________________

"Все сказано," - выговорит лишь тот,

Кто ненавидит чужие сны.

По-русски - бог, по-английски - God.

Один и другой для своей страны -

Облако тайно звучащих слов,

Озеро, бьющее в берега.

Куда не ложились туманы снов,

Туда не ступала его нога.

Как чаща, которая без травы

Одними деревьями ужаснет -

Долина лица, хребет головы,

Где онемел зияющий рот.

Любовь превращает молчанье в звук,

Блики на стенах пещеры - в свет,

И слово звенит, как дрожащий лук, -

Единственный лук, которого нет.

10.10.1999 г.

________________

Вы замечали - везде кирпичные стены?

Слышно, как время трется о них, шурша.

Тюрьмы из камня сделаны откровенно,

Чтоб наказанье чувствовала душа.

Узники в камне льются, как капли влаги,

И создают пещеры, и влажный пол

Этих пещер - словно клочок бумаги,

Сам записавший тех, кто его нашел.

Мы никого не казним. Хороша награда!

Кто же казнит сталактиты? Как бледный лес,

Льется из камня прозрачное пламя ада,

Каждую ночь достающее до небес.

16.10.1999 г.

________________

Я не хочу новых слов. Для кого? Зачем?

Пусть лучше старые вспомнят, зачем нужны.

Сразу окажется: мир в одночасье нем.

Вот он кричит беззвучно: "Верни мне сны!"

Горло свое соловьиное не сорви ...

Рот открывай и выпусти, не робей,

Давнее слово - дитя великой любви,

Той, что хватит на всех без твоих скорбей.

11.10.1999 г.

ЭЛЕГИЯ - 2000

Не снятся ночью тюрьмы, и война

Бьет выборочно, как мишени в тире,

Еще в раздумьи голод , а обман -

Как бесконечный сон, его вы сами

Стараетесь продлить по мере сил.

И ныне погибаете в квартирах

У весело горящего экрана

От голода - но голода души.

Тихонько вы друг друга испугались,

Слегка возненавидели - и вот

Из морга вам несут цветы и письма.

Не злитесь, братцы - вместе нам лежать,

Хоть я бы предпочел тонуть в реке,

А не в болоте. Знаете, когда-то

Я , как и вы , любил везде гулять,

Особенно где детские площадки.

Ни в ком так не задумчивы глаза,

Так не прекрасно продолженье смеха,

Как в детях той страны, где сам простор -

Понятье, исключающее жалость.

Послушайте внимательно, как труп

Выслушивает на похоронах

Признания в любви - ведь ей так просто

Отныне проявить себя над ним.

Но вы еще не умерли. И вот

Вы ищете, кого бы вам опять

Возненавидеть. Я готов помочь.

(Себя самих уже не предлагаю,

Поскольку это пройденный этап).

Вот, видите - приоткрываю дверь,

И если вы погонитесь за мной,

Вполне догнать способны. Свежий воздух,

Возможно, вас немного отвлечет.

Вы, может быть, забудете меня,

Посмотрите разбуженно кругом -

И с бега перейду на шаг спокойный.

С площадки дети спросят, где их папы.

"Они, - скажу, - бразильский сериал

Сейчас досмотрят. Знаете?" - "Ага!

Мы тоже смотрим. " - "Вот, и позовут

Вас ужинать. Но только не шуметь!

Я их оставил в сложном настроеньи."

И дети, несговорчивые дети,

Помедлив, понимающе кивнут.

19.10.1999 г.

ПАДЕНИЕ ЖЕЛТЫХ ПЯТЕН

Что я делаю - если делаю?

Жду в осеннней душе зиму белую.

Осень - словно бы стих без финала,

Словно Смерть, что почти догнала.

Обижать ли старую даму

И пытаться скорей уйти?

Бедный путь! Почему ты прямо

Мне открылся, как все пути?

10.10.1999 г.

________________

Я атеист, но я заступлюсь за бога.

Что он вам - кошка, чтобы лакать из блюдца

И согревать вашу душу? Еще немного -

И разрешат на Землю ему вернуться.

Солнце любви захочет ли звать к ответу

За огоньки убитых и неспасенных?

Я не гляжу в небеса: ничего там нету.

А под ногами - норка. И в ней - крысенок.

16.10.1999 г.

________________

Вы говорили по двум телефонам сразу,

А на обоях, подобно третьему глазу

Шивы, разлился сиреневый блеск опала:

Это сквозь дымку Индия проступала.

Как удержать ее? Только двумя руками

Тянешься к жизни: ты - не богиня Кали ,

Деревом жутким раскинувшаяся в нише,

Слыша твое дыханье, но крик не слыша.

Боги не любят Времени, что смеется

Над ореолом из темноты колодца.

Что ж, облачимся во Время? Оно явилось

Каждому в детстве, всем обещая милость

Будущей смерти, но отучив при этом

Думать о ней. Мерещится лишь поэтам,

Вечно кидающим камешки в темный омут,

Белый высохший гость, подходящий к дому.

Нет нам защиты в минуте, дне и неделе.

Призрачной этой свите так надоели

Строки земные, что мы, не издав ни стона,

Ждем верещанья третьего телефона

И из глазастой комнаты улетаем

В Индию. Созерцаемую Китаем.

2.12.1999г.

ПЛАВАНИЕ С МУЗОЙ

Нас двое, третье - небо, а четвертый -

Простор воды, заливший наши кущи.

И лик Непониманья полустертый -

Лик мумии, морской песок скребущей.

