Критика
24 июля 2011 года

Валерий Куклин

"В. Куклин. 1982 год" Худ. С. Евсиков

КНИГА-ЗОЛУШКА

К 20-летию выхода книги В. Куклина "Страна моя Джамбулия, какой ее знаю и люблю"

На днях c запозданием в 18 лет узнал о преждевременной смерти искусствоведа из Казахстана Светланы Кулешовой, с которой был знаком недолго, но которая осталась в памяти моей светлым пятном, напоминанием о тех людях, которые вошли персонажами в мою давнюю радиопьесу "Провинциальные интеллигенты". Мне Светлана Николаевна запомнилась скорее лишь своими статьями в казахстанской прессее, рассказывающими о творчестве и судьбах художников Чимкента, Джумбула, Алма-Аты, Кызыл-Орды и Талды-Кургана: о Санталове, Пашаеве, Сидорове, Евсикове, Таранове и о многих других, чем собеседницей, хотя и довольно умной и серьезной до занудства. Совсем неожиданно оказалось для меня сообщение, что в 1991 году она написала статью о моей книге, опубликовав ее в нескольких районных и областных газетах. К сожалению, я не прочитал этого материала тогда (1) и потому не смог выразить ей признательности за сказанные обо мне добрые слова - и теперь пользуюсь возможностью сделать это, то есть могу лишь переопубликовать оную статью с тайной надеждой, что Светлане Николаевне этот мой поступок понравится.

Примечание: Статья С. Кулешовой от 5 июля 1991 года публикуется в редакции, которая пришла ко мне 26 июня сего года по интернету из Уфы от мужа Светланы Николаевны Владимира Николаевича Кулешова. Примечания в конце текста - мои. То ли для саморекламы их написал, то ли от ностальгии - решайте сами.

СВЕТЛАНА КУЛЕШОВА

(1947-1993 гг)

НЕЖНАЯ КНИГА

Я не помню, когда заинтересовалась творчеством Валерия Куклина, но где-то 7-8 лет назад заметила, что, открывая газету "Знамя труда", всегда смотрю на третью и четвертую страницы, выглядывая подписи авторов. Когда нахожу фамилию инженера-лесовода Куклина, то читаю его рассказ или статью первыми, а уж потом остальные. Когда же появился на "Литературной странице" его рассказ "Разговор с улыбкой" (2), я сказала мужу:

- Какой одинокий этот человек. И какой талантливый.

А он ответил сентенцией:

- Настоящий талант всегда одинокий.

Но прочитал рассказ - и сказал:

- Добрый рассказ. Теперь таких не пишут.

Разговор произошел в начале восьмидесятых, когда еще существовал книжный бум и книги продавались так, что их доставали по блату и добывали из-под полы. Инженер и одовременно студент-заочник Литературного института Куклин публиковался рассказами о животных в периодике и изредка появлялся в провинциальных журналах. Мне в командировках попадались его юмористические рассказы о Васе Поломайкине, которые можно было бы собрать в отдельную книжицу, но, по-видимому, настоящих связей у автора в книжном мире не было, и потому книги не выходило (3). С началом перестройки и кооперативного движения Куклин пропал из казахстанской прессы (4). Я решила, что он уехал в Россию, как сделали это многие русские. Но вдруг наткнулась на его статью в московской газете "Союз", где рассказывалось о секте новых сионистов, живущих в джамубулской пустыне (5). По подписи я поняла, что Валерий Куклин живет по-прежнему в Джамбуле и является собственным кореспондентом "Известий" по Казахстану и Киргизии (6). Выписала эти газеты, стала читать его материалы об ошских событиях, о межнациональных драках на Мангышлаке (7), удивляясь тому, как созвучны они моему представлению о них (8). Муж сказал:

- А твой Куклин - хороший журналист. Не то, что эти перестройщики (9).

А потом вышла книга с невероятным для нашего времени названием "Страна моя Джамбулия, какой ее знаю и люблю". Русский писатель, признающийся в любви к казахстанской земле во всеуслышанье в год, когда страна готова развалиться на 15 частей, когда каждая нация стала считать себя великой, а соседей называет своими врагами, это, знаете ли, герой (10). Соотвественно названию написаны и рассказы в книге. Потому что написаны они с любовью к обитающим в Джамбулской области людям, животным и растениям. Потому что в наше время вдруг оказалось, что по-настоящему добрых книг в русской литературе не стало. И в России, и в Казахстане, и везде в СССР. Сплошные разоблачения, обманы, кровь, насилие, пропаганда низменных свойств человеческой души и глупое желание походить во всем этом на запад.

