КАК Я ХОТЕЛ СТАТЬ АРТИСТОМ

Виктор Погадаев

Во время моего ученичества в Сакмарской средней школе существовал замечательный драмкружок, которым руководила не менее замечательная Прасковья Петровна Пантелеева. У нее, между прочим, было много талантов. Кроме того, что она руководила школьным драмкружком, она участвовала в постановках, с которыми выступал учительский коллектив, и хорошо пела. До сих пор слышу ее голос, исполнявший песню «Пропел гудок заводской».

Но я попробовал себя на сцене еще до того, как стал полноправным членом кружка. Свою первую роль я сыграл, кажется, в седьмом классе. Это была роль без слов мальчика-манекена в сценке, обличавшей жизнь на Западе. Лейтмотив: у детей там нет счастливого детства, они вынуждены зарабатывать с юных лет. Помню, эту сценку мы показывали на шефском концерте в МТС, которая располагалась сразу после въезда в Сакмару. В том же седьмом классе для конкурса художественной самодеятельности мы подготовили отрывок из инсценировки сказки Джанни Родари «Чиполлино». Кто играл Чиполлино, я не помню. Сам я выступал в роли сеньора Апельсина. На живот мне подвязали небольшую подушку, а вместо обычных штанов у меня были военные брюки галифе дяди Саши, мужа моей тети Веры Никулиной. Желтую шапочку из картона с зеленым листочком я изготовил сам.

С Прасковьей Петровной Пантелеевой много лет спустя (2008 г.)

А вот далее уже воспоминания переносят меня к драмкружку. Я не знаю, по какой причине, но я удостоился чести быть приглашенным лично Прасковьей Петровной для участия в постановке пьесы «Свет будет гореть» И. В. Луковского (между прочим, лауреата Сталинской премии!). Действие пьесы происходило в царской России в цирке, которым руководил немец (его я и играл). Артисты цирка хотели объявить забастовку, а директор-немец пытался ее сорвать. Пьесу мы ставили в связи с годовщиной Октябрьской революции, и это было где-то в году 1961. В следующем году Прасковья Петровна поставила с нами пьесу Сергея Михалкова «Я хочу домой». К сожалению, я не помню даже точно, кого я в ней играл. Кажется, офицера Советской Армии майора Добрынина, который, в частности, произносил вот такой текст:

                                    Минута бежит за минутой, за днями
                                    недели
                                    текут.

                                      Пять
                                    лет, как в английских приютах советские
                                    дети
                                    живут!

                                      Как
                                    нищих, детей одевают, не досыта дети
                                    едят,

                                      По
                                    капле им в души вливают разведкой
                                    проверенный
                                    яд.

                                      Над
                                    ними чужой и надменный британский
                                    полощется
                                    флаг.

                                    
                                    Встречая английских военных, они
                                    говорят: "Гутен таг!"

                                      Они на
                                    коленях в костелах и в кирхах молитвы
                                    поют,

                                      А в
                                    дальних заснеженных селах их русские
                                    матери ждут...

 

Кроме драматического, в школе был и литературный кружок, который возглавляла учитель русского языка и литературы Лидия Михайловна Лисовая. В этом кружке тоже осуществлялись постановки, но главным образом по классическим произведениям русской литературы. Очень хорошо помню инсценировку по рассказу А.П. Чехова «Толстый и тонкий», а также отрывки из пьесы А. С. Пушкина «Борис Годунов» (сцена в корчме) и пьесы Д.И. Фонвизина «Недоросль» (сцена урока Митрофанушки). В рассказе А.П. Чехова я играл «толстого», Ваня Белов – «тонкого», а его жену – Нина Хоменко, у которой было мало слов, но было очень выразительное исполнение. В «Борисе Годунове», кроме меня, участвовали мои одноклассники Витя Перцев и Витя Пастухов из с. Беловки.

С Лидией Михайловной Лисовой (2012 г.)

Мне нравилось выступать на сцене и, судя по отзывам других, кажется, у меня это получалось неплохо. И я стал подумывать, не поступить ли мне в театральный институт и стать профессиональным актером. Тут, кстати, К.Х. Улеева, работавшая в школьной библиотеке, обратила мое внимание на объявление в «Комсомольской правде» о том, что Всесоюзный заочный университет искусств объявляет набор на режиссерский факультет, и я, будучи тогда еще десятиклассником, загорелся желанием поступить в него. Маме эта идея не нравилась, но она не стала меня отговаривать и даже дала мне необходимые для оплаты обучения двадцать рублей. Милая, добрая мама! Скоро я получил по почте учебники и скрупулезно стал выполнять месячные задания прикрепленного ко мне педагога. Им была Татьяна Анатольевна Языкова. Обучение составляло год, и в конце я должен был самостоятельно осуществить театральную постановку.

