Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум Первая десятка "Русского переплета" Темы дня:

Мир собирается объявить бесполётную зону в нашей Vselennoy! | Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад? | Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?

История
18 апреля 2021 года

У истоков российско-индонезийских связей

В этом году исполняется 70 годовщина установления российско-индонезийских дипломатических отношений, которую широко отмечает общественность обеих стран. Но познакомились Россия и Индонезия задолго до этого…

Полагают, что Индонезия под названием «Островцы» упоминается уже в «Повести временных лет», а в записках тверского купца Афанасия Никитина "Хождение за три моря" о путешествии в Индию (1466 - 1472) говорится о существовании на юго-востоке Азии загадочной страны Шабот, под которой, по мнению ученых, подразумевается индонезийское государство с центром на о-ве Суматра. Никитин сообщает данные о местонахождении этой страны, ее природных богатствах, нравах и обычаях населения, торговле с Индией и Китаем.

Афанасия Никитин

Одним из первых русских, побывавших в Индонезии, был русский мореплаватель, адмирал, член-корр. и почетный член Петербургской академии наук, член-учредитель Русского географического общества И. Ф. Крузенштерн (1770-1846). Будучи начальником первой русской кругосветной экспедиции на кораблях «Надежда» и «Нева» (1803 - 1806), он подготовил и издал в 1823 – 1826 гг. «Атлас Южного моря», в котором дается описание плавания (течения, ветры, глубины и т.п.) вдоль восточного берега Суматры и по Зондскому проливу. В 1869 г. Яву посетил русский путешественник В. Татаринов, который впоследствии опубликовал в "Морском сборнике" свои воспоминания.

И. Ф. Крузенштерн

В ходе кругосветного путешествия на фрегате "Паллада" в 1852 - 1854 гг. заходил на Яву известный русский писатель И. А. Гончаров (1812-1891). Ее описанию отданы лучшие строки книги «Фрегат «Паллада». Восторженно переданы картины индонезийской природы, которую писатель назвал «нежной артисткой». От его взгляда не ускользает ни «роскошнейшее из тропических деревьев - баниан», ни грациозно наклонившаяся кокосовая пальма, ни море, спокойное, как зеркало, как «ртуть», ни «мягкие, нежащие глаз цвета», ни небо, «которое, как книга, которую не устаешь читать», ни экзотические фрукты.

Другие участники этой экспедиции офицер по особым поручениям К. Н. Посьет (1819-1899) и командир сопровождавшей фрегат шхуны «Восток» В. А. Римский-Корсаков (1822-1871), старший брат известного композитора, также оставили свидетельства о пребывании на Яве, в частности, описания порта Аньер и его окрестностей.

Путевые заметки Посьета были опубликованы в 1855 г. в журнале "Отечественные записки" под названием "Письма с кругосветного плавания в 1852- 853 и 1854 годах", а письма Римского-Корсакова к родным из плавания долгое время хранились в фондах Петербургского научно-исследовательского института театра, музыки и кинематографии и увидели свет только в наше время – в 1980 г. Хабаровское книжное издательство выпустило их под заглавием «Балтика-Амур. Повествование в письмах командира шхуны "Восток"».

Важная роль в изучении Индонезии принадлежит русскому ученому Н.Н. Миклухо-Маклаю (1846-1888). Ученый прибыл на Яву в мае 1873 г. по приглашению генерал-губернатора Нидерландской Индии Джемса Лаудона. Семь месяцев провел он в Богоре, часто наведываясь в знаменитый ботанический сад. Сведения о яванских впечатления мы находим в дневниках ученого. В 1874 г. Миклухо-Маклай занимался антропологическими изысканиями на Молуккских островах. В 1874-1875 гг. совершил две экспедиции во внутренние районы п-ва Малакка. В 1887 г. опубликовал очерк "Один день в пути" с анализом этнополитической ситуации в Индонезии.

Н.Н. Миклухо-Маклай

Но особую известность получили его антропологические и этнографические исследования на Новой Гвинее (в т.ч. Ириан-Джае), где он провел около трех лет (1871-1872, 1876-1877, 1883) и доказал, что папуасы, которых многие западные ученые считали низшими существами, являются обыкновенными людьми, имеющими, подобно всем остальным, право на человеческое к себе отношение. Привезенные им богатые этнографические и антропологические коллекции хранятся в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого РАН в Санкт-Петербурге.

Побывал на Яве во время поездки по странам Востока и русский климатолог и географ А. И. Воейков (1842-1916), который интересовался климатом и разлиными климатическими явлениями этих стран, действием, которые они оказывают на растительность, почвы, хозяйственную деятельность населения, а также демографическими и этнографическими проблемами.

