Снилось ему, будто бы проходит он какую-то медкомиссию, которую ему обязательно нужно пройти. Почему медкомиссию? В белых халатах ходили люди. Но не осматривали его, а задавали каверзные вопросы. И мужчины и женщины. – Скажите, а что Вы думаете по поводу…. А он степенно и аргументированно, как и подобает серьезному мужчине, отвечал на них. – Думаю, что…, а из этого следует…. Прошел, кажется. Замолчали. Вопросов больше не задавали и претензий не высказали.

Кто были эти люди? – озадачился Евгений поутру. Психиатры, не иначе. Мне только психиатров не хватало! Как бы наяву за меня не взялись. Поднявшись, он встрепенулся. Дела не ждут! Наскоро позавтракав любимым блюдом – гречкой, залитой молоком, он принялся было поливать цветы в горшках. Давно собирался. Но полив не шел. Земля растрескалась, высохла, а он торопился и вода, переливаясь через край, стекала на подоконник, а оттуда на пол. Непорядок!

Ладно, потом полью, на работу пора, а то шеф заругается! – решил Евгений. Он быстро оделся, аккуратно положил ноутбук в папку, вышел из дома и бодрыми шагами направился к расположенной неподалеку станции метро. По дороге он посматривал на спешащих, на работу людей. Все торопятся! Интересно, в каком сегодня шеф настроении? Но как не торопился он на работу, а завернул-таки по дороге в Сбербанк оплатить квитанцию за коммунальные услуги. Так спокойнее! Подождет шеф немного.

В Сбербанке мужчина осмотрелся. Народ уже подтянулся, люди толпились и у банкоматов и в операционном зале. Сперва – положить деньги на карту. Держать деньги на карте он не любил, снимут еще ненароком, без объяснения причин. Бегай потом доказывай, что не верблюд. Впрочем, терять ему было нечего, денег едва хватало на оплату квитанции и на еду. Тем временем, стоящий слева от него мужчина снимал деньги. Банкомат как-то долго все отсчитывал и отсчитывал купюры и наконец, выдал. Евгений покосился на пачку. Так и есть – все красные пятитысячные бумажки. Он бросил взгляд на мужчину – круглый, средних лет, коротко стриженый. Молодец! Надо поторопиться, терпение шефа испытывать не стоит, - напомнил он себе. Скор шеф на расправу. Положив деньги на карту, мужчина прошел в зал. И там оказалось много интересного. Перед окошком обмена валюты стояла женщина лет сорока. В руке она сжимала пачку знакомых красных купюр. Миллиона два, не меньше, - не без тоски сходу определил Евгений. Джинсы обтягивали ее телеса так плотно, что казалась, вот-вот лопнут. Хорошо питается тетя! – вздохнул Евгений. Настроение в начале рабочего дня испортилось. Откуда у людей деньги? – вновь вздохнул он. А, я? Всю жизнь выращивал хлеб для людей, а на старость так и не накопил. Эх! А еще этот кредит! Зачем брал только? Подошла его очередь. Оплатив квитанцию, он поспешил на улицу. Терпение начальства испытывать не стоит. Граждане все также торопились на работу. А вот и метро. Опять в душном вагоне трястись, опять целый день торчать в офисе. Одни и те же лица. Потом еще возвращаться в тесноте. Как же все надоело! Действительно, тяжко. Тут он слегка усмехнулся – кому как!

Приблизившись к входу Евгений, сбавил шаг, развернулся и уже не спеша направился в сторону спортплощадки рядом с домом. Размяться для моциона. А куда спешить? Никакого шефа у него не было и работы по найму тоже. И кредит он не брал, и хлеб не выращивал. И ноутбук, который он таскал с собой, давно не работал. Просто он уже вошел в роль творческой личности и изредка позволял себе всякие чудачества. Для остроты восприятия действительности. Надо будет резюме еще разместить на работных сайтах, пусть рассматривают кандидатуру, может, что дельное предложат, - совсем уж, вошел во вкус соискатель. А, впрочем…. Подожду пока. Раз удалось продержаться до сих пор, может быть получится и дальше остаться самим собой? – гадал он по дороге. Самим собой. Это кем же? Писателем.

Да, он был писателем, серьезным, маститым и знающим себе цену. Русскоязычные литературные журналы со строгим редакторским отбором давно публиковали его по всему миру. Мало того, он считал себя еще и бойцом идеологического фронта. По другую сторону от власти. Причин тому было несколько. Его раздражала идеология преуспевающих дельцов, его оскорбляло само их безбедное существование, а потому он давно сделал для себя вывод – с этим режимом ему не по пути. Он искренне удивлялся – почему режим еще существует? Разве мало в стране решительных мужчин и женщин? Неужели так нравятся порядки? Неужели не надоело слушать о том, что очередной вор украл миллиарды и обосновался с детишками за границей? Нет объединяющей идеи протеста? Так надо нести ее в массы! Каким образом будет наведен порядок, он не представлял, но не сомневался, что рано или поздно порядок будет наведен, хотя без крови обойтись уже не удастся.

Все заняты выживанием, - объясняла ему его давняя подруга Татьяна, когда он делился своим недоумением. Неужели не понятно, что чем дальше, тем будет только хуже, - пробовал возразить он ей. Да нет, все это прекрасно понимают, просто никому ни до чего нет дела, - объясняла она. А призывы твои уходят в пустоту, их никто не слышит. Но это было не совсем так. Во-первых, его услышали, и он ощущал это по многочисленным отзывам. А во-вторых, судя по пристальному вниманию, которое ему уделяли, его идеологические противники поняли исходящую от него опасность и обратили на него пристальное внимание. Хоть это радовало.

Да, на литературном поприще он достиг успеха, а вот в быту…. Живя с дочерью, он еле-еле сводил концы с концами и то благодаря сдаче комнаты в аренду, благо в его квартире их было три. Что делать? Известно, что. Чтобы лучше жить, надо лучше работать! Сколько раз повторял он эту фразу, гадая – где бы взять деньги? Впрочем, повторял он и цитату Великого кормчего – “Если вы считаете, что вы справитесь, то вы справитесь…”. И действительно справлялся, вызывая удивление окружающих его людей. Как же так, до сих пор не сгинул? А, вот так, не сгинул и не пропал! В действительности ему приходилось несладко. Работал он много, но денег его труд не приносил, славу только. А кому нужна слава без денег?

Да, шефа у него не было. А, кто был? Дочь, студентка проживала с ним да еще жиличка. Общался же он в основном с литераторами по всему белому свету. Но это было виртуальное общение и носило оно сугубо деловой характер. Неинтересно.

В те хмурые октябрьские дни его бывшая жена, Лена сообщила ему, что решилась на операцию. А без этого никак? - поинтересовался он хмуро. Может быть, обойдется? Не обойдется, - ответила она. Ему известен был ее твердый нрав – если решила, то сделает. И дочь такая же выросла. Не горюй, если что, я поищу себе другую женщину, успокоил он ее. Так они обменивались любезностями. Я в тебе и не сомневаюсь, - подтвердила она. В те дни он осознал, насколько дорога ему его бывшая жена. Оно и понятно. Такая большая любовь не могла пройти бесследно. Он видел, как тяжело ей приходится без него. Хотя на его вопрос – как тебе живется без меня? – она неизменно отвечала. – Замечательно! Так ли? Ну, потешила дуру-тещу да сыночка своего паскудного разрывом с ним, а дальше-то что? Кому она нужна теперь? А тут еще болезнь на нее навалилась.

Особенно удручало его то, что он совершенно не владел ситуацией. Ей явно, понадобиться помощь, а сделать он ничего не мог. Единственное, что ему удавалось, это отслеживать события без возможности оказать на них воздействие. Никакого! Ни лекарств купить, ни фруктов. Даже врачам на лапу дать ему было нечего. От былого влияния во времена работы директором охранного предприятия не осталось и следа. Тоска!

В день операции он не находил себе места. Вставал, бесцельно бродил по комнате, заложив руки за спину по старой привычке, подолгу останавливался у окна и бесцельно смотрел в серую московскую даль невидящим взглядом. Он понимал, что его отношение к Лене с сегодняшнего дня стало другим. На смену показному равнодушию и желанию утереть ей нос пришла тревога за нее и ясное сознание того, что отныне и до конца своих дней ему предстоит заботиться о ней. Она мать его ребенка. Нужна дочери мать? Конечно, нужна, какие сомнения! Но не только это. Двадцать лет, прожитых вместе, сроднили их. Он даже мысленно разговаривал с ней о пустяках, прикидывал возможные варианты ее ответов, особенно волновали его, ее эмоции при этом. Впрочем, ответы Лены не отличались разнообразием, а вот эмоции били через край. Как поступить? – спрашивал он ее совета. Иди работать! – следовал ответ. Говорилось это громко, с нажимом, безапелляционно и, как правило, при скоплении народа. Нос ей утереть! Ты о себе сначала побеспокойся! – урезонивал он себя. А то возможностей – кот наплакал!

Ближе к вечеру, понимая, что ему не усидеть на месте, он направился к ней в больницу. К ней! Скорее! Подобное состояние он испытывал и много лет назад, когда вернулся из Англии. Несмотря на уголовное дело, которое светило ему как бывшему руководителю охранного предприятия, повздорившему с собственником, редкой сволочью, к слову, несмотря на массу неотложных дел, даже не отдохнув с дороги, он прыгнул в свою Волгу и помчался к ней за город. Лена была на даче в то время с дочерью. Успокоился только, увидев ее. Рядом с ней ему казалось спокойно. Вот, по дороге в больницу в памяти и всплыли те давние времена. Машину он не брал. Старушка Волга стояла без бензина, да и московские пробки надоели порядком.

