Мемориал 411-й батареи в Одессе любимое место отдыха горожан. Детям здесь раздолье √ можно сколько хочешь лазить по танкам и орудиям, выставленным здесь, и никто слова тебе плохого не скажет, а их мамаши могут наконец-то вволю поболтать, сидя на лавочках. Особенно многолюдно здесь весной, на майские праздники, когда одесситы празднуют приход нового купального сезона пикником на природе, вином и шашлыками.

Осенью здесь спокойнее. Рано утром трава покрыта легкой изморозью, испаряющейся с первыми лучами солнца. Дорожки сплошь покрыты мягким ковром из желтых листьев. Пейзаж дополняют несколько молодых мамочек, прогуливающихся с колясками, и оживленный седовласый гражданин, неистово выполняющий комплекс упражнений, призванных открыть ему дорогу в молодость и здоровье. Седовласый в своем линялом спортивном костюме мог бы выполнять свои упражнения и дома. Но дома нет того эффекта. Нужен зритель, хотя и с этим сегодня в парке не густо. Мамочки с колясками побрели к дому, и лишь в другом конце площади копошатся несколько лиц явно кавказской национальности, устанавливая лоток с нехитрой снедью. Но седовласый рад и таким зрителям и подбирается к ним поближе для того, чтобы выполнять дальше свои дурацкие прыжки с подскоками и приседаниями. Кавказцы не обращают на него никакого внимания. Женщина раскладывает на лотке напитки и завернутые в целлофан бутерброды, мужчины собирают металлический каркас для палатки. Когда палатка установлена, старший из кавказцев указал младшему на мангал:

- Дрова калы!

Тот взял огромный нож, похожий на средневековый кинжал, и начал строгать щепочки для растопки. Потом печально вздохнул и пробормотал:

- Пора ехать в Америку.

Седой навострил уши и начал приседать чуть медленнее.

- К Спилбергу поеду, - продолжал кавказец. Седой стал приседать еще медленнее. Действительно, довольно неожиданное заявление от человека, который, не имея собственного дома, ночует за три гривны вместе с десятком таких же бедолаг.

- Сценарий повезу. Потрясающий. Спилберг сразу поймет. Очень хороший режиссер.

- Хочешь, расскажу, - спросил кавказец седого. √ Потрясающий сюжет о чукчах. Чукчи бывают двух видов √ тундровые чукчи и береговые. Одни √ охотники, другие - рыбаки. Они очень не любят друг друга. Это для тех, кто не знает, все чукчи на одно лицо, как для вас кавказцы. А эта история о любви. Когда я буду говорить со Спилбергом┘

Но узнать когда и о чем он будет говорить со Спилбергом седому не удалось. К лотку подошел мужик лет сорока со страдающим испитым лицом и, достав измятую бумажку в две гривны, обратился к кавказцу:

- Наливай, брат.

- Что, наливай? Вино, водка, коньяк?

Сто грамм наливай, - удивляясь его непонятливости, выдавил мужик с испитым лицом.

Кавказец налил сто грамм "пшеничной" в пластмассовый стаканчик и протянул его клиенту.

- С тебя, дорогой, рубль двадцать. Запивать будешь?

Столь невинный вопрос вызвал странную реакцию. Мужичонка, сверкнув глазами, дико вскрикнул:

- Стой!

- Что стой? Зачем стой? √ переспросил кавказец, от неожиданности чуть не вылив содержимое стаканчика.

-Наливай сто пятьдесят. Что б сразу┘

Мужичонка двумя глотками опорожнил стаканчик, потом запил глотком минералки и радостно выдохнул.

- Хорошая водка √ заводская. Я думал разведенный спирт.

- Конечно, дорогой, заводская.. Может покушать что возьмёшь? Бутерброд бери или шашлык подожди.

Но, видимо, еда не входила в планы испитого мужичонки и более того предположение, что он может заказать шашлык, было оскорблением. Он, забрав сдачу, сказал:

- Понаехало вас здесь "черножо┘". Эта фраза, по всей видимости, должна была означать отказ. Повернулся и пошел.

Кавказец, глядя ему вслед, горестно вздохнул:

-Давно пора к Спилбергу, а я все здесь сижу.

Конечно, в Одессе ему жилось не сладко. Но все же лучше, чем в Москве, где на каждом шагу милиционеры могут раздеть тебя прямо на морозе в поисках следов от уколов. Кроме взяток и штрафов забавные таблички в гостиницах: "Во избежание конфликтных ситуаций лица кавказской национальности не обслуживаются" или "Просим сообщить администрации обо всех подозрительных лицах кавказской национальности". А знаете, какой излюбленный аргумент у москвичей в спорах с кавказцами √ ни за что не догадаетесь. А вот такой: "Езжайте на свою родину, там ваши земляки воюют, а вы тут бабки гребете". Славно, не правда ли? Тем более нашему кавказцу было непонятно, на чьей стороне он должен воевать, так как по национальности он был даргинец. Есть такая национальность в Дагестане. А дом его сгорел во время перестрелки чеченов с федералами. Причем мины чеченов и снаряды федералов попадали в его дом с одинаковой частотой. Вот так он очутился в Одессе.

