Блуждающий Рыцарь.

(Шаблон конспекта исторического романа для семейного чтения

в трех частях со счастливым концом. Для начинающих.)

 

Часть 1.

 

Серое утро мрачного средневековья. Вымощенная булыжником центральная площадь типичного западноевропейского городка. На заднем плане - небольшое избиение протестантов. На переднем, справа, дом богатого амстердамского купца, рядом - таверна и вход в неё. Дом купца отягощен многочисленными балконами. У входа в таверну - не проснувшиеся с ночи бродячие музыканты.

Слева на гнедой кобыле появляется Блуждающий Рыцарь. У него измочаленный вид, доспехи и оружие не чищены с последнего крестового похода. Лошадь привычно семенит к таверне, рыцарь осоловело озирается по сторонам и вдруг замечает на одном из балконов выпорхнувшую дочку амстердамского купца Хризалину. Хризалине на вид 25, она - мила, широка в кости, по-утреннему растрёпанна. Она в гневе; чувствуется, что ей, несмотря на ранний час, уже успели чем-то не угодить. Она что-то кричит в сторону балконной двери, отчего формы её колышатся. Рыцарь смущен, сбит с толку, но быстро принимает решение: не покидая седла, концом боевого копья он ловко поддевает у спящего музыканта его мандолину. Звучит авторский романс:

 

В ваш городок захудалый

С лошадью нас занесло,

Пыль покрыто и славой

Наше седло и чело... и т.д.

 

Но прекрасная Хризолина так увлеклась, что ничего вокруг себя не замечает, да тут еще сильный шум от избиваемых протестантов. Лишенный последние десять дней нормального рыцарского питания, а теперь еще и простых знаков внимания, влюбленный певец роняет на булыжную мостовую свой инструмент и с возгласом "Ах!" рухает с лошади. Звон лопнувших струн и оглушительный лязг доспехов приносят свои плоды: на время затухает избиение, просыпаются спящие мертвым сном музыканты, отвлекается от своего гнева прекрасная Хризалина. Она бросает взгляд вниз, тоже вскрикивает "Ах!" и убегает в комнаты. Минуту спустя на площадь высыпает многочисленная челядь и пожарными баграми затаскивает тело героя в дом.

Верная лошадь, так и не дождавшаяся спасительной меры овса, ложится на камни и мирно издыхает. Один из музыкантов подбирает разбитую мандолину. Серое утро мрачного средневековья.

 

Часть 2.

 

Серый полдень позднего средневековья. Сокровенные внутренности дома амстердамского купца: налево - альков Хризалины, направо - комната для гостей, где лежит наш герой. Около его кровати с медным тазом в руках стоит местный цирюльник, он же брадобрей, он же кровопускатель. Рыцарь покоится в мягких перинах в полном боекомплекте - челядь не смогла вскрыть тронутые ржавчиной доспехи, удалось открыть лишь забрало. Где-то на площади продолжается избиение протестантов, еле доносится какая-то хилая музыка - это бродячие музыканты безуспешно пытаются обойтись без мандолины.

Возле постели больного нездоровая суета: посылают то за священником, то за хозяином дома, то за местным кузнецом. Рядом, в алькове, мнет в руках вышитый золотом платочек молодая взволнованная Хризалина. Она каждую минуту посылает горничную узнать - как он там? Горничная давно уже и не бегает, она просто стоит в дверях, поворачивает туда-сюда голову и докладывает. Известия неутешительны.

Первым появляется широкоплечий кузнец. Ухмыляясь, он простукивает окаменевшим жаростойким ногтем всю металлическую оболочку больного от темечка до раскинутых конечностей. Запустив огрумную пятерню в свою черную бороду, с минуту стоит задумавшись, и со словами "м-да, брандербургская работа..." уходит за инструментом. Все вокруг наперебой перешептываются: о! он из Брандербурга! надо же, из самого Брандербурга! "Ах, из Брандербурга!" - доносится слабое восклицание из смежного помещения.