Ехать пришлось на другой конец города. В метро девушка уступила ему место. Старею! – в который раз отметил он про себя. Пока доехал – стемнело. На огромной огороженной территории угрюмо возвышались корпуса. Куда идти? По ошибке Евгений зашел сначала не в то здание, долго бродил по этажам, посматривая на быт больных и оценивая работу персонала. Не впечатлило. Уныло. Набродившись, выяснил, где нужный корпус и перешел туда.

Как она? – поинтересовался он на этаже у дежурной медсестры, не забывшись назваться писателем. Не в реанимации, это уже хорошо, - ответила та. Реанимация! Слова-то какие! Кошмар! – Я пройду к ней? – Проходите. Лене как врачу, заведующему большим отделением в детской больнице, выделили отдельную палату.

Вид бывшей жены поразил Евгения. Она выглядела слабой, очень слабой. Как ты? – озабоченно выдохнул он, садясь рядом. Не могу говорить, врачи не велят, - шепнула она. И не говори, я и так все пойму, - кивнул он ей. Знай, чтобы в дальнейшем не случилось, я буду с тобой до конца, - твердо произнес он и взял ее за руку. Она не отняла руки, шепнула, - хорошо! Посидев немного и понимая, что Лена утомилась, Евгений попрощался с ней. – Держись, ты нам нужна! – шепнул он на прощание. Она закрыла глаза и сжала его руку.

На следующий день он снова собрался в дорогу. Но повторный визит в больницу оставил двойственное впечатление. Лена почувствовала себя лучше и предупредила коллег о нежелательном визитере. Встретили его настороженно ели не сказать враждебно и разговора с врачами не получилось. Как она себя чувствует, какие прогнозы? – принялся было наседать на них Евгений, зайдя в ординаторскую. Мы не можем Вам этого сказать, – за всех ответила после долгой паузы женщина-врач с такими же рыжими волосами, как у его бывшей жены. И, правильно, не родственник же! – усмехнулся про себя Евгений. Наседать на врачей он не стал, хотя мог бы обратиться к главврачу. Не нужно. Врачи проявляют солидарность, защищают коллегу от негативных эмоций, - благоразумно решил он. А Лена с ним на этот раз и говорить не стала. Зачем приехал? – спросила только. – Тебя проведать. – Не надо! Вот и весь разговор. Что тут сказать? Если ей так удобно, пусть так и будет, - решил он, покидая здание. Лишь бы поправилась! Вскоре ее выписали.

Спустя неделю после этого они пересеклись-таки в его квартире. Лена зашла проведать захворавшую дочь. Перед выходом он задержал ее. – Подожди! – Что такое? Во время визита я забыл передать тебе вот это, - произнес он и разжал кулак. Не забыл, конечно, просто случай не подвернулся. Выставили ведь, его. У него на ладони лежал полупрозрачный камень светло-зеленого цвета с прожилками с грецкий орех величиной. – Что это? – Камень. – У меня дома своего хлама хватает, - по обыкновению, начала было она, но он остановил ее движением руки. – Подожди, выслушай! - Это хороший камень. Он торопился высказаться, пока она не повернулась и не ушла в своей манере. Лена задержалась. – Чем он так хорош? – В детстве я утащил его из музея. – Неужели? – По молодости, - пояснил он без тени смущения. Что было, то было да прошло. Пусть он поможет тебе полностью выздороветь. Сила в нем есть, я знаю. Это произойдет очень нескоро, – вздохнув, ответила Лена, но камень взяла. Она пристально посмотрела на него и сжала камень в кулаке. – Хорошо. Это или топаз или что-то в этом роде, - поспешно добавил он для ясности. Табличка в музее с названием камня давно стерлась из памяти. – Не выкидывай, верни, если не нужен будет. – Ладно, - кивнула она и удалилась из его квартиры. Лишь бы поправилась, - вздохнул он, глядя ей вслед. Я-то что, а вот дочери мать нужна обязательно!

Камень ли помог, или умение врачей сработало или ее железная воля – бог ведает, только вскоре Лена пошла на поправку. Интересно, кто из нас хороший, а кто плохой? – задался Евгений вопросом, когда напряжение спало. Почему-то не вызывало сомнений, что все знакомые в один голос заявили бы – она хорошая! Ну-ну, все вокруг хорошие, один я плохой! – ворчал он про себя по-стариковски. Посмотрим, как все запоют, когда достигну успеха! Успех подразумевался материальный.

Домашние заботы выбили писателя из творческой колеи, но как только Лене полегчало, он вновь взялся за дело. Писал, правил, переписывался с редакторами, работал словом, и в первую очередь идеологически, как он считал. Да, его все больше публиковали русскоязычные издания в Америке, в Канаде, в Германии. В России тоже публиковали, но меньше. Оно и понятно, в канву не укладывается произведение, - усмехался на это Евгений. Ничего, скоро уже, скоро, - подгонял он себя. И деньги, и слава, все появится. Похоже, что недолго этому режиму осталось. Ой, ли? А тем временем спираль противостояния в обществе и без его усилий закручивалась все сильнее. Не секрет, что многие люди считали, что жить стало тяжелее, а некоторые даже опасались, что коллапс наступает по всем направлениям. Ему же казалось, что правящая верхушка, все меньше утруждала себя сокрытием истины, и даже возможное наступление потопа их не пугало. Нам положено, мы победили! – читалось на самодовольных рылах свиней у корыта. Это пока вы победили, - хмурился мужчина. Пока! Но, гадал – а сколько еще будет тянуться агония при безропотном народе? Пока ни конца, ни края не видно. Да, они победители, а я проигравший, - признавал он еще свершившийся факт. Но это не навечно! Вечером перед заходом ненадолго выглянуло солнце и разом переменило настроение. Вспомнилось короткое лето. Евгений вздохнул. И что я все о политике? Зима впереди. Теперь до теплых деньков ох как далеко!

Короткий промежуток времени поработал он на славу. Но вскоре творчество вновь отошло на второй план, и новые заботы поглотили его внимание. Заботы! Без них никуда. Продукты, готовка, уборка…. Все сам да сам. Из дел, которыми Евгений вынужден был заниматься, выделялась почетная обязанность доставать пригласительные билеты в театры для дочери и ее спутников. Сопровождали дочь разные молодые люди, но ответственности от этого не убавлялось. Наоборот. Достань билеты туда-то и туда-то, – озадачивала расслабившегося, было папулю любимая дочка. Окошки на компьютере с театрами я открыла. Начни сначала. Выбирала она хорошие театры, поскольку давно стала заядлой театралкой. А можно я и от себя какой-нибудь спектакль добавлю? – растерянно лепетал папуля, рассчитывая добыть билеты в театр попроще. Нет, только туда! – безапелляционно заявляла дочка. Нечего мне неликвид подсовывать! – Попробую. Поохав для порядка, Евгений брался за дело. Начинались звонки, просьбы, напоминания. Когда удавалось получить приглашение, когда нет. По-разному. В тот вечер ему улыбнулась удача, дочке дали хорошие билеты. Как сходила, дочурка? – поинтересовался он вечером. – Хорошо! Спектакль дочери понравился, но подробностями она его не баловала. Где сидели, хоть? – не унимался папуля. – На пятом ряду партера.

Самому сходить, что ли? – вздохнул Евгений. На людей посмотреть, себя показать. А то дальше окрестных дворов давно ничего не вижу. Но спутницы у него не было, а одному появляться в театре казалось неинтересно. Сходил ведь он как-то из любознательности. Вы один пришли? – удивленно вскинула брови женщина-администратор. Один, – нехотя подтвердил писатель. – Проходите! Усадили его на первый ряд. Посмотрел он на Калягина с интересом, но все не то. Спектакль-то неплохой, да впечатлениями не с кем поделиться. Торчал он, как тополь на Плющихе и в фойе, и на улице, куда вышел глотнуть свежего воздуха. Принялась было крутиться одна дамочка вокруг него, но интереса не вызвала. Нет, не то. Один он больше не ходок.

То ли дело когда ходил он с бывшей женушкой! Вот с ней скучать не приходилось. И рюмочку в буфете в счет будущих заслуг пропустить было можно, и закусить соответственно, да все под разговоры, под свежее впечатление, под обмен мнениями. И закуска хороша и разговор. Посмотреть потом фотографии известных артистов на стенах, прогуляться по фойе туда-сюда. На людей посмотреть. Вдвоем, если. А, одному как? Тоска!

Еще одной важной заботой Евгений, помимо театров оказалась одежда дочери. Одежду ей покупала мать, а вот убирал ее он. Дочурка, собираясь в институт, разбрасывала свои тряпочки по квартире после примерки, и убегала, а наводить порядок приходилось ему. Тут и выяснилось, что женские платья имеют массу загадок. Так при уборке ему перво-наперво предстояло выяснить – что за вещь он держит в руках? Куда положить ее, в какой ящик? Вроде платье или блузка? Не без труда, но с определением он справлялся. Далее следовало понять – где фасад, и не вывернута ли вещь наизнанку? Порядок надо соблюдать во всем. Тут-то и начинались трудности. Сколько раз он выворачивал, как ему казалось платье наружу, но с удивлением обнаруживал, что на него смотрит бирка. Приходилось начинать все сначала. Ругался про себя он страшно. Ну и дочурка! Не могла сама навести порядок! Но ругался он для приличия. Я ведь, не сразу стал такой правильный, - напоминал он себе. Это я сейчас такой хороший. И, все же! То ли дело гимнастерка. Тут не ошибешься! Однако время текло за заботами. Пока он наводил порядок, силы таяли.

Но этим дело нее заканчивалось. Ему потом приходилось выслушивать замечания. – Папа, куда ты дел мою блузку? – Какую? – Серую! - Вот она! – Сколько раз тебе говорила – не трогай мои вещи! – Сама бы и убирала, а не разбрасывала. После таких речей случалось, выставляли его из комнаты, громко хлопнув при этом дверью. Хлопала дочурка дверью часто и решительно. В мамашу вся. До творчества ли тут! А уж такие мелочи, как походы по магазинам, готовка, уборка, стирка Евгений и за дело не считал даже. Были бы деньги. А, там как-нибудь справится!

