|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
ОЗЕРО МЕРТВЫХ ЧАЕК
Игоря Белова друзья называли просто Гарик. Жил Гарик под Питером, в маленьком городке, через который текла небольшая речка. С детства Гарик любил там рыбачить. Напарником и другом у него был Геша, тоже большой любитель рыбалки. Пролетели годы, ребята выросли, не за горами сорок. Речку давно изгадили навозом и удобрениями, и теперь поплавок за многие часы так не разу и не вздрагивал там. Река стала мертвой. Но неутоленная страсть к рыбалке осталась. И Гарик с Гешей частенько оставляли свои бизнес дела, садились в джип, брали резиновые лодки, снасти, ружья и отправлялись в глухие карельские леса, ища недоступные и нетронутые места, где чистые озера, грибное, рыбное раздолье, обилие дичи. Есть еще у нас такие места. Немного, но есть.
- -Когда солдаты подошли к скиту, некоторые староверы подожгли себя и вместе со скитом так и сгорели. Вот как не хотели подчиниться царю-антихристу, - старик повернул свое загорелое, испещренное морщинами лицо к лесу. Дед был абсолютно седой, давно не стриженые волосы были белесыми, и борода была такая же, белая и длинная. - Вон там, на пригорке камни v это как раз от того скита. А большая группа, с женщинами, с детьми, перебралась на огромный плот. Он у них был заранее сколочен. И отплыли в Тямозеро, v теперь старик смотрел на воду, и блики от костра делали его лицо чуть красноватым. - Когда солдаты подошли к берегу, плот уже далеко был. Стреляли в них, да не попали. А тут, поднялся ветер и разразился на озере страшный шторм. Что стало с людьми, никто не знает, а вот бревна от того плота частенько находили то здесь , то там у берега. Да еще появились над озером чайки, и говорят, их стало ровно столько, сколько было людей на том плоту. С тех пор чайки на озере и живут. Рыбы им хватает. Озеро вон оно, какое огромное. Вон там думаешь, это тот берег? Нет, это остров. За ним еще острова. v Дед прищурился и снова посмотрел в даль озера. Так смотрел, словно что-то выглядывал в спускавшихся сумерках. Вновь разжег папиросу.
- Это когда, дед, история то была, при Петре? v спросил Гарик.
- Ну, должно быть при Петре, - ответил дед .
- Так это всего лет триста назад. Что ж раньше чаек, не было что ли? v продолжал Гарик.
- Ну не знаю, это мне старики еще рассказывали, когда я сам мальчишкой был. Здесь все в это верят. А что было, что нет, на самом деле никто не знает. Вон у нас десять лет назад страну отняли, и мы не знаем, как все это получилось. Так то десять лет назад, а то триста.
- Да ладно, дед, не обижайся, через триста лет и про страну все узнаем, - засмеялся Гена.
- Да, напишут все, как надо. Давай-ка, деда, лучше по стопочке еще. v Гарик налил водку.
Вечерело. В Тямозеро опускался красный солнечный диск. Холодало. К костру поворачивались то одним, то другим боком. В деревеньке, примостившейся на берегу, кое-где вились струйки дымов из труб. Сентябрь. Стоило солнцу зайти, как начиналась самая настоящая зима.
- Солнце светит, да не греет, - произнес Гарик с набитым ртом.
- Да у нас и в июле то не особо жарко. Север. Ну ладно сынки, спасибо за угощение, вам с утра на рыбалку. Вставать рано. Да и мне пора.
- Спокойной ночи, батя.
Старик пошел не спеша, опираясь на палочку, к деревне.
- Бать, ты пригляди завтра за машиной.
- Пригляжу, да здесь спокойно у нас. Вот разве, такие как вы, приедут раз в месяц.
Спать легли прямо в джипе. Место позволяло. Усталость с дороги, свежий воздух, выпитая водка, быстро сделали свое дело. Рыбаки моментально уснули.
С первыми лучами рассвета будильник в радиотелефоне запищал. Гарик и Гена, позевывая, открыли глаза. Уже через полчаса, большая резиновая лодка поплыла, звонко шлепая по мелкой волне тупым носом.
