ЭПОХА ВЕЛИКИХ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОТКРЫТИЙ,

ИЛИ ЛЕСТНИЦА ПРИОРИТЕТОВ

Александру Солженицыну принадлежат слова о ложности пресловутого плюрализма мнений, поскольку истина всегда едина.

Выдающийся писатель, отдавший большую часть жизни, подобно новоявленному Лаокоону, стоическим усилиям по высвобождения себя и своего Отечества от мертвой хватки щупалец гидры ГУЛАГА - добился-таки главного. Однако, после размеренной монотонности жерновов идеологического могильника на посткоммунистическое общественное сознание обрушилась какофония политических ветрогонов всех мастей. Эйфория от пьянящего озона свободы - карусели выборов, референдумов, рейтингов - скоро сменилась изжогой обывателя, перекормленного лошадиными дозами разноголосицы всевозможных плюрализмов.

Забавно, что именно ветеран схваток с авторитарным режимом, победивший нетерпимость савонарола инакомыслия, из своего духовного высокогорья предлагает соотечественникам возврат к привычному монизму. В данном случае - к единой патетической сверхидее, которая только и способна, в его понимании, вытянуть русскую телегу из трясины произвола и безверия.

Идея отнюдь не нова. Аж с прошлого века она лейтмотивом проходит через воззрения славянофильских кругов. Мысль об особом "русском" пути, уникальной соборности и евразийском мессианстве вновь демонстрирует свою живучесть, возвратившись сегодня, прежде всего, в политической ипостаси - державности неогосударственников.

Движение же на запад облегчалось славянским по преимуществу, родственным населением присоединяемых областей. В то время, как западноевропейцы в своих колониях, в большинстве своем держались особняком, проживая в изолированных "белых" кварталах, русский этнос, простой люд, расселяясь в новых землях, не чурался смешиваться с местным населением. Он терпимо относился к своеобразию религиозно-культурного уклада жизни "аборигенов". Относительной привилегией оставалась лишь принадлежность к государственному православию. Кстати, без учета национальности верующего.

Остается добавить, что материальный достаток основного населения российской метрополии - крепостного крестьянства, возможно, был даже ниже уровня жизни в новообразуемых губерниях, с их более благоприятными природноклиматическими условиями. В этом контексте российские правящие круги напрочь игнорировали европейский опыт, когда изрядная часть поступающих в метрополию колониальных богатств все же доставалась широким социальным слоям образующей ее нации.

Подобное объясняется односторонним восприятием западных общественных начал русской властью, начиная с петровой поры. Европейская просвещенная цивильность предназначалась лишь представителям правящего класса. Народу же, в русле азиатских традиций, отводилось кастовое, общинное, роевое существование. Личность, индивидуальность растворялись в сверхидее фетишизируемого государства, которое, в свою очередь, возводилось на базисе примата самодержавия и зависящего от него православия.

Хотя империя и объявлялась наследницей античного Рима, европейская составляющая ее существования носила во многом подражательный, вторичный характер. Возникший таким образом государственный евразийский кентавр, началом своим мог считать деяния Петра. Глобальными реформами великий экспериментатор задал невиданные темпы переориентации всего бытия молодой, по существу, нации. Найдись государю достойные преемники, и, кто знает, возможно, ученичество последовательно завершилось бы, а держава неофитов, уникальная хотя бы своими масштабами, поразила бы Запад своими новациями, которым суждено было бы безотлагательно изменить лик Европы.

Однако восточный сфинкс неустанно поражал просвещенную Европу, прежде всего, пресловутыми "тайнами загадочной души" своего народа. Русский поселянин, ведя полурабское существование, всецело завися от произвола самодуров помещиков, подобно былинному богатырю, в момент опасности для Отечества, мог подняться и разгромить дотоле непобедимого Бонапарта. Тем самым, одна из самых угнетаемых и забитых наций отстояла свою страну и ее порядки от революционного француза, давшего покоренному к тому времени им континенту, гражданский Кодекс, утверждавший в его Империи права и свободы, неслыханные для государства Салтычихи и Аракчеева! И много позже - узники ГУЛАГа, брошенные на фронт, кидались с гранатами под фашистские танки с лозунгом : "За Сталина!", тем самым отдавая жизнь за диктатора, истребившего своих сограждан поболее, чем их гибло при любом нашествии поработителей.

Итак, идеей, скрепляющей в одно целое под российским скипетром конгломерат народов, составляющих тело гигантского государства, была триада: трон, вера и Отечество. Коммунистические правителя лишь укрепили государственную устойчивость, заменив триаду фактическим биномом. Обожествленный Вождь объединял в своем лице Всевышнего и кесаря. Власть Кремля отныне опиралась на номенклатуру новоявленного "ордена меченосцев" и вездесущую опричнину тайных служб безопасности.

Приспособив западную, по происхождению, идеологию марксизма к своим целям, новый самодержец окончательно отбросил страну к реалиям полурабовладельческой восточной деспотии. От агрессивно любопытного Запада режим отгородился современным вариантом китайской стены - железным занавесом. Харизма Отца народов, демонический характер его несгибаемой воли мобилизовали колоссальную созидательную энергию падких на мифы и абстракции трудящихся масс. Однако экономические задачи предпочиталось решать зубодробительными методами безотказного ГУЛАГа.

Сталин изобрел гениальную, единственно безопасную для себя систему управления. Назовем ее системой пожизненного властного "серфинга". По ней фигура властителя устойчиво подпирается снизу постоянно сменяемой пирамидой сатрапов, своим возвышением и исчезновением обязанных лишь мановению его мизинца, хмурящейся брови. Никто - от последнего холопа империи до всесильного члена Политбюро, в свою очередь наделенного правом казнить и миловать - не был уверен в своем завтрашнем дне. Отменялся сам принцип наследования титулов и имуществ! Причем расправы над подданными в этом обществе, периодическими чистками стираемом в лагерную пыль и пронизанном липкой атмосферой подспудной жути - в сущности, не имели под собой обязательного логического оправдания. В какой-то мере им служит представление о стране, как о женском начале, насилуемом мужским либидо власти. Как известно, кровопускания время от времени очищают организм, особенно женский┘

И все же мистическое осознание неумолимой скоротечности своего бытия по дланью всевидящего и всезнающего Отца прорывалось истерией наушничества и самооговоров в камерах ГПУ, в то время, как уцелевшие "винтики" во всеуслышание распевали гимны о переполняющем их счастье жизни в "самой свободной стране". Стране, идол, которой возвестил о простейшем способе разрешения проблем: "Нет человека - нет проблемы!" Изречен был и догмат тотального оправдания власти: "Лес рубят - щепки летят!"

И еще - из всех инородцев, управляющих этой державой (вспомним только последнего венценосца, в жилах которого текла на три четверти кровь династий из протестантской Европы) - именно Сталин догадался, пусть на словах, но возвеличить "старших братьев", великороссов. А от величайшего и умнейшего своего ненавистника, Черчилля, дождался признания, что он, Коба, сын безвестного сапожника из Гори, "принял Россию с сохой, а сдал с атомной бомбой".

Если принять, что в христианстве с его кротостью, всепрощением, любовью и смирением во многом присутствует женское начало, то в исламе заложены напористость и агрессия, нетерпимость и ревнивый темперамент всепронизывающего вероучения, беспрестанно требующего ежедневного многократного намаза. Это подлинная вера мужчин, "воинов Аллаха". Так что идеология "страны победившего социализма" более напоминала опять-таки восточный религиозный феномен ("простую религию для простых людей!"), разнесенный по свету, сметающей все на своем пути, победоносной конницей джихада.

Возведя величественную Храмину своего культа, Отец народов задумал его как мировую религию. На всех континентах насаждались общины приверженцев - система соцстран, компартии в капстранах и близкие к ним структуры. Однако, свой "домен", СССР, Сталин сколотил непосредственно под себя, созидая Империю, обреченную, казалось бы, стоять в веках.

Если не одно "но"┘ Диктатор не позаботился о своем политическом наследнике. Поскольку кончина его по сей день остается загадкой, можно предположить, что, запуганные старческими причудами Хозяина, клевреты "поторопили" его с переходом в мир иной. Но предусмотрительные властители, тем более ранга небожителя, загодя решают вопросы престолонаследия. Так или иначе, шедевр авторитарной архитектуры, сработанный и скрепленный политическим цементом изощренного макиавеллизма восточного толка - страна Советов, обделенная присутствием своего Создателя, стала расползаться на глазах. Предвидел ли он это?..

Начало распаду положили международные братья по классу. Отпал Китай, за ним последовали сателлиты помельче. На Западе замаячили призраки еврокоммунизма и прочих расколов. Наконец грянули венгерские события, пражская весна┘

На первый взгляд можно заметить, что наследство Хозяина разделило общую кармическую участь своих исторических предшественников. И все же главная причина, думается, в ином. Его суетливые прихвостни-преемники, "мелкие бесы", профанируя гигантскую зловещую фигуру Основателя, своим неуклюжим политическим дерганьем доказали, что не осмыслили главного завета - уникальная Система, подобно другим шедеврам, в принципа не поддавалась модернизации! Она оказалась хрупкой┘

Но в одну реку дважды не вступают. Небосклон геополитики обрел новую конфигурацию. Колесо Истории неумолимо движется вперед - и вот, настает пора Беловежья. На местах, в республиках клин коммунизма вышибается клином национализма. К власти приходят новые элиты, возвестившие свое кредо: школярски усвоенные азы либерального капитализма без берегов. Но на деле он обернулся лишь отталкивающей, "дикой" гримасой. Но главное, с советским прошлым покончено навсегда!

Будущим следопытам от истории или политологии трудно будет понять логику современных деятелей, вколачивающих тысячи солдатских жизней и миллиарды бюджетных средств на усмирение фанатов свободы на Кавказе и водворения их в лоно матери-России, в то время как братание с единородной Беларусью повсеместно сталкивается с обструкцией. Для связного обьяснения и оправдания этих несуразиц требуется наличие как минимум общегосударственной смыслообразующей и скрепляющей идеи. Без нее многоконфессиональная держава рискует превратиться в лоскутную империю с понятной перспективой. Подобной атрибутикой, коренящейся в писаных и неписаных традициях, как показано выше, в полной мере владели как царская Русь, так и сталинский СССР.

Сегодняшнюю Россию предварял Союз, охваченный дрожью перестройки - прелюдией великого Распада. Ее парниковый эффект сподобился породить лишь дурашливый уличный радикализм, хаотичные обвинения и безумные теории, замаскированные под факты. Однако протест не может быть идеологией! Тем более претендующей заменить полнокровные отечественные традиции державной харизмы, когда-то ставящей цель прибить щит Рюриков к вратам Царьграда.

Успеть одними из первых объявить Российскую Федерацию независимой - интересно, от кого?.. - это еще полдела. Ведь, строго говоря, государства, именно в этих, очерченных пресловутым красным карандашом границах, исторически не существовало. А скоропалительное создание нежизнеспособного СНГ сегодня воспринимается лишь с горькой иронией - как Способ Насолить Горбачеву. Человеку, который, что бы о нем не говорили, впервые после выступления декабристов и вспышки Временного правительства всерьез попытался освободить своих подданных от свинцового патернализма, дав им возможность выбора.

Но в ответ прежняя номенклатура, вырванная из управленческих кресел, покончила с панцирным мышлением ортодоксии и сориентировалась в навигации Времени. И, не моргнув глазом, в большинстве своем, за исключением безмозглых партократов, обрела современный макияж и вспрыгнула на сваи демократии. Смешавшись с возникшими из пены перестройки новыми русскими, она затеяла неслыханный передел собственности и власти. Забросив все остальное до лучших времен. Вплоть до недавнего периода ельцинской элите было не до выработки новой серьезной государственной идеи. Она фактически оставила Россию и без последовательной внешней политики. Или, скажем так, упростила ее до суррогатной ориентации на западные интересы.

Буксующие подвижки в сторону Беларуси и развернувшаяся вокруг этого нескончаемая полемика доказали, что любая русская идея или возможная интеграция вокруг славянского столба, как ни парадоксально это звучит - носят антироссийский характер! Поскольку не стыкуются с устоями федерализма многоконфессиональной страны, включающей такие сложившиеся структуры, как Башкортостан, Татарстан или северокавказские республики. Возможное объединение на славянской базе неминуемо реанимирует аллергию к похлопыванию по плечу старшим Братом и чревато итоговым окончательным распадом державы.

К слову сказать, некоторые нынешние субъекты международного права на одной шестой части суши, по крайней мере в своих нынешних границах, также обделены наличием собственной исторической государственной генеалогии. Эти путаные обстоятельства способны привести в будущем к региональным конфликтам и потрясениям.

Похоже, что ледяной кратер наследия Вождя все интенсивнее пронизывает своей радиацией осколки Союза. Его не удается кремировать бенгальским огнем доморощенных демократий, усердно вгоняющих гвозди в крышку коммунистического гроба. В первую очередь это относится к сфере славных традиций совкового хозяйствования.

Задуманная во времена оные, как слитно звучащий оркестр для исполнения бравурных маршей победителей, последние десятилетия экономика вела дремучее, почти музейное существование. Худо-бедно, но жалобная музычка застоя еле слышно тренькала из оркестровой экономической ямы. Но вот музыкантов разгородили шлагбаумами таможен, напустили на тепличных провинциалов рыночного джина и┘

Разумеется, получили то, что получили! Ветхая ткань расползается от любых касаний. Расхристанная хозяйственная какофония республик, всеобщий раздрай все еще не поддаются заклинаниям правительственных факиров-реформаторов. Разве что с грехом пополам удалось преодолеть эмиссионную наркоманию, но это не добавило общей фотогеничности производственному пейзажу.

Людей, еще не оправившихся от лоботомии шоковой экономики, захлестывает чувство горечи. И ее не унять анестезией гуманитарной помощи или убойной прозападной пропагандой. И вот, рука трудящегося подбирает с мостовой свое привычное оружие, а взор обращается за поддержкой к Нему, который все знал и предвидел. Пылкое сознание уже отнюдь не только маргиналов, отбросив никчемные опилки либерального "вздора", увы, привычно тянется к обманчивой простоте волевых решений, льнет к воображаемому хребту жесткой властной вертикали, идеально воплощенной в Его демонические времена: эпохи "докоперниковой" системы политического вращения в поле авторитарности, замкнутом на самом себе. Слишком для многих стиль путинских управленческих новаций, замешанный на гэбэшном человеческом факторе, воспринимается и принимается, именно как дрейф в исторически апробированном направлении.

Ловишь себя на мысли - неужели косный евразийский гигант, видимый лишь через призму страха, понимает и принимает только силу подобной воли, а не управление, исходящее из законности и справедливости!

Сказано было, что все армии мира не справятся с идеей, пришедшей вовремя. Можно ли предположить, что подобная сентенция приложима и к особой Доктрине, способной восстать из пепла своего бесчестия?..