ПАРАМОНИАНА

Мини-рассказец .1

Парамонов зашел в контору ритуальных услуг при кладбище и постучал в окошко администратора. "Девушка, - обратился он к рыжей девице с отсутствующим взглядом, - понимаете, меня несколько лет не было дома. Работал в тайге". Рыжая скосила на него глаза, и Парамонов продолжил: "Пока меня не было, умерла мать. Похоронили без меня. Я даже не знаю, где она лежит. Вы не могли бы помочь?". "Имя", - глядя куда-то внутрь себя, произнесла рыжая. Парамонов назвал фамилию и имя матери, администратор повторила его, и тут же из-за двери напротив вышел человек в черном костюме. Таким же отсутствующим взглядом он окинул зал, кивнул Парамонову и сказал: "Пойдем, я тебя отведу".

Они шли по дорожке между ровными рядами могил, и служитель как заклинания тихо проговаривал какие-то незнакомые слова. Погруженный в свои мысли, Парамонов не обращал на него внимания. Он рассеянно поглядывал на торцы стандартных надгробий и думал, что скажет на могиле и нужно ли вообще что-то говорить. Наконец они прошли табличку "Бесплатный аккаунт", и служитель указал ему на могилу: "Это ваша".

"Спасибо", - поблагодарил Парамонов и посмотрел на надгробие. Вместо фотографии на черном могильном камне красовалась яркая цветная картинка 20 на 20 сантиметров. На ней почему-то была изображена подмигивающая облезлая псина с фужером в лапе. Под картинкой значилось: "starayasuka", а под этим странным словом до самого постамента шел не менее странный список: "Друзья: mudilobezdoma, piderboll, vsehernya, redya0017...". Парамонов испуганно огляделся. На всех надгробных плитах была примерно та же картина. "Эй, - закричал Парамонов уходящему служителю, - кто здесь похоронен?". Служитель удивленно глянул на него, что-то тихо проговорил, ткнул пальцем в ухо и только после этого громко ответил: "Что, твою мать, свою мать не узнаешь?". "Вообще-то, нет, - печально проговорил Парамонов, но служитель уже двинулся дальше. Потоптавшись на месте, Парамонов пожал плечами, подошел ближе к надгробию и наконец произнес: "Ну, здравствуй, мама".

Мини-рассказец .2

Парамонову предложили сесть. Он устроился в кресле напротив хозяина дома, и тот, посмотрев на книжный шкаф, вдруг сказал: "Наташа, сделай-ка нам чайку". Парамонов оглянулся, но никого не увидел. "Простите, профессор, к кому вы сейчас обращались?" - спросил Парамонов. "К своей гоничной", - ответил хозяин дома. "Но здесь же никого нет". "Да? - удивился профессор. - Простите, это последствия приема лекарств. Так что вас интересует?". Парамонов устроился поудобнее и начал: "Понимаете, профессор, я прочитал вашу монографию о воздействии ЛСД на человеческую психику. Я несколько лет проработал в тайге, проводил на себе опыты с мухоморами и открыл одну странную особенность того, что мы называем реальностью...". За спиной скрипнула дверь. Парамонов обернулся и увидел молодую женщину, по-видимому, горничную Наташу. Она оглядела гостя с ног до головы и осторожно поинтересовалась: "С кем это вы здесь разговариваете?". "С профессором Дрофом", - ответил Парамонов. "Профессор в саду", - пристально глядя на него, сказала горничная, и Парамонов увидел, что действительно, кресло напротив пусто. - "Пойдемте, я вас провожу к нему, - предложила Наташа. Парамонов поднялся, и горничная продолжила: - Профессор сегодня себя плохо чувствует, поэтому вы не долго, пожалуйста". В этот момент дверь в кабинет распахнулась и в кабинет вошел сам хозяин дома. Он удивленно глянул на горничную и спросил: "Наташа, с кем ты говоришь?" "К вам вот господин..." - показала она рукой, и тут увидела, что в кабинете никого, кроме нее и профессора нет. "Ой! - воскликнула горничная. - Простите, мне показалось". "Эх, Наташа, Наташа, - покачал головой профессор Дроф. - Опять ты посолила овсянку не солью, а диэтиламидом лизергиновой кислоты. Внимательней надо быть. Запомни, что в какой банке...". "Здравствуйте, профессор, с кем это вы разговариваете? - услышал хозяин дома и только сейчас заметил в глубине кабинета посетителя. "Здравствуйте, вы к кому?" - растерянно проговорил профессор Дроф. Парамонов шагнул к нему навстречу и протянул руку. "Парамонов. Я вам звонил, и вы мне назначили встречу. Понимаете, я прочитал вашу монографию о воздействии ЛСД на человеческую психику". "Да, да, я вас вспомнил", - ответил хозяин дома и предложил Парамонову сесть.

Мини-рассказец .3

Парамонов сидел за столом напротив бывшей жены, курил и нервно постукивал пальцами по блюдечку. "Ты где-то годами бродишь по тайге, - помешивая чай, сказала жена, - а я здесь совсем одна. А мне, между прочим, всего 32". "Я же не на гулянке был", - едва сдерживая гнев, ответил Парамонов. Он ткнул сигарету в большую хрустальную пепельницу и закричал: "Я работал! Зарабатывал деньги! ". "И чего орет? - подумала пепельница. - Ушла и ушла. Женщин что ли мало? Наверное, десятый окурок в меня ткнул. И тычет, и тычет! Неврастеник! Господи, и зачем меня сделали такой красивой? Вот неповезло. На какую-нибудь дешевую фаянсовую тарелку котлеты кладут, разные там овощи. А я вся такая прозрачная и хрустальная ничего, кроме окурков не вижу. Как же все-таки несправедливо устроен мир. А ведь как хорошо живут хрустальные фужеры и рюмки. Не жизнь, а сплошной праздник души. Эх, - с горечью подумала пепельница, - каждому свое. Хорошо хоть не унитаз. Тому еще хуже приходится".

Парамонов продолжал выяснять отношения с женой. Оба уже перешли на крик. Парамонов в очередной раз загасил сигарету, и пепельница про себя воскликнула: "Зараза! Прекратится это когда-нибудь или нет?! И тычут, и тычут! Уже полная! Господи, и почему ты не сотворил меня птицей? Летала бы я сейчас в чистом небе, ловила мошек и горя не знала. Как там в священном писании сказано: "Взгляните на птицу небесную, не сеет, не жнет...". В это время раздался страшный крик: "Ну, так не доставайся же ты никому!". Парамонов схватил тяжелую хрустальную пепельницу и с силой швырнул ее в жену. "Лечу! - с восторгом подумала пепельница. - Я лечу! Как это прекрасно!"

Пепельница ударилась о голову жены Парамонова, та вскрикнула и повалилась на бок. "Да, это был настоящий полет! - падая на пол, подумала пепельница. - Как жаль, что он так быстро закончился. Господи, я же вся в крови! Вот она плата за мечту!".

Пепельница упала на пол и раскололась на две части. Но в самый момент удара она все же успела подумать: "Я знала... знала, что создана для полета!".

Мини-рассказец .4

Парамонов проснулся от какого-то непоятного стука. Он нагло вторгался в сон и своей внезапностью каждый раз уродовал сюжет сновидения. Это было тем более обидно, что сон у Парамонова был безмятежный, как у всякого человека с чистой совестью, и приятный. Ему снилось, будто гуляет он с красивой юницей по океанскому пляжу. Справа - неправдоподобно длинные кокосовые пальмы, слева - мелкая лазурная вода атолла, а впереди - многообещающий вечер, который во сне долго ждать не пришлось бы.

Парамонов сел на кровати и оглядел комнату. Под потолком пролетела мелкая серая птица. Набрав скорость, она врезалась в оконное стекло, упала на подоконник, но тут же вспорхнула и взвилась под потолок. "Этого еще не хватало", - пробормотал Парамонов. Он сразу вспомнил, что его бывшая жена с проломленной головой лежит в больнице. Вспомнил и примету, которая в этих обстоятельствах выглядела более чем зловеще. Птица, залетевшая в дом предвещала несчастье - кто-то должен был умереть. "Она скончалась", - подумал Парамонов о жене. Он не сомневался, что так оно и было. Накануне, когда он уходил из больницы, врач сказал, что шансы выжить у жены крайне маленькие. "Она пришла проститься со мной, - обхватив голову руками, пробормотал Парамонов. - Бедная, ей, наверное, было так больно", Птица снова ударилась о стекло, упала, побарахталась на подоконнике и взлетела. На глазах у Парамонова выступили слезы. "Прости меня, милая, - наблюдая за полетом, сказал Парамонов. - Как бы там ни было, я тебя любил. Чего нельзя сказать о тебе. Жаль. А ведь все могло бы быть иначе".

Пролетая над ним, птица пронзительно вскрикнула. На Парамонова упала большая белая капля и расстеклась по голому плечу. Парамонов брезгливо смахнул ее, вытер руку о спинку кровати и недовольно проворчал: "При жизни поливала меня дерьмом, и после смерти нагадила. Другого от тебя я и не ждал!". Парамонов встал и широко раскрыл балконную дверь, но птица снова врезалась в оконное стекло, встряхнулась и упорхнула в комнату. "Дверь-то открыта, - раздраженно проговорил Парамонов. - Не видишь, что ли? При жизни была тупой, тупой и осталась". Он взял джинсы и, размахивая ими, стал выгонять птицу из комнаты. Увлекшись, Парамонов джинсами посрывал с люстры плафоны, смел со шкафов все, что там стояло и лежало, поднял тучу пыли, но птица продолжала летать.

Парамонов гонялся за мелкой пичугой и яростно ругался: "Сволочь! При жизни не давала покоя, так и после смерти не даешь! Ненавижу! Идиотка! Тупая дура! Поймаю, убью!". Птица еще раз, в том же самом месте ударилась о стекло, и Парамонов не выдержал. Он запустил в нее тяжелую книгу. Окно разбилось, и вестница смерти, наконец, вырвалась на улицу.

Парамонов сидел в разгромленной комнате, смотрел в разбитое окно и вспоминал первые годы жизни с женой. Постепенно глаза его увлажнились, он тяжело вздохнул и едва слышно проговорил: "Прощай, милая. Мне будет очень не хватать тебя".

Мини-рассказец .5

Парамонов стоял в магазине "Дары природы" и внимательно разглядывал витрину. "Что вас интересует?" - поинтересовалась молодая, привлекательная продавец. "Я бы хотел что-нибудь экзотическое, - ответил Парамонов. - Лофофору или псилоцибы. На худой конец - пиптадемию". "К сожалению, экзотики у нас нет вот уже месяца два, - мило улыбаясь, ответила девушка. - Разве не слышали, Россия наложила эмбарго на ввоз галлюцинегенных растений из Южной Америки и Индии. Индусы обнаглели, вместо пиптадемии присылали какую-то сушеную траву. А мексиканцы и вовсе резали маммилярию Вильде и консервировали под видом лофофоры. Пойди, разбери, что там в банке нарезано. Очень много было возвратов". "Жаль", - печально проговорил Парамонов. "А вы возьмите что-нибудь наше", - посоветовала девушка. Она сняла с полки банку и протянула покупателю. "Вот, гармала обыкновенная. Еще ее называют "могильник". "Да я знаю", - ответил Парамонов. "У вас нет аллергии на алкалоиды гермин и пеганин?" - вежливо спросила продавец. "Нет", - ответил Парамонов и жестом дал понять, что могильник его не устраивает. "Тогда возьмите черную белену, - сказала девушка и сняла с полки еще одну банку. - Как вы переносите атропин и скополамин?". "Вообще-то, нормально, - ответил Парамонов. - Но все равно, не надо. Черная белена слишком тяжелая". "Возьмите красный мухомор", - терпеливо продолжала продавец. Она достала банку с сушеными грибами и снова поинтересовалась: "Аллергии на мускарин и мускаридин нет?". "Нет, все в порядке, - ответил Парамонов и наконец согласился: - Заверните. Я беру".

Дома Парамонов сделал себе мухоморный отвар, выпил его горячим и сел за компьютер работать. Вот уже девять месяцев он трудился над таблицей Парамонова, которая, по его мнению, должна была принести ему мировую славу. Как и полагалось, через 40 минут он встал, прошел на кухню и открыл холодильник. Там в жемчужном тумане, в невероятно соблазнительной позе сидела обнаженная девушка ослепительной красоты. Она посмотрела на Парамонова, послала ему воздушный поцелуй и произнесла: "Здравствуй, милый. Пора?". "Сиди, сиди, потом. Все потом. Я работаю, - ответил Парамонов и закрыл холодильник. Он вернулся к компьютеру и записал в таблице под номером 108: "Красавица в жемчужном сиянии". Затем, Парамонов допил мухоморный отвар, подождал немного и снова открыл холодильник. На этот раз там сидел зеленый инопланетянин в каске пожарного и с брандспойтом в руках. Парамонов поприветствовал его, захлопнул дверцу и отправился к компьютеру вносить данные в таблицу. По пути ему пришлось вброд перейти ручей, спрыгнуть со скалы, а у самого письменного стола он едва не увяз в зыбучих песках. Внеся данные в таблицу, Парамонов принял несколько таблеток активированного угля, откинулся на спинку стула и стал дожидаться, когда ослабнет действие буфотенина, и он сможет вернуться к 108-му элементу. "Не надо было мне добавлять, - вяло подумал Парамонов. - Эти последние элементы такие нестабильные. Эх, идиот!".

Мини-рассказец .6

Женщинам, детям и домашним животным читать не рекомендуется.

Перед отъездом с дачи Парамонов случайно уснул у телевизора и проснулся после полуночи. Пришлось возвращаться в Москву последней электричкой. В плохо освещенном вагоне, а возможно, и во всем поезде, кроме него никого не было. По окнам хлестал осенний дождь. На улице было так темно, что казалось, будто с обратной стороны окна закрасили черной краской. Но Парамонов знал, что по обе стороны дороги тянется густой хвойный лес. Тем не менее, ехать в пустом вагоне было неуютно и как-то тревожно. А тут еще откуда-то потянуло сыростью и тленом. Затем у Парамонова заложило уши. Он вдруг заметил, что едет в абсолютной тишине. Не было слышно ни стука колес, ни гудения ветра в вентиляции.

Сердце у Парамонова заныло от нехорошего предчувствия. Он стал беспокойно озираться, тут двери вагона медленно раздвинулись, и вошел пассажир. Лицо его было неестественно бледным и страшно изуродовано. Из открытых ран на лбу, щеке и шее сочилась густая темная кровь. Одежда бедняги была такой грязной, словно его протащили волоком по всему составу. Но самыми страшными казались глаза - они были мертвыми.

Парамонов застыл от ужаса. Он уже готов был ко всему, но пассажир, не глядя на него, медленно проследовал по проходу и скрылся за противоположными дверьми. Не успел Парамонов перевести дух, как в вагон вошел еще один странный пассажир. Как и первый, он был чудовищно изувечен. У него было перерезано горло, выбит глаз, а лицо представляло сплошной кровоподтек. Парамонов почувствовал, как от страха к горлу подкатывает тошнота. Он весь покрылся липким потом. Боясь даже моргнуть, Парамонов смотрел на обезображенное лицо и не понимал, что происходит.

Вслед за вторым, появился третий пассажир, затем, четвертый, пятый. А дальше они потянулись сплошным потоком. Вздувшиеся и посиневшие, с размозженными головами и переломанными шеями, кровоточащими ранами и вывернутыми конечностями. В полнейшей тишине они шли друг за другом и изчезали за дверью. И тут Парамонов вспомнил слова белетерши, которые посчитал глупой шуткой. Отсчитывая ему сдачу, она сказала, что каждое последнее воскресенье октября в последней электричке появляются все те, кого зарезали или забили в ночных поездах. Они молча проходят по вагонам в надежде отыскать своих обидчиков, и не дай бог, кому-то из шпаны появиться у них на пути.

Минут через пятнадцать поток мертвецов стал иссякать, а затем и вовсе сошел на нет. За окном появились огни, и Парамонов вдруг осознал, что снова слышит стук колес.

В Москве Парамонов перекрестился, выскочил из вагона и побежал к вокзалу. В два часа ночи он был совершенно безлюдным. Шаги Парамонова гулко отдавались во всех уголках здания, и проскочив турникет, он поспешил на улицу. Там он добежал до остановки такси, сел в первую попавшуюся машину и только после этого с облегчением вздохнул. "Куда?" - не оборачиваясь, мрачно спросил водитель. "Домой", - как-то даже весело ответил Парамонов. "Домой, так домой", - проговорил водитель. Машина рванулась с места и водитель тихо добавил: "Лично я уже дома". Парамонов хотел было назвать улицу, на которой жил, но глянул в зеркало заднего вида и осекся. Он увидел, что у водителя начисто отсутствует добрая половина лица. "Останови", - сиплым голосом едва выговорил Парамонов, но водитель лишь сильнее надавил на газ.

