Описываемые сюжеты и персонажи - плод авторской фантазии и какие-либо совпадения с реальными событиями и лицами являются чистой случайностью.

1.

┘В тот день √ весенний, апрельский день 1974 года - инструктор горкома партии Виктор Князев побывал в писательской организации, встретился с секретарем парткома Владимиром Умневичем. Торопыга во всем : говорит быстро, бегает быстро, но ведь известно √ быстро хорошо не бывает. В общем, все кипит и все сырое, типичный случай. Всегда от него попахивает √ то ли водкой, то ли пивом, то ли вчерашним , то ли сегодняшним. Князев сказал ему как-то об этом, мол, об авторитете надо думать, а он все обратил в шутку: " С писателем всухомятку нельзя, не поймут┘Вообще скажите райкому, путь нам за вредность доплачивают". А кто знает, может, он в чем-то и прав? Вон, посмотришь, некоторые из них, когда ни заглянешь, все в ресторане сидят, пьют; иногда так напиваются, что до мордобоя дело доходит┘Богема, одно слово.И откуда у них только деньги берутся? А все жалуются, что гонорары маленькие┘"

Потом Князев зашел к оргсекретарю Ильюшиину. Тот сидел на втором этаже, в отдельном кабинете, за двумя дверьми, перед входом расположилась секретарша, все чин по чину, настоящий начальник. Маленькое министерство, и Ильюшин в нем немалый чин, знающий себе цену. Во многом копирует начальство Большого союза.

-Заходите, он один, по телефону разговаривает, - сказала Таня, полногрудая девица неопределенного возраста, сильно накрашенная, с сигаретой в одной руке и телефонной трубкой в другой.

Князев вошел, прикрыл за собой дверь. Ильюшин чуть заметно кивнул головой, указал рукой на стул напротив себя, продолжая говорить по телефону. Говорил он обстоятельно, четко, его сухой голос поскрипывал, словно старые дверные петли; он был близорук, носил толстые очки, высокая, с основательной сединой , голова была согнута, наклонена над столом, на котором лежали, аккуратно сложенные в стопку, канцелярские папки.

Вот опять приходится заниматься этим, - сказал Ильюшин, закончив телефонный разговор и многозначительно кивнув на одну из раскрытых папок, лежавших перед ним. Потом он чуть заметно нажал на кнопку на крышке стола √ в двери тут же появилась Таня, как будто слегка чем-то испуганная.

- Слушаю, Владимир Николаевич, - вся ее поза выражала полную готовность исполнить любое распоряжение своего шефа. Таков был ритуал, повторявшийся всякий раз, когда ее вызывали в кабинет начальника.

-Никого ко мне не пускайте, √ приказал он, словно перед ним стояла не секретарша, а солдат или младший по чину офицер. "Генеральская хватка"- отметил про себя Князев. √ У меня товарищ из горкома." Было видно, что эти слова доставляют ему какое-то трудно объяснимое удовольствие. - Неприятно, но приходится, - продолжал Ильюшин, пододвигая к себе раскрытую папку. Князев непонимающе подернул плечом. "Диссиденты" - коротко пояснил Ильюшин. Так их теперь называют┘Вот один из них┘- он уткнулся в папку и перевертывая страницу, начал читать.- Владимир Карнаухов, русский , беспартийный, сорока восьми лет от роду. В молодости был заведующим отделом поэзии в журнале "Октябрь" , сейчас на вольных хлебах, пишет стихи, неплохую прозу┘- Ильюшин поднял подслеповатые глаза, поправил очки.- А недавно Карнаухов передал за границу, в диссидентский журнал повесть "Без отца, без матери". Крутая антисоветчина. Вообще же за ним давно тянется хвост. Мы его уже строго предупреждали за подписание писем в защиту Гинзбурга-Галанскова. Но ему все неймется, высказывает свое несогласие с исключением из Союза писателей Солженицына и Лидии Чуковской. Есть информация, что собирается уехать в Израиль, хотя сам чистый русак┘ Вот такие дела, товарищ инструктор горкома,- закончил Ильюшин своим привычным скрипучим голосом и изобразил чуть заметную улыбку, словно говоря при этом: неприятно всем этим заниматься, но кто-то должен блюсти чистоту рядов┘Князев понимающе кивнул головой

- А вот еще один √ из этой же сомнительной публики,- продолжал Ильюшин, - поэт Галиф . Слыхали такого? .Признаюсь, я и сам стихов его не читал да и нет особого желания, а придется, вот у меня тут его тетрадка, не опубликованные, разумеется┘

Князев слышал, что Ильюшин был неравнодушен к стихам и сам, бывало, пописывал, а в редкие, откровенные минуты и почитывал коллегам свои вирши √ надо будет как-нибудь попросить и почитать их. Ильюшин держал в руках папку с красной ленточкой; Князев только сейчас заметил, что все папки были помечены ленточками разных цветов - кроме красных, были зеленого цвета, синие┘ "Аккуратист, ничего не скажешь",- подумал Князев.

