TopList Яндекс цитирования
Русский переплет
Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум
Первая десятка "Русского переплета"
Темы дня:

Мир собирается объявить бесполётную зону в нашей Vselennoy! | Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад? | Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?


Проголосуйте
за это произведение

[AUTO] [KOI-8R] [WINDOWS] [DOS] [ISO-8859]


Русский переплет

Юрий Суходольский

Так! Терпкой буквы бесконечность

Еще предчувствующей стих,

Сквозь смысла мертвенную млечность

Поющий дух любви постиг

 

Как на воде круги паденья

Обозначают непокой,

Звук порождает жажду зренья

На зло незрячести земной.

 

И нет путей, есть возвращенья

Вновь собирает звездный свет

В тончайшей ткани отраженья

Души трепещущий ответ.

 

*****

Я тьма, я бездна, бесконечность,

Я слышу, почти не дыша,

Как рвется, пытаясь рассечь меня,

Святая летунья душа.

 

И я себя жадно калечу,

Но если разломится плоть,

То что пред тобой я отвечу,

О радость моя, мой господь.

 

Я только незнанием светел

И тем, что пронзает меня,

От звезд притекающий ветер,

Колеблющий ткань бытия.

 

И вот становлюсь я листвою,

С дождем по карнизам пляшу

И зренье насытив с лихвою,

В ладонях слова выношу.

 

И это становится строчкой,

Стихом или ≈ просто ничем.

 

Кто беженки тело сжимает,

Кто нищенки сердце берет?

Здесь теплый асфальт остывает,

У ночи прохладу берет.

 

Пустынна, как площадь, квартира,

В ней сумерки серые спят,

И я о присутствии мира

Сужу лишь по пенью цикад.

 

И гнется, треща, мирозданье,

Себя замыкая в дугу,

Чтоб втиснуть в пустое сознанье

Два слова ≈ Не жди. Не приду.

 

*****

Веселый висельник Вийон

Снег талый на ладонях греет

И ясною тоской пронзен

Балладу новую лелеет!

 

И вот, через шесть сотен лет

И сотни длинных лье

Уже рожденная, строкой

Придет она ко мне.

 

И тою же тоской палим

По невозвратным дням

И я воскликну вслед за ним:

Mais oщ le neige d'antan!

 

Если б только я все это мог хорошенько припомнить в тоске не шалея

В умирание будней себя не боялась б душа

Солнце, снег, теплый рубчик рубашки на шее

И напротив свой чай допивает отец не спеша.

 

Тишина. Проплывает как облако детство,

Вечность можно потрогать, с игрушкой поставить на стол

И от этой священной истомы уже никуда мне не деться

Вместе с благом забвения горя ее я обрел.

 

Все тяжким сдвинуто пространство.

Души трепещущий расчет

Пронизан тайной постоянства

Как тайною крыла ≈ полет.

 

На лезвия тоски господней

По острию, по острию,

Зачем бессмысленные звезды

Так рвут на части плоть мою?

 

И если в слово возвратиться

Еще до срока суждено,

Мой дух, как отсвет, исказится

Изломами на полотно.

 

И вот смятеньем перебитый,

Непрошенно живущий, я

В сосуд бессмертья перелитый

Срываю руки о края.

 

*****

Нежность коленей твоих расцелую, трикратно блаженная,

Стану водой, каплей за каплей паду

И разойдусь голубыми тончайшими венами,

Мелочью крови на синем апрельском снегу.

 

Камешком скрипну случайным под узкой подошвою

Тяжесть легчайших стоп принимая на грудь,

Теплой пыльцой на запястье ≈ пылинкою прошлою,

Вечный, как время, и полнодробимый, как ртуть.

 

Свет уходящий и зеркала обморок томный,

Весь от тебя и нарезан ломтем пустоты,

Бремя миров на высоком челе ≈ бесконечный, огромный,

Небом до нитки оборванный я ≈ это ты.

 

*****

И смерть распахана распятьем,

Как клонятся из борозды

Из тьмы раздоров и проклятья

Стебли Евангельской весны!

 

Прохожий или проходимец!

Средь терний или у дорог,

Бессмертьем ровным крепко примется,

От выси к выси стебелек.

 

И, как сосуд, наполнен временем,

Студеной влагой до висков,

Лишь для того, чтоб тяжесть семени

Вспоить священством средь песков.