Кавказец поднял глаза и увидел Алешку. До этого Алешка решал очень важный для себя вопрос. Может быть, это был для него даже "жизненно важный вопрос". Вопрос был в том, как потратить пятьдесят копеек. И пусть читателя не смущает незначительность этой суммы. Вряд ли вы провели предыдущую ночь под "чисто одесским продуктом " - танком НИ ("На Испуг"). Это обычный трактор, обшитый противопульной бронёй. Такие машины изготовлялись силами защитников осаждённого города во время обороны Одессы. Этот танк служит одной из достопримечательностей мемориала, но для Алешки он служил родным домом. Конечно, танк спасал только от осадков, а для того, что бы переночевать под ним, требовал некоторой модернизации. На постамент стелился кусок полиэтиленовой пленки, потом ложилось несколько слоев картона от ящиков. Потом ставился длинный узкий картонный ящик, в котором собственно и ночевал Алешка. Если, не снимая одежды, завернуться в одеяло, то в картонном ящике можно проспать какую-то часть ночи, хотя все равно очень холодно. И вот Алешка, проснувшись и дрожа всем телом от холода, решал, куда потратить последние пятьдесят копеек. Собственно возможностей было только две. Первая это сесть на трамвай и поехать к "Привозу", чтобы подработать там. Другая возможность - купить здесь, чтобы согреться, стакан горячего бульона с двумя кусочками хлеба. Холод и голод пересилили. Алешка купил бульон. Горячая жидкость несла тепло и наполняла его озябшее тело жизнью. Идти пешком на "Привоз" не имело смысла: был понедельник, а, следовательно, рынок работал только полдня. Теперь почти до пяти часов он был свободен. В пять часов, если подойти в религиозную миссию и два часа попеть с ними церковные гимны, то в семь часов тебе нальют кружку горячего молока с печеньем. Оставалось ждать вечера.

