Критика, 20 апреля 2009

Размышляя над языком и содержанием повести

А. Платонова "Котлован"

"Сел посидеть", "почувствовал стеснение своего сознания и конец дальнейшему понятию жизни", "не желал тратить нервность своего тела", "сделал активно мыслящее лицо"... Таких выражений у Платонова бесчисленное множество, и звучат они сегодня как-то не по-русски. Но это всё же не "одесско-идишский сленг", как утверждают некоторые, а язык безграмотной эпохи, дьявольскогого шабаша, когда нелепые выражения и слова исторгались, словно из пасти Змия Горыныча, это язык Дуньки, что рвалась в Европу. "Нелепость" этого стиля не исключает, однако, его грамотный синтаксис. В нём нет изобилующих сейчас в "литературе" парцеллирующих предложений, в нём придаточные предложения не становятся самостоятельными, что почти становится нормой.

Всё творчество Андрея Платонова нуждается в чутком, неспешном, вдумчивом чтении и тем, кто ищет в литературе лишь её развлекающую, оно противопоказано. Языком витиеватого пролетария, что неудержимо рвётся к светлому будущему, писатель рисует эпоху, современником которой ему суждено было стать. Космический язык повести далеко отстоит от современного, ибо это язык непроглядной тьмы.

Нелепые с высоты сегодняшнего дня пародийно-пафосные плакаты: "За партию, за верность ей, за ударный труд, пробивающий пролетариату двери в будущее", "Советский транспорт - это путь для паровоза истории" выражали не только экспрессию того времени, но и эксцентричность его. Пародийная пафосность вызывала ироническое отторжение у людей образованных и грамотных, но она ввергала в экстаз безграмотный и тёмный народ, жаждавший другой жизни.

"Котлован" Платонова - это аллегория, в которой просматривается рабоче-крестьянское государство, что возводило фундамент под новый дом социализма. Очевидец этого строительства, автор не видел ему конца. И хотя фундамент его всё расширялся, к своему завершению он никак не продвигался. "Огромный дом" при жизни Платонова так и остался "котлованом", потому повесть заканчивается тем же, чем и началась, - рытьём, но уже могилы для маленькой девочки Насти, что должна была жить в этом красивом доме.

"Самодельный язык" Платонова - это язык "серого пролетариата", который в стремлении к светлому завтра уже невозможно было остановить, и мыслитель Платонов следует за этим языком, показывая абсурдность авангарда, некую нелепость в его тупой преданности идее. Ничего не придумывая, он выхватывает из реальной жизни эпизоды, что характеризуют сущность эпохи.

В избе-читальне женщины изучают на полу азбуку. В качестве примера приводятся характерные для лексики тех лет слова: на "а" - "авангард, актив, аллилуйщик, аванс, архилевый, антифашист", на "б" пошли в ход "большевик, буржуй, бугор, бессменный председатель, колхоз есть благо, бедняк, браво-браво-ленинцы!" По поводу твёрдого знака активист разъясняет: "Твердый знак нам полезней мягкого. Мягкий нужно отменить, а твердый нам неизбежен: он делает жесткость и четкость формулировок". Сценка передаёт дух времени - именно она, а не то, что слова потом закрепляются на полу штукатуркой.

Платонов летописал время, показывая, как идея фикс, превращавшая людей в роботов, манипулировала их сознанием. Модные идеологические слова проникали даже в лексику интимных отношений:

- Ольгуша, лягушечка, ведь ты гигантски чуешь массы. Дай я к тебе за это приорганизуюсь!

И выражение, особенно вторая её часть, стало крылатым.

Словно экскурсовод, писатель неспешно углубляет нас в жизнь котлована-государства, вводя всё новых героев, что мало отличаются друг от друга. Мы узнаём, что живой скелет Козлов, мучающийся "сердцем, окруженным жесткими каменистыми костями", "не переживёт социализма - какой-то функции в нем не хватает!", тем не менее этот скелет, к которому "воздух не проникал... до живота, а действовал лишь поверхностно" "тотчас же... захотел... писать опорочивающие заявления и налаживать различные конфликты С ЦЕЛЬЮ ОРГАНИЗАЦИОННЫХ ДОСТИЖЕНИЙ". Верно закрученная мысль передаёт сущность оболваненного народа. Призрак "вредителя", витавший в воздухе, мешал приближать радостное и светлое будущее, и доносительство было, по мнению этого полуживого народа, благим делом.