Мини-рассказец .7

Парамонов заварил мухоморов, включил телевизор и устроился в кресле. По НТВ шла передача "К вольеру!". Один из выступающих, а именно, Жирковский яростно орал на своего оппонента: "Урод! Ты лучше скажи, кто финансирует вашу партию?!". "Сам урод! - не менее эмоционально отвечал ему Земцов. - Мы существуем на взносы членов партии! А вот ты скажи...". "Ничего, вот придем к власти, всех уродов пересажаем, - не слушая Земцова, кричал Жирковский. - Всех до одного! Придурки!!! Бандиты!!!". "От придурка слышу! - огрызался Земцов. - Вот из-за таких уродов...". "Господа! Господа, - пытаясь перекричать их, заорал ведущий передачи Морокин. - Вы оба уроды, но давайте же соблюдать хоть какие-то правила!". "А ты вообще молчи, урод!" - рявкнул на него Жирковский. "Да, - поддержал его Земцов. - И как только таких уродов берут в ведущие?!"

Парамонов переключил телевизор на другую программу. Там шел фильм о жизни заключенных в обычной российской тюрьме. Главный герой, местный пахан, на койке насиловал засланного оперативника, а его шестерки выстроились рядом и дожидались своей очереди. "Всюду жизнь", - пробормотал Парамонов и переключил на другую программу, по которой показывали отечественный боевик. Именно в этот момент в грязном подвале два огромных мужика в смокингах бейсбольными битами лупили по голове третьего. Когда у них уставали руки, они принимались месить его ногами, пытаясь попасть носком ботинка в лицо или в висок. При этом они очень натурально ругались: "Тварь поганая! Волк позорный! Сука рваная!". Здоровяки в смокингах снова принялись бить свою жертву битами по голове. Но затем, что-то отвлекло их, и они куда-то отошли. Воспользовавшись этим, избитый герой поднялся, ладонью вытер разбитый нос, достал мобильный телефон и куда-то позвонил. "Это я, Вован, - сказал он. - Да, бабки я надежно припрятал. Все нормально". Вернулись мучители и снова начали с исступлением бить его битами по голове.

Парамонов переключил на другую программу. Там шла передача о нехороших милиционерах, которые в служебное время грабили и избивали ни в чем не повинных граждан. "Мда", - задумчиво произнес Парамонов и отхлебнул мухоморного отвара. Милиционеры на экране каялись и обещали, что больше никогда не будут бить граждан во во время работы. Ведущий передачи им явно верил, но вслух все же высказал сомнение, что они не отделаются выговором.

Парамонов допил отвар. В голове у него немного прояснилось. Он переключил телевизор на НТВ и вдруг услышал слова Жирковского: "Простите, коллега, что я вас обидел. Поверьте, это никогда не повторится". "И вы меня простите, коллега", - ответил Земцов и с доброй улыбкой протянул своему оппоненту руку. Парамонов переключил на фильм из жизни заключенных. Пахан с засланным оперативником в обнимку сидели на койке и пахан виновато объяснялся: "Прости, товарищ, что изнасиловал тебя в заднепроходное отверстие. Сам не знаю, как это получилось". "Да, да, - вторили ему шестерки. - И нас пожалуйста прости. Мы больше не будем".

Парамонов переключил телевизор на боевик. Два здоровяка в смокингах отложили бейсбольные биты и с раскаянием на лицах помогали своей жертве. Один чистым носовым платком бережно вытирал ему кровь, другой тут же заклеивал царапины пластырем. "Фф-фу-у! - облегченно вздохнул Парамонов. - Кажется, настроил". Остаток вечера Парамонов смотрел фильм о явке бандитов Петербурга с повинной. Бандиты приходили сдаваться в милицию с цветами, братались с оперативниками, и очередь желающих признаться в совершении преступления протянулась на добрых три километра.

Мини-рассказец .8

Профессор Кабанов произвел на Парамонова хорошее впечатление. Уютный кабинет с большим кожаным диваном, пенсне в золотой оправе, мягкий приглушенный свет и академическая бородка располагали к откровенному разговору. "Понимаете, профессор, - начал Парамонов, - в последнее время я очень плохо сплю. Снится черт знает что. Сны какие-то темные, беспросветные. Просыпаюсь в холодном поту, а потом до утра не могу уснуть". "И при этом много курите", - подсказал ему Кабанов. "Да, профессор, очень много". "А что курите, если не секрет?" - внимательно разглядывая пациента, поинтересовался Кабанов. "Ну, какие от вас могут быть секреты, - вздохнул Парамонов. - Беломор. Иногда добавляю в табак... ну... сами понимаете". "Понимаю, - кивнул профессор. Он встал и медленно прошелся по кабинету. - Вы что-нибудь слышали о темной материи? - остановившись напротив, спросил Кабанов. Парамонов пожал плечами и ответил: "Так, немного". "Вот-вот! - профессор поднял указательный палец. - Человечество до сих пор не знает, из чего состоит мир, в котором живет. А темной материи, между прочим, в нашем мире больше девяноста процентов. И она пронизывает все наше пространство. Вот сейчас через наши тела, дома, города, планету проходят огромные объекты из темной материи, а мы их не ощущаем". "Ужас! - воскликнул Парамонов, хотя никакого ужаса не испытывал. "Но это еще не все, - сказал Кабанов и вернулся за свой письменный стол. - Недавно ученые установили, что во вселенной существует еще и светлая материя. Правда, ее совсем немного, меньше десяти процентов от обычной". "Да-а? - удивился Парамонов. - И что все это значит?". "Не догадываетесь? - мягко улыбнувшись, спросил Кабанов. "Неужели?!" - после небольшой паузы воскликнул Парамонов. "Да, да, да, - покачал головой профессор. - Мы с вами живем в Чистилище, между двумя загадочными мирами - темным и светлым".

Парамонов обеспокоенно заерзал на диване. "Знаете, профессор, хочу признаться, я принимаю внутрь мухоморы, вернее, настойку...". "Да, принимайте, что хотите, - перебил его Кабанов. - Вы крещеный?". "Нет, но я могу...". "Не надо, - махнул рукой хозяин кабинета. - Бесполезно. Там, - он поднял глаза к потолку, - судят по делам, а не по принадлежности к одной из конфессий. Добро надо творить, голубчик. Добро!". "Понятно, - сказал Парамонов. - Спасибо, профессор!".

Расплатившись, Парамонов вышел из дома. На улице было очень ветренно и промозгло. Рядом с подъездом стояла старушонка в жалких лохмотьях и протягивала к прохожим руку. Парамонов залез в карман, достал мелочь и высыпал старушенке в ладонь. Он двинулся было дальше, но вдруг остановился, достал бумажник и отдал старухе все, что в нем было. "Возьмите, бабушка" - убирая пустой бумажник, ласково проговорил он. "Да ладно, чего уж там, возьму, - ответила старушка. - Чего бы и не взять-то?".

Едва Парамонов удалился, как старушка выудила из лохмотьев мобильный телефон и набрала номер. "Дохтур! Слышь, дохтур, - сказала она. - Там у тебя много еще клиентов?" "Еще два", - услышала она. "Ну, ты уж с ними не размазывай, - попросила старушка и добавила: - Холодно".

Мини-рассказец .9

Специально для романтических особ.

В театр Парамонов ходил редко, но когда знакомая предложила ему один билет в "Магический театр на Солянке", он не стал отказываться - ему понравилось название театра. В назначенный день Парамонов приехал на Солянку. Он с трудом нашел здание театра - оно пряталось в глубине старого двора. Парамонова удивила лишь табличка, извещавшая о том, что это именно храм Мельпомены, а не химчистка и не магазин. Табличка была маленькой и больше походила на кладбищенскую трафаретку, на которой пишут фамилию и имя покойного.

Парамонов вошел в темный коридор. Впереди едва виднелась обшарпанная дверь. Он толкнул ее, раздвинул тяжелые бархатные кулисы и почему-то оказался на сцене. Зальчик был небольшим. В нем сидело человек тридцать. Зрители поприветствовали Парамонова аплодисментами, и Парамонов обратился к сидящим в первом ряду: "Простите, а как попасть в зал?". Зрители засмеялись. Кто-то крикнул: "Ты уже в зале, болван!". Парамонову ничего не оставалось делать, как подойти к краю сцены и спрыгнуть вниз. Он прошел по проходу, вышел из зала, но попал не в фойе, а сразу в буфет. "Ну, да, магический театр", - вспомнил он и обратился к скучающей буфетчице: "Скажите, где здесь можно раздеться и сдать пальто?". "Давайте я у себя повешу", - предложила буфетчица, и Парамонов слегка растерялся. "Нет, все это как-то несерьезно, - наконец сказал он. - А где здесь выход? Я, пожалуй, пойду". "Выход сзади вас", - холодно ответила буфетчица и отвернулась. В этот момент в буфет вошла молодая пара. Они ссорились. Девушка едва ли не кричала: "Зачем ты меня сюда привел?!". Ее друг пытался что-то объяснить, и Парамонов решил встрять в разговор: "Я тоже заблудился, - со смехом сказал он. - Не театр, а черти что". "А тебя не спрашивают", - ответил молодой человек. "Вот только тыкать мне не надо, сопляк", - возмутился Парамонов. "Да пошел ты!" - сказал молодой человек и грубо схватил девушку за локоть. - Пойдем отсюда". "Никуда я с тобой не пойду", - ответила она и оттолкнула своего друга. "Послушайте, - обратился к нему Парамонов, - вы пришли в театр, так и ведите себя соответствующе". "Не лезь не в свое дело, придурок!", - рявкнул на него молодой человек, и Парамонов не стерпел. Завязалась патасовка. На крик буфетчицы и девушки сбежались пьяные рабочие сцены. Они скрутили разбушевавшегося молодого человека и вывели его из буфета.

Парамонов стоял и держался за подбитый глаз. Пожалев его, буфетчица налила ему рюмку коньяка и заставила выпить. Девушка намочила свой носовой платок водой, убрала руку Парамонова и приложила платок к синяку. "Больно?" - спросила она. "Нет, ерунда, - ответил Парамонов и обратился у буфетчице: - Так, где у вас все-таки выход?". "Дверь прямо за вами", - ответила буфетчица.

Парамонов с девушкой вышли из буфета, но почему-то оказались не в зале и не в фойе, а в театральных запасниках, где хранились декорации. "Интересно, как это они делают?" - удивился Парамонов. Он хотел было вернуться в буфет, но дверь оказалась закрытой.

В запасниках царил оранжевый полумрак. Парамонов с девушкой долго бродили по проходам, но выхода так и не нашли. За это время они успели познакомиться, и даже рассказать друг другу о себе. "Действительно, магический театр", - наткнувшись на груду старых пыльных кулис, усмехнулся Парамонов. Он вдруг поймал себя на мысли, что нисколько не сердится на тех, кто этот театр придумал. Парамонову очень нравилась девушка, и это странное приключение уже не казалось ему таким нелепым. Он предложил своей спутнице отдохнуть на груде кулис, и девушка согласилась.

Они лежали на кулисах, целовались и говорили друг другу глупые нежные слова. Как-то незаметно девушка уснула, и Парамонов случайно посмотрел наверх. Оказалось, что над запасниками не было крыши. Высоко-высоко над ними чернело беззвездное октябрьское небо, а по краям, по всей его окружности белели лица зрителей. В глазах у них читалось любопытство, они ждали продолжения.

Мини-рассказец .10

Парамонов, наконец, закончил работу над своей таблицей и решил на время прекратить опыты. Просто из любопытства, чтобы посмотреть и самому почувствовать, как живут люди в нормальном состоянии сознания. Утром следующего дня он приготовил себе завтрак, включил телевизор и устроился на кухонном диванчике. По телевизору шел документальный фильм "Воспоминания о будущем", в котором говорилось о том, как в далеком-далеком прошлом инопланетяне посещали нашу планету. На экране появился один из залов Багдадского исторического музея, а затем и витрина с экспонатом. Голос за кадром с энтузиазмом рассказывал: "Этому удивительному глиняному горшку больше двух тысяч лет. Внутри него находится медная трубка, в которой стержень из сплава разных металлов. Если в горшок добавить соляной кислоты, возникнет электрический ток. Без сомнения, перед нами древний электрический элемент. К сожалению археологам не удалось отыскать глиняную лампочку, которая горела от этой батарейки". Парамонов застыл с бутербродом в руке, а автор фильма с тем же воодушевлением продолжал: "А вот еще более сенсационная находка. Близ города Тайюань китайские археологи нашли глиняный горшок, которому не менее двух с половиной тысяч лет. Если в него погрузить урановый стержень, получится портативный атомный реактор. Кто научил древних китайцев изготавливать домашние атомные реакторы? Я думаю, ответ лежит на поверхности - представители более развитой инопланетной цивилизации". "В общем, кроме них некому", - согласился Парамонов. "А этот удивительный глиняный сосуд, - продолжал автор фильма, - найден на территории Австралии. Если его погрузить в космический корабль, то сосуд полетит в космос. Кто научил австралийских аборигенов изготавливать такие горшки, вам, наверное, уже понятно". "Естественно", - ответил Парамонов и встал из-за стола. На кухонной полке у него стояла глиняная крынка, которую ему когда-то подарил художник Круглов. Парамонов достал крынку и оглядел ее. Горшок был очень старый, почерневший, с паутиной трещин по бокам. "Правильно, Парамонов, - сказал из телевизора автор фильма. - Этот удивительный глечик художник Круглов нашел на территории Украины. Если в него поместить мухомор, горшок заговорит человеческим голосом. Кто научил древних украинцев изготавливать такие радио-глечики, наверное, тебе, Парамонов, понятно. "Да, - ответил Парамонов и показал пальцем на полку. - У меня еще самовар есть". "Молодец, Парамонов, - похвалил его из телевизора автор фильма. - Правильно мыслишь. Этот удивительный самовар ты нашел в деревне Игнатьево Тучковского района Московской области на чердаке дома, который снимал летом. Если в этот самовар залить нитроглицерин, он превратится в бомбу огромной разрушительной силы. Кто научил древних игнатьевцев изготавливать такие самовары - ты уже знаешь. "Само собой", - ответил Парамонов и вернулся к завтраку. Реклама прервала фильм на самом интересном месте, когда автор стал рассказывать об удивительном глиняном горшке из Косовска-Митровицы. Парамонов так и не услышал, что в него надо положить. Он выключил телевизор, в тишине доел завтрак и вскипятил воду. "Ну, что ж, люди все так же любопытны и по-прежнему интересуются горшками", - задумчиво проговорил он и заварил себе добрую порцию мухоморов.

Мини-рассказец .11

Парамонов любил это время года. Конец октября в сухую погоду навевал на него несколько печальные, но приятные мысли о том, что только здесь, в средней полосе можно по-настоящему оценить и насладиться картинами засыпания и пробуждения природы, тогда как на вечно-зеленом юге, где лето никогда не кончается, жизнь протекает более монотонно, в одних и тех же декорациях.

Парамонов медленно шел по узкой дорожке парка Сокольники и любовался остатками порыжевшей листвы берез и дубов. Неожиданно из-за деревьев вышел человек. Он был высоким, под два метра, в больших очках и со спортивной сумкой через плечо. Незнакомец вежливо поприветствовал Парамонова и сказал: "Да, в это время года здесь очень красиво. Я тоже часто гуляю в парке. Особенно люблю октябрь и начало мая". "Вы местный?" - поинтересовался Парамонов. "Да, я живу недалеко от метро Сокольники". "Так вы, наверное, и историю парка знаете?" - с вежливой улыбкой спросил Парамонов. "Конечно, - ответил незнакомец. - Это бывшие места царской соколиной охоты. Отсюда и название. А в черту города парк попал только в конце 19-ого века". Они поговорили о старой пожарной каланче, незаметно перешли на живопись. К удовольствию Парамонова незнакомец оказался приятным образованным собеседником. А тот вдруг огляделся и тихо проговорил: "А вы знаете, что в нашем парке объявился насильник?". "Сокольнический маньяк? Да, слышал, - ответил Парамонов. "И не боитесь здесь гулять?" - удивился незнакомец. "Мне-то чего бояться? - сказал Парамонов. - Его интересуют молодые девушки". "Не скажите, - мягко возразил незнакомец. - Последней его жертвой был юноша". "Я уже давно не юноша, - улыбнулся Парамонов. - И вряд ли ему понравлюсь. Маньяков геронтофилов не бывает". "Как знать, как знать", - загадочно произнес незнакомец. В это время на дорожке показался еще один гуляющий. Он был небольшого роста, коренастый, с рыжей клочковатой бородой, но выглядел вполне безобидно. Парамонов и его собеседник остановились. "Еще один любитель прогулок", - сказал незнакомец, и Парамонов поправил его: "Вряд ли. Похоже, он торопится".

Человек подошел к ним, внимательно оглядел обоих и обратился к спутнику Парамонова с вопросом: "Вы сокольнический маньяк?". "Да", - ответил собеседник Парамонова. "Здравствуйте, - обрадовался бородатый. Он протянул ему руку и представился: - Я битцевский. Понимаете, коллега, я специально сюда приехал, чтобы обсудить с вами кое-какие проблемы. Посоветоваться. - Он глянул на Парамонова и спросил: - А вы из какого парка?". "Нет, нет, я не из какого", - отступая назад, испуганно ответил Парамонов. Он вдруг резко развернулся и со всех ног бросился бежать. Не чуя под собой ног, Парамонов несся по аллеям пока за деревьями не показались дома и улица. Только тогда он обернулся. Позади никого не было, и Парамонов остановился. Он прижался спиной к дереву, взялся за сердце и прошептал: "Бывает же такое" Ну, повезло!". Через дорогу перебежала девушка. Она быстро поравнялась с Парамоновым, прошла мимо, и Парамонов крикнул ей вслед: "Стойте! Не ходите туда! Это очень опасно! Там два маньяка!" Девушка обернулась и неожиданно спросила: "Они уже встретились?". "Да", - растерянно ответил Парамонов. "Спасибо", - поблагодарила девушка и быстро пошла вглубь парка.