Как оказалось, все эти рассказы я читала раньше. В газетах. Я даже удивляюсь, что под этой обложкой с летящей над планетой стрекозой собраны не все известные мне рассказы о природе Южного Казахстана. Нет, например, истории о барсе, об озере Биликуль, о ребенке, который наблюдает за сменой природы в течение года, истории о змеях, о пернатых хищниках (11). Всего 12 рассказов и повесть "Пустыня" http://www.pereplet.ru/text/kuklin08sep05.html , знакомая мне по рукописи, но почему-то сильно сокращенная (12). Повесть о противочумной экеспедиции, о людях, спасающих нас с вами от чумы, сократили чуть ли не в два раза. Наверное потому, что факт существования таких экспедиций является государственной тайной. И все-таки книга вышла, теперь можно говорить о людях, спасающих планету от страшной болезни. А заодно узнать о природе пустыни, которая, оказывается, живая, а не мертвая, как в кинофильме "Тринадцать". Повесть хорошая, интересная, повествующая, как люди выжили, оказавшись без еды и воды в настоящем пекле. Но мне больше понравились рассказы. Особенно про агаму. Это такая ящерица, которую В. Куклин привез в город и она жила у него целый год дома, и с ней случались всевозможные приключения. И еще рассказ про летучую мышь понравился. Может быть потому, что я сама смертельно боюсь мышей, а летучих особенно. А В. Куклин держал такую тварь дома (13).

Судя по книге, у него в квартире вообще кто только ни жил: и скворец индийский, и змеи, и дикобраз, и лиса. Они жили с ним вместе, он за ними наблюдал и описывал их поступки и повадки. Зачем? Чтобы рассказать о них нам. Чтобы жители Южного Казахстана знали, что они живут в чудесном месте, где их окружают самые удивительные животные и самые чудесные растения в мире. Вот мы знаем все про китов, про носорогов, про слонов и пингвинов, которых видим лишь по телевизору или в приезжающих раз в пять лет зоопарках. А кто видел нашу землячку райскую мухоловку? В. Куклин видел. И рассказал о ней (14). И теперь я еще более уверена, что родная земля моя прекрасна.

Когда муж мой, прочитав эту книгу, сказал:

- На редкость для нашего времени добрая книга, - я его поправила:

- Нежная книга. (15)

С. Кулешова

Искусствовед

ПРИМЕЧАНИЯ:

(1)       Надо сказаь, что в тот год писали обо мне в казахстанских СМИ много, на обоих языках, писали зло, оскорбительно, обвинительно, только что не требовали линчевать. Это сейчас при поездках в Казахстан я там - желанный и почетный гость, о котором говорят с уважением и любовью, рядом с которым норовят сфотографироваться и вместе с которым многим и многим моим бывшим землякам просто необходимо выпить рюмку-другую горячительного с тостом в мою честь. А тогда мне приходилось сопровождать жену на работу и с работы, прятать детей и ходить по двору загороднего дома с ружьем в руках, а то и стрелять из него поверх голов оголтелых националистов, требующих, чтобы я немедленно покинул Казахстан. Потому статья эта С. Кулешовой была бы для меня очень кстати, поддержала бы мой дух и, возможно, я бы не эмигрировал. И статья эта при внешней простоте является как раз-таки свидетельством мужества женщины, говорившей наперекор сбесившимся националистам всех мастей образца 1991 года.

(2)       К сожалению, рассказ "Разговор с улыбкой" мною утерян. Помню лишь, что был рассказ о внезапной встрече 26-летних мужчины и женщины, между которыми была детско-юношеская любовь в 13 лет в пионерлагере.

(3)       Чрезвычайно точное замечание. Чтобы издать в советское время книгу, надо было иметь не столько талант, сколько хватку и связи. Лучше не в издательском мире было иметь блат, а в партийно-хозяйственном активе - вещь невозможная для меня, в те годы политическогос ссыльного.

(4)       Тут Светалана Николаевна немного ошибается. Ушел я из лесного хозяйства и пропал из "Знамени труда", перейдя работать в среднюю школу номер 3 имени А. Пушкина города Джамбула, где согласились предоставлять мне оплачиваемый отпуск для получения второго высшего образования в Литературном институте имени М. Горького СП СССР. А рассказы про Поломайкина печатать продолжал, в основном, в газетах Киргизии, где КГБ Казахстана не считало возможным и нужным контролировать мои публикации. Подробнее смотрите в книге моей "Стыдное".