И хотя к "соревновательству" подключались зачастую из боязни "прослыть упущенцем", самоистязали себя всё-таки в основном ради благородной цели - прекрасного будущего, и Платонов, мастер языка эпохи, это как раз и отразил: "истомленный Козлов ...рубил топором обнажившийся известняк; ...не помня времени и места, спуская остатки теплой силы в камень, который ...нагревался, а Козлов постепенно холодел". Не видя настоящего, не помня прошлого, похожий на зомби, он чувствовал "внутри себя горячую социальную радость", которую "хотел применить на подвиг и умереть с энтузиазмом, дабы весь класс узнавал его и плакал над ним". От этих восторженных мыслей он даже "продрогивал" и "забывал о летнем времени".

Бригадир Чиклин "вонзает лопату в верхнюю мякоть земли, сосредоточив вниз равнодушно задумчивое лицо". Вощев, понимая, что "все равно весь свет не разроешь до дна", "тоже начал рыть почву вглубь, пуская всю силу в лопату, он теперь допускал возможность того, что ... будущий человек найдет себе покой в этом прочном доме". От них отставал чахоточный, "с костяным носом" Козлов, и Чиклин, глядя на него, думает: "Кашляет, вздыхает, молчит, горюет! - так могилы роют, а не дома" и разрешает отдохнуть, но "Козлов не уважал чужой жалости к себе" и продолжал рытьё котлована, этой огромной общей могилы, - возможно, даже под музыку Свиридова "Время, вперёд"..

Сместились представления о жалости, о нравственных ценностях, и Платонов, зеркалько отражая время, несколько иронизирует. Возможно, это и кощунственно, ибо он повествует о полуживых людях, для которых "ночь замирает рассветом". Так, урод Жачев уверен, что "в СССР немало сплошных врагов социализма, эгоистов и ехидн будущего света". Таковым он считает и председателя окрпрофсовета Пашкина, что "жил в основательном доме из кирпича, чтоб невозможно было сгореть". Жачев не попрошайничает - он требует у него еды, объясняя это тем, что "пенсии ...хватает на просо только. А я хочу жиру и что-нибудь молочного. Скажи своей мерзавке, чтоб она мне в бутылку сливок погуще налила!" И жена Пашкина исполняет все его требования, ибо Жачев-доносчик опасен, и классовый враг ему может предстать "и в форме сна, и в форме воображения". Она даже даёт разумный совет мужу найти этому несчастному какую-нибудь должность повыше: "Каждому человеку нужно иметь хоть маленькое господствующее значение".

Фанатичные лозунги, призывавшие строить будущий общий дом и заражавшие вирусом всеобщего счастья, убивали в людях человеческое начало, ибо быть счастливым лично считалось предосудительным. "Активный среди мастеровых товарищ Сафронов" пугает Козлова, что положат его спать под лампой, чтоб ему было стыдно, потому что ночью "под одеялом он любит себя, а днем от пустоты тела жить не годится".

Крестьянин-бедняк озабочен не столько тем, что у него могут отобрать лапти, сколько тем, что могут поинтересоваться, почему он "с другими бедными не скопляется".

"Труба"-радио вещала беспрестанно, "как вьюга", и "котлованец" Сафронов приходит к заковыристому, совсем в духе времени, выводу, что "мы должны бросить каждого в рассол социализма, чтоб с него слезла шкура капитализма и сердце обратило внимание на жар жизни вокруг костра классовой борьбы и произошел бы энтузиазм!.." Абсурдную для сегодняшнего дня фразу в тридцатые годы легко было принять за вредную, ибо в "рассоле социализма" люди киснуть не желали. Жили, словно рабочий скот, - ничего для себя, зато во имя идеи: "Вся артель уснула, как жила, в дневных рубашках и верхних штанах, чтобы не трудиться над расстегиванием пуговиц, а хранить силы для производства".