И мысли, как ирландские монахи,

Стремящиеся к берегу Европы,

На прошлом ставят крест, и те же знаки -

На будущее, на иные тропы.

Чтобы оставить мир таким же юным,

Каким его запомнили вначале,

Мы поплывем к неразличимым дюнам ,

Не думая о будущем причале,

Не вспоминая тех, кто нас забудет,

Кто не услышит просьбы молчаливой,

Кто не захочет скалы, как о чуде,

Просить о ниспослании прилива,

И на отлогий берег океана,

Покрытый междометьями растений,

Не люди выйдут к нам - стена тумана,

В котором мы - живые, а не тени ...

21.11.1999

________________

Ну, что же ты! Удерживай меня.

Не верь, что я смогу дойти до двери

Спокойно, рассуждая, не виня,

Что мы с тобой не люди, а потери,

Вернувшиеся к собственным глазам,

Отдельному дыханию и даже

К тому, что если что-то и отдам,

Ты не возьмешь, поскольку это кража.

18.11.1999г.

В ДЕТСТВЕ

Никто не помнит, как пришел на свет,

Чтоб не бояться двери за спиною -

Ведь к ней еще вернешься. Или нет?

Ну что б сдружиться вечности со мною?

Я не был разговорчив. От ума,

От глупости, от счастья? Кто ответит?

Я сразу ощутил, что мир - тюрьма,

Но нет ее прекраснее на свете!

Насмешки я боялся , как огня -

И получал. Меня смущало что-то,

И знать хотелось, только ли меня

Преследует неясная забота.

Я сдерживал себя, чтоб не сказать,

Как ты прекрасен, мир! Но губы сами

Слова старались музыкой связать

И , замыкаясь, тут же воскресали.

Услышать это только в полусне,

Наверное, возможно - или в детстве.

Рассветный луч с тобой наедине,

Ты ощущаешь кожею соседство,

Не открывая глаз. Лежишь ничком,

В покорной, мягкой пропасти постели,

И каждый новый звук тебе знаком,

Хотя и слышен уху еле-еле.

Вот завозились ангелы, скорбя

О пробужденьи мальчика Саксона,

И зеркало двуглазое в тебя

Уставилось растрепанно и сонно.

Уж если в час рожденья ты спасен

От мудрости - не сторонись отваги.

Под вечер будет вымазано все -

И школьная тетрадь, и лист бумаги,

И многое , чего не описать,

Не отстирать, не выпороть хотя бы !

Но вот и сон приходит. Он опять

Перед тобой, податливый и слабый.

О сон, так будет вечно ? Если да,

Согласен я терпеть загадку жизни!

Но он молчит. Он тает без следа,

Он с каждой ночью будет все капризней ...

16.11.1999 г.

________________

О Счастье ранних глупостей! Прими

Мои дары и выслушай . Прошу я,

Чтоб оказался избран меж людьми

Я совершить оплошность - и большую .

Чтоб отступили близкие, храня

Свою судьбу от тяжкого соседства,

И чтоб никто не отнял у меня

Моих алмазов - твоего наследства.

Я жадностью своею удивлю

Всех " новых русских", всех евреев старых !

А если чью-то душу запалю

Случайной искрой своего пожара,

Шарахнутся уже от нас двоих -

И станет ли бесчисленностью третий?..

Неужто ветер юности затих

И не придет сегодня на рассвете?

4.12.1999

ПЕРВЫЕ СТРАНИЦЫ

Том и Бекки бродят по пещере ...

Пламя в пальцах медленно тускнеет.

Скалы в спину скалятся , как звери ,

Боль в ногах и голод все сильнее.

Темные подземные озера,

Собираясь в каменные чаши,

Говорят, что позабудем скоро

Мы старанья тягостные наши.

Где-то впереди с такой же искрой

Тень Индейца Джо мелькнет однажды,

И в потоке собственного визга

Станет не до голода и жажды.

Но страшнее даже и не это.

Словно капли сверху задолбили :

" Это я увел тебя от света

В лабиринты сырости и гнили.

Если б Гек своей Рукой Кровавой

Обхватил мою - другое дело!

К нам бы не отчаянье , а слава

На победных крыльях полетела.

Бекки, Бекки ... Все не понимает ,

Что дорогу я найти не в силах !

Все бредет покорно, как немая.

Хоть бы, право, что-нибудь спросила ..."

Так идут , в шаги свои не веря

И сердцами детскими не зная,

Что плывет из мрака светлый берег,

Новые пещеры начиная ...

9.12.1999 г.

Погляди с облаков на печальную эту страну,

Где не дети, а взрослые раньше отходят ко сну,

Цепенея вместе с утра и вместе бродя

До прихода рвущего тьму ночного дождя.

Погляди на себя, если можешь, в это стекло,

У которого скулы от неба ночного свело.

Что ты бродишь красной звездой средь желтых огней,

Уроженец темной земли, забывший о ней?

Погляди, погляди сквозь туман временных поясов

На могилы домов, неприкаянность рек и лесов,

Неуслышанность первых слов и сплетенных рук,

Заключивших холод и мрак в безответный круг.

Нет такого причала, который бы принял тебя.

Начинать ли с начала, о глупом конце не скорбя,

Или ⌠свечкою■ взмыть в зенит к тому, кто пока

Даже в церкви не осенит огни с потолка?

Я не знаю, не знаю... Наверное, кто-то знал

Для чего океан набегает на груды скал,

Для чего я родился и начал всем объяснять

Те понятья, которых и сам не в силах понять.

Остается гуденье, вибрация и покой

До каких-то времен, когда, помахав рукой,

Я на выход пойду, не проверив, подан ли трап √

То ли ласточкой воспарю, то ли Ньютон прав.