(5)       Как ни странно, очерк этот, написанный для еженедельного приложения к газете "Известия" под названием "Союз", у меня в архиве сохранился. Я по нему даже написал заявку на документальный фильм об этом чуде - рукотворном оазисе посреди пустыни, сооруженном группой сектантов, ушедших от мира, порвавших все свои документы и живущих возле выкопанного ими колодца и сооруженного их руками водохранилища строго по заветам Христа, словно возродив собой древние кумранские общины Мертвого моря. Но киношники Германии и России оказались заинтересоваными не столько темой, сколько наличием спонсора для этого фильма. А откуда возьмутся честные и благородные спонсоры? Кому из бандитов по-настоящему интересна попытка реализации заповедей Христа? Я таких не нашел. Потому проект погорел на корню. Не советское, словом, время - капитализм.

(6)       Да, после школы, откуда меня выперли за излишнюю критику партии и правительства и отказ посылать школьников на уборку территории вокруг Центрального райкома партии, я, в связи с окончанием срока ссылки, перешел работать сначала во всесозную профсоюзную газету "Лесная промышленность" при издательстве "Труд" собкором по Казахстану и Средней Азии, а потом был приглашен в "Известия Верховного Совета СССР", то есть стал номенклатурой республиканского масштаба, приобрел два офиса, персональную машину "Волга" с шофером и корочками, при виде которых местные чиновники садились на задницы и лебезили, как средневековые китайские мандарины перед императором Поднебесной. То есть вплоть до объявления суверинитета Казахстана я был настолько самодостаточен и свободен, что мог позволить себе написать роман "Стеклянные колокола", который до сих пор издатели СНГ боятся публиковать, несмотря на напряженный детективный сюжет, на наличе большого фактографического материала периода перестройки и на другие его литературные достоинства.

(7)       Сейчас уже мало кто помнит о тех событиях, потрясших сознание граждан СССР, вдруг понявших, что на самом-то деле далеко не все советские люди интернационалисты по убеждению, что многочисленный малокультурный и малообразованный плебс - в отличие от прохиндеев интеллигентов-националистов всех мастей - действительно плюет на все принципы мирного сосуществоввания народов и стремится силой отобрать у иноплеменника его имущество, а подчас и жизнь. ЦК КПСС во главе с М. Горбачевым было не в состоянии не только разрешить межнациональные проблемы в вышеназванных регионах, возникшие по их вине лишь, но даже понять суть происходящих там конфликтов. Так, например, из восьми моих материалов о событиях в Оше, цензуру будущего лидера перестройки Яковлева прошло только два, да и то самых поверхностных. К сожалению, телетайпные ленты с запрещенными статьями о тех событиях оказались в период эмиграции утерянными. А было бы интересно их интерполировать на события недавно произошедших двух тюльпановых революций в Киргизии, начало которых и в эти разы случилось в Оше, имеет те же самые основания и причины, до сих пор никем как следует не изученные., а потому грозящие повторяться вновь и вновь. Но... мир стал управляться не профессионалами, а прохиндеями с криминальным уклоном - и судьба народов Ферганской долины с тех пор обречена на бесконечную череду трагедий.

(8)       Плохо составленное предложение это не является свидетельством плохой грамотности Светланы Николаевны. Скорее всего, любящие залезать в авторские тексты казахстанские редакторы постарались сократить текст статьи до минимума - и получилась подобная несуразица. То есть Светлана Николаевна здесь на самом деле говорит о своем представлении образа мыслей казахских и киргизских националистов.

(9)       Да, имен лидеров перестройки, заваливших газетные страницы в 1985-1991 гг всевозможными измышлениями и книжными мудрствованиями, не имеющими под собой никакой земной основы, было много, словно не лидеры они, а строй болванчиков-солдат,служащих захватчикам своей Родины истово и беззаветно. Практически все имена их давно забылись, а тогда были на слуху. Многочисленная читающая публика тогда еще самой грамотной страны мира (это сейчас в той же РФ и во всем СНГ проживают миллионы абсолютно неграмотных людей, а в годы моей молодости СССР населяло 100 процентов грамотных граждан) цитировала многочисленные идиотские мысли, вычитанные из газет и жуврналов и услышанные с экранов телевизора мерзости, словно они - собственные откровения. Лишь малая часть населения относилась ко всей этой своре брехунов, как к врагам народа, и произносила слово "перестройщик" с презрением в голосе. Мне приятно было узнать, что муж Светланы Николаевны был одним из редчайших в то время по-настоящему самостоятельно думающих людей.

