Есть одна распространенная история про известного советского физика-теоретика, академика Френкеля. Как-то в коридоре Ленинградского физтеха к нему подбежал экспериментатор и показал только что снятую кривую с большим минимумом посередине. Легко и непринужденно Френкель объяснил физическую сущность явления. Однако тут же выяснилось, что график был перевернут вверх ногами и это вовсе не минимум, а максимум. На секунду задумавшись, теоретик объяснил и этот эффект.

Про то я вспомнил, увидев недавно в Манеже выставку Глазунова. Мэтр выставлял как свои работы, так и учеников. Была конечно знаменитая картина ⌠XX век■, где Хрущев с ботинком в руке балансировал на проволоке перед зданием ООН. Но встречало зрителей новое полотно, названное тоже масштабно ■Вселенский натиск■. На нем была изображена хищная реклама ⌠Мальборо■, заслоняющая белоствольные храмы, натурщица в иномарке, шествие под красными флагами, демократический трехколор, а на фоне всего вверху загорелый, улыбающийся Дядя Сэм в звезднополосатом цилиндре, затем слегка оплывший Ельцин и рядом, со страшным лицом, Лужков. Публика, как ей казалось осведомленная о законах композиции и настроениях мастера, воспринимала всех троих в дружной компании, бывших явно заодно. На следующий день, включив телевизор, я увидел, что на выставку пожаловали сами Борис Николаевич с Юрием Михайловичем. Они остановились у первого произведения. Илья Сергеевич вдохновенно рассказывал: - Вот видите, Запад хочет отнять наши истинные ценности и насадить свои, подложные. Но с нами наш президент, мэр и они нас защитят.

Так что искусство - прямая дорога к согласию. Именно ее я выбрал во время своей первой заграничной поездки в Польшу. Чтобы высказать уважение к народным традициям, я задумал объясняться исключительно на польском языке. Тем более, у меня был словарик. Поэтому выйдя из вокзала ⌠Варшава - Центральная■, и увидев родное здание университета в образе Дворца науки и культуры, я решил разузнать дорогу. Поравнявшись с гулявшими здесь парнем с девушкой я сказал: ⌠Dzieñ dobry! Proszê powiedzieç , jak przejœ æ na Marszalkowská ulica?■ Лицо юноши осветилось неподдельным изумлением и он пробормотал: - А мы не эстонцы.

Конечно, Прибалтика - замечательная страна. Несколько бурных лет тому назад, я ходил в неизмеримо левую организацию - Объединенный фронт рабочих. И, как положено, принимал участие в пикете, боролся за права человека в Латвии. Ребята из Риги дали мне листовку, бичующую буржуазные власти. Поскольку читать на морозе трудно, я достал ее в метро. И вдруг замечаю, что стоящий неподалеку молодой человек с кейсом и в дубленке тоже интересуется текстом. Занятый ростом численности наших сторонников я задумчиво протянул: - Да непростая обстановка сейчас в Прибалтике.

-Очень сложная обстановка - подтвердил молодой человек.

-А как нелегко приходится русскоязычному населению. -

-Но особенно трудно русским!

Он произнес это с такой убежденностью, что мне показалось, что ему можно доверять. Ну, а что касается дубленки, - так надо же расширять социальную базу. Поэтому я спросил: - А вы слышали про Фронт рабочих? Мы везде защищаем трудящихся.

-Конечно слышал. Я Андрей Смирнов, член исполкома ⌠Ленинского единства■. Политический советник Нины Андреевой. Мы собираемся по вторникам в Общественном центре. - Но я продолжал ходить по четвергам.

Но скоро пришлось заседать на воздухе. И вот уже мне передают бумажный квадратик, пятый экземпляр, где было напечатано.

19 октября. 14. 00.

метро ⌠Сокольники■

От Сокольников рукой подать до ⌠Матросской тишины■. Всего набралось человек тридцать пять. Когда мы шли с нашими транспарантами: ⌠Долой пРезидентов!■ , ⌠Нет развалу Союза!■ , ⌠Свободу декабристу Лукьянову!■, все смотрели на нас, как на полоумных. Это через полгода здесь собирались огромные демонстрации и стотысячная толпа ревела: Шенин! Шенин! ,- и его тонкая, изящная дочка читала свои стихи. Для тех, кто не бывал у этого учреждения, объясняю, оно представляет собой четырехугольник из зданий с решетками, внутри еще помещения. Где находились наши герои, мы, конечно, не знали. Поэтому мы подошли к одной из сторон, развернули плакаты и начали скандировать: Свободу патриотам! Народ с Вами! Оказалось, что по периметру располагалтсь уголовники. Услышав звучащие лозунги и призывы, они пришли в состояние необычайного воодушевления, облепили окна и всячески одобряли и поддерживали.

Вдруг из пятиэтажки напротив выскочила разъяренная блондинка.

- Господа манифестанты! Прошу не шуметь.

И все ж, общечеловеческие ценности взяли верх, и все сместились к другой стороне.

Но не надо думать, что это действие - изобретение только новейшего времени. В свои студенческие годы я принимал участие в многолюдной демонстрации молодежи в поддержку подвергшихся агрессии арабских товарищей. Светил золотистый осенний день. Мы шли по метромосту, затем, воссоединившись с медиками и педагогами по Метростроевской, к центру. Как человеку серьезному и ответственному, мне дали блоьшой транспорант, который я гордо нес наравне с другими. У самого поворота на Гоголевский бульвар я заметил гостеприимную вывеску пельменной и понял, что очень проголодался. Чтобы не создавать сутолоки, я поставил плакат недалеко от входа и взял двойную порцию пельменей, сок и калорийку, заплатив, как вы сами понимаете, рубль. Но только я приступил к десерту, как услышал загадочный гул из-за окна. Он нарастал с каждой минутой. Наскоро доев и допив, я вылетел из двери и увидел, что тысячи людей, шагавших мимо, все как один читают мой плакат - ⌠Прекратить провокации!■ и ликуют.Я опрометью бросился к нему. Одновременно наперерез мне заспешили два слегка озадаченных товарища. Но я добежал первым, и когда я вновь поднял призыв высоко над головой, смех перерос в гомерический хохот. И все же, скороговоркой пожурив меня, товарищи отобрали мое решительное требование. Так что пришлось мне выражать протест в устной форме.