- Просто отпетый антисоветчик, - поскрипывал голос Ильюшина, - тут , впрочем, все проще и яснее, и пятый пункт соответствующий, наш доморощенный француз┘. Сей фрукт также имеет строгий выговор примерно за те же доблести, что и Карнаухов, но кроме идеологических искривлений, Галиф трижды получал по 15 суток за ординарную пьянь и хулиганство ,а проще говоря, рукоприкладство. Вообще, как вы понимаете, если за пьянство и аморалку писателей исключать из творческого союза, то там скоро просто никого не останется, но тут особый случай, и Галиф , без сомнения, подлежит изгнанию из наших рядов ┘"

Ильюшин не был членом писательского союза, но в душе считал себя писателем и знатоком литературы. Его любимый писатель был Салтыков-Щедрин, может быть, потому что тот был генерал-губернатором и едким сатириком; Ильюшин и сам имел склонность к едкой сатире и иронии , в минуты вдохновения был ядовит и прямо-таки по-щедрински беспощаден. Сейчас, кажется, наступала такая вдохновенная минута, он чувствовал, что его начинало нести, вот сейчас он скажет┘- И поделом, - он ощутил необходимость точной формулировки поступка Галифа, - и поделом, -повторил он, - потому что если ты диссидентствуешь, то не пей сверх меры, а если пьешь, идеологически веди себя примерно, и тогда тебя не тронут" . Вот, вот оно, сбылось, сказалось так, что войдет в поговорку, скоро о его словах узнают все и будут с восхищением говорить: вот так сказал Виктор Николаевич, зло, конечно, грубо, брутально, что же вы еще хотите от отставного вояки, службиста,- но ведь и справедливо, справедливо. Это даже похоже на какой-то закон, так это и назовут, может быть". "закон Ильюшина"┘Да, был у него этот талант - так сформулировать свою мысль, что она буквально бронзовела на глазах; сам он считал, что этому научило его общение с писателями и очень гордился этим своим умением. Ильюшинские формулировки чаще всего имели зловещий оттенок и звучали почти как суровые, но справедливые решения вышестоящих партийных органов или даже судебные приговоры, что почти одно и то же .

В дверь чуть слышно вошла секретарша Таня:

Владимир Николаевич, к вам из Литфонда┘.Сергеев. Он спрашивает┘- попыталась объяснить секретарша.

-Я вам уже, кажется, сказал, что у меня товарищ из горкома, - отчеканил Ильюшин. Он еще находился под впечатлением им самим удачно произнесенных слов и чувствовал, что еще не все сказал этому "товарищу из горкома" . Ему захотелось поделиться с Князевым недавним происшествием, которое произошло на заседании секретариата - пусть знают в горкоме, как ему тут нелегко приходится с этими творцами. А то скрылись там за толстыми стенами┘

-Вам это надо знать, - предуведомил Ильюшин , обращаясь к Князеву. √На прошлом заседании секретариата Валентин Раскатаев ,наш заслуженный классик, хотя немного и подзабытый, он же наставник нашей литературной молодежи ,а в недавнем прошлом главный редактор молодежного литературного журнала, вдруг ни с того ни с сего обрушился на своего менее знаменитого коллегу Николая Галкина. "Объясните мне, в чем дело? √ неожиданно вскричал Раскатаев, - что такое произошло? Почему этот Галкин везде руководит? С чего вдруг он так пошел в ход? Я ничего не понимаю┘". А Галкина всего-то и сделали председателем молодежной комиссии┘Такой неожиданный напор вызвал переполох, но довольно быстро все успокоились да и сам Раскатаев так же быстро притих, как и взбрыкнул. Тут же и отступил, стал извиняться.: я, мол, ничего против Галкина не имею, я просто хотел выяснить┘А дело в том, -Ильюшин опять изобразил улыбку ,- что я шепнул нашему классику, мол, за Галкина просили в ЦК. И представьте, Раскатаев сдулся, как проколотый мяч. Он хоть и классик, а надо отдать ему должное, законопослушный и к верхам относится вполне лояльно. Ведь вы знаете, он и в партию вступил, когда ему исполнилось за шестьдесят, после этого ему Героя соцтруда дали. Вот такой, извините, взаимообмен получается┘ В общем, правильно сказал другой наш классик, детский писатель, он же руководитель российского союза писателей, что писатели √ это, конечно, дети, только сукины дети┘Однако извините

Снизу кажется, что все, кто наверху, -одна кодла. А на самом деле здесь каждый в своем бункере - окопе сидит. И отношения вышестоящих и нижележащих просты как голое колено: я начальник √ ты дурак ,и, соответственно, наоборот. Все как в армии: приказ √ беспрекословное выполнение. Инструктор √ низший чин в партийной иерархии. Ну, если не солдат, то младший лейтенант, не больше. И к командующему, даже к генералу, то бишь секретарю, он не смеет обратиться, - разве что в каких-нибудь экстремальных , особых случаях, которых никогда не бывает,- субординация не позволяет. Для этого у него есть свой непосредственный командир - в ранге капитана или майора, как, например, Красавин, или зав отделом √это, считай , подполковник или полковник.

