"По настоянью бабушки крещён"

Венок сонетов

1

По настоянью бабушки крещён
(Полгода мне всего тогда и было).
- Своих детей в младенчестве крестила.
А что внучок? Быть нехристем должон?!
А в октябре погода на Урале┘
А до ближайшей церкви сорок вёрст┘
Отцу в колхозе полукровку дали,
Чтоб, якобы, дров на зиму привёз.
Дорога к храму - первый в жизни путь.
В телеге тряской сорок вёрст - не близко.
А дождь пойдёт - и некуда свернуть.
Но, обошлось, хоть тучи плыли низко.
┘Отцу сказали: "Окрестил - забудь!"
Я рос как все - дремучим атеистом.

2

Я рос как все - дремучим атеистом.
В советской. Школе. Места. Богу. Нет.
Зато в столовой Ленина портрет
Будил воображенье юмористов:
Ильич не то на завтрак приглашал,
Не то на смертный бой с капитализмом┘
Уж он-то знал, чем страшен капитал,
И обладал завидною харизмой.
Ни в чем ни разу не был виноват,
В глазах народа оставался чистым.
И я, как Он, немного щурил взгляд,
Стремился быть повсюду активистом┘
Не так уж много лет тому назад
И октябрёнком был, и коммунистом.

3

И октябрёнком был, и коммунистом,
С младых ногтей и до седых волос -
Как красной краской поролон - насквозь
Пропитан был идеями марксистов.
Пусть не читал не то что "Капитал" -
Передовицы в праздничных газетах, -
Но с каждым вдохом радость ощущал,
Что Я Живу На Родине Советов!..
Змеилась жизнь страны очередями.
Что ни генсек, то в сторону уклон.
Теряло святость коммунизма знамя,
Мозги и злато плыли за кордон.
А я упорно верил: "Ленин - с нами!"
┘Не признавал ни храмов, ни икон.

4

Не признавал ни храмов, ни икон.
Я как бы знал, что нет на небе Бога,
И бабушку свою жалел немного,
Ту, по чьей воле я и был крещён.
Всё обошлось. А мог и простудиться!
И как родная бабушка моя
Могла поверить в святость той водицы,
В которую чуть не напрудил я?..
Воды с тех пор освящено немало,
И бабушку Господь давно прибрал
Страна вступила в стадию развала -
А Горбачёв болтал, болтал, болтал┘
Я ж, заблудившись возле трёх вокзалов,
У экстрасенсов истину искал.

5

У экстрасенсов истину искал,
Сим детям лжи я, неразумный, верил.
Но от трудов "елен-блаватских-рерих"
Тошнило, вот я их и не читал.
Осилил семь томов про Кастанеду -
Да, ел мудрец вонючие грибы.
Про грех и карму Лазарев поведал:
Ах, как мы б жили, если бы не "бы"┘
"Не бы", "не бы", "не бы" всему виной!
Когда б не ездил Ленин "по европам",
Да на германца не пошли б войной -
Не грянул бы октябрь с переворотом.
┘ Я, чтоб узнать судьбу страны родной,
Ходил к гадалкам, верил гороскопам.

6

Ходил к гадалкам, верил гороскопам,
Точней сказать - не доверять не мог:
Уверен был, что их придумал Бог
Для жителей Китая и Европы.
А мы, уральцы, в выборе вольны,
Не европейцы и не азиаты.
Я гороскопы мерил, как штаны:
Те не сошлись, а те коротковаты.
А без штанов - что без подсказок свыше┘
Взял гороскопы, упростил слегка,
Объединил┘ И так прекрасно вышло!
Счастливым был, не замечал пока,
Что я уже не Полыгалов Миша -
Телёночек, рождённый в год Быка.

7

Телёночек, рожденный в год Быка,
Подвид отряда неразумных homo.
Черт знает, кем по жизни был ведомый,
Руководимый - кем исподтишка?
Что - я? Страною управляли те же,
Кто мной, и это были силы зла.
Уж если я был безнадёжно грешен,
То рыба вовсе с головы сгнила.
Умом вчерашним русские сильны,
Иначе б жили лучше, чем в Европе:
Нос в табаке, и сыты, и пьяны
От обещаний приторней сиропа.
Когда ж проспали чуть не полстраны -
Мычал как все, как все глазами хлопал.

8

Мычал как все, как все глазами хлопал.
Долготерпив простой российский люд,
А если барин не особо лют,
Отцом родным зовут его холопы.
А барин нынче - кто к рукам прибрал
Не что-нибудь, а средства производства,
Вложив нажитый потом капитал
В заводик, обесцененный банкротством.
А что же нам, не столь "трудолюбивым"?
Почетный труд на благо их детей
И бедность, бедность без альтернативы
Под гул демократических идей?
Повсюду вне закона сверхнажива,
А по России - с ведома властей.

9

А по России┘. с ведома властей┘
Здесь помолчать бы было очень кстати.
Передохнём, уставший мой читатель?
Пускай подсохнут краски на холсте.
Не смазать чтоб, чтоб всё до точки точно,
Не переврать историю свою.
Мы к Богу все идём поодиночке -
И всё-таки идём в одном строю.
Мы мним себя солдатами Добра,
В любом из нас - и фарисей и мытарь,
Мы - жадные до всякого добра,
Как та старуха с треснувшим корытом.
А души наши лечат доктора
В овечьих шкурах, с Библией раскрытой┘.