У Платоновского прораба Прушевского выпендрёжная по тем временам должность - "производитель работ общепролетарского дома". "Производитель", которому хотелось строить для людей думающих, для таких, кто с душой, "смотрит на светящуюся электричеством ночную постройку завода и с грустью думает, что там нет ничего, кроме мертвого строительного материала и усталых, не думающих людей". "Во время революции по всей России день и ночь, - рассуждает прораб, - брехали собаки, но теперь они умолкли". "Трудящиеся", что бурлили в революцию, теперь усмирились, потому что "милиция охраняла снаружи безмолвие рабочих жилищ, чтобы сон был глубок и питателен для утреннего труда".

Молох будущего всеобщего светлого царства поглощал и порабощал. Люди боялись быть выброшенными из этого кипящего котла, что либо переваривал мозги, либо перерождал в фанатов, либо убивал - третьего было не дано. Строить - естественное желание всех живущих, но для Вощева строительство обретает смысл лишь при виде погибшей от непосильного труда птицы, потому что в доме можно будет спрятаться от невзгод и бросать за окна крошки ещё живущим птицам.

Скупые описания природы у Платонова, как правило, олицетворены. В пору "обобществления" "пыль на безлюдной дороге" лежала "скучно", а "деревья бережно держали жару в листьях", ибо скоро должен был наступить холод в сердцах. "С тайным стыдом заворачивались листья", и этот "тайный стыд", признак совести, рождает вопрос "почему".

Повествовательный язык простого народа иногда удивляет, как если бы автору были чужды более изящные обороты. И вдруг озаряет догадка: таким языком невозможно солгать! Да, в ту пору говорили, как у Платонова, "трудоспособность" - "трудолюбие" было словом нехарактерным

Вот проходит "строй детей-пионеров с уставшей музыкой впереди", и мы понимаем, что это от излишней заорганизованности. У кого-то в глазах "зверство превосходящего ума", и возникает мысль о зависти, а когда "помолчали от обозления", значит, человек был воспитанный. Тело главного героя Вощева "побледнело от усталости, он почувствовал холод на веках и закрыл ими теплые глаза". Два взаимоисключающих слова, потому что Вощев, представитель огромной "серой массы", всё-таки не "зомби", а желающий во всём видеть смысл.

Забыв о себе, народ трудится впрок. "Под силой тяжести мертвого груза" отстукивают жизнь часы, и лишь цветочки на них могут как-то украсить, "утешить" безрадостное существование АРТЕЛЬНОГО люда. Артельный чайник - предвестник "поры питания для дневного труда". Всем даётся ломоть хлеба и кусок "вчерашней холодной говядины". Для "артельной жизни" совсем неплохо, но люди, .вместо покоя жизни имели измождение.. "Лица их были угрюмы и худы", оказывается, ещё и потому, что "хранили внутри себя истину". Обозначив её, автор эту истину, однако, не называет. Её называем мы, сегодняшние читатели Платонова, ибо знаем, что человек родится не для "артельной жизни".

Радужное будущее должно было стать не менее радужным, просвещённым и светлым, чем ушедшая в небытие жизнь дворян-буржуев, но в повести оно не наступает. Теряя память, люди, напротив, всё более деградируют: в никуда уходят не только дорогие когда-то воспоминания - даже лица матерей.

Среди бедных духом и телом людей появляются, однако, такие, что "хотели работать над веществом существования", но они были стране не нужны, ибо "думание" становилось синонимом безделия. Зачем было думать о смысле жизни, когда этот смысл продумала власть, что звала к "артельной" жизни, когда даже обобществленный скот открывал по команде рты и "начинал медленно есть, организованно смирившись"!? И Вощев, глядя на спокойно жующую живность, мучается, почему он не может быть таким же спокойным и почему ему надо во всём искать смысл, он даже "согласен был и не иметь смысла существования, но желал хотя бы наблюдать его в веществе тела другого, ближнего человека".

Повесть Платонова с её беспристрастным изображением эпохи сродни "Путешествию из Петербурга в Москву", она познавательна, страшна и одновременно опасна, ибо платоновское путешествие - это путешествие по умопомрачению времени, когда "в руках стихийного единоличника" "рычагом капитализма" становился даже голодный во дворе козёл; это путешествие по претворению в жизнь обобществления, казавшегося некой идеей справедливости.