А с этими, которые на портретах, он может не встретиться, даже если проработает здесь еще тридцать лет. Такой уж порядок. Его место если не на галерке, в толпе со всеми, непосвященными, то и не в первых рядах зрителей, не в партере. Тех, что на сцене, под яркими лучами софитов, он мог лицезреть лишь издалека. До бога высоко, до царя далеко┘

И когда в то лето Князев и его жена, прогуливаясь по песчаному Рижскому взморью во время отпуска, чуть не наткнулись на один из таких портретов, он сначала не поверил своим глазам.

Он не шел, а шествовал ,- медленно, чуть касаясь земли; рядом с ним, по бокам, на расстоянии метра-двух следовали два высоких статных молодца-мордоворота, с внимательными, оценивающими взглядами, в одинаковых, спортивных костюмах. Его заметили и другие; они показывали друг другу на идущего, останавливались, опасаясь приближаться, о чем-то негромко говорили. Эта сцена тотчас напомнила Князеву картину, в которой Иисус Христос, дабы явить людям чудо, передвигался по поверхности воды , - такое же неземное выражение лица ,та же отрешенность взгляда. Разве что только не было венца над головой┘

О Нем уже тогда говорили, что с ним считался еще Сталин, что и теперь он отваживается иметь свое собственное мнение и что у них чуть ли не конфликт с Бровастым, из-за чего его могут уйти в отставку. И вот он, этот загадочный и недоступный небожитель, влиятельнейший среди ареопага богов, оказывается, как и они, простые смертные, отдыхает на том же берегу, дышит тем же воздухом, гуляет так же, как они, и с ним √ протяни только руку √ можно запросто поздороваться и поговорить о чем угодно┘Но только почему-то никто этого не делал.

На мгновение Князев испытал какое-то непривычное чувство √ казалось, приобщился к чему-то необычному, высокому. Словно он был князь Андрей Болконский, который лежал на поле боя и, возможно, в первый и последний раз увидел это голубое и бездонное небо┘

"-Смотри, -негромко сказал он жене, кивком головы показывая направо и немного назад. Жена неторопливо оглянулась и тоже сначала не поверила . "Неужели это он ?"- едва ли не испуганно спросила она вполголоса┘ Магия ,гипноз неожиданной встречи исчез через несколько минут, и осталось только легкое недоумение . Ну почему, почему никто так и не подошел к нему и не заговорил с ним? Какая невидимая преграда отделяла его от всех остальных и от Князева? Ведь не эти же два человека в спортивных костюмах...Или все же они?

Мимолетной встречей с Косыгиным - да был ли мальчик? - и каким-то сложным, неясным чувством, оставшимся от этой встречи, Князеву и запомнилось то лето на Рижском взморье.

5.

Честно сказать, зам зав отделом культуры горкома партии Василий Красавин не думал, что у него так с Рафаиловым получится. Лев Ароныч был хоть и еврей, но наш, советский, играющий по правилам. К горкому относился с уважением. И правильно : партия таких тоже ценит. Директором Драмтеатра кто его сделал? Он, зам зав отделом Красавин. В райкоме были какие-то возражения. А горком настоял √ и Рафаилова утвердили. Государство √ это я ,считал король. И был прав. А горком в данном случае- это Красавин.

Лев Ароныч это понимал, надо отдать ему должное. Всегда к Красавину относился с почтением. На юмор не обижался. Красавин ему: ты, мол, Лев Ароныч, не зазнавайся. Помни, что великий русский писатель Гоголь сказал: я тебя породил, я тебя и убью. Золотые слова. Это и к тебе относится.