 

Благославенен путь по травам

Не долог их росистый век

И сладостна ступней потрава

Для ждущих прямокрылый снег.

 

И мера бремени наполнена

До края, стертого от губ

Грудь с тихой нежностью надломлена

О черный вечности уступ.

 

Нотр-Дам

 

Вот Нотр-Дам, где мастером по камню,

Не борозды проложены, а швы,

Стоишь ты, вечность проживая,

До пряной, с привкусом миндаля,

Для поцелуя созданной слюны.

 

Там где-то снег и сон державы блеклой,

Где в мерзлых кельях постники юны,

А камни на Монмартре странно-теплы

Дыханьем абрикосовой страны.

 

Здесь место ощутить цепочки звенья

Где расстоянья времени равны

Нет равенства, но нет и отчужденья

И сладостны отечества дымы.

 

Дирижер

 

И вот дома напоены

Дрожащим воздухом, как скрипки,

И платьев черных пелена,

И фрака мудрые ошибки.

 

У каждой ноты имена,

Всевластье чуткой родословной,

Она потребует сполна

Проникновенности минорной.

 

И то же самое, что звук,

Легчайший, нежный дождь осенний

Сметает ниткой песнопений

Движенья думающих рук.

 

*****

Созидаемо зло и добро воплотимо,

Одинаково море смывает и кровь, и золу,

Крепко пахнет смолой, и священная птица легко и крикливо

В низком небе вечернем победу вверяет крылу.

 

Так вода холодна и ладье неспокойно,

Щепки содранных досок колеблет волна,

Словно черный песок между пальцев текут бесконечные войны

Неприступен базальт и во влажных клинках ≈ глубина.

 

Тяжек молот, чеканно преданье о Торе,

И до вечера дерева много умрет в очагах.

Путь далек, льны белы и глаза наших жен зелены, словно море,

И пшеничные косы они заплетают на мокрых ветрах.

 

Бесконечное время тяжелые трубы еще не пропели

От щемящего запаха трав куда же главу преклоню?

Потому я в арийской пустой колыбели

Сочетанья согласных и гласных напевы ловлю.

 

И война продолжается ≈ тяжко-трудна и весома,

Наливается стих, как весной наливается плоть,

Умирают поэты под тяжестью нового слова

И дробится в их рифмах на клетки далекий Господь.

 

Ритм и мера. Слогов набегают кочевья

И на выжженных стенах племя пасут кобылиц...

 

Ахматовой

 

Ваш профиль резал Модильяни

Грядущего пронзая муть

Чтобы неровностию линий

Вас их грядущего вернуть!

 

Но это боль в своем пространстве.

В охрипшем горле верит стих

Что он грехи прощает пастве

От благодати слов своих.

 

Я думал, что за мной придут,

Но не пришли за мной.

Забыли, как случайный гость

В прихожей зонтик свой.

 

И он пылится в пустоте

Он сто дождей уже

В углу за шторой пропустил

На пятом этаже.

 

 

ПЯТЬ СТИХОТВОРЕНИЙ

 

Ритм

 

Гармоничны и ясны, как храмы,

Из мучительной темноты

Появляются стройные ритмы,

Избегающие пустоты.

 

И слова ничего не значат,

Это с неба упал сосуд

И туда маслянистые слоги

Слепые поэты нальют.

 

Потому, что во Время Оно,

Звездной силой сотворена,

В толще ила забилась клетка,

Чтобы жизнью подняться со дна.

 

Так и слово, из самой бездны,

С крыльев сбросивши плоть и страх,

Вырывается ласточкой быстрой,

Чтоб остаться на небесах.

 

 

*****

 

Я знаю, поднять не дадут головы,

И время всегда остается таким же, как было.

Ничем не отступит от грубой и крепкой канвы,

Кладущей певучие души в сырые могилы.

 

И маленьким нам остается мучительный страх,

И вот мы уже как прохожий ночной нелюдимы,

Глубокое море в текучих и ломких глазах

Зачем же оно так огромно и необозримо?

 

В неплотные лодки гробов затекает песок,

Глазниц глубина необъятна и незамутима...

 

 

Мотылек

 

Мы проколоты иглами света,

И легко ли на всем лету

Распростерши, как руки, крылья

Падать в жаркую пустоту!

 

О, любовь моя, серый пепел

Изумрудным стеблем пророс,

Это наши сожженные крылья

Он на листьях резных принес.