А. И. Воейков

Княгиня О. А. Щербатова (1857-1944) оставила после своего путешествия в Индонезию книгу "В стране вулканов. Путевые заметки. На Яве 1898 года", в которой много географических, этнографических сведений об острове, заметок о культуре и системе колониального управления.

О. А. Щербатова

Многие русские ученые работали в Богорском ботаническом саду. Среди них профессор Харьковского университета А. Н. Краснов (1862-1914).

А. Н. Краснов

Свои впечатления о поездке в Индонезию в 1892 г. он отразил не только в ряде научных статей, но и в отдельных книгах: "По островам Далекого Востока" и "Под тропиками Азии". Двухмесячный опыт работы в Богоре весьма пригодился ему, когда в 1912 г. он стал директором Батумского ботанического сада.

Богорский ботанический сад

Однако до конца 90-х гг. XIX в. поездки русских ученых осуществлялись ими на личные сбережения. Лишь позже Российская академия наук учредила специальную стипендию, по условиям которой два лучших ботаника или зоолога страны посылались раз в два года в Богорский ботанический сад в научную командировку.

Первым стипендиатом стал зоолог К. Н. Давыдов (1877-1960), потомок героя Отечественной войны 1812 г. Дениса Давыдова. Он посетил не только Яву, но и другие острова Индонезии (Бали, Ломбок, Сулавеси, Амбоину, Серам, Ару. Готовясь к путешествию, выучил малайский (индонезийский) язык. В 1909 г. за описание поездки на Малайский архипелаг и проведение в связи с ней специальной работы получил академическую премию.

К. Н. Давыдов

Кстати, именно Давыдов оставил нам свидетельство об ядовитых анчарах, называемых по-индонезийски «какал момотин». Возле деревьев лежали трупы двух кабанов, вероятно полакомившихся корнями или молодыми побегами дерева. Местные жители, отмечает ученый, далеко обходили эти деревья, и только племена бродячих охотников умели обращаться с ними. «Достаточно пройти мимо этого дерева, чтобы умереть», - предупреждал Давыдова староста деревни. Он рассказал, что жители одного селения полностью извели своих соседей, с которыми враждовали, заразив реку кусками дерева.

Весьма плодотворной была научная командировка в Индонезию в 1908 г. харьковского ботаника профессора В. М. Арнольди (1871-1924), который использовал опыт К. Н. Давыдова и намеренно повторил его маршрут (Ява - острова Ару), чтобы выявить изменения, происшедшие за 6- лет. В работе "По островам Малайского архипелага", выдержавшей два издания (1911 и 1923 гг), дается лучшее в нашей стране описание Богорского ботанического сада, большое внимание уделяется самобытной культуре яванцев (описание обрядов, народного театра, памятников древней архитектуры).

В. М. Арнольди

С Индонезией того времени связана судьба российского поданного молдаванина Мэмэлигэ (он же Малыгин или Мамалыга), имя которого возвращено потомкам благодаря изысканиям историка Е.И. Гневушевой. В 1892 г. он через Сингапур прибыл на о. Ломбок, где вскоре стал советником раджи, а в 1894 г. возглавил антиголландскую борьбу на острове. Восстание было подавлено, Мэмэлигэ взят в плен. В 1896 г. приговорён голландским судом к 20 годам тюремного заключения, в 1898 г. амнистирован и отправлен на родину под надзор полиции. В 1901 г. снова прибыл в Сингапур, нанявшись поваром на русский пароход в Одессе. Вскоре оказался вовлечённым в борьбу малайского султаната Келантан с Сиамом. Там его следы теряются, и о дальнейшей судьбе Мэмэлигэ ничего неизвестно.

Интересным фактом истории российско-индонезийских отношений является неоднократное обращение султаната Аче с просьбой о принятии его в русское подданство.

Султан Аче Алауддин Мухаммад Дауд Шах II Джохан Бердаулат

Сначала в 1873 г. посланник Аче в Турции Хабиб пытался встретиться с послом России графом Игнатьевым, чтобы узнать, может ли Аче получить поддержку России против опасности, которая угрожала султанату со стороны Нидерландов. Игнатьев отказался от встречи с Хабибом, но соблазн был настолько велик, что он впоследствии признался Александру II, что если бы посланник пожелал встретиться с ним еще раз, то он не отказался бы его принять. В 1879 г., когда русский клипер “Всадник” остановился на несколько часов в Пинанге, к командиру судна капитану второго ранга Новосильскому явилась депутация из Аче с просьбой ходатайствовать перед императором о принятии страны в подданство России. Новосильский выслушал просьбу и постарался не обременять себя никакими обещаниями. Каково же было его удивление, когда по приходе в Неаполь он снова получил подобное прошение от султана Аче.

