, царствовавшим 43 года (то есть в два с
половиной раза дольше!), не получится даже у них. Правда, об Изяславе
они в конце концов "вспоминают", но при этом приписывают
ему годы правления Святослава и... Всеволода. Подобные "статистические"
фокусы авторы трудов, "переворачивающих" хронологию,
проделывают регулярно и не только с отечественной историей.
Полагаю, сказанного достаточно, чтобы объяснить отношение профессиональных
историков к "новым хронологам". Трудно вести
сугубо научные споры с авторами, которые, как бы это помягче сказать,
не вполне чисты на руку. Наиболее полной аналогией
"пересмотру" А.Т. Фоменко основ "консервативной" исторической науки,
по-моему, являются труды другого академика,
разводившего ветвистую пшеницу.
