Тот кто служил в армии, наверняка знает, что во многих воинских частях служат девушки. Они приходят в часть каждое утро, как на обычную гражданскую работу. Занимаются делопроизводством, всякими бумагами, работают в медицинских учреждениях вроде медсанбата или госпиталя, бывают телефонистками.

Они носят такую же военную форму как и все, только с юбкой. Да еще обувь носят какую хотят. Звания у них небольшие. Рядовые, ефрейторы, младшие сержанты, но порой самые строгие майоры и полковники теплеют, когда проходящие мимо девушки кокетливо подносят ладонь к отглаженной, чистенькой пилоточке. А уж мы то, солдаты срочники в самом расцвете своих сексуальных сил и вовсе таращили глаза, когда вдруг мимо нашего строя пройдет такая военнослужащая, на тоненьких каблучках, в темных колготках, в не очень длинной, юбке, обтягивающей бедра и ягодицы, под форменной рубашкой фантастическая грудь. Парфюм пахнет на весь полк. Тут уж начинается самое невообразимое массовое помешательство умов.

Самой красивой из нескольких девушек, служивших в нашем полку, была Галя. Черноволосая, темноглазая с умопомрачительными формами, украинка по национальности. Даже мы знали, что многие офицеры вздыхали по ней. Но почти все они были женаты, и Галя держала себя с ними строго. Хотя ходили слухи и о ее многочисленных романах, с командиром полка, с начальником штаба но, скорее всего это были сплетни. Сплетни в армии словно в селе, могут опутать с ног до головы, да и перевернуть все с ног на голову.

Но как бы то ни было, однажды Галя сдалась. И не какому-то офицеру с блестящим будущим или боевому герою, а начальнику вещевого склада немолодому, женатому бабнику и любителю погулять прапорщику Латыпову. Не знаю чем он ее прельстил, да и кто поймет молодую женщину. Так или иначе, но пригласил ее Латыпов в гараж.

А гараж, надо сказать был у него особенный. Широкий и длинный он мог бы вместить "Мерседес", но у прапорщика была маленькая "Ока", на которой он выезжал только летом, да и то всего несколько раз. Зелененькая, чистенькая, блестящая, как игрушка, стояла она там. Зато все остальное пространство использовалось по другому назначению.

В гараже было все необходимое для личной жизни, спрятанной от посторонних глаз. Жену Латыпова гараж не интересовал, поэтому он смог с размахом устроить это романтическое гнездышко. Две трамвайные печки отапливали помещение. Сзади стоял широченный диван, подаренный ему одним капитаном, переезжавшим в другую часть. Да и остальная мебель была собрана так же, с миру по нитке. Был тут и журнальный столик и сервант и старый торшер с дырявым абажуром. Часто офицеры из его полка собирались здесь выпить и посидеть. Иногда прапорщик давал ключи и для интимных встреч своих боевых товарищей. Короче говоря, для небольшого военного городка это была первоклассная конспиративная квартира.

Сюда и пришли Галя с Латыповым. На дворе стояла зима, не очень суровая, но в гараже было холодно. Включенные печки загудели, но до настоящего тепла было еще далеко.

-Ну а по рюмочке, для согреву, - потирая руки прапор полез в сервант.

Правда к удивлению своему увидел лишь пустые бутылки и мышиные следы возле оставленной корки хлеба.

"Добрались", - Латыпов вспомнил что три дня назад давал ключ от гаража своим двум приятелям из соседнего полка. Те приводили сюда каких-то девок. Ну и допили видимо все его немногочисленные запасы.

-Вот проклятье, куда-то все вино подевалось. Галенька, посидите здесь одну минуточку. Я сейчас, туда и обратно.

-Да не надо, зачем? √ попыталась она остановить его.

Прапорщик грустно взглянул на холодный гараж, на Галю в шинели и в шапке, серьезно смотревшую на него. Казалось она спрашивала и себя и его: "Зачем мы сюда пришли?"

"Нет, так ничего не получится. Обязательно надо выпить."

- Галенька, я прошу две минуты и я принесу чего-то вкусного. Здесь задвижка очень тяжелая. Вы не справитесь. Я закрою вас снаружи. √ Скороговоркой выпалил Латыпов, не давая времени для возражений, и выскочил на улицу, повесив на дверь висячий замок.

"Да так и спокойнее, мало ли кто придет, увидит замок и уйдет. Нет меня."

Жилые дома и магазин были в полукилометре от гаражей. Совсем стемнело. Падал снежок. Легкий морозец хрустел под ногами. Высыпали звезды. В городке холодно светили белые, галогеновые фонари.

В магазине, в те времена, выбор был небольшой. Латыпов колебался между сухим "Ркацетели" и портвейном "Кавказ" и наконец сделал выбор в сторону последнего.