Алешка подобрал старую газету и прочитал: "Во все времена своего существования Одесса всегда манила к себе граждан без определенного места жительства, нынче именуемых бомжами. В богатом приморском городе всегда можно было худо-бедно прокормиться, а теплый южный климат позволял относительно благополучно перезимовать". Прямо как о нем написано. А ведь когда-то он знавал и лучшие времена. Родителей своих Алешка помнил плохо. Мать вообще помнилась каким-то смутным пятном, теплым и добрым. Его отец был моряком и жили они тогда в Николаеве. Плавал отец матросом на малюсеньком буксире. Тетка потом все плакала и сожалела, зачем тогда отец в плаванье взял с собой спирт. Что там произошло, Алешка не понял, но отца у него не стало. Он начал жить у тетки. В садик его тетка почему-то не отдала, но орала и била за любую провинность. Однажды она избила его щеткой только за то, что он не смог днем заснуть. Потом тетка отдала его в детский дом. В детском доме бывало по- всякому: иногда грустно и плохо, изредка весело, а чаще всего серо и уныло. Каждый мечтал, чтобы его забрали в семью. Алешка даже молился об этом. И случилось чудо! Его забрали. И забрал не кто-нибудь, а преуспевающий бизнесмен Борис Аркадьевич. И забрал не просто так, а чтобы сделать наследником своей империи. Первый раз, когда он приехал в детдом, все мальчишки прилипли носами к окнам, чтобы рассмотреть получше его огромный джип с усатым шофером за рулем. Когда Борис Аркадьевич взял Алешку покататься, счастью мальчишки не было предела. А потом всем детдомовцам купили подарки с конфетами и мандаринами, как на Новый год, и Алешка переехал к Борису Аркадьевичу. Поначалу все складывалось отлично. Жена Бориса Аркадьевича √ Нина отнеслась к Алешке хорошо. Она была младше мужа на пятнадцать лет, своих детей у нее почему-то быть не могло, и она приняла Алешку как младшего брата. Хозяйством Нина почти не занималась, для приготовления пищи и уборки приходила специальная тетя. Когда Нине бывало скучно, она даже помогала Алешке готовить уроки. Квартира, в которой они жили, ничем особым не отличалась. Обычная трехкомнатная квартира. Но Борис Аркадьевич говорил, что это лишь временное пристанище. А в планах у него покупка собственного дома. Империя Бориса Аркадьевича, как оказалось, была не очень большая. Два ларька, магазинчик и кафешка. Все это ему удалось приобрести в начале девяностых годов. Тогда он взял ссуду и купил состав бензина, а через сутки государство подняло цены на горючее в десять раз. Все деньги Борис Аркадьевич вложил в недвижимость, и доходов вполне хватало для безбедного существования всей семьи, которая состояла из него, Нины, новоявленного наследника и болонки Пусика. Они таким составом даже смогли съездить отдохнуть на Кипр. К тому времени Алешка уже стал называть Бориса Аркадьевича папой. Но все хорошее когда-нибудь кончается. А начало вроде бы не предвещало ничего плохого. Наоборот, они все страшно радовались, когда Борис Аркадьевич купил за городом на берегу моря участок. Вся семья разглядывала план будущего двухэтажного дома, где у каждого была своя комната, а по вечерам они должны были собираться в общей зале с камином. Только за проект и разрешение на строительство Борис Аркадьевич заплатил три тысячи долларов. При этом были учтены все мелочи, вплоть до такой, что спальня выдвигалась эркером к морю и первые лучи солнца будили хозяев рано утром. Не смогли учесть только того, что строительство так затянется. В первый год вырыли только котлован. Стройка требовала времени и денег. Все доходы семьи уходили на строительства особняка, и конца края этому не было видно. Алешку из платной гимназии перевели в обычную школу. Борис Аркадьевич уволил усатого шофера и сам стал водить автомобиль. Куда-то делась тетя, которая готовила пищу и убирала квартиру. Нинка теперь сама кое-как подметала и жарила по утрам яичницу. Но хуже всего было то, что в семье начались постоянные свары и разборки из - за денег, которых постоянно не хватало. Борис Аркадьевич, пытаясь ускорить стройку, стал лично контролировать каждый шаг рабочих, переложив заботы о ларьках и магазине на своего зама. Но это лишь вносило ненужную сумятицу и ничем не помогало. Нинка начала потихоньку выпивать. Редкий день обходился без скандала. Наконец в один из дней она собрала свои вещи и укатила к маме в Воронеж. В магазине, кафе и ларьках дела шли все хуже. Строительство дома застряло на уровне второго этажа, даже крышу закончить никак не удавалось. Все, что с таким трудом было возведено, уничтожалось снегом и дождями. Кафе пришлось закрыть из-за конфликта с санэпидемстанцией. Борис Аркадьевич ходил худой, осунувшийся и несчастный. Разговоры по телефону все больше напоминали бандитские разборки из плохих фильмов. Квартира и магазин были уже заложены, когда зам Бориса Аркадьевича пропал вместе с месячной выручкой. Поначалу думали, что он сбежал с деньгами или его ограбили и убили. Но через два дня он появился, опухший от пьянства. Деньги он все проиграл в казино. Зам валялся в ногах Бориса Аркадьевича, плакал и каялся, но ясно было, что денег не вернуть. Недостроенный дом Борис Аркадьевич продал за смешную сумму в пятьсот долларов. Больше в то тяжелое время ему никто не дал. А как помнится , что только чугунное литье для камина обошлось ему в триста долларов. И когда он с этой пятисоткой возвращался домой, случилось непоправимое. Борис Аркадьевич задумался и сильно повредил дорогую иномарку.

Последний раз Алешка видел Бориса Аркадьевича, когда возвратился из школы домой. Хотя домом это назвать было уже нельзя. Дверь, полусорванная с петель, была открыта настежь. Вся мебель была переломана. На единственном уцелевшем стуле посреди кухни сидел Борис Аркадьевич и курил. У его ног валялся в неестественной позе болонка Пусик со следами крови на светлой шерстке. Алешку поразил даже не вид мертвой болонки и разгром в квартире, а то, что он впервые увидел Бориса Аркадьевича курящим.

- А, это ты, - сказал Борис Аркадьевич и повернул к Алешке лицо. Алешка глянул на него и содрогнулся. Все лицо отчима было в кровоподтеках.

- Папа, - только и смог выдавить из себя парнишка.

- Вовсе и не папа, - усмехнулся Борис Аркадьевич. √ И ты мне не сын.

Алешка жестом попытался остановить его, но это лишь вызвало у отчима дикий приступ гнева.

-Вали отсюда, щенок, - закричал он.

-Куда валить? √ не понял Алешка.

-Подальше отсюда, вали. Через полчаса они опять придут сюда.

Борис Аркадьевич расстегнул пиджак, с трудом залез во внутренний карман и, достав оттуда несколько банкнот, кинул их парнишке. Алешка увидел как под пиджаком у отчима мелькнул тусклый блик пистолета. Он не понял кто такие "они" и что здесь произошло, но понял, что скоро произойдет здесь нечто еще более страшное и, подобрав бумажки, стремительно бросился к выходу. Так он очутился в Одессе. Через несколько дней он позвонил соседке в Николаев и узнал от нее, что Бориса Аркадьевича больше нет.