26.12. 1999 г.

______________________

Превращая в золото все, к чему прикоснусь,

Умножаю твои металлы, первая грусть

Заходящего солнца, видящего в окне

То, что видит душа с собою наедине.

За открытую дверь не хочется сделать шаг,

И каракули неба в листве √ только шум в ушах.

Так закончится вечность, откроется сто других,

Таких же ждущих, как я... таких же твоих!

Твой приход незаметнее солнца. Из всех углов

Поглядят на тебя отражения этих слов.

Я сижу неподвижно, голову наклоня

И гадая, как ты сейчас окликнешь меня.

Наши предки боялись бога, крика совы.

Мы смелей, мы с тобой немного не таковы.

Лишь бы только для нас, окутанных тишиной

Не возникло две тишины из этой одной.

31.12.1999 г.

_________________

Куда девался мой народ?

Да никуда. Творит. Живет.

Он удивится, услыхав,

Что я ищу его √ и прав:

⌠Не бойся, братец, я сильней

Немых ночей, дождливых дней,

Экранных и газетных рож,

Всего, что в уши шепчет ложь.

Ещ╦, посмотришь, загляну

В твою волшебную страну,

Пройду в тени твоих аллей,

Увижу мачты кораблей...

Пусть отправляются в моря,

Не смерть, а жизнь благодаря.■

⌠Ну что ж, √ скажу, √ тебе видней,

Как складывать узоры дней.

Ты великан, я слабый гном.

Но только помни об одном:

Забудешь сорок первый год √

И ты мне больше не народ.■

7.01.2000 г.

Думая, что я сплю, вышел из-за угла

Длинного, словно прощанье, шкафа.

Если бы в замке √ был бы я сыном графа,

Ты √ молодым скелетом, взявшимся за дела,

В коих не очень смыслишь. Я, упадая ниц,

Стал бы молить о спасеньи души и взора...

Музыка Гольбейна. Светлые пятна лиц

Над полут╦мным шествием разговора,

Льющегося в квартиру, выглядящего мной.

Так и стоим, отраженье и зеркало, вспоминая

Правила этикета: вс╦-таки свой, родной...

Ты √ полуостров ночи, я √ суета земная.

21.01.2000 г.

__________________

Средь малых гадостей бытия,

Поющих, словно колибри в чаще,

Вьются тропинки. Одна √ моя,

Другая кажется настоящей

И ночью уводит в твои мечты,

Как тень, что для вещи недостижима.

Но вот возникает из пустоты

Солнце, всегда скользящее мимо

Нашей Земли. Лови не лови,

Вс╦ тает на тропке моей упрямой.

Лишь дети, созданные в любви

Знают, какой это прочный мрамор.

И взрослый, открывший его секрет,

Станет надеждой этого мира.

Но как мой камень впитает свет,

Если от света темно и сыро?

14.01.2000 г

16.02.2000г.

__________________

Если бы люди были врагами,

Я знал бы, что делать, по крайней мере,

Мерно макая в кофе рогалик,

Придвинув кольт и косясь на двери.

Но коршун ненависти в зените √

Чуть видная точка под облаками.

Можно промазать, испортив нити

Легкой и светлой небесной ткани.

Как часто во сне я брожу по саду,

Где ловят брызги ночных цветений!

Я их дарю. Никому не надо.

Но нет благодарней людей, чем тени.

Никто не забудет вернуть улыбку

Столь же воспитанному поэту.

Впору позвать золотую рыбку √

Лишь бы управиться до рассвета.

В его лучах выступает проседь

На вечно скомканном одеяле...

И птица слетит и вежливо спросит:

⌠Простите, не вы ли в меня стреляли?■

8-9.02.2000г.

Ты будешь дуться, дуться, дуться, дуться,

Не внемля безутешному ⌠Прости■,

Пока с небес летающие блюдца

Не сверзятся, чтоб Землю извести,

Пока господь не возвестит о каре

И море не извергнет мертвецов...

Мы рождены, чтоб сделать индюками

Тебя, меня √ весь мир в конце концов!

8.02.2000г.

_____________

Под потолком свернулась, как змея,

Немая жизнь - и, кажется, моя.

Так дерево листве своей дивится.

Чего она в тени печально ждет,

Что за окном предскажет наперед

Больной ручей, несбывшаяся птица?

Как струны, сновидения текли.

Не стало надоевшей им земли.

Адам и Ева лунную дорогу

Бесчисленными звездами кроят,

Чтобы войти в рассветный райский сад

Не так, как прежде. Молча. Понемногу.

26.03.2000 г.

_____________

Мой мир - как китайский дворец. Девятнадцать крыш,

Хозяин, пузатый духовно и желтый печалью.

Растет мандарин многодольчатый, сладок и рыж,

Почти ядовит - за селекцию не отвечаю.

О щель моих глаз! Кто опустит монетку в тебя?

Я сам - мандарин, но завидую рыжему сладко.

О белых и черных Вселенных усердно скорбя,

Конфуция спелого я поливаю на грядке.

И он поливает меня. И, как он, расцвету,

И буду завидовать розе у Будды в ладони,

И сделаю желтой Вселенную. Только не ту,

К которой принюхался нежно мудрец посторонний.

26.03.2000 г.

ЛЕС

Сердце, что в детстве бьется быстрее

Взрослой души укромной,

Знает трава, но не знают деревья

Жизни густой и темной.

Трудно в ночи не заметить мира.

Вот на лесной могиле

Чуткие губы цветы-вампиры

Медленно приоткрыли.