Но за два месяца до Нового года заботы навалились на него так разом, что он застонал. Сломался холодильник, машина требовала ремонта, пришли налоговые квитанции. Плати, не задерживайся! Несмотря на его ухищрения, закончились деньги, а продуктов – кот наплакал. Лишь творчество продвигалось, но как бы само по себе, по инерции. Новые журналы принимали его тексты к публикации, знакомые редакторы просили прислать еще рассказы и почему-то даже его портреты. Портреты им зачем? – недоумевал Евгений. К текстам портрет и так прилагался. Разве что, на случай геройской погибели? Ладно, не раскисай! – твердил он себе. Будешь действовать, а не сидеть, сложа руки – не пропадешь. Хотелось результата, а потому он частенько гадал, анализировал, искал ошибки в прошлом и намечал пути продвижения в будущем. Да и думы о дочери все больше поглощали его. Девушка заневестилась. Недаром в народе говорится – большие дети, большие заботы!

Когда ни жилички, ни дочери не было дома, он подолгу стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел с высоты своего этажа вниз на улицу. Вот-вот ляжет снег, – прикидывал Евгений. Начнется привычная московская слякоть. Опять! Он чувствовал, что стал уставать от этой слякоти, от серого московского неба и постоянного холода. Все больше ему хотелось туда, где тепло, спокойно и безопасно. Но, кто ждет его там? Никто. Еще ему хотелось простых развлечений, выпить хорошего пива к примеру. Почему пиво? Да многие его коллеги за рубежом позировали на литературных сайтах с бокалом пива в руках. Знали, чем похвастаться. Они-то пьют пиво, а он нет.

Как-то во время такого бесцельного осмотра улицы, днем было дело, неожиданно раздался птичий крик и две маленькие пташки уселись перед ним за окном. Евгений улыбнулся. Жизнь шла своим чередом. Заботы? Можно подумать, что раньше их не было. Были, просто другие! А сейчас еще и заботы о дочери добавились. Но разве это плохо – заботиться о дочери? Хоть и хлопотно, но хорошо!

Впрочем, и о своих нерешенных проблемах Евгений помнил. В частности, о женщинах. На знакомства по интернету он больше не рассчитывал. Молодым девчонкам явно не до него, а морочить голову сверстницам ни к чему. Вскоре он познакомился с двумя женщинами. По отдельности с каждой. Первая, девушка лет двадцати пяти, выходила из соседнего подъезда в одно с ним время выгуливать свою собаку, маленькую, белую и ужасно противную потому, что обязательно облаивала Евгения звонко и громко. Но девушка оказалась приятная, и они немного разговаривали, из-за чего подчас, он даже задерживался на разминку. Вторая женщина выглядела старше, около сорока лет, но очень уж, красива сложена. Она жила этажом ниже. Евгению стоило большого труда не дать воли рукам, пока они спускались в маленьком лифте стоя близко друг к другу. Не познакомиться ли нам поближе? – решился наконец-то он. Я поставлю Вас на очередь, – пообещала она. Тут Евгений мельком взглянул на сорокалетнюю женщину и незаметно улыбнулся. Ну-ну! Однако они продолжали общаться, поскольку сталкивались частенько, и вскоре мужчина почувствовал, что им заинтересовались. Ну, еще одна девушка на улице появлялась постоянно, когда он возвращался домой после утренней разминки. Странная какая-то девушка. Она качалась на качелях напротив его подъезда в одиночестве и смотрелась интересно потому, что коленки в черных колготках выглядывали из-под пальто. Лет двадцать пять на вид ей было. Не маленькая. Так он все возвращался, а она все качалась и качалась. Непонятные они, эти девушки? – недоумевал Евгений. Нет, чтобы подойти, представиться. – Так, мол, и так, хочу, попробовать себя на роль Вашей музы. Можно? – Отчего не попробовать! Пойдем ко мне и попробуешь! Правда, жиличка дома наверняка торчит! Вот, незадача!

Она-то откуда про меня прознала? – еще гадал он. Свалилась как снег на голову. Но объяснение нашлось быстро. Молва обо мне по району давно ходит? Давно. Вот и наслушалась, - решил он без затей. Ой, ли? Бог ведает. Бабки-то у подъезда во главе, с бывшей тещей обсуждали его бурно и регулярно. Что верно, то верно. Может, и докатились до нее слухи. А может, и нет. Все лучше, чем ничего, – решил отвыкший от общения с девушками мужчина. А вообще-то, пора завести себе куклу, японскую, по тактильным ощущениям, говорят, настоящая женщина, - все чаще прикидывал он на полном серьезе. Посажу ее в уголок и накрою покрывалом, чтобы глаза не мозолила, пусть сидит, меня дожидается, все одно хлеба не просит. Жиличка, думаю, возражать не будет, а дочь и не заметит, у нее своих дел хватает. Тряпочки свои сложить ей некогда. Кукла вместо женщины! Радостная перспектива, нечего сказать.

Но все эти события происходили, можно сказать вокруг его дома. Евгений давно перестал гулять по центру Москвы. Дорого, неинтересно и накладно, не с кем и незачем. Даже по набережной Москвы-реки, где загорал когда-то неплохо, прекратил прогулки. А тем временем за пределами его двора происходили интересные события. Что-то он наблюдал во время случайных поездок по городу, что-то узнавал из интернета, телевизоры-то свои он давно продал. Все. Увиденные картины дали пищу для очередных глубоких размышлений.

Так, в начале ноября на улицах Москвы появились желтые КАМАЗы, припаркованные на обочинах дорог. Но стояли они не вдоль дороги, а поперек. Понятно, что в случае необходимости машины в одночасье перекроют дорогу. Только, что за необходимость? Враги наступают? А готовится власть к праздникам, серьезно готовится, - переваривал информацию Евгений. Нет, чтобы с народом поговорить по душам, договориться, все гайки закручивают! Еще бы бойцов подтянуть не мешало бы. Но и без его советов люди власть предержащие знали, что делали. Бойцов подтянули.

Начались протестные акции. Евгений прильнул к монитору компьютера. Что там творится? Полыхнет или не полыхнет на этот раз? А там демонстрировалось, что задержания граждан становились все грубее и бесцеремоннее. Удары раздавались направо и налево, надо, не надо. Особенно никто не стеснялся. Да и боятся нечего, лиц все равно не видно. Латы, шлемы, экипировка! Аж, жуть!

Потом, после этих выступлений Евгений внимательно пересмотрел картинки в интернете. Разные картинки, разные ракурсы, а суть одна – задержания! Много молодежи, и не боятся, ведь! Попадались кадры и из автозаков, ребята сидят, ждут разбирательства, снимали их журналисты, пока было можно, задавали вопросы. На лицах задержанных смятение, но ребята понимают, на что идут, готовы бороться за свои права и заявляют об этом, не боясь последствий. Они не прячут лица, им забрало ни к чему. Эх, ребята! – сокрушался Евгений, пересматривая эти картинки. Не те методы борьбы вы выбрали, не те! Плетью обуха не перешибешь. Хорошо еще, что пока в вас не стреляют. В его компьютере давно пропал звук, и слышать их разговоры он не мог, но и без слов все было понятно. Молодежь четко и аргументировано выражала свою позицию, и все было ясно как божий день. Основной посыл сводился к фразе – хватит терпеть воров. Надоело! Хотим жить нормальной жизнью.

Как интересно! Евгений внимательно смотрел на лица, стараясь понять – что же в них такого, особенного что ли? С такими парнями и девушками он ежедневно сталкивался на улице. Ничего особенного. Или, не с такими сталкивался? С другими? Скорее всего, те же самые. Недоработала власть с этим контингентом, недоработала! – усмехался он. Упущение! Прошляпили! Придет время – еще как им аукнется. Евгений обратил внимание на симпатичную молодую девушку, под стражей. Отвечая на вопросы журналиста, она улыбалась, жестикулировала, но была напряжена, губы ее чуть дрожали. Еще бы! Сидеть в автозаке и бывалому человеку нелегко, а тут девушка! Говорила она, как он мог судить по картинке без звука, аргументированно. Вот такую умницу мне в музы и надо! – вздыхал писатель. Подошла бы определенно. Вот творчество бы продвинулось! Вопрос. Подойду ли я ей? А за спиной девушки виднелись решетки на окнах машины. Не выберешься! Сейчас подойдут работники и начнут крутиться жернова мельницы, перемалывающие людские судьбы. Эх, ребята! Вам бы со сцены выступать с такими речами перед полными залами, а не в автозаке милости дожидаться! – все сокрушался Евгений.

Еще кадры. И снова он отметил прямоту выступлений молодежи и тут же спросил себя. А, что говорил бы я, окажись на их месте? Мол, мимо проходил, замели случайно, известный писатель, полностью поддерживаю усилия по наведению порядка, сторонник режима? Так? Скорее всего, что так. Не сидеть же в автозаке без воды и хлеба. Впрочем, свое мнение обо мне читатели давно сложили, - напомнил он себе не без иронии.

Но все эти события происходили в центре. А что творилось в его районе? А ничего не творилось, все оставалось тихо. Такой сценарий годится для дворцовых переворотов, а не для волеизъявления народа, - подумал Евгений. Пока не воспрянут тишайшие улицы, подвижки не будет. А вот, если воспрянут, тогда и запахнет жареным. На все переулки КАМАЗов не напасешься.

Спустя некоторое время стало понятно, что серьезных потрясений на этот раз не предвидится. Пошумели немного, и хватит. А как же желтые КАМАЗы и людей столько нагнали? Для чего? Для порядка. То ли власть перестаралась, то ли условия еще не созрели, но все закончилось пшиком, как впрочем, и ожидалось.

