«В ОЖИДАНИИ БОЛЬШОГО СЧАСТЬЯ…»

Альманах «Словесность» отмечает юбилей: это ежегодное издание Союза литераторов РФ радует читателей уже десять лет. В выпуске нынешнего года — произведения авторов из Магадана, Санкт-Петербурга, Воронежа, Тюмени, Крыма, Москвы, Саранска, Барнаула, Казани — всего из 50 городов, деревень, посёлков. Поэзия, проза и эссеистика, представленные на страницах альманаха, отражают разнообразие стилей и образов современной литературы. В данную подборку включены самые яркие и запоминающиеся стихотворения поэтов «Словесности-2018».

Москвичка Наталья Ванханен — участник легендарной литературной студии «Луч» Игоря Волгина и поэтической группы «Московское время». Помимо собственных стихов, она публикует переводы испанской и латиноамериканской поэзии от эпохи Возрождения до наших дней, за что удостоена титулов Великого офицера ордена Габриэлы Мистраль (Чили, 2000) и Офицера ордена Гражданских заслуг (Испания, 2018).

Джамиль Нилов из Санкт-Петербурга едва перешагнул 30-летний рубеж, однако на различных поэтических фестивалях его часто можно встретить в составе жюри. В 2013 году Джамиль стал лауреатом 1-й степени в номинации «Поэтический театр» международного конкурса «Уникальный автор», а в 2017-м получил 1-е место на Большом поэтическом фестивале в лофт-проекте «Этажи».

Максим Маркевич (Москва) — поэт и художник, победитель 5-го поэтического Слэма (2018), государственный стипендиат в номинации «Молодые деятели культуры и искусства».

6 июня 2017 года, в день рождения А.С. Пушкина, на Красной площади в Москве в рамках крупнейшего в России книжного фестиваля были объявлены лауреаты российской литературной премии «Лицей», учреждённой для поддержки молодых талантов в возрасте от 15 до 35 лет. Среди двух тысяч соискателей главный приз получил курянин Владимир Косогов. За год до этого он выиграл Международный поэтический конкурс «Заблудившийся трамвай» имени Николая Гумилёва.

Вера Казарцева из Челябинска — самый молодой автор подборки, государственный стипендиат в номинации «Молодые деятели культуры и искусства». Ей 23 года, после окончания Российского государственного гуманитарного университета проходит стажировку в Италии.

Одна из признанных мастеров авторской песни Галина Семизарова живёт в Рязани, её произведения входят в репертуар многих исполнителей. Галина неоднократно являлась членом жюри бардовских состязаний, а в 2011 году была удостоена звания лауреата фестиваля «Песни Булата» в номинации «Поэт».

Александр Строганов из Барнаула — поэт и драматург, автор более 50 пьес, лауреат поэтического фестиваля «Мастерские модерна» (1997), Демидовской премии в области литературы (2000), призёр конкурса Международной гильдии писателей «По Чехову» (2013).

Наталья Рожкова

 

 

Наталья Ванханен

(Москва)

 

 

* * *

Не соломинку

в чьём-то не слишком опрятном глазу,

не верблюда в игольном ушке,

а возьмём для затравки —

лучше в сильный мороз,

чтобы истовей выжать слезу, —

ветер с Марсова поля

и разные, скажем, Канавки,

С леденистой, зернистой,

пупырчатой корочкой их,

с их свинцовой примочкой

и марлевой синькой неплотной,

где сизарь семенит

на коралловых лапках своих

и лазурное зеркальце

селезень чистит залётный.

Точно за город вышли —

такая вдруг воля, что вынь

да положь своё сердце

и в мокрую пустынь подайся.

Вот обронит синица своё голубое «синь-синь»,

и откликнется лес мелодической фразой

китайца.

Что с того, что пустеют гнилые пролёты аллей

и вчерашний возлюбленный твой

направляется к гейшам, —

ничего не жалей,

никогда ничего не жалей,

ничего не жалей из того, что казалось

важнейшим.

Даже детская ноша —

больному и та нелегка.

То, что знала вчера, оказалось сегодня — не знаю.

Оставляя внутри независимый свет ночника,

золотистая ночь, не спеша, оплывает по краю.

Предвесенняя синь,

предвечерний лазоревый путь,

молодые проталины света

под месяцем вьюжным.

Ничего не забудь, никогда ничего не забудь,

ничего не забудь из того, что казалось

ненужным.

Вся империя наша — дурацкий кабацкий лубок.

Только то и всерьёз,

что, в руке разминая окурок,

старый Брейгель глядит

на подтаявший к марту каток —

типографскую россыпь

и оторопь чёрных фигурок.

Что с того, повторяй, что отчизна и век позади,

что с того, что сочтут и тебя

и причтут к поголовью.

Не такую, как думалось, жизнь до конца

добреди,

а такую, как есть —

без надежды и веры,

с любовью.

 

 

Джамиль Нилов

(Санкт-Петербург)

 

 

* * *

Старый бомж мирно спит на Сенной,

Сгустки света сквозь дерево льются.