10

В овечьих шкурах, с Библией раскрытой
Идут, прикрывшись именем Христа,
С навязчивой молитвой на устах,
С идеями благими - прозелиты.
Вся вера их - как будто напоказ
(По заблужденью или добровольно),
Но обещают каждому из нас
В размер верблюда лаз в ушке игольном.
"Мы, говорят, живём благополучно -
И вас научим благости своей:
Ведь над Россией тучи ходят кучно -
Христос, видать, давно забыл о ней┘"
Навряд ли зная, кто у них попутчик,
Бредут миссионеры всех мастей.

11

Бредут миссионеры всех мастей.
Перечислять их - я не вижу смысла.
Со времени правленья Гостомысла
Их столько было, западных гостей.
Ломились к нам с мечами и в доспехах -
И вспять бежали, получив отпор.
Века прошли, но как в глазу помеха
Для запада Россия до сих пор.
По их словам - мы братья по Христу,
Для диалога всей душой открыты,
Больших различий нет ни по кресту,
Ни по Святым, ни даже по молитвам.
┘ Итоги "дружбы" видно за версту -
Плодятся секты, множат прозелитов.

12

Плодятся секты, множат прозелитов.
Все веры к нам! Виват, экуменизм!
А для иных и Бог - анахронизм,
И сколько вер - все воедино слиты.
В одном лице и Будда, и Христос,
Всемирный разум над планетой реет┘
И думает иной уже всерьёз:
Не важно как, а лишь бы только верить.
Кому - не важно - доверяем душу,
Пилось и елось лишь бы повкусней.
А нам, несчастным, мёдом мажут уши
О новой вере, что всех вер верней.
Такие мы, один другого "лучше",
У Православной Родины моей.

13

У Православной Родины моей
Один ли я - не блудный, но заблудший,
Имевший с детства и глаза и уши,
Прозревший только к зрелости своей┘
Один ли я такой в ближайшем храме
На литургии праздничной стою,
Сухими от волнения губами
Целую крест и "Отче Наш" пою

...

Пока искал я истину "не там",
Лет двадцать как стоял собор открытым.
Я ж всё хотел дойти до Бога - сам.
Искал свою, к Всевышнему, калитку,
И думал даже: "Мне не нужен храм,
Спасенье только в вере да в молитве┘"

14

Спасенье только в вере да в молитве
Соборной, в храме, в подвиге поста,
В причастье к телу самого Христа,
Чтоб победить врагов в незримой битве.
┘ Иной агностик не поверит мне:
В мирской, мол, жизни нет и тени Бога.
Пошутит критик, что "сомнений нет,
Венок написан чересчур убого".
Что скажешь ты, любезный мой читатель,
Трудом моим не слишком утомлён?
Ты атеист, иль как и я - прагматик?
Ты православный и воцерковлён?
Я - нет пока. Но был, напомню кстати,
По настоянью бабушки крещён.

15

По настоянью бабушки крещён,
Я рос как все - дремучим атеистом.
И октябрёнком был и коммунистом,
Не признавал ни храмов, ни икон.
У экстрасенсов "истину" искал,
Ходил к гадалкам, верил гороскопам┘
Телёночек, рождённый в год быка.
Мычал как все, как все глазами хлопал.
┘А по России, с ведома властей,
В овечьих шкурах, с библией раскрытой
Бредут миссионеры всех мастей.
Плодятся секты, множат прозелитов.
У Православной Родины моей
Спасенье только в вере да в молитве.

ПРИМЕЧАНИЯ: БЛАВАТСКАЯ Елена Петровна (1831-91), русская писательница и теософ. Странствовала по Европе, Сев. Африке, М. Азии, Сев. и Юж. Америке, Индии и Китаю. В 1859 возвратилась в Россию и с 1860 устраивала спиритические сеансы. Уехав в 1873 в США, печатала в американской прессе статьи по спиритизму. Приняла американское гражданство (1877). Под влиянием индийской философии основала в 1875 в Нью-Йорке Теософическое общество. В 1878 уехала в Индию, где с 1878 обосновалось Теософическое общество. В 1884 вернулась в Европу. Главные сочинения Блаватской: "Разоблаченная Исида" (1877), "Тайная доктрина" (т. 1-3, 1888-97). РЕРИХ (урожденная Шапошникова) Елена Ивановна (1879-1955), русский религиозный философ. Жена Н. К. Рериха, участвовала в его Трансгималайской и Центрально-Азиатской экспедициях. С 1924 в Индии, разработала "агни-йогу", или учение "живой этики", на основе индийской духовной традиции.

КАСТАНЕДА (Castaneda) Карлос (1935 ≈1998), американский этнограф и писатель. Долгое время жил среди мексиканских индейцев племени яки, изучая искусство шаманов. О своем пути к "тайному знанию" рассказал в многочисленных беллетристических произведениях, в т. ч. "Учение Дона Хуана".