Звук никогда не умолкает. По законам физики ≈ да. По каналам памяти ≈ нет. "Вначале было слово". Это когда оно вышло из звука, когда еще писать не умели, обозначать его. Потом кликнули: "Слово и Дело"! И гремело по Руси. Такими делами слова оборачивались ≈ до сих пор душу терзают. А потом пришло: "Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется┘"

Нет. Звук никогда не умолкает. Казалось ему, что все тянется и тянется нота ≈ хоть задохнись ≈ ни цезуры, ни паузы, и смычок стал продолжением руки┘ Она все падает и падает вниз, а смычок никак не кончается, и тянется, тянется нота┘бесконечно┘ однообразно, тягостно ≈ нерв из тебя вытягивает, и озноб по спине┘ ну, хватит! Хватит! А смычок все тянется, и нет конца ноте!.. ≈ глаза сами собой открылись, и он прислушался: все тихо. Откуда же? Нота? Он пошевелил пальцами ≈ рука лежала на одеяле и привычно повиновалась. Откуда?

Он наморщил лоб. Посмотрел в серое окно и словно увидел там этих клезмер, что стояли под дождем в черных лапсердаках под огромным черным зонтом. Старший затянул ноту, а мальчишка за его спиной подхватил на маленькой скрипочке, и тогда старший взмахнул смычком и перехватил эту ноту у мальчишки, взял ее на свою струну ≈ и так, меняясь, они долго-долго терзали местечко одной тоскливой нотой. Так долго, что никто не остался равнодушным. Проще сказать: вытерпеть невозможно ≈ душу перепиливает! А он тогда выскочил к ним под дождь и стоял не в силах оторваться от этой всепоглощающей ноты, и ничего на свете ему не хотелось больше, чем участвовать в ее бесконечном звучании. Он тоже хотел перехватывать ее смычком и заглядывать в глаза старшему, чтоб не пропустить момента и не уронить ее┘ чтобы не было звуковой пустоты┘

Как помнится, как помнится!.. Вчерашнее ≈ черта с два, а это┘ Боже! Полвека с лишком!.. И с тех пор так и тянется эта нота┘

Ха! Дак он же тогда из дома утек! Евреи эти подались в другое местечко хоронить кого-то, а он за ними и рванул. Не сказал никому. Скипку хлеба резанул тесаком и рванул ≈ ни отцу, ни матери┘ его ж потом по всей округе искали, пока не подсказал случайно кто-то, что видел белобрысого с клезмер в соседнем местечке Коленичи┘ Очень он тогда хотел научиться на скрипке ≈ никогда и ничего больше в жизни не желал так. Никогда. Надо же!

Он усмехнулся сам превратностям прихотливого мира, поднял руку, поиграл пальцами перед глазами и снова опустил веки.

Как-то ему бабка, еще когда совсем мальцом был, наставление дала на его вопрос: "А как человек умирает?" Она и вразуми: "Миленький, когда пора при`дет, сам уразу`мешь! Оно внутри гэкнеть, и ты лягешь токо-токо, и тябе легко штанеть, и ничого ты больше желать не будешь┘ а значит, жизнь уже тябе в тягошть┘ и все┘"

И он, когда припирало к стене, вспоминал слова ее, чтоб проверить, желает чего или нет, и всякий раз ему чего-нибудь да хотелось очень, а больше всего: утром у окна в белоснежной сорочке вскинуть смычок и слушать, слушать, как внутри ноты бьются, бьются голоса-подголоски и тянутся, и свиваются тонкой, бесконечной, блестящей косицей┘ эта нота, как пронзила его мальчишку, ≈ так и осталась в нем на всю жизнь сладкой занозой┘

И как же его фамилия была? От┘ Ор┘Отр┘ Отрошко! Отрошко же, верно!

≈ Товарищ полковник! Товарищ полковник! Демьян Иваныч! Товарищ полковник!

≈ Да, не тарахти ты! Життя от тебя нету!

≈ Товарищ полковник, такое дело ≈ срочное! Я тут две скрыпки до Вас прихватил, мабуть прыгодятся, с трофейных┘ што немцам запрещэно, так я прихватил, а то, если вы откажетесь, дак товарыщ генерал претэндовал сильно, но я був первий┘

≈ Какие скрипки, Сашка, какие на хрен скрипки┘ ≈ он оторвал голову от бумаг. ≈ Скрипки!? А ну, покаж!

≈ Во! ≈ и лейтенант выдвинул из-за спины сразу два скрипичных футляра, которые держал одновременно за ручки растопыренными пальцами одной руки.