Между тем солнце потихонечку пригревало. У кавказцев на мангале весело потрескивали угольки. Потянуло запахом шашлыков. Да и Алешка приободрился и начал подумывать о том, как с толком провести время. Но тут он чуть-чуть повернул голову и ┘ пропал парень. Самым натуральным образом пропал, так как встретился глазами с ней. Она шла в окружении сверстников, но Алешка никого кроме нее не видел. Он смотрел в ее темные, чуть раскосые, насмешливые глаза и у него замирало сердце, дыханье перехватило, по всему телу прошла легкая дрожь. Ему было не просто приятно на нее смотреть √ он не мог отвести глаз. Так он и стоял в своей весьма потертой курточке среди стайки "золотой молодежи", тех, что принято называть модным сейчас словечком "яппи". Эти молодые люди, в основном, студенты самых престижных вузов приехали на мемориал, чтобы поразвлечься и потратить денежки своих богатых родителей . Молодые люди тоже не замечали Алешку, он для них, сытых и веселых, просто не существовал. Они прошли мимо него к лоткам, чтобы, покупая шашлыки и разговаривая об умных вещах, еще раз подтвердить свое превосходство. У Алешки может быть от аромата их духов , а может быть и от голода закружилась голова. От лотков молодежь стайками начала разбредаться кто куда. Но Алешка глазами искал только ее.

- Хороший дэвушка, вежливый. А папа ее из наших. Большой человек √ директор рынка, - сказал кавказец, обращаясь к Алешке.

√ Чем зря смотреть √ дров наколи. Гривну дам.

Гривна была бы ему совсем не лишней. Алешка принялся колоть дрова. Вдруг среди молодых людей произошло какое-то волнение.

- Сумочка, пропала сумочка, - донеслось до Алешки, и он увидел, что она плачет.

Молодой человек из их компании подбежал к кавказцам.

- У вас тут девушка сумку не оставляла? У нее там сотовый телефон, деньги, документы, - спросил он.

Кавказцы в ответ неопределенно пожали плечами, а Алешка вдруг бросил топор и куда-то побежал.

- Больной, какой-то, - удивлённо проговорил парень, глядя Алешке в след.

Но Алешка не был больным. Он точно запомнил, что когда та девушка забиралась на подводную лодку, у нее был пакет, а когда спускалась - пакета уже не было.

Значит, значит ┘ - билось в голове у Алешки. И он полез в колючие кусты, которые вплотную примыкали к подводной лодке.

Через несколько минут он уже нес пакет девушке. Она сквозь слезы благодарно улыбнулась ему и спросила:

- Как тебя зовут?

-Алексей.

-Ты что - здесь живешь?

- Да, вон там под танком.

- Под танком?! √ все весело рассмеялись удачной шутке и начали собираться домой.

- Ну, пока.

- Пока.

Почти бесшумно несколько дорогих иномарок увезли всю компанию молодых людей. Только в воздухе еще какое-то время витал аромат дорогих духов и сигарет, но и он быстро рассеялся.

Алешка побрел в религиозную миссию за бесплатным молоком и печеньем. Там ему повезло, петь его не заставили, а сразу дали молоко с печеньем. А старшая Татьяна еще и пятьдесят копеек дала на обратный проезд. Так что на батарею он приехал в приподнятом, даже радостном настроении.

Кавказцы уже разобрали палатку и грузили свой нехитрый скарб на тачки. Алешка подошел к танку "НИ" и у него сжалось сердце. Все его коробки вместе с одеялом дотлевали в костерке, который был разведен неподалеку.

- Это все работники парка. Пришли и сожгли, - сказал старый кавказец. √ Мы их просили. Да кто нас слушает.

Алешка посмотрел на старика и спросил:

- А где же Ваш молодой?

- Как где? В Америку уехал, на поезде.

- В Америку и на поезде?

- Нет, сначала поездом в Румынию, а там уже до Америки совсем не далеко, - сказал напоследок старик и скрылся вместе с тачкой в темноте.

Это был конец. Без коробок и одеяла Алешка точно замерзнет ночью. Он это прекрасно понимал. Но все же не спешил уходить. Все таки, это был его дом.

Алешка присел на краешек парапета. В воздухе большими хлопьями кружил снег. Алешка закрыл глаза и увидел лицо той девушки, "кавказской княжны" как он ее для себя называл. Снежинки медленно падали на его съежившуюся фигуру.

- Эй, парень! Ты живой?

Алешка открыл глаза. Перед ним действительно стояла она и трясла его за плечо.

- Папа сказал, что ты можешь жить и работать на рынке. Пойдем, машина ждет.

Copyright (c) "Русский переплет"