- Пойдем к тому острову, что дед говорил. Там по карте лагунки и пролив между островами. В пролив сеть поставим. А сами в лагунках прикормим и посидим.
- С чего ты взял, что там лагунки? Какую карту-то ты видел?
- Километровку.
- Где?
- Да Витька Захаров показывал, у него военные карты этих мест.
- Да ты, если и видел, так уж забыл. Лагунки.
- Да пошел ты.
Так весело, с разговорами достигли острова. Действительно уютная заводь. В протоку поставили сеть. Тишина завораживала. Ее нарушал только легкий ветерок. Он создавал шум сосен на острове, волнение камышей, всплески воды о камни. Кое-где огромные валуны, серые, с белыми нашлепками помета, торчали из воды словно острова или спины доисторических животных.
Игорь забросил спиннинг. С первого раза леска напряглась. Даже не верилось, что вот так с первого раза. Дикое везенье. Вот, только что забросил, легко закрутилась катушка. Ты, не напрягаясь, крутишь, глядя по сторонам, и вдруг: бах, леска натянулась, катушка крутиться тяжелее и это ни с чем не сравнимое заветное трепыханье рыбы. Оно передается тебе через леску и удилище. Все внимание сразу только на снасть, даже окружающие звуки становятся как будто тише. И вот подвел. В воде уже переливаются золотистые блики, и непроизвольно гадаешь: "Окунь? Щучка? А может судачок?" Вытащил. Ты слышишь стук собственного сердца, и губы сами расплываются в улыбке. Понемногу возвращаются и шум сосен, и всплески воды и голос напарника.
На блесне сидит приличный окунь. Потом еще и еще.
- На стаю попали! - радостно крикнул Гарик.
Гена улыбается, он тоже тащит окуня на поплавочную удочку.
- На косяк, v уточнил он.
Потом пошли плотвицы. Потом снова окуни. Судак. Щука.
Рыбалка шла на славу. Время между поклевками было не более двух-трех минут. Потом перерыв минут пятнадцать и снова. Поклевка, подсечка, есть. Удочки постоянно были в движении. Время от времени рыбаки хватались за спиннинги и "облавливали" берега заводи. Только их радостные возгласы, да крики чаек нарушали нетронутый покой этих мест.
К полудню клев спал. Рыбаки причалили к острову. Разожгли костер. Гена слыл непревзойденным рыбным кулинаром. Достав соль, походную металлическую коптильню, он занялся приготовлением судака и щуки. Окуней и плотву опустили в огромный садок.
- Кажись, утка крякнула, - Гарик насторожился.
- Показалось.
Гарик взял двустволку.
- Пойду по острову прогуляюсь.
Осторожно прыгая с валуна на валун, он побрел вдоль берега, вглядываясь в камыши. Через некоторое время Гена услышал выстрел. Потом еще и еще.
- Да в кого там Гарик палит так? Неужели и впрямь утки.
Гена посмотрел на озеро. Снова раздался выстрел. Летевшая, не очень высоко, чайка вдруг дернулась, словно в последний момент хотела изменить свою траекторию и упала в воду. Несколько ее перьев подхватил ветер и тоже опустил на воду. Приглядевшись, Гена, увидел еще несколько таких же белых безжизненных комочков на волнах. Снова выстрел, и снова белоснежная чайка, кувыркаясь, полетела в воду.
Затрещали кусты. Гарик возвращался.
- Утка, блин, ушла из-под носа. Даже выстрелить не успел.
- Видел я твоих уток.
- Как я их, с одного выстрела.
- Фигней занимаешься.
Если бы Гарик не был близким другом, Гена, может, и сказал бы, что-нибудь более резкое. Он не любил подобных бессмысленных поступков на охоте. Но не ссориться же с Гариком из-за каких-то чаек.
Вскоре рыба была готова. Судак под водочку пошел отменно.
- Да хотя бы ради таких моментов стоит жить! - сказал Гарик, растянувшись на траве.
- Не понимаю людей, которые не ценят этого. Природа, остров, рыбалка. Вот это отдых. Никакая Греция не нужна.