≈ Ложи! ≈ скомандовал полковник. Он открыл по очереди оба футляра и, когда увидел их содержимое, почувствовал, как внутри стало горячо и просторно ≈ все отступило в стороны, назад, вниз, вверх, освобождая место для ноты, чтобы ей было, где звучать┘ Он несколько секунд стоял, остолбенев. ≈ Ты┘ ты где это┘

≈ Ни-ни, ≈ понял грозящую бурю Отрошко. ≈ Ни боже мой! Штоб я чужой хвост узяв! Это у них тут склады, ще они грабыли, так сказалы, что фрицам ни, а ми можем на память┘ я же понимаю политическую обстановку, товарищ полковник, Демьян Иванович, ну, шо Вы! Я же себе ничого не узяв. Мне некому. Вы ж знаете. Всех же┘ Ну┘ Товарищ полковник. Одну ≈ мне. Другу ≈ вам. Подумаешь, две балалайки! Я ж честь по чести ≈ в книге ихней записав.

Он опять открыл глаза. Чертовщина какая-то. Будто вчера все было. Городишко этот почти не пострадавший ≈ фронт слишком быстро двигался┘ снабжение отставало┘ кормить - поить надо, вот они и шукали по местным станциям по пакгаузам┘ а там такое открылось! Вот уж, где солдат озверел! Хуже чем в бою, когда увидел, что они волокли к себе в дом, да не только с России, а со всех своих окрестностей. Со всей Европы. Ах, ты┘┘ твою мать, подлюки! Мародеры ...евы! Ну!.. А что, ну? Жечь да бить? Опять не резон ≈ все свое же! Обратно тащить? Команды не было! А немцы своим же запретили напрочь хоть тряпицу взять┘

Кто там разберет, кто на этом нагрел руки! А ему вот адъютант приволок две скрипки┘ самому и вправду они ни к чему, а про полковника знали, что он иногда баловался музыкой┘ при себе возил┘ простенькую такую скрипочку, отечественной работы, довоенную, широкой кистью из большой банки лаченную, со стертой до зеркального блеска шейкой грифа┘ Не то, чтобы он публично играл или выступал, упаси Бог, а так┘ иногда и с тоски-печали, и с радости┘ в Новый год┘ или, когда в тыл отводили┘ на недельку┘ после баньки да стопки┘

В жизни ему повезло: жена и дети уцелели. Вернулся он раненный, да не покалеченный. На новом месте обживаться стал, когда семью из эвакуации выцарапал. Скарба никакого. Денег тоже ≈ да все же полковник! Сначала по военным городкам да казенным койкам, а там две девчонки в техникум в город, потом дальше учиться и замуж повыходили, а он подался к земле поближе. Купил домик в поселке и сам его до ума довел. Пенсии хватало, а когда скучать начинал, то в школе военную подготовку вел, до в ДОСААФе работкой награждали ≈ жил не тужил. Внукам летом рассказывал, как крючок снаряжать на плотву, а как на окуня┘ И скрипки┘

Никто в доме не интересовался ими, никто учиться не стал, как он ни настаивал ≈ ни дети, ни потом внуки┘ никто никогда в руки не взял, а считали все его чудачеством, да снисходительно посмеивались┘ особенно с годами, когда стареть он стал, сдавать┘ присаживаться чаще и вдруг о войне вспоминать, чего никогда с ним не было┘ ничего про войну всю жизнь ≈ ни слова, будто пропасть в четыре года перешагнул и не оглянулся ни разу┘

Сам же он с первого раза, как провел смычком по струнам, понял, что везение ему не по штату вышло, что такие скрипки не каждому, кто в концерте играет, к щеке прижимать приходится┘ одна явно постарше была и такая голосистая, что сама тебя вела ≈ только волю дай. Да и вторая, чуть покрупнее и позакрытее, у нее не сразу душу разглядишь, но тоже глубины и силы невиданной. И как только смекнул он это, стал припрятывать их и бояться ≈ не то, что ограбят, а придут откуда надо и спросят, мол, так и так, дескать, в свое время, в сорок пятом, в городке немецком получили вы в подарок две скрипочки, так извольте предъявить и отчитаться! А это ему была страшная рана┘ он, когда брал в руки трофей свой, все замирало в нем, и опять возвращался он в свое блаженное неведение о мире, когда самое великое счастье было тянуть вечную ноту, как это делали бродячие еврейские музыканты. И он замедлял любую мелодию и слушал, слушал бархатное вибрато бесконечно глубокое и всепроникающее и знал, что эта скрипка ≈ часть его самого┘ что с того, что играет он с пятого на десятое и ноты читает, пальцем по ним водя, как улитка ползет┘ Может, Бог дал ему какие-то великие способности, да карта в жизни не выпала, а поди учился бы┘ как знать┘ но уж поздно менять судьбу┘ поздно в любую сторону┘ не видал бы он этой старой скрипки и прожил бы век, не ведая такого счастья, а теперь изведав его, не в силах был с ней расстаться, как с любимой женщиной. Как с мечтой своей вечной, как с душой┘ вранье это все, что продать душу можно ≈ не верил он┘ заберут душу, и тело рухнет ≈ в это он верил┘

Когда схоронил он жену и дети разъехались, не согласился дом продать и в город податься. Долго сидел и думал, положив на стол оба футляра, не раскрывая их. На кладбище ходил, советовался с супругой. Не один раз ходил.

