Новое искусство в спектрах информационного ускорения

Очерк

Современный мир, с его парадоксальным ускорением, принёс всем нам великий переворот, которого ещё не знала наша история. Вместе с тем этот переворот, происходящий на исходных рубежах нынешней эры, вступившей в свои права и требующей от всех нас непрерывного внимания и духовного сосредоточения, сделал новый мир идеепорождающей конструкцией проступающей сквозь личность реальности высшего значения. Именно в этот момент исканий и духовных ориентировок личности и происходит концептуальное размежевание двух стилевых течений нашей эпохи. Человек становится совершенно не замкнутой в себе многозначащей единицей вечного сочетания со своим, прошлым и будущем, не отодвигая в сторону небытия своё настоящее.

Современный человек по-новому стал относиться к своему настоящему. Он стал отождествлять себя со своей непосредственно действующей в нём действительностью. Человек перестал быть одномерным элементом собственной культуры, которая утратив в современных рубежах своё истинное измерение и способность свободно говорить о самой себе без политических, штампующих оценок, превратилась в систему канализаций, отводя культурный мусор в отстойники. Новый мир придал более чёткую и значимую существенность каждому мигу жизни, где между настоящим и настающим больше нет непреодолимой бездны. Современный мир с его ускоренным бегом, духовно сформировавшийся в условиях исторического застоя девяностых, вдруг явил себя главным отрицателем нашего повседневного реализма, с его пореформенной ломкой устоев общества, отчасти оказавшегося в достаточной мере жертвой новизны, капиталистического сценария жизни. Но это только на первый взгляд.

На самом деле новый мир только расширил весь наш реализм на область вещей на первый взгляд невидимых, обнаруживающих свою многомерность, прежде всего в современном искусстве, где бытие вообще не сводиться в плоскость только физического восприятия, но включает и наивысшую, метафизическую реальность нашей жизни. О чём, несомненно, свидетельствуют тенденции в мировом искусстве, в отдельности от жанровой политики как таковой, в котором за последние десятилетия было совершено поразительное преобразование. Новый мир внёс в современной искусство умение раскрыть всё полнее в вещах, что окружают нас в бытности, главную возможность какого-то именно человеческого свершения. Мир вещей был выражен не просто в банальном опыте векового распредмечивания вещей, а в большей мере в подлинной многомерности их освоенности. Вещи и предметы перестали существовать в привычном для нас бытие материальной функции. Был расшифрован иррациональный мир вещей. Разумеется, в тогдашней исторической обстановке всё метафизическое было отделено от нас глухой стеной, и мир являл себя лишь в более суженном понятии реализма, переполненного лишь одной из возможных реальностей - социально-бытовой реальностью, что непосредственно и составляла трагическую сторону нашей жизни. Теперь же всё обстоит совершенно иначе. Современный мир - это реализм множества иных реальностей, связывающих каждого человека с непрерывностью его внутренних переходов и взаимопревращений, словно играя в одну общую игру.

Современная жизнь протекает в бурлящей вокруг нас реальности, которая перестаёт быть просто физически воспринятой образностью распредмеченной, развоплощённой действительностью, где главным модусом исторического развития является ускорение, видоизменение. И в этом ускорении происходит перманентное обновление культуры, которая с тех самых пор перестаёт болезненно раздваиваться на новизну и старину. Идея прогресса придаёт вещам и жизни человека всё большей меры завершённости, целостности именно в парадоксе ужасного ускорения. Всё "летит" и изменяется! В единицу времени человек умудряется прожить несколько лет своей жизни, и как можно больше исчерпать событий из неё, покуда не произойдёт своё эсхатологическое Всё!

Идея ускоренного проживания, чувствования, ощущения оборачивается для современного человека в реальность архива, который продолжает действовать только лишь в культурных склепах, укрытых сумерками безмолвия и вечного покоя. Всё неминуемо погружается в пески бесконечной пустыни архивных каталогов, интересных только для археологии завтрашнего дня. Настоящее вдруг превращается ускорением современной жизни в замурованную нишу, которая возможно, когда-нибудь и заинтересует энтузиаста историка, но что делать теперь?

Незаметно для нас наша собственная история превращается в мёртвую вечность холодного гранита надгробий, существующих только в замирание "вечного царства". Современная жизнь начинает ощущаться многими уже как гипсовый слепок, с преобладающими в структуре его пустотами, чёрными дырами.

Таким образом, наша с вами история останавливает свой многовековой ход, потому что с незапамятных времён поток времени, убыстрённый современным ритмом жизни, в конце концов, становится формой регистрации архивной, компьютерной памяти. История начинает оживать только в символической, закодированной форме информационных единиц нашего ноутбука. Реальность, что окружает нас, ранее состоящая из чётко регламентированных временем последовательности мгновений счастья, тоски, целей, вдруг обретает положение одновременности, какого-то немыслимого замирания в парадоксальном ускорении ритма жизни, точно бегущий человек на фотографии. История упраздниться в своей колыхающейся вечности; она вдруг превратиться в модус прошедшего, отснятого фотоснимка.