- Интересно, а если в Греции спиннинг покидать. Чего там водиться?
- Да там таких мест не найдешь. Там как муравейник. Да и морская рыба ядовитая.
- Сам ты ядовитый. Чего там люди-то едят.
- Чаек-то уж точно там не постреляешь.
Сон незаметно подкрался. Гарик и Гена задремали.
Проснулись около пяти. Костер почти затух. Солнце спряталось. Холодало.
- Ну что, пойдем, сети проверим. Потом назад к деревне. Переночуем, а завтра к тем дальним островам сходим, - предложил Гарик.
- Посмотрим, может еще, на одно озеро заедем. Чисто на щуку, а то все-таки мелковатая рыбеха здесь. Я там места знаю.
- Ну, давай, сначала сеть проверим. Мне здесь очень нравиться. Лучше тут останемся еще на пару деньков. А потом сразу домой.
- Тогда надо здесь и переночевать на острове. Брезент натянем.
- Да нет, за джип боязно. Поплывем к деревне.
- Дед же сказал здесь места тихие. Да и он присмотрит.
- Ну да. Тихие. А от деда толку-то.
Небо хмурилось. Погода портилась на глазах. Время от времени налетали резкие порывы ветра. По серому небу, с севера неслась пелена облаков. Чайки стремительно носились над водой. В лесу, на острове стихли птицы. Только ветер в соснах шумел. Но уже не так как утром. Шумел громко с присвистом, раскачивая сосны порой до потрескивания.
- Похоже, придется здесь оставаться. Кажись сейчас дождина, ливанет.
- Нет, грузи все. Я машину не оставлю черти где. v Гарик первый начал кидать все в лодку. - Успеем до дождя, тут грести километра два, не больше.
- Да все пять.
- Перестань, откуда тут пять.
Отплыли. На берегу остался только слегка тлеющий костерок. Вышли из лагуны и пошли к протоке, где стояла сеть. Ветер как будто только этого и ждал. Порывы стали такими сильными, что Гена не мог выгрести против ветра. Брызнул ледяной дождь.
- Ну что я говорил. Давай назад в лагуну! v крикнул он.
- Греби к деревне. За сеткой завтра придем. Ничего ей не станется.
К деревне надо было грести, подставив ветру левый борт лодки. Волны поднялись уже такие, что вода плескалась через борта-баллоны, и намочила штаны и куртки парней.
Ветер сносил лодку южнее. Проплыв с полкилометра стало понятно, что к деревне им уже не попасть. Волны становились выше. Но Гарик и Гена упрямо пытались попасть на курс к деревне. Их остров безвозвратно исчезал за серой штриховкой дождя. Все сливалось. Лишь более темное пятно острова еще выделялось между темной водой и темным небом. А может, это был уже другой остров? Или вообще не остров.
Время пролетело незаметно. Прошло еще около двух часов борьбы. Волны достигали около метра высотой. Ветер крутил их лодку как пушинку. Они по очереди хватали весла. Было не ясно куда плыть. Гарик понял, что они полностью во власти стихии.
- Давай, вон там, кажется, какой то остров темнеет, давай на него! Там отсидимся!
- Я ведь говорил, что надо было остаться!
- Ну ладно! только сейчас и спорить! Откуда я знал, что на этой луже такая буря! Это же не Ладога!
- Да тут шторм не меньше! Да и лужа будь здоров. По карте. Я по карте смотрел!
- Да пошел ты, со своими картами!
Пытаясь направить нос лодки на темнеющий остров, Гарик встал бортом к волне.
Волна подняла лодку, так что парни свесились на правый борт. Все их пожитки тоже переместились вправо. Лодка буквально встала на правый баллон, почти перпендикулярно воде. На какое-то время она так и замерла. Гарик и Гена на секунду уставились друг другу прямо в глаза. Оба читали там одно и тоже. Страх. Именно сейчас стало страшно по-настоящему. До этого шторм как-то не воспринимался всерьез. Ведь не первый раз они на рыбалке и во всяких передрягах побывали. А тут.