Территория Аче (обозначена зеленым цветом) на современной карте Индонезии

Прошение попало к российскому императору, который не вникая в суть дела, приказал передать его в Азиатский департамент МИД. Рассмотрев прошение, департамент через месяц сообщил, что “не считает возможным возбуждать ныне вопрос о принятии ачесцев в русское подданство ввиду тех недоразумений, которые вследствие этого могут возникнуть между имперским правительством и Нидерландами”. Но история имела продолжение. 15 февраля 1904 г. исполняющий обязанности российского консула в Сингапуре Рудановский сообщил, что султан Аче направил в консульство прошение на имя Николая II о принятии его владений под русское покровительство. И опять министерство иностанных дел России посчитало неприемлемым предложение, которое «могло бы вызвать нежелательные осложнения с Голландией», и дало указание консульству «в любезной форме отклонить предложение аческого султана».

Вследствие активизации внешней политики России на Дальнем Востоке, а также освоения тихоокеанских территорий империи в 90-х гг. XIX в. царское правительство проявило интерес к Индонезии. Русские военные суда по пути во Владивосток стали заходить в порты Явы и Суматры. В 1885 г. было учреждено нештатное вице-консульство России в Батавии, а в 1893 г. по предложению морского министерства оно было преобразовано в штатное консульство. В 1891 г. Батавию в рамках азитского турне посетил цесаревич Николай, будущий император Николай II.

Николай II

Однако расширения связей между Россией и Индонезией не произошло. Не была даже установлена прямая торговля между обеими странами, которая по-прежнему осуществлялась главным образом через Голландию, Германию и Англию. Основным продуктом русского импорта был керосин, однако в результате американской конкуренции его ввоз сокращался. Из Индонезии Россия вывозила через третьи страны кофе, индиго, пряности, олово, чай, копру - на сумму около 15 млн. рублей ежегодно.

На рубеже XIX - XX вв. русские специалисты участвовали в развитии нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности Индонезии. В 1894 г. в районе Бабат близ Палембанга русский инженер Ф. Ф. Кляйе открыл нефть. В 1897 г. голландская компания заключила с русским инженером из Баку А. В. Рагозиным контракт на строительство завода для переработки нефти в местечке Муара-Эним (Южная Суматра), а русский техник А. В. Адиясевич проектировал завод и составлял для него рабочие чертежи. Вместе с ним приехала группа русских мастеров. Другая группа специалистов из Баку работала в г. Баликпапан, где директором нефтеперегонного завода был Г. Д. Гурген, привезший с собой группу армянских мастеров.

Первый и единственный генеральный консул России в Батавии М. М. Бакунин (1849-1913) в течение пяти лет (1895 - 1899) - не - раз - вносил - предложения - об установлении непосредственных торговых связей между Россией и Индонезией.

М. М. Бакунин

Он предлагал комитету Добровольного флота открыть регулярную пароходную линию между Одессой и Владивостоком с заходом в один из индонезийских портов. По его оценкам, здесь нашлись бы грузы для России. Консул ратовал также за внедрение в российских субтропиках ряда местных культур. Однако его предложения не были реализованы, и в изданной в 1902 г. книге «Тропическая Голландия. Пять лет на острове Ява» он констатировал: «Русских интересов и русской торговли в этом отдаленном уголку крайнего Востока не существует...». Ввиду бесполезности содержания штатного консульства России в Батавии оно было преобразовано в 1899 г. в нештатное, а в 1913 г. закрыто.

Русский летчик А. А. Кузминский, совершая авиационное турне по странам Востока, в 1912 г. одним из первых осуществил на Яве и Суматре показательные полеты на биплане «Блерио».

А. А. Кузминский

Поэтический образ Индонезии тех времен донес до нас русский поэт К. Д. Бальмонт (1867-1942), посетивший в 1912 г. во время кругосветного путешествия Целебес (Сулавеси), Яву и Суматру.

К. Д. Бальмонт

Среди стихов, навеянных индонезийскими мотивами: «Малайские заговоры» («Заговор о стреле», «Заговор любовный) и «Гамеланг» (гамелан), исключительное по своей поэтической образности и музыкальности произведение.

Гамеланг

Гамеланг – как море – без начала,
Гамеланг – как ветер – без конца.
Стройная яванка танцевала,
Не меняя бледного лица.

Гибкая, как эта вот лиана,
Пряная, как губы орхидей,
Нежная, как лотос средь тумана,
Что чуть-чуть раскрылся для страстей.

