Проголосуйте за это произведение |
Рассказы
7 августа
2013
«Eденец»
– Мамаша! Который час?
– Без пятнадцати десять, – брезгливо процедила
«мамаша».
Столь душевно названная старушка чистенькая и
аккуратная, юбка у неё с васильками по белому полю, белые же кофта и
панамка. Светлая
такая бабушка. Не то, что спросивший мужик: лохматый, в растянутых футболке
и трениках. Слоняется по магазину, рукой в кармане мелочь
трясет,
шлепает вьетнамками по полу.
– А на твоих? – подкатил он ко
мне.
– На моих, без десяти.
– Во! – Обрадовался мужик. – А эта фря мне пять
минут
зажала.
Кассирша – восточная женщина – скучает в своем
закутке, на ногти смотрит. Наверно думает: доживет ли маникюр до
вечера?
Воскресное утро, магазин
пустой.
Старушка морковку берет. Всю тележку
завалила.
Мужик мается, взял печенье и хрипло читает с
упаковки на
казахском:
– Курамы унтакталган
какао. Жалпы кургак… Что
же
это за жизнь такая?! – качает головой.
Тяжко ему ждать, когда винный отдел
откроют.
Старушка за яйца принялась. Упаковку открыла,
каждое
яичко оглядела. Два заменила и только потом контейнер в телегу положила.
Тщательная
старушка. Вот же теща досталась кому-то!
Кассирша зевает, одним глазом смотрит, чтобы мы
ненароком
в карман чего не сунули.
Тут в магазин дети зашли. Пацан белобрысый лет
пяти, и,
видимо, сестренка, года четыре, не больше. У малыша в ладошке купюра зажата.
Губы его шевелятся, он едва слышно шепчет: «белый и черный». Серьезное дело,
да
еще сестренка за вторую руку тянет к стойке у кассы:
– Еденец! – показывает на
конфеты.
Смешная такая, уши
оттопыренные.
Брат её к полкам с хлебом ведет, а она оглядывается
и
повторяет: еденец, да еденец.
Старушка расцвела, руками
всплеснула:
– Какие молодцы, помощники растут! Только ты
денежки
не выставляй и держи крепче, а то порвутся или отнимет кто. За свое
держаться
надо!
Взрослых надо слушать. Мальчик и девочка смотрят на
бабулю снизу вверх.
– Привыкайте к жизни! Ты денежки, говорю, спрячь и
только на кассе достань.
Вообще-то странная бабуля. Не дай Бог такую в
соседки.
– Мамаша, десять часов есть? – перебил ее
мужик.
– Без двух минут, – подсказал
я.
– Дело! – оживился он, штаны подтянул, пристроил
между
пальцев бутылку водки и две пива и пошел, ими помахивая, к
кассе.
Старушка это увидела и шустро порулила со своей
телегой между рядами. Встала у ленты первой. Дальше мужик с водкой и пивом,
затем я, ну а уже потом малышня подошла со своим «белым и
черным».
Я посторонился, их пропустил. Мужик рукой с
зажатыми
между пальцами бутылками махнул, мол, дуйте вперед.
Дети прошли и в старушку уперлись. Та оглянулась и
стала
торопливо выгружать продукты из тележки на ленту.
– Жаба! – сказал мужик, – подвинь попу, пропусти
малышню!
– Вы слышали?! – не отрываясь от телеги,
пожаловалась
она, – он назвал меня жабой! Пригласите охрану!
– Я по-русски плохо понимаю, – пробормотала
кассирша.
И стала «пробивать» покупки.
– Цена не та, – тыкает пальцем в ярлык бабка. – На
двери плакат: по морковке акция!
– В компьютере такая цена! – отбивается кассирша. –
Акция
закончилась.
– Дайте жалобную книгу и
ручку!
– Какая книга? Бери морковку
бесплатно.
– Мне за покупки три наклейки положено. И скидку
для
пенсионеров оформите! – показывает она затянутую в полиэтилен
книжицу.
– Дети рты открыли, слушают. К жизни готовятся.
Пацан
голову переводит с бабки на кассиршу, а малышка, все на леденцы
косит.
Наконец, старуха рассчиталась, белую панаму
поправила
и ушла, толкая животом тележку.
– Белый и черный, – протягивает деньги
малыш.
– Еденец! – отчаянно
пискнула
малышка.
