|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Рассказы
25 февраля
2008 года
Костры на опушке
То, что в жизни буффонада, трагедия, пьеса абсурда сразу
идут на одной сцене - мысль очевидная. Но все же постоянно сомневаешься:
можно
ли соединять столь несопоставимые в сознании вещи - кровь, страдания и
обыденные человеческие проявления и наблюдения. И все равно автор берет на
себя
смелость.
Лет шесть назад на всех митингах оппозиции можно было
видеть безработного Ивана Сметаева.
Принадлежал он к самым левым тогда фундаменталистам из ВКП/б/, генсек
-
Нина Андреева. Это сейчас выяснилось, что можно еще левее. И молодые люди с
портретами Че скандируют на шествиях: "Gaushe! Gaushe! Extreme gaushe! Мы
крайне левые, левее нас только стенка! Недавно на
Васильевском спуске они развернулись задорной цепочкой и возглашали:
"Революция!
Революция! Сказал же Ленин ясно -- Россия будет
красной!" Среди них была очаровательная девушка, хотя об этом можно
было
только догадываться. По сандинистской моде она обмоталась платком так, что
были
видны только смеющиеся глаза. И тем не менее
стройность,
нежно-золотистые локоны пленяли взгляды протестантов и объективов. Словно
ощутив внимание мировой общественности, девочка достала зеркальце и начала в
него смотреться.
Что до Ивана, то это был дородный детина лет тридцати
со скошенным, нависающим над глазами лбом. И общий вид у
него был настолько дремучий, что его очень любили показыватьв новостях по
всем
программам - дескать вот какие первобытные типы у
красно-коричневых. Я не был с ним знаком, но судя
по
его слегка путаным речам с неслишком ответственных трибун и разговорам с
рядомстоящими, человек он был прямодушный и незлобливый. Встретиться с ним
мне
пришлось при обстоятельствах драматических.
Сразу после указа 1400 я поехал к Дому Советов.
Настроение
здесь было взбудораженное и даже приподнятое. Казалось, что все настолько
очевидно, что уж теперь... Инструктировали нас примерно так: если нападет
ОМОН,
то скажите ему, что произошло
грубейшее
нарушение Конституции и мы на защите закона. Я очутился на широкой лестнице
напротив набережной. Публика вокруг стояла интеллигентная. Много было
офицеров
запаса, солидных мужчин, которые узнавали друг друга, говорили о товарищах
по
академии, о том кто где работает, в основном
преподает. Под утро, когда забрезжил
рассвет на Москва-реке, пред нами явился Иван Сметаев. Он был в зеленом
камуфляже, весь перетянут ремнями и крепко не вязал
лыка. - Внимание! Слушай мою команду!
-
обратился он к строю. - Те кто по моложе и поумнее
-
за мной! Будем готовиться к отражению атаки. - Никто
конечно не шелохнулся, но само желание Ивана решать кто умнее из выпускников
военных академий выглядело весьма своеобразно. Должен сказать, что это
единственный раз за всю эпопею, когда я наблюдал нарушение принятого сразу в
трех чтениях сухого закона. Но это я для оппонентов.
Наступило третье октября. Когда на улице Королева
показались БТРы, то люди из Останкинского парка с криками "Ура"
бросились к ним навстречу. Совсем как в сказке "Мальчиш-Кибальчиш"
-
пришла к нам на помощь Красная Армия! В ответ раздались очереди из
крупнокалиберных
пулеметов. Вблизи опушки я заметил Ивана. Когда начался обстрел, у него
возникло совершенно правильное решение - надо было бежать вглубь парка и там
окопаться, о чем он сообщил соседним
товарищам. Но рядом оказался
необычайно стойкий мужик. Он стоял у самой бровки в своем сером
пиджачке
и не мигая смотрел вперед на пылающее зарево ,
трассирующие пули, мчащиеся машины скорой помощи. Сметаеву он сказал
укоризненно: - Ты что здесь панику разводишь? Как по телевизору выступать,
так
он первый, а чуть что - так смываться? Позже, на демонстрациях я ни разу не
встречал ни Ивана, ни строгого мужика. Живы ли они?
Хочется
верить, что да.
|
Проголосуйте за это произведение |
|
Сергей, мне за вас страшно!!!! События происходили очень непростые, и говорить о них надо, и в шутливом тоне тоже.
|
|
|