Идея общего дома становилась смыслом жизни, вытесняя Бога. Вощев и бригадир Чиклин в "ватном, желто-тифозного цвета пиджаке, который у (него) был единственным со времен покорения буржуазии", идут в пустую церковь, где "чистоплотные лица святых с выражением равнодушия глядели в мертвый воздух", и встречают попа, зарабатывающего активисту деньги для трактора тем, что продаёт церковные свечи, чтоб его "в кружок безбожия приняли". Тех, кто осеняет себя крестом или "склоняет своё тело пред небесной силой", поп заносит в доклад для активиста. Эти реалии не были придуманы - так было.

Путешествие по коллективизации у Платонова ничем не примечательно, если не считать, что от рук "буржуев" погибли лишь два их самых ярых противника - Козлов и Сафронов.

Сцена раскулачивания почти списана со слов моего свёкра. "Постоянный вой держали" не только бабы, но даже "собаки и другие мелкие нервные животные". "Старый пахарь Иван Семенович Крестинин целовал молодые деревья в своем саду и с корнем сокрушал их прочь из почвы, а его баба причитала над голыми ветками.

- Не плачь, старуха, - говорил Крестинин. - Ты в колхозе мужиковской давалкой станешь. А деревья эти - моя плоть, и пускай она теперь мучается, ей же скучно обобществляться в плен!"

Представители пролетариата, Вощев и Чиклин ("нынешние цари", по выражению одного из крестьян), идут по колхозной деревне. Вот лежит помирающий мужик, что, по словам жены, "всё чуял", и как только взяли лошадь "в организацию", так и слёг. Баба жива тем, что поплачет, потому как слёзы "режут темные глаза", готовя их к "свету новой жизни", но мужик плакать не может. Во второй избе в гробу лежит умирающий, что сам подливал масла в догорающую над головой лампаду.

Исполнителями грязных дел во все времена являлись люди недалёкие, нищие духом. Процесс раскулачивания исключением не был - урод Жачев наносит карающий удар за собственность: "Чуй, чья власть, коровий супруг!"

Крестьяне-кулаки перед обобществлением режут, как и у Шолохова, скот, только донской писатель превратил то событие в юмор, в то время как у воронежца аналогичные события даны сурово, скупо, но не менее впечатляюще: "Иные расчетливые мужики давно опухли от мясной еды и ходили тяжко, как двигающиеся сараи; других же рвало беспрерывно, но они не могли расстаться со скотиной и уничтожали ее до костей". Перед отправкой в океан ликвидированным "посредством сплава на плоту кулака как класса" разрешили в последнюю минуту поплакать и проститься с односельчанами. И те бросаются друг к другу.

- Прощай, тетка Дарья, не обижайся, что я твою ригу сжег.

- Бог простит, Алеша, теперь рига все одно не моя.

"Ликвидировали кулаков вдаль", но инвалиду-уроду Жачеву не сделалось от этого веселее, ибо он вдруг подумал, что и его, как ненужного элемента, могут в "далёкую тишину" ликвидировать, но тем не менее кричит отплывающим на плотах: "Эй, паразиты, прощай!" А "буржуи" с плотов напряжённо смотрят на Жачева, стараясь запомнить последнее лицо счастливого на родине человека.

Из радио-трубы раздалась после отплытия музыка, и все пустились в пляс, и "даже обобществленные лошади, услышав гул человеческого счастья, пришли поодиночке на Оргдвор и стали ржать". И когда радио перестало играть музыку, люди всё никак не могли остановиться - почти, как в "Железном потоке" Серафимовича.

В барачном доме "котлована" из радио несутся "жизненные звуки" без мысли, они передают "ликующее предчувствие", что приводит в "дребезжащее состояние радости". "Тревожные звуки" "давали чувство совести, они предлагали беречь время жизни", но музыка прекращалась, и "жизнь оседала во всех прежней тяжестью". Это бытописание ошеломляет даже сегодня, а выражение "дребезжащее состояние радости" становится для нас тем же, что "заблудился в трёх соснах".

