Александр Тараторин

Мы русские, других таких нет

(рассказ)

Мы встречали Новый Год как всегда, в теплой дружеской компании, на краю Запада, плавно перетекающего в Восток. Как говорил великий Киплинг, Запад есть Запад, а Восток есть Восток, и им никогда не сойтись.

Мы - это русские, живущие неподалеку от Сан-Франциско. Не поймите меня превратно, русские мы не столько по национальности, сколько по состоянию души. Вернее, русские по национальности среди нас тоже есть. Чего стоит один Саша Коган?

Вы сейчас начнете иронично усмехаться, или, не приведи Господь, решите, что я издеваюсь над национальной гордостью великороссов. Тем не менее, Саша Коган - действительно русский. Единственным Коганом в его роду был пра-пра-пра-пра-дедушка, поставщик сукна, крещеный еще при Екатерине Великой. Все остальные - как на духу чистокровнейшие славяне и немцы, да еще благородных фамилий и кровей. А вот фамилия осталась, передавалась из поколения в поколение.

- А, ну-ну, Коган он и есть Коган, - вижу я недоверие на лице моих читателей. Не спешите, когда Когана брали на работу, лет двадцать назад, точно так же усмехался начальник отдела кадров солидного академического института. Сашке пришлось подробнейшим образом расписывать на листочке бумаги свою родословную, прилагая многочисленные метрики и свидетельства. Ознакомившись с ними, старый кадровик, сам того не зная, повторил известный анекдот:

- Хмм... - глубокомысленно сказал он. - Я все понимаю. Но фамилия... Фамилия... Никому же не объяснишь. Уж лучше бы он был настоящим евреем, тогда, по крайней мере, не пришлось бы оправдываться.

Ну ладно, чего это я с Когана начал? Вот Андрей Бородин, у него уж точно "только русские в родне". Проповедник системного программирования, высоченный и наголо обритый, вокруг него всегда возникают какие-то безумные ситуации и истории. В Америку Андрей попал нелегально, был уволен за разгильдяйство из по крайней мере десяти компаний, жил во всех известных мне американских штатах, кроме Гавайских островов, разбил четыре автомобиля, отбыл срок в тюрьме за вождение в нетрезвом виде. К тому же, он получил несколько патентов, недавно разбогател, но, по слухам, проиграл все состояние в Лас-Вегасе, проверяя какую-то свою заумную статистическую теорию игры в рулетку.

Справа от него сидит Сахрат Харапов, бывший заведующий лабораторией, доктор, профессор, автор многочисленных монографий, вышедших на всех языках, кроме суахили. С иностранными языками, особенно с английским, у Сахрата взаимоотношения сложные - у него ими природное невладение, поэтому он работает кем угодно, но исключительно в тех компаниях и университетах, в которых разговаривают на великом и могучем. По национальности.... Ну да, лицо у него вплоне кавказской национальности, а в минуты гнева рука так и тянется к кинжалу. Правда, горец Сахрат, когда выпьет, утверждает, что он на самом деле - тат, или горский еврей.

Ну, конечно, равнинных среди нас тоже немало. Взять, хотя бы нашего профессора. Профессор - это его уважительная кличка, профессоров среди нас несколько, но он - особенный, так как является членом-корреспондентом бывшей Академии Наук. Семен Александрович. Типичный представитель малого, но вредоносного народа. Все ему не сидится, хотя работал простым инженером, вечерами уравнения писал. Его недавно с работы уволили за излишнюю сообразительность, так что он - наш почетный американский безработный.

А вот и Миша Суховертов, органично вписавшийся в нашу компанию бывший шофер дальних перевозок. Попал он в Америку посредством супруги, которая нашла работу в одной из местных компаний. По приезду прославился тем, что привез с собой в чемодане топор, чем привел в ужас американских таможенников. Удивительно, ведь они наверняка не читали Достоевского.

Когда старый год уходит в небытие, каждым из нас овладевает грусть, смешанная с тревогой. С одной стороны, всматриваясь в прошлое, понимаешь, что жизнь не удалась, или удалась, но не так, и в целом, прожита напрасно, с другой - слегка опасаешься того, что готовит год грядущий. Уж не был бы он хуже прошедшего. Компания замолкает, и, отводя друг от друга глаза, погружается в оцепенение.