Как раз в это время появились очередные публикации его текстов в зарубежных русскоязычных изданиях, и редакторы этих изданий, словно по команде принялись наседать на Евгения. Дайте оценку происходящим в Москве событиям, - наперебой требовали они. Что вы хотите от меня услышать? – вяло отбивался Евгений, потому как прекрасно понимал, что именно они хотят услышать. Примеров выступлений со стороны зарубежных коллег было более чем достаточно. Ругали власть, конечно. Ну, выразите свою позицию, - настаивали они. Время расставит все по местам, - отвечал он по обыкновению уклончиво. Зная, с кем имеют дело, надоедливые редакторы от него отстали.

Зато писатель еще долго возмущался про себя. Ишь, чего захотели, мнение им четко выскажи! Мне бы с дочерью перебраться бы в ваши теплые края, тогда конечно скромничать не буду. Выскажусь. А то они там, а я здесь. Позицию им подавай! Ни стыда, ни совести у людей не осталось. С меня и так глаз не сводят. Но редакторы конечно и сами все понимали без объяснений. Все давно успокоились, а он все ворчал и ворчал по инерции. Возраст, наверное. Быстро остановиться он не мог. Все заботы о хлебе насущном, ни о чем другом уже и не думается. Деньжат лучше подкинули бы за публикации, а то позицию им подавай! Больно хитренькие! Эх, отдохнуть бы! Где, только?

Даже бассейн казался ему теперь несбыточной мечтой. А ведь, ездил еще недавно, плавал в охотку, девушки на него нет-нет, да посматривали. И дочь возил с собой, и Лена изредка составляла им компанию. Вспоминался бассейн теперь ностальгически, как безвозвратно ушедшее доступное развлечение. Значит, все, наплавался? Похоже, что так. Тренажеры во дворах еще остались.

Доступные развлечения! Так ли их много? Трудно сдерживать себя в мечтах о светлом будущем. Изредка он позволял себе помечтать о деликатесах, если вдруг появятся деньги. Запеченный карп под лимоном с маслинами и белым вином. Обязательно! Котлеты собственного приготовления с зеленью. Давненько он их не готовил. Это с красным вином. Традиционная икорка под водочку. Только водка обязательно холодная! И как только японцы пьют теплое саке? Селедка с луком, форшмак по-еврейски, опять под водочку. Ну а жареная баранина? Объедение, пальчики оближешь. Тут и коньячок не помешал бы. Не спиться бы на радостях! – вздыхал, замечтавшись Евгений. Не бог весть, какие деликатесы, но на фоне порядком надоевших круп смотрелись привлекательно.

Что еще? Ах, да! Собутыльницу подходящую не мешало бы найти, - напомнил он себе. С ней куда веселее! Кто бы спорил. Напрячься, что ли? Евгений набрался храбрости и, столкнувшись на прогулке с девушкой с собачкой, затеял с ней разговор. Не только о погоде, как обычно. У Вас выходные дни бывают? – поинтересовался он любезно. Сегодня как раз выходной, - подтвердила она. Не сходить ли нам в театр? – оживился Евгений. На бесплатные билеты от администраторов он вполне мог рассчитывать. Нет, сегодня я занята, - отказала ему противная, как и ее собачка девчонка. - Только сегодня? А в другой день? – поинтересовался он уже для порядка. Терпеть не мог отказов. – Не знаю. Посмотрим. На что смотреть то? – возмущался он про себя, отойдя от нее на приличное расстояние. На машину мою, если появится? А он уже настроился было прогуляться с девчонкой, взять ее за руку. И без собачки. Не вышло. Жалко. Ладно, пусть подумает пока, мне торопиться некуда, - решил, приходя в себя мужчина. Торопиться ему действительно стало некуда, давно, причем.

А, хорошо бы прогуляться, развеяться, поболтать о пустяках! – вздохнул он. Дикий я стал какой-то, нелюдимый, душа заледенела вся, - резал он правду-матку. Оттает ли душа когда-нибудь? Оттает, конечно, если девчонка поможет. Эта или другая. Все равно. А в голове у него вертелась совершенно не подходящая к месту фраза – денежка она счет любит! К чему бы? Где бы найти подругу? В сетях только бабушки для него остались.

Бабушки! Что верно, то верно. От них то, как раз отбоя не было. Бабушки интересовались им вполне серьезно. Пару раз он даже вынужден был напомнить наиболее ярым поклонницам – бога побойтесь! Бог он все видит! А может быть действительно, уступить обстоятельствам? Что тогда будет? А ничего не будет. Проходил он уже это со своей знакомой Аллой, той самой, что спонсировала его выходки. Разделся, лег, да сразу вскочил и оделся. И это при том, что Алла выглядела вполне ухоженной женщиной, ну слегка за сорок. А, бабушки? С ними что делать? Он представил на мгновение картину. Будто бы сидит он в тускло освещенной комнате с бабушкой, пьют они чай с баранками и неспешно калякают о том, о сем. Посмеиваются, вспоминают молодость. Ему ведь тоже есть, что вспомнить. Раньше и времена были другие! И вот сидят они, посмеиваются, а у нее глаза уже блестят в полумраке, и до бесконечности растягивать беседу у него не получится. Рано или поздно придется раздеваться, ложиться. Он представил ее дряблое тело, ощутил ее шершавые ладони на своей груди. Чур, меня, чур! Тут он вздрогнул, и чуть было не перекрестился, забыл какой рукой просто. Нет, уж, лучше одному куковать.

Да и вообще, в его возрасте уместно прогуливаться по улицам Вены с молодой поклонницей творчества под ручку, заходить там, в кафешки, пить вкусный ароматный кофе, делиться творческими планами на будущее, и как ужасный сон вспоминать суровые российские реалии. Говорят, что при сытой жизни негатив быстро забывается. Так в чем же дело? Деньги! Ах, да, деньги. Дело за малым. Осталось их заработать или получить как-нибудь. Темнота.

В том ноябре семнадцатого года ему показалось, что вокруг лишь серость, грязь и непогода. Тоска зеленая! Откуда такая печаль? – недоумевал Евгений. Благодаря случайному заработку ему удалось закрыть прорехи в скромном бюджете, появилась надежда встретить Новый год более-менее спокойно. Но, нет. Тревога все нарастала. Старею! – все чаще вздыхал маститый писатель. Себя не обманешь! Старею. Действительно, он становился старше и тяжесть прожитых лет давила на него все больше и больше. И, что? Не видать больше девчонок? Это как карта ляжет. А, как у других?

Тут ему припомнилась фотография из интернета, на которой развалившаяся в роскошном кресле жирная туша в возрасте, не то депутат, не то сенатор с кошельком пухлым, держал за руку молодую помощницу. Ау той физиономия светилась от счастья. Еще бы! И, накормлена она, и денег ей дали, и на должность непыльную пристроили, и за границу обещали свозить. Машину недавно подарили. Красота! Это не за швейной машинкой сидеть день-деньской. И, что? Вот тут возможны варианты, - прикидывал Евгений. Или становиться такой же бессовестной чиновничьей тушей, да поздно уже! Или вытрясти из этой туши деньги на безбедную жизнь, да и душу вытрясти тоже. Все одно поганая у него душонка. Тут Евгений усмехнулся. Так какой вариант предпочтительнее? Размышлял он недолго. Конечно правильный вариант! Да и девке дело найдется. В свинарнике за свиньями ухаживать будет далеко от Москвы. Ей не привыкать!

В тот ноябрь он еще почувствовал не просто интерес к своей персоне, как это случалось и раньше, а то, что находится в плотном кольце наблюдателей. Подобное уже происходило с ним во времена директорства в охранном предприятии. Тогда, работая на Бандюка, он оказался втянутым в разборки и, приехав на “стрелку” и едва выйдя из машины, увидел следующую картину. Спереди, сбоку, сзади, поодаль стояли крепкие мужчины, стояли вроде как сами по себе, но разом двинулись вместе с ним. Встретили, словом, хотя он не доехал до назначенного места метров двести. Ждали, профессионалы, ведь. Так и вел он тогда переговоры в кольце окружения. Пистолет вытащить ему не дали бы.

Так вот, в отличие от предыдущих случаев наблюдение за ним не афишировалось, а шло незаметно, но ощущалось. Так ощущается приближение грозы. Поднимается ветер, солнце начинает светить как-то по-другому, не так ярко как прежде, небо меняет окраску, прячутся птицы. Все понятно. Скоро загрохочет вокруг. На практике это вылилось в участившиеся звонки с напоминанием, - Вы имеете право на бесплатную адвокатскую защиту…. Только теперь добавилась фраза, - на основании федерального закона…. И, шел номер этого самого закона. Ударение делалось на слово “федеральный”. Тут любой насторожится. Понятно, - усмехался писатель. Не иначе, как после народных волнений встрепенулись. Не тот подход выбрали, не тот! Проявили бы чуткость – мол, не надо ли чего? Вообще-то ему давно стало до лампочки – больше внимания ему уделяют или меньше. На скорость творческой работы это не влияло. Он даже обижался, когда чувствовал ослабление внимания к своей персоне. Вот, бездельники! – искренне возмущался писатель, но и корил себя немного. Не иначе, как потеряли ко мне интерес. Не представляю, значит, опасности. А работа то идет. Поинтересовались бы, приличия ради. Редакторы то вон как встрепенулись. И за что им только платят? Нет, мало работаю, мало! Это веселило его, но вместе с тем он понимал, что если возьмутся за него всерьез - то шутки в сторону! А тревожные новости все чаще доходили до него. Якобы, то тут, то там обнаруживались экстремистские организации, цель которых – подумать только! – свержение власти. Правда, состав участников вызывал у Евгения большие сомнения в их дееспособности. Птенцы неоперившиеся. Куда им с властью тягаться! Молодежные игры и только. Бравада. Но дела на них заводили, и сроки давали нешуточные. Ох, зачалят меня рано или поздно под сурдинку, непременно зачалят! – прикидывал идейный борец. Проще пареной репы. И никаких политических статей подводить не будут. Спровоцируют на драку и зачалят. Повадки мои им давно хорошо известны. Зря, что ли топтались вокруг да около. А как брать будут? Остановится рядом машина. Выйдут крепкие ребята – пройдемте с нами! И много у них на меня? Вот взглянуть бы на материалы дела! Страшно! Страшно не увидеть результатов своих трудов, не дождаться успеха! Он ведь, успех не за горами? Да или нет? Гадать можно было до бесконечности. Вопросы, вопросы.