 

 

*****

 

Голубая вода гобелена.

Было средневековое утро,

На бойницах лежали тени,

На руках кружевницы Уты.

 

"Есть ли смерть?" ≈ я спросил,

Воздух душен.

Выцветают нежные нити,

Но вот тлению я не послушен,

И молю Вас: "Меня полюбите!"

 

Но спокойны лилейные руки,

Холодны прозрачные пальцы.

Что для них любви моей муки,

Им важнее строгие пяльцы.

 

Парижанки

 

А я лилею парижанок, эпохи пеших и шелков,

И завывание шарманок, и звук шагов!

Леса холеные предместий и сто мостов,

Каштанов запах. Утром вести. Вокзал. Покров.

 

И старый, вытертый орех

Веселых предков стерегущий,

Твой плавный остановит бег

Среди живущих.

 

Ведь ты ≈ пылинка из цветов

В пронзительных ресницах света

Освобожденная от слов

Пространством лета.

 

Об этом дне никто не знает

И так же, как сейчас,

Его застанет тот, кто ранит

Сознанье бденьем в ранний час.

 

И чище детского дыханья

Вразрез туманных облаков

Трубы архангельской воззванье

Смешает все с пространством снов.

 

И кто нежданно уцелеет

И кто погибнет ≈ все равно.

 

Ничего еще не потеряно,

Так по-новому и легко

Запах яблонь опять развеян

Под ладонями облаков.

 

И язык ≈ не монах, язычник,

Хочет все на вкус и на цвет,

Ошарашивает посвист птичий,

Стерегущий чутко рассвет.

 

И болит в глубине гортани

Оттого, что сильней и сильней

Южный ветер сегодня ранит

Травяным настоем полей.

 

Следы руки одушевленной

На грубых узелках времен

Не делают темнее лен

Вселенной, словом заплетенной.

 

Все ткацкому станку подобно,

Мятется маленький челнок

И ритм, как звук волны, далек

Бросает слога камень пробный.

 

*****

Так в череде прозрачных вечеров

Когда две плоти тянутся друг к другу

И привыкают, и становятся ничем

И причиняют тягостную муку

Глубокой невозможностью совпасть

Рождается любовь и побеждает страсть.

 

*****

Сон больного дитя, жизнь моя недотрога,

Обращенный в тебя и крестился я мятной водой,

Весть благую приняв, я тоскую светло и глубоко,

Что забвением плоти мой путь завершится земной.

 

Если б только мой путь! Я травинку б сорвал расставанья

Осторожней ребенка, что видит впервые цветок,

Не палимый разлукой, души моей камешек канет,

Ни следа, ни кругов ≈ бесконечен и нежен поток,

 

 

Но прощаясь с тобой, как дождаться мне утра?

Кроме звезд и травы нам не скажет никто

Не горит ли над нами нежней перламутра

Нимб забвения плоти, нимб узнанья всего.

 

*****

Три ипостаси Ориона

Кристальной светлою стеной

Миров дрожащих миллионы

Пророчат вечность надо мной

 

Так тени в свет переплетая

По поднебесной два пути

Кроя, дробясь, изнемогая

Себя избыть, себя найти

 

Не изменяя правду смертью

Мгновеньем выбор осознав

Вселенную-игрушку вертят

И каждый убежден, что прав

 

Февраля унылая обитель!

Незачем звучнее, чем забудь,

Скачет чертик ≈ прелесть, соблазнитель,

Поцелуям указуя путь.

 

Замерзают слезы, сон студеный

Заплывает в теплые глаза,

Тише имя нежное ≈ Алена,

Сумрачней и проще образа.

 

Пустоты постылая привычка,

Кочевая дрянь, нечистота,

Как легко бросаются в кавычки

И плывут печальные слова!

 

И качает... Боже, опереться б!

 

 

Проголосуйте
за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?
221712  2000-02-23 12:02:19
Юрий Соколов
- </P>Кто беженки тело сжимает,</P> <P>Кто нищенки сердце берет?</P> <P>Здесь теплый асфальт остывает,</P> <P>У ночи прохладу берет.</P> Неожиданность психологического жеста при полнейшей традиционности стихосложения - парадокс творчества Суходольского...



Русский переплет


Aport Ranker

Copyright (c) "Русский переплет"

Rambler's Top100