|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
МОЛОДОСТЬ
А вот и рассказ о молодости.
Свинское, мерзкое чувство возникло у меня, как только я открыл глаза. Я закрыл глаза. Чувство не исчезло, хотя и притупилось. Мною овладело отчаяние.
Уж и приблизительно не мог я припомнить, когда это началось. Каждое утро одно и то же. Независимо оттого, шел ли за окном дождь или сияло солнце. Черное чувство наваливалось с самого утра и не исчезало в течение всего дня. Лишь поздно вечером, забираясь в постель и накрывая голову одеялом, я испытывал облегчение... Увы , это была не болезнь, не нервы. Я советовался с врачами. Недуг мой был совершенно особого рода, запрятанный так глубоко, что медицина оказалась бессильна. Фактически я был здоров: нормальный сон, хороший аппетит, не вызывающие беспокойства физиологические рефлексы, ≈ и все же какой√то зловредный невидимый червяк непрестанно точил меня.
Глаза все√таки пришлось открыть, поскольку я вспомнил, что сегодня в девять часов намечен воскресник. Воскресник должен был состояться в парке, и это вдруг показалось мне почти приятным: пожалуй, не так уж и плохо провести денек на природе.
Я встал и подобрал из своего гардероба одежду, подходящую случаю: любимые старые джинсы, кеды, заляпанные краской, и телогрейку, ≈ на улице была поздняя осень. Я долго не мог откопать старые кожаные перчатки и поэтому чуть было не решил отменить воскресник, ≈ но перчатки были найдены, и пришлось выдвигаться. Прожевав свой нехитрый завтрак, я отправился.
В условленном месте уже толпились заспанные сотрудники. Они отмечались у ответственного за воскресник завлаба Блинова. Отметившись и получив лопаты, грабли и носилки, сотрудники рассредоточились по парку и принялись за уборку территории.
Через три часа работы был объявлен перерыв. Я бросил грабли и подошел к своим.
После недолгих размышлений сотрудники Куницына и Степанушкин были откомандированы в ближайший гастроном за продуктами. Они вернулись, притащив с собой несколько батонов горячего белого хлеба, свертки с колбасой и сыром, банку оливок, простоквашу для Блинова и пару бутылок сухого ≈ для остальных. Выходило что√то вроде "пикника".
Расположились в старой, полуразвалившейся беседке, застелив трухлявый стол утренней газетой. Куницына очень ловко нарезала хлеб, сыр и колбасу и приготовила бутерброды. Банка с оливками и бутылки вина были откупорены Степанушкиным при помощи одного лишь английского ключа.
Я жевал бутерброд с сыром и запивал его вином. На душе у меня было по√прежнему мерзко, и, чтобы не вступать в общий разговор, казавшийся мне довольно√таки бестолковым, я отделывался улыбочками и неопределенными "угу", ≈ хотя, если не принимать в расчет настроение, обстановочка была славная.
Когда я допил вино, то почему√то подумал, что моя судьба, по√видимому, уже предопределена, а то, что предопределено, изменить нет никакой возможности. "Какое все√таки свинство!" ≈ подумал я с досадой и съел еще один бутерброд. Потом я еще о чем√то подумал, но эти мысли были крайне расплывчаты.
Блинов достал свой хронометр и объявил, что перекур окончен и пора приступать к работе.
≈ Осталось всего и делов, что покидать мусор в грузовик, ≈ сказал Блинов. ≈ И ≈ шабаш.
Мне было поручено поджечь кучи сухих листьев, что я с успехом и проделал. После этого я стоял около одной из дымящихся пирами и доедал оставшиеся в банке оливки. Косточки я бросал в огонь. Когда оливки были доедены, действительность представилась мне совершенно бессмысленной. "Вот еще полдня жизни прошло, ≈ думал я с горечью, ≈ полдня жизни... а что изменилось, что произошло знаменательного?" И хотя прежде я никогда не испытывал потребности в философствовании, теперь вдруг захотелось именно пофилософствовать, ≈ может быть, найти какое√нибудь мудреное философское объяснение нашей жизни.
≈ Все, товарищи, заканчиваем! Заканчиваем! ≈ раздался голос Блинова. Блинов был доволен и улыбался. ≈ Сдавайте инвентарь и можете быть свободны...
Я поднял грабли и медленно пошел. Я продолжал исследовать свое внутреннее душевное состояние и поэтому не услышал, как мне что√то кричат.