Крикни, топчи, перемажься соком!

Надо идти, но прежде

Сколько придется в ручье глубоком

Грусть отмывать с одежды?

Филин, подай мне дупло, как чудо

Незатворенной двери...

Сон до рассвета. Мягкая груда -

Ломкие птичьи перья.

Вырастет клюв от такой постели

В ужасе пробужденья,

Чтобы, как птицы, в небо летели

Крики и тени.

Солнце взошло, разгоняя страхи.

Жажда страшнее ночи.

Все пересохло. Хоть бы рубахи

Влажный кусочек!

Кожу змеиную в ноги кинет

С тусклым зернистым блеском

Русло ручья - как залог пустыни,

Той, что молчит за лесом.

21.03.2000 г.

МОЕ ОТНОШЕНИЕ К НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОПРОСУ

Отпущу я пейсы подлиннее,

Черную ермолку - набекрень.

Лапсердак потасканный евреи

Принесут мне во субботний день,

И пойду молиться в синагогу

(Отправляться в лавку - смысла нет)

Самому единственному богу,

Что хоть ветхий - все-таки поэт.

Буду молча слушать рог бараний,

По-бараньи выкатив глаза.

Затаятся в сердце семь желаний,

На восьмом - покатится слеза.

А под вечер, за засовом тяжким,

В домике зашторенном своем

Буду пересчитывать бумажки,

Как и я, пропахшие старьем.

И когда грядет под образами

Пьяная орава мясников,

Обольюсь последними слезами

И пальну с обреза в дураков.

Заблужусь душою в небе чистом

Не дождавшись золотого дня,

И начнут писать евангелисты

Про мои деянья и меня.

20.03.2000 г.

___________________

На соседней крыше сидит чудовище. Толстый хвост

Вяло свешен над городом. Вылитый павиан.

Покажись институтке, отправь ее на погост

И исчезни, как облако, в мареве дальних стран...

Нет, не хочет. Его гримасы скорбят о том,

Что никем не любимы провалы глаз и клыки.

Я беру карандаш и альбом. Неплохой притон,

Создающий рисунок косым движеньем руки,

Приводящий меня к тебе, словно принца в дверь

Неизбежного замка, где - хочешь не хочешь - спит

Заколдованной дамой подвластный науке зверь.

Только вход, как альбомный лист, навсегда забит.

10.04.2000 г.

___________________

Кто умер от любви? Не мы. Они.

Она и он. Ромео и Джульетта.

Меня как тень вечернюю поэта

Своим всегдашним утром извини.

Я не умею быть таким, как ты.

Местоименьем, протянувшим руку,

Стою и жду. Незамкнутому кругу

Подобна сердцевина пустоты.

10.04.2000 г.

___________________

Зачем так часто споришь ты со мной?

Не спорь, а верь, что все я лучше знаю,

И что твоя улыбка ледяная

Полна неразделенною виной.

Случись тебе увидеть только раз

Свет глаз твоих с улыбкой этой рядом -

Снега, растаяв, станут летним садом.

Возьми меня как зеркало для глаз!

16.04.2000 г.

Ты веришь, поглядев на стариков,

Что смерть сильней всего, и что не надо

Ее бояться так, как пауков

Боятся птицы юга. Смерть - награда,

Которой недостоин ты один

Из всех живущих, дышащих, скорбящих.

Со счета сбился жадный Аладдин,

Одна монетка укатилась в ящик.

Нет, наклонился... поднял и зажал.

И стало тихо, странно и невнятно.

Лишь обдающий холодом пожар

Во тьме рассыпал золотые пятна.

И сердце улыбается во сне,

И от улыбки этой не проснется,

Как дух весны, живущий в глубине

Никем не замутненного колодца.

18.04.2000 г.

_______________________

Был праздник. Взрывов не было. А значит -

Все радуются, и никто не плачет.

Лишь террористы смуглым кулаком

Грозят в бессильной злобе, да по крышам

Чуть видный дождь крадется, еле слышен,

Чтоб воплотиться где-то целиком.

Как повседневны стали эти даты,

По-прежнему багровы и мордаты.

Их робко окружила мошкара

Из черных дат. Ну, были бы хоть серы -

И можно бы подумать: офицеры

Солдат зовут на праздничный парад.

А те в ответ: "Здра-жла-вля-бля!" И трубы...

И мой малыш, облизывая губы,

Догнать стремится праздничный парад.

Вот он листок срывает мимоходом,

И в детских пальцах цифры - хороводом,

И ничего в ответ не говорят...

1.05.2000 г.

_____________

Мой мир - как китайский дворец. Девятнадцать крыш,

Хозяин, пузатый духовно и желтый печалью.

Растет мандарин многодольчатый, сладок и рыж,

Почти ядовит - за селекцию не отвечаю.

О щель моих глаз! Кто опустит монетку в тебя?

Я сам - мандарин, но завидую рыжему сладко.

О белых и черных Вселенных усердно скорбя,

Конфуция спелого я поливаю на грядке.

И он поливает меня. И, как он, расцвету,

И буду завидовать розе у Будды в ладони,

И сделаю желтой Вселенную. Только не ту,

К которой принюхался нежно мудрец посторонний.

26.03.2000 г.

ЛЕС

Сердце, что в детстве бьется быстрее

Взрослой души укромной,

Знает трава, но не знают деревья

Жизни густой и темной.

Трудно в ночи не заметить мира.

Вот на лесной могиле

Чуткие губы цветы-вампиры

Медленно приоткрыли.

Крикни, топчи, перемажься соком!