- А не выпить ли нам, не проводить ли уходящий год? - Миша-бывший шофер проявляет необходимую народную смекалку, и все заметно оживляются.

- Будем здоровы...

- А у меня есть сюрприз. Кто хочет палочку здоровья? - Миша-шофер вытаскивает из кармана пачку настоящего "Беломора".

- Ух ты, елки-палки, а ну давай сюда, - Сахрат нетерпеливо сплющивает папиросу и жадно закуривает. - Ну, спасибо, удружил.

- Мне тоже, если можно, - Андрей Бородин обращается с беломориной любовно, он нежно ее оглаживает, нюхает табак, и только потом затягивается, прикрыв глаза. - Дукатская. Но все-таки, Питерский, фабрики Урицкого, получше.

- Где достал? - Сахрат хватает Мишку-шофера за рукав.

- Достал... Да если бы ты знал, сколько мне этот Беломор крови стоил. Друзья несколько коробок послали, почему-то через Венесуэлу. И вот, представляешь, на таможне вскрыли и обалдели от такой наглости. Ящик из Венесуэлы, и весь набит какими-то странными косяками. Каких только анализов не делали, меня даже в русское консульство вызывали!

- Ты мне рассказываешь, - Сахрат презрительно морщится. - Мне год назад знакомые пару пачек привезли, я сажусь в машину, закурил, и вдруг за мной полицейский на мотоцикле с мигалкой. Руки заломил, наручники надел. Думал, я травку за рулем потягиваю. Целые сутки в полиции просидел, пока разобрались.

- Нет, - начинает смеяться профессор-академик. - Ну все-таки, как же они, эти американцы, медленно учатся. У меня же тоже был аналогичный случай, в конце семидесятых годов. Я тогда дымил как паровоз, и вот, черт его знает, чего кому в голову стукнуло, удалось поехать на международный конгресс в Италию. Доложился, туда-сюда, а организаторы вечером устроили банкет. Столы, вино, закуски, красиво все как в кино, черт бы их побрал. Выпили за процветание науки, закусили, и все буржуи начали дружно дымить.

- Это кто это дымить начал? - Саша Коган тоже взял папиросу в зубы. - Американцы? Брехня! Я в нашем заведении последний курящий. То есть, предпоследний, кроме меня дымит еще один чех, который в грузчиках. А урна - во дворе, напротив кабинета президента. У него окно стеклянное во всю стену, только я выскочу, он на меня уставится через стекло... Или меня уволят скоро, или надо бросать.

- Да тогда все они дымили, - профессор отмахнулся рукой. - Короче, вы же знаете, время тогда было суровое, командировочных только на билеты и хватало. А у меня с собой "Беломор". Ну, закурил я, смотрю - американцы прибалдели. То галдели все, а тут замолкли, и как-то отойти подальше норовят. Дым им, что-ли не нравится. Ну что же, неудобно стало, загасил я папироску, а они как в пепельницу уставятся...

- Да ну вас, Мальборо все-таки лучше! - Саша Коган, сделав пару затяжек, гасит свою папиросу.

- Не богохульствуй, - Сахрат начинает заводиться и у него на секунду прорывается кавказский акцент. - И не переводи добро зря. Что ты понимаешь? Нет, ты мне скажи, почему ты это говоришь!

- Ладно, ладно ребята, не будем ссориться, чего вы! - Мишка-шофер быстренько разливает по следующей. - Давайте я вам лучше анекдот на тему расскажу: Взлетает стратегический бомбардировщик, ребята, натурально, все бухие. Командир за голову хватается, будит штурмана. - Ты, - говорит, - карты не забыл взять? - Ой, товарищ капитан, кажись забыл. - Мать твою, опять по "Беломору" лететь придется.

- А чего ты смеешься? - Это Серега Мышкин, мой сосед. -Я ведь в стратегической авиации служил.