Зам зав шутил, но не без задней мысли: на выносливость, на вшивость проверял. Директор морщился √ну, и шуточки у вас, Василий Владимирович! -но не обижался. "А ты закаляйся ,Ароныч,- по-дружески обращался к Рафаилову Красавин.- Я имею право. Терпи, потому что я любя┘"- "Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь ,- пытался отшутиться Лев Ароныч. " Ну, ну- не нравилось почему-то зам заву.- Барская┘"

А вообще Красавин и в самом деле по-своему любил этого здоровенного верзилу, мужика, с руками-лопатами. "И откуда ты такой вымахал ,-не унимался ,бывало, Красавин, особенно когда был в игривом настроении. - Помнишь, как говаривал товарищ Ленин о Льве Толстом? Мол, до этого графа в русской литературе настоящего мужика не было. - Красавин обожал пощеголять знанием всех богатств, которые накопило человечество; к тому же он недавно сдавал кандидатский минимум, и у него кое-что засело в голове. -Ваш брат еврей обычно такой хилый, слабый, чахоточный┘А ты мужик, тебе бы землю пахать, а не директором театра быть┘" Сам Красавин был метр с кепкой, а точнее - чуть больше метра шестьдесят и втайне завидовал всем, кто был выше его┘За глаза его звали Коротышкой. Но только за глаза.

И вот вам √ скандал в Клошмерле. И из-за чего сыр-бор разгорелся √ сказать смешно, из-за пары билетов для знакомых в театр. Хотя вообще-то тут дело принципа┘

Красавин позвонил Рафаилову часов в двенадцать. "Надо два билета"-"Нету, Василий Владимирович"- "Как это √ нету?- тут же взрыкнул зам зав.-"Последние билеты полчаса назад забрали┘"- "Ты не понял меня, - распалялся Красавин; он чувствовал, как к нему подступало раздражение, которого он сам в себе боялся. - Это зам зав горкома звонит, а не какая-нибудь тетя Маша из Сельмаша. Два билета . И на хорошие места. Я ясно выражаюсь? - он уже не мог сдержаться и кричал; его начинало нести .-"Но у меня нет билетов, Василий Владимирович┘-взмолился директор театра. - Полчаса назад мне позвонили из ЦК и забрали последние. По распоряжению вашего заведующего┘"- Красавин не дал договорить. " А мне наср┘ кто тебе звонил и по чьему распоряжению┘У тебя должна быть бронь горкома. Понятно? Горкома, -повторил он.- И ты ее не имеешь права отдавать никому┘"

Вот тут-то у него и полилось - как будто прорвало ржавую трубу: "Ты забыл, кто тебе звонит┘Забыл, кто тебя директором сделал┘И кто тебе орден в прошлом году дал┘"- На другом конце телефонного провода растерянный голос предложил: "Ну, давайте я поставлю два дополнительных стула ,пусть приходят┘"- Красавин опять не дослушал и выкрикнул ,свекольно покраснев от натуги: "Заткнись ты со своими стульями┘Жидовская морда┘Мне от тебя ничего не надо┘Я больше тебе не позвоню┘Сам приползешь на коленях и принесешь. Прощения будешь просить┘Да только поздно будет". Все. Красавин бросил трубку.

С минуту он не мог отойти, в нем все шипело и пузырилось, как на горячей сковородке: "Дерьмо собачье. Двух билетов у него нет для горкома┘А если бы секретарь горкома попросил?┘ЦК отдал? Врет, какому-нибудь директору гастронома всучил, они за колбасу родную мать продадут┘Знаю я его блатные дела┘Но каков? Ему, Красавину, отказать┘Нет, таких надо учить┘С жидовской мордой это я, пожалуй, погорячился┘ Как бы он не накапал .А может, позвонить? Извиниться? Член вот ему в глотку, чтобы Красавин перед ним извинялся. Ничего, проглотит, не подавится. Перетерпит. Промолчит. Тренированный, небось┘"

Директор театра на следующий день о выходке Красавина рассказал заведующему отделом .Тот передал эстафету по инстанции - секретарю горкома. Решили, что Красавина надо без пыли и шума, не вынося сор из избы, спровадить куда-нибудь подальше от горкома. "Подыщите ему что-нибудь и предложите подать заявление по собственному желанию",- заключил секретарь .

Судьба Красавина была предрешена. Скоро обо всем стало известно в отделе, а потом и дальше┘Погиб поэт, невольник чести ,- сказал бы сам Красавин. Но ему было не до стихов. За что боролся, на то и напоролся┘

6.

Отец не раз плакался, обращаясь к Виктору:

-Позвони в райисполком. Мой брат, Николай, твой дядя, уже год стоит в очереди на квартиру. И все ни с места. Обещали к Новому году дать, потом к маю. А теперь хоть бы к Октябрьским праздникам┘ На лапу , видать, ждут (это была любимая тема отца: он считал, что все в жизни делается по блату).Сунь кому надо несколько тыщ √ , сразу найдется квартира. А так, все сулят, жди. Сколько можно ждать? А главное, что очередь не только не уменьшается, а увеличивается┘

-Как это так?