Мини-рассказец .12

Парамонов проснулся, спустил вниз ноги и застыл от удивления. Комната была его, но в ней что-то сильно изменилось. Вместо компьютера на столе стояла пишущая машинка "Оптима" с гигантской кареткой. Он перевел взгляд на телевизор и узнал свой старый "Рубин" в деревянном корпусе, который выбросил лет 15 назад. Ничего не понимая, Парамонов прошелся по квартире и с ужасом обнаружил,что исчезли все вещи, которые он купил за последние годы. В панике он подскочил к окну. Внизу под окнами не было видно ни одной иномарки, куда-то исчез круглосуточный магазин, построенный лет пять назад, но самое главное, с горизонта пропали две тридцатидвухэтажные высотки.

Наспех натянув на себя чужую одежду, Парамонов выскочил из квартиры и позвонил в дверь к соседу. Как всегда, Николай вышел в майке и трусах, на голове у него торчал петушиный гребень от подушки. Он молча пропустил Парамонова в квартиру. "Николай, какой сегодня год?" - дрожащим голосом спросил Парамонов. Сосед задумался, виновато отвел красные с похмелья глаза. "2007-ой", - наконец неуверенно произнес он и добавил: "Тридцатое октября". Парамонов огляделся. Комната Николая изменилась меньше, чем его квартира, но на столе его внимание привлекли какие-то цветные бумажки. Парамонов взял одну, повертел в руках и спросил: "Деньги?". "Не трожь! - забеспокоился Николай. - Вчера получку получил". "А почему на них Ленин?" - спросил Парамонов. "А кто там должен быть, Чарли Чаплин что ли?" - грубо ответил сосед и отобрал у него розовую купюру. Парамонову едва не сделалось плохо. Он попытался вспомнить, что делал накануне вечером, но не смог. "Ты не знаешь, мух..." - начал он и осекся. "Каких мух?" - не понял Николай. "Не знаешь, грибы в лесу еще есть?". "Понятия не имею, - ответил сосед. - Холодов особых еще не было. Может пару сыроежек отыщешь. Что, грибков захотелось?". Парамонов бросился вон из квартиры соседа. На улице было непривычно мало автомобилей. Через Мичуринский проспект висела кумачовая растяжка "Партия - наш рулевой!". Парамонов добежал до остановки и забрался в подъехавший троллейбус. Всю дорогу до конечной остановки он затравленно озирался и своим испуганным видом лишь расстраивал пассажиров. Поймав его взгляд, они поднимали воротники и подальше убирали сумки.

Доехав до кольцевой, Парамонов перебежал через дорогу и вошел в тощий осенний лес. Он внимательно смотрел по сторонам, рахгребал ногами опавшую листву, заглядывал под кусты, но того, что ему было нужно, нигде не было. Неожиданно перед ним, словно из-под земли выросли три человека в безукоризненных бежевых костюмах. "Гражданин Парамонов, пройдемте с нами", - предложил один из них. "Куда? - еще больше испугался Парамонов. - Я ничего не сделал. Я никуда не пойду!". Но трое незнакомцев быстро скрутили его, Парамонов почувствовал, как что-то кольнуло в руку, и потерял сознание. Очнулся Парамонов в самом начале какого-то странного моста. Если бы не некоторая размытость его контуров, можно было подумать, что мост хрустальный. Рядом с ним с невозмутимыми лицами находились те же три незнакомца в бежевых костюмах. Впереди, на той стороне моста, стояли четверо. Один из них удивительным образом походил на него, Парамонова. Остальные как две капли были похожи на его сопровождающих.

Парамонова подтолкнули в спину, и они пошли по мосту. Четверо напротив двинулись навстречу. На середине удивительного моста, у жирной синей черты обе группы остановились. Парамонов с ужасом разглядывал своего двойника, а тот вдруг подмигнул ему и ободряюще улыбнулся.

Парамонова передали троим в бежевых костюмах с противоположной стороны, его двойник так же пересек полосу, и Парамонов с сопровождающими отправились дальше. "Больше не нарушайте, гражданин Парамонов", - сказал один из них. "А что я нарушил?" - спросил Парамонов. "Запрещено меняться местами со своими двойниками и оставаться в параллельных мирах, - ответил сопровождающий. - Тем самым вы создаете нежелательные флуктуации и нарушаете естественный ход событий". "Понятно, - ответил Парамонов и добавил: - Больше не буду. Грибочки подвели".

Они добрались до противоположной стороны моста. Парамонов и не заметил, как трое в бежевом куда-то пропали. Пропал и мост. Впрочем, Парамонов только обрадовался этому. Он вошел в лес и вскоре выбрался на проселочную дорогу. Отсюда были видны башенки и шпили загородных домов, построенных за последние годы. Мимо на большой скорости пронесся лакированный "лексус", обдал его грязью из лужи, и Парамонов наконец с облегчением выдохнул: "Капитализм!"

Мини-рассказец .13

Парамонов не то, чтобы верил в астрологию, скорее, ему хотелось верить в то, что звезды как-то влияют на нашу жизнь. Он даже по-детски мечтал, что когда-нибудь научится управлять ими, по своему усмотрению расставлять небесные светила в таком порядке, что их расположение будет приносить ему одни удачи. И однажды это случилось. Как-то ясной летней ночью Парамонов вышел на балкон и посмотрел на небо. Оно было усыпано крупными звездами. Парамонов направил указательный палец на одну из них и представил, будто проткнул звезду неким невидимым лучом, исходившим из его пальца. Затем, он мысленно повел ее по черному небу, и далекое светило сдвинулось с места. Вначале Парамонов подумал, что это всего лишь обман зрения. Он повторил попытку. Повинуясь ему, звезда послушно двигалась туда, куда он ее тащил. В первые минуты потрясение Парамонова было настолько велико, что он не мог ни направить на звезду палец, ни сосредоточиться - сильно дрожали руки, а сердце колотилось так сильно, будто он взбежал по лестнице на десятый этаж. Но к удивительному привыкаешь быстро. На следующую ночь Парамонов уверенно перетащил созвездие Орион в центр небесного купола. Он потратил на это половину ночи. Самым трудным оказалось сохранить правильное расположение звезд относительно друг друга. Остаток ночи Парамонов любовался своей работой и гадал, что принесет ему висящий над головой Орион. Утром этого же дня, когда соседи разошлись по работам, ограбили квартиру этажом ниже. Днем, по дороге в магазин, Парамонова едва не сбила машина на пешеходном переходе. Затем, из новостей он узнал, что в Зимбабве началась война, а в Японии случилось страшное землетрясение. Правда, Парамонов никак не связывал все эти события с перемещением звезд. Такое в разных концах света происходило ежедневно. Целый месяц Парамонов экспериментировал. Для этого ему пришлось хорошенько изучить карту звездного неба северного полушария и купить школьный телескоп. Одни созвездия он менял местами, другие загонял за горизонт, третьим изменял рисунок, дополняя их отдельными звездами, и даже перемещал с одного конца неба на другой едва видимые галактики. За это время у Парамонова умер дядя и оставил ему в наследство домик во Ярославской области. В Зимбабве прекратилась война, но Грузия вступила в НАТО. Затем, Парамонова пригласили на телевидение, рассказать о его уникальной таблице Парамонова, и пока он рассказывал, соседу Николаю какие-то отморозки проломили кирпичом голову. После того, как Парамонов сделал из ковша Большой Медведицы - Большую Бутылку, дядюшкин дом в Ярославской области сгорел до тла, а соседу Николаю у дверей музея Обороны Москвы выбили последние зубы. В это же время в Зимбабве произошла революция, американцы вывели войска из Ирака, заработал вулкан Кракатау, забеременнела знакомая Парамонова - Людмила, а доллар упал сразу на 26 копеек. Месяц подобных упражнений многому научил Парамонова. Он составил карту наиболее удачных для него расположений звезд и приступил к осуществлению главного плана. Всю ночь Парамонов пальцем таскал звезды по небу, выстраивал их в таком порядке, в каком они весь этот месяц приносили ему удачу. Он перемещал созвездие за созвездием, безжалостно рвал их, составляя у себя над головой новый, одному ему принадлежащий знак зодиака. И едва на востоке занялась заря, как Парамонов закончил. Он еще долго разглядывал невиданный доселе, причудливый рисунок из звезд и, волнуясь, гадал, что ждет его днем. А тем временем совсем рассвело, звезды погасли, и Парамонов решил, что пора отдохнуть. Но тут стало происходить что-то необъяснимое. Парамонов увидел, как ясное голубое небо затвердело, сделалось багряным, как кровь, затем быстро покрылось трещинами и с огромной высоты рухнуло вниз. "Господи! - испуганно воскликнул Парамонов. - А ведь так и прибить может! Надо бы не забыть документы и деньги!" С этми словами он бросился в комнату.

Мини-рассказец .14

Для романтических особ с крепкими нервами.

Парамонова должны были выписать на следующий день. За время пребывания в клинике он прибавил в весе, и потому первые шаги давались ему с трудом. Дело в том, что четыре месяца назад Парамонов влюбился в девушку по имени Дарина. Познакомились они в сбербанке, в очереди, когда Парамонов пришел платить за квартиру. Он нечаянно толкнул девушку, извинился, и как-то само собой между ними завязался разговор. Выяснилось, что Дарина живет в двух домах от него, работает в газете "Совершенно дискретно" редактором и очень интересуется кактусами. Парамонов принялся рассказывать Дарине о грибах, подробно объяснил, чем отличается красный мухомор от коричневого, а когда перешел на бледную поганку, Дарина поинтересовалась: "Вы биолог?". "Скорее, ботаник, - ответил Парамонов и сразу пояснил: - Практик-ботаник". В общем, девушка очень понравилось Парамонову. Единственное, что его смущало - Дарина была сантиметров на десять выше. Правда, это не помешало ему тут же пригласить девушку в ближайший ресторан. Далее роман развивался быстро и так бурно, что Парамонов совсем потерял голову. Он страшно ревновал Дарину ко всем, кто обращал на нее внимание, и особенно к сотрудникам газеты. Парамонов подкарауливал ее, где только мог, устраивал за Дариной слежку и пару раз девушка заметила его. После очередного прокола Дарина устроила Парамонову грандиозный скандал. Она заявила, что больше не желает встречаться с человеком, который за ней шпионит. Что парамонов - жлоб и собственнитк, и на прощанье обозвала его коротышкой. Такого подлого удара Парамонов не ожидал. Целую неделю он валялся на диване и не отвечал на телефонные звонки. Из депрессии его вывела телевизионная реклама, в которой говорилось о чудодейственном методе доктора Елизарова, с помощью которого можно легко увеличить свой рост. Этим же вечером Парамонов позвонил Дарине. Он сообщил о том, что ложится в клинику, где ему удлиннят ноги. Чувствуя вину перед бывшим любовником, девушка выслушала Парамонова, немного помолчала, а затем произнесла: "Хорошо, подрастешь, поговорим".

Первые два месяца Дарина часто навещала Парамонова, приносила ему апельсины и красное вино. Они подолгу гуляли в больничном парке - девушка толкала перед собой инвалидную коляску и они разговаривали. Затем, Дарина стала появляться все реже и реже. В последний раз она появилась за неделю до выписки, и Парамонов сразу заметил, что в ее облике что-то изменилось. А Дарина удовлетворенно огладила себя руками и спросила: "Ну, как я?". "Как всегда - великолепна! - ответил Парамонов, и тут наконец сообразил, что произошло. - Ты увеличила себе грудь?" - осторожно поинтересовался он. "Да, - с гордостью ответила девушка. - Немного силикона, и совсем другой экстерьер. Ты знаешь, я сразу стала пользоваться на работе такой популярностью! От мужиков отбоя нет". Эти слова расстроили Парамонова больше, чем утреннее заявление лечащего врача, который сообщил, что кости его ног растут неравномерно, и левая нога длиннее правой на два сантиметра. "Ты извини, - на прощанье сказала Дарина. - Я больше не буду к тебе приходить. У меня появился человек, с которым мне хорошо". "Я же стал выше на целых пятнадцать сантиметров!" - в сердцах воскликнул Парамонов и посмотрел на торчащие из ног металлические штыри. "Это уже не имеет значения, - равнодушно произнесла Дарина и добавила: - А твой высокий рост тебе еще пригодится. Прощай".

Через несколько дней с Парамонова сняли приспособления для вытягивания костей, и он, наконец, встал на ноги. Первое ощущение было ужасно неприятным, будто он босиком стоит на битом стекле на скамейке. Тело при ходьбе плохо слушалось, кружилась голова, к тому же он заметно припадал на правую ногу. Выписывая его, доктор пообещал, что через месяц исправит ошибку и нарастит недостающие два сантиметра на правой ноге. А пока Парамонов должен тренировать свой вестибулярный аппарат и учиться ходить.

Выписавшись, Парамонов поехал на дачу, где можно было в одиночестве, на природе попытаться забыть о Дарине. На станции, переходя через железнодорожные пути, Парамонов задумался и не заметил встречной электрички. Он даже не успел ничего понять, как его швырнуло под колеса. Железная махина прокатилась по его ногам, и обе ступни остались лежать по другую сторону рельса. "Ну, вот, кажется, у меня опять проблемы с ростом", - успел подумать Парамонов и потерял сознание.

Мини-рассказец .15

Погода была отвратительной. Яростные порывы ветра швыряли в лицо снежную крупку, а если Парамонов отворачивался, снег тут же набивался за воротник, таял и ледяными струйками стекал по спине. Шел третий час ночи. Парамонов возвращался из гостей от своего друга - художника Круглова. На улице не было ни души. Парамонов миновал музей изобразительных искусств им. Пушкина и спустился на Кремлевскую набережную. Неожиданно, кто-то окликнул его: "Товагищ!". Парамонов остановился. Из темноты на свет фонаря вынырнул странный человек небольшого роста, с желтым лицом, словно он недавно переболел желтухой, и одетый совсем не по погоде. На нем был старомодный костюм и галстук в белую горошину. Но самым интересным было то, что незнакомец как две капли воды походил на Ленина. "Пгостите, товагищ, - вежливо обратился он к Парамонову. - Нет ли у вас иголки и нитки?". "Нет, - растерянно ответил Парамонов и поинтересовался: - А зачем вам ночью иголка и нитка?". "Пиджак зашить, а то задувает", - ответил незнакомец и показал ему спину. Пиджак был аккуратно распорот сверху донизу. "Владимир Ильич?" - неуверенно произнес Парамонов. "Да, - ответил Ленин и протянул ему ладонь. - Ульянов". "Парамонов. - Он пожал Ленину руку и почувствовал, какая она холодная и твердая. - А что вы здесь делаете ночью?" "Домой иду, - просто ответил Ленин. - Вы что, не знаете, что эти негодяи откгыли в музее Пушкина советский зал? Пгямо гядом с египетским залом. Пагазиты, пегетащили меня туда вместе с сагкофагом. Вот, пгиходится по ночам бегать в мавзолей". "Зачем?" - не понял Парамонов. "Э, батенька, - печально вздохнул Ленин. - Я пголежал там больше 80-ти лет. Скучаю. Хогошая была квагтигка - отдельная, со всеми удобствами. Видно, кому-то из ваших нынешних вождей пгиглянулась". Тут Парамонов вспомнил некоторые подробности бальзамирования вождя мирового пролетариата, и смущаясь, спросил: "А как же вы?.. у вас же мозгов нет...". "Это у вашего пгавительство мозгов нет! - наскоком ответил Ленин. - А мои пгеспокойно лежат в Институте мозга Академии наук и пгекгасно себя чувствуют. Эх, батенька, если бы я мог достать свои мозги, давно бы уже пегебгался к товагищу Ким Иг Сену или, на худой конец, к Хо Ши Мину. Кстати, товагищ Пагамонов, может, вы мне поможете их укгасть?" "Украсть ваши мозги? - растерялся Парамонов. - Нет, Владимир Ильич. А если поймают? Посадят же". "Тгусите, - презрительно проговорил Ленин. - Я, как вы, навегное слышали, сидел не один газ, а все еще бодг и кгепок". "Так это ж какие были времена, Владимир Ильич, - попытался возразить Парамонов. - При царе-то, я читал, полегче было сидеть". "Не то читаете, батенька! Не то! - погрозил ему пальцем Ленин. - Вот ведь "Как нам обустгоить габкгим", навегное, не читали?". Парамонов ответил каким-то неопределенным жестом и Ленин осуждающе покачал головой. "То-то. Ну, да ладно, мне пога. А то там эта сушеная вобла - египетская мумия, навегное, уже настучал на меня стогожу". В это время мимо них быстрой походкой прошел человек удивительно похожий на Троцкого. "Лев Давыдович! - вслед ему крикнул Ленин, но тот лишь махнул рукой и скрылся в густой тени дома. - Видели! Опять эта пгоститутка Тгоцкий что-то задумал!". "Как? - опешил Парамонов. - Он же, вроде бы, похоронен в Мексике". "Какая газница, где, кто похогонен, - ответил Ленин и вдруг с досадой произнес: - Ступайте, товагищ Пагамонов. Ступайте. Вас давно ждут в опегационной". Ленин поднял две половинки воротника, сделал пару шагов, обернулся и с лукавой улыбкой погрозил ему пальцем: "А иголку с ниткой мне все же в Пушкинский пгинесите. В зале незаметно за штогу на подоконник положите". "Хорошо, Владимир Ильич", - ответил Парамонов и очнулся. Он лежал в ярко освещенной комнате на жестком столе. Рядом с ним суетились какие-то люди в белых халатах и в марлевых повязках. Парамонов сразу вспомнил, что попал под электричку, но первые слова, которые он, очнувшись, произнес, были: "Я разговаривал с Лениным!".

