НЕЗАВИСИМОСТЬ ХУДОЖНИКА

художественное управление обществом

В середине Х1Х века состоялась примечательная дискуссия на страницах литературных журналов: Степан Шевырев выступил со статьей "Словесность и торговля" в "Московском наблюдателе", где высказал опасения относительного нового тогда - рыночного управления искусством: "торговля теперь управляет нашей словесностью, и все подчинилось ее расчетам, все произведения словесного искусства расчисляются на оборотах торговых, на мысли и на формы наложен курс". Гоголь в качестве главного критика "Современника" (именно такую роль доверил ему Пушкин) возражая Шевыреву, писал: "литература должна была обратиться в торговлю, потому что читатели и потребность чтения увеличились". "Рыночник" Гоголь заметил тогда в "Современнике", что следует печься не о том, что литература стала товаром, а о том, чтобы товар этот был добротным, первосортным. Гоголь в этой же статье журил "Библиотеку для чтения" за низкопробный вкус. Однако со временем те тенденции, о которых писал Шевырев, привели к тому, что издатели стали дельцами или услужливыми приказчиками купцов и промышленников, и Гоголь в конце жизни обнаружил по возвращении из-за границы в журналах чуждую для себя среду. Литераторы стали исполнять заказы, прославляя предприятия сомнительного толка, пошла вовсю торговля престижем: в товар превратилось доброе имя. Известный аскетизм и литературное подвижничество Гоголя, убеждения которого о независимости художника известны нам по повести "Портрет", пришли в противоречие с его взглядами на рынок: Гоголь тогда, в своем ответе Шевыреву, недооценил "концептуальной" опасности коммерции в области ценностей духовного рода, которую провидчески почувствовал Шевырев. Две точки зрения на искусство в целом и словесность - "аристократическая", патерналистская (отечески-попечительская) - и коммерческая, "рыночная" борются друг с другом и по сей день. Сейчас мы переживаем очередной этап обострения этой борьбы.

Искусство определенного рода навязывается народу теми, кто этим народом "заведует". Известно, что искусство владеет силой воздействия - оно способно вызывать чувства, формировать представления и ценностные ориентиры. Использование искусства для управления населением приобрело в век манипуляций с помощью "мягких технологий" колоссальное значение. В рекламном бизнесе искусство служит оружием, типа стрел амура - которые влюбляют в майонезы, шампуни, зубные пасты. Художники призываются на службу - как ловкие, хорошо обученные стрельцы. После изобретения телевидения - этого "оружия массового поражения" художники и артисты мобилизуются, набираются в "новые рода войск". Они призваны управляться с новым оружием. Могут ли художники, призванные в армию, быть независимыми? Только на вверенном им участке, в рамках Устава. Солдаты не спрашивают, кому они, в конечном итоге, служат. Солдаты не выбирают мишени.

Если телевидение подобно полку особого назначения, то всевозможные глашатаи клубных, "тусовочных" ценностей - эдакая народная дружина, альтернативная служба. Молодежные журналы - "авангард": якобы экстремально, прогрессивно, ново, якобы из-под полы - но тот же рынок, те же стрелы любви к ботинкам, курткам, косметике, бижутерии. Люди превращаются в роботов с дистанционным управлением...

Любопытные процессы происходят ныне в художественном мире России. Модернисты, двигавшиеся в голове "прогрессивных перемен", оказываются сплошь и рядом в дураках - ими воспользовались, их поманили в светлое рыночное завтра заезжие коммивояжеры, культур- трегеры от искусств: быстро прошла на Западе мода на новое искусство из России - и теперь большинство модернистов оказалось в ловушке. Были выставлены цены на картины, которые художники стараются не опускать. По этим ценам (от пяти до пятидесяти тысяч долларов) картины не продаются. Возник кризис перепроизводства картин - и многие художники замедлили свою работу. Кто-то ушел в компьютерную графику, кто-то - в иллюстрации, оформление интерьеров и прочие "приработки". Область современного искусства оказалась сферой беспрецедентного надувательства - произвольно оперируя такими понятиями, как вкус и новизна, галерейщики - купцы и скупщики картин строят свою политику, в которой художникам отведена роль исполнителей, "винтиков". С помощью художников и артистов происходит управление обществом. Такое, "художественное" управление обретает сейчас новые формы и заслуживает особого разговора.