-Очень просто. Брата все умасливали, успокаивали, что вот он уже пятый в очереди, потом третий. А в последний раз как обухом по голове √ тот во втором десятке почему-то вдруг оказался. Отодвинули. Говорят, льготники какие-то объявились. А ты поди попробуй проверь, льготники или еще что┘Блат, повсюду блат. Или Николай не заслужил? Воевал, ранения имеет, всю жизнь баранку крутил, работяга, каких поискать┘

У Николая была семья √ сам-пят. И все ютились в одной квартирешке. Кроме жены, мать-старуха , по ночам вставала, по комнате ходила, лунатизмом страдала; все углы обписала - не продохнешь от запаха мочи. Врачи объясняли: мол, возраст, ничего не попишешь, от старости лекарств нет... А тут еще две дочери незаметно подросли, невеститься начали, стесняются; все отвернись да отвернись, отец. Как будто не видал он их; но природа, видать, свое диктует, с ней не поборешься. Да и самому ему неловко как-то стало обретаться в одной квартире√ не матюкнись сгоряча, не выпей, лишнее движение не сделай.

-Да ведь не одни же они так живут,- говорил Виктор отцу .-Пусть еще подождут. Раз обещают, значит, дадут┘

-Во-во,- обижался фазер. - В райисполкоме ему тоже так говорят. Одна и та же песня, выходит.

Признаться, ему не хотелось дохаться с этим делом. Пообещаешь, обнадежишь, а помочь не сможешь. Тягучие эти дела квартирные, он хорошо это знал.

-Да ты позвони в райисполком, подтолкни. Ведь он тебе дядя родной, не чужой, авось,- нажимал родитель.

-Не могу я звонить ,-отбивался Виктор.- Нас за это по головке не гладят┘Использование служебного положения┘Слыхал такое?

Отец словно пропустил эти слова мимо ушей.

-Да ты просто попроси. За спрос ведь не бьют в нос┘Другие вон не стесняются, чужим помогают, а ты своему не хочешь┘

-Как ты не можешь понять меня? Чужим-то как раз легче, а своим, родственникам √ это и называется использованием служебного положения, -повторил Виктор.- Могут ведь и с работы погнать, и партбилет отнять┘

-Использование ┘ служебное положение┘ Затвердил одно , - в голосе отца звучала досада. -Да ты не пугайся, - успокаивал он .- Ничего не будет. Да и то скажи, зачем оно, это самое положение, если им нельзя попользоваться, когда надо?

Он засмеялся.

-Ну, ты даешь, отец! На что ты меня толкаешь? √ не очень искренне возмутился Виктор.

-Да ни на что я тебя не толкаю, - устало произнес отец.- Не хочешь помочь √ так и скажи.

Виктор промолчал. Какое-то непонятное упрямство мешало ему пообещать отцу, сказать, что он выполнит его просьбу. Ладно, лучше уж сделает, а потом скажет. Чего зря трепаться? Тем более, он и в самом деле не уверен, что его звонок поможет. Так и расстались┘

А через неделю отец позвонил сыну и попросил его подъехать.

-Надо встретиться, -сказал он.- По одному делу┘

-По какому? - спросил Виктор.

-Посоветоваться, - неопределенно ответил родитель, а потом все же неохотно и как-то неуверенно пояснил. - Был я тут у врачей, они сказали, что мне надо лечь в больницу. Приезжай┘ Да нет, не домой, не хочу, чтобы мать знала, будет расстраиваться прежде времени. У станции метро┘ну, которое около нас. Да, в субботу. Когда? Хорошо, часов в двенадцать. Приезжай обязательно, буду ждать┘

Но в субботу на встречу приехал не отец, а дядя. Николай был немного смущен , но вскоре преодолел чувство неловкости.

-Ты извини, отец не придет. Это я попросил его о встрече с тобой. Ну, вот он и позвонил тебе.

К чему этот обман? Раньше отец никогда такого не позволял себе такого.

Николай полчаса объяснял, какое у него тяжелое жилищное положение и как ему невмоготу больше терпеть.

-Помоги. Позвони куда надо, -просил дядя, глядя в глаза Виктора. Тому было неловко √ словно он по своему капризу не хотел сделать такого пустяка.

-Ну, что тебе стоит- позвонить?. Звонок из горкома , ты же сам знаешь, как к этому отнесутся в райисполкоме┘Ты скажи, что просто интересуешься ,- горячо убеждал Николай.