Мини-рассказец .16

Парамонов лежал на больничной койке с отрезанными ногами и просил бога о помощи. Что он имел в виду, как должна была выглядеть эта помощь, Парамонов не знал. Зато осознавал, чего боится. Ему частенько снились кошмары. То он видел себя грязным и небритым на ступеньках подземного перехода с протянутой рукой. То ему снилось, будто живет он где-то в провинции в инвалидном доме, и его избивают пьяные соседи по палате. А однажды ему привиделся страшный сон, будто он без ног едет в общем вагоне поезда "Москва - Владивосток". Сон был таким ужасным, что Парамонов проснулся от собственного крика. Чтобы избавиться от кошмаров, Парамонов усердно следовал наставлениям больничного священника: утром читал утреннюю молитву, днем - псалтырь, а вечером - вечернюю молитву. При каждом случайном или не случайном упоминании бога Парамонов крестился, а перед едой благодарил создателя за насущный хлеб и крестил тарелку с больничной баландой. И, как это нередко бывает, господь услышал его. Как-то во время очередной перевязки лечащий врач сообщил Парамонову нечто невероятное. При этом сам доктор выглядел более чем озадаченным. "Вы знаете, кажется, у вас отрастают ступни", - разглядывая культи, заявил врач. "Как это?" - не понял Парамонов. "Не знаю, - ответил доктор и осторожно потрогал на культе червеобразный отросток. - Науке неизвестны случаи регенерации ампутированных конечностей. Но факт остается фактом". Целых две недели Парамонов с нетерпением дожидался результатов генетического анализа. Наконец, его снова привезли в кабинет к лечащему врачу. Доктор лично снял с ног бинты, и Парамонов увидел две маленькие розовые ступни новорожденного ребенка. Не веря своим глазам, он пошевелил крохотными пальчиками и посмотрел на доктора. "Да, да, да, - с восхищением покачал головой лечащий врач. - Вы же знаете, что если у ящерицы оторвать хвост, у нее отрастет новый. Так вот, генетический анализ показал, что в вашем геноме присутствует ген ящерицы! Факультативные элементы генома иногда содержат в себе регенеративные гены, но только не имеющие отношения к конечностям", - торжественно закончил доктор. "Ящерицы? - растерянно повторил Парамонов. - А откуда же он взялся?". "Не знаю, - задумчиво проговорил врач. - Вам могли его пересадить. Например, в геном некоторых злаков внедряют ген саранчи, чтобы она не уничтожала урожай. "Мне никто ничего не пересаживал", - почему-то испугался Парамонов. "Да вы не нервничайте, - попытался успокоить его доктор. - Есть еще одно объяснение. Не исключено, что этот ген всегда присутствовал в вашем геноме. А значит, и у ваших родителей. Это может означать, что вы произошли не от обезьяны, как многие из нас, а от ящерицы". "Это хорошо или плохо?" - еще больше перепугался Парамонов. "Лично для вас - хорошо. Ваш организм способен восстанавливать утерянные органы". "А для человечества?" - поинтересовался Парамонов. "Не знаю, - ответил доктор и осторожно произнес: - Если вы являетесь представителем совсем другой ветви гоминидов, вы можете представлять опасность для тех, кто произошел от обезьяны". "Какую?". "Ваша раса, если таковая существует, менее уязвима, - терпеливо продолжал объяснять лечащий врач. - И представьте, что будет, если вы захотите захватить на земле власть". "Ну, зачем нам это? - сказал Парамонов и вдруг спросил: - А могу я быть просто ошибкой природы?" "Наверное, можете", - пожал плечами доктор. "Так может, на этом и остановимся?" - предложил Парамонов. "Пожалуй, - охотно согласился доктор, которому, по-видимому, и самому не очень нравилась перпектива быть закабаленным более совершенной расой ящероподобных людей.

Через две недели Парамонова выписали из больницы. Его новые ступни еще недостаточно выросли, но ходить уже было можно, и Парамонов вернулся домой своим ходом. Это событие так занимало его все это время, что он совершенно забыл о необходимости молиться по утрам и вечерам. И вскоре Парамонов снова зажил как и прежде - жизнью рядового атеиста.

Мини-рассказец .17

Профессор Дроф провел Парамонова в кабинет, предложил сесть и сказал: "Не предлагаю вам выпить, коллега. Это может помешать нашему эксперименту". "Я не пью, профессор, - ответил Парамонов. - Во всяком случае, алкоголь". " Вот и хорошо, - Дроф подошел к белому металлическому сооружению, сдернул с него простыню и пояснил: - Это весы. Такие используют при взвешивании грудничков. Только наши побольше и куда более чувствительные". Парамонов понимающе улыбнулся, и ученый продолжил: "Как вы, наверное, знаете, американский врач Джой Мак-Дугал проводил опыты с умирающими пациентами и выяснил, сколько весит человеческая душа". "Да, я читал об этом. Кажется, 21 грамм", - ответил Парамонов. "Совершенно верно! - радостно воскликнул Дроф. - Но его результаты никто не принял всерьез. Ошибка Мак-Дугала была в том, что он использовал только безвовратно умерших и никогда - находящихся в состоянии клинической смерти. Там не было главного - доказательства того, что из умирающего вышла именно душа, а не 21 грамм каких-нибудь продуктов жизнедеятельности". "Да, мне тоже его выводы показались неубедительными", - согласился Парамонов. "Вот и прекрасно! - сказал профессор и позвал: - Наташа! - В лабораторию вошла его горничная и ученый распорядился: - Готовьте оборудование". Парамонов даже привстал с кресла. "У вас есть умирающий?" - удивленно спросил он. "Нет, дорогой коллега. - Профессор прошелся по кабинету. - Я хочу, чтобы именно вы помогли мне наконец разобраться в этом деле. У вас же есть опыт выхода из тела?". "Да, небольшой", - начиная понимать, что задумал ученый, ответил Парамонов. "Замечательно! Мы дадим вам выпить отвар мухоморов, вы ляжете на весы и на время покинете свою телесную оболочку. Если после этого вы потеряете 21грамм, а по возвращении они вернутся, значит существование души будет доказано. И докажем это мы с вами!". "Да-а. Это очень интересно", - прикидывая, чем он рискует, ответил Парамонов. "Вы ничем не рискуете, - словно прочитав его мысли, сказал Дроф. - Я прочитал вашу работу об использовании буфотенина для выхода из тела. Блестяще написано. Ваши путешествия по иным мирам даже заставили меня пересмотреть некоторые постулаты моей трансперсональной психологии. Но поговорим об этом в следующий раз. - Он повернулся к горничной и попросил: - Наташа, принесите господину Парамонову халат и бахилы. Пора приступать".

Выпив мухоморный отвар, Парамонов улегся на весы, сложил руки на груди и закрыл глаза. Когда он совсем расслабился, и на электрическом табло установился точный вес, Наташа внесла данные в компьютер. Парамонов слышал, как она нервно стучит пальцами по клавишам. Затем наступила тишина. Парамонов почувствовал, как истончается, слабее его связь с физическим телом. Он перестал ощущать прохладу ложа весов. Затем исчезла тяжесть, и Парамонов воспарил под потолок. Сверху он прекрасно видел и слышал все, что происходит в кабинете. Его лицо, бледное и застывшее, напоминало ему грубую маску из папье-маше. "Есть! - сказала Наташа и снова застучала по клавишам. - Ровно 21 грамм". "Прекрасно! - потирая руки, сказал профессор и поднял голову. - Коллега, вы здесь?". "Дурацкий вопрос, - подумал Парамонов. - Чем я ему отвечу?". Чувствуя необыкновенную легкость, Парамонов сделал пару кругов на своим телом и рванулся сквозь стены на волю. Он летел над крышами домов, над заснеженными улицами, по которым в обе стороны медленно ползли вереницы автомобилей. Сверху все это казалось ему таким маленьким и незначительным. Бесконечные ряды каменных параллелепипедов выглядели нелепо, а разноцветные металлические черепашки на дорогах смешили Парамонова. Он было решил из любопытства залететь в квартиру, но тут его кто-то окликнул. Парамонов обернулся. Рядом с ним летел профессор Дроф. "Коллега, - обратился к нему ученый. - Забыл вас попросить, чтобы вы далеко не улетали. Во-первых, это опасно. А во-вторых, мы еще не закончили эксперимент". "Извините, профессор. Увлекся" - ответил Парамонов и повернул назад. "Только не входите в тело раньше меня. Мне нужно во всем убедиться самому", - попросил ученый и мгновенно скрылся из виду.

В кабинете Парамонов дождался, когда Дроф поднимется с кресла и только потом плавно вошел в свое тело. "Есть! - услышал он торжествующий голос Наташи. - Профессор, он вернулся! Но...". Парамонов снова ощутил тяжесть тела. Он медленно поднялся и глянул вначале на растерянное лицо Наташи, а потом на экран монитора. Там было написано: "Вышло - 21 грамм. Вошло - 42 грамма". "Что это значит?" - спросил он у профессора. "Это значит, что душа существует! - с пафосом воскликнул Дроф. - Поздравляю вас, коллега! Мы сделали великое открытие. - Он за руки стащил Парамонова с весов и обнял. - Ну, а теперь переодеваться и домой. После мухоморов вам нужно придти в себя".

Из такси Парамонов вышел за квартал до своего дома. Ему хотелось проветриться. Голова работала плохо, сильно тошнило. Неожиданно он услышал внутренний голос. Тот довольно грубо проговорил: "Зайди в магазин, купи на вечер пару пузырей водчонки". "Я не пью водку", - растерянно прошептал Парамонов. И внутренний голос ответил: "Ничего, я научу".

Мини-рассказец .18

Для самых-самых романтических особ.

Легкий ноябрьский морозец с редким снегом располагали к прогулке. Не спеша, Парамонов прошелся по Таганке, свернул на узкую улочку, где когда-то прошло его детство, и остановился. На месте его старого кирпичного дома стояла семнадцатиэтажная башня, облицованная сортирным кафелем. От вишневого сада за домом, куда можно было попасть с черного хода, не осталось ни одного деревца. Узнать это место можно было лишь обладая хорошей топографической памятью. Парамонов закрыл глаза, а когда открыл, снег сменился тополиным пухом. Пух медленно парил в неподвижном пространстве, затем вдруг резко менял направление и плыл дальше, заполняя собой пустоту окружающего мира. Парамонов огляделся. Справа, как когда-то, стоял дом из красного кирпича. За дощатым забором росли старые вишни. Мимо по улице прошла девочка лет десяти с большим зеленым портфелем. И Парамонов сразу все вспомнил. Тут же из-за угла появился мальчишка, удивительным образом похожий на Парамонова в детстве. Ученик четвертого класса музыкальной школы шел со скрипкой метрах в десяти от девочки, и глаза его горели шальным огнем. Но, к сожалению, вся эта цветомузыка с глазами была лишь отражением мучительной внутренней борьбы и никак не решимостью. Маленький Парамонов перекладывал футляр со скрипкой из одной потной руки в другую. Переходил то на правую, то на левую сторону узкой улочки. Словно карманник, украдкой озирался, а затем тянул тонкую шею, чтобы увидеть, что-нибудь кроме уха девочки и рыжей завитушки на щеке. Наблюдая за ним, Парамонов так разволновался, что едва не закричал: "Ну, что же ты?! Останови ее! Придумай что-нибудь!". Ему вдруг показалось, что если сейчас этот мальчуган со скрипкой окликнет девочку и скажет ей хотя бы одно слово, его жизнь самым чудесным образом изменится и приобретет новый смысл. Парамонов догнал мальчишку, петляя вместе с ним, пошел рядом и принялся ему выговаривать: "Это не страшно. Смелее. Догони ее и спроси о чем-нибудь. Ну, хотя бы, сколько времени?". Но мальчишка не слышал его. Он все так же перекладывал скрипку из руки в руку, тревожно озирался и от волнения зачем-то все время лазил в карман. Впереди показался автомобиль, и девочка с зеленым портфелем с середины улицы перешла на тротуар. "Что ты боишься?! - пытаясь подтолкнуть мальчишку, в сердцах воскликнул Парамонов. - Она же сейчас уйдет, и ты больше никогда ее не увидишь! Никогда, понимаешь?!" При виде "Победы", в которой сидел сосед, мальчишка замедлил шаг, тоже перешел на тротуар, и тогда Парамонов решился. С диким воплем он бросился на автомобиль, без труда пронесся через железа и стекло, и обрушился на водителя. На мгновение Парамонов почувствовал темную, влажную духоту жирного тела и тут же оказался позади "Победы". Но этого хватило. Испугавшись, сосед резко повернул руль влево и врезался в столб. Послышался скрежет металла. Сосед выбил дверь плечом и с ошалевшим взглядом стал выбираться из машины. Услышав удар, девочка остановилась и обернулась. Парамонов с надеждой посмотрел на мальчишку, но тот, увидев, что она смотрит в его сторону, присел и спрятался за разбитой "Победой". "Идиот!" - устало проговорил Парамонов. И сразу все вокруг изменилось, чары распались. Исчез дом из красного кирпича, а вишневый сад осыпался на землю мириадами бледно-зеленых искр. Шел снег.

Мини-рассказец .19

О том, что за открытие таблицы Парамонова решили наградить ореденом "За заслуги перед отечеством" 3-ей степени, ему сообщили заранее. Вручать орден должен был сам президент и не где-нибудь, а в кремле. В день награждения Парамонов заранее надел свой лучший, он же единственный бостоновый костюм, до зеркального блеска начистил туфли, а затем два часа мотался по квартире и все время смотрел на часы. На всякий случай, он решил выйти пораньше. Еще раз оглядев себя в зеркале, Парамонов открыл дверь и тут же наткнулся на соседа Николая. Тот поприветствовал Парамонова и, оскалив зубы, похвастался: "Видишь? Настоящие, пластмассовые". "Поздравляю, - чопорно ответил Парамонов. - Давно пора было вставить". "Бесплатно! - сияя белозубой улыбкой, пояснил сосед. - К нам на завод премьер наш министр Дубков приезжал. Вначале продукцию посмотрел - понравилось. А потом говорит, что это вы, товарищи, все с железными зубами ходите? А у нас и правда, кого не возьми, полный рот металлолома. А у некоторых и этого нет. Классный мужик оказался. Всем пообещал новые зубы вставить. И вставил. Выборы, ядри их в корень!" "Хорошо", - пожал плечами Парамонов. Он хотел было уйти, но Николай продолжил: "А на следующий день на завод Жириковский приехал. Смешной мужик, но говорил дело. Агитировал, агитировал, а потом пообещал всем нашим незамужним бабам по мужику". "И что, дал?" - заинтересовался Парамонов. "Не знаю, скрывают, стервы, - ответил сосед. - А после Жириковского Милых пожаловал. Этот все про свободу говорил. А под конец сказал, что всем работникам завода бесплатно вылечит геморрой". "Что, сам?" - удивился Парамонов. "Не знаю, - ответил Николай и предложил: - Если хочешь, я устрою. Скажу, что ты с нашего завода". "Спасибо, - поблагодарил Парамонов и уже, входя в лифт, добавил: - У меня нет геморроя. И мужик мне не нужен".

В кремле распорядитель объяснил Парамонову, как вести себя, что можно говорить президенту, а чего нельзя. Затем он проводил его до места в первом ряду, усадил и зашептал на ухо: "После вручения каждому из награжденных президент уделит несколько минут. Если у вас есть какая-нибудь просьба, можете изложить ее президенту. Но не зарывайтесь". "Не буду", - пообещал Парамонов. И во время торжественной речи, и потом, когда стали награждать орденами, Парамонов мучительно соображал, о чем можно попросить президента. Он перебрал все, в чем нуждался, и каждый раз ему казалось, что это слишком. Увлекшись, Парамонов даже не услышал, как назвали его фамилию. Кто-то толкнул его в бок, Парамонов пришел в себя и, извинившись, бросился на сцену. Сама процедура награждения прошла для Парамонова как в тумане. Он принял от президента коробочку с орденом, диплом в красивой рамке и, пожав первому человеку страны руку, вернулся на место. Затем, он долго ждал своей очереди в кабинет президента. Все это время в голове у Парамонова продолжали вертеться просьбы: "постоянно не хватает денег, в квартире 30 лет не делали ремонта, и дом еще тот - живут одни алкаши и какие-то подозрительные люди с черными усами. Опять же, шести зубов не хватает, печень пошаливает, 20 лет не был у моря, а сосед Николай недавно ездил по бесплатной путевке в Анапу...". Наконец, дошла очередь и до Парамонова. Он вошел в кабинет, и президент очень доброжелательно предложил ему сесть. Затем, главный человек страны поинтересовался, как у Парамонова дела, какие есть проблемы. От этих вопросов у Парамонова закружилась голова. Он раскрыл рот, чтобы рассказать президенту о своей жизни, но неожиданно для себя не своим голосом выпалил: "Товарищ президент, очень прошу, останьтесь на третий срок!". Президент ласково посмотрел на него, потрепал по щеке и сердечно произнес: "Ничего-ничего. Все будет хорошо. Что-нибудь придумаем".

