|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Рассказы
12 мая
2011 года
Мороз и солнечный ветер
Я
присутствовал при прозрении Говорухина. Время было жаркое - декабрь 1992
-го.
Верховный Совет уже во всю не слушался, и самопровозглашенный госсекретарь
Бурбулис искал ему замену. В концертном зале в Зарядье он собрал Конгресс
уважаемых граждан Российской Федерации. Но уважали их не все, и левые силы
выстроили пикет вдоль прибодрившейся набережной, так что прогрессивные
деятели
среднего класса спешили сквозь коридор из красных знамен и лозунгов, откуда
в
них метали на лету терявшие покупательную способность серебряники. Всех
встречал маленький мальчик с интеллигентной мамой, держащий плакатик:
"Дядя
Гайдар, верни мне мое мороженое за 10 копеек!". ОМОН тогда еще переживал пору своей
застенчивости, и все это янтарным застывающим днем продолжалось довольно
долго.
В числе прочих, втянув
голову в плечи, проторопился режиссер Майкл Заваров, отличившийся образом
Ленина с человеческим лицом и на радостях спаливший партбилет в студии
Останкино - куда смотрели пожарные? Вдруг среди участников политпробежки я
увидел своего однокурсника и бригадира нашего стройотряда Алеху
Смышленкá. Он также семимильными шагами летел к демократической цели,
и
взгляды наши разминулись. Хорошо, что я объявил строжайший режим экономии по
причине невыплаты полугодовой зарплаты, да и не сторонник я театральных
жестов.
Не приведи запулить мелочью - а крупных у меня не было - в человека
недюжинного
дарования, да еще представившего меня к грамоте Астраханского райкома
ВЛКСМ[1].
Когда Леха вступил в КПСС, я спросил - Ну, и какое тебе дали поручение? - Да
вот, субботник организую на строительстве гаражей для наших сотрудников.
Гараж
Леха построил, докторскую защитил, но тут подоспела постперестройка, и он
уже
вовсю тусовался в рядах Реформаторской партии - где она
теперь?
Ты не представляешь, как
питаются за границей, - делился он. Никакого хлеба! Я вот недавно из
Бразилии.
Так там на тарелку кладут только овощи и огромный
бифштекс!
-
И что, назавтра все это появится при однопартийной
системе?
Пишу обо всем с легким
сердцем, потому что скоро Леха с политикой завязал и отъехал искать научного
счастья в заокеанские дали и выси. А задачей он занимался фантастической -
солнечным ветром. И рассказывал о его порывах очень увлекательно. Из-за
одного
такого рассказа я чуть было не попал в серьезную дипломатическую переделку.
Дело было в Братиславе.
В
Словакии меня всегда радует незасоренность их речи латинскими корнями - не
добрались до них петровские реформы. Они не говорят марка - znamka,
лифт - vytyah, аудитория -
slusharnica,
театр - Divadlo -"дивлюсь я на небо",
журнал - chasopis - и действительно, мы же
ежечасно туда пишем, во всяком случае, некоторые из нас. Музыка
-hudba.
И, что самое удивительное, продуктовый магазин - potravinovyi obhod,
что больше походит для нашего случая.
Ребята
в Университете, где я работал, как-то собрались выпить по кружке-другой
пива.
При этом и чешское, и словацкое принималось с одинаковым почтением. Павол
Русинский с кафедры астрофизики, только что
вернувшийся из Хьюстона, рассказал занятную историю об
англо-американском проекте Венера-Земля. Железо поставляли заокеанщики,
англичане - программное обеспечение. Как известно, на туманный Альбион не
пускают не только евро, но и метры и килограммы. Поэтому, когда пришла пора
тормозить, компьютер выдал импульс не в, казалось бы, милых сердцу каждого
джентльмена Ньютонах, а в футах на фунт, что в 7 раз больше, чем нужно
метрическим американцам. Этим, дескать, и объясняется, что станция со
свистом
пролетела мимо ошеломленной утренней звезды, что тогда широко
обсуждалось.
В свою очередь я
вспомнил,
как Леха ездил на космодром Плисецк запускать геофизический спутник, где
щелкал
и его прибор. Две недели они просвечивали все
узлы и контакты, все работало штатно, но когда уже начали
устанавливать
головной обтекатель, кому-то пришло в голову проверить полетное задание - а
это
небольшая плата, как у ЭВМ. И тут выяснилось, что это полетное задание -
боевое. Что делать? Оставить все как есть - схлопочешь выговор. Старт через
полдня, или, по расположению светил, через полгода. Командировочные на
излете,
не говоря уже о длиннющей очереди других спутников. Но время было
позднесоветское, и они сумели обернуться и слетать на "Южмаш" и обменять
у
Леонида Даниловича[2]
мечи
на орала.