Сергей теперь большой начальник в одной из местных компаний. А начинал два года назад обычным программистом. Головокружительная его карьера началась в тот момент, когда Мышкин решил уволиться, и с тех пор его неуклонно продвигают по служебной лестнице.

- Да ну? Только не рассказывай мне, что вы действительно по "Беломору" летали, - ухмыляется Мишка.

- По "Беломору" не летали, на хрен он нужен, когда автопилот есть. Короче, мы были расквартированы в Калининграде, а учебные бомбометания делали на Иртыше. Команда - в пять человек. Вылетаем, ставим автопилот, и кидаем жребий, кому бомбы бросать. Кому выпало - единственным трезвым остается, выпивает граммов пятьдесят, ставит будильник и идет спать. Остальные - гудят до посинения, в карты режутся. Лететь-то до цели часов семь. Ну, значит, тот, кому не повезло, сбрасывает бомбы и ставит автопилот на обратный курс, а мы, пока назад на базу летим, просыхаем, чтобы не засыпаться. Очень мы эти учения любили....

- Мдаа...- Семен Александрович потирает лоб. - Сталинские соколы Брежневской поры... А если бы вы бомбу не туда спьяну уронили?

- Подумаешь, - это вступает в разговор Сахрат. - Бомбу... А ракету с ядерной боеголовкой не хочешь? Я ведь после физтеха в ракетных войсках служил, а первые наши ракеты на спирту работали. И вот, время от времени объявляется тревога, учебная или нет, никто не знает. Все сидят, нервничают. А спирт-то из двигателя надо сливать, доливать. И вся часть с ведрами, гудят до упора, после такой тревоги недели две все в лежку, включая старших офицеров. Потом кто-то умный понял, что если ничего не предпринимать, будет полный финиш, и придумал твердотопливный двигатель.

- Ха! Да кто же его придумал, если не ваш покорный слуга! Я же за это дело Ленинскую премию получил! - Это наш безработный профессор возбудился. - Да еще с какими приключениями. Если бы не я, Гагарин бы в космосе сгорел заживо, вояки же не понимали ни хрена, хотели использовать другую смесь, а в вакууме...

- Спасибо тебе, дорогой! - Сахрат, кажется, уже захмелел, это легко можно определить по все более явственно прорезающимся кавказским интонациям в его речи. - Ты, - он бросается Семену Александровичу на шею. - Ты знаешь, я больше не мог, печень болела, язва мучала, как эти твердотопливные появились, я вздохнул спокойно. Мне же еще год тогда служить оставалось, я бы наверняка помер...

- Спокойно, спокойно - профессор смеется. - Чего только не бывает в жизни! Я себя чувствую как хирург после успешной операции. Нет, все-таки стоит жить! Давайте что-ли еще по одной?

- Кстати, - Саша Коган морщится от опрокинутой рюмки. - Я совсем запутался. В Москве Новый Год случился одиннадцать часов назад. А мы с вами, хрен его знает где.

- В Москве - Сахрат грустнеет. - Вам-то хорошо, а я туда наверное больше никогда не попаду. Меня там в прошлом году на улице чуть не убили, в метро останавливали на каждом шагу, обыскивали. Говорят, лицо кавказской национальности. Если бы не американский паспорт... Противно.

- Эй, коллеги, а вы знаете, мы же чуть ли не самые последние на планете, встречающие Новый Год. - Это профессор сделал свое научное обобщение. - Ну да, мы же на самом дальнем западе. А часовая зона меняется посередине Тихого Океана...

- Мы - последние, оставшиеся на этой планете в прошлом году... - Андрей Бородин впал в прострацию. - Как динозавры...

- Ты чего? Какие, на хрен, динозавры? - Мишка-шофер с увлечением хрустит маринованным огурчиком.

- Я все понял! Я понял! - Андрей вдохновился. - Мне явилась истина.

- Что это ты там осознал, просветленный ты наш? - Иронизирует Сахрат.

- Мы - русские, других таких нет!

- Ну вот, в нашей среде завелись национал-шовинисты.