(10)   Лестно слышать, но, мне думается, Светлана Николаевна несколько преувеличивает мои авторские достоинства. Рассказы писались задолго до случившегося с приходом к власти в стране М. Горбачева всесоюзного бардака, а повесть и вовсе была написана на основании действительных событий, которые произошли с нашей противочумной экспедицией еще весной 1971 года, когда я был юн и скорее нагл, чем мудр. Название же сборника родилось по позыву души, возле костра в ущелье "Кара-Буура" (Бешенный верблюд), где наша группа горных туристов спорила о том, правильно ли была проведена граница между Казахстаном и Киргизией в 1920-х годах, если практически вся киргизская Верхняя Таласская долина и это вот входящщее в нее ущелье хоебта Киргизский Алатау раньше являлась территорией Аулие-Атинского уезда со столицей в нынешнем казахстанском городе Джамбуле. Я тогда придерживался мнения, что вся спорная территория - это тоже наша область, а потому, сорвалось с языка: Джамбулия. Слово понравилось всем, а бывший уезд - слово основательно забытое - был переименован нами в страну Джамбулию. Ибо уезд этот занимал когда-то територию около половины Западной Европы. Осталось лишь признаться в любви к этой стране - и название книги оказалось вписанным в договор с алма-атинским издательством "Рауан". Потому как красные корочки московского журналиста в тот последний год существования СССР стали сами по себе блатом.То есть для издания книги нашлись и спонсоры, и издатели, и даже художник, ныне покойный алмаатинец А. Ващенко, которому тут я приношу низкий поклон за его работу.

(11)   Да, рассказов о животных Казахстана я написал в годы ссылки немало. За рассказ "Судьба сайгака" был даже рекомендован в СП СССР классиком советской литературы В. П. Катаевым, оный же рассказ перевели для сборника молодых литературных талантов СССР в Австрии на немецкий язык раньше,´чем рассказ "Ласточки" вышел на казахском языке. Книгу я задумывал в виде сборника всех анималистических историй с намерением сделать ее настольной у всех умеющих читать по-русски детей Южного Казахстана. Чтобы все они любили свою "малую Родину", чтобы знали ее естественных обитателей, чтобы оберегали животный и растительный мир всегда и везде. Так просто, так естественно. Написавший к книге предисловие алма-атинский профессор КГУ, доктор биологических наук и член СП СССР П. Мариковский был полностью согласен с этой идеей. Но в процессе работы над книгой и в результате смены выпускающих редакторов неколько рассказов из сборника словно сами собой исчезли. То есть даже в сигнальном экземпляре они были, а в вышедших из типографии остальных экземплярах тиража оных не оказалось. Одна из тайн перестройки и гласности. Интересно, кому, например, не показалась нужной для детей история моего бега босиком по раскаленной каменистой степи от хребта Сырдарьинский Каратау до озера Бийликуль? Будь, например, сейчас возможность переиздать этот сборник в полном виде уже для сегодняшних школьников и студентов Казастана, я бы уж проследил за работой типографии. Потому как теперь я пожил в капитализме и знаю твердо, что доверять тем, кто делает на литературе деньги, нельзя.

(12)   Повесть "Пустыня" после публиковалась еще два раза, уже в других странах - и оба раза в полном виде. То первое издание было, повторяю, предназначено для советских еще детей, веривших в то, что взрослые - люди умные, добрые и справедливые. А потому в издательстве мне посоветовали (да я и сам это тогда так понимал) адаптировать экзистенциальный по сути своей роман с весьма напряженным сюжетом в повесть, приближенную к детскому восприятию мира - и в результате, роман сократился более, чем на треть, стал скорее познавательным, чем философким. Но я и по сию пору считаю это сокращение правильным. Нельзя же красть у детей их детство.

(13)   В годы джамублской жизни обитало в моей квартире немало живности. Вплоть до повторной женитьбы, когда оказалось, что молодая жена моя не любит не то, что змей и летучих мышей точно также, как и заглянувшая ко мне пару раз Светлана Николаевна, но и даже вполне мирно живущих в трехлитровой банке четырех скорпионов. А скворец Паразит улетел в форточку года за два до этого. И дикобраза Борьку загрыз фокстерьер по кличке Чарли. Ничего не вечно под луной - ни мы, ни наши питомцы.