И тут входит хозяин дома - богатый амстердамский купец, некрещеный еврей Марко Христодопулос. Он - лыс, хитер, многоопытен как Полоний. Бросает косые взгляды то на больного, то на комнату дочери, что-то шепчет насчет очередного каприза, но в суматоху пока не вмешивается.

Шурша рясой и раздвигая собой пространство, в комнату вплывает настоятель цекви Св. Мученика Антония аббат Гонтарио. Святой отец тучен, благодуш, скромен, перехвачен в талии шелковым опояском, на груди - строгое католическое распятие из литого золота. От аббата на три дневных перехода источается здоровый запах свежезажаренного поросенка с луком и чесноком и запитого добрым английским элем. Святой отец привычно осеняет крестом всех присутствующих, простирает над больным белые ухоженные руки и вкрадчиво говорит:

- Покайся, сыне!

И вдруг блуждающий рыцарь поднимает веки, обводит усталым взором комнату и хрипло выдыхает:

- Вина...

Тотчас послали в таверну. Утолив жажду, герой в изнеможении откидывается на подушки... Минуты три передышки, и снова хриплый голос:

- Святой отец, я вам всё расскажу, пусть только здесь останутся близкие мне люди.

В дверном проеме тут же возникла прекрасная Хризалина. На вопросительный жест аббата герой утвердительно кивает. Все покидают помещение, заинтригованный Марко Христодопулос поспешно представляется и на правах "своего" остается у кровати больного. Рыцарь начинает свой рассказ.

 

Рассказ героя.

 

Ужасно и тягостно его повествование. Тут и черная гарь разоренных городов, и удушающая пыль бесконечных дорог, жестокие обеты безбрачия и молчания во имя сомнительных подвигов, иссушающее солнце восточных песков. Пятый крестовый поход, одним из организаторов и активным участником которого был наш герой, закончился не столь блистательно, как некоторые из предыдущих. Бесплодно избороздивши изрядный кус Османской империи, разрозненные отряды воителей за Веру были отброшены на север Греции. Здесь удача вроде бы и улыбнулась им - были взяты и разграблены несколько городов, правда, жили в них христиане... ( В этом месте аббат Гонтарио благодушно обронил: "На всё воля Божья!") Да, наступило смутное время дележа добычи, разрешения мрачных обетов, бесконечных разборок между собой. Наш герой вышел с честью из всех передряг - пять груженых всяким добром подвод были укомплектованы надлежащей охраной и отправлены в родовой замок под Брандербургом. Каково же было его изумление, когда по возвращению на родину он не только не нашел своих подвод, но и не встретил никого из охраны. О, вероломство людское! Пять лет неимоверных страданий и сплошных подвигов - и всё кобыле под хвост! Вера его пошатнулась, он запил... Но недолго бес торжествовал: в одно прекрасное утро он исповедуется у своего духовника, посыпает голову пеплом, принимает на себя (в который раз!) очередной жестокий обет, прощается со стариком-отцом и отправляется восстанавливать справедливость. С тех пор минуло семь лет... Семь лет по чащам и дебрям Европы! Двадцать пять осиновых разбойничьих гнезд разбито и повержено в прах! Сколько награбленного добра изымалось во имя светлой цели! Но именно его подвод нигде не было, и он всё, до последнего талера, жертвовал Церкви. Он не называл себя, обет связывал его, но прозвище "Блуждающий Рыцарь" гремело от норвежских фиордов до виноградных долин Сицилии и заставляло трепетать всякого, кто был нечист на руку.

И еще об одном эпизоде упомянул наш герой. Когда он выезжал из ворот родового замка, на подъёмном мосту встретилась ему бесноватая старуха. " Знаю, знаю тебя, герой! - Визгливым голосом закричала она. - Вижу жребий твой в небесах. Семь больших и глубоких озер переплывешь ты, потеряешь верного друга, обретешь брата во Христе, найдешь пять золотых звёзд и еще одну - изумрудную..." Прокричала и исчезла с моста, будто её и не было.

Над разгадкой этого предсказания он бьётся семь лет...

 

Часть 3.