Виктору был неприятен весь этот разговор, и он еле дождался, когда можно было попрощаться┘

Через пару дней он, как и собирался, позвонил в райисполком. Ему сказали то, что он уже и так знал : Николай Князев стоит на очереди и ему надо немного подождать┘

-А нельзя ли┘ускорить? - Виктор задал этот вопрос неуверенно┘

На том конце телефона возникла пауза, а затем изменившийся голос сухо ответил: " Хорошо, мы посмотрим┘Но вообще , вы ведь знаете, у нас есть специальная комиссия, которая решает эти вопросы┘"

Проскользнула неделя, другая, потом месяц. Николая вызывали в райисполком , обещали ускорить вопрос с квартирой, но так ничего и не сделали.

Квартиру он получил только через год , но Виктор не был уверен, что помог его звонок.

7.

Вскоре после этого Князев побывал в литературном издательстве. Там вот уже год болталась его рукопись - книга очерков. Большая часть ее была написана им, когда он еще вкалывал в газете.

Директор издательства Иван Артемьевич Пузанков √ мужик хитроватый, тертый калач - сам предложил Князеву, когда тот пришел к ним на партсобрание: читал, мол, ваши работы, считаю талантливым журналистом. Актуальная тема, яркое перо , обидите, если кому-нибудь другим отдадите.

Выходило так, будто издательство только и ждало его книгу. Ну, Князев и купился. Да если сказать честно , долго уговаривать его не пришлось. И тщеславие √этот графоманский грешок он знал за собой, сколько ногтей перегрыз, бывало ,сочиняя свои очерки, он и до сих пор еще не избавился от этой детской привычки , да и мысль о гонораре согревала , чего уж там хитрить.

Но обо всем этом не было сказано ни слова. В самом деле, актуальная тема не помешает издательству ( большинство очерков посвящалось "его величеству рабочему классу", современности) √ он и сам говорил об этом на партсобрании, призывал работников издательства; вот и поможет не словами только, а делом┘Ну, а что касается талантливого пера, - то пусть это будет на совести Ивана Артемьевича. И то сказать, не все же шедевры выпускает его издательство. Немало и довольно посредственной продукции выходит┘

Так √ не вслух, про себя, √ уговаривал Князев самого себя. И уговорил.

А теперь вот год √ и ни с места. У него иногда даже возникала мыслишка - забрать к чертовой матери рукопись, обидеться; пусть поуговаривают┘

Да и не только в обиде дело, а в том, что нет-нет просыпался в нем страшок: как бы не поплатиться за всю эту затею.

Нет, впрямую начальство как будто и не запрещало своим сотрудникам писать и печататься √ будь то в газетах и журналах или в издательстве. Но и не поощряло. И уж во всяком случае в любой момент могло придраться к чему -нибудь √ то ли само ненароком прочитает, то ли доброхот какой настучит┘Так что дело это было рисковое .Вот он и мандражировал. И в такие моменты особенно готов был дать задний ход, забрать рукопись.

Но все же желание увидеть свою книгу изданной перебарывало┘

Князев и на этот раз думал, что директор будет канючить об издательских трудностях, о плане, обещать и тянуть волынку. Князев был у него на крючке ("считай, за самую губу зацепил, лысый чорт", порой в сердцах прорывалось у инструктора), и тому выгодно было держать его в таком зависимом положении как можно дальше.

Но, похоже, в Пузанкове все же заговорила совесть √ а скорее всего, он просто понял, что нельзя так долго испытывать терпение руководящего товарища и пора выполнять обещанное.

-Мы назначили вам редактора, - сказал Иван Артемьевич, как только они заговорили. - Фамилия его Криворуков. Через неделю он сам позвонит вам. Договоритесь о встрече √ и дерзайте. Мы сказали ему, чтобы он не тянул, а сделал бы вместе с вами самое необходимое, и мы готовы пускать вашу книгу в производство┘

Через полчаса, прощаясь, Пузанков снова заверил, многозначительно поглядывая на Князева: "- Книжку мы вашу напечатаем, можете не беспокоиться┘"

И Князев каким-то шестым чувством уловил : директор на этот раз говорит правду ,рукопись не будет больше пылиться, лежать без движения┘ Он крепко пожал руку Ивана Артемьевича.

8.

Красноград- город-спутник, город электронщиков.

В начале сентября туда был высажен десант √ пятнадцать человек, писателей и художников .Союз искусства и труда в действии. Под чутким руководством горкома партии, конечно. Князеву поручили сопровождать этот десант. Он был рад оторваться от бумажных дел, вдохнуть свежего воздуха.

Выехали в десять утра на автобусе. Через час с небольшим уже были на месте. Встретили их цветами, приветственными речами - все как принято.

Красноград- городок чистый, промытый, малолюдный.

В первой половине дня побывали на закрытом предприятии, √ а других здесь, похоже, и нет. На этом "ящике" делали что-то секретное - для военных или для космоса, что, считай, одно и то же.

В цехах - стерильная чистота, работники в белых халатах, - не завод, а больница. Много молоденьких, симпатичных женщин.