Мужик за ними в очереди крякнул и вернул в ящик
бутылку пива. Протянул мелочь кассирше.
– Дай им «еденец»!
Кассирша монеты взяла, потом из своего кармана
добавила. Дала два леденца. Пацан сначала сестренке его развернул, потом
себе,
и пошли они, два «еденца», держась за руки,
счастливые.
Бабки с её телегой нет. Мужик побежал водку пить.
Мне
всё хотелось посмотреть, в какую сторону малышня ушла. Да кассирша мою
картошку
взвешивала, в прошлый раз жизнь научила, отвлекся, и обсчитали на двести
грамм.
Так что, когда вышел, никого уже не было.
Такая вот история случилась в воскресенье утром у
нас
в магазине. Хорошо хоть картошка подешевела. Верно –
сезон.
Октябрь 2015
Южно-Сахалинск
Здравствуй, Москва!
Первое потрясение Рустама ждало в двадцати метрах от вокзала. На автобусной остановке. Он в Москву из дальней южной республики приехал. В чемоданчике – бельишко, учебник как плитку класть, словарь - вдруг незнакомое русское слово встретит.
Из поезда вышел, таксистов обогнул и до остановки дочапал. А там прямо на стекле объявление: «Регистрация, разрешение на работу, мед.книжка и больничный лист. Дешево!» И телефон указан, куда звонить.
Вот здорово! Ему говорили, что в Москве без регистрации никуда, а оказывается, её на первом же столбе недорого предлагают, да еще с медосмотром. На работу добрые люди устроят и тут же больничный дадут. Первая проблема решилась. Чемоданчик на землю поставил. По карманам похлопал – ручки - нужный номер записать - нет. А на сотовом – денег, только смс-ку домой отправить, что доехал и почти прописался. Тут еще объявление на глаза попалось: «Сдается комната с мебелью и телевизором, вторая закрыта. Чисто, уютно и смена постельного белья! Цена – 5000 рублей!» Вот так поперло! И земляков не надо стеснять. Что они, дураки, всемером в однокомнатной квартире на окраине толкаются?!
Пяти тысяч у него, правда, не было, но если на работу устроиться…
Кстати о ней. Еще бумажка под ветром колыхается, зазывает. В какой-то офис требуются заместители руководителя. Зарплата с ходу две тысячи долларов и главное: «опыт, образование и возраст значения не имеют».
«Две тысячи долларов! – ахнул Рустам. - Мне бы приодеться, пиджак с галстуком купить. Русский подучить, тогда и руководителем можно!»
Денег в кармане потрепанной куртки – только на пару дней житья в съемной комнате со стиральной машиной. Но, ниже других, манило предложение: «Кредит за час. Без залога и поручителей, работающим и безработным, жителям Москвы и приезжим».
Вот и все, пять минут в Москве и жизнь устроилась!
Рустам пнул чемоданчик так, что тот раскрылся, высыпав на землю барахло. И побежал искать, где продают авторучки и местные сим-карты.
Пять минут всего бегал, разорился на ручку «сенатор», симку с бизнестарифом и толстый блокнот. Отдал последнее. А вернулся – нет того щита на остановке. Вернее стоит, только дворник-таджик в оранжевом жилете соскреб все объявления. Стоит, стекло домывает.
– Земляк! – схватил его за грудки Рустам, – ты что наделал?!
Тот испугался, потом видит, что свой.
- Сейчас, все сделаем, - пообещал. Схватил за рукав, потащил куда-то. С улицы во двор, по лестнице вниз. В дверь подвала условным стуком постучал. Открыли, а там двухэтажные кровати от края до края.
- Здесь жить будешь, - показывает на пустую койку.
- Кормиться там, - тычет рукой в угол, где на обшарпанном столе вперемешку: лапша в пакетах, батоны, кубики суповые и кости говяжьи.
- Зарплата двести долларов. Пятьдесят за жилье, пятьдесят вернешь начальнику, что зарплату платит, пятьдесят на питание. Двадцать в кармане для полиции держи. И самому останется долларов тридцать – и жить можно, и домой отправить.
Дали Рустаму метлу, жилет оранжевый и в тот же день он вышел на работу.
Махал метлой от рассвета до заката, лишь иногда остановится, окинет взглядом столицу, посмотрит, какая красота вокруг, вздохнет:
– Проклятый земляк! Поломал всю карьеру…
И снова за метлу.
Проголосуйте за это произведение |