Мини-рассказец .20

С некоторых пор Парамонов почувствовал, что в нем, как будто, поселился еще один человек. Голос его звучал все чаще и настойчивей. Парамонов стал интересоваться вещами, которые раньше его нисколько не привлекали. Он сделался завсегдатаем местной пивной. Подружился с соседом Николаем. Вечерами тот заваливался к нему без звонка, они смотрели футбол и напивались. Пару раз даже Парамонов подрался с Николаем. Он сломал соседу новую вставную челюсть, а тот в отместку устроил у него в квартире погром, после которого половину мебели пришлось выкинуть. После одной из таких попоек, утром, Парамонов едва добрался до ванной, смочил холодной водой полотенце и обмотал голову. "Машину надо покупать, а то сопьемся", - услышал он приблудный внутренний голос. "Зачем?" - простонал Парамонов и сел на краешек ванны. "Кататься будем", - усмехнулся внутренний голос. "Это же не карусель, - ответил Парамонов. - Мне машина не нужна. Я убежденный пешеход. А если надо, поднял руку, и отвезут, куда захочешь". "Ну да, мы же баре, привыкли, что нас возят, - с сарказмом произнес внутренний голос. - Тебе не нужна, мне нужна. На своей удобнее. Сидишь, рулишь - кум королю, брат министру". "Что ж в ней удобного-то? - слабым голосом спросил Парамонов. - Люди по несколько часов в пробках стоят. Внутри меньше трех кубометров свободного пространства. Это же сортир, только на колесах. Ты согласен каждый день по четыре часа проводить в сортире и смотреть в окно?". "Согласен, - ответил внутренний голос. - В хорошей машине почему и не посидеть? Уважаемо". "Нет!", - решительно мотнул головой Парамонов и тут же застонал и схватился за лоб. "Тогда будем пить, - зловеще произнес внутренний голос. - Пойдем, пивка возьмем, похмелимся. А то на твою морду тошно в зеркало смотреть". "Ее же придется чинить, - жалобным голосом продолжал отбиваться Парамонов. - Мыть, заправлять. Опять же, у меня прав нет". "Это я беру на себя, - чувствуя, что Парамонов сдается, ответил внутренний голос. - Триста баксов, и завтра у тебя будут права. У меня дружбан в ГИБДД". "Я водить не умею!", - открыв кран, Парамонов сделал несколько глотков холодной воды и услышал ответ: "Ерунда. Водить буду я. Все-таки 25 лет стажа".

Через неделю Парамонов купил вполне приличные "Жигули" вишневого цвета. Еще через два дня мордатый знакомый внутреннего голоса вручил ему новенькие права. С помощью Парамонова внутренний голос даже поговорил с ним. Они обсудили победу российской сборной над командой Андорры. Попутно оценили достоинства дамы, которая уронила ключи от машины в снег. И разошлись. Целую неделю Парамонов ездил на работу и по делам на собственном автомобиле. Удовольствия он от этого не получал, особенно вечером, когда приходилось по часу и более стоять в пробках на Мичуринском проспекте. Зато стал меньше пить. Чтобы не слушать в машине опостылевший внутренний голос, он погромче включал музыку, которую, впрочем, тоже подобрал его мучитель. Но как-то Парамонов допоздна засиделся у своего друга художника Круглова. Домой он возвращался после полуночи. Дорога была свободной, но после слякотного дня ее выстеклило, и она превратилась в каток. Парамонов ехал осторожно, и внутренний голос вдруг раздраженно сказал: "Что ты тащишься? Поднажми. Не выпили, так хоть покатаемся". И Парамонов нажал на газ. У самого выезда на проспект Вернадского Парамонова подрезали, он резко крутанул руль и на скорости 90 километров в час врезался в столб. Парамонов успел лишь почувствовать, как хрустнула его грудная клетка, и провалился в небытие. Но в следующий момент он увидел свой разбитый автомобиль со стороны. Внутри с окровавленной физиономией в нелепой позе сидело его тело. "Мда, покатались", - услышал он знакомый голос. Рядом в воздухе болтался какой-то неприличный тип в ушанке. "Это ты что ж, так в ушанке во мне и жил?" - узнав в нем хозяина внутреннего голоса, с неприязнью спросил Парамонов. "Да уж не в цилиндре, - ответил тот. - Помер я в ней. - Тип покачался в воздухе и неуверенно предложил: - Ну, что, полетим куда-нибудь, погуляем? Может, найдем, в кого вселиться". "Не хочу. Лети один", - ответил Парамонов, наблюдая, как из разбитой машины вытаскивают его тело и запихивают в "скорую". "А ты куда?", - поинтересовался владелец внутреннего голоса. "Вернусь в свое тело, - ответил Парамонов. - Может, починят". "Ну, смотри, - потеряв к нему интерес, сказал тип в ушанке. Затем, он усмехнулся и с грустью добавил: - Прижился я у тебя".

Парамонов догнал "скорую" уже у самой больницы. Он вошел в свое тело и тут же почувствовал страшную боль. "А может и правда, бросить его к чертовой матери?", - малодушно подумал он. Но тут раздался голос врача, который все это время пытался привести его в чувство: "Порядок! Жить будет". И Парамонов смирился.

Мини-рассказец .21

В начале декабря Парамонов приехал на дачу: проверить, цел ли дом, растопить печь и под потрескивание углей поваляться с книгой на диване. Уже через пол часа в печи во всю гудел огонь. Парамонов снял пальто, поставил на плиту чайник и потянулся к полке за романом Мишеля Уэльбека, но тут в дверь постучали. Это оказался местный житель Иван Букреев, который несколько лет назад помогал Парамонову ремонтировать дом. Букреев поздоровался, потопал, чтобы сбить с валенок снег, и прошел в комнату. "Я тут присматриваю за твоим домишкой, - многозначительно произнес гость. - А то ведь спалят ненароком. Народ-то разный здесь шляется. По домам рыщут, добро забирают, а потом р-раз спичку, и нет дома". "Спасибо", - поблагодарил Парамонов. Он хотел было предложить гостю чаю, но тот усмехнулся и ответил: "Да, спасибо - это слишком много. Ста рублей хватило бы". "А, понимаю", - обрадовался Парамонов и достал деньги. Этот вариант устраивал его больше, чем чаепитие с Букреевым. Получив деньги, гость для приличия осмотрел комнату, похвалил порядок и ушел. Вечер Парамонов провел так, как и хотел - в тишине и одиночестве. А утром, едва рассвело, в дверь снова постучали. На этот раз к нему заявился другой местный житель - Николай Коробов. Вид у Коробова был крайне возбужденный. Он сорвал с головы шапку и прямо с порога начал: "Это ты вчера Ивану дал денег?" "Я, - ответил Парамонов. - А что случилось?". "Что случилось, что случилось?! - заходя в комнату, передразнил его Коробов. - Напился он, а потом жену зарубил топором". "Насмерть?!" - побледнев, спросил Парамонов. "А как же еще? Он же не шутки шутил, - ответил Коробов. - В общем, увезли его в КПЗ. Жену хоронить надо, а родных - никого. Вот, хожу по деревне, собираю деньги на похороны". "Да, конечно". Парамонов торопливо, трясущимися руками отдал ему почти все, что у него было и извиняющимся тоном пояснил: "Вот, сколько есть". "Нормально, хватит, - деловито ответил Коробов и, не прощаясь, удалился. Пол дня Парамонов не мог успокоиться. Он пытался читать, но каждый раз ловил себя на том, что читает одну и ту же строчку. Наконец он решил уехать домой. Но тут в дверь снова постучали. Каково же было его удивление, когда он увидел Ивана Букреева. С убитым видом Букреев вошел в дом. "Тебя же арестовали", - сказал Парамонов. "Выпустили под подписку о невыезде, - ответил Иван и, отведя взгляд, добавил: - Здесь такое дело, на гроб не хватает. Бязью осталось обить, а деньги кончились. А я уж за твоим домом присмотрю, не беспокойся". "Как присмотришь? - удивился Парамонов. - Тебя же посадят". "А это уж не твоя забота. Сказал, присмотрю, значит, присмотрю". Парамонов оставил себе только на дорогу, остальное отдал Букрееву, и тот быстро ушел. Собираясь домой, Парамонов громко чертыхался. Ему было и смешно, и противно, что деревенские мужики так глупо обманули его. Он залил печь водой, оделся и взял сумку. В этот момент в сенях скрипнула дверь. Затем, в комнату постучали и вошла пожилая соседка баба Маня. Она заметила на лице Парамонова испуг и поинтересовалась: "Что это с тобой?". "Да, ничего", - облегченно вздохнув, ответил Парамонов. Он рассказал бабе Мане, как к нему приходил Букреев, как они с Коробовым придумали дурацкую историю, будто Иван убил свою жену топором, но соседка вдруг перебила его: "Да ты что, милок, - сказала баба Маня. - Иван-то Букреев еще весной пьяный в реке утонул. А Николая Коробова только этой осенью похоронили. Какой-то незамерзайки нажрался, паразит, и помер. "Как? - ничего не понимая, спросил Парамонов. - А кто же тогда ко мне приходил?". "Не знаю, милок, - ответила баба Маня и добавила: - Ты, никак, уезжаешь?". "Да, на работу пора, - соврал Парамонов. - Приехал дом посмотреть". "Я здесь по-соседски за ним присматриваю. Чтоб бомжи не лазили. Ну, прощай, милок", - сказала баба Маня и пошла к дверям. Чуть погодя Парамонов вышел на крыльцо. Сыпал крупный снег. Баба Маня шла по дорожке к калитке, и тут Парамонов увидел, что на свежевыпавшем снегу за ней не остается следов. На улице не было ни души. В черных, заиндевевших окнах домов не было видно ни огонька, ни отблеска. Деревня быстро погружалась в синие сумерки.

Мини-рассказец .22

Зазвонил телефон. Парамонов отошел от мольберта и снял трубку. "Здравствуйте, коллега, - услышал он голос профессора Дрофа. - У меня приятная новость. Я нашел человека, который в прошлой жизни был Зигмундом Фрейдом". "Как же вы его нашли?" - удивился Парамонов. "Вычислил, - ответил профессор. - Помните, в своем письме к Стефану Цвейгу Фрейд писал, что если бы ему дали возможность прожить еще одну жизнь, он поселился бы только в Лиссе? Это маленький городок на юге Швейцарии. Я нисколько не сомневался, что Фрейд так и поступил. И оказался прав. Я выяснил, что за последние 70 лет в этом городишке родились только двое, кто посвятил себя изучению психологии. Один родился за год до смерти маэстро. А вот второй, вернее, вторая, через 17 лет после его смерти. В этой жизни Фрейд - женщина, - торжественно произнес Дроф и восхищенно добавил: - Как это на него похоже! Настоящий ученый. И зовут его - Эвелина фон Хинкль, баронесса, профессор Цюрихского университета". "Невероятно", - тихо произнес Парамонов. "Сейчас она живет на окраине Цюриха в своем доме, - продолжал Дроф. - Я созвонился с ней и попросил нас принять". "Нас?" - переспросил Парамонов. "Вы что, не хотите познакомиться с великим ученым?" - изумленно проговорил профессор. "Конечно, хочу", - торопливо ответил Парамонов. "Вот и прекрасно. Билеты на самолет я уже заказал. Через три дня вылетаем". Как и сказал Дроф, через три дня они благополучно высадились в Цюрихе. Погода была отвратительной, моросил мелкий дождь. Профессор позвонил Эвелине фон Хинкль, с минуту говорил с ней, после чего они с Парамоновым взяли такси и доехали до дома. Хозяйка сама открыла дверь. В просторной прихожей Дроф приложился губами к пальчикам баронессы и представил своего спутника. Парамонов неловко шаркнул ногой, осторожно пожал тонкую холеную руку и выдал замысловатый комплимент. "О-о! - удивилась хозяйка дома. - У вас прекрасный немецкий". "Я хорошо учился в школе", - пошутил Парамонов, и Эвелина фон Хинкль рассмеялась. "Я читала ваши труды, - сказала она по пути в гостиную. - Интересно. Но мне кажется, вы слишком большое значение придаете механическому воздействию среды на субъекта. Конечно же, среда может воздействовать на индивида, но лишь в той мере, в какой он понимает ее. То есть, преображает ее в ситуацию". "Кажется, именно так, господин Фрейд, вам возражал Жан Поль Сартр, - улыбнувшись, ответил Парамонов. - Значит, вам все-таки удалось договориться?" "Не во всем, - ответила баронесса и показала на прыщавую девицу лет 15-ти. - А вот и он сам. Жан, познакомьтесь, это профессор Дроф и господин Парамонов из России". Они прошли в гостиную. Прислуга неслышно сервировала стол. По краям просторной комнаты в креслах и на диванах сидело несколько молодых людей разного пола и возраста. Хозяйка представила их гостям из Москвы: "Эрих Фромм, - указала она на болезненного вида девочку с тяжелым взглядом. - Альфред Адлер. Карл Густав Юнг. А это, - баронесса показала на мрачного мальчугана лет 12-ти, - ваш соотечественник, Петр Ганнушкин". Мальчик привстал с кресла, молча кивнул и снова сел. "Господа, прошу за стол, - пригласила Эвелина фон Хинкль. Она улыбнулась Парамонову и поинтересовалась: "А кем вы были в прошлой жизни?". "Не знаю", - засмущавшись, ответил Парамонов. Баронесса укоризненно посмотрела на Дрофа. "Ну, ничего, это поправимо. После обеда господин Юнг отправит вас в прошлое, и вы все узнаете". Обед был чудесным. После супа прентиньер подали филе годар паризьен и воль-о-воны с буше. Вино было отменное - красное Эльзасское, хотя и Лотарингское на столе стояло тоже. За обедом говорили мало. Болезненная девочка, которая когда-то была Эрихом Фроммом, поинтересовалась у Парамонова, как в России прошли выборы второго декабря, но тот промычал что-то невразумительное, и от него отстали. Зато сразу после обеда Парамонов с юной девицей - Карлом Густавом Юнгом удалились в небольшую темную комнату. Парамонов сел в кресло. Пристально глядя ему в глаза, Юнг сделал несколько пассов и приказал спать. Некоторое время Парамонов еще слышал ее голос, но затем вдруг оказался в темноте и вскоре вынырнул в незнакомой, плохо освещенной комнате. За письменным столом спиной к нему сидел человек. Он взял из стопки чистый лист бумаги, положил перед собой и обмакнул перо в чернильницу. Парамонов осторожно заглянул ему через плечо. Человек аккуратно вывел на бумаге: "Also Sprach Zarathustra".

Mини-рассказец .23

Космический.

Слабый сигнал бортовой компьютер засек задолго до того, как Парамонов пересек на своем одноместном корабле границу солнечной системы. Это означало, что на одной из планет остановился, а возможно и застрял, такой же бедолага-путешественник. Надо было приземляться. У Парамонова давно барахлил блок управления, и он запросто мог не вернуться домой. На всякий случай Парамонов посадил судно в трехстах метрах от неизвестного корабля. Это была ровная каменистая площадка у подножья горы. То, что Парамонов увидел, поразило его. Чуть ниже, утопая в тропической зелени, стоял настоящий дворец из тесанного камня с единственной круглой башней. То ли сад, то ли роща, посаженный квадратно-гнездовым способом, был явно ухоженным и простирался, на сколько хватало глаз. Спускаясь вниз, Парамонов заметил человека. Тот был в футболке, шортах и, что удивительно, пострижен и гладко выбрит. "Добро пожаловать на мою планету!" - улыбаясь, без малейшего акцента поприветствовал его незнакомец. "Вы русский?" - обрадовался Парамонов. "Почти. - ответил незнакомец. Он протянул руку и озадачил Парамонова следующими словами: - Зовите меня, как хотите. Я провел здесь так много лет, что давно отказался от имени. Здесь оно просто не нужно - некому называть". Парамонов представился, и незнакомец пригласил его к себе в дом.