Невежество и зашоренность властей передавалась народу, который превращали в Иванов, не помнящих родства, ибо кладбища с их могилами уже не становились святынями. Ценности смещались, и люди начинали мыслить такими же нелепыми категориями, каковыми были лозунги и плакаты.

Профуполномоченному недосуг "в суете сплачивания масс и организации подсобных радостей" "погладить ночью свое уменьшившееся, постаревшее тело", ибо он не мог "останавливаться и иметь созерцающее сознание", ему надо было воздействовать на людей. "Беспокойно преданный трудящимся", он провёл всю артель поперек старого города, чтобы они увидели "значение труда, который начнется на выкошенном пустыре". Он показывал "то единое здание", "куда войдет... весь местный класс пролетариата", когда забудут про свои частные низенькие домишки, показывал "кладбище, где хоронились пролетарии, которые скончались до революции без счастья".

Вытравить высмеянное Чеховым чинопочитание власть ещё не успела, а, возможно, не хотела и потому отношения с начальниками без дистанции казались невозможными. Прораб Прушевский решил от тоски переночевать в артельном бараке. Утром Козлов, глядя на спящего начальника, советует: "Уходите на свою квартиру, товарищ прораб... Наши рабочие еще не подтянулись до всего понятия, и вам будет некрасиво нести должность".

Дети, вовлечённые в безжалостные идеи перевёрнутой морали, впитывали лексику и уродливую психологию взрослых. Малыш откусывает половину подаренного активистом леденца, а половину возвращает:

- У ней в середке вареньев нету: это сплошная коллективизация, нам радости мало!

Мать умирает на глазах девочки Насти, и она задаёт ей чудовищный на первый взгляд вопрос:

- Мама, а отчего ты умираешь - оттого, что буржуйка или от смерти?

Кощунственный с позиций здоровой морали, вопрос был естественным для эпохи, и умирающая, заботясь о дочери, просит уйти с этого места куда-нибудь подальше, чтобы никто не знал, кто её мать, чтобы она забыла, откуда она. Сафронов радуется, что дети не помнят родителей, зато "чуют товарища Ленина и Будённого"! Настя убеждена, что "умирать должны одни буржуи, а бедные нет!" Впитывая дух котлованной жизни, она на вопрос, обижал ли её Жачев, отвечает в духе времени:

- Как же он обидит меня, когда я в социализме останусь, а он скоро помрет!

"Социализм" и "капитализм" - вот два главных слова, которые дети впитывают едва ли не с молоком матери. Уродливая психология взрослых рождала, подсекая будущее, уродливую психологию детей. Светлое пятно котлованной жизни, девочка Настя, для будущего которой все стараются, умирает. Этой смертью Платонов-художник подводит черту, лишая барачную жизнь надежды в её устремлении к будущему. "В полдень Чиклин начал копать для Насти специальную могилу. Он рыл ее пятнадцать часов подряд, чтоб она была глубока и в нее не сумел бы проникнуть ни червь, ни корень растения, ни тепло, ни холод и чтоб ребенка никогда не побеспокоил шум жизни с поверхности земли", ибо этот "шум жизни" казался теперь ему противоестественным.

Повесть "Котлован" - это грустная энциклопедия индустриализации и коллективизации, энциклопедия жизни, морали и языка 20-30 годов ХХ столетия. И лишь устам урода Жачева автор смог разрешить нетерпеливое восклицание: "Хочу спросить у тебя, когда вы состроите свою чушь, чтоб город сжечь!" Котлован-государство ширились, разрасталось, проникало в глубь планеты всей, но завлечь в эту "гигантоманию" весь мир было противоестественно, поэтому "вот уже который день ходит профуполномоченный по окрестностям, ...чтобы встретить ...постоянных тружеников, но РЕДКО КОГО ПРИВОДИТ". Вполне возможно, что недостроенный котлован так и остался котлованом именно из-за чрезмерной идеологизации.

Настанет время, когда "Котлован", этот аллегоричный Колосс, начнут разбирать построчно, растаскивая на пословицы и поговорки. И каждая эпоха возьмёт то, что подойдёт, что понравится, что на сердце ляжет.

16.04.2009.