Посоветовавшись с Прасковьей Петровной, мы выбрали для этого водевиль-шутку в стихах Бориса Рабкина «Космический гость». На этот раз я не только играл главную роль, но и выступал в качестве сорежиссера. Я попытался на практике применить некоторые новые подходы, о которых узнал в ходе учебы в университете искусств (импровизация во время репетиций и др.), но они не вызвали восторга у Прасковьи Петровны, так что пришлось от них отказаться. В спектакле участвовали мои друзья Гриша Поляков, Лиля Роот и др. Лиля играла соседку главного героя. Она смешно ходила по сцене и говорила: «Он испортил всю посуду, бельевой прекрасный бак, зонтик, веер, печку-чудо, мясорубку и дуршлаг». Представление было успешным, мы показали пьесу не только в школе, но и в районном Доме культуры. Одно у меня вызывает сожаление до сих пор: для украшения сцены мы притащили из школы в дом культуры растения в горшках, и хотя расстояние там было небольшим, все они из-за мороза (дело было зимой) погибли. Положительное заключение о спектакле подписали директор РДК Е. Д. Ненахов, заведующая Сакмарской районной библиотеки Е. Я. Шишкова и учитель Сакмарской средней школы Л.М. Лисовая. Я успешно закончил университет искусств и получил соответствующее свидетельство.

Моё желание поступать в театральный институт получило неожиданный импульс от методиста Областного дома народного творчества Тамары Степановны Соколовой. Дело в том, что я активно выступал также в концертах агитбригады Районного дома культуры: был конферансье, читал стихи, танцевал и порой даже пел. В 1963 году мы участвовали в областном конкурсе агитбригад, и Тамара Степановна обратила на меня внимание (я тогда вел концерт и читал «Монолог сумасшедшего» А.Н. Апухтина). Узнав о моем желании стать артистом, она поддержала его и предложила свою помощь в подготовке к экзаменам. Позднее я специально приезжал в Оренбург, и мы обсуждали с ней, что из требуемых жанров (рассказ, стихотворение, басня), нужно подготовить. Помнится, она одобрительно отнеслась к моему выбору прочитать стихотворение в прозе И.С. Тургенева «Мы еще повоюем!» Члены жюри, сказала она, как правило, люди пожилые, и им понравится это стихотворение с оптимистичными строками в конце: «И пускай надо мной кружит мой ястреб… - Мы еще повоюем, черт возьми!». Тамара Степановна даже устроила мне встречу с главным режиссёром Оренбургского театра юного зрителя.

Письмо с вызовом на экзамены в ГИТИС

Заканчивая 11 класс в 1964 г., я разослал письма в разные театральные вузы с просьбой прислать мне условия приема. В конечном счёте, мой выбор пал на Театральный институт им. А. В. Луначарского в Москве. Видимо, потому, что в ответе было четко указано, что институт предоставляет общежитие. Снимать квартиру в Москве мне, конечно, было не под силу. Я отправил документы и стал ждать вызова. Получил я его 7 июля, а экзамены начинались уже на следующий день. Я никак не мог успеть к такому сроку, однако надеялся, что меня всё-таки допустят к экзамену. Надо было спешить, и в тот же день я собрался в дорогу. Но перед тем как отправиться в Оренбург, зашел к одной из моих первых (и любимых!) учительниц Анне Васильевне Зиновьевой (Лигостаевой), которая снабдила меня письмом к своему проживавшему в Москве брату Михаилу Васильевичу Зиновьеву. В нем она просила его приютить меня на время, если понадобится. Еще как понадобилось! И я бесконечно благодарен Анне Васильевне и ее брату за эту помощь. Билетов в Оренбурге на московские поезда не оказалось – был разгар летнего отпускного сезона. Поэтому я доехал до Куйбышева и уже оттуда добрался до Москвы.

И Райком комсомола благословил…

Поезд прибыл на Казанский вокзал Москвы рано утром. Сдав неподъемный чемодан с учебниками в камеру хранения, я встал в очередь на такси, но таксисты почему-то не хотели меня везти. То ли действительно не знали, где находится Собиновский переулок (адрес института), то ли их пугала моя внешность. Небритый, загорелый, я был похож, как мне потом говорили, на цыгана. Одна сердобольная женщина помогла мне. «Езжайте на метро до станции Арбатская, - посоветовала она, - а там до - Собиновского - переулка рукой подать – дойдете пешком».

Я так и сделал. За пятачок доехал до Арбатской, а потом, порасспросив прохожих, оказался в нужном мне переулке. Институт еще был закрыт, и во дворике перед ним было пустынно. Я один сидел на скамейке и повторял подготовленные для экзамена стихи. Постепенно дворик стал заполняться абитуриентами. Я познакомился с каким-то парнем, и мы вместе позавтракали пончиками в киоске, который располагался неподалеку. Но вот двери института открылись, и толпа жаждущих стать артистами, устремилась внутрь. Я увидел на стене список абитуриентов, допущенных к экзамену в этот день, нашел свою фамилию и успокоился.

Вот таким я был в год поступления в ГИТИС (Москва, 1964 г.)