(14)   Райскую мухоловку я дома не держал. Ее и в зоопарках, насколько мне известно, не бывает. Это - единственная, проживающая на территории бывшего СССР райская птица. Она выводит птенцов в трех ущельях хребта Сырдарьинский Каратау, а потом улетает на Цейлон. Очень красивая птичка. И я ее на самом деле видел много раз. Вот только сфотографировать ее ни разу не удалось. Уж очень она стремительна, носится сквозь переплетенья веток пулей, практически беззвучно. Ее и заметить-то не всегда и не всем удается.

(15)   Статья Кулешовой не показалась мне особенно серьезной. Обычная женская эмоциональность преобладает над анализом текста и состава книги анализируемой книги Видно, что у Светланы Николаевны нет опыта анализа литературных произведений, но есть желание сказать об авторе доброе слово. Просто сказать, без всякой корысти, столь привычной в новом для нас капиталистическом мире. Я не уверен, что на эту статью даже кто-то обратил внимание в том катастрофическом 1991 году, ибо вышла она накануне фарса ГКЧП, когда внимание всех советских граждан было приковано к Москве, ожидающей танки генерала Лебедя, к приготовившемуся метаться мелким бесом на черноморском островке М. Горбачеву, к торжествующему над "Меченным" негодяем пьянице и изменнику Родины Ельцину. Время нежных книг прошло не только в СССР и России, но и во всем подлунном мире. Как прошло и время добрых душ, подобных Светлане Николаевне Кулешовой.

Пришла пора упырей.

КОММЕНАТРИЙ АВТОРА КНИГИ "Страна моя Джамбюулия":

Позволю себе скромно заметить, что я сам книгу эту долгие годы почитал неудачной. 123 (!) редакторские правки, порой до идиотизма нелепые, были обнаружены мной сразу по выходу оной в свет. Одна из редакторш 4 раза вычеркивала при взаимной нашей переписке слово "всуе" из книги, утверждая, что такого слова в русском языке нет. В результате, рассказ о мальчике и дикобразе начинается откровенно нелепой фразой без этого запретного слова "всуе". Другие правки были не менее нелепыми, но не столь ярки и комичны, как эта. "Джамбулия" была моей второй книгой, сам я в период работы над корректурой был очень болен, находился в пульманологической клиннике с крайне неприятным диагнозом, сил на войну с дурой не имел, а потому махнул на все рукой и подписал сигнальный экземпляр, даже не заглядывая под обложку. Удивился когда услышал, что часть тиража кто-то свистнул прямо из склада издательства, а сидящие по кабинетам бухгалтера и прочие сотрудницы обвинили в этом хищении почему-то меня, жившего от издательства и типографии за пятьсот двадцать километров. То есть была пора перестройки и толпа советских сограждан моих училась жить по-капиталистически, то есть по-бандитски. Словом, мне едва не пришлось заплатить за якобы украденные кем-то у них 100 экземпляров книг только для того, чтобы скандальные бабы позволили генеральному директору издательства эти книги отдать со склада в продажу.

Можно было бы, конечно, помахать корочками московского собкора, обратиться за помощью в правительство республики, накатать о случившемся статью и опубликовать в центральной прессе типично перестроечный материал. Но я видел, как скуден был обед этих озлобленных перестройкой баб, не посещающих издательской столовки, а приносящих с собой по варенной картошке и по яичку с куском хлеба к чаю без сахара. Мой скандал лишил бы их возможности есть и эти продукты в вовсю расхищаемой кооперативами и Свместными Предприятиями огорбачёвленной стране. Я лишь пристыдил товароведшу, углядев под ее столом одну из "похищенных" пачек с моими книгами. И подарил всему отделу по книге, подписавшись на каждой. А "Джамбулия" отправилась в торговлю, будучи, конечно, неконкурентноспособной, возлежа на прилавках рядом с "Приключениями космической проститутки" и "Эротитческим сонником", Золушкой, словом, в новом рынке античнловеческой книгопродукции.