Мощный удар в спину отбросил меня вперед. Я упал на землю и, удивленно обернувшись, увидел надвигающийся на меня, черный, как туча, кузов грузовика. Я попробовал вскочить на ноги, но не смог: тело было ватным, непослушным. Единственное, что я успел ≈ это отползти чуть в сторону, перевернуться на живот. Двойное колесо грузовика перекатилось через мои ягодицы и замерло. Теперь я услышал крики; что√то кричали водителю. Внезапно колесо рванулось и проделало через мои ягодицы обратный путь. Я закрыл глаза и потерял сознание.
В следующий момент я увидел спешащих ко мне людей. Водитель грузовика выпрыгнул из кабины и подбежал. Наклонившись, с тревогой заглянул мне в лицо.
≈ Ну√ка... иди, иди сюда... ≈ пробормотал я ему.
Водитель наклонился ниже, но тут же отпрянул: я едва не съездил ему кулаком по физиономии.
"Умираю!" ≈ подумал я, и мне стало страшно.
Я тихо стонал, окруженный суетящимися сотрудниками. На работе ко мне относились не хуже, чем к остальным. Я никогда не выставлял себя перед другими и не ввязывался в склоки, ≈ и все питали ко мне нечто напоминавшее уважение. Я считался дисциплинированным и даже перспективным сотрудником; меня не обходили поощрениями... Степанушкин, размахивая длинными руками, помчался вызывать "скорую". Блинов стоял рядом, запихивал и никак не мог запихнуть в портфель какие√то бумаги, приговаривая при этом:
≈ Что же это, товарищи дорогие?..
≈ Его надо перенести на траву, ≈ сказала Куницына и жестом позвала сотрудников приподнять меня.
Меня приподняли и, придерживая под мышки, неловко перетащили. Я не чувствовал особенной боли, ≈ вероятно, у меня был шок, ≈ только в глазах рябило и мучительная тошнота подкатывала к горлу.
≈ Буду блевать, ≈ предупредил я виноватым шепотом и тут же изверг из себя бутерброды и сухое вино. Проваливаясь в темноту, я увидел, как Блинов брезгливо зажмурился и закрыл лицо руками.
Я очнулся оттого, что Куницына вытирала мне лицо мокрым платком. Я лежал на бурой осенней травке, а надо мной скорбели лысеющие березы.
≈ Тебе чрезвычайно больно? ≈ спрашивала Куницына, поправляя волосы у меня на лбу.
"Конечно, чрезвычайно!" ≈ хотел сказать я, но не смог выдавить из себя ни звука. На джинсах и рубашке расплывались красные пятна. Все тело судорожно пульсировало, словно сдавленное гидравлическим прессом. В голове звучали гадкие и беспощадные слова: фатальный исход. И еще больнее сделалось от этих слов.
"Неужели это и есть конец? ≈ думал я растерянно. ≈ Вот эти самые мгновения..."
И как обычно полагается в таких случаях, я стал торопливо перебирать в памяти события своей жизни, но на ум приходила одна ерунда. Я отчаянно выискивал что√то, за что можно было бы зацепиться, но ≈ ничего! Ни одного захватывающего любовного приключения, ни одной лихой драки, ни одного научного открытия или спортивного достижения...
"Ничего никогда!" ≈ мысленно завопил я.
Я был готов рвать на себе волосы и наверняка бы сделал это, если бы снова не потерял сознание.
Я пришел в себя, когда санитары перекладывали меня на носилки.
"Куда, куда?! ≈ хотелось кричать мне. ≈ Оставьте меня в покое, разве вы не видите, что я умираю!.."
Куницына шла рядом с носилками и гладила меня по голове.
≈ Прощай, милая, ≈ прошептал я Куницыной, матери троих детей, к которым я не имел никакого отношения, и попытался приподняться, чтобы в последний раз посмотреть, полюбоваться природой.
В поле зрения появилась очень красивая девушка в белом халате.
≈ Девушка! ≈ закричал я шепотом.
≈ Лежите смирно, травмированный! ≈ приказала девушка в белом халате, и носилки задвинули внутрь "скорой". Синее небо исчезло. По одну сторону села медсестра, по другую ≈ Куницына.