Стало ясно, спасал нас не Ной,

Нас спасала везде Революция.

 

Люд стекал на работу ручьём.

В смыслах жизни лишь бомж был новатор.

Люд всегда и везде ни при чём,

Как же сладко быть не-

виноватым.

 

Провожали глаза мои всех.

Бронзовела под солнцем Сенная,

И казалось, что бомж — Моисей,

А скамейка — вершина Синая.

 

 

Максим Маркевич

(Москва)

 

 

ПИЛОТ

маленький пластмассовый пилот

самолёт со звёздами на крыльях

завершит полёт среди болот

что пропахли плесенью и гнилью

и войдет в дремучий тёмный лес

где среди болотной гиблой хмари

бродят бесы ростом до небес

и живут неведомые твари

в этот лес изломанных дубов

даже днём ходить боятся люди

а пилот войдёт на все готов

что ему пластмассовому будет

я держу его в своей руке

неподвластный тлену серый пластик

мы живём в шахтёрском городке

в ожидании большого счастья

в будущем безвременьи наш быт

хоть поверьте в это хоть проверьте

устоит под яростью судьбы

и пилот не убоится смерти

посреди игрушечной страны

злые сказки станут доброй былью

и летит в сиянии луны

самолёт со звёздами на крыльях

 

 

Владимир Косогов

(Курск)

 

 

* * *

В ночную смену собирал отца:

Кусочек хлеба, сало, два яйца,

Дымится чай в замызганном стакане.

И если жизнь отматывать с конца,

То этот натюрморт — на первом плане.

Еще луна над городом плывёт

И тьма беззубый разевает рот,

Закрой глаза — но чудо непреклонно:

Отец — на смену, мама — третий год

В больничной тьме вздыхает обречённо.

И я один иду в четвёртый класс:

Отец с ночной не размыкает глаз.

Будить его мне жалко и неловко.

И в это утро каждому из нас

Мерещилась счастливая концовка.

 

 

Вера Казарцева

(Челябинск)

 

 

ВНУТРЕННЯЯ РЫБА

Рыба живёт во мне,

Скользким ведёт хвостом,

Иногда говорит на языке простом,

То есть совсем молчит, тихо лежит на дне.

На неизведанной тягостной глубине.

 

Плещется в темноте,

Лопает пузырьки.

Вздрагивают и блестят острые плавники.

Мне её жаль, она в мутной плывёт воде

из ничего в ничто, сумрачное нигде

 

не преломляет свет.

День или ночь — вопрос.

Мир её чешуей, тиной густой зарос.

Рыба что знает всё. Ей миллионы лет.

Так облик мой хранит рыбьих вибраций след.

 

Крови холодный зов движет меня вперед.

Глупо представить, что рыба моя умрёт.

Жабр ритмичный пульс — больше не нужно слов.

Рыбья кость лежит в основе любых основ.

 

 

Галина Семизарова

(Рязань)

 

* * *

И не явь, и не сон — просто отблеск минувшего дня.

Просто что-то мешает уснуть — словно рана на теле.

Это память твоя догоняет сквозь годы меня,

Заблудившись счастливым щенком в довоенном апреле...

Городок, утонувший в каштановом белом снегу,

И закаты над Доном, и ваши горячие руки,

И вихрастый мальчишка, что ловит тебя на бегу,

Говорит о любви и не знает о вечной разлуке.

И безоблачно небо, и лет — девятнадцать всего.

Платье в синий горошек и смех беззаботной девчонки.

И войны ещё нет. И ты можешь глядеть на него,

И не плакать, читая скупые слова «похоронки»...

Фотокарточка старая. Тополь над белым крыльцом.

И влюблённая пара, что смотрит спокойно и прямо.

Это — мальчик убитый, мне так и не ставший отцом.

Эта девочка рядом — моя уцелевшая мама...

 

 

Александр Строганов

(Барнаул)

* * *

Поэт в расцвете лет нуждается в тоске.

Так ветер в сентябре скрывается в деревьях.

Качается тишайшая пора на волоске

Как бледный шарик с ярмарки безделья.

 

Встречает круглый гул скандалов и друзей

Как неживые поезда без пассажиров,

Без драм и фраз и чёртиков везенья,

С годами записавшихся в сатиры.

 

Он нянчит звук, как ходят за больным

Безропотно и скучно. По ошибке

За день безлюдный платит золотым

Налившимся кровоподтёком слитком.

 

Украдкой от родных он обнимает ночь

Как осуждённую за страстность малолетку,

И на прогулках выдаёт за дочь,

И учит грамоте по письмам на салфетках.

 

Он помнит вас. Он не забыл

Как вы его в затылок целовали.

Но он теперь вам не добавит сил.

Он есть и нет его. Он — шорох в зале.

 

Он в голосе, но нем. Он ищет знак в тоске,

Единственный, что в вензелях невидим,

Как ищут смерть, как строят на песке,

Как за любовь любимых ненавидят.