Кстати было задуматься и о практической стороне дела. Интересно, - гадал он, - достаточно ли этих посылок для предоставления мне политического убежища? Нервируют ведь, не дают нормально работать. Признают заслуги? Нет, откажут, - решил он после недолгого раздумья. Скажут, - померещилось Вам все. Жить просто лучше хотите. Вот, если бы Вас в подвал бросили, да годика два-три продержали бы там, тогда другое дело, мы могли бы еще подумать. А так нет, улик недостаточно. Отказ. Недостаточно? Вас бы в подвал на два-три годика! – мысленно отвечал оппонентам Евгений. Прониклись бы тогда сразу бедственным положением творческой личности на Руси!

С убежищем не получилось. Тогда еще вопрос. Как долго мне предстоит восстанавливаться после всех этих волнений? – озадачился он не на шутку, как будто волнения для него уже закончились. Говорят, что бывшие заключенные приходят в себя на воле лишь после того срока, который отсидели. Что выходит? До конца моих дней предстоит восстанавливаться! – не мудрствуя лукаво, ответил себе маститый писатель.

Так за мелкими заботами незаметно летело время и, как всегда неожиданно наступила пора подводить годовые итоги. Я только и делаю, что подвожу итоги, прямо ударник труда какой-то! – удивился лишь мужчина. Повалил снег, сразу образовалась привычная московская слякоть, пробки на дорогах возросли многократно. До боли знакомая картина. Что-то не соскучился я по зиме, - ворчал он, наворачивая привычные круги по окрестным дворам и кутаясь в поношенную черную куртку охранника. Непогода! Какая долгая еще зима впереди. А скоро и морозы ударят. Ой, продрогну! Силы уже не те.

Он обратил внимание на то, что ему стало трудно вставать по утрам. Раньше такого не было. По звонку будильника в телефоне он вскакивал, как солдат по тревоге. А вот в последнее время вставал с трудом. Все хотелось полежать, понежиться, погреться, помечтать о женщинах. Причины для усталости у него были. Дочь вечера проводила с приятелями на прогулках в центре города, задерживалась частенько допоздна – у молодежи дел хватает! А он терпеливо дожидался ее возвращения. Отсыпаться ему не удавалось. Подъем по звонку будильника, а уж лечь – как получится.

У дочери свои интересы, - все чаще констатировал он. Ей и поговорить со мной некогда. А какие интересы у меня? Разве что наблюдать за тем, что творится в мире, да гадать – чем все это закончится? Действительно, кратковременный интерес у него вызвали события на Украине, где бывший президент Грузии провозгласил борьбу с коррупцией. Ему удалось привлечь к себе внимание. Устали люди, хотят перемен, хватаются за соломинку, - констатировал Евгений. Майдан они прошли, что дальше? Посмотрим. Но как-то быстро все закончилось. Ничем.

Да, перемены назрели во всем мире! – ему казалось, что это очевидно для всех, не только для него. Но и непонятно и тревожно. А дальше то что? Ведь, под воздействием внешних обстоятельств его жизнь, да и жизнь других людей могла бы разом улучшиться, как впрочем, и ухудшиться. Вот бы улучшилась, вот бы дождаться подарка судьбы! Но знаковые перемены если и происходили в мире, то на нем это пока никак не отражалось.

Подарки! Наивно ждать их от судьбы. Впрочем, без подарка к Новому году он не остался. В платежке за коммунальные услуги стояла сума в полтора раза больше, чем обычно. Если заплатить – прореха в бюджете. Почему так? – поинтересовался отправившийся разбираться в расчетный центр Евгений. Счетчики до сих пор не установили? – спросила первым делом сотрудница. Не установили, – согласился Евгений. Ставить счетчики он и не собирался. - Значит все правильно! – Как правильно? – Да! Сделали перерасчет и навесили долг на тех, кто без счетчиков, - прояснила сотрудница. Видя недоумение посетителя продолжила. Люди по пять лет в тюрьме отсидят, потом приносят справку, что отбыли наказание и им делают перерасчет, - охотно пояснила сотрудница. – Ах, вот оно что! Прямо позавидовать можно, - кивнул Евгений. Пять лет что, пролетят, и не заметишь, зато какая экономия получается! Сотрудница оценила дельное замечание. Посмеялись немного. Знаете что, если будете уезжать, принесите нам билеты, обратные тоже и мы сделаем Вам перерасчет на время отсутствия, - шепнула она доверительно. – Договорились. Перспектива обрадовала, хоть на чем-то можно будет сэкономить. Правда стало неясно – куда уезжать и на сколько? На юг, если, или в Венгрию? Ну-ну!

Вечером он вновь вернулся к расчетам. Результаты не обрадовали. Почти все деньги за аренду комнаты улетучивались в одночасье. Еще налог на недвижимость подбросили, чтобы жизнь медом не казалась. Квитанции, квитанции. Опять Новый год предстояло встречать без копейки в кармане. А с чего ты взял, что тебе должно быть легко? – напомнил себе писатель. Ты в борьбе, противник непрерывно атакует, делай ответные выпады, не спи, действуй. Устал? Народ тоже устал. Ничего, потом отдохнешь! Тут Евгений усмехнулся. Слово “потом” принимало двоякий смысл. Бог весть, что можно было подумать. Заплати налоги и спи спокойно! – усмехнулся он, отбрасывая квитанции в сторону. А есть то что? Опять угроза голода на горизонте! Когда наступит нормальная жизнь? Я же не могу обманывать время до бесконечности! И как держусь, только!

Он скинул халат и подошел к зеркалу. Нет худа без добра! – усмехнулся мужчина. Он стал еще стройнее и мускулистее. Нагрузки во время разминки возросли да все на свежем воздухе! Для кого я тренируюсь? – вздохнул он, вроде как, укоряя себя, хотя понимал, что это единственный путь для него держать себя в форме. Для кого? Хоть бы одна красавица оценила! Подошла бы, представилась. - Хочу попробовать себя в качестве Вашей музы. Можно? – Отчего не попробовать. Сейчас и пройдешь первичное испытание, - согласился бы он. Тут Евгений вздохнул, припомнив девушку на качелях, и вновь полюбовался на себя любимого. Хорош для своего возраста, без сомнения. Да и вообще хорош! Впрочем, не без недостатков. А у кого их нет. Необязательно быть образцом для подражания.

Когда до Нового года остался один день, денег у Евгения сохранилось лишь шесть рублей, да и те лежали к копилке у Маши. Да он привык уже! Ветка елки в вазочке да горсть мелочи. Сахар жаль закончился. А без сахара, что за Новый год! Разве что занять у Маши да поискать деньги по карманам? – озадачился писатель. Может быть, на сахар и наскребу. Под сладкий чаек легче будет коротать одному долгие зимние вечера. Вот она, Маша, на столе у дочери! Машу сделали из пластмассы, скопировали из мультфильма про медведя, она улыбалась и качала головой, стоило до нее слегка дотронуться. Можно я займу у тебя немного денег, верну, честно-честно! – обратился к ней Евгений и аккуратно дотронулся до ее головы. Маша согласно закивала в ответ. Вот и ладненько! Шесть рублей уже есть, - обрадовался Евгений, припомнив, что робкие попытки перехватить деньги у соседей не увенчались успехом. – Нет денег, - равнодушно разводила руками тучная соседка. – Совсем нет? – Совсем. И жиличке надоело платить ему за два месяца вперед. – Не дашь ли денег по старой памяти? – с робкой надеждой обратился к ней Евгений. Денег нет! – ответила она и укатила к себе в Пемзу. Ай-ай-ай! Хорошо еще, что запасы крупы и чая были сделаны заблаговременно. А что сахар? Тут Евгений припомнил былые времена, когда уже сидел без сахара. С алкоголем тогда боролись, виноградники вырубали, паскуды. Зато теперь на каждом углу самогонные аппараты в продаже – пей, не хочу!

Итак, где бы еще посмотреть мелочишку? Разве что, у дочери в куртках покопаться? Не завалялся ли рубль-другой? После тщательных поисков им было обнаружено шестнадцать рублей. Все одно не хватает. Не покопаться ли еще и в джинсах? Во время поисков он напомнил себе о кануне праздника. Так какие планы, какие мечты? Но никаких мечтаний, кроме того, где бы взять немного денег, у него не осталось. Мельчаю! – вздыхал Евгений, старательно выворачивая карманы дочкиных джинсов. До чего докатился! Ищущий да обрящет. И там нашлось восемь рублей. Всего ничего добыть осталось. Пустяки. Найдутся. Бог милостив. Так-то оно так.

Сахарком ему удалось-таки разжиться. С недостачей, рассчитывая на русское “авось”, он направился к магазину. Прогуляюсь, хоть, - утешал он себя по дороге. В большом магазине царило предпраздничное настроение, шум, гам, люди толпились у входа, проходы оказались заставлены лотками с невыгруженным еще товаром и мешали гражданам отовариваться. – Проходите, проходите! – слышались голоса. – Пропустите! Так и есть – удача! За кассой сидела знакомая продавщица Вика. Протискиваясь сквозь толпу Евгений, направился к ней. У меня на сахар восьми рублей не хватает, я возьму и стану к тебе, потом рассчитаемся, - объявил он ей без предисловий. Хорошо, - кивнула она, не переставая обслуживать покупателей. Договорились. Почему такой ажиотаж, что берут, может скидки какие? Любознательный Евгений отправился в поход по магазину. Мельком осмотрел мясной отдел, цены – ой-ой-ой и переместился в рыбный – полюбоваться на скидки. Конечно же! Крупная банка с мидиями продавалась по сходной цене. Евгений заглянул сквозь прозрачную крышку внутрь банки. Плотно упакованные жирные мидии смотрелись весьма аппетитно. Не на раз хватит. Всего двести рублей за полкилограмма. Вот отовариться бы! Да где там!