Было ясно, что признание русским писателем в своей любви к Казахстану несвоевременно. По телевизору ежедневно верещал склочный академик Сахаров, требующий развала СССР, как альтернативу колхозам, ссорил народы А. Солженицын, объявивший Казахстан подбрюшьем России и провозгласивший примат русского человека и православной религии над пролетарским интернационализмом, идеолологией социализма и прочими религиями. В Казахстане - с подачи этих и прочих прохвостов перестройки - стали в ходу брошюрки, повествующие высосанные из пальцев истории о кровавой тирании примитивного русского народа над великим казахским. Писать стали даже о геноциде казахского народа и о том, что казахи - потомки античных греков и одновременно все до одного - потомки главных военачальников Чингис-хана, а потому по-правильному русские должны быть в кабале у казахов. Журналистика русскоязычная во всем мире именно тогда стала склочной, каковой и пребывает по сей день. Литература же русскоязыкая дегенерировала до Пелевина и Сорокина.

Лишь пустыня жила сама по себе и описанные мной в той книге для детей животные и растения существовали вне этой бесовщины инфантильной советской нации, стремящейся поскорее превратиться в наскоро забытую историческую нелепость в виде искренней дружбы народов. Недавно еще единое общество борцов с фашизмом развалилось на нации, потому осатанело, жаждало крови и Гражданских войн. Книга моя о доброте людской раскупалась вяло, редактора казахстанских газет и журналов не соглашались печатать отзывы на нее и рецензии практически повсеместно, а в Джамбулской области даже категорически. Открвоенно же истерическую и шовинистическую статью обо мне, написанную одним из собкоров республиканской газеты "Социалистык Казкахстан", перепечатали едва ли не все казахскоязычные газеты республики. Ибо так повелели им две рвущиеся к власти над Казахстаном националистические партии "Алаш" и "Азат", отцы-основатепли которых сотрудничали во время Великой Отечественной войны с гитлеровцами. На меня даже подал в суд руководитель последней партии "за нелюбовь к казахам так, как надо казахов любить". Согласно Устава его партии, разумеется.

То есть выпущенная в продажу в июле 1991 года книга эта стала никому не нужна в Казахстане - и я принял этот факт вполне спокойно, как данность. Не станешь же оспаривать землетрясение либо наводнение. А случившийся сразу после идиотизма ГКЧП "парад суверинитетов", восторженно признанный Западом за законный, меня и вовсе убедил в том, что русские люди не нужны Казахстану, как и Казахстан не нужен русским. То есть четыре года я еще прожил в этой стремительно расхищаемой стране, работая собкором правительственной "Российской газеты" и освещая процесс медленной, но неуклонной суверинизации бывшей советской социалистической республики, но сам в этом процессе участия не принимал, от предложений выдвигаться кандидатом во всевозможные депутаты отказывался. Но однажды согласился на приглашение выехать в Германию, где меня довольно успешно подлечили, дали хоть и крохотную (потому что русский), но пенсию (а Казахстане оную отобрали) и... дважды осудили за коммунистический взгляд на живущих в ФРГ активистов уничтожения моей Родины, чем лишь подтвердили мою правоту в отношении заказчиков убийства Союза Советских Слциалистических Республик.

Пьесы мои вновь начали ставить, книги издавать. Про три первые, вышедшие еще в СССР, я уж и забывать стал. Как вдруг приехала ко мне в гости семья Катвицких из Израиля. Старшая дочь израильской жены моего друга, копаясь в моей берлинской библиотеке, обнаружила книжку с летящей над яйцом стрекозой на обложке, и воскликнула:

- Вот здорово! У вас эта книжка и в Германии есть? А у нас в Израиле за ней в очередь записываются. Я сейчас 263-я.

- Может, обложки похожи? - осторожно предположил я, внутрнне напрягшись, ожидая подвоха.

- Да, нет. Вы же - Куклин? Это же - ваша книга?

- Моя, - признался я, по-прежнему ожидая насмешки или связанной с этой книгой неприятной истории, которая должна быть непременно мне поведана.

Но оказалось, что "Джамбулия" и вправду имеет популярность в среде израильских выходцев из Казахстана. Почему - девушка объяснить не смогла ничем, кроме идиотского термина "ностальгия" и тем, что пустыни Израиля чем-то напоминают не виденные ею воочию пустыни Казахстана. Но потом добавила те же самые слова, что я прочитал спустя несколько лет в статье С. Кулешовой:

- Добрая книга. По-настоящему добрая. Теперь таких не пишут.

Разговор тот произошел в 2002 году, а еще год спустя я оказался в Алматы- и вдруг на международной книжной ярмарке "Шелковый путь", где презентовали мой социально-политический роман "Прошение о помиловании", услышал вопрос из зала:

- А "Страну мою Джамбулию" написали вы?

- Да, - ответил я, вновь ожидая подвоха. - Книгу "Страна моя Длжамбулия" написал я. Она вам не нравится?