Лодка накренилась еще больше, и очередной, резкий порыв ветра подхватил ее, словно перышко и перевернул. Удочки, сумки, ружья, одним словом, все, моментально пошло ко дну.
Гарик и Гена оказались в воде. В сентябрьской карельской воде.
Вместе, они проводили взглядом быстро удалявшуюся перевернутую лодку, через мгновение растворившуюся во мгле, и, не сговариваясь, неровными саженками, поплыли к острову. Их опять сносило, но не так быстро как на лодке, хотя до острова было еще очень и очень далеко. Одежда намокла. Кроссовки тянули вниз. Волны, время от времени, накрывали их с головой. В эти моменты все перемешивалось. Непонятно где вода, где небо, где тот спасительный остров. Есть ли он вообще? Наверху гребня на секунду можно было оглядеться и снова круговерть.
Гарик сильно кашлял, видимо хлебнул воды. Его голова то появлялась, то исчезала в волнах. Вскоре Гена совсем потерял его из вида.
Гена чувствовал, что до острова ему не доплыть.
Нога! Он не чувствовал ногу. Гена напряг мышцы. Острая боль раздалась в икре, и ногу словно парализовало. "Свело, я всегда этого боялся. Черт. Еще бабушка в детстве всегда кричала: - Вылезай из воды, ноги сведет! Вот и свело. Бабушка- Детство-"
Картины, прошедшей жизни проносились молниеносно, на уровне подсознания. Значит это конец. Конец.
- Нам конец-- попытался закричать Гена, но раздалось лишь какое-то слабое шипение.
Огромный камень, внезапно вырос из воды, прямо перед Геной. Волна толкнула его на скользкие бока камня. Волны пенились вокруг. Гена вцепился ногтями за мельчайшие выступы на теле валуна.
- Гарик! Гарик! v попробовал позвать он, но друга нигде не было видно. Совсем стемнело. Кажется, наступила ночь. Все слилось. Небо, дождь, озеро, острова.
Только белые буруны на гребнях волн. "Словно призраки",- почему-то подумал Гена, v "Призраки мертвых чаек".
Цепляясь за отвесную скалу, он пополз наверх. Скорее наверх, от этих призраков! Сейчас они схватят его и стащат в воду. Волны, нахлынув, помогали подняться на несколько сантиметров, но когда они откатывались назад, одежда, словно свинцовая, тянула вниз вместе за ними. Сил больше не было. Все! Он не чувствовал ни рук ни ног. Ноги свело от холода, а руки онемели от усталости и боли.
Наконец вершина камня. Волна снова нахлынула, ударилась о камень и рассыпалась тысячами брызг, но его не достала.
Какое великолепное это было ощущение. Снова твердь, пусть не земля, и вокруг бушует озеро, но он лежит и не двигается. Не надо больше барахтаться и задерживать дыхание, когда волна накрывает тебя с головой. Гена тяжело дышал. Но дышал! А ведь еще мгновение и он мог перестать дышать навсегда. Как же он слаб. Как слаб и ничтожен человек.
Гена боялся встать. Боялся, что ветер, как пушинку, снесет его с этого убежища, на полтора метра возвышающегося над волнами, и пару метров в диаметре, и унесет в свинцовую мглу. Куда-то, где уже исчезла лодка, где исчез Гарик.
Гена лежал, выгнув тело, по форме камня, словно гигантская змея. Казалось, он всем телом, присосался к этому камню. Больше во всем мире не было ничего. Голова кружилась. Что-то подкатило к горлу. Гену вырвало. Ногти словно вросли в камень, до боли, до крови. "Слава богу. Слава богу, за то, что он разбросал на озере спасительные камни. Если выберусь отсюда, сразу пойду в церковь. Как же редко я хожу в церковь. О господи прости! Сразу же пойду. Свечку поставлю, самую дорогую. И всегда буду ходить. И пятьдесят баксов опущу в кружку. Да нет, сто".
Гена почувствовал, что мозг сводит от холода, точно так же как тогда ногу. "Все, сейчас я не смогу думать и тогда умру. А может, нет, не умру, но стану идиотом. Это хуже, чем умереть". Гена стал растирать голову руками изо всех сил. Отпустив камень, он увидел, что не улетает и можно слегка расслабиться.