В пляске повторяющейся – руки,
Сеть прядет движением руки,
Гамеланга жалуются звуки,
В зыбком лёте вьются светляки.

Над водой, где лотос закачался,
Обвенчался с светляком светляк,
Разошелся, снова повстречался,
Свет и мрак, и свет, и свет, и мрак.

Ход созвездий к полночи откинут,
В полночь засвечается вулкан.
Неужели звуки эти минут?
В этой пляске сказка вещих стран.

За горой звенит металл певучий,
Срыв глухой и тонкая струна.
Гамеланг – как смерть сама – тягучий,
Гамеланг – колодец снов, без дна.

Отголосок влияния индонезийской литературы (в частности, фольклора) на русскую мы находим на рубеже XIX - XX вв., когда подражания местным формам поэзии, в том числе пантуну, сочиняли Валерий Брюсов (1873 - 1924), - Аделина Адалис, Александр Жовтис, Григорий Пермяков.

Валерий Брюсов

В “Малайских песнях” Брюсова, например, написанных в 1909 г., легко узнаются приметы островов Малайского архипелага: ароматы цветов чемпака, которыми «надышался ветер», фиги, бананы, панданусы, кокосы, рисовое поле, тигры в зарослях джунглей, белые волны на побережье моря. И, конечно, поэтичность образов и музыкальность:

Две малайские песни

(Ассонансы)
1
Белы волны на побережьи моря,
Днем и в полночь они шумят.
Белых цветов в поле много,
Лишь на один из них мои глаза глядят.
Глубже воды в часы прилива,
Смелых сглотнет их алчная пасть.
Глубже в душе тоска о милой,
Ни днем, ни в полночь мне ее не ласкать.
На небе месяц белый и круглый,
И море под месяцем пляшет, пьяно.
Лицо твое — месяц, алы — твои губы,
В груди моей сердце пляшет, пьяно.

2
Ветер качает, надышавшийся чампаком,
Фиги, бананы, панданы, кокосы.
Ведут невесту подруги с лампами,
У нее руки в запястьях, у нее с лентами косы.
Рисовое поле бело под месяцем;
Черны и красны, шныряют летучие мыши.
С новобрачной мужу на циновке весело,
Целует в спину, обнимает под мышки.
Утром уходят тигры в заросли,
Утром змеи прячутся в норы.
Утром меня солнце опалит без жалости,
Уйду искать тени на высокие горы.

В результате исхода из России после Октябрьской революции 1917 г. некоторые россияне волей судьбы оказались в Индонезии. Среди них вулканолог В. И. Петрушевский (1891-1961). В 1920 г. он покинул Россию через Владивосток и в поисках работы добрался до Индонезии, где в 1921 г. поступил на службу в отдел геологии Горного департамента. Изучил голландский и малайский языки. Пройдя последовательно все ступеньки служебной лестницы, он закончил свою профессиональную деятельность начальником службы разведки вулканов. Принял участие в 280 экспедициях по исследованию вулканических районов на Яве, Суматре, Сулавеси, Калимантане, Бали, других островах. Деятельность Петрушевского получила признание среди его коллег-ученых: на послевоенном конгрессе геологов в Осло он был объявлен «чемпионом», так как единственным в мире спустился на дно 68 кратеров, и получил звание геолога «honoris causa». Один из вулканов на о. Ломблен (Малые Зондские острова) был назван в его честь: «Петруш» – так звали его местные жители. Петрушевский написал пять книг по вулкановедению, участвовал во многих научных конференциях и съездах, выступал с докладами.

В. И. Петрушевский

Помимо занятий вулканологией, Петрушевский был известен как поэт. В своем творчестве он выражал любовь к России, тоску по ней, думы о ее возрождении. В частности, он писал:

Я часть Руси,

Которую невзгода,

Как мяч забросила за море-океан,

Я верный сын великого народа…

В 1950 г. его здоровье ухудшилось, он вышел на пенсию и переехал в Австралию.

Инженер И. Т. Благов (1881-1943) бежал из Владивостока в июне 1918 г., когда японцы захватили город. В конечном счете он оказался на Яве, где прожил около трех лет. Осуществил ряд гидротехнических проектов; согласно его плану был заново построен порт в Сурабае. За участие в сборе средств в помощь голодающим России, который организовала газета «Шанхайская жизнь», был выслан на родину. Работал в Народном комиссариате путей сообщения в Москве, но в октябре 1941 г. был арестован и сослан в Красноуфимск. Реабилитирован посмертно в 1958 г. В своих записках о Яве отметил некоторые черты колониальной политики голландцев. Восхищался самобытной культурой яванцев, шедеврами древней архитектуры. Его дневник и индонезийские альбомы фотографий, хранящиеся у родственников, имеют значение исторического источника.