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

287343  2009-04-20 21:20:55 В. Эйснер - Очень хорошо, Антонина! Тут ты не учитильница, а настоящий критик. Рад за тебя.

287353  2009-04-21 11:09:12 Ия - Прочитала с огромным интересом, глаз у Вас алмаз! "....Настанет время, когда "Котлован", этот аллегоричный Колосс, начнут разбирать построчно, растаскивая на пословицы и поговорки. И каждая эпоха возьмёт то, что подойдёт, что понравится, что на сердце ляжет." Но если честно, то хотелось бы, чтобы весь этот кошмар остался в прошлом, а новое время придумало бы что-нибудь светлое.

287354  2009-04-21 12:39:32 Алла Попова /avtori/popova.html - Дорогая Антонина Адольфовна, мы тут всем семейством с восторгом ходим вокруг фотки. Дебют Ваш просто замечательный. Меня восхищает Ваша ясность и дисциплина ума, логика, способность убеждать (кстати, более учительская, чем исследовательская, чувствуешь себя, как на уроке, причём, показательном, и это не плохо, это даже заразительно), внимание к тексту и память. Думаю, что ученики тут же Вам и поверили, и прониклись Вашим пониманием платоновского языка. Да Вы ещё для поддержки своих убеждений оперлись на крылатого в своих выражениях Белинского. Я не согласна, что данная повесть (или любое произведение) Андрея Платонова, это энциклопедия. То есть даже никакой конкретики и определённости, надобных энциклопедиям (кстати, по отношению в "Онегину", это тоже очень условно и притянуто), у Платонова нет. Язык Платонова глубоко поэтичен, художествен, метафизичен и самым неожиданным образом опрокидывает нас в глубины духа и духовности человеческого одинокого бытия. Именно одинокого, несмотря на, а, может, благодаря изображению героев в артельном их существовании. Здесь я не хочу пересказывать рассмотрение философии Андрея Платонова Михаилом Эпштейном, выдающимся филологом и мыслителем современности, а просто сошлюсь на его статью в ж-ле "Вопросы литературы" "Язык бытия у Андрея Платонова" http://magazines.russ.ru/voplit/2006/2/ept9-pr.html желающие могут прочитать. Но, надо сказать, Вы очень убедительны и заразительны в разоблачении коммунистических воззрений на мир. Ещё шаг, и пропаганда антикоммунизма, прошу прощения. Но, к сожалению, всё не так просто. Дак вот уж всё обернулось и перевернулось. И что же? "Котлован" завершился прекрасным надёжным строительством. "Светлое будущее" построено для немногих, как раз таки самых невежественных, троечников и даже двоечников. А Вы же любите по автодорогам. Прокатились бы посмотрели на наших рублёвках, за какими заборами проистекает "светлое будущее" оно же настоящее у наших правителей и руководителей нашей жизни настоящей и будущей, медведевых-путиных и пр., заборы гораздо мощнее сталинских. Сейчас увы многие понимают, что Сталин был гораздо скромнее. А образованные да грамотные так и работают "в энтузиазме впрок". А попросту в прорву победившему сияющему капитализму "нового светлого будущего". Замечу, что это наша ирония. Это мы с иронией смотрим. Платонов ироничен не был, он глубоко серьёзен, поэтому даже намёка на кощунство я у него не нахожу. Так что я не со всем согласна в Вашем рассмотрении повести. А с удачным ярким дебютом,( пусть это будет отправной точкой для полемики), от души ПОЗДРАВЛЯЮ!