Надо идти, но прежде

Сколько придется в ручье глубоком

Грусть отмывать с одежды?

Филин, подай мне дупло, как чудо

Незатворенной двери...

Сон до рассвета. Мягкая груда -

Ломкие птичьи перья.

Вырастет клюв от такой постели

В ужасе пробужденья,

Чтобы, как птицы, в небо летели

Крики и тени.

Солнце взошло, разгоняя страхи.

Жажда страшнее ночи.

Все пересохло. Хоть бы рубахи

Влажный кусочек!

Кожу змеиную в ноги кинет

С тусклым зернистым блеском

Русло ручья - как залог пустыни,

Той, что молчит за лесом.

21.03.2000 г.

________________

Вы замечали - везде кирпичные стены?

Слышно, как время трется о них, шурша.

Тюрьмы из камня сделаны откровенно,

Чтоб наказанье чувствовала душа.

Узники в камне льются, как капли влаги,

И создают пещеры, и влажный пол

Этих пещер - словно клочок бумаги,

Сам записавший тех, кто его нашел.

Мы никого не казним. Хороша награда!

Кто же казнит сталактиты? Как бледный лес,

Льется из камня прозрачное пламя ада,

Каждую ночь достающее до небес.

16.10.1999 г.

________________

Я не хочу новых слов. Для кого? Зачем?

Пусть лучше старые вспомнят, зачем нужны.

Сразу окажется: мир в одночасье нем.

Вот он кричит беззвучно: "Верни мне сны!"

Горло свое соловьиное не сорви ...

Рот открывай и выпусти, не робей,

Давнее слово - дитя великой любви,

Той, что хватит на всех без твоих скорбей.

11.10 .1999 г.

ЭЛЕГИЯ - 2000

Не снятся ночью тюрьмы, и война

Бьет выборочно, как мишени в тире,

Еще в раздумьи голод , а обман -

Как бесконечный сон, его вы сами

Стараетесь продлить по мере сил.

И ныне погибаете в квартирах

У весело горящего экрана

От голода - но голода души.

Тихонько вы друг друга испугались,

Слегка возненавидели - и вот

Из морга вам несут цветы и письма.

Не злитесь, братцы - вместе нам лежать,

Хоть я бы предпочел тонуть в реке,

А не в болоте. Знаете, когда-то

Я , как и вы , любил везде гулять,

Особенно где детские площадки.

Ни в ком так не задумчивы глаза,

Так не прекрасно продолженье смеха,

Как в детях той страны, где сам простор -

Понятье, исключающее жалость.

Послушайте внимательно, как труп

Выслушивает на похоронах

Признания в любви - ведь ей так просто

Отныне проявить себя над ним.

Но вы еще не умерли. И вот

Вы ищете, кого бы вам опять

Возненавидеть. Я готов помочь.

(Себя самих уже не предлагаю,

Поскольку это пройденный этап).

Вот, видите - приоткрываю дверь,

И если вы погонитесь за мной,

Вполне догнать способны. Свежий воздух,

Возможно, вас немного отвлечет.

Вы, может быть, забудете меня,

Посмотрите разбуженно кругом -

И с бега перейду на шаг спокойный.

С площадки дети спросят, где их папы.

"Они, - скажу, - бразильский сериал

Сейчас досмотрят. Знаете?" - "Ага!

Мы тоже смотрим. " - "Вот, и позовут

Вас ужинать. Но только не шуметь!

Я их оставил в сложном настроеньи."

И дети, несговорчивые дети,

Помедлив, понимающе кивнут.

19.10.1999 г.

________________

В принципе, я сатирик.

Спец по большим порокам, сердцам разбитым,

Лужам темных тревог, кирпичу развязок.

Сыщики знают, как это: тупорылый

Сунуть "бульдог" под мышку, - словно бы мрачный

Клют или даже Мегрэ, - нахлобучить шляпу,

Став до утра двусмысленным отраженьем

Ржавой ограды сквера, огня забытой

Лампы в нижнем окне или ртом колодца.

Вот и преступник. Кто он сегодня? Подвалоглазый

Свин-генерал? Торговец детьми? Любовью?

Он не покончит с собой и не покраснеет.

Будет жить, как и прежде. А я? Не знаю...

Что я, рептилия, что ли - ненависть нянчить?

Трудно раздуть морщинистый зоб и, выкатив угли

Адских зрачков, свистя слюдой перепонок,

Мстить колоннаде зубов, галерее носа,

Белому олову глаз, безответных свисту.

Я не сатирик. В принципе, я мечтаю,

Что не найду никого - и всегда находка

Дышит мне в ухо. Надо уйти, исчезнуть,

Став до утра двусмысленным отраженьем

Ржавой ограды сквера, огня упрямой

Лампы в нижнем окне или ртом колодца,

Где темнота все видит, все понимает,

Всех принимает и, может быть, все забудет...

2.06.2000 г.

СНЫ ПО ФРЕЙДУ

Море в дорожке лунной, как шведский флаг.

Страсти медузы - без формы и без начала.

Тихо вплывает стеклистый архипелаг

В тело мое, что долго любви стучало

И достучалось... Сны моря и сны земли

Клумбой детей плывут по воде упрямо -

И распустились мокрые корабли.

Каждый похож на меня. Ни один - на маму.

7.06.2000 г.

МАКОВЫЕ ПОЛЯ

Мак не стыдится сердца своего.

Прощенье цвету красному заслужит

Такой заступник. Опиум его

Тебя, как ложь счастливая, закружит

И сну отдаст. И если обо мне

Увидишь этот сон, скажи просторам

Все то, что знали мы наедине.