- Ну. что вы! Даже очень нравится. У нас в Бишкеке она - на вес золота. Студенты Славаянского и Киргизского государственного Университетов по ней биологию наших экосистем изучают. Вы не знаете, где можно достать штук сто этих книг?

- Не знаю, - признался я. - Обратитесь в издательство. Может, переиздадут.

- Мы уже обращались, - услышал в ответ. - Они говорят, что это очень дорого - переиздавать старые книги. Надо, чтобы мы им тысячу подписчиков организовали - тогда переиздадут. А у нас в республике сейчас тысячи читающих по-русски настоящую литературу людей не наберется. Чингиза Айтматова и то не читают. А у вас есть еще рассказы на эту тему?

Я сказал, что есть, что они выходят иногда в интернет-изданиях и в германских альманахах, но тут из публики задали вопрос по существу обсуждаемого романа - и мне пришлось объяснять, почему "Прошение о помиловании" издали в Казахстане, а не в Москве или в Берлине. И, когда пришла пора подписывать книги, оказалось, что многие из пришедших на встречу алмаатинцев явились с изданной за 12 лет до этого "Страной моей Джамбулией".

Вот тогда-то я по-настоящему понял, что хоть официально страна под названием Советский Союз под давлением внутренних фашистов и распалась, так и не спев свою лебединую песню, как следует это делать гибнушему государству, победившему фашизм в чужой стране, но на самом-то деле дух советский и стремление жить народам друг с другом в мире в казахстанцах еще живы. Я, наверное, поторопился уехать из этой страны.

Тогда же я узнал, что по этой книге учатся студенты биологических факультетов не только в двух государственных Бишкекских университетах, но и во всех ВУЗ-ах Южного Казахстана, Киргизии, Узбекистана и даже в весьма далекой от этих мест Туркмении. Есть она практически во всех библиотеках Средней Азии, пользуется спросом, часто выставляется под стеклом на всевозможных выставках и конференциях. Ее часто цитируют в курсовых, дипломных работах и даже в кандидатских диссертациях. И ее не найдешь на книжных развалах и на базарах.

Вернувшись домой, я обнаружил письмо из Лос-Анжелоса (США), где меня опять-таки за "Джамбулию" и за "Истинную власть" благодарили бывшие москвичи и один затесавшийся в группу американских любителей русской словесности перс. Пришлось перечитать свою давнюю книгу - и... придти к выводу, что я бы ее сейчас переписал по-новому. Потому что те 123 совершеннных над книгой редакторских надругательства сделали рассказы и повесть хуже, на мой взгляд, нежели книга задумывалась.

Но будет она и в новом виде восприниматься читателем, как нежная, сам себе ответить так и не смог.

В заключении хочу принести запоздалую благодарность всем тем, без кого эта книга не увидела бы света и столь благодарного читателя:

... своей жене Верочке, своим детям Ольге и Кириллу, бывшему председателю Джамбулского областного отделения общества озхраны природы Александру Васильевичу Пуговкину, бывшему первому заместителю Джамбулского областного комитета охраны природы Бауржану Умурзаковичу Абдыгулову, бювшему главному лесничему Джамбулской области Тленши Жиенгалиевичу Боранбаеву, бывшему начальнику Джамбулского обллесоуправления Петру Александровичу Гусеву, бывшему зоологу Джамбулской противочумной станции Владимиру Семеновичу Трыкину, бывшему главному биологу той же станции Владимиру Михайловичу Кукину, бывшему научному сотруднику Аксу-Джабаглинского заповедника Владимиру Колбинцеву, бывшему начальнику Джамбулского областного обществав охотников и рыболовов М. Утешеву, бывшему рыбинспектору Александру Хицко, бывшим заядлым охотникавм и рыболовам Ивану Ивановичу и Александру Ивановичу Дерцапам, отдельно бывшему моему ученику и товарищу по походам Володе Трунову, их женам, детям и друзьям. Даже противодействовавшему выходу этой книги профессору Алма-Атинского Университата доктору биологических наук А. Ковшарю отдельное спасибо, ибо своей активностью он привлек внимание казахсьанских ученых к этой книге, а не вынудил рассыпать ее набор.

То есть, прошло 20 лет, страны, для которой она написана, уже нет, а книга жива и продолжает служить людям. Значит, работать над ней стоило.