287357  2009-04-21 21:52:11 Антонина Ш-С - Спасибо, Владимир Михайлович, что поместили. Эйснеру. Спасибо, Володенька. Занимаюсь ликбезом. Дорогая Ия, "алмаз" этот больше чужое видит - свое пропускает. Вот, пожалуйста: "В нём нет изобилующих сейчас в "литературе" парцеллирующих предложений, в нём придаточные предложения не становятся самостоятельными, что почти становится нормой. Это я только сейчас заалмазила. Аллочка, дорогая, спасибо. Рада, что фоткой угодила, она годичной давности - такая вот бабулька. Вы совершенно правы, когда говорите, что статья не ╚исследовательская╩. Такой задачи я и не ставила, ибо учителям ближе рабфак, нежели ╚исследовательские╩ заумствования. Чтобы раскрыть мысль автора, учитель должен чётко понимать тему, и остановилась я на ней только потому, что это программное призведение. Я не читала М. Эпштейна и вообще, надо признаться, избегаю критику по современной литературе, предпочитая собственную интерпретацию на основании текста. И когда писала, что ╚Повесть ╚Котлован╩ это грустная энциклопедия индустриализации и коллективизации, энциклопедия жизни, морали и языка 20-30 годов ХХ столетия ", я имела в виду "глубокую осведомлённость", "знание", ╚приведённое в систему обозрение" именно эту сторону ╚энциклопедичности╩. Чтобы иметь ясное представление об эпохе 20-30 годов, можно ничего, кроме ╚Котлована╩, не читать, в нём ВСЁ: уродливая мораль, заидеологизированность, коллективизация и раскулачивание, духовное закрепощение, смещение ценностей, порабощение детской психики и др. Это ли не ╚энциклопедия╩, когда по одной вещи можно представить эпоху? Платонов ироничен, это моё убеждение. Я даже не сомневаюсь, что он улыбался, когда писал, что ╚твердый знак нам полезней мягкого. Мягкий нужно отменить, а твердый нам неизбежен: он делает жесткость и четкость формулировок╩ или ╚Ольгуша, лягушечка, ведь ты гигантски чуешь массы. Дай я к тебе за это приорганизуюсь!╩ и др. И причиной иронии становилось неприятие такой ╚новой╩ жизни.

287373  2009-04-23 14:19:34 АП - А. Ш.- С. - И ничего не "бабулька" - всем бы так выглядеть и так чётко мыслить. Осторожность по отношению к "заумствованиям" - это, по-моему, следствие "заидеологизированности". Вы не находите? Андрей Платонович, конечно, улыбался. Но ведь и младенец улыбается. На мой взгляд, он ближе к младенцу, чем к нам, иронистам и циникам в сравнении с ним. А если на портрет его взглянуть? Неприятие "нового" времени? Время не требует приятия, оно требует, чтобы поспевали, а разве это возможно?

287374  2009-04-23 14:26:21 АП - А. Ш.- С. - Прошу прощения, Антонина Адольфовна, у Вас про "новую" жизнь сказано. У Платонова не только про жизнь - про жизнь и смерть, преодоление времени, по-моему.

287376  2009-04-23 19:30:21 Антонина Ш-С - АП - А. Попова: ╚Осторожность по отношению к "заумствованиям" - это, по-моему, следствие "заидеологизированности". Вы не находите?╩ Вполне возможно, Алла. М. Эпштейна прочла, но лично мне не интересно исследование ╚поэтичности, художественности, метафизичности╩ языка Платонова. Мне интересно другое: причина, обусловившая ╚платоновскую╩ манеру. Эту причину я знаю, но исследовать её недосуг, да и не учёный я. У Платонова-философа, конечно же, и про жизнь, и про смерть, и про преодоление времени, но он с тем ханжеским временем всё более и более дистанцировался и потому в отношении к нему был глубоко ироничным. А портрет пронизан всего лишь личной драмой, говорить о которой не место здесь. Возможно ли поспевать за временем? Не знаю. Знаю лишь, что поспевать за ним желательно. А на статью сподвигла меня дискуссия, то, что его признали "навечно испуганным", "скучным", со сленгом ╚одесско-идишским╩.

287446  2009-04-28 19:36:07 Раиса - Антонина, поздравляю! Очень хорошая работа! Со знаком качества!

287462  2009-04-29 18:50:53 Антонина Ш-С - Приятная неожиданность. Спасибо, Раиса.

287733  2009-05-17 01:35:42 Александр Матвеев http://almam.com.ar/1.1htm.htm - - Уважаемая коллега! Критическая статья написана профессионально: выдержан стиль критической статьи, без "емоцианально-иронических" комментариев. Прекрасная статья, продолжайте в том же духе!

287745  2009-05-17 15:30:58 Антонина Ш-С - Спасибо, Александр, за внимание. Работа написана для школьных учителей.

Copyright (c) "Русский переплет"