Забудем явь, как ветер над Босфором,

Как камнем отраженная волна,

Как небеса, поблекшие от жажды.

Да испытает каждая страна

Такую грусть по солнцу хоть однажды.

11.06.2000 г.

НАРЫБНАЯ ПРОПОВЕДЬ

Сваи весны, причалы

Белого Дувра, зеленого Крыма, Севильи желтой,

Вы - только миг, начало

Медленной музыки, песни морского шелка.

Вас ледяные рыбы

С детства привыкли считать окончаньем света,

И не ошиблись, ибо

Темен и зелен свет. Кто опровергнет это?

Правда, есть еще небо,

Край двуногих уродов на тучах стали.

Ищут сетями, где бы

Все исковеркать, всех поменять местами.

Что, если силы ада

Жарят нас на том свете в муке и масле?

О, ничего не надо,

Только б шепнуть икринке: "Все это басни..."

Рыбы! Я горний демон,

Бледный урод, как и все мы, дети эфира,

Брат капитана Немо,

Слово мое, словно мир - глубоко и сыро.

Ад существует, братья!

Но и для жителей неба бывают тралы.

Все подлежит проклятью -

Люди, олени, орлы, жемчуга, кораллы.

Я, как и вы, не знаю

Сколько Вселенных теснится над головою.

Нет ни конца, ни края

Голосу, бульканью, писку, клекоту, вою.

Ахав, очнись, покайся!

Ты, Моби Дик, верни капитану ногу.

Как волна ни вращайся,

Все неподвижно, если доплыть до бога.

Перевернем кастрюлю

Моря и неба с ее окаянным супом!

Всех караулю

Сверху, кто хочет и дальше плавать по трупам.

Не перейду пределы

Ваших морей, земную грань воспевая,

И покажу вам белый,

Желтый, зеленый мир на высоких сваях.

17.06.2000 г.

ПИТЕР ПЭН И ВРЕМЯ

- "Забудь, забудь про отца и мать,

Уйди на остров, где лес высок,

Где Смерть не может тебя поймать

И Жизнь развеется, как песок.

Придумай себе друзей и врагов -

Многие станут играть в тебя.

Там вечером день - умерший щегол -

Застынет в руках, и Солнце, скорбя,

Оденет его в малиновый цвет,

А утром он запоет с тобой.

Но помни: там, где Времени нет,

Нельзя надеяться на Любовь."

- "Согласен!" - "Постой, не спеши: в аду

Тоже согласье, тоже житье.

Ведь я никогда уже не приду,

Чтобы разбить бессмертье твое!

Ты с Временем вздумал шутить, малыш?

Меня боятся Бог и Поэт.

Так слушай: на месте, где ты стоишь,

Ты будешь стоять до скончанья лет,

Если хоть раз меня позовешь.

Играя в бронзовую свирель,

Ты будешь слышать ветер и дождь,

И даже свою печальную трель.

Дети будут играть внизу,

Но ты не сможешь им сделать знак.

Не сможешь запеть. Уронить слезу.

И так навечно..." - "Да будет так!"

Парк шелохнулся. Кто-то большой

Вечер закрыл за собой, как дверь.

Мальчик подумал, затем пошел

В воздух и город своих потерь

Сверху увидел. Увидел тьму,

И океан, и земную твердь,

Не замечая, что вслед ему

Смотрит задумчиво с башни Смерть,

Забыв часовые стрелки вертеть,

Прощаясь с одним из небесных тел...

А мальчик летел и не знал, запеть

Или заплакать. И засвистел.

25.07.2000 г.

ОДА СКРЫТНОСТИ

Асе Горской

Кого люблю - о том не напишу,

А напишу - так имя позабуду.

Как можно тайну тайн, живое чудо,

Подставить сплетне - липкому ножу?

Жизнь - это Скрытность. Заскрежещет сталь,

И дверь закрыта. Но коснусь руками,

Возьму в ладони, словно темный камень,

Чужой души неясную печаль,

И поверну, и вспыхнет в глубине,

Как свет внезапный из далекой тучи,

Огонь, что предназначен был не мне

И требует молчанья! И получит...

Отдам ему, чтоб он не уходил,

Все то, что он не ищет и не знает.

Та Скрытность говорит. Она - иная,

В углу Любви лежащая без сил.

Когда исчезнут люди, я один

Пойду бродить, как свой законный предок,

И я ее увижу напоследок:

Она в траве, среди земных седин,

Все так же ждет...

Июль 2000 г.

СЧИТАЛОЧКА

- Гуси-гуси! - Га-га-га!

- Что хотите? - Ничего!

- Ну, летите! - А куда?

  Мимо дома своего?

- Мы ощиплем вас. - Идет!

- Мы съедим вас! - Ну и что?

- Жутковатый вы народ...

- Не скандальные зато.

27.07.2000 г.

________________

Твои стихи ранимы и добры,

А ты глядишь так холодно и слепо.

Сентиментальный змей своей норы

Не стал бы покидать, но холод склепа

С трудом выносит женская душа -

Она, слова поспешно воздвигая,

По ним ползет и, кольцами шурша,

Меняет кожу, хоть на час - нагая.

Неужто стану я таким, как ты?

А может, так положено поэту?

К чему просить таланта, красоты?

Проси любви - да только нет ответа...

29.05.2000 г.

________________

Да оставь ты свои дела...

Видишь, я один у окна,

Чтоб четыре его угла

На двоих поделить сполна.