 

Мрачное средневековье. Серое утро следующего дня. Дом богатого амстердамского купца. Наружные звуки всё те же. Блуждающий Рыцарь, накануне успешно вскрытый местным купцом, совершает омовение. Герой склонился над серебряным тазом в полунеглиже, т.е. обнаженный по пояс. Сама хозяйская дочь Хризалина поливает ему из кувшина. Спутанный колтун когда-то мягких льняных волос, вопиющая худоба выпирающих ребер и ключиц, сплошь перелупцованная багровыми шрамами, уже такая родная, спина - всё это вызывает острую жалость в Хризалине. Слезы заволакивают её зеленые очи, но и сквозь пелену она всё явственней различает в хаотической мешанине шрамов и рубцов заглавную готическую букву Х с завитушками. Уяснив это, она вздрагивает.

В комнату входит хозяин дома Марко Христодопулос. Он немного не в себе, смятен и растерян; даже не замечает пикантности застигнутой врасплох ситуации. Он рассеянно повелевает Хризалине удалиться, берет у нее из рук кувшин и начинает ходить с ним из угла в угол. Речь его при этом отрывиста и надрывна.

Да, он родился в семье бедного еврейского сапожника. Да, его, как самого младшего, постоянно шпыняли и третировали. Но он вырос и перехитрил всех: он разбогател и послал всех к черту! О, сколько унижений, уловок, ухищрений, пропущенных удовольствий ему пришлось пережить! И всегда во всем ему сопутствовал и потакал его Бог. Его Бог! Это, пожалуй, единственное в его жизни, чему он никогда ни на один шейкель (?!) не изменил. Это Он помог ему наскрести стартовый капитал; это Он хранил его от заразы во время чумы, когда проворачивались самые выгодные сделки; это Он благоразумно залеплял ему уши воском при посещении бедных родственников. И, наконец, это Он помог совершить ему самую крупную аферу, которую он сам считал венцом, вершиной своей карьеры. Как он торговался тогда во Флоренции в том придорожном кабачке с теми грязными оборванцами! Как ему удалось убедить их, что эти пять подвод "перепачканного кровью тряпья и хлама" не стоят того, чтобы из-за них так рисковать на дорогах Италии. С какой радостью они уступили ему их всего за двадцать золотых! Его Бог был с ним! И вот теперь, семь лет спустя, на него обрушивается возмездие другого и, как он убедился, более истинного БОГА. Именно в его дом приходит настоящий обладатель подвод, и поводырь у него - Вера Христова!

Он не спал всю ночь, он всё передумал и решил. Рыцарь должен взять то, что он так упорно искал - подводы целы, они в подвальном помещении и даже не распакованы. Сам же он принимает обряд крещения и удаляется в монастырь. За аббатом Гонтарио уже послали. Пусть будет так. Всё.

- Нет, не всё! - Восклицает Блуждающий Рыцарь. - Мы с Хризалиной тоже послали за аббатом, чтобы он нас сегодня же обвенчал! За прошедшую ночь мы полюбили друг друга, а подводы... что ж... это не главное на сей момент!

Тяжелый кувшин вываливается из рук остолбеневшего Марко Христодопулоса...

 

Счастливый конец, по-ихнему - хэппи энд.

 

Полдень раннего Ренессанса. Сквозь разорванные тучи светит ослепительное солнце. В его ласкающих лучах избиение протестантов оказывается ни чем иным, как обыкновенной дракой пьяных ремесленников. Которая, впрочем, затухает на глазах, потому что через площадь от собора движется праздничное шествие. Впереди идут счастливые молодожены. Блуждающий Рыцарь наклоняется к своей возлюбленной и еще раз шепчет ей на ушко свое истинное имя. Глаза Хризалины полыхают мягким изумрудом. За ними, друг подле друга, идут одухотворенный Марко Христодопулос и еще более раздобревший аббат Гонтарио. Далее - гости, слуги и проч. Музыканты настраивают подаренные им новые мандолины. Впереди - праздник, песни, пляски, распаковка подвод, брачная ночь и просто жизнь.

 

(последнее замечание начинающим: перед публикаций неплохо заручиться небольшим вступлением какого-нибудь корифея исторической науки - ну, Эйдельман, Чивилихин, Фоменко, Лев Гумилев и проч.)