Погоревав немного, он направился к кассе, прихватив по дороге сахарный песок. Навстречу ему в красной фирменной тужурке спешила Вика. Где ты бродишь! – воскликнула она. Ищу тебя по всему магазину. – Приценивался. Что за спешка? – Отойти хочу, подменили меня, держи! – произнесла она и протянула Евгению новенькую блестящую монету в десять рублей. – Спасибо! - Да ладно, с наступающим тебя! И тебя тоже! – спохватился мужчина.

С сахаром сразу стало веселее. А мидии что, плавают сверху в масле, только видимость создают, - утешал он себя на обратной дороге. Моросило. Непогода. Дождь со снегом усилился. Не привыкать! Привычная московская погода в канун Нового года. Намочит, конечно, зато с сахаром. От глубоких размышлений его отвлек громкий голос идущей навстречу молодой женщины. Разговаривала она по телефону и любознательный Евгений прислушался. Мне в декрет идти надо, я ребенка рожать хочу, - объясняла она невидимому собеседнику. Они разминулись, и мужчина покачал головой – в декрет ей надо! А работать, кто будет? Кто будет стоять у станка на патронных заводах, шить обмундирование на швейных фабриках, закатывать тушенку в банки, да и сою для тушенок выращивать? Кто? В декрет ей надо! – не мог он успокоиться. Годика три собирается дома посидеть. Десять дней давали колхозницам на восстановление после родов! Десять дней – и на работу. Да, было такое. Работать надо было, пользу приносить государству. А сейчас что, не надо? А детишек куда? Раньше в ясли их принимали. Отработала? Забирай! А есть ли сейчас ясли? – равнодушно подумал он. Что-то ничего про них не слышно. Но открыть их заново – недолгое дело.

Успокоившись, он попытался понять, а что именно вызвало его раздражение? А куртка по ходу уже вся промокла, и плечи уже чувствовали влагу. Сахар бы не намок! Он прибавил шаг. Редкие прохожие попадались в темноте навстречу, машины неслись по проспекту мимо, обдавая брызгами, друг друга, все как обычно. Так, на чем остановились? Ах, да. Ну, рожать женщина хочет – что здесь такого? В хорошую погоду мамаш с колясками на улицах Москвы пруд пруди. Так пусть рожают на здоровье! Но тема не отпускала, что-то не нравилось ему в этом деле. Что именно? Кажется, разобрался. Поощряет режим их всячески – размножайтесь, убыль населения покрывать надо. И, то. В метро вон, гостей столицы не меньше стало, чем москвичей. А слышал он где-то, не знал – правда, это или нет, что коренного населения в стране не более восьмидесяти восьми миллионов осталось. Да что сорок из них приходится на московскую и ленинградскую области, а остальное – на всю Россию. Потому и стоят деревни пустые – селиться там некому, а гостей туда и калачом не заманишь. А так – мамаши с колясками видимость благополучия создают. Мужья их закредитованные бегают, как могут быт устраивают. Только вот перспективы неясные, размытое будущее у народа. А пока мамаши дома сидят, я то работаю, как проклятый! – напомнил он себе. Уже не выбирая дороги, худые ботинки промокли. Получается, что я плачу им, с моих налогов дают им копейку, на обновки вот, денег не остается. Но думать на эту тему ему быстро надоело. Праздники на носу! Да и дождь со снегом усилился. Холодно, мерзко, промозгло. Домой – греться!

Спустя две недели после Нового года Евгений по-прежнему сидел без копейки в кармане. И долго мне еще бедствовать? – спросил он себя, устроившись в кресле и потягивая чаек с сахаром. А, я понял! – воскликнул он после минутного раздумья. Эти испытания свалились на мою голову для того, чтобы потом, когда разбогатею, ценил бы каждую копейку, а не разбрасывал бы купюры направо и налево, как это случалось ранее. Надо же! Сколько чаевых в венгерских ресторанах оставил! Оркестры заказывал, на скрипочке ему по-над ухом чардаш наяривали. Было дело под Полтавой! Тут он ударился в воспоминания. Венгрия! Эх, выпадали же светлые денечки, когда служил на почте ямщиком. Нельзя теперь так, дочь ведь, на мне! А Венгрия как же? Разве что, для языковой практики съездить? Только плохим девчонкам там – шиш с маслом, ну, в корчме иной раз рюмашку палинки пропустить, пожалуй, можно будет. Впрочем, насчет девчонок…. Цыганки то, ладно, с цыганками он хорошо познакомился, да была в Венгрии народность малая, матьо называется, блондинки с голубыми глазами…. Не добрался во время своих кутежей до них тогда Евгений. Непорядок. Наверстать бы. И для творчества одна польза будет. Но, нет, - экономить деньги надо!

Да что я делю шкуру неубитого медведя! – спохватился он, наконец. Нет никаких денег, и не предвидится. Какая Венгрия! Забудь. А если и появятся деньги, то беречь их надо! А с другой стороны – что их беречь? – тут же засомневался он. Бог ведает, что со мной завтра будет. Тут в его памяти услужливо всплыл увлекательный сюжет, виденный им по интернету. Случайно наткнулся. Показывали там обнаруженное грибниками хранилище, захоронение скорее, вышедших из употребления денег. Купюры, купюры! Плотные спрессованные временем и влажным грунтом пачки. Много. Конечно, пришли в негодность, даже коллекционеры на них вряд ли позарятся. А сколько материальных благ можно было бы купить на них в свое время! Представить страшно! Квартиры, машины, девчонки! Постой! – урезонил он себя. Девчонки это не материальные блага. Тогда что же? Ага, духовные! – решил он после недолгого раздумья. А что теперь эти пачки? Кому они нужны? Труха! Да и девчонки теперь не первая необходимость, - признался он себе. Жаль на них тратиться, даже если деньги и с неба свалятся. Тогда что? Какие развлечения еще доступны?

Из доступных ему развлечений пока оставалась еще машина. Правда в дышащей на ладан Волге сел аккумулятор, и она стояла без движения с Нового года, третью неделю значит. Поедет ли? – ломал голову Евгений. Надежда теплилась. Сколько раз после очередной поломки задавался он таким вопросом, и каждый раз удивлялся, ведя машину по московским улицам. Надо же, снова едет! Оно и понятно. Волгу неплохо задумали в свое время, неприхотливая она вышла, хотя и малокомфортная. Да и душу вложил в нее Иван Иванович, механик со стоянки, покопался он в ней основательно. Вот на честном слове она пока и работала. Но с каждой поломкой становилось все тревожнее и становилось понятно - скоро машина встанет окончательно!

Впрочем, и без машины ему хватало развлечений. Творчество отнимало так много сил и требовало так много времени, что скучать особо и не приходилось. Рассылая после праздников свои произведения редакторам, Евгений обратил внимание на то, что совсем не ждет их публикации. Их, публикаций, давно набралось так много, что одной больше, одной меньше уже не играло никакой роли. Случалось, что он в интернете натыкался на давно опубликованное в солидном журнале произведение, о котором уже и думать перестал. Лишь, удивлялся. Надо же, таки опубликовали! На его спокойствие это не влияло. Куда важнее теперь казалось ему поздравить хороших людей с праздниками, не забыть бы кого, пожелать им здоровья и процветания. Искренне. Действительно, за долгие годы совместной работы они уже привыкли друг к другу, узнали привычки и пристрастия, подружились, словом. Десятки литературных изданий, десятки редакторов! Да и люди все солидные, известные, авторитетные в творческой среде. А потому общение его с большинством редакторов носил если не фамильярный, то вполне доверительный характер. Среди них встречались люди разных возрастов, разных национальностей и религий, проживали в разных странах, но это не играло для Евгения никакой роли. Был бы человек хороший! Он с увлечением переписывался и с литераторами из Ирана, и с литераторами из Израиля. Опять Вы запятые не так расставили! – справедливо возмущалась женщина из-за океана. Дорогая Ирина, знал бы, как правильно, так поставил бы! – не мудрствуя лукаво, отвечал он на ее замечания. И шел на маленькие хитрости, когда терпение у людей заканчивалось. Старался рассылать уже опубликованные тексты другими изданиями, то есть с редакторской правкой. Не всегда, но сходило. На его проделки смотрели сквозь пальцы. Имя его уже узнавали и особо не привередничали, хотя и напоминали – опять Вы недоработали! Масса ошибок, проверьте знаки пунктуации, очень много надо править! И так сойдет! – мысленно отвечал им писатель. А править тексты – ваша забота! Грешно признаться, но исправленные тексты редакторами он даже не смотрел. Проверьте, Вас все устраивает? – торопили его редакторы, если принимали его произведения. Все устраивает, все просто замечательно, - отвечал им писатель на голубом глазу, выждав для приличия некоторое время но, не удосуживаясь даже взглянуть на их правки. И не лень им, - покачивал головой только.