Представители искусства глазели по сторонам, ловя на себе взгляды работниц.

Два поэта средних лет√ Петрушенко и Воскресенский, чем-то отдаленно напоминавшие Бобчинского и Добчинского- всегда оказывались в центре внимания и были заметно возбуждены. Они громко восклицали, задавали вопросы и, не ожидая ответов, мчались дальше, словно мотыльки √ с цветка на цветок┘

Днем состоялась встреча в новом дворце культуры. Архитектурное сооружение - такое может сделать честь и столице. Дворец строили по специальному проекту, который победил на конкурсе . Одним словом, не поскупились. Могут, значит, когда хотят┘

Князев, слегка волнуясь, собирался сказать всего несколько вступительных слов, а проговорил полчаса. Накатило вдохновение. С ним это редко, но бывает.

"Молодец, старик",- покровительственно и одновременно подобострастно похвалил его сидевший неподалеку Петрушенко и даже протянул руку. Рука была мягкая и потная. В такт ему одобрительно покивал головой Воскресенский и тоже протянул было руку, но не дотянулся, и она повисла в воздухе┘

Конечно, Князеву было бы куда приятнее, если бы его похвалил, скажем, Марк Загибин, известный писатель и киносценарист; пожилой человек, с морщинами-бороздами на усталом лице и красивой седой гривой, придававшей ему выражение мужественности и величавости. Он сидел , как монумент, не поворачивая головы. Иногда , правда, казалось, что писатель хочет ему что-то сказать, но так ничего и не было сказано┘

После вечера был ужин. Хозяева не поскупились. Угощали, благодарили дорогих гостей, приглашали приезжать еще. Да здравствует союз искусства и труда!

Возвращались поздно.

Автобус с большей частью группы уже уехал ,и Князеву предложили сесть в "Волгу".

В машине было темно, и он не сразу разглядел Загибина, который сидел сзади вместе с секретарем правления писателей по шефству Виктором Андроновым. Оба они , как видно, хорошо поддали, нагрузились на ужине, и теперь отдыхали от трудов праведных, молчали.

Потом разговаривали между собой негромко, смеялись.

Вдруг Загибин обратился к Князеву.

-Вот я хочу сказать горкому ,пусть он там своему начальству передаст┘В этом году исполняется семьдесят пять лет поэту Павлу Троегорскому. Было бы по справедливости дать ему Героя. Кого только в последнее время не награждали,а про старика забыли┘А ведь он сделал для литературы больше, чем добрая половина всех членов Союза писателей. Его называл гением еще Маяковский, признавался, что учился у него писать. √

Загибин помолчал, а потом продолжал:

-Я уж не говорю о себе, не жалуюсь. Знаю, что мало кому-то задницу лизал. Член с ними. Но Троегорский┘Кому он не угодил?

Ясное дело, это Андронов, гавнюк, натравил Загибина, подумал Князев. Тот недавно был у них в отделе, и ему ведь русским языком было сказано, чтобы с Троегорским лучше не возникал: в ЦК при его имени почему-то начинают мочиться кипятком. Старые счеты к старику. А вообще-то гения из себя корчит, вольнодумца, а сам на героя соцтруда рот разинул. Вот и доброхоты, защитники нашлись┘

-Вы же знаете, мы такой вопрос не решаем,- прервал молчание Князев.- Не наша компетенция...

-Вот-вот, я так и знал, - недовольно пробурчал Загибин, но уже без прежнего напора. - Замкнутый круг. В ЦК говорят ,мол, пусть горком входит с документами, а вы ждете указаний сверху┘ Старику уже семьдесят пять ,у него Маяковский писать учился ,- зачем-то повторил Загибин .

-Не надо, Григорьич, -вмешался Андронов. √ Горком тут ни при чем.Троегорский, конечно, хороший поэт. Но зачем ему героя? Ему и трудовика хватит. Все же беспартийный, за свою жизнь наколбасил немало┘Да и сейчас молоденьких девушек водит к себе. Нехорошо,- хохотнул Андронов; Загибин что-то хотел сказать, но только промычал и не возражал . - Нет, трудовика ему за глаза, и то пусть спасибо скажет┘

Ну и хитрюга этот Андронов. Мужичок с ноготок, а ума палата. Сам же наверняка своего дружка подначил, а теперь уговаривает. И тот хавает, хоть бы что┘ И нашим, и вашим. Но с ними, творцами, может, и нельзя по-другому, без хитрости? Вон и Загибин примолк, больше не выступает. Э-э, да он, кажется, заснул, бедняга ,храпит без задних ног. Похоже, укатали сивку крутые горки. Ну, пусть поспит┘

9.