Иногда машина подскакивала на неровностях дороги, и тогда боль, усиленная во много раз, волной прокатывалась по телу. И снова в голове грозным эхом отдавались слова "фатальный исход". К ним примешивались еще и другие, не многим более приятные, но созвучные: летальный исход, разрыв внутренностей, потеря крови, остановка сердца... Конец ощущался исключительно отчетливо, но в то же время, глядя на Куницыну, я ловил себя на странных, не соответствующих моменту мыслях. Я искренне удивлялся, почему раньше не приударил за этой замечательно стройной и темпераментной матерью чужого семейства. Мордашка симпатичная, ноги чрезвычайно длинные... И, кажется, она не была ко мне безразлична. Почему же я раньше хотя бы в шутку не обнял и не поцеловал ее в одном из бесчисленных закоулков учреждения; она бы не была против, а?
Обидно.
А вот еще ≈ медсестра. Ну, эта просто раскрасавица, как и многие представительницы ее благородной профессии. Интересно, не замужем ли? Нет, кольца как будто нет. Поглядывает с любопытством на раздавленное насекомое. Глазищи√то!.. Эх... Халат расстегнулся, под ним тонкий свитерок в обтяжечку...
≈ Умираю! ≈ замычал я. ≈ Дайте наркоз!
≈ Потерпите, травмированный, ≈ ласково попросила медсестра, наклонилась, посмотрела в глаза, и, забыв про боль, я почувствовал ее свежее дыхание.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В больнице я узнал, что ни в коем случае не умру. Правда, в некоторых местах повреждены тазобедренные кости, небольшой разрывчик в паху, но это не смертельно.
≈ Очень счастливый молодой человек, ≈ говорил мне черный и носатый врач√грузин Казбек Иванович. ≈ Вам повезло, что успели сунуть под себя руки, и тем самым сберегли себя, как мужчину. Разрывчик в паху ≈ чепуха, зашьем, и следа не останется. И косточки ваши не старые ≈ срастутся. Еще прыгать устанете...
Операция закончилась очень быстро, под местной анестезией. Потом мне сделали еще какой√то укол, наложили гипс, перенесли на койку, и я почувствовал себя изумительно.
Через две недели я уже шустрил на костылях, перезнакомился со всеми медсестрами, и по вечерам сидел с ними в подсобке и гонял чаи, слушая разнообразные медицинские и чисто женские истории. От моего загадочного недомогания не осталось и следа.
По утрам, когда меня будила медсестра Лидочка, чтобы поставить градусник, я успевал позволить себе какую - нибудь маленькую вольность, в ответ на что Лидочка звенела кокетливым смехом. Если меня будила медсестра Ната, ≈ предлагал ей за себя замуж, и Ната заливалась краской. Когда меня будила медсестра Ирка, она ласково проводила ладонью по моей щеке, я ловил ее руку, тащил Ирку к себе и шептал ей о любви. Ирка быстро целовала меня в губы, даже если в палате кто√то уже не спал.
До выписки из больницы оставалось совсем немного. Однажды после отбоя я уединился с медсестрой Иркой в перевязочной (вторая медсестра дремала в коридоре за столом). Мы поболтали немного, и, рассмешив Ирку, я обнял ее за талию. После нескольких долгих поцелуев мы оба тяжело задышали, и я горячо зашептал ей на ухо. Она колебалась недолго и сказала:
≈ Хорошо... но только сначала обними меня... Крепко√крепко!
Я тут же стиснул ее в объятиях, но вдруг вскрикнул от боли и, отпустив Ирку, схватился за живот.
≈ Что с тобой? ≈ перепугалась она.
Оказалось, разошелся шовчик в паху.
≈ Ой! О√е√е√е√е√ей!..
Пока я сидел скрючившись в перевязочной и стонал, медсестре пришлось бежать за дежурным врачом, который наложил новый шов тут же на месте и подозрительно спросил, как это произошло.
≈ Да вот, зацепился костылем за ночной горшок... ≈ промямлил я.
Свинское, мерзкое чувство возникло у меня на следующий день, лишь только я открыл глаза. За окном прело осеннее утро. Я снова закрыл глаза.
. . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . .
Было мне тогда двадцать пять лет, и я не знал, что я был молод. Теперь мне куда больше. Как странно, я не сожалею о том, что мне так и не довелось испытать ≈ о захватывающих любовных приключениях, путешествиях, научных открытиях и спортивных достижениях, но я сожалею об ушедшей молодости.
|
Проголосуйте за это произведение |
|
