Рассказы
18 августа 2008 года

ПОЧЕМУ КОРРУПЦИЯ БЕССМЕРТА?

(рассказ из серии "Однажды Вася Поломайкин...-"2)

Однажды Василий Панкратьевич Поломайкин, муж вельми ученый, действительный и почетный член множества академий наук всей планеты, оторвавшись от забот насущных по изобретению третьего по счету вечного двигателя, основанного на этот раз на использовании биохимических процессов, происходящих в окружающих города планеты мусорных свалках, решил выйти из дома на улицу, дабы вздохнуть достаточного для работы мозга количества кислорода, и... вдруг обнаружил, что живёт он сам и живут его соседи по многоквартирному дому-хрущевке уже не в СССР, а в стране с именем Россия. Главным признаком нового государства оказалось отсутствие в родном городе академика газетных киосков и наличие сплетен передающих новости, полученные из старых телевизионных аппаратов, из уст в уста по принципу испорченного телефона. В день появления Василия Панкратьевича на улице народ вовсю обсуждал какую-то глупость, молвленную каким-то Джорджем Бушем, и Указ не Генсека, как прежде, а президента России о борьбе с распространившейся по всей державе новых русскиих коррупцией. И ещё что-то бухтели нехорошее о грузинах

Удивился бывший товарищ, ставший теперь, оказывается, господином, Поломайкин, подумал:

"Буш - это что-то типично иноземное, меня не касается. Грузин я только в кино видел. А вот что это за новый вирус такой -- коррупция? -- и тут же сделал гениальный, как всегда, вывод. - Слово нерусское, значит, латинское".

Поискал это слово в словарях -- и обнаружил, что древние римляне слова "коррупция" в письменных своим памяниках культуры не использовали, но зато тамошние сенаторы, консулы, и даже рабы-писцы и взятки получали, и интересы зарубежных купцов в правительстве своем лоббировали, и достояние империи своей разворовывали, распродавали варварам да галлам в розницу и оптом. И при этом писали всякие тамошние императоры Указы о необходимости демократических перемен в античном бществе, а также казнили немилосердно взяточников и казнокрадов, но у тех, словно у гидры, побежденной Гераклом, после произведённых репрессий число голов только множилось.

И тогда Василй Панкратьевич понял, наконец, что это за новорусский неологизм такой -- коррупция. А поняв, стал читать дальше.

Книги поведали Василию Панкратьевичу о том, что с коррупцией боролись и в Древней Греции, где всякого рода красотки-геттеры оказывали протекцию смазливым любовникам своим в деле продвижения оных по служебной лестнице в полисах с демократическим (то есть народоправным, если по-русски) образом правления. В тираниях гетеры звались проститутками и власти над тиранами не имели.

"А означать это может, - резонно рассудил Поломайкин, - что вне демократии корупции не существует, - и тут же, вспомнив про мальчиков, служивших у тиранов для плотских утех, добавил. -- А может и ничего не означать".

В Древней Персии, где вождь тамошних революционеров Маздак вывел напрочь коррупционеров на целый... день с утра до вечера, сам приход раба к власти над империей тут же породил на следующее утро коррупционеров следующего поколения -- более прагматичных и более жадных.

"То есть коррупция имеет более глубокие традиции, - решил Поломайкин, - чем даже проституция, почитающая древнейшей професией человечества. Потому как даже в среде вирусов существует, например, протекционизм".

В Древнем Китае, где взяточников-мандаринов награждали шёлковыми веревочками, чтобы они сами себя удавливали, коррупция процветает даже при коммунистическом режиме, несмотря на массовые расстрелы проходимцев и публичные повешения.

"Значит, коррупция всесильна, - сделал вывод Поломайкин. -- И имеет свойство мимикрировать при любой социально-политической системе".

В Индии, где златолюбивых брахманов бросали под ноги слонам четыре тысячи лет подряд, коррупция была и остается нормой взаимоотношений государственных чиновников при всех финансовых соглашениях с представителями стран Запада.

"Из этого следует вывод, - подумал Поломайкин,- что коррупция -- явление интернациональное и ее невозможно победить в одной, отдельно взятой стране".

В Месопотамии из тел казненных прорабов-приписчиков выстроили борцы с коррупцией целую Вавилонскую башню, едва не достигнувшую небес. Но и та рухнула. Ибо палачи за взятки отдавали трупы казненных чиновников родственникам оных, а взамен в стену укладывали муляжи вавилонян, изготовленные из всякого рода дерьма скотского да человечьего, из старого тряпья и тростника.

"Коррупция властна даже над законами сопромата, - проникнулся в истинный смысл неудавшегося социального эксперимента древних вавилонян Поломайкин. -- И это значит, что коррупция имеет свои собственные законы бытия, не согласующиеся с логикой эвклидовой и неэвклидовой геометрий, ни с законами Ньютона, ни с двумя законами термодинамики, ни - уж тем более - с законами релятивисткими покойного коллеги моего Айнштайна. То бишь, бороться с коррупцией можно лишь по предлагаемымм ею самой законам - путём нарушения всех мыслимых на свете законов и прав".