Они сидели на верхней площадке башни в удобных креслах, ели фрукты и запивали хорошим вином. С лица хозяина не сходила улыбка, а Парамонов, не переставая, задавал вопросы. "Как вам удалось в одиночку построить такой дворец?". "Когда у тебя столько времени и нет никаких соблазнов, это нетрудно", - ответил хозяин. "Да, но откуда здесь мебель... - Парамонов поднял стакан. - Посуда?". "С корабля. Он у меня повышенной комфортабельности". "А вино?" - не унимался гость. "Разве вы не видели мой сад? - ответил незнакомец. - В нем растет все, что мне нужно для жизни". "Видимо, у вас что-то серьезное с кораблем?" - участливо поинтересовался Парамонов. "Нет, - ответил хозяин дворца. - Я отыскал эту замечательную планету и решил навсегда остаться здесь жить". "Добровольное заточение. Понимаю", - покачал головой Парамонов. "Сомневаюсь, - не переставая улыбаться, произнес хозяин и торопливо добавил: - Что-то вроде этого. А вас как сюда занесло?". "Блок управления барахлит, - ответил Парамонов. - Боюсь он окончательно сдохнет в пути, и я не смогу вернуться". "Возьмите мой, с корабля", - неожиданно предложил хозяин. "Ваш? - удивился Парамонов. - А как же?... Вдруг, вы захотите вернуться?". "Исключено, - махнул рукой хозяин дома. - Я даже помогу вам установить его на ваш корабль". "Мне неудобно, - смущенно залопотал Парамонов. - Кто знает...". "Я знаю, - с улыбкой перебил его хозяин. - А хотите, оставайтесь здесь жить. Места хватит. Все-таки, целая планета. Поместимся". "Нет, спасибо, - уверенно мотнул головой Парамонов и глянул с высоты башни на роскошный сад. - Здесь, конечно, хорошо, но мне будет не хватать... моего дома". "Ну, как знаете".

После обеда хозяин показал гостю свой великолепный сад. Они дошли до десятиметрового каменного столба из чистого кварца, и Парамонов в изумлении спросил: "Что это?". "Это статуя Бога", - ответил хозяин. "Странно, - задрав голову, - проговорил Парамонов и попытался пошутить: - А почему вы его сделали не по образу и подобию?". "Нет у Бога ни образа, ни подобия, - с неизменной улыбкой ответил хозяин. - Он внеобразен и бесподобен. Ну, как статуя?". "Большая", - сдержанно ответил Парамонов и ковырнул носком ботинка большую кучу красной глина, которая, очевидно, осталась после установки столба.

Вечер они провели в разговорах о космических путешествиях. А утром, после завтрака хозяин помог гостю отремонтировать блок управления корабля. Провожая его, он еще раз предложил остаться, но Парамонов вежливо отказался.

Хозяин планеты дождался, когда корабль Парамонова скроется в облаках и вернулся к себе. Он прошел в сад, остановился у кварцевого столба. Некоторое время он разглядывал кучу красной глины. Затем, вдруг, каким-то невероятным басом, который прокатился по всему небу, произнес: "Будь!". Глина пришла в движение, и вскоре из нее сам собой сложился человек, а затем и второй. Они были вылеплены так искусно, что хозяин удовлетворенно покачал головой. После этого он по очереди дунул каждому из них в лицо, и те ожили. "Ну, что ж, начнем все сначала, - сказал им хозяин. Затем, он кивнул на гигантский столб и с легкой обидой произнес: - Автопортрет ему не понравился. Землянин.

Мини-рассказец .24

По просьбе профессора Парамонов приехал к нему около полуночи. Дверь ему открыл сам хозяин дома. "Проходите, но не раздевайтесь, - тихо сказал Дроф. - Сейчас я введу вас в курс дела, и мы поедем". "Куда?" - проходя в кабинет, поинтересовался Парамонов. "В морг, - ответил профессор, чем очень озадачил своего друга. - Вчера при аресте был застрелен очень страшный человек, - продолжил Дроф. - Серийный убийца и насильник Егор Брагин. Но мне сообщили, что его душа вернулась в тело. То есть, он ожил". "А кто вам это сообщил?", - ничего не понимая, спросил Парамонов. "Неважно. У меня там есть свои информаторы, - ткнув указательным пальцем в потолок, ответил профессор. - Как вы думаете, коллега, куда попадают злодеи такого ранга после смерти?". "Наверное, в какие-нибудь очень страшные области загробного мира", - не очень уверенно ответил Парамонов. "Совершенно верно - в ад, - чему-то обрадовался Дроф. - Этот человек побывал там и вернулся. У нас есть уникальная возможность расспросить его, где находится эта область. Как только утром выяснится, что Брагин живой, его увезут, и мы никогда не сможем с ним поговорить". "Но зачем вам это, профессор?", - удивленно спросил Парамонов. "Как?! - воскликнул Дроф. - Разве я вам не сказал, что решил составить путеводитель по загробному миру?! У меня уже есть подробные описания некоторых мест. Упустить такой случай - это преступление против науки, коллега!". "Даже не знаю, - засомневался Парамонов. - В морг, ночью. Удобно ли?". "При чем здесь удобно? - возбужденно проговорил профессор. - Честное слово, коллега, вы рассуждаете как человек с кубической планеты". "Почему кубической?" - не понял Парамонов. "Потому что они ходят по одной плоскости и боятся перешагнуть грань, чтобы не свалиться вниз", - пояснил Дроф. "Да, в общем-то, я не против", - произнес Парамонов, и профессор радостно похлопал его по плечу. "Вот и прекрасно. Значит, мы едем!".

Это был обычный морг на территории обыкновенной больницы. Дроф с Парамоновым вылезли из машины, огляделись и нырнули в густую тень. Они не дошли нескольких метров до старого приземистого строения и остановились. Из дверей морга вышли три человека, а затем, столько же вошли. Прошло не менее часа, и все это время какие-то люди входили и выходили из морга. "Для ночи здесь слишком многолюдно", - прячась в тени, недовольно проворчал профессор. "Может, они навещают покойных родственников?" - предположил Парамонов. "Не говорите глупости, коллега", - раздраженно проговорил Дроф и снова выглянул из-за угла. Наконец, все успокоилось. Парамонов с профессором постучали в дверь морга. Им открыл пожилой сторож, который, казалось, не удивился столь поздним посетителям. Дроф объяснил, к кому они пожаловали, сунул старику тысячерублевку, и тот провел их в холодильную камеру. "Где он?", - шепотом спросил профессор. "Последний стол справа, у окна", - ответил сторож.

Простыня, которой был накрыт злодей, была пропитана кровью. Дроф отбросил ее и даже присвистнул. Тело маньяка было так истыкано ножом, что о разговоре с ним не могло быть и речи. Он был мертв. "Что здесь произошло?", - обернувшись к старику, спросил профессор. "Родственники жертв как-то узнали, что он ожил, - ответил сторож. - Ну, и пришли отомстить". "Зачем же вы их пустили?", - спросил Парамонов. "Так, маньяк же, убивец", - пожав плечами, ответил старик и добавил: - Вам-то ножичек дать, или с собой принесли?". "Не надо, - ответил Дроф. Он накрыл труп простыней и огорченно произнес: - Вот видите, коллега, оказывается, не у одного меня есть информаторы в том мире". Внезапно, в окна ударил ослепительный свет. Профессор с Парамоновым испуганно отпрянули от окна, и тут же с улицы раздался голос, усиленный мегафоном: "Внимание! Здание окружено! Выходите по одному с поднятыми руками!". Первым сообразил, что произошло, сторож. Он бросился вон из холодильной камеры и закричал: "Они меня заставили! Я не виноват! Они меня заставили!". "Что будем делать, профессор?" - испуганно спросил Парамонов. "Говорить правду, - спокойно ответил Дроф. - Проверенный способ. Самое эффективное оружие интеллигентного человека - это правда. Следуйте за мной, коллега". Профессор поднял руки и пошел к выходу.

Мини-рассказец .25

Почти новогоднее.

Парамонов вышел из "Библиоглобуса", где купил последний роман Бернацкой, и направился к подземному переходу. Он с любопытством глядел по сторонам. Перед праздником центр Москвы выглядел, как огромная съемочная площадка, на которой проходит репетиция новогоднего представления. Парамонов и не заметил, как впереди идущий рослый гражданин уронил на тротуар туго набитый бумажник. Не заметил и второго, плотного коротышку, который возник из-под арки музея Маяковского и рванул ему наперерез. Не глядя под ноги, Парамонов носком ботинка пнул бумажник, и тот улетел на проезжую часть, где его тут же начали утюжить колеса автомашин. Коротышка на мгновение оцепенел от растерянности, затем догнал Парамонова и схватил за рукав. "Что ты сделал?!" - возмутился он и крикнул человеку, который и обронил бумажник: "Иван! Он отфутболил твой лопатник на дорогу!" Пока рослый до них добрался, коротышка объяснил Парамонову, что произошло: "Урод! Человек потерял полный кошелек денег! Тебе надо было поднять и отдать. А ты что делаешь? Варежку разинул и прешь как танк!". "Я не видел", - кротко ответил Парамонов. Наконец подошел хозяин бумажника. Он отстранил коротышку и внушительно сказал ему: "Иди, доставай, там 21-а тысяча". "А если он успел открыть лопатник и взять?.." - не очень уверенно проговорил крепыш, но рослый уже не слушал его. "Ну, здорово, Парамонов, - неожиданно сказал он и хлопнул Парамонова по плечу. - Не узнаешь?". И тут Парамонов узнал его. Это был одноклассник, с которым не виделся с окончания школы. "Ванька! - воскликнул он. - Глухоухов!". "Ну, да, - ответил Иван и, озираясь, добавил: - Не вовремя, брат, ты мне встретился. Ну, ладно. Столько не виделись". Глухоухов сказал коротышке, что на сегодня работа закончена и предложил Парамонову обмыть встречу в ближайшей пивной, что на Никольской. Чувствуя за собой вину, Парамонов даже не стал возражать. Пока они переходили по подземному тоннелю, Глухоухов расспрашивал, что он, да где? Парамонов рассеянно отвечал, а сам думал, что друзьями они никогда не были и в школе ничего, кроме неприязни друг к другу не испытывали.
Они вошли в пивную и спустились вниз. На неоштукатуренной стене висела афиша: "Вася Ложкин. Рокындроль бэнд". Место нашли сразу. Устроившись, Иван подозвал официанта и заказал шесть пива. Парамонов хотел было сказать, что столько не выпьет, но Глухоухов опередил его: "Не боись, я угощаю. Не виделись 20 лет". "21", - поправил его Парамонов. "Точно, - согласился Иван и с блеском в глазах признался: - А ведь я тебя не любил". "Да и я тебя... не очень", - ответил Парамонов.
Пока Парамонов расправлялся с первым стаканом, Иван выпил 4 и заказал еще столько же. Он так шумно вспоминал школьные годы, так громко гоготал и размахивал руками, что за соседним столиком возмутились и попросили "уменьшить звук", мол, не слышно музыки. Парамонов даже не успел понять, как все началось. Вначале в разные стороны полетели стулья. Иван кого-то отправил в нокаут, и тот снес два соседних стола. Затем их окружили, и Парамонов вынужден был встать. В следующий момент он получил кулаком в нос и, улетев в дальний угол, опрокинул стол с пивными стаканами. Очнулся Парамонов в луже пива. Над ним возвышались два милиционера, а официанты объясняли стражам порядка, что именно он, Парамонов и его сбежавший дружок устроили побоище. Мебели действительно было поломано много. Пол был усыпан осколками стекла. Из носа у Парамонова, не переставая, текла кровь, а пальто пропиталось пивом.
В милиции Парамонова на два часа посадили в камеру. Там он пришел в себя, и когда его вывели на допрос, он принялся доказывать, что ни в чем не виноват. Парамонов так горячился, что два дюжих сержанта, прежде чем усадить его для составления протокола, несколько раз врезали ему по почкам. После этого Парамонов притих. Он рассказал дежурному все, как было. Тот, усмехаясь, записал. Показал ему несколько заявлений от официантов и пострадавших посетителей, и Парамонова снова отвели в камеру. Отпустили его лишь вечером. Дежурный сообщил, что повестку в суд он получит по почте, но, что бы там суд не присудил, он обязан возместить ущерб заведению - 21-у тысячу рублей и заплатить такой же штраф. "21-а тысяча, - вслух повторил Парамонов и почему-то добавил: - Директива . 21 - "План Барбаросса". "Ага, - вдруг проговорил дежурный. - Самка таракана вынашивает потомство 21 день". "21-ое апреля - день рождения священной инквизиции, - поддержал его сержант". С удивлением глянув на них, Парамонов пошел к выходу. Он раскрыл дверь и услышал за спиной: "В следующий раз не лови ворон, смотри под ноги, Парамонов".

Мини-рассказец .26

Для романтических особ.

Ранним вечером 6-ого января Дроф неожиданно позвонил Парамонову и попросил приехать. Профессор сидел у себя в кабинете печальный и немного подавленный. Он налил гостю бокал вина. Они обменялись мнениями о выборах президента в Грузии, а затем Дроф неожиданно произнес: "Вы давно влюблялись, коллега?". "В смысле, в женщину?" - растерялся Парамонов. "А в кого еще можно влюбиться?" - спросил профессор. "В тему. Или в эксперимент, - ответил Парамонов и поинтересовался: - Почему вы спрашиваете?" "Ну... понимаете?.. - смутился Дроф. - Я хотел... с вами посоветоваться". "Вы?! - удивился Парамонов. - Вы влюбились, профессор?". "В общем, да", - после небольшой паузы, ответил Дроф. "Это здорово, профессор! - воскликнул Парамонов и даже привстал с кресла. - И что же вы хотите от меня услышать?". "Ну, как что? - Дроф глянул на дверь, покраснел и тихо проговорил: - Она намного моложе меня.". И тут Парамонов все понял. Он ткнул пальцем в сторону двери и прошептал: "Ваша горничная? Наташа?". "Да, - с трудом выдавил из себя профессор. "Прекрасно! Прекрасно, профессор! Разница в возрасте - это ерунда. Наташа вас боготворит". "Как ученого", - уточнил Дроф. "Это не важно, - махнул рукой Парамонов. - Я уверен, что она вас любит. Ну, хотите, я с ней поговорю?". "Хочу! - неожиданно обрадовался профессор. - Вы же меня знаете. Я с женщинами не могу связать двух слов". "Она здесь?" - решительно вставая, спросил Парамонов. "Да, кажется, в гостиной". Наташа сидела на диване, как школьница, положив ладони на колени. Она словно ждала Парамонова, и когда он вошел, выжидающе посмотрела на него. Парамонов поздоровался. Заложив руки за спину, прошелся по гостиной и, остановившись напротив девушки, начал: "Наташа. Поверьте мне, уже не очень молодому человеку, что жизнь такая штука...". "Что, что?" - не поняла девушка, и Парамонов смутился. "Мда, не так, - сказал он. - Наташа, как вы относитесь к профессору?". "Хорошо", - пожав плечами, ответила девушка. "Дело в том... в том, что профессор в вас влюблен". "В меня? - изумилась Наташа и даже поднялась с дивана. Глаза ее мгновенно наполнились слезами. "В этом нет ничего страшного", - испугался Парамонов. Он подошел к девушке, обнял ее за плечи. Парамонов хотел рассказать ей, какой хороший человек профессор, но Наташа вдруг уткнулась лицом ему в плечо и разрыдалась. "Что с вами? - вконец растерялся Парамонов. - Вас никто не неволит. Профессор просто любит вас и никогда не позволит себе...". "Я... - сквозь слезы сказала девушка. - Я... Я люблю вас". Парамонов расстроился. Некоторое время он собирался с мыслями, а потом заговорил: "Наташа, я для вас слишком стар. Вдвое". "А профессор?" - всхлипывая, напомнила Наташа. "Профессор - другое дело, - поморщился Парамонов. - К тому же, у меня есть женщина. Мы познакомились с ней в Магическом театре на Солянке. Я даже научил ее готовить грибы в сметане, - зачем-то сообщил он. - В общем, я не тот, кто вам нужен". Еще минут 15 Парамонов успокаивал девушку. Когда она перестала плакать, он усадил ее на диван, попрощался и быстро ушел.
Парамонов вкратце пересказал профессору разговор с Наташей, посочувствовал ему и стал собираться домой. Дроф выглядел виноватым, старался не смотреть Парамонову в глаза, все время извинялся, и когда гость ушел, с облегчением вздохнул. Профессор вернулся к себе в кабинет и позвал горничную. Она вошла заплаканная, но спокойная. "Вот видите, Наташа, - разведя руками, сказал Дроф. - Он маньяк. Книжный червь. Я сделал все, что мог". "Спасибо, профессор", - всхлипнув, ответила Наташа и пошла к двери. Внезапно что-то остановило ее. Девушка обернулась и задумчиво произнесла: "А помните, профессор, к вам приходил еще один, доцент? Плешивый такой".