Устремляясь в непостижимое будущее, мы сами превращаем своё настоящее в прошлое. Реальность вовне настоящего, в непосредственном взаимопроникновении человеческого "Я", отдельно существующего в духовном элементе своей культуры, больше не выступает как самораскрывающаяся реальность того, что было с нами вчера, и что составляет часть нашего сегодня. Чёткость границ стерта. Неопределённость становится главной атрибутикой нынешнего столетия. Вчерашнее человека и его завтрашнее, возрастая с равной скоростью, как бы замыкаются друг на друге, тем самым образуя как будто ситуацию замирания в ускоренном беге жизни, на фотоснимке, и приближаясь к нулевому модулю времени - когда настоящее разпоплощено в прошлом.

И чтобы постичь исторический бег жизни, по крайней мере, на фазах его максимального ускорения, многим из нас просто необходимо верно сориентироваться в сферах его растущего самосознания и возможности его творческих трансформаций. Мы должны познать именно "содержательную" сторону этого убыстрения, в какой-то мере пренебрегая его формой, стилистикой бега, чтобы не быть выброшенными, отстранёнными от главных моментов фиксации собственной истории. Чтобы не стать "потерянным поколением". Чтобы не прозевать собственной истории, которая осуществляется уже сейчас, и уже именно теперь постичь её глубокий и многозначный подтекст.

Историзм - это не просто область изучения каких-нибудь отдельно взятых исторических событий прошлого, кратких эпизодов отрицательного опыта последних десятилетий, фрагментов из биографических ссылок, это скорее путь нового развития историчности через её осознания в самом себе. Человечество перестаёт быть абстрактной идеей кабинетной философии, оно трансформируется во всеобщую потребность поиска новых путей для обновления. Человечество стало более зрелым и теперь вполне осознаёт, что невозможно выжить в смертельно ускоренных фрагментах идей и стилей, и культура здесь призвана стать всепроясняющим моментов в современной смыслоутрате.

И эта современная смыслоутрата явилась причиной того, что История "в целом" стала восприниматься как - воплощённый квант соответствия и несоответствия эстетических и этических законов, наличествующих в системе потребительских ценностей нынешней цивилизации. История - это текст невоплощённого искания и попыток воссоздать, впадая в многочисленные искажения и даже неумолимо-жестокий обман правды и справедливости, отобранный самой жизнью в исторической последовательности человеческого жилья и культурного его обихода. История человечества всегда есть и будет его единственно оставшимся жильём и обителью доверительного отношения к собственным оценкам, и с развивающейся с каждой новой ступенью исторического процесса поразительной работоспособностью в составлении текстов, где и начинается как будто самое натуральное общежитие его исторического пространства.

У каждого народа, нации, этот процесс достаточно обширного по географическим меркам обживания, происходит в соответствии с приличествующим ему одному пониманию, представлению и - в первую очередь, прежде всего - в предощущении собственной значимости в текстах воплощённых исканий "своего места". Каждый народ, нация, рано или поздно должна будет послужить источником развития в процессе многостепенного становления всеобщего "первоэлемента существования" в действительности. Когда одно историческое событие - просвечивает своё отношение и к природе собственного, первоочередного и самоочевидного становления в реальности, обогащаясь за счёт избирательности материальной культуры в единстве с остальными народами, вбирают в себя и преломляют в себе - заново отражающиеся и осмысленные в рамках демократических свобод - идеи совершенного единства.

Совершенное единство народов - новое восприятие общей цели выжить, усовершенствовавшись за счёт многомерной стороны действительности. Человеческая история начинает жить как будто по-новому, своеобразно заданной ей разнообразием культурных кодов ныне живущих народов на земле. Общая история вдруг обретает для всех в отдельности первостепенную значимость и полноту, благодаря техническим, таким как интернет, и социальным, политическим модусам проступающей новой реальности в нынешних условиях общежития. И эта действительность не претвориться разрушенным соседством народов, сплочённостью единой целью совершенствоваться полного и абсолютного вочеловеченья человека в исторический аукцион, на котором разными нациями и народностями будут покупаться исторические события, этические нормы и верования как музейные редкости для декоративной обстановки своих национальных, социально-политических мемориалов. В этой атмосфере, в достаточной степени, отравленной в лживых попытках преодолеть прошлые ошибки и недочёты народов, не позволяющих далее укреплять общее доверие до общего происхождения причин всеобщего отравления, невозможно никакое будущее. Поскольку современная ситуация в мире, остро вопрошающая о смысле завтрашнего дня в контексте значения целостности, единства всех народов, выводит нас к проблеме - о возможных путях развития человеческой личности в тех новых условиях жизни, которые сложились после очередного кризиса. Кризис блестяще показал, что устройство вселенной является на сегодняшний день величайшим препятствием для свободного развития человеческой личности, а последние события в мировой политике и того, кажется, более ясно прояснили, что современное устройство ведёт к духовной и физической гибели личности. Только культура может постичь мироустройство, проникая к мельчайшим, элементарным частицам природы вещей. Новое время должно сыграть важную роль в совершающемся встречном и возрастающем осмыслении между человеком и природой вещей, раскрывая единство материального мироздания через магический кристалл нового искусства.