Князев никак не ожидал, что письмо об ателье литфонда окажется таким сложным и муторным. Аноним жаловался на директора Гайбороду, его грубость и произвол, писал о финансовых махинациях.

Князев решил направить небольшую комиссию, возглавить же ее попросил отставного генерала Герасимова. Он недавно познакомился с ним на заседании партийной комиссии. Степан Арсентьевич был еще в самом соку, он, видимо, томился без дела и охотно выполнял партийные поручения. Вот Князев и решил его испытать┘

Тот за неделю накопал такого, что дело впору было передавать в суд┘ Суть же состояла в том, что ателье по договорам с организациями делало наклейки для спецодежды ,в частности, для студенческих строительных отрядов; стоили эти наклейки копейки, но поскольку речь шла о больших количествах, копейки превращались в рубли, и довольно большие┘ К тому же, как показала проверка, расценки на наклейки завышались больше чем на половину, и полученный навар прямым ходом шел в карман директора ателье. Тот делился со свои заместителем, некоторыми работниками, но в последнее время стал , как видно, скупиться √ это и стало причиной письма в горком. В общем, как говорится, жадность фраера сгубила┘ Герасимов настаивал на более тщательном расследовании, привлечении к этому делу специалистов.

Честно признаться, Князеву все это было ни к чему. Если с каждым письмом так колупаться, то никакого времени и сил не хватит. Письма √ это ведь не главная их работа, а лишь малая ее часть, хобби, как сказал бы Красавин. И возиться с письмом Князеву не очень хотелось. В конце концов, не дело партийных органов заниматься уголовными делами. Можно было, конечно, отфутболить все райкому партии, так они нередко и делали. Но Герасимов уперся, как бык ,-не сдвинешь.

-Да в этом ателье шьет себе шапки весь райком партии. О какой объективности может здесь идти речь? √ возражал Герасимов.- Позвоните в городскую прокуратуру, ОБХСС, пусть ателье опечатают и проведут расследование ,- настаивал он.

Князев понимал, что надо о расследовании по письму доложить заведующему отделом ,но не успел┘. Вечером ,перед самым концом рабочего дня зазвонил "матюгальник" √ внутренний телефон, прямая связь заведующего с подчиненными┘

-Зайдите ко мне - попросил Георгий Иванович. -Что это за следствие устроил ваш Герасимов в ателье литфонда?- спросил он, когда Князев уже сидел у заведующего отделом в кабинете. Тот рассказал обо всем┘

После небольшой паузы Георгий Иванович сказал:

- Мне звонили из союза писателей┘Жаловались, что этот Герасимов уж очень бурную деятельность развел. Сначала устроил проверку, кому и сколько ателье шьет шапки, будто бы даже звонил некоторым писателям, проверял┘Что за методы? А теперь он грозит посадить Гайбороду. Не посылайте больше этого Герасимова. Зачем влезать в такие дела горкому партии? Кому надо √ я позвоню. А письмо по ателье закрывайте, не тяните┘

Герасимов звонил Князеву еще в течение нескольких дней, но тот не без труда уклонялся от встреч и разговоров с отставным генералом, из которого активность так и перла.

Письмо, как и советовал заведующий, Князев закрыл. Звонили из литфонда , сказали, что Гайбороду переводят в издательство, от греха подальше.

Так эта история и закончилась┘Все как будто нормально. Он сделал так, как ему велели . Но отчего же так неспокойно и неуютно на душе у Князева? Как будто он пошел в чем-то против совести, укрыл жулика от наказания. Неприятное чувство √ вроде соучастия в нечестном, преступном деле┘

*******

Весь ноябрь стоял необычно теплый, бесснежный. Только в начале декабря начало понемногу подмораживать, выпал снег┘

Всю ту неделю Князев сильно уставал, еле доволакивался до дома и ничего не мог делать - наваливалась какая-то непонятная апатия. Ложился, засыпал, но через три-четыре часа просыпался среди ночи и долго, до самого утра, не мог заснуть. Лежал, перебирал в голове все, что наворачивалось за долгий день - с кем и о чем говорил, что ему ответили. По многу раз он прокручивал невидимую киноленту. Эту совершенно бесполезную, изнуряющую жвачку нельзя было остановить √ разве только проглотить таблетку успокоительного┘Часов пять утра он снова погружался не то в сон, не то в дремоту, а через час-два приходилось уже вставать, умываться, завтракать┘Голова была тяжелой, словно с похмелья, все раздражало, и весь день ходил как вареный┘ А вечером опять повторялось вчерашнее. И так несколько дней подряд, пока этот порочный круг не прерывался √ впрочем, так же внешне беспричинно, как и начинался┘

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

253239  2003-09-01 04:08:23 -

253283  2003-09-03 20:03:19 -

Copyright (c) "Русский переплет"