Прихватив еще и пару шоколадок он устремился к выходу.

Надо сказать, что магазин, типичная "стекляшка", имел перед входом довольно высокую и широкую бетонную лестницу. Впечатление было такое, будто на нее специально лили воду, которая, словно застывший водопад, одела ступеньки в ледяную корку. Сегодня, как назло, ступеньки никто не чистил.

Латыпов поскользнулся еще на верхней ступеньке. Упал, потом вскочил, но как-то неловко, что вновь упал проскользив по ступенькам до самого низа. Какое то время он лежал, осознавая - что произошло? Потом попытался встать, но резкая боль выстрелила от бедра до самой ступни его правой ноги. Латыпов застонал и, превозмогая боль, посмотрел на свою ногу. Ступня была развернута как-то неестественно.

"Я сломал ногу! Боже как глупо! Ну нет, нет." Латыпов вновь попытался встать но не смог. Вдобавок от боли он почувствовал приступ тошноты.

Вокруг стали собираться любопытные.

-Вызовите скорую, - раздался, чей то громкий командный голос.

Только сейчас Латыпов заметил что его рука судорожно сжимает бутылку портвейна.

Бутылка не разбилась, во время падения он как-то машинально поднял ее вверх.

Он еще раз попытался встать, но боль была такой резкой, что все попытки пришлось оставить. Уже через минут пятнадцать два солдата-санитара присланные из дивизионного госпиталя стали укладывать его на носилки.

-Погодите ребятки, погодите, - закричал Латыпов. √ Серега! Иди сюда скорее.

Это в толпе зевак показалось знакомое лицо Сереги Козлова, живущего с Латыповым в одном доме, в соседней парадной. Он, тоже бывший прапорщик, сейчас уже был на пенсии и занимался тем, что за небольшое вознаграждение чинил сантехнику по всему военному городку. Многие рассчитывались с ним натуральным продуктом. Это и сгубило Козла, как его по-простому звали в городке. Козел спился. Вот и сейчас он был явно в подпитии. Но выбора у Латыпова не было.

-Серега иди сюда скорее!

-Латып, ты что ли? √ Серега протиснулся сквозь кольцо зевак.

Санитары уложили прапорщика на носилки и понесли, Козел зашагал рядом.

-Слушай Серега. Ты же знаешь где мой гараж? Так вот там человек заперт, вот это ключи. Иди и отопри его. Выпусти. Расскажи там, что я ногу сломал. А потом закрой гараж. А это тебе. √ Латыпов протянул Козлу ключи и бутылку портвейна. Сергей ошалело смотрел на невесть откуда взявшееся счастье и трепетно взял бутылку и ключи в руки. Солдаты-санитары удивленно переглянулись.

-Ты понял, Серега? √ с мольбой простонал Латыпов.

-Да понял, понял, не волнуйся, все сделаю. Езжай, лечись.

Серега убрал ключи в карман. Бутылку засунул под бушлат и помахал удалявшемуся на носилках Латыпову. Солдаты медленно понесли его в сторону госпиталя, стараясь сильно не раскачивать носилки.

Козел зашел за магазин и остановился в безлюдном, неосвещенном дворе, где располагались магазинные лабазы и кладовки, запертые в это время на замки.

Достал портвейн и моментально удалил пробку. Затем круговыми движениями создал в бутылке водоворотик и вылил его себе в горло одним махом. При этом у него даже не перехватило дыхание.

"Главное: горлышко бутылки и твое горло должны создать, как бы, единое целое. И вино или водка должны плавно, без пузырей, перетекать из одного в другое." - Так говорил он тем, кто удивлялся как лихо, в секунды Серега расправляется с бутылкой любого алкоголя, без каких либо дополнительных сервировок в виде стаканов или рюмок.

Сергей аккуратно поставил бутылку на землю и побрел по улице в сторону своего дома, погруженный в мысли о том, что сказать своей вечно ругающейся половине.

Галя продолжала сидеть на диване. Ей было как-то неловко и немного стыдно. Она так и не понимала до конца: зачем она согласилась прийти сюда? Но когда прошло полчаса, а прапорщик не возвращался ей стало и вовсе не по себе. Все, как только он вернется она уйдет. Еще через полчаса она встала и подергала дверь.

Заперто. Что же случилось? Прошло столько времени. На черта им это вино.