Ярким примером управления общественным мнением с помощью выбора фильмов являлась прошлая деятельность канала НТВ. Этот канал находился на содержании у банковского капитала. Банкиры имеют определенное мировоззрение и вкус, который диктуется "либеральной идеологией". Им мила пропаганда "свободного образа" жизни, в частности, порнография и блуд под видом "свободной любви". Подробно показано совращение: совращаемый обретает "новый смысл жизни", поддается искушению - и жертвует всем ради "любви". Такая "любовь" играет роль алиби, является уловкой, которая позволяет искусителю избегнуть наказания не только на экране, но и в сердцах доверчивых зрителей. "По любви", "добровольно", "по согласию" - вот вердикт суда, который отклоняет любой обвинительный иск: пусть однополая - но "любовь". Но ведь здесь уже один шаг и до педофилии - там все тоже "по любви"┘ Любые сексуальные отношения прославлялись с той же искренностью и прямотой, как раньше на советском телевидении пропагандировались товарищеские - "коммунистические" отношения. Может быть дело в том, что новоиспеченные банкиры - выходцы из комсомольских активистов, вожаков, для которых ложь была такой же нормой жизни, как и блуд? В фильмах речь идет не о любви - о блуде, о "свободной любви".

Свободы от обязательств ищут герои этих фильмов - они предают своих мужей и жен, свою веру и даже профессиональное призвание - и чем большее число предательств они совершают, тем большую "свободу" обретают. Это закономерный итог развития либеральной идеологии - доведение ее до абсурда. Известно, что Голливуд славен своим либерализмом - но даже там есть немало талантливых актеров, которые не под каким соусом не согласятся участвовать в "заказных" работах по теме "пропаганда педофилии". Обычно такие фильмы снимают "маргиналы" - малоизвестные студии из Канады и прочих стран.

Другой пример управления массовым сознанием - создание ореола престижа вокруг "своего" междусобойчика, "клубных" и "тусовочных" ценностей. По этому пути пошли иллюстрированные журналы - "Амадей", "Птюч", "ОМ", "Матадор" и другие. Дистанцируясь от бульварной прессы, претендуя на элитарность, эти журналы создают иллюзии о существовании у своих героев и авторов особого, "эксклюзивного" мировоззрения. Однако суть этого мировоззрения не нова - это тот же либерализм, но в разных упаковках - от анархической до патриотической. Ложь положения, в котором находятся эти журналы, обусловлена отсутствием у общества, где превалируют деградационные тенденции, элиты (в том смысле, в каком она существует в стабильных государствах западного толка). Как известно, в политологии под элитой понимают ту часть общества, в которую входят наиболее образованные, влиятельные и состоятельные люди. Необходимое условие - совпадение трех этих признаков, если у некоего господина хотя бы один из них отсутствует, его элитарность считается маргинальной. В Советской России элита была маргинальна - официально не существовало значительных частных состояний. Легализация "теневых капиталов" и превращение власти в деньги привела к появлению состоятельных людей, но их образование и культурный потенциал оставляет желать лучшего.

Пришедшие к власти на волне деструктивных тенденций в обществе господа вряд ли могут считаться элитой - это лидеры деградации. С другой стороны, само понятие элиты в применении к России требует переосмысления: так или иначе, элитарность иллюстрированных журналов иллюзорна, они несут в себе все следы маргинального сознания. Его истоки - в контр-культуре андеграунда и цинизме комсомольских вожаков, содержащих в себе все соответствующие яды и комплексы (об этом мы писали в "Москве" NN 10-11 за 1996 год). Следствием является "червоточина", ускоряющая деградацию самых благих начинаний.

Любопытно, что люди, опирающиеся в своей культур-трегерской деятельности на доктрину об отсутствии эпохи Просвещения в России (она обеспечивает пыл "неофитов" - им надо срочно провести огромную культ-просвет. работу) относятся к народу своему как к туземному населению. Высокомерие это оборачивается не просто пошлостью - скотством: ни чем иным не назовешь желание журналистов из "Птюча" эксплуатировать схему рефлексов "стимул-реакция" для избавления от любых проблем. Все человеческие переживания, не входящие в понятие удовольствия (кайфа, драйва и пр.) излишни. "Просвещение" дало кока-колу, наркотики и презервативы - что еще нужно туземной молодежи? "Ловите безопасный, безответственный кайф!" Примеры такого поведения должны давать молодежи ее кумиры - художники, музыканты, диск-жокеи. Литература оказалась слишком серьезной, неподъемной темой для "птючей" - и журнал дезертировал с традиционного для русской культуры поля беллетристики.