Рассказ мой
братья-западные
славяне выслушали весьма благожелательно, посмеялись, а потом вежливо
поинтересовались - а в этом боевом задании какие цели? И тут я, видимо под
действием чешско-словацкого ассортимента, что совсем не оправдание, стал
рассказывать анекдот, о том, как русский полковник после знатного фуршета
вылезает из бункера, и начинает считать ракеты: Один, два, три - что такое?
Один, два, три - фиг с ней, с Техцией!
Последовало какое-то
вакуумное молчание, и я понял, что нужно срочно выходить из ситуации. - Ну,
так
могло быть давно, еще до антиалкогольной компании. А сейчас вообще, ядерный
чемоданчик в надежных общечеловеческих руках.
Не чуждый идей
панславизма,
да еще на брегах Дуная, я по заданию нашего журнала "Русская душа" еще
занимался переводом словацких поэтов. И вот сидим мы с обаятельной и
талантливой поэтессой Яной Милановой в кафе "Лагуна". "Лагуна" - так
назвали новые владельцы, до них несколько веков подряд его величали
"Monastyrsky closhtaren", - "Монастырская винокурня". Яна
-музыковед,
защитила диссертацию о театре масок, потому полгода провела в Танзании, -
всегда удивляюсь, как она такая хрупкая, изящная прослушивала тамошних
шаманов;
пишет тонкие, устремленные к духовным вершинам стихи.
А сейчас Яна
рассказывает,
что работы по специальности для нее в городе нет, но она заключила договор и
переводит "Соловецкие письма" Олега Волкова. Правда, хозяева
издательства
не совсем в курсе, кто такой Олег Волков, отчего не слишком уверены в
прибыльности предприятия, но ей очень содействует одна добрая женщина,
редактор, тоже окончившая Братиславский Университет, но уже по кафедре
генетики.
-
Не знаю, правильно ли я делаю, что рассчитываю на ее поддержку. Ведь
она внучка Васила Жиляка.
- И тут, опять таки не без
участия "Вавриневского" красного вина, но с искренним желанием сделать
ей
приятное я заявил: - Ты знаешь, Васил Жиляк - один самых уважаемых у нас
ваших
политиков.
Яна кротко не согласилась. - А у нас к нему относятся по-другому.
Ведь
это он написал письмо, чтобы советские танки вошли в Прагу.
Разумеется, это нисколько не отразилось на нашем творческом
содружестве. А сомнения Яны были связаны еще и с тем, что ее отец в 50-е
просидел полтора года за чтение какой-то литературы. Впрочем, затем жизнь
пана
Штефана складывалась вполне благополучно, и в 68-м он со всем семейством
отправился на Тянь-Шань ловить вместе с ФИАНом космические лучи. Но тут
наступил очередной август, и им пришлось спешно возвращаться домой, где его
вновь ожидали сложности. Яночка ходила в Тянь-Шаньские ясли, и изъяснялась
исключительно на русском языке. Зато в их квартале жили ветераны, которые
выучили русский еще в плену первой мировой. Они-то с удовольствием
разговаривали с маленькой девочкой на благоприобретенном
наречии.
-
Почему теперь тебе можно звонить только по сотовому? - спросил я. -
Наши телефонные сети купила немецкая компания, которая все время поднимает
плату, так что держать домашний телефон слишком дорого. Потом выяснилось,
что и
трамвайные линии в городе приобрели то ли баварцы то ли верхние саксонцы,
как,
впрочем, и вышеупомянутое издательство. И поневоле подумалось, что если бы
камарад Жиляк был у власти, то не скупили бы объединенные германцы вдобавок
заводы "Шкода", а заодно и пол-Чехословакии. Яна бы поверяла музыку
сфер,
говоря по телефону, сколько ей захочется, кафе "Лагуна" гордо носило
свое
родовое имя, а царственная внучка, конечно же, занималась своей любимой
генетикой. Переводили бы тогда Олега Волкова? Обязательно ли платить такую
цену? Слишком философские вопросы.
-
Но вернемся на московские просторы. В отличие от остальных,
Станислав
Сергеевич шел, не спеша, пристально всматриваясь в лица зрителей, всем видом
показывая, что место встречи изменить нельзя. Когда он поравнялся с
трибуной,
где ораторствовал рабочий поэт Борис Гунько, Борис Михайлович своим громовым
голосом вопросил на всю Васильевскую : - Ну что, Говорухин! Ты этого хотел,
когда снимал фильм "Так жить нельзя!?" Мэтр остановился, устремил взгляд
в
бесконечность, помолчал, подумал и медленно направился к залу. Позднее,
объясняя свой заход в оппозицию, он вспоминал именно этот
случай.
По сообщениям средств массовой информации, магниевый магнат Д.
отмечал
день рождения жены в Куршавеле. Приглашенные гости съели икры на пятнадцать
тысяч д. Так жить можно.
|
Проголосуйте за это произведение |
|