Ей хотелось просто общения какого-то. Латыпов казался ей душевным, добрым человеком. А может он просто посмеялся над ней, может специально разыграл всю эту историю. Галя вспомнила отца. Представила что бы он сказал ей, если бы увидел ее сидящей здесь в этом гараже. Она представила его нахмуренные брови, опустившиеся к низу усы: "Эх Халя, Халя", - со вздохом, не предвещавшим ничего хорошего, вымолвил бы он, и взялся бы за ремень. Галя вскочила с дивана, словно пыталась отогнать нехорошие мысли и стала ходить по гаражу, взад-вперед, строевым шагом. Устав, она снова села. Но тут произошло самое ужасное: в углу начала скрестись мышь. Галя запрыгнула с ногами на диван. Потом она поняла закономерность. Как только Галя вела себя тихо, мышь начинала шуршать. Стоило Гале начать шуметь - мышь затихала. Тогда снова начался строевой шаг. Потом зарядка. Потом снова строевой. Потом Галя обессилено упала на диван и зарыдала.

Мышь из уважения к ее горю на какое то время даже замолкла.

Прошло много часов. Ночь приближалась к концу. Около шести утра, почему-то вырубился свет. Наверное что-то случилось, как всегда, на трансформаторной станции. Стало темно и страшно вдвойне. Мышь гуляла вовсю. Трамвайные печки остывали, потрескивая.

Моментально становилось холодно. Галя снова начала свои упражнения, хотя сил уже не было.

Она вспомнила, что у входа стояла монтировка. Маленький ломик с заплющенным и чуть изогнутым концом. Она нащупала его и начала в исступлении бить мебель прапорщика.

-Ну почему! Почему я, - кричала Галя. Ломик проломил сервант. Слышался звон стекла и треск дерева.

Галя повернулась к "Оке". Машина слегка лишь поблескивала в темноте наполированной поверхностью.

-Получи, Латыпов! - Захрустели стекла. Все они, через несколько минут разлетелись на маленькие кубики. Дольше всего сопротивлялось лобовое, но потом и оно упало и покрыло торпеду и руль. Зеркала отлетели с одного удара. Фары разбились вдрызг.

На крыше и на дверях наверняка были вмятины. Галя хотела бить и бить машину еще, но сил уже не было. Она в изнеможении упала на диван и снова заревела навзрыд.

Было уже на все наплевать. На холод, голод, на мышь, на эту сволочь. Хотелось домой в общежитие. Под душ, смыть с себя весь позор и грязь этой ночи, а потом уснуть. Уснуть на несколько суток и проснуться в другом мире. В мире где нет Латыпова, шинелей и сапог, холодных гаражей, женатых мужчин.

Раздалось побрякивание замка на двери. Ярость вернулась в Галю вновь. Она подняла ее с дивана и вложила в ее руку монтировку.

┘Козел проснулся около семи утра. Жена спала рядом. Привычное похмелье уже не причиняло особых мук. Серега побрел в ванную, опустил лицо под струю воды.

Напился и умылся одновременно. Сидя на краю ванны посмотрелся в зеркало.

"Вот бедняга Латып. Надо в госпитале его навестить. Хороший человек бутылку мне отдал".

-Е-мое, - остолбенел вдруг Козел. Он выскочил из ванной и схватив штаны нащупал в кармане ключи.

-Он же в гараж меня посылал. Там что-то надо было. Только вот что?

Проблески вчерашних воспоминаний пробивались сквозь пелену похмельного дурмана.

-Человек, человек. Е-мое. √ Серега стал лихорадочно одеваться.

-Куда тебя понесло? Хронь,- раздался голос жены из комнаты.

-Сейчас, сейчас, приду. Надо, дело одно забыл.

-Забыл похмелиться.

Сергей не ответил и выскочил на улицу.

Через десять минут он стоял перед гаражом Латыпова и проворачивал ключ. В душе его гнездилась тревога, смутно, но он понимал что похоже подвел Латыпова.

Как только он открыл дверь из темноты что-то ударило его в лоб. Сноп золотистых искр на темном фоне ослепили его. В носу защипало потом послышался еще один глухой стук, который мог быть только от удара монтировкой по голове и следом за ним провал в темноту.

Галя бросила монтировку в снег и с ужасом посмотрела на распростертое тело незнакомого мужика. Со лба у него начинала сочиться кровь. Галя бросилась со всех ног к военному городку. Трое солдат расчищали от снега дорожку возле КПП, отделявшего жилую часть городка от служебной.

- Ребята, там раненый в гаражах. Срочно скорую вызывайте. Голова у него в крови.

Солдаты засуетились. Двое побежали к гаражам. Один к телефону. Галя прошла через КПП и медленно пошла в сторону штаба. Скоро начинался рабочий день.

Латыпов очень удивился, когда днем к нему, лежащему с подвешенной, и от бедра до ступни загипсованной ногой, приковылял, с полностью забинтованной головой, Серега Козел. Через бинт проступала кровь, Серега был в больничной пижаме. Бледен, как снег.

- Здорово, Латып. А чего там было то, в гараже-то, все-таки. А?

Copyright (c) "Русский переплет"