Подразумевается, что молодежь не интересуется литературой, она объелась ее в школе - музыка, видео и ритуал - вот три кита новой моды. По сути же оказалось, что редакции журнала нечего сказать о современной литературе: хотя главный редактор "Птюча" подвизался в аспирантуре Литературного института, его вкусы так и не развились - и заявленные в первых номерах в качестве законодателей мод кумиры андерграунада быстро сошли со сцены. Кому интересно, к примеру, читать толстенный роман, где в каждом абзаце повторяется слово "дерьмо"? Даром что автор знаменит в Германии и получает финансовую поддержку из-за рубежа: ему нечего сообщить читателю, кроме своего диагноза, нечего дать, кроме той субстанции, которой он густо удобряет свои творения. Молодежь не может понять прелести литературы, бывшей некогда под запретом - и журнал избегает литературы вообще.

Музыка и видео представляются журналу более перспективными методами пропаганды нового образа жизни - они могут не иметь традиционной, корневой связи с национальной культурой. Однако дело обстоит не совсем так. Успех ансамблей и исполнителей, которые используют фольклорные мелодии и поют песни на понятном слушателю языке, не случаен. Соединение народных традиций с современным артистическим стилем исполнения уже не раз давало блистательные результаты. Примеров тому - не перечесть: хотя бы блистательное выступление Северо-Осетинского государственного театра "Арвайден", который показал обрядовое действо "Небесное зеркало" на конкурсе "Золотая маска" в 2001 году в Москве┘

Спесь и гордыня, пронизывающие иллюстрированные журналы с их презентациями и самолюбованием не вызывают ничего, кроме скуки. Задача большинства из них - мельтешение по поверхности, верхоглядство. Размножение иллюстрированных журналов потребовало появления особого рода художников - "иронических иллюстраторов". Были востребованы в качестве иллюстративного материала работы таких звезд современного искусства, как Константин Звездочетов и Леонид Тишков, Александр Захаров и Александр Бровин. Издатели убедились в том, что привлечение картин современных художников позволяет создать смысловой объем, расширить семантическое поле журналов. Речь идет не о карикатурах и плакатах - видение художника имеет собственные истоки, оно по сути независимо от сиюминутного рейтинга политиков и идей. Художественное оформление такого рода делает материалы в журналах убедительными, открывает возможности неожиданного, нового прочтения. В отличии от жесткого управления, когда художник выполняет заказ, подчиняясь условиям договора, ситуация, когда в журнале представляется работа, сделанная по другому поводу, дает порой удивительные результаты. Художники и литераторы по-разному реагируют на одну и ту же тему, воплощая в разных образах одни и те же тенденции нашего времени. Порой возникает полифония, дивное многоголосие...

Современные художники, чутко реагирующие на ситуацию, ощущающие тенденции времени, почувствовали, что пришло время "собирать камни" - и собираться под эгидой совместных проектов. Независимость художников не может быть доведена до абсурда - всякая свобода требует опоры, принадлежности к кругу "своих". Встает вопрос об уровне, на котором будет происходить такое объединение, о вкусе и правилах игры: художники не хотят быть использованными так, как пользовала их Советская власть. Дай Бог, чтобы они имели чутье - и не позволяли себя использовать сейчас для дальнейшего разрушения традиционной культуры в рамках модных проектов либерального толка.

Художник творит свой мир - и легко впадает в искушение: он может посчитать себя конкурентом Творца Вселенной. Отсюда идет набор слов, дурно пахнущий самомнением: самоутверждение, самовыражение... Это приманка для слабых духом - истинное творчество связано с самоотдачей и самопожертвованием. Самовыражение нужно для лечения неврозов подросткового возраста. В самоутверждении видна фрустрация, синдром непризнанного гения, мания величия.

Способность к творчеству естественна для детей, дети творят, играючи, мимоходом - и в этом смысле в художнике всегда жив ребенок, который смотрит на мир широко открытыми глазами. Но только соединение свойств ребенка - непосредственности и естественности с такими качествами взрослого, как самопожертвование и мужество, способность концентрации сил и проявление длительных, целенаправленных усилий дает личность художника. Писатель Самюрсэт Моэм как-то заметил, что художник может быть очень талантливым и крайне своебычным человеком - и то, что он создает, будет близко только столь же необычным, отклоняющимся в своем поведении от нормы людей. Гений - это совпадение таланта и нормы: тогда мир художника будет близок всем.

