|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Рассказы
23 апреля 2009
Путин украл их
крылья
-
Теперь
мы уже точно не купим скаймобиль, - сказала
Юля. Без грусти. Ровным голосом. В который раз за последние десять
дней.
-
Купим-купим.
Сколько же тебе повторять? - со вздохом ответил Максим.
Юля
и Максим гуляли по теплому зимнему дню Владивостока. Растрачивали минуты на
понятные только им разговоры. Растрачивали жесты на понятные только им знаки
внимания. И минуты, и жесты казались
парочке легкими шариками, наполненными гелием. Шарики поднимались в небо.
Выше-выше. За ними с восхищением и нежностью следили разные люди. С
восхищением
и нежностью Юля и Максим ловили минуты и жесты друг друга.
Дорога
пошла вниз. Тут день спускался к морю, чтобы пособирать
солнечные блики на воде. Чем ближе к морю, тем чаще попадались группки
милиционеров. По двое, по трое они стояли совершенно неподвижно. Двигалась
только их бдительность. Их бдительность ощупывала всех мимо проходящих.
-
С
чего бы столько милиционеров? - удивилась Юля, - неужели опять кто-то из
правительства приехал?
-
Нет.
Это, наверное, опять против путинского запрета протестуют, - ответил Максим,
-
мне кто-то говорил, что сегодня народ будет протестовать.
Председатель
российского правительства Путин запретил ввозить из-за границы крылья для
автомобилей. С помощью этих крыльев обычные автомобилей переделывали в скаймобили, летающие автомобили. Скаймобили
могли летать на высоте до 200 метров. В России крылья для автомобилей производить еще не научились. Поэтому активно ввозили
из-за
границы: и компании, и госучреждения, и рядовые граждане. Ввозили, в
основном,
из Японии. Рядовые граждане и многие частные компании покупали,
преимущественно, подержанные крылья - они стоили значительно дешевле новых, но по качеству новым уступали несильно. Путин
сказал,
что пора в своей стране делать крылья, а чтобы быстрее научились делать,
надо
запретить ввоз крыльев из-за рубежа. В народе быстро созрело своё объяснение
запрета: государственных служащих очень озлобляет то, что рядовые граждане позволяют себе летать
выше
них. Тут была своя доля правды - ведь для государственных нужд покупать
иностранные крылья по-прежнему разрешалось. Народное объяснение засыпало
страну
акциями протеста. Многочисленными и стихийными. Запрет Путин ввел десять
дней
назад. И все эти десять дней проходили акции протеста по всей стране.
Десятки,
реже сотни граждан выходили с плакатами: "Путин украл наши крылья!",
"Мы
хотим летать", "Верните право на небо" и другие вариации на ту же
тему.
Протесты
проходили мирно. Помахав плакатами, поскандировав
что-нибудь хором, люди мирно расходились. Но пару дней назад Владивосток
серьезно напугал государственных служащих. Протестовать вышли тысячи
человек.
Они остановили полтора десятка государственных скаймобилей.
Сняли с них крылья и испепелили крылья своим гневом. Под вечер мирно, не
разбивая вкровь и вдребезги правовые нормы,
разошлись
по домам.
Андрей
- коллега Максима по работе - ходил на тот протест. Андрей считал, что одним
из
его духовных предков был Че Гевара.
Поэтому ходил на все протесты. Ждал, когда начнется революция. Революция,
которая вручит ему черный берет с маленькой
звездочкой.
Андрей
рассказывал, что "протестные массы" - его выражение - договорились
собраться на новую акцию через два дня. Вблизи моря, на площади "С видом
на
бухту Золотой Рог". Там частенько садились государственные
скаймобили - вокруг полно госучреждений.
Политика
почти не задевала чувства Максима и Юли. За шесть лет совместной жизни они
научились рассыпаться на чувства только внутри своего мира. Их мир, кроме
них
самих, состоял из немногочисленных близких, коллег по работе. И хорошо
знакомых
официантов из ресторанов и кафе - в ресторанах и кафе парочка частенько
ужинала. Политика иногда откусывала у Максима и Юли кусочек какого-нибудь
чувства. Чувства мимолетного и быстро забываемого. Если политика нарушала их
планы, то они скоро договаривались о новых. Но с
запретом на ввоз крыльев вышло иначе.
Разделив
два года на двоих, Максим и Юля решили, что хотят быть ближе к небу... и
физически. Решили купить скаймобиль.
Время
от времени они летали на скаймобилях друзей. Но
всякий раз с друзьями. Небо тогда делилось на четверых или пятерых. А так
хотелось, чтобы оно делилось на двоих! Делилось между Максимом и его Юлечкой! Между Юлей и ее Ксимчиком!
И целоваться без чужих взглядов и шуток.
Молодые
люди откладывали деньги на покупку скаймобиля.
Почти
накопили за четыре года. А тут - бац! - путинский
запрет. Цены на скаймобили, продававшиеся в
России,
обросли двумя и более нулями. Сразу после опубликования
запрета.
Максим
чувствовал, что никакая новая мечта не заменит крыльев. Собственных крыльев.
Тех, на которых в любое настроение можно окунуться в небо.
Но
Юля расстроилась из-за запрета настолько сильно, что Максим хотел
обязательно
ее убедить, что у них все получится. Получится так, как они мечтали.
На
акции протеста против путинского запрета они не ходили. Считали их
бессмысленными. Ведь все уже решено. Никакие митинги не заставят Путина
поменять решение. Он на эти митинги даже внимания не обратит. Только если
сам
захочет, то отменит запрет. Ну может быть президент
Медведев повлияет на него. Но уж точно не собирающиеся на площадях простые
граждане.