Мини-рассказец .27

Седьмой год шла кровопролитная война между людьми и алкоголиками. Города лежали в развалинах. На дорогах страны безумствовали, не примкнувшие ни к одной из сторон, банды пьяниц и наркоманов. С наступлением холодов регулярные части алкоголиков начали наступление на всех фронтах. Алкоголики были хуже организованы, но до чрезвычайности свирепы. После тяжелого боя капитан Парамонов с остатками роты пробивался к своим. К вечеру они добрались до брошенных вражеских окопов и расположились там до утра. Позиции алкоголиков находились всего лишь в трехстах метрах к востоку. Выставив часовых, Парамонов отдал приказ отдыхать, и бойцы набились в два полуразрушенных блиндажа. Поужинали сухим пайком. А вскоре со стороны окопов противника ветер донес нестройный хор. Пели "Шотландскую застольную": "Налей полней бокалы, кто врет, что мы, брат, пьяны...". Когда же вражеский хор запел: "Выпьем, ей богу, еще...", Парамонов незаметно для себя тихо затянул: "Под небом голубым горит одна звезда...", и уставшие бойцы разом подхватили: "Она твоя, о, ангел мой, она всегда твоя". К Парамонову подсел юный сержант. Он стянул с головы шапку и неожиданно признался: "А вы знаете, товарищ капитан, я ведь пробовал эту гадость. Один раз. Как они не понимают, что алкоголь вреден?". "Понимают, - ответил Парамонов. - Но, к сожалению, миром правит не понимание". "А что же?". "Порок, - ответил Парамонов и закурил. - Я тоже когда-то пил. И даже злоупотреблял". "Вы?! - поразился сержант. - Как же так, товарищ капитан?!". "Вот так, Алеша. В последний раз давно это было, перед самой войной. Так положено было. Незадолго до войны алкоголики захватили в стране власть. У них это лучше получается, чем у людей". "Почему?" - не понял сержант. "Они не думают о завтрашнем дне, поэтому сильны в тактике, - пояснил Парамонов. - А люди мыслят стратегически, и это их слабое место. Так вот, придя к власти, алкоголики первым делом отменили штрафы за езду в нетрезвом состоянии. Понастроили роскошных вытрезвителей с бассейнами и массажными кабинетами. В МГИМО и во ВГИК принимали только детей алкоголиков, к тому же, без экзаменов. Достаточно было предъявить справку о происхождении. Люди, естественно, начали возмущаться. И в начале 2008-го года, а именно, 9-ого января вышли на улицы с иконами, хоругвями и лозунгами "Долой алкоголиков!". Во главе основной колонны шел сам отец Тураев. ОМОН перегородил все улицы. Избиение людей длилось целый день, половина из них осталась лежать на асфальте". "Да, я читал. 9 января 2008 года - кровавая среда", - с горящими глазами проговорил сержант. "Верно. А на следующий день началась война, - сказал Парамонов и поднялся. - Все, ложись спать, Алеша. Нам рано вставать".
Незадолго до рассвета Парамонов разбудил бойцов. Пригибаясь к мерзлой земле, они добрались до окопов противника. Без единого выстрела парамоновцы вырезали роту спящих алкоголиков. В штабной землянке бойцы обнаружили начатую бочку спирта. Парамонов лишь покачал головой, а сержант понюхал содержимое бочки, сморщился и воскликнул: "Господи, как они могут пить такую дрянь?!". "Могут, Алеша, могут, - ответил Парамонов. - Потому что не жалеют себя".
В землянку вбежал боец. "Товарищ капитан, там офицера поймали. Кажется, большая шишка". Парамонов вышел на улицу и увидел пьяного, страшно грязного алкоголика с погонами полковника. Он дико вращал глазами, матерился и, казалось, не понимал, где находится. Парамонов вгляделся в черное, небритое лицо и обомлел. "Глухоухов? - тихо проговорил он. - Ваня, Глухоухов?". "Кому - Ваня, а тебе, падла трезвая, Иван Оскарович!", - с ненавистью ответил пленный и смачно плюнул в Парамонова. "Дурак ты, Иван Оскарович. Тебе же добра желают", - вытираясь, с досадой произнес Парамонов. Он закурил. Сделав две глубокие затяжки, Парамонов растоптал окурок. - "Расстрелять, - приказал он и скрылся в блиндаже. Какое-то время до слуха Парамонова доносилось пьяное пение Глухоухова. Потом раздалась автоматная очередь, и все стихло.
Чтобы сохранить остатки роты, Парамонов решил остаться здесь до утра и дождаться прихода регулярных частей. День тянулся долго. И только когда бойцы улеглись спать, Парамонов нацедил себе из бочки спирта и напился.

Мини-рассказец .28

В дверь позвонили. Незнакомец раскрыл перед Парамоновым пурпурные корочки, а затем представился: "Аракчеев Дмитрий Федорович". Парамонов пригласил гостя в комнату, предложил чаю, но тот отказался. "Я к вам по важному делу. Мы знаем, вы человек порядочный, поэтому, надеюсь, наш разговор останется между нами", - сказал он и стал излагать причину своего прихода: "Выполняя секретное задание, пропал наш агент. Мы бы хотели выяснить, жив он или нет". "А чем же я могу вам помочь?" - поинтересовался Парамонов. "Нам известно, что вы практикуете выход из тела и посещаете тот мир, - он указал на потолок и достал из кармана фотографию. - Вот фото агента. Зовут его Алексей Курдюмов". "Это опасное путешествие, - растерянно сказал Парамонов. - Я могу не вернуться". "Если что, мы вам компенсируем", - бесстрастно ответил Аракчеев. "Отвезете меня на кладбище на лафете?" - спросил Парамонов. "Не надо иронизировать. Мы ознакомились с вашими работами. Из них следует, что это не опаснее, чем слетать в Питер". "Это совсем не так, - возразил Парамонов. Но услышав, что за последний год он 6 раз получал гонорар за статьи в конверте, 2 раза давал взятки милиции, чтобы ускорить получение заграничного паспорта, и 12 раз перешел улицу в неположенном месте, Парамонов согласился. "Я вас буду ждать здесь", - сказал Аракчеев и поудобнее устроился в кресле.
Парамонов заварил мухоморов, выпил отвар и улегся на диван. Вскоре его душа отделилась от тела, и он покинул этот мир. Отыскать душу пропавшего агента оказалось несложно. Парамонов сконцентрировался на поиске нужного человека и вскоре увидел его. Курдюмов сидел на берегу заросшего озера и смотрел на воду. "Я от Аракчеева, - сказал Парамонов. - Ваши товарищи интересуются, где вы". "А ты не видишь, где? - угрюмо ответил агент. - Передай им, что меня убил Ефим Сиротин". "Кто это?", - спросил Парамонов. "Они знают". Парамонов собрался было улетать, но тут рядом образовалась еще одна душа, и Курдюмов удивленно воскликнул: "Ефим?!". "Я, - ответил Сиротин и обратился к Парамонову: - Я все слышал. Передайте Аракчееву, что Курдюмов двойной агент. И еще: меня только что убил Сергей Шаповалов, которого завербовал вот этот гад!". "А ты...", - начал было Курдюмов, но тут к ним подлетела еще одна душа. "Шаповалов?!", - воскликнул Сиротин. "Да, это я, - ответил тот и вплотную подлетел к Парамонову. - Вы от Аракчеева? Передайте ему, что пять минут назад меня застрелил двойной агент полковник Семенов". "Не надо мне ничего передавать, - послышался голос Аракчеева. Он подлетел к ним и добавил: - Поздно. Меня только что замочили прямо на квартире товарища Парамонова". "Ваш труп лежит у меня дома?" - расстроился Парамонов. "Да, извините, - ответил Аракчеев. - Вернетесь домой, свяжитесь с генералом Базылевым. Сообщите ему, что полковник Семенов сегодня улетает в Лондон. Этого нельзя допустить". "А может, подождем генерала Базылева здесь?" - предложил Парамонов. "Не надо иронизировать,  - осадил его Аракчеев. - Речь идет о государственной безопасности". "Какая безопасноть? - удивился Парамонов. - Вы умерли. Вы, можно сказать, уже бывшие чекисты". "Бывших чекистов не бывает, товарищ Парамонов", - сурово ответил Аракчеев.
Парамонов влетел в свою квартиру. В комнате на полу лежало два, изрешеченных пулями, трупа. Один из них принадлежал Аракчееву, другого Парамонов никогда не видел. Но его собственного тела на диване не было. Душа Парамонова похолодела. Но тут он услышал голоса из кухни и отправился туда. Парамонов очень удивился, когда увидел собственное тело, сидящее за столом с соседом Николаем. Они пили водку и закусывали его, парамоновскими, пельменями. "Хороший ты мужик, Николай, - подняв наполненную стопку, сказало тело Парамонова. - Приходи к нам работать". "Приду", - заплетающимся языком ответил Николай. "Открою тебе тайну: никакой я не Парамонов, - продолжало тело Парамонова. - Мое настоящее имя - генерал Базылев".

Мини-рассказец .29

К приезду Дрофа у Парамонова все уже было готово. "Это не совсем обычный эксперимент, профессор, - наливая в бокалы белое вино, сказал Парамонов. - Сейчас на ваших глазах я приготовлю блюдо, которое вам не подадут ни в одном ресторане и не приготовит ни одна женщина. Женщины умеют только стряпать еду". "Ну, не скажите. Знавал я одну...", - мечтательно улыбнувшись, ответил Дроф. "Да, бывает, но это исключение". Парамонов закатал рукава и принялся за дело. Он взял со стола полуторакилограмовую очищенную рыбину и показал гостю. "Это свежая кефаль. Заметьте, профессор, свежая, а не мороженая". Парамонов разрезал кефаль на несколько больших кусков и вместе с головой плотно уложил в кастрюлю. Затем он залил ее водой, так, чтобы вода едва прикрывала рыбу, и поставил на плиту. "Варим 15 минут", - сообщил он и нарезал в кастрюлю с десяток кружочков моркови. "Вы сказали, что это эксперимент. - Дроф отпил вина и продолжил: - Вы пытаетесь добиться какого-то нового вкусового эффекта?". "Да! - торжественно произнес Парамонов. Он достал из кастрюльки трех крупных вареных раков. - Весь секрет в этих членистоногих". Он ловко извлек из раковых шеек бело-красное мясо и спросил: "Кстати, как поживает ваш путеводитель по загробному миру?". "О, коллега! Как выяснилось, этот мир куда более сложный, чем я думал. Я забирался в такие области, откуда и не надеялся вернуться. И каждый раз оказывалось, что это не предел". "Рискуете, профессор", - Парамонов выложил вареную рыбу на блюдо и опустил в бульон раковые шейки. Затем он высыпал в кастрюлю стакан чищеных креветок, посолил и добавил сушеного укропа. "Да, определенный риск есть, - согласился Дроф. - Вы знаете, коллега, то, что я увидел и услышал во время путешествий, натолкнуло меня на интересную мысль". "Какую?" - отделив мясо от костей, Парамонов снова погрузил куски рыбы в бульон и вылил туда пол стакана растворенного желатина. "Человечество - это эмбрион бога, который когда-нибудь родится и сотворит мир подобный нашему", - ответил Дроф. "Со своим человечеством, которое тоже когда-нибудь родится и начнет творить", - продолжил его мысль Парамонов. Он достал лоток для заливного и принялся выкладывать  в него рыбу. Между кусками кефали Парамонов уложил раковые шейки и осторожно, половником залил все это бульоном. "Конечно, - сказал профессор. - Возможно, тот мир будет выглядеть иначе. Настоящие художники редко бывают похожи друг на друга". "Значит, тот мир, который будет сотворен не без нашего с вами участия, будет отличаться от нашего?", - раскладывая кружочки моркови и креветки, спросил Парамонов. Он утопил в бульоне четыре тонких кружка лимона и сверху положил несколько зеленых веточек петрушки. "Скорее всего, да, - ответил Дроф. - Многое из того, что я там видел, неспособно создать даже больное воображение очень талантливого художника. Это меня и натолкнуло на мысль о богах". "Вы хотите сказать, что где-то есть мир, в котором живут эти самые боги?", - улыбаясь, сказал Парамонов и отнес заливное на балкон. "Напрасно смеетесь, коллега, - ответил Дроф, когда Парамонов вернулся. - Это я и хотел сказать. Я почти добрался до границы того мира, но какая-то невидимая сила не пускает меня туда". "Хотите, я помогу вам в составлении путеводителя?", - неожиданно предложил Парамонов. "Я знал, что когда-нибудь вы присоединитесь ко мне", - обрадовался професор. И они выпили. За приятным разговором и хорошим вином час пролетел незаметно. Наконец, Парамонов принес заливное. "Мир я вам не обещаю, а вот это попробуйте", - сказал он. "М-м! - отведав блюда, восторженно промычал Дроф. - Коллега, да вы непревзойденный кулинар! Почему бы вам не пойти работать шеф-поваром?". "Шеф-повар обязан кормить людей, - ответил Парамонов, пробуя на вкус желе. - А я их балую".

Мини-рассказец .30

Для романтических особ.

Февраль выдался теплым и промоглым, расстаял почти весь снег. Парамонов вышел из автобуса и пересек улицу. Мимо на большой скорости по луже промчался автомобиль и с ног до головы окатил Парамонова грязной водой. За последнюю неделю это было уже в четвертый раз. Настроение у Парамонова вконец испортилось, когда он заметил девушку из соседнего дома, в которую был давно и безнадежно влюблен. Она смотрела на него с жалостью, и это казалось ему особенно унизительным. Весь день он вспоминал ее взгляд. Парамонов перебрал в уме все неприятности, которые произошли с ним за последние месяцы. От ударов и подножек судьба перешла к откровенным издевательствам, и конца этой черной полосе не было видно.
Роясь в ящике стола, Парамонов обнаружил черный бархатный кулон на шелковом шнурке. Он вспомнил, что это амулет матери. Она вешала кулон ему на шею, когда он ходил сдавать экзамены или устраиваться на работу. Ни в какие амулеты Парамонов не верил, но сейчас вдруг дал слабину - надел кулон, спрятал под рубашку и отправился в гости к художнику Круглову. На улице Парамонов встретил девушку из соседнего дома. Впервые за все время она поздоровалась, и они немного поговорили. Девушка согласилась встретиться на следующий вечер, и к Круглову Парамонов отправился  в наипрекраснейшем расположении. Он остановился у перехода, рядом с огромной лужей. Быстро мчащийся автомобиль он заметил в последний момент, но и в последний же момент между ним и лужей встал рассеянного вида здоровяк. Он-то и принял на себя фонтан грязной воды. Изображая на лице сочувствие, Парамонов ликовал - амулет действовал. Перебежав на другую сторону улицы, Парамонов достал кулон, поцеловал его и тихо проговорил: "Спасибо, мамочка!".
Всю следующую неделю Парамонов чувствовал себя счастливым. Они с девушкой несколько раз встречались, подолгу сидели в кафе и болтали. Попутно она рассказала, что в прошлом году закончила институт и долго не могла найти работу. Что пару дней назад ей предложили хорошее место, но на него есть еще несколько претендентов и, скорее всего, ее снова не возьмут. Только дома Парамонова осенило, что он может помочь девушке. Он тут же позвонил ей, и они договорились встретиться утром, когда она поедет устраиваться на работу.
Утром, дождавшись девушки, Парамонов повесил ей на шею амулет и сказал, что будет ждать от нее вестей. Возвращаясь домой, Парамонов остановился у огромной лужи. Проехавший автомобиль окатил его грязной водой, но на этот раз Парамонов не сильно расстроился - он ждал вечера.
Вечером они встретились. Девушка радостно рассказала, что ее взяли. Она сняла амулет и, держа его в руке, немного смущаясь, призналась: "Я встретила своего старого знакомого. Знаешь, он никогда не обращал на меня внимания. А сегодня... в общем, предложил мне встречаться. Пригласил в ресторан". "Да?" - потемнев лицом, сказал Парамонов. "Он мне всегда нравился, - продолжила девушка и протянула Парамонову амулет. Не глядя на девушку, Парамонов взял его, машинально повесил на шею, а девушка вздохнула и проговорила: "Но это ничего не значит. Прошло слишком много времени".