- Да нет же, я не о том. Я когда-то рассказик фантастический читал. Была там такая семья, где-то в Америке. Хоббиты, что-ли? Мутанты. Они когда-то облучились, еще при римлянах, и мутировали. Жили тысячи лет, по воздуху летали, приборчики разные придумывали. Папаня у них еще все время пьяненький ходил, научился дистанционно себе алкоголь в кровь закачивать.

- Хогбены, я эти рассказики помню. Они еще приезжего профессора уменьшили и в бутылочку засунули, - соглашается Саша Коган.

- Ну вас на хрен, с вас станется. - профессор обижается. - Мне эти пьяные фокусы надоели.

-Точно, Хогбены. - Андрей возбужден. - Так вот, они говорили: "Мы -Хогбены, других таких нет". Вот и мы такие же мутанты. Все без исключения, только русские. Нас тоже облучали с детства.

- Да ну, слишком сложные у тебя обобщения получаются. - Сахрат недовольно морщится.

- Да послушайте же! Я чувствую, что это - святая правда.

- Сейчас сойдет. - Мишка-шофер снисходительно ухмыляется. - Это такая стадия, когда вмазал и море по колено. На пике. По себе знаю. Еще несколько минут, и схлынет. Давайте лучше укрепим достигнутое.

- Да погоди ты, до Нового Года три минуты осталось. Где у нас шампанское?

- В холодильнике, - при мысли о шампанском Андрей Бородин выходит из астрального состояния и вскакивает из-за стола. - Советское, между прочим, в Москве покупал.

- Открывай, открывай, опоздаем!

- С Новым Годом, с Новым Счастьем!

- Ура!

- Вот только "Голубого Огонька" не хватает, - вздыхает профессор-членкорр. - И выступления Генсека по телевизору.

- Ну, так чего ты там плел про мутантов, - смеется Мишка-шофер. - Как говорится, сам-то понял, что сказал?

- Да ладно, чего пристал, самому неловко, - смущается Андрей. - Это я в философском смысле.

- Мужики, - Саша Коган растерянно смотрит на опустевшую бутылку "Столичной". - Вы будете смеяться, но водка кончилась. И когда она успела, черт ее знает. Сегодня ночью магазины открыты?

- Закрыты, - мрачно констатирует Мишка-шофер.

- Да ладно вам, я сейчас в Москву слетаю, там как раз утро. - Андрей Бородин трясет головой. Он лезет в кошелек и разочарованно смотрит на Сахрата. - Слушай, одолжи двадцать баксов.

- Какие проблемы, - Сахрат достает бумажку. - Ты только смотри, осторожнее, выпимши, как-никак.

- Ерунда, не впервой. Ну, я сейчас. - Андрей прикрывает глаза и, слегка подрагивая, отрывается от земли. Он на несколько секунд повисает в воздухе, и уносится в небо, оставляя за собой светящийся фиолетовый след, похожий на хвост кометы Галлея.

- Красиво пошел, - вздыхает Семен Александрович.

- Да, ничего, - соглашаюсь я. Поначалу эти фокусы приводили меня в ужас, но со временем я начал к ним привыкать.

- Я тоже никак не могу привыкнуть к этим безобразиям, - Саша Коган, в очередной раз хулиганит, читая мои мысли. А ведь много раз уже божился, что больше этого делать не будет. Ну, да ладно, сегодня я его прощаю, все-таки Новый Год.

- В его состоянии сейчас самое главное - это от ПВО увернуться. - замечает Сахрат.

- Какое ПВО, на хрен. До океана миль пять всего, сколько у американцев континентальная зона? Еще миль пятнадцать, и все. Проскочит... Дальше - море, летай - не хочу. А в России... Да у них Руст на Красную Площадь приземлился безо всяких проблем.

- Ну все-таки, - вздыхает Сахрат. Мало ли что случиться может. Еще простудится спьяну.

Мы - русские, других таких нет. Андрей по-своему прав. Мы умеем многое, но когда приходит новый год, нами овладевает грусть, смешанная с тревогой.

- Сколько ему до Москвы и обратно? - Мишка-шофер снова достает пачку "Беломора".

- Минут за десять обернется. Да еще в очереди в ларек потолкается. - И мы смущенно закуриваем и замолкаем, отводя друг от друга глаза.

═