В быту происходило то же самое. Сплошное шалопайство. Поскольку до пенсии ему оставалось уже всего ничего, то он стал примерять на себя неторопливый образ жизни и степенное поведение в быту. Чем не развлечение! Он уже знал жильцов чуть ли не поименно, интересовался при встрече – как самочувствие, как детишки, что слышно новенького? Словом, осваивался в новой роли. Ужасно убирают подъезд! – жаловалась ему соседка этажом ниже. - Да совсем уже совесть потеряли. Работают спустя рукава! – охотно соглашался он с ней. В подъезде стало значительно чище! – объявляла другая собеседница, пока они ехали в лифте. Совсем другая картина, зайти стало приятно, скоро цветы можно будет ставить! – поддакивал ей принципиальный мужчина. Еще одна соседка, постарше, столкнувшись с ним на улице, жаловалась на давление. И не говорите, и у меня по погоде скачет! – оживлялся Евгений, не помнивший, когда мерил давление в последний раз. Голова болит! – охала другая женщина пожилого возраста. – И у меня который день не отпускает! Ну и погода! С кем бы еще поболтать еще в охотку? - случалось, он даже оглядывался по сторонам.

Мне же до пенсии немного осталось! – напоминал он себе. Раньше пенсионеры во дворах в домино играли, ну поддавали маленько, закусывали, не без этого. Сейчас что-то перестали. Только дадут ли мне своевременно уйти на пенсию. Что-то сомнительно. Но от мысли, что пенсия не за горами, что его ждет пусть небольшой, но стабильный доход, аж, дух перехватывало. Вот, зажил бы! И жиличка не нужна будет. Надоел посторонний человек в доме. Пусть идет на все четыре стороны!

Все бы ничего, но не отпускала его какая-то щемящая тревога. Он попытался разобраться. В чем дело? Вроде бы все идет своим чередом, ничего нового. Ах, да! У дочери непорядок! Она завалила сессию, того и гляди вылетит из института. И это на третьем курсе! Тут надо отметить, что из-за дочери забот у него существенно прибавилось. Но это были хлопоты, на которые он и не ворчал особенно. Дочь, ведь. Учится! Все так. Закономерно это для старшего поколения. Мы то пожили! О детишках теперь вся забота. И он не исключение. Собственные проблемы его волновали куда меньше, чем то, как обстояли дела у дочери. Забот прибавилось еще после того, как дочка завела себе кавалера, сокурсника, полного болвана на взгляд заботливого папаши. Тот быстро приноровился кормиться у них дома, не принося никаких продуктов и не выказывая ни малейшего желания приложить усилия для приготовления и уборки. Папаша все чаще слышал от дочурки, - приготовь пельмени со сметаной на двоих, пожалуйста! – Со сметаной? - переспрашивал он с надеждой. Может быть, с соевым соусом? – Нет, со сметаной! Соевый соус ешь сам. Попробовавший, было навести в этом деле порядок Евгений, столкнулся с таким решительным отпором со стороны любимой дочурки, что долго вилял хвостом и оправдывался, - дескать, его не так поняли. Смотри у меня! – строго предупредила его дочурка. Съеду от тебя в одночасье! Фраза стала расхожей. Теперь его пугали, надо-не надо. Кормить придется этого болвана, - вздыхал лишь, папаша. Вот, не было печали, так черти накачали! И так продуктов в обрез, а тут еще этот бедный родственник свалился на мою голову. Лучший кусок она теперь дружку подкладывает, не доедает, бедненькая. Исхудала вся. Что же дальше будет?

Побаловать бы ее, да и себя заодно чем-нибудь вкусненьким, - спохватился Евгений. Где бы взять деньги? Разве что, продать какую-нибудь безделушку? Он достал старый рундук, доставшийся ему от отца, и покопался в нем. А вот это разве не золото? Большая брошь, без камня блестела матовым желтым цветом. Проверить, разве что? Попытка не пытка. Он быстро оделся, сунул брошь в карман и направился к ломбарду. Снег скрипел под ногами, было морозно и солнечно. Теплилась надежда. Не похоже на золото, но чем черт не шутит!

У входа в ломбард стояла сама хозяйка салона, знакомая ему по предыдущим визитам и курила. – Здравствуйте! – Здравствуйте! Не золото ли? – поинтересовался Евгений и, не откладывая дела в долгий ящик, протянул ей брошь для оценки. Сейчас посмотрим! – женщина взяла брошь в руки, повертела ее. – Пойдемте! Они прошли в ломбард и встали по разную сторону ограждающей решетки. Не снимая шубы, оценщица капнула на брошь кислоту. Мужчина старался тише дышать, чтобы не спугнуть удачу. Ну же! Хочу Вас огорчить, это не золото, объявила она через минуту. Никакого огорчения! – бодро ответил Евгений. Это было понятно с самого начала, для очистки совести зашел только. Валялась вещь без дела, дай, думаю, проверю. – Понятно. Обнаружите что золотое – приносите! – Договорились!

Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул морозный воздух. Не вышло! Зря надеялся. Жалко. Всю обратную дорогу он представлял себе, сколько накупил бы продуктов, окажись брошка золотая. Вот бы полакомился. И водочку бы, прикупил. Похоже, что бедствовать мне придется до конца жизни, - в который раз признался он себе. Интересно, а что едет крупные воры? Менять пора все вокруг или самому меняться, приспосабливаться, - подсказал он себе. Не свернуть ли мне с тернистого писательского пути? – впервые всерьез подумал писатель. На хлеб не хватает, а брошка не золотая! Ну, потешил себя, добыл славу и ладно. Вместе с тем он понимал, что подобно мафиози, так просто из порочного круга ему не выйти. Ну, устроюсь я вахтером, менеджером даже, но все равно останусь писателем. Да через неделю все вокруг заговорят – это писатель. Не спрятаться! Позориться только. А время шло и шло. Незаметно.

Не иначе, как из-за душевных переживаний впечатлительный Евгений увидел красочный сон. Итак. Вот он стоит наверху на скале, а внизу желанный берег, вода, но до нее еще нужно добраться. Спуск к морю на лифте, видел он подобную конструкцию в пансионате в Сочи. Дочь ушла вперед, а он замешкался, и с ним в лифт зашел незнакомый мужчина. Они едут в тесном лифте вдвоем, вниз. Мужчина довольно крепкий, и явно сильный. Бывают такие крепыши от природы. Кучерявые волосы, напряженные скулы, злобный взгляд. Он что-то спрашивает у Евгения и Евгений что-то отвечает ему. В воздухе висит напряжение. Мгновенная оценка обстановки. Боксер, хоть и бывший, несомненно, опаснее неподготовленного человека, но чтобы остановить такого крепыша бить придется точно и акцентированно. Только в челюсть. Нейтрализовать такого можно лишь нокаутом, но в лифте тесно, не развернуться, бить придется снизу, апперкот. Лифт остановился. Обошлось.

Они выходят в просторный и пустой холл. Вдоль стен стоят скамейки. Крепыш отходит. Как пройти к берегу? Массивные стеклянные двери загораживают выход и все они закрыты. Появляется еще какой-то худощавый мужчина. Должен быть выход! – на весь холл объявляет он. Давайте вместе поищем его! – обращается он к Евгению. – Давайте! Где дочь? – оглядывается Евгений. Она же прошла вперед, пора догонять ее. Я могу открыть двери, но мне нужна вода в пластиковой бутылке! – раздается поодаль женский голос. Вода? У него есть в сумке вода, и он без сожаления передает бутылку женщине. Бутылка неполная, но ей хватит. Она начинает открывать ключами двери, одну за другой и распахивает их. Евгений покосился на ключи – сложные, четырехгранные как для железных дверей. Серьезно тут дело поставлено. Наконец, все двери открыты, и они выходят на берег. Первая мысль – где дочь?

Проснувшись. Евгений обнаружил, что лежит один в трехкомнатной квартире. Ни дочери, ни жилички дома не было. Дочь ночевала у подруги, а жиличка по обыкновению загуляла. Несмотря на ранний час, от соседей сверху доносилось мерное постукивание. Тук-тук. Начинался очередной московский день без берега, без моря, без лифта и без приключений. Не без труда поднявшись, Евгений подошел к окну. Светало. Машины одна за другой катились в сторону центра. Весна не за горами, - вздохнул он. А вчера самолет разбился! – вспомнились ему последние новости. Мир полон событий. Наяву, а не во сне. То ли еще будет!

Тем утром погода выдалась пасмурная, зато потом выглянуло солнце и так ярко засветило, что, несмотря на морозный воздух по дорогам побежали ручьи. Хорошо то как! Солнце улыбалось всем, и неудачникам, и успешным людям, поднимало настроение, питало надеждой. Казалось, все ясно – живите, наслаждайтесь жизнью. Все будет хорошо! Прочь мелочные заботы! Не вы первые, не вы последние! Даже девушки, как показалось Евгению, стали смотреть на окружающих людей, да и на него самого не так враждебно, как раньше. Сомнений ни у кого не оставалось – скоро весна!

Чтобы не зацикливаться на творчестве, писатель стал много времени посвящать повторению венгерского языка. Новый учебник толщиной с кирпич, попавший к нему с оказией и казавшийся таким сложным поначалу, был освоен играючи и штудировался теперь от корки до корки. Нет, он не помышлял более о возможных поездках за рубеж. Нет. Детальное освоение сложного языка нравилось ему само по себе. Не забывал он и то, что долгое время кормился репетиторством, и допускал возможность появления новых учеников в будущем. И, учениц тоже! – не забывал подсказать он себе. Венгрия! Да, красивая страна, но яркие события давно потускнели, стерлись из памяти. Было да прошло. Не отправляться же туда по-новому к плохим девчонкам. Нет, уж! Хватит. Силы уже не те. Набегался. Посидеть бы спокойно в хорошей корчме за кружкой пива. Это, да! Со спутницей, желательно. Там же пляски летом в каждой пивнушке под скрипочку. Одной девчонки вполне хватило бы. Нет, лучше две! – спохватился он тут же. Одна блондинка, одна брюнетка. Ах, рыжей не хватает!