Мини-рассказец .31

Накануне Парамонов был в гостях у Круглова, а потому не выспался. В таком состоянии люди раздражали его, и все, кого он встречал на улице, казались ему подозрительными. До отлета оставалось чуть больше трех  часов, но вещи были собраны заранее. Парамонов сунул в карман паспорт, билет на самолет, взял кейс и вышел из квартиры. Лифт застрял между вторым и первым этажами. Парамонов нервно посмотрел на часы, нажал кнопку вызова диспетчера, но никто не ответил. Тогда Парамонов стал барабанить в дверь, и с той стороны кто-то откликнулся: "Погоди, сейчас открою". Человек, который так быстро освободил его, назвался лифтером, хотя раньше Парамонов его никогда не видел. Поблагодарив лифтера, Парамонов заметил, какой у него цепкий, неприятный взгляд.
Машину он поймал быстро. Водитель "нивы" оказался спокойным и неразговорчивым, что вполне устраивало Парамонова. А на пол пути до Внукова машину подрезали. Дорога была скользкой. "Нива", как по стеклу, слетела в кювет и заглохла. Парамонов лишь хмыкнул с досады. Он выбрался на дорогу, и рядом с ним тут же остановились "жигули". Забираясь в машину, Парамонов обратил внимание, какой у водителя холодный, колючий взгляд.
В аэропорт Парамонов приехал вовремя. Он зарегистрировался, налепил на кейс наклейку и отправился на посадку. На контроле Парамонов разулся, положил туфли в коробочку и дал себя обыскать. После всей этой неприятной процедуры Парамонов подошел, наконец, к паспортному контролю. Здесь человек в униформе долго изучал его паспорт. Затем, он кивнул кому-то, и к Парамонову подошли двое. "Пройдемте, гражданин", - забрав документ, предложили они. "А что случилось?", - испуганно поинтересовался Парамонов. "Ничего страшного, - улыбаясь, ответил один из них. - Обычная проверка". Парамонова отвели в комнату, почти пустую и скучную, как железобетонный забор. Паспорт проверяли долго. Не обращая внимания на Парамонова, один из проверяющих рассказывал что-то смешное из своей жизни. Оба смеялись и как будто совсем не торопились. "Я же опоздаю!", - возмутился Парамонов. "Ни в коем случае", - лучезарно улыбаясь, ответил рассказчик.
Когда Парамонова наконец отпустили, посадка заканчивалась. Никакой очереди на паспортном контроле не было. Из стеклянных будок исчезли и пограничники. Парамонов растерянно крутил головой, и вдруг к нему подбежал человек в штатском. Он очень быстро поставил ему штамп в паспорте и торопливо произнес: "Скорее, посадка заканчивается!" Поблагодарив его за расторопность, Парамонов заметил, какие у него неприятные глаза. Они были похожи на два пистолетных дула.
Миновав свободную зону, Парамонов побежал по пустому коридору. Неожиданно, непонятно откуда, под ноги ему бросилась собака. Прыгнув в сторону, Парамонов неловко приземлился и, взвыв от боли, упал. Придя в себя, он понял, что потянул связки и уже не успеет на самолет. Но тут кто-то помог ему подняться и, ничего не спрашивая, потащил дальше. "Не могу!", - морщась от боли, простонал Парамонов. "Надо!" - хрипло ответил его благодетель. Парамонов глянул на него и оторопел. Его поразил взгляд этого человека. Он был мертвым.
На самолет Парамонов все-таки опоздал. Его спаситель куда-то исчез, и Парамонову пришлось самому возвращаться назад. После паспортного контроля, медпункта и кассы, где Парамонову поменяли билет на завтрашний рейс, он уехал домой. Первое, что Парамонов сделал дома - заказал на завтра такси. А вечером он узнал из теленовостей, что самолет, на котором он должен был лететь, разбился. Перекрестившись, чего Парамонов никогда не делал, он тихо проговорил: "Полечу. В одну воронку два раза бомбы не падают".
Утром боль в ноге поутихла. Парамонов, не торопясь, собрался. Зазвонил телефон. Диспетчер очень вежливо сообщила, что такси выехало. И тут до Парамонова дошло, какой резкий, неприятный у нее голос. Уронив трубку, Парамонов опустился на диван. Затем, он достал билет, порвал его на клочки и прошептал: "Бомбы падают куда хотят и когда хотят".

Мини-рассказец .32

Наслушавшись рассказов Ивана Глухоухова о живом журнале, Парамонов сделал себе ЖЖ.   Там он быстро познакомился с интересной блогершей. Она тоже завела журнал недавно, была остроумна, писала на любые темы и даже немного разбиралась в ботанике. Ко всему прочему, у нее был очень привлекательный юзерпик. Списавшись с ней, Парамонов тоже поработал над своей внешностью. Он отыскал фото молодого Марлона Брандо и стал общаться с ней исключительно с этой картинкой. Через месяц они решили пожениться. Виртуальная свадьба прошла прекрасно. Молодых поздравляли, надарили им гифтов и ссылок на курортные сайты, где они могли провести медовый месяц.
Свадебное путешествие удалось на славу. Парамонов посылал молодой жене виды тропических островов, африканской саванны и южно-американской сельвы. Она же забросала его фотографиями европейских столиц. Каждый день они подолгу рылись в интернете в поисках экзотических блюд и предлагали друг другу самые изысканные яства со всех концов света. Наконец, они вернулись домой и зажили прежней жизнью. "Я хочу детей", - как-то написала она ему. "Нет проблем", - ответил ей Парамонов. Для начала они завели два десятка френдов из какого-то непонятного сообщества. Двое из них радовали виртуальных родителей вполне внятными ответами, но определить умственные способности остальных детей было невозможно - чаще всего они отписывались междометиями: "угу", "ага", "вау" или "гы-гы-гы". Тем не менее, Парамонов любил их всех и посвящал им много времени. Он рассказывал детям, как устроена Вселенная, кто жил на Земле до того, как на ней появились блогеры, и аккуратно отвечал на все комменты.
Первая трещина в отношениях между супругами появилась, когда Парамонов выяснил, что его жена набожна. Как-то она спросила его: "Что у нас сегодня на обед?". "Суп", - ответил Парамонов. "Не упоминай имя Господа всуе!", - раздраженно написала она. "Куриная лапша", - уточнил Парамонов, но неприятный осадок на душе остался как у него, так и у нее. Далее события развивались более чем стремительно. Как-то она с восторгом между строк похвасталась: "Меня зафрендил уже второй ангел с двадцатью тысячами френдов. И три пастыря по полторы тысячи". "У меня тоже парочка пастырей болтается во френдах, - ответил Парамонов. - Только я не понимаю, зачем тебе ангелы? Они сладко поют, но совершенно тобой не интересуются. Да и пастырям, очевидно, не до нас. Я уж не говорю про твоего виртуального бога". "Молчи, идиот! - возмутилась она. - Своими речами ты накличешь персональный апокалипсис". "Ну и черт с ним! - обиделся Парамонов. - Мне плевать на твоего бога, как бы он не назывался: куриной лапшой, харчо или даже борщом!".
Сообщение о разводе оказалось для Парамонова большой неожиданностью. Он успел привыкнуть к семейной жизни, к совместным трапезам и неторопливым вечерним беседам. Она расфрендила его и даже увела с собой часть общих детей, причем, самых умных. Разозлившись, Парамонов напоследок написал ей все, что он думает о ее виртуальном боге, и выключил компьютер.
Весь вечер Парамонов ходил по квартире и ругал себя за несдержанность. Наконец он решил попробовать помириться. Включив компьютер, Парамонов вошел в ЖЖ. Внезапно монитор замигал, и на экране образовалась надпись"Сиди и смотри!". Вслед за этим появился конь бледный, и на нем всадник, имя которому "смерть". Затем, задымился системный блок, и экран навсегда погас.

Мини-рассказец .33

От Круглова Парамонов вернулся в 2 часа ночи. Выйдя из машины, он увидел, как двое пьяных пытаются свалить на землю третьего. Все трое были похожи, как близнецы: в коротких куртках, спортивных штанах и в черных вязаных шапочках.  Парамонов пошел через сквер, но вдруг остановился под деревом. Он заметил, как в нескольких метрах от дорожки мелькнул темный силуэт, и вспомнил о странном человеке, который бродил здесь, наверное, каждую ночь и никогда не выходил на свет. Увидеть его было трудно. Незнакомец бесшумно скользил в тени деревьев, самым невероятным образом исчезал, и вдруг на мгновение его сутулая фигура возникала на другой стороне улицы - в кустах или за магазинчиком.
Дерущиеся перешли на громкую ругань, и Парамонов невольно обернулся. "Как, наверное, он много знает ночных тайн, - подумал Парамонов. - Сколько видел из своих укрытий. Может и сейчас стоит и ждет, когда закончится драка, чтобы обобрать побежденного". "Тоже интересуетесь?" - услышал позади себя Парамонов. Он вздрогнул и обернулся. Это был сутулый. В темноте невозможно было разглядеть его лица. Видны были лишь зрачки, в которых поблескивал отраженный от мокрого асфальта свет фонарей. "Нет, не интересуюсь", - ответил Парамонов. "О! Ночью происходит много интересного, - усмехнулся незнакомец. - Слышали, три дня назад здесь зарезали человека?". "Вы видели?", - вопросом на вопрос ответил Парамонов. "В каком-то смысле, да, - сказал сутулый и добавил: - Это я его зарезал. Дрянь был человек". Парамонов оторопел. "Зачем вы мне это рассказываете?", - дрогнувшим голосом спросил он. "Есть такое поняти - неразделенный кайф. Это когда хочется с кем-то поделиться, а не с кем. В одиночку даже самое лакомое блюдо кажется пресным". "Извините, я не гожусь вам в сотрапезники", - ответил Парамонов. "Может, для другого сгодитесь. В созрители, например. Слышали когда-нибудь о черном ангеле с белым крылом?". "Нет". "Самые несчастные ангелы, - вздохнув, ответил сутулый. - Они всегда и везде чужаки". "Вы о белых воронах?", - поинтересовался Парамонов. "Ну, что вы? Белые вороны не выживают только в природе. А люди, которых так называют, очень хорошо используют свою непохожесть на других. Многие считают за честь иметь в друзьях "белую ворону", даже если она крашеная. Поэтому, когда их перышки начинают темнеть, они обесцвечивают их перекисью водорода. А о черном ангеле с белым крылом вспоминают только, когда он нужен. Тогда белые ангелы говорят ему: "Это ничего, что ты черен лицом. У тебя белое крыло, значит, ты наш". Черные ангелы говорят то же самое: "Это ничего, что у тебя белое крыло. Посмотри в зеркало, ты наш". Но как только он перестает быть нужен, белые ангелы напоминают, что он черный, а черные, что у него белое крыло. Так он и мечется между черными и белыми, пока не поймет, что он черный ангел с белым крылом. Удел его - жестокое одиночество". "Я так понимаю, это вы о себе?", - когда незнакомец, наконец, закончил, спросил Парамонов. "Да", - ответил собеседник и приподнял плечи. Короткая куртка лопнула у него на спине, и он выпростал из-под нее два огромных крыла. Одно - угольно-черное, другое - белое, как свежевыпавший снег. Парамонов смешался.
Дерущиеся снова раскричались. Парамонов обернулся и увидел, как сверху на них опускаются три черных как смоль ангела. Они крыльями сбили пьяных с ног и опустились на землю. Вслед за этим раздался короткий захлебывающийся крик одного из пьяных, и черный ангел с белым крылом сказал: "А теперь уходи. Быстрее!". И Парамонов побежал.

Продолжение

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

279882  2008-03-03 17:03:15 ВМ /avtori/lipunov.html - Позавчера Андрею Саломатову исполнилось 55. Я, конечно, в суете про это забыл и узнал про юбилей лишь вчера. Поздравляем и желаем! Андрей Саломатов пишет для детей добрые книжки, а вот в взорослых он любит меньше, в чем вы можете назамедлительно убедиться, прочитав новую публикацию в "Русском переплете"!

279883  2008-03-04 10:46:40 Ломоносовцы - 274557 = Андрей Саломатов - Алле Поповой = 2007-05-25 12:12:21 - Люблю сладкое, но не чаще одного раза в месяц. Видимо, организм требует. Кладу в чашку ложек десять сахара, выпиваю этот сироп, и все, на месяц хватает. Могу половину торта съесть. Уважаемый Андрей, поздравляем! Желаем бо-ольшого торта!

279884  2008-03-04 10:47:02 Валерий Куклин - Примите, Андрей, и мои поздравляю. Желаю здоровья, семейного благополучия, радости за детей и торческх удач. Валерий

279885  2008-03-03 19:20:29 АП - Спасибо за рассказы! Правда в пучке их многовато. Но многие из них - просто блеск! Хотя читать их не рекомендуется не только животным и женщинам, так же, как и не рекомендуется смотреть телевизор. Но смешно, жуть!

279889  2008-03-04 10:48:08 Саломатов Андрей - Замечательные ломоносовцы! Спасибо!

279890  2008-03-03 23:29:42 Саломатов Андрей - Пасиб! Это меня уговорили завести ЖЖ. Завел. Сижу, думаю, что туда писать. Про свою жисть? - да не в жисть. Написал рассказец, второй, и поехало.

279891  2008-03-04 10:48:59 Валерий Куклин - Почему-то мое утреннее поздравление не оказалось в сноске к вашей замечательной повести, Андрей. Потому поздравляю с юбилеем еще раз и благодарю за пару часов прекрасного настроения, подаренного вашим черным юмором. Как страшен все-таки мир, в котором мы живем, и как прекрасны в нем люди, несмотря ни на что. Валерий

279892  2008-03-04 10:50:19 Валерий Куклин - Владимир Михайлович, в чем я провинился, отчего преследования? Почему и отчего мои поздравления внизу текста Саломатова отсутствуют? Или меня глючит, как Парамонова? Или таков приказ Медведева? С Новым президентом вас! С новыи правилами новой демократии! Валерий

279895  2008-03-04 11:05:59 ВМ /avtori/lipunov.html - Дорогой Валерий Васильевич! Конечно это медвежьи козни. Правда и Вы не с той кнопки дали поздравление. Кстати, о медведях. Я вот в последние дни все думаю о тех избирателях, которым не понравились наши выборы. Чем же их утешить, думал я, пытаясь поставить себя на их место? Да так, чтобы не обидеть. А ведь есть такое "свойство" или скажем "страсть", или даже такой внутренний орган в нашем теле, настолько жизненно важный орган, что избери наконец народ нужное этому "органу" правительство, то тут же и придет нам конец. Причем, если без желчного пузыря еще кое-как прожить можно, то без "органа" этого - никак. То есть вопорос хриругически решиться не может. Следовательно, дай Бог и дальше нам правительство ругаемое, обливаемое, обсмеиваемое, развенчиваемое, раздракониваемое, оплевываемое, ненавидимое, в том числе справедливо, и так далее и тому подбное!

279896  2008-03-04 12:20:04 Валерий Куклин - Спасибо, Владимир Михайлович, за то, что все встало на место. Что касается выборов, то они, мне думается, на Руси вообще ни к чему, выборы - это игра для Запада. Везде и во всем мире всегда решался вопрос первого лица в государстве либо резней, либо кулуарно, а чтобы создать дымовую завесу вокруг последнего действа, устраивали всегда какие-ниб3дь прибамбасы. В настоящее - последние пару сотен лет - время стало веселее им играть в так называемые выборы. Назначили бы Медведева президентом без этой бестолковщины, ничего бы внутри страны не изменилось. Но беда не в этом, мне кажется. Беда в том, что у оппозиции новой власти на Руси нет настоящей программы и настоящей позиции как политической. так и гражданской, выбирать ведь приходилось людям из абсолютных близнецов по большому счету. Коммунисты, например, даже и не подумали выразить вслух свое отношение к социальному обустройству России, согласились играть в чужие игры на чужом поле по чужим правилам. Богданов - это серая лошадка для отрыва в от участия в выборах тех, кто ранее голосовал против всех, Жирик - бывший чекист служил для того же раньше, сдужит этому делу и по сей день. Но даже их общий электорат, если верить официальным данным, не превысит электората Путина и Медведева. К тому же морда последнего не сходила с телеэкранов вплоть до последнего момента выборов. Ну, и что, что выборы были нечестными? Честных выборов в толпе в сотни миллионов голов быть не может по существу своему. Тем более в стране с правящим криминалитетом. Судя по всему, Путин хотел было в качестве ширмы за себя даже Горбатого подсунуть. Искал долго и далеко - нашел рядом. посмотрим, как это у него получилось. Векдь действительно, после Сталина Медведев будет первым в истории России государем, который пришел к власти, не наступив на трруп предшественника. Пока не наступив. Да только есть пговорка такая на Руси: двум медведячм в одной берлоге не выжить. И еще есть наблюдение: на кого работает личная охрана членов Политбюро - тот и есть истинных хозяин страны. У Ельцина был Коржаков, кто у Путина, узнаем уже скоро. Они там в Кремле думают, что они сами по себе действуют, а на самом деле - они лишь лицедеи, на который смотрит весь мир и то аплодирует, то кидает в них гнилые яблоки. Хорошо, что стали в РФ понимать, что, строя мир европейский, разрушая славянские и общинные ценности, нельзя опираться на дружбу и любовь прожженных спекулянтов и воров из-за рубежа. С волками жить - по-волчьи выть. Иначе - сожрут. Валерий

279908  2008-03-04 17:36:55 Антонина Шнайдер-Стремякова - Уважаемый Андрей Саламатов! Вы мне оченно нравитесь и многие лета Вам желаю. А юморная ╚Парамониана╩, которую, согласна с Аллой, читать вредно, на мой вкус, бред. Но, вполне возможно, что этот ╚бред╩ станет модным.

279981  2008-03-07 04:48:26 лана - Присоединяюсь к поздравлениям автора с днём Рождения! Прочла Парамониаду с удовольствием!

279984  2008-03-07 09:56:09 А. Воронин. - Да, печальные истории.

280100  2008-03-18 14:39:02 LOM /avtori/lyubimov.html - Читал, и после первых пяти вроде стал томиться, но осилил до десятого, потом взял перерыв, и до пятнадцатого, там опять пауза, двадцать первый - очень хорошо, добрый святочный рассказец, двадцать второй - смеялся 3,2 секунды. Там и до тридцать третьего докатился своим чередом. И скажу: хороший юмор, хоты мизансцены можно было бы подсократить, на то ведь анекдот любит краткость.

280872  2008-04-20 20:46:04 Юлина - Да уж... Не первое апреля, но забавно.

281266  2008-05-12 16:07:40 максим - Со мной было почти так же, как и с ЛОМ.

Copyright (c) "Русский переплет"