*****
Со
стороны площади "С видом на бухту Золотой Рог" появилась сотнеглазая группа людей. Глаза у них были
возбужденными.
Эти глаза вмещали настоящий день, много прошедших дней и много будущих дней.
Параллельно
группе быстро шагал рыжеволосый паренек с фотоаппаратом.
Милиционеры
засуетились. Отходили в сторону, пропускали возбужденноглазых
людей. Люди, улыбаясь, махали им руками, кричали: "Милиция с народом! Да
здравствует милиция!"
Максим
и Юля тоже отошли в сторону. Стояли между милиционерами. Не понимали
происходящего движения. Его целей и причин. С площади показалась плотная
цепь
милиционеров. В руках они сжимали свою прорезиненную злобность. Только один
милиционер - солнце отражалось в крупных звездах его погон - держал в руках
вместо злобности мегафон. По лицу его стекали капли нервозности. Милиционер
прокричал в мегафон: "Начинаем работать!"
Милиционеры
рядом с Максимом и Юлей хватались за злобность, прицепленную у них
сбоку, к ремням. Побежали к возбужденноглазым
людям. Начали их избивать без разбору. Плотная милицейская цепь сломалась,
осыпалась
на граждан ударами сзади. Милиционеры били людей по головам, по спинам,
ногам и
правам, закрепленным в Конституции России. Рыжеволосый паренек тут же
нацелил
фотоаппарат на избиения. Фотоаппарат щелкал, запоминая удары, испуганные
лица,
озверевшие лица, людей, упавших на асфальт.
"Стой
здесь," - сказал Максим Юле. Сам
бросился, чтобы помочь избиваемым. На ходу
выкрикивал:
"Вы что делаете?!" Увидел, как на рыжеволосого
паренька набросились сразу пятеро милиционеров, выбили у него из рук
фотоаппарат. Паренька били ногами под дых. Выкручивали ему руки. Максим
бросился к пареньку.
"Позорище!
Впятером на одного!" - с криком он схватил одного милиционера и откинул в
сторону. Тут же почувствовал удар по затылку. Потом по спине. Удар по ногам.
Максим упал. Еще удар по затылку. Казалось, что били, чтобы обязательно
покалечить. Руки выкрутили и повели куда-то в сторону. Максим слышал голос
Юли.
Она кричала: "Оставьте его! Он ни в чем не виноват! Как вам не стыдно!".
В
переулке стоял милицейский скаймобиль.
Максима чьи-то невидимые пинки затолкали в отсек
для
заключенных. К нему быстро влезла Юля: "Я поеду с ним! Не отпущу его
одного с
вами!". Дверь захлопнулась. Через несколько мгновений отворилась снова. В
отсек вперед головами, один за другим, влетели еще четыре человека.
Скаймобиль поднялся и полетел. Куда? "В
отделение повезли", - прокомментировал один из задержанных, он потирал
красный, свежий, синяк на лице. "Испугались прошлого протеста, натравили
на
нас этих цепных псов", - продолжал тот же задержанный.
"Что
случилось? Почему вы уходили с площади?" - спросил Максим комментатора.
Тот
отмахнулся рукой: "Мы попытались остановить государственный скаймобиль, как в прошлый раз. Тогда милиция окружила
площадь. Их старший сказал, что сейчас всех будут
задерживать, если не уйдем с площади. Почти все протестующие двинулись с
площади сюда. Как они, суки, подло напали-то!"
В
отделении Максим и Юля написали объяснительные, почему их задержали. Их
объяснительные прочитал толстый милиционер. Ехидно прокомментировал их и
написал два протокола об административных правонарушениях. Якобы, Максим и
Юля
не подчинились законным требованиям милиции.
Через
два часа молодых людей выпустили из отделения.
-
Какой
тупизм, - возмущалась Юля, голос у нее был
всклокоченный, - мы же ничего не сделали. А теперь придется платить штраф за
то, что как-будто ментам
не
подчинялись.
-
У
нас, - ответил Максим, - все-таки будет скаймобиль, -
и загадочно улыбнулся.
С
того дня он начал ходить на акции протеста против путинского запрета. Иногда
с
ним ходила и Юля.
А
чем закончилась история с запретом, мне неизвестно. Запрет до сих пор
действует, но против него продолжают протестовать тысячи граждан по всей
России.
Владивосток,
2009
|
Проголосуйте за это произведение |
Голосовать не получается, зато рукоплещу!
|
|
- Добротный уровень студенческой многотиражки, с бичующими конкретностями и прочее. - Нежная и беспартийная Новелла, торопливо изнасилованная прыщавым Очерком, членом какой-то партии, наверняка непопулярной, которой нужно ╚быстрее╩. Результат - жанровый выкидыш. - Детская болезнь левизны в исполнении недоросля от либерализма, пушечной фрикадельки цветных майданов. А это кто там продолжает рукоплесать? Ах, всё господин Эйснер Полноте, профессор, неловко уж, право, садитесь. Студенту. Ваш так называемый рассказ не ко времени и с изъяном - отсутствует Главный герой. Совет: пусть рукопись полежит. Вот годика через три будет в самый раз. И не запаривайтесь с Главным героем, к этому времени ваши коллеги из ╚Эха Москвы╩, чьим кором вы являетесь, вам его назначат. Нетрудно предположить, что им станет некий ╚Оранжевый Верблюд╩, как сейчас говорят в матери городов русских, извините, а я хотел сказать - Ангел, этого же, впрочем, цвета. Пусть даже с гусинскими, пардон, гусиными крыльями. Который пообещает вернуть оперенья электоратным скаймобилистам и все остальное по списку. Словом, верной дорогой идете, товарищ, и вам зачтется. А то ╚Хант Юра╩, понимаешь, баловство.
|
|
|
|
|