Две девчонки! Куда там, с одной бы справиться. Прошла молодость, теперь я другой человек, - признавался он себе. Другие возможности, другие чаяния и желания. Увидеть бы счастливую жизнь дочери да спокойную жизнь бывшей жены, Лены. Других близких людей во всем мире у него не осталось. А, самому – много ли надо! Вторая половина жизни еще впереди. Он оглянулся на прожитые годы. Ничего я не приобрел, – признался он себе. Ничего не стоит партбилет, полученный с таким трудом когда-то, да и продал он его давно скупщикам. Заводской опыт? Где теперь заводы! Кем руководить? Ученая степень? Кому она нужна! Он всерьез уже подумывал – не продать ли свой диплом кандидата наук за ненадобностью? Деньги? Они ушли сквозь пальцы. От первой половины жизни остался только опыт. Но он скорее давил на плечи, чем помогал, так что вторую половину продолжать мне придется чуть ли не с нуля, - решил он для себя. Слава? Как говорила бывшая женушка – славу на хлеб не намажешь!

Такие мысли частенько беспокоили его в последнее время. Еще бы! Ошибки в его возрасте уже непростительны, не будет времени их исправить. Годы! Он же подниматься по утрам стал с большим трудом. Сказывалась накопленная усталость, старые раны стали беспокоить. Старею! – ворчал про себя Евгений. Ты не просто стареешь! – признался он себе как-то утром после очередной побудки. Не без труда поднявшись, он подошел к окну и, заложив руки за спину, посмотрел вниз, с высоты своего десятого этажа на улицу. Снег заново замел улицы Москвы, и город смотрелся свежо, как будто его и не убирали вовсе. Все вокруг стало белым-бело, а от недавней оттепели остались одни воспоминания. Ты не просто стареешь, – повторил он себе. Теперь ты проживаешь вторую половину своей жизни. Другой половины не будет. Сугробы! Сугробы! Ну и намело! Земля опять промерзла! Холодно. Пройдет время, и ты ляжешь в эту мерзлую землю и не на год или два, а навечно, - задумчиво сказал он себе. И такими сугробами быстро заметет память о - тебе. Память! Она у людей короткая и время для тебя теперь коротко, не забывай, - тяжко вздохнув, напомнил себе мужчина. Вторая половина жизни уже идет полным ходом, уходит, вернее, а ни одна из поставленных целей так и не достигнута. Время! Может быть, будет что-то потом? Не исключено, душа куда-то должна пристроиться, но обратного пути уже не будет. Метет то как! – вновь отметил он и продолжил разговор с собой начистоту. Смерть врагов тебе надо увидеть при этой жизни. Не забывай! Сам по себе враг не исчезнет. Это к месту вспомнилась цитата Великого кормчего. Что-то надо менять, но что и как? Он вновь озадачился, но ненадолго. Ничего изменить в мгновение ока он не мог. Внимание его привлекли две машины на улице, едва задевшие друг друга. Авария. Водители вышли разбираться. Привычная суматоха города отвлекла его от глубоких размышлений. Мелкие заботы завладели его вниманием и вскоре все пошло, как обычно, без особых успехов, значит.

Город же жил своей жизнью, на этот раз ожиданием очередных выборов. За пять дней до выборов. В середине марта значит, началась такая свистопляска, что даже привыкший ко всему Евгений озадачился. На этот раз следили за ним, не скрываясь, просто поджидали в местах его привычного маршрута и не выпускали из глаз ни на минуту. Там, где он проводил тренировки, в одно с ним время стали появляться крепкие мужчины. Разминался он на трех разных площадках – делал различные упражнения, соответственно и мужчин было трое. Они отходили недалеко, разговаривали по мобильному телефону, посматривали на часы и снова возвращались на площадку. Разминались вместе с ним. С чего такая активность? – недоумевал Евгений. Я-то в выборах не участвую! Исчезли они так же внезапно, как и появились. Кампанейщина! Нет, не будет никто со мной договариваться, – решил он про себя. Давить они будут, при малейшей же возможности. Готовься, потихоньку.

Но мелкие бытовые заботы вновь быстро переключили его внимание на более актуальные вопросы – где взять денег на хлеб насущный? Незаметно подошла очередная знаковая дата. Батюшки, да день рождения у меня через неделю! – спохватился Евгений. И хотя видимых успехов у него по-прежнему не предвиделось, в его бедственном положении наступила относительная стабильность. Худо-бедно, но денег на непритязательную еду и на оплату квартиры хватало. Лена, бывшая жена изредка подкидывала ему копейки на еду и его жизнью больше не интересовалась, махнув на него рукой. Дочь училась, а творческая работа шла по инерции. Бог ведает, каким образом, но темп этой работы усилился. Публиковали его теперь по большей части русскоязычные зарубежные издания, дома реже, и переписка с зарубежными редакторами шла чуть ли не каждый день. Ну и обычный писательский труд – правка, редактирование, наброски, пометки – все шло своим чередом. Тренировки хоть и надоели порядком, но выполнялись им регулярно, невзирая на погоду и в зеркале, куда смотрелся Евгений время от времени, отражалась стройная спортивная фигура. Ну и славненько. Должен женщинам нравиться. А, женщины? Тут ему нечем было похвастаться. Новостей по-прежнему не было. И на фоне всех этих событий наконец-то наступила долгожданная весна.

Почувствовавший прилив сил Евгений с трудом сдерживал себя, чтобы на улицах не цепляться к девчонкам. Несолидно, вроде, для писателя. А девчонки-то на него посматривали. Далеко не все, конечно, но те, которые видели, как он разминается на тренажерах, поглядывали в его сторону с интересом. Подходите, знакомьтесь! – мысленно звал их Евгений. Смелее, я добрый! Изредка незнакомые девушки действительно появлялись на площадке в спортивных костюмах, и начинали тренироваться недалеко от него. Вроде как сами по себе. Занимались они неумело и надолго их не хватало. Наверное, красавицы ждали инициативу с его стороны. Но мужчина и не думал проявлять ее. Захотят – познакомятся. Они умеют. А, неплохо бы. Вот был бы ко дню рождения подарок!

Ко дню своего дня рождения он получил хороший подарок от Московской организации Союза писателей, где стоял на учете. В обновленных членских списках себя он не увидел. Что послужило причиной? Неуплата членских взносов за последние три года или что-то другое? Теперь это его мало волновало. Не сработались. Походив по комнате, заложа руки за спину, он устроился за столом и открыл сайт городской писательской организации. Глянул на фото. Все те же лица, сытые, довольные, с новыми заслугами и наградами. Все отметили, ничего не забыли. По разные стороны баррикад мы теперь будем ребята, – усмехнулся писатель. Пригрелись вы при этом режиме, а я не очень. Жалко? Да, нет!

Единственное, что его огорчило, так это собственная недальновидность. Еще недавно на полном серьезе он размышлял о возможности стать членом правления Московской организации, и велись об этом разговоры. Да, куда там! Выкинули его из рядовых членов при первой же возможности. Выкинули, невзирая на творческие успехи. Вот, теперь еще и бывший член СП стал, - растянулся в улыбке Евгений, уяснив ситуацию. Бывший член партии, бывший руководитель керамического производства и охранного предприятия, теперь еще и бывший член СП, все бывший! А впереди то что? Да ладно, - решил он, переварив информацию. Как-нибудь и без них. Действуй! Доведется если сидеть потом в пивнушке где-нибудь в Вене, да в том же Будапеште, хотя бы, будешь потягивать сладкое пиво да вспоминать нынешние перипетии судьбы. Далось тебе это членство. Кроме взносов никакой радости не видел. Тщеславие тешил только. Славы тебе и без них хватает. Да и кому нужно будет это членство, скажем в Америке? Никому. Дело оставалось за малым. Перебраться в Америку. А кто ждет его там?

К середине апреля распогодилось и для закаленных людей, к которым справедливо относил себе и Евгений, наступила пора подумать о первом загаре. Сейчас бы прикорнуть на камушках, тепленьких на берегу, - тосковал по морю подтянутый мужчина. У воды загар хорошо ложиться. Да и окунуться на мгновение вполне можно было бы! Вода еще ледяная, так если быстро – туда и обратно, не замерзнешь. И снова греться на горячих камушках. Благодать! Куда бы направиться для первичного загара? – прикидывал он, наворачивая круги по проспекту. К старым подругам, разве? У Татьяны на даче, под шашлычок хорошо бы принять солнечные ванны! У Аллы, в ее загородном поместье за высоким забором загар тоже неплохо ложится. И пруд у нее есть, рукотворный. Утки на него садятся. Вода там ледяная. Тоже окунуться можно при желании. Окунался он не раз. И угощает она неплохо, а это способствует правильному обветриванию в начале сезона. И у той и у той в гостях быстро летело время, дело проверенное. Пока закусишь, пока языки почешешь, а вот уже и подрумянился заметно. Домой пора. И общество приятное. Капризничай – не хочу. Что еще? На худой конец и Коломенское сойдет. Там, правда капризы слушать никто не станет. Но и там вполне можно было скинуть рубашку, устроится на берегу с рыбаками, да посмотреть, как клюет рыба. Так, с чего начать? Задумки у него были неплохие, но жизнь внесла коррективы. Машина встала. Аккумулятор, ремонт, страховка. Только плати. Да гори все огнем! – махнул рукой, уставший возится со старой Волгой мужчина. Сколько можно в нее вкладываться? На хлеб не хватает. Может еще и взносы писательские заплатить заодно? Тут он улыбнулся. Теперь отпадали даже непритязательные варианты городского отдыха.

А солнце все припекало и припекало! Какие дни теряются для загара! – не на шутку встревожился Евгений. Да ветрено еще, ветер холодный, рано, - пробовал было обмануть он себя. Да и солнце не набрало еще силу! Себя не обманешь. Набрало. Оставалось только мечтать о светлом будущем, что он и делал, прогуливаясь по московским улицам. А солнышко так нежно грело через одежду! Так становилось тепленько, что растаивали последние сомнения. Весна! Дожили! Дальше станет еще теплее!

***