Мы поделим лиловый свет

Наплывающих облаков,

Ты и я - стеклянный портрет

В галерее гулких веков,

Где не властна древняя дверь

Над клыком задвижки своей,

Где словам никогда не верь

И молчать никогда не смей,

Где на свет полетит лицо

И костлявой, как миг, рукой

Дернет молния то кольцо,

За которым - ночной покой.

А когда мы с тобой уснем,

Позабыв о правде и лжи,

Дождь построит стеклянный дом,

В котором некому жить.

19.07.2000 г.

ЛЕСТНИЦА

На мой чердак прилетают ангелы. Голубям

Нет ни воды, ни зерна: все съели до них.

Можно просить об услугах. Своим Скорбям

Я, как немилой невесте хитрый жених,

Дверь открываю в сумерках. Луч луны

Редко ложится на ряд задумчивых лиц.

Вот Одиночество - тихой моей страны

Первая, безраздельная из цариц.

С краю, на лавке - Память, ее слуга,

Держит Любовь, уснувшую на плече.

Мелкие Скорби готовы уйти в бега,

Лишь бы не шаркать ногами в лунном луче.

Я благодарен колодезной синеве

В щелях под крышей и скрипу старых перил.

Ну же, наверх! Перешагивай через две,

И в темноту, туда, где ангел парил.

Я попрошу - и останусь в доме один.

Дверь отворю лишь Радости, только днем.

Но с чердака - чуть слышное: "Погоди...

Ты попроси об этом, когда уснем."

10.06.2000 г.

СОЛДАТЫ СУЛЛЫ ЛОВЯТ САТИРА

* Приск, берегись копыт! - За шею! Не так! За шею!

* Он прокусил мой палец! Дайте мне меч! - Не смею...

Все-таки полубог... - Полукозел! На сраме -

Видите? - муравьи. Весь кишит муравьями!

* Может, уйдем? - Уйдем? Это разведка, дурень.

Сколько их тут? Пятьсот? Тысяча? И по шкуре

Ты врага не суди. У нас проконсул лохматый.

А виноваты мы. Мы, если что. Солдаты.

* Что - "если что?" - А то. Все полубоги. Знаем!

Утром скачем козлом, вечером Рим бодаем.

* Боги, какая вонь! - Все из пещеры, живо!

Что это там ползет? - Где? - Левей! У обрыва.

* Это детеныш. - А... Сервий его заколет.

* Пан отомстит! - За что? Трусы! Не ваша воля.

Я приказал, не вы. - Ты не боишься Пана?

* Я надавал другим столько приказов спьяна -

Будем считать, что Пан любит меня и трезвым...

Что ты там рвешь траву? - Не обтирая лезвий,

Не сбережешь мечей. Сделано. - Почему же

Он все ползет? - Ползет? Сдохнет в кровавой луже!

* Где она, кровь? - Тебе просто не видно сверху.

Слышишь, отец шипит? Сулла умрет со смеху.

Ну, потащили? - Да... Что-то ты стал усердный...

* Даже мне иногда стыдно. Хоть я и Сервий.

17.06.2000 г.

ОДИННАДЦАТЫЙ

Нужно что-то сделать, а что - не знаю.

От людей и книг не найти ответа.

Был бы я пророк - рыжий склон Синая

Мне послал бы манну в потоках ветра.

Манну - но не истину. Время истин

До рассвета проклято и забыто.

Десять негритят у Агаты Кристи -

Древний том, одиннадцатым раскрытый.

Остается "в общем" - чтоб не сводило

Холодком стыда золотые губы.

Облака проснулись, но Гавриилу

Не настал черед запрокинуть трубы.

И стоит одиннадцатый в пустыне,

И по небу мчит полоса тумана...

Десять посвященных за мной застыли.

Армия моя. И любовь. И манна.

19.06.2000 г.

ГЛАЗА

Посланья души зеленой и черной,

Серой и синей - лишь бы не тусклой, -

Живут на лице, как цветы без корня,

Текут на губы рекой без русла.

Нельзя же все - как лесная ветка,

Что русло и корень, глаза и руки.

Бог выронил дерево. Человека

Он отдал в шаги, размышленья, звуки.

И стали мне в спину стволы и травы

Завидовать сутью своей слепою,

Не зная, что так любовь своенравна,

Хотя, как свет, хороша собою,

Что сузится скоро зрачок округлый -

И все исчезнет, и только, теплясь,

Среди ресниц остаются угли,

Никем не раздутые в темном пепле.

Но это не тьма души ледяная,

Которая первой нужна могиле,

А то, что светится и не знает,

За что его бросили и любили.

23.06.2000 г.

СИРВЕНТА О ЗЕРКАЛЕ

В поэзии не скроешь ничего,

Коль острый слух у брата твоего.

Над ней привычка властвует упрямо.

Так трубадур, сирвенту написав,

Поет войну, но куртуазный нрав

Велит закончить восхваленьем дамы.

Поверь, поверь, прекрасная! Влачи

Надежду шлейфом, будто не мечи,

А ты владеешь сердцем окрыленным!

Мелькнут года, и я мелькну в дыму,

И не поверят слову моему,

Пропетому притворой невлюбленным.

Поэтому оставлю на потом

Чечню и все, каким-нибудь скотом

Измысленное на свою потребу.

Взывать "Не ешьте собственных детей"?

Я стал бы папы римского святей.

Еще вопрос, угодно ль это небу.

Передо мною в зеркале трувер.

Не знаю, как зовут, каких он вер,

Но все наоборот в реальном мире:

Он правую подъемлет в небеса -

Почесываю левой волоса.