Взяточниками были даже великие строители египетских пирамид, создававшие тайные комнаты в усыпальницах фараонов специально для жрецов и сановников, желающих на том свете обогнать фараона в гонке за положенными лишь владыкам Верхней и Нижней долинам Нила льготам от бога смерти Анубиса.

"То есть и смерть не властна над коррупцией", - понял Поломайкин... и глубоко задумался над смыслом жизни...

Пока великий изобретатель размышлял, в мире произошли важные с точки зрения телезрителей события: в Китае открылась Олимпиада; в тот же день Грузия напала на Южную Осетию; Россия поиграла в войнушку с Грузией, но так и не добила врага в его логове; обрадовавшиеся заварухой на Кавказе Североамериканские Соединённые Штаты тут же установили 90 ракет в Польше, направив их на Россию; Европа начала снешно готовиться к ответному ядерному удару; а Ксюша Собчак опять подралась с Аллой Пугачевой,

Василий Пантратьевич за это время со смыслом жизни разобрался, ответ на мучивший человечество со дня появления на свет питекантропов нашёл, и принялся читать о коррупции дальше...

На Руси мздоиство, протекционизм и казнокрадство испокон веков было в чести, в сей державе только цареубийцы, воры, изменники Родины да клятвопреступники и добивавлись "чинов известных".

-- "Ведь нынче любят бессловесных", - продолжил Василий Панкратьевич цитату вслух. Академик привык разговаривать сам с собой, ибо только таким образом имел возможность поделиться мудрыми мыслями с равным себе по разуму и по интелллекту. -- Пора борьбой с коррупцией заняться и мне, - и тут же пояснил эту мысль валяющемуся на столе томику Сервантеса с изображенным на ее обложке Рыцарем Печального Образа. -- Ты умер, а больше ведь некому .. -- хотя знал при этом, что великий испанский писатель отбыл в свой время срок в тюрьме за взяточничество.

Оглядевшись вокруг, новоявленый господин и многократный академик обнаружил, что живет он уже не в областном центре Светлопупинске с чистым асфальтом, с красивыми двухэтажными и пятиэтажными домами, расположенными вокруг бывшей Первой Коммунистической (бывшей до революции Свинарной) площади, окружённой деревянными избами да палисаниками, а в замызганном, доведённом новой властью до вида старого колхозного, многие лета не ремонтированного и не убираемого свинарника, почитающегося посёлком городского типа. И назывется этот райцентр теперь Дермищи -.топонимом для сего места посконным, установившимся за первым здешним поселением беглых великокняжеских холопов с 12-го, кажется, века. А может быть, и с Каменного.

По крайней мере, именно об основании Дермищ в 1146 году, то есть годом раньше столицы бывшей Советской империи, сообщало единственное новорусское приобретение бывшего города в виде железнобенной стеллы на въезде сюда со стороны Москвы. Краеведческий музей, бывший красой и гордостью Дерьмищ-Светлопупинска в течение двух с половиной столетий и обеспечивший не менее пяти тысяч ученых планеты материалами для диссертаций, оказался закрытым за ненадобностью властью новых русских. Архивы и экспонаты вывезли в Москву и где-то по пути потеряли, чтобы обнаружить их уже за рубежами некогда великой Родины на торгах в Сотбисе. Здание же выкупил миллиардер Мормонов -- один из заезжих леннградских дачников

- "Даже из самого из Санкт-Петербурга!" -- со значением в голосах пропели дермищевцы Василию Панкратьевичу на мотив известной в 1960-х годах песенки из старого советского фильма "Опасные гастроли". А заодно и рассказали историю потери городом музея с настоящими бивнями мамонта, найденными под памятником Николаю Первому Палкину, когда сносили его в годы первых станиских пятилеток, чтобы на его месте соорудить памятник Сталину, а потом заменить его гипсовой крашенной фигурой голого мужика с Первым космическим спутником Земли в протянутой к небу руке, назвав композицию "Космос". В советское время скульптуру эту резулярно чинили, подмазывали, то и дело перекрашивали то в синий, то в жёлтый, то в зелёный, то в белый цвета, а в ночь на каждое 8 Марта кто-то пририсовывал на нужном месте то мужские, тог женские гинеталии -- и народ светлопупинский находил это очень смешным. С приходом перестроки городские власти по примеру Москвы предорставили "Космос" самому себе. В резльтате скульптура стала облезать, крошиться, пока не превратилась в обшарпанного многоветного монстра с выпирающими из гипсового крошева прутьями ржавой арматуры.

Бывший музей, построенный когда-то на деньги не кого-нибудь там, а самого Пера Великого, самолично вбившего в его основание первый осиновый кол в качестве сваи под фундамент, "новый русский ленинградец" Бормонов собирался перестроить не то в казино, не то в публичный дом, не то в ресторан, не то в эротический театр. Но может и вообще срыть кургузое и нелепое здание 18 века, полное клопов и мышей, плесени и даже привидений, разравнять после бульдозерами и возвести на месте очага былой культуры модерный солярий на тысячу мест.

По крайней мере, слухи об очередной перестройке музея в Дермищах ходили упорные, выпