|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Поэзия
2 августа 2020 года
ЭТИ СТРОКИ ОТДЕЛЬНО ОСТАНУТСЯ ЖИТЬ…
МОРОЗ
Луны начищенный пятак
Он снежным тёр песком.
Затем облизывал барак
Шершавым языком.
Над лесом встал он в полный рост
И с места не сходил.
Он в крышу мира гвозди звёзд
Натужно колотил.
Он птиц морозил на лету,
Ещё сильней крепчал.
Он верно каждую версту
Дыханьем отмечал.
Он воеводой обходил
Огни ночных костров.
Он слушал визг двуручных пил,
Удары топоров.
Грозился уничтожить всех,
Звенела смертью высь.
Ему ответил дружный смех:
Мы — русские. Смирись.
БЕЖАЛА ЛИСИЦА ПО МИННОМУ
ПОЛЮ…
Не чувствуя страха, не ведая горя,
К кустам, что вдали у реки зеленели,
Бежала лисица по минному полю
Меж тел неподвижных в кровавых шинелях.
Бежала в нору, на подстилку из моха,
Туда, где слепые щенята скулили.
Солдаты смеялись — куда ты, дурёха!
Свистели и вверх для острастки палили.
Но что-то случилось. Лисица запнулась,
Последние пару шагов пробежала.
Упала. В холодную землю уткнулась.
И больше уже никогда не дышала.
И стало все снова привычным, как было.
Латунные гильзы, орудий зарницы,
Сгоревшие танки, воронки, могилы.
И рыжее пятнышко мёртвой лисицы.
РАЗОРЁННЫЙ
ПОГОСТ
Так уж вышло — новой магистрали
Помешал заброшенный погост.
Перед рельсами кресты угрюмо встали
И поднялись камни в полный рост.
Белки прыгали в смятении по веткам,
Крик ворон в сплошной сливался рёв.
Словно души позабытых предков
«Не убий!» — кричали на сынов.
«Как же так?» — не верили могилы.
«Не посмей!» — взывали из земли.
Но уже достали дети пилы
И бульдозер, молча, завели.
В такт звенели острые лопаты,
И кирка вгрызалась не спеша
В чью-то жизнь с затёршеюся датой,
Под отвал железного ковша.
МУРАВЕЙ
Невзрачный, маленького роста,
Взглянув на неба синеву
Упал солдат. Легко и просто,
Спиной в душистую траву.
Цвела ромашка, вились осы.
По пальцам ползал мотылёк.
Как после долгого покоса
Боец на солнышке прилёг.
Казалось, отдохнёт и встанет.
Догонит, силой окрылён.
Но, видно, намертво гвоздями
К родной земле прикован он.
Раскинув руки сиротливо,
И телом худ, и кожей бел,
Весь этот мир несправедливый
За всех живых обнять хотел.
Он день и ночь в огне и пыли
Был рядом с нами до конца.
Мы взгляд стыдливо отводили,
Не зная имени бойца.
Всё как-то в спешке, мимоходом,
То враг нас бил, то мы врага.
И не спросить, откуда родом,
Кто с нами ел из котелка.
Считали, время не настало,
И впереди так много дней...
Осталась кровь полоской алой,
И в ней увязший муравей.
ПОСВЯЩЕНИЕ УШЕДШИМ КОТИКАМ
Им, наверное, холодно там,
Недолюбленным, недопонятым.
Они ночью приходят к нам
И гоняют обёртки по комнатам.
С укоризной в лицо глядят:
Разве так поступают с близкими?
А на кухне потом гремят
Недовольно пустыми мисками.
Опрокидывают цветы,
Сносят книги с открытых полочек...
Ночью сходят со звёзд коты,
Возвращаясь в тепло коробочек.
ХУЛИГАН
Из литорга выходит. Цветёт. Жених!
Тычет мне коркой Союза гордо.
Захвалю его насмерть. Но нужен стих,
Тяжёлый. Свинцовый. Чтоб дать им в морду.
Я его положу, словно биту, в карман.
И пройдусь по Арбату развязно, раскованно.
Буду стёкла им бить и пугать горожан,
Чтоб свистели мне вслед и гнались участковые.
А когда меня станут пытать — украл!
Кожу мокрою плёткой терзать от злости,
Рассмеюсь — я ведь каждую букву клал
Словно медь пятаков под колёса совести.
Эти строки отдельно останутся жить,
Когда сам я исчезну в небесном всполохе.
И граждане будут с опаской ходить,
Вжимаясь в стены от страха при каждом шорохе.
|
Проголосуйте за это произведение |