И плечи у него гораздо шире.

Я буду петь любовь, потом дойду

До тех, кому матроны в детсаду

Гласят, что их капуста породила,

Потом - патриотический накал,

И будет соблюден закон зеркал,

И ввысь уйдут куренья из кадила.

Но так как недовольные всегда

Испортят кровь, земная чехарда

И на мои скривится песнопенья.

Я все-таки утрачу милость дам,

Что мог себе позволить лишь Адам,

И то - до своего грехопаденья.

И мне ли им, разгневанным, пенять,

Когда начнут малюток отгонять

От всех зеркал, услышав звуки песен,

Чтоб детям никого - ни впрямь, ни вкось -

Вовеки отразить не удалось,

Стекло, как при покойнике, завесив...

2.07.2000 г.

________________

Я не сужу Сальери. Легко быть добрым,

Зная, что ты велик, и что если даже

Канешь во тьму не воспет, по листку не собран

И на ветру развеются хлопья сажи -

Боги тебя почтили своей печатью.

Рукописи горят, как и люди, в печи.

Но не горит, лишь светится все печальней

Взгляд человечий.

28.06.2000 г.

________________

Что с собою делать? И со стихами?

Уронить в колодец? Поднять, как камень?

Так маньяк на жертву недолго глянет

И уйдет под вечер бродить полями.

И когда поля завершат к рассвету

То, что им отмерено темной злобой,

Я не буду спать. Мне убийцы нету.

Жизнь моя условна. И смерть условна.

Будто чернокнижник в далеком прошлом,

Сам порой боюсь заклинаний этих.

Новый век уйдет, как всегда, непрожит,

И не будем счастливы мы на свете.

7.07.2000 г.

________________

Если хочешь - останься жить после смерти.

Посиди на том месте, где умер - прозрачный, ломкий,

Словно крыло стрекозы. Стеклянные мысли

Мигом обступят тебя, и ты удивишься

Сонному кордебалету, который, впрочем,

Где-то тебя видал. На замшелом камне

Знает твое Ничто обо Всем. О каждом,

Кто бы тебя любил, если б ты встречался

С ней, или с ним, или сном. Или снимком синим.

Вот они - вот, как стекло. Позови, напомни -

И разобьется Судьба, и Смерть, изготовясь,

Манит к тебе иную. Скажи: "Не надо",

Встань и иди. И Все пойдет за тобою,

Будто при жизни, которой ты не заметил.

19.07.2000 г.

________________

Знаю, зачем мы спим: кто-то во сне

Учит, что делать - завтра и через год.

Сердце покорно молчит наедине

С тем, кто пришел во тьме и чуть свет уйдет.

Утром, забыв обо всем, делаем, что велят.

Лишь иногда паутина слабеет и - сквозь туман:

"Где же я это видел?" И застывает взгляд...

И замирает жизнь, чувствуя, как обман

Дышит сквозь облака. Если же кто живой

Вдруг шевельнется в них - верить ли слухам странным?

Вспугнутый Магомет видит: над головой

Мечутся стаи птиц буквами урагана...

12.08.2000 г.

У КЛАДБИЩА

Грезы России - примятых трав,

Собачьих лап и стеклянных глаз.

Пряник надкушенный, чтобы прах

Живой от голода не угас.

И здесь иерархия: важный бюст,

А дальше - съежился мелкий люд.

Разные тени молчащих уст

Разные песни в ночи поют.

Лишь дождь, читающий наизусть

Каждую строчку этих поэм,

Все заливает - важность и грусть...

И Время - мрачный памятник всем.

26.08.2000 г.

МОСКВЕ

Я - твой при╦мный сын. Сколько чужих детей

Видела ты, приняла и навек укрыла...

Что ж, прими и меня. Правда, я не Антей

И не покойник. Мне не нужна могила.

Или нужна - но такая, что ты не дашь.

Дай только жить очертаньями самых летних,

Самых глухих закоулков твоих! Мираж

Их тишины - стоит и строк последних,

Стоит и башен, похожих на карандаш.

Грустны мне древние стены, колокола...

Слишком вс╦ это в крови. Никого не хуже,

Ты отнимала менее, чем дала.

Твой Апокалипсис прост, будто сельский ужин.

Горе слепой любви! Мне не нужна Москва

Бойни бескрайней, свастики, динамита.

Кто разбер╦т, права ты иль не права,

Если теч╦т баррелями кровь убитых?

Сам сатана, разглядывая тебя

С крыши твоей великой библиотеки,

Знал, что бессилен, и, коней торопя,

Вместе со свитой своей улетел навеки.

Я - человек. Добровольно я не уйду,

Пусть я по крови потомок Ершалаима.

В ч╦м-то я даже - может быть, на беду,

Может, на счастье себе - порожденье Рима.

Сто легионов, созданных из песка

Или небесных зв╦зд над морской пустыней,

Может поднять и бросить моя рука

В помощь тебе. Прошу тебя, не отринь их!

Видела ты и сильней. Но мои слова -

Честные воины, и не ударят в спину.

Я не услышу, как зазвенит Москва

Колоколом любви, да и сл╦з повинных

Знаю, рука преступная не утр╦т.

Если пресытится мною Господь - я уйду не сирым.

Знаю, чего пожелать. Там, у Красных ворот,

Встал мой учитель над равнодушным миром.

Мне вс╦ равно, превзош╦л бы он Пушкина, или нет.

Как понимал он тебя! Как был мало тобою понят!

Люди спешат по кольцу - только где их след?

Если бы мне там лежать... Но там не хоронят.

9.09.2000 г. Москва.