Гена сел и стал размахивать руками, словно на зарядке. "Разминать, разминать все, иначе конец" Хотелось снять промокшую одежду. Казалось, что без нее будет теплее. Вдруг раздался, какой-то стук.
"О, боже! да это град!" Мелкие градинки-снежинки кололи лицо и руки. Словно дробинки били в голову. Горстями сыпались на мокрый камень и тут же таяли.
"Это нам за всех пойманных рыб, за всех убитых зверей, птиц. Птиц. Это нам за чаек. За чаек!"
- Гарик v козел!!! Зачем ты стрелял в этих чаек! v крик утонул в стонах ветра.
И вдруг вместе с воем ветра послышалась музыка. Да нет, не музыка, а хор.
Гена огляделся. Может где радио? Может катер, какой-то? Хотя-
Хор звучал все явственней. "Ну, вот я схожу с ума. Все это конец. Это точно нам за чаек".
Со стороны ветра, с севера, что-то двигалось. Сначала показалось, что это остров.
Но он приближался!
Гена остолбенел. Это был остров, самый настоящий. Вон деревья. Выше, ниже. Они двигаются, машут ветвями. Машут руками! Это люди!
Это плот. Огромный плот из крепких, хорошо подогнанных бревен. Когда он вздымался на волнах, Гена ясно видел торцы этих бревен. Он стоял, словно завороженный.
Хор становился все громче и громче. Ясно различались старославянские слова.
Гена уже различал людей в старинных одеждах. Их было много, может сто человек, может больше. Во мгле шторма, за дождем они казались не совсем реальными, словно сотканными из сгустков тумана. Но они были живыми. Там были мужчины и женщины. Дети. Плот шел прямо на Гену. Хор перешел в крик. Страшной силы крик ужаса и отчаяния. Впереди стоял старик.
Знакомое лицо. Только старинная одежда. Белые волосы развевались. Длинная белая борода. Где же он видел его!?
Крик нарастал. Плот был совсем рядом. Уже можно было рассмотреть лица всех.
Страшные лица. Искореженные ужасом. Ужасом неизбежной смерти. Плот шел на его камень.
Только старик был спокоен и смотрел на Гену. Прямо в глаза. Прямо в душу.
-ААААА! v Гена закричал и упал лицом, вниз, вновь вцепившись ногтями в валун.
Страшный удар сотряс камень. Гена слышал крики женщин. Крики детей. Треск ломающихся бревен. Казалось, по нему скользили, какие то руки, цеплялись, пытались
утащить с собой.
Но Гена лежал, не поднимая глаз. Он не понимал что происходит, но подсознательно чувствовал, что это не на самом деле. Это какая-то галлюцинация. Но страх все равно был так велик, что он забыл о холоде и боли. Лежал и боялся.
Боялся поднять голову.
-Уйдите!!! Вы утонули триста лет назад!!!
Его крик утонул в шуме ветра и в криках раздававшихся вокруг. Он вложил в этот крик последние силы. Он поднял голову, но ничего не увидел кроме темноты. Он лишь почувствовал, как проваливается в эту темноту и тишину.
-Перед рассветом ветер стих. Волны успокоились. И с первыми лучами холодного северного солнца стаи чаек вылетели на рыбалку, выглядывая в воде верховку пожирнее.
На огромном валуне, в сотне метрах от небольшого острова лежал человек. Он раскинул руки и ноги и словно вцепился всеми четырьмя конечностями в камень. Чайки снизились, и с криками покружив над ним, вновь взмыли вверх. Сверху было видно, что на острове, у самой кромки воды, без движения, лежал другой человек. Птицы закричали сильнее. Они словно звали чаек со всех сторон огромного озера. Белоснежная стая устремилась к человеку. Удары клювом в голову. Щипки за руки и за ноги заставили его открыть глаза.
Гарик не понимал что это. Он попытался вскочить, но снова упал. Птицы, огромные жирные чайки, на мгновение, отлетев в стороны, с новой силой накинулись на него.