Это замечание относилось к началу ХХ века, когда вкусы были более традиционными: тогда еще рынок не стал мерилом всех ценностей и психические отклонения не превратились в товар. Редкий товар - значит дорогой. Иной художник гордится диагнозом, кормится от общественных фондов как инвалид особого рода, превращает свою психическую неполноценность в орудие заработка. Утонченные такие инвалиды стали приторговывать, спекулировать своей болезнью, симулировать припадки, приводя жизнь в соответствие с законами рекламного бизнеса. Реклама как самая насыщенная, интенсивная действительность - сверхреальность превзошла собственно жизнь. Надуманное, искусственное и замысловатое стало значительнее и важнее настоящего. На художественный рынок были выброшены тысячи подделок, пошла торговля "понтом", дутые авторитеты обрели вес и статус на аукционах - через сговор и махинации.

Быть или не быть - решает рынок. На рынок можно выставить все, включая себя. Кому и как продаться - такой вопрос стали задавать себе художники. что продавать - кондицию или эксклюзив? Продаваться тому, кто дает дороже - или тем, кто берет чаще?

Что же означают на этом фоне странные слова художника Александра Иванова, автора "Явления Христа народу": "художник должен быть совершенно свободен, никогда и ничему не подчинен, независимость его должна быть беспредельна" (из письма к отцу). О чем это он? Почему так важна независимость художника?

Мы позволим себе высказать предположение, что смысл слов Иванова можно понять, перечитав более внимательно "Портрет" Гоголя, с которым, как известно, Иванов был в великой дружбе - писатель часами беседовал с художником об искусстве в его мастерской в Риме. К моменту из знакомства "Портрет" уже был написан, Иванов его знал по ранней редакции - из книги "Арабески". В дальнейшем не без давления со стороны Белинского Гоголь убрал из повести весьма содержательный фрагмент (речь идет об объяснении, которое дает художник своему сыну):

Черному духу, живущему "без образа" на земле нужен художник, который сообщил бы ему образ. С этой целью ростовщик обращается к художнику, в этом коллизия "Портрета", и осознание опасности служения дьяволу лежит в основании идеи той предельной независимости, которую требовал Александр Иванов для художника. Всякая зависимость, особенно же подчинение художника деньгам и рынку - лазейка для адского духа. Интересно, что сам Гоголь показал, как можно "торговать чертом" на рынке - в "Сорочинской ярмарке" под видом цыган описаны художники того рода, которые разыгрывают представление, показывают свиные рыла в окна и затем создают видимость чудесного спасения. Этот "перфоманс" (говоря словами современных критиков), предназначен для околпачивания селян, истинная цель его - выставить в выгодном свете парня и добиться его брака с девушкой. Такие художники работают "на заказ" и получают гонорар. Мы можем и сейчас увидеть нечто подобное - в предвыборных компаниях, например, подвизались сотни художников, журналистов и артистов, которые создают атмосферу страха и спасения - кажут в окна телевизоров маски, личины людей, лепят, как имидж-мейкеры, притягательные и отталкивающие образы кандидатов... Прошлые выборы в Московскую Городскую Думу определили минимальную цену предвыборной компании - 100 тысяч долларов, из которых весомая часть пошла в качестве гонораров художникам разного рода. В прессе публикуются "заказные" материалы, целые газеты и журналы куплены банками-олигархами. Как не вспомнить здесь язвительные слова Маяковского, который писал после путешествия по Америке, что газеты там куплены так давно и надолго, что могут считаться неподкупными. В нынешнем состоянии экономики, когда процветание предприятий может обеспечиваться только благосклонным отношением к ним властей, литераторы оказываются востребованными - они обеспечивают заказную войну компроматов. Но заказывают не только "журналистские расследования" - заказываются и "научные" исследования. Недавно было выяснено, что пресловутая теория Мальтуса о росте народонаселения выполнена по заказу английского банковско капитала.