И по вечерам играл часами, не зажигая света, разговаривал сам с собой, только не словами. Тут и плакать не совестно, и вспоминать вдвоем легче┘ а звук, звук┘ не было такого во всем свете, считал он┘ никогда не слыхал. Ни на пластинке, ни по телевизору┘ только у себя дома┘ может, потому что он был продолжением той, в детстве услышанной романтической ноты, может, потому что поверил в него, а может, и в самом деле так было ≈ кто ж рассудить может!?

Незадолго до того времени, о котором идет речь, к нему пришли. Двое. Не стали тревожить старика ≈ ему уж за восемьдесят перевалило, ≈ не стали вызывать никуда в присутствие. Он сперва не пустил, сквозь щель на цепочке взял документы, проверил: знал порядок┘Начали они издалека пока на цель не вышли.

≈ В сорок пятом году, Демьян Иванович, вам две скрипки были переданы, припоминаете? Вот расписка вашего адъютанта, Отрошко Александра Ивановича. Он, как вы, очевидно, знаете, умер┘

≈ Ох, ≈ охнул старик

≈ Вам плохо? Сейчас, сейчас┘ ≈ засуетился старший

≈ Чего хорошего? ≈ перебил его полковник. ≈ Было: передал мне тогда Сашка две скрипки┘

≈ Одна из них была работы неизвестного мастера восемнадцатого века, а вторая, ≈ пришедший замедлил свою речь, ≈ вторая скрипка коллекционная знаменитого итальянского мастера Страдивари┘ Демьян Иванович┘ ≈ все молчали. Старик открыто смотрел на этих двоих и не собирался вступать в беседу┘ ≈ Мы ищем ее уже давно, и вот, наконец, обнаружили, что она должна находиться у вас┘ Что скажете по этому поводу? ≈ старик еще помолчал, сидя неподвижно, потом встал и твердо направился к шифоньеру, открыл дверцу и из-под висящих костюмов и оставшихся жениных платьев вынул футляр скрипки и положил его на стол.

≈ Вот.

≈ Это одна скрипка, ≈ ввязался тот, что помоложе, ≈ а их две было┘

≈ Вторую продал, ≈ возразил полковник. ≈ Давно уж┘

≈ Вы не могли ее продать, Демьян Иванович, ≈ возразил старший, ≈ она коллекционная┘

≈ Что так? ≈ снова перебил старик. ≈ Когда деньги нужны из беды вылезать, что хошь заложишь┘

≈ Мы не про то, ≈ возразил младший┘

≈ Подождите! ≈ остановил его старший. ≈ А кому, где, как продали?

≈ Обыкновенно. На базаре. Мне-то две ни к чему ≈ я ведь так, с тоски┘ любитель┘ зачем мне две┘ мне уже теперь и одной много┘ так-то┘≈ тогда младший быстро открыл футляр и тут же на месте стал пристально вглядываться в самое - самое нутро скрипки, подставляя розетку под абажур, и скоро отрицательно покачал головой.

Разговор этот, как и следовало ожидать, не дал никакого результата. Приходили потом к полковнику с обыском, детей трясли в городе и опрашивали соседей, но никто положительно не мог сказать о нем ничего плохого, а уж, тем более, не знали о скрипке┘ слухи ползли по поселку┘ дети основательно посовещавшись постановили забрать старика┘ да опоздали.

Умер он без подготовки. Бог его знает, все ли так вышло, как бабка ему говорила. Только утром он не проснулся после ночи ≈ и все. Дом весь перевернули, даже камин разломали, что он лет десять назад соорудил, когда кости сильно ломить стало, ≈ думали, он из ума выжил и там замуровал скрипку┘ Но не нашли ничего┘ и дети решительно ничем не помогли делу, как их ни стращали┘ да что толку┘

И вот, что удивительно. Пока после смерти отца дом не продали, нет-нет вечерами оттуда слышалась одна протяжная вибрирующая нота, так что порой стекла оконные, попадая в резонанс, отзванивали, и по делу или нет ≈ стрижи усаживались сразу в ряд на проволоке, что провисала от столба на улице к дому.

Были разные версии┘ даже такая, что скрипка и старик слились душами в одно целое, и теперь эта душа прилетает на старое место и грустит┘ но это все обывательские толки┘

А нашелся, конечно, сразу один образованный доброхот и сообщил куда надо. Приезжали опять двое, но другие, на модной новой машине ≈ из какого ведомства, или по частной линии не известно, они вскрыли опечатанный дом, снова облазили все ≈ но уж по бревнышку разбирать не стали ≈ скрипки-то в нем, всем известно, не было. Значит, осталась одна нота. Вполне возможно, та, что в детстве соблазнила полковника, ибо каждый человек оставляет на земле след, а звук, как известно, никогда не умолкает. Это просто наше несовершенное ухо перестает его слышать в доступном ему пространстве, и когда, и где он возникнет снова, записанный во всемирной памяти, ≈ никому не известно.

А скрипку все ищут. Она, и правда, была коллекционная, Страдивари. Затрудняюсь сказать, какого периода┘

вторник, 26 июня 2001 г.

Проголосуйте за это произведение

Copyright (c) "Русский переплет"