Вызывали на экзамен сразу по три человека. Вместе со мной были еще один парень и девушка. Мне повезло, я читал последним и поэтому мог присмотреться к тому, как шел экзамен. Члены экзаменационной комиссии просили прочитать только два произведения: прозу и басню или прозу и стихотворение. Басню и стихотворение выслушивали полностью, а прозу – лишь частично. И вот наступил мой черед. Я назвал свою фамилию, возраст, место, откуда прибыл. Сначала прочитал стихотворение в прозе «Мы еще повоюем». Оно небольшое по объему, и его выслушали полностью. Затем меня попросили прочитать стихотворение. Обычно все готовят классику. Я же приготовил стихотворение оренбургского поэта Ю. М. Орябинского «Пусть не манит запахами лето…» (стихотворение В.В. Маяковского «Товарищу Нетте, пароходу и человеку», которое я собирался первоначально читать, «забраковал» режиссер ТЮЗа). «Орябинский?, - спросил, приподнявшись, - один их членов - экзаменационной комиссии, - - Кто это такой?». «Оренбургский поэт!» - с гордостью ответил я. В комиссии была женщина, которая, как мне показалась, слушала меня с интересом. После экзамена я отправился в Центральный дом народного творчества: Тамара Степановна написала своей знакомой письмо, в котором просила по возможности помочь мне. Письмо я передал, но, к сожалению, было уже слишком поздно.

Далее мне предстояло найти брата Анны Васильевны. Забрав из камеры хранения чемодан, я отправился в Люблино, где проживал ее брат. Тогда туда надо было ехать на электричке с Курского вокзала, а потом еще и на автобусе (сейчас туда протянута ветка метро). Встретили меня тепло, разрешили жить столько, сколько понадобится. Предполагалось, что если я пройду первый тур, то мне для прохождения дальнейших экзаменов дадут место в общежитии. Увы, надеждам не суждено было сбыться. На другой день я не нашел себя в списке прошедших во второй тур и забрал свои документы.

Предстояло решить, что делать дальше: возвращаться домой или попытаться поступать в другой вуз (тогда экзамены в творческие вузы были в июле, а во все остальные - в августе). Я выбрал второе. Поразмышляв, решил сходить на разведку в МГУ им. М.В. Ломоносова – ведь там столько факультетов! Побывав на филологическом и журналистском факультетах, я оказался в Институте восточных языков. И тут во мне что-то взорвалось: только сюда! Экзотика ли далеких загадочных стран, аромат самого слова «восточный» или доброе отношение сотрудников института решили мою судьбу.

Уволю читателя от дальнейших подробностей – это тема отдельного рассказа. Отмечу лишь, что осваивая восточные языки, я не забывал и о былом увлечении. Занимался в Международном студенческом театре МГУ и театре на английском языке под руководством Альберта Аксельрода при Московском городском доме учителя. Принимал участие в смотрах художественной самодеятельности МГУ (читал стихи и свои переводы). А когда возвращался на каникулы в Сакмару, продолжал ездить с агитбригадой РДК, в которой настоящей звездой тогда, конечно, была Любовь Аксименко. Я вел концерты, читал стихи, разыгрывал сценки (в том числе с Гришей Поляковым). Журналист сакмарского «Ленинца» Анатолий Васильевич Ленский опубликовал в газете «Московский университет» 27 сентября 1968 г. статью «Спасибо, Виктор!» о моей работе летом в районной газете. В ней Анатолий Васильевич, между прочим, отметил и мое участие в агитбригаде: «Вначале он с агитбригадой районного Дома культуры полмесяца мотался по колхозам и совхозам. Исполнителю задорных танцев, находчивому конферансье доставалась львиная доля аплодисментов комбайнеров, шоферов, полеводов. Сакмарский районный комитет ВЛКСМ наградил его Почетной грамотой».

 

 

Не забывал я о сцене и когда бывал в заграничных командировках в Малайзии и Индонезии: участвовал в постановке сцен из различных пьес, в том числе «Ромео и Джульетты» В. Шекспира, декламировал стихи, танцевал в домах культуры советских посольств. Стихи, включая свои переводы, читаю до сих пор, участвуя в различных поэтических фестивалях за рубежом.

В роли Ромео по пьесе Шекспира «Ромео и Джульета» на концерте, посвященном Международному женскому дню (Джакарта, 1980 г.). Ромео почти не виден…

 

Русский танец на концерте в Доме культуры Посольства СССР в Куала-Лумпуре (1988 г.)

Я не стал артистом, выбрал в конце концов другую профессию и не раскаиваюсь в этом. Тамара Степановна Соколова, которую я посетил в Оренбурге уже будучи студентом МГУ, сказала: «Ну что ж, может быть это и к лучшему. Профессия актера - это не только цветы и море поклонников, это тяжелый повседневный труд, который не каждому по плечу». Но я благодарен судьбе за то, что все это у меня было. Участие в драмкружке, в художественной самодеятельности, в поэтических фестивалях наполнили мою жизнь красотой художественного слова, сделали ее более полной и интересной.

Исполняю песню «Тонкая рябина» на русском и малайском языках на Международном фестивале поэзии и народной песни в Пангкоре (Малайзия, 2012 г.)