Всякая ли работа в условиях рынка есть работа на заказ? Как художнику сохранить независимость, инициативу, свободу воли? Существует ли этика рынка? Поиск ответов на эти вопросы √ не праздномыслие: важно выделить тот набор жизненных ценностей, которая не может быть пущена в рыночный оборот (как нельзя продавать детей, нельзя и замораживать детсады и ясли, нельзя отнимать у населения тот запас тепла, который позволяет им выжить в условиях холодов). Мы можем обнаружить в истории русской культуры примеры двух подходов - абсолютной независимости, служения высшей цели - и услужливости, работы ради заработка. Нелегка судьба художника, который осмелится вступить в борьбу со стихией рынка. Вспомним строки Велимира Хлебникова:

Сегодня снова я пойду

И вспомним печальный конец этого великого "поэта для поэтов"┘ Задача всякой власти, которая заинтересована в своем долговечии - не только обеспечение свободы художника, но и оказание помощи ему. Вспомним, что Николай 1 в ответ на просьбу Гоголя отправил ему в Рим 500 червонцев! На эти деньги были написаны "Мертвые Души". Одна из причин падения Советской власти состояла в том, что не способна была дать свободу творчества "жрецам искусства" - и какая волна неприязни к власти поднялась среди интеллигенции в 80-е годы!

Художнику, как никому другому, удается почувствовать - и выразить пошлость своего времени. Пошлость - опушка порнографии, а порнография - прелюдия к более тяжким преступлениям. Необходимо останавливать преступность "на дальних подступах" к святыням семьи и человеческой личности. И здесь роль художника неоценима.

Примерами художников (в области словесного творчества), которые отвечают на вызов времени и сохраняют подлинную независимость, являются Юрий Козлов и Сергей Магомет - авторы романов "Колодец Пророков" и "Великий полдень". Надеюсь, мы еще вернемся к разговору об их творчестве┘

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

231011  2001-07-04 18:09:29 Мария К. - Замечательная статья.

231014  2001-07-04 19:05:11 Дедушка Кот http://prigodich.8m.com/ - Очень интересно, очень глубоко, очень спорно...

231042  2001-07-05 20:26:55 Paul http://www.paulkorry.boom.ru - Вы, г-н Нечипоренко, по меньшей мере, не точны в терминах. Если "художник" продается, то он - ремесленик, а не художник, не творец. Конформист просто по определению не может быть творцом. То же касается и реципиента. Если человек покупается на дешевку, то так ему и надо. Даже в школе преподавать литературу - дело довольно бессмысленное: если человеку нужен, к примеру, Достоевский, то ч-к сам к нему придет, так или иначе. А если не нужен, то нечего его и заставлять. Вообще, вся Ваша статья - перепев ленинского "жить в обществе и быть независимым от него нельзя". От себя добавлю: всегда быть - нельзя, иногда бывать - можно. И если человек лишен этой способности, если он в плену массовой культуры, хайдеггеровский man, то его можно только построить в фалангу, и вперед с песней, больше с ним ничего не сделаешь (сие, конечно, есть чисто рациональная констатация, нельзя отрицать надежду и возможность свободы воли). Еще: //Писатель Самюрсэт Моэм // Somerset Maugham - Сомерсет Моэм. Так это имя пишется в русской транскрипции. //Гений - это совпадение таланта и нормы: тогда мир художника будет близок всем.// Ну это же абсурд, г-н Нечипоренко! Как средняя величина может совпадать с максимумом. Можно говорить об эффективности передачи художником своего мира. Но гений никогда не бывает понятым до конца, тем более широкими массами. Пушкин и сейчас непрозрачен, несмотря на всю его хрестоматийность и препарированность. А вот ниже упоминаемый Вами Хлебников, "поэт для поэтов", гений, на Ваш взгляд, или нет? //Примерами художников (в области словесного творчества), которые отвечают на вызов времени и сохраняют подлинную независимость, являются...// - И, в заключение, немного рекламы... :-)

231208  2001-07-12 00:08:04 ВТ - ЮН, спасибо на добром слове. Как-то Вы уж слишком Неудобно даже.<BR>Прочитал Вашу статью. В главном я безусловно с Вами согласен: вскарабкавшийся на Олимп альпинист из третьего сословия не может и не хочет воспринимать искусство иначе как подсобное средство для своего бизнеса. (Если я правильно понял основную идею статьи.)<BR>По некоторым моментам хотелось бы возразить. Например, я никак не могу поставить самовыражение в один ряд с самоутверждением, а ╚истинное творчество╩ непременно привязывать к самоотдаче и самопожертвованию. Процесс творчества, по-моему, есть самовыражение, которое может протекать как легко, так и ╚в муках╩. Тому есть масса примеров. А уж если автор, почувствовавший <i>законченность</i> своего творения, не испытывает прилива радости значит, он не смог <i>выразить</i> часть себя, то есть объект еще не закончен.