Валерий Куклин

Лауреат премии Льва Толстого

Берлин. 2.07.2011 год

Из иллюстраций А. Ващенко (г. Алма-Ата) к книге В. Куклина

"Страна моя Джамбулия, какой ее знаю и люблю"

ПОСТСКРИПТУУМ:

***

"... Самая добрая книга, которую я читала в последние пять лет нашего смутного времени. Просто удивительно, что пролежала она более 10 лет под запретом КГБ. И писать о ней - истинное удовольствие..."

А. Кузнецова, литературовед, статья "А хорошо ли жить всякий раз по-новому?" газета "Казахстанская правда" А-Ата 1991 год,

***

"Такие книги надо переиздавать едва ли не каждые пять лет. Она больше нужна будущему Казахстану, чем все политические программы сегодняшнего дня. Книга Куклина обращена к детям - нашему будущему, которое знает всех животных Африки и Европы, но не подозревает, что рядом с его домом живет свой, абсолютно не похожий на заграничный мир. Подобные книги должны стать настольными у каждого учителя"

М. Елеусов "Будущее Казахстана - в его детях", газета "Алаш" на казахском языке, Талды-Курган, 1991 год

***

"А я и не подозревала, что на свете существуют такие экспедиции, как противочумные. Была встреча с господином Куклиным в ферайне "Бабилон" в районе Марцан с читателями. Там мне дали почитать его книгу про какую-то Джамбулию. Я ее прочитала залпом. И потому хочу сказать через газету спасибо господину Куклину за нее. Не потому, что все в ней мне понравилось, а потому, что он так много знает и сумел донести до нас, уехавших из Казахстана так далеко, почувствовать запах той самой степи, в которой мы выросли, вспомнить ту жизнь, что прожили мы в СССР. Это были  незабываемые годы".

И. Вебер, "Новая берлинская газета", 1997 год

***

Валерий Васильевич, вы оказались правы. Революции, президенты и другие начальники приходят и уходят, а такие книги, как ваша про Джамбулию, остаются. Я тут перечитал ваш рассказ о маринке - и такая взяла меня тоска, просто сил не стало сидеть в Германии. Я взял и отправился Джамбул... Охота была классная! Я заложил двух кабанов и одну свиннью, 63 лысухи, 72 перелетные утки, взял двух барсуков, подстрелил 5 лис и двух шакалов. Отвел душу. А маринки так и не поймал. Вытравили сволочи всю рыбу в округе. Сейчас они с электроудочками по всем рекам и каналам шастают. Скоро всего зверя и всю рыбу уничтожат. А вашу книгу читают. Я ее в областной детско-юношеской библиотеке видел.

А. Дерцап. Из переписки по Интернету, г. Ноенштадт, ФРГ, 2001 год

***

Областная русская община приглашает на встречу с известным писателем Валерием Куклиным, автором книги "Страна моя Джамбулия" всех желающих. После встречи будет произведена распродажа новой книги Валерия Васильевича "Прошение о помиловании", которая была презентована на Международной книжной ярмарке "Великий Шелковый путь" в городе Алматы. Автор просит заранее приготовить вопросы.

Газета "Знамя труда" 7 мая 2003 года

***

... На лекцию в Университете пришли студенты-филологи как русского отделения факультета, так и казахского. После окончания лекции Валерий Васильевич ответил на вопросы. Поэтому разговор о мировой современной литературе естественным образом перешел на темы экологические и познавательные. Автор книги "Страна моя Джамбулия, какой ее знаю и люблю" поразил присутствующих своим знанием растительного и животного мира нашего региона, рассказал более десяти историй, не вошедших в его книгу, призвал молодежь внимательно вглядываться в окружающую их жизнь и быть внимательными к "друзьям нашим меньшим".

М. Колупаева, старший преподаватель Университета.

Газета "За учебу". 15 мая 2003 года

Валерий Васильевич, вы, возможно, и уливитесь, но у нас в Уфе ваша книга "Страна моя Джамбулия" пользуется популярностью. Я даже не знаю, как она попала сюда в библиотеки и почему сохранилась, но я сам брал ее по записи уже зачитанную и с вырванными, заклеенными страницами... Не знаю, читали вы рецензию Светланы на вашу книгу. Но я вам ее перепечатал из старой газеты и сегодня же вышлю. Знайте, что мы здесь все бывшие джамбулцы вас помним и любим. Вы там держитесь в Германии. Такой книги, как ваша "Джамбулия", вы там не напишите.

В. Кулешов. Из переписки по Интернету, г. Уфа. 26 июня 2011 года

Copyright (c) "Русский переплет"