"Глаза, надо закрыть глаза, я, где-то слышал, что они выклевывают глаза". Гарик закрыл лицо руками и снова стал пытаться встать. "Надо бежать к лесу, прятаться в кустах".
- Я не падаль, слышите вы! Я живой! - закричал он, сделав пару шагов, не отрывая рук от лица. Голова закружилась, ноги не слушались. Слабость. Ноги подкосились, и Гарик рухнул на колени. Птицы, на мгновение отлетев, вновь облепили его. Он чувствовал, как течет кровь за шиворот мокрой одежды и по ладоням.
Выстрел! Прогремел выстрел! Сотни крыльев захлопали, с таким шумом, что заложило уши. Резкие крики удалялись ввысь. Гарик отнял руки. К берегу подплывала деревянная лодка. В ней три человека. Один с ружьем.
- Гарик. Гарик! Это же Гарик! - На корме привстал Гена. Мокрый и бледный, недавно снятый с камня, чудом, проплывавшими мимо двумя рыбаками, он пил горячий чай из крышки термоса.
Окровавленный Гарик мутно посмотрел на них невидящим взглядом и потерял сознание, распластавшись на камнях.
-Рыбаки оказались запасливые. Хорошие ребята. Тоже из Питера. Нашлись и спирт и аптечка. Через час все сидели у огромного костра. Гена и весь перебинтованный Гарик пытались согреться, развесив свою одежду на рогатинах и поворачиваясь голыми синими телами у самого огня.
- Как куры-гриль, - заржали рыбаки.
- Чайки-гриль, - подхватил Гена.
- Все засмеялись.
- Это кино такое есть. Про птиц. Сам бы не увидел, ни за что не поверил бы, что такое бывает.
Гарик был серьезен. Только сидел и о чем-то сосредоточенно думал. Состояние у него было неважное. Местами птицы вырвали у него небольшие кусочки тела. Местами просто исцарапали. Малейшее движение приносило боль.
- Надо бы приятеля в больницу. Ближайшая в Петрозаводске. А то раны загноиться могут, - посоветовал один из рыбаков.
Через пару часов спасители довезли потерпевших до берега.
- Счастливо добраться. До машины то дойдете?
- Постараемся, Счастливо порыбачить.
До деревни, где стоял джип, было километра два по лесной тропе. Это было несказанное счастье идти пешком по твердой земле, в сухой, хотя и изодранной одежде. И было наплевать, что каждый шаг приносил боль, что ногти и пальцы ныли от кровавых трещин. Зато они были живы. Оба были живы.
Разговаривать не хотелось. Каждый, наверное, вспоминал детали вчерашнего дня.
Правда, Гарик стонал при каждом шаге. Хорошо хоть ноги его были не так сильно поклеваны. Вдобавок оба беспрестанно чихали и сморкались. Похоже, что сильная простуда обоим была обеспечена. К счастью ключи от машины плотно лежали в кармане джинсов, Гарика, и не утонули.
В изнеможении упал он на заднее сиденье. Гена сел за руль.
Пока прогревали двигатель, к джипу подошел дед, что провожал их на рыбалку.
- Ну что, сынки, как порыбачили? v улыбаясь, сквозь затонированное стекло спросил дед.
Оба парня, как зачарованные смотрели на него.
- Чего с приятелем-то? v кивнув на перевязанного Гарика, с кровавыми пятнами на бинтах, снова спросил дед.
- Дед-то, тот же самый, - прошептал Гарик.
Гена нажал на газ, и джип, сорвавшись с места, понесся по грунтовке вдоль озера.
Дед недоуменно смотрел им в след. Кажется, даже пожал плечами. Отъехав около километра, Гена затормозил. В бардачке нашли пачку сигарет. Закурили.
- Так ты что, тоже видел, что ли? v спросил Гена.
Гарик молчал и смотрел на озеро. Солнце светило. Рябь воды играла на солнце. Белые чайки с резкими криками носились над водой. Обычные чайки. Каких много везде.
|
Проголосуйте за это произведение |
|
|