И. Т. Благов

В период между Октябрьской революцией и окончанием Второй мировой войны контакты между Россией и Индонезией осуществлялись главным образом по линии компартий. В 1920-е годы в Москве получили прибежище высланные из Индонезии коммунисты Семаун (1899-1970), Муссо (1897-1948), Тан Малака (1894-1949), которые участвовали в работе Коминтерна. Позднее Муссо и Тан Малака вернулись на родину, а Семаун оставался в Москве до 1956 г., работая на радио и занимаясь преподавательской деятельностью.

Интересный эпизод в истории российско-индонезийских отношений произошел в 1941 г. Жители острова Натуна в течение нескольких лет укрывали экипаж потопленного японцами советского торгового судна «Перекоп».

Провозглашение независимости Индонезии в 1945 г. открыло путь к более тесным отношениям между двумя странами.

Наряду с политическими и военными связями активно развивались культурные отношения, контакты в области образования. В 1958 г. создано Общество дружбы «СССР-Индонезия» (в 2002 г. преобразовано в Общество дружбы и сотрудничества с Индонезией). В 1962 г. в вузах СССР обучалось более 700 индонезийских студентов.

Популярными в России стали индонезийские песни, в том числе благодаря усилиям композитора В. А. Гевиксмана (1924-2007). В его обработке песни были изданы отдельным сборником, звучали по радио и телевидению (в том числе в исполнении Майи Головня).

А вот знаменитая в 1960-е годы индонезийская песня:

Морями теплыми омытая,
Лесами древними покрытая,
Земля родная Индонезия,
В сердцах любовь к тебе храним.

Тебя лучи ласкают жаркие,
Тебя цветы одели яркие,
И пальмы стройные раскинулись
По берегам твоим.

Песня вдаль течет,
Моряка влечет
В полуденных рек ее края.
И красот полна,
В сердце ты одна,
Индонезия - любовь - моя.

Огромным успехом пользовался у советских зрителей цветной полнометражный фильм “По Индонезии” (первый в серии фильмов-кинопутешествий в советском кино), оператором и режиссером которого был В. В. Микоша (1909-2004).

В. В. Микоша

В фильме, снятом в 1954 г., удачно сочетался проникновенный и неторопливый рассказ о повседневной жизни, обычаях, культуре народов Индонезии с импровизацией в композиции и постоянным поиском того, что является главным в том или ином событии. Раскрытию замысла автора способствовала музыка, которую написал к фильму Гевиксман на основе обработки оригинальных индонезийских мелодий. По свидетельству очевидцев, у кинотеатров, где демонстрировалась лента, выстраивались длинные очереди. Копия фильма была подарена президенту Индонезии Сукарно. В 1961 г. Микоша сделал фильм о пребывании Сукарно в Москве, а в 1964 г. - о - визите - Председателя Президиума Верховного Совета СССР А. И. Микояна в Индонезию, в том числе на о. Бали. Ему принадлежит также серия открыток об Индонезии (1956), многочисленные публикации об этой стране в газетах и журналах (1954-1960).

Большим событием стало установление в 1964 г. на площади Прапатан в Джакарте скульптуры российского скульптора М. Г. Манизера (1891-1966) "Пак Тани" (отец - крестьянин), - посвященной - освобождению Западного Ириана и изображающей девушку, подносящую рис воину-освободителю. На постаменте выбиты слова первого президента Индонезии Сукарно: "Только тот народ, который чтит своих героев, может быть великим".

Широко переводились на русский язык произведения индонезийских авторов. Особенно следует отметить вклад С.С. Северцева (1924-1991).

С.С. Северцев

Именно в его переводах впервые зазвучали на русском языке стихи Амира Хамзаха (1911-1946), Хаирила Анвара (1922-1949), Риваи Апина (1927-2004), Ситора Ситуморанга (р. 1923), Аипа Росиди (р. 1938), Армеина Пане (1908-1970), Сануси Пане (1905-1965), Интойо (1912-1971) и др. Ему удалось донести до читателя интонационный строй каждого из авторов, основной нерв его поэзии, увлечь его чувствами, его видением мира. Он был настолько “очарован и околдован” индонезийской поэзией ( по словам его верной спутницы жены А. А. Прудовской), что, приступив к работе над переводами, даже стал брать уроки индонезийского у Л. А. Мерварт и практически обходился без подстрочников.

Так постепенно накапливался потенциал для развития взаимовыгодного сотрудничества, которое в наше время приобрело поступательный и активный характер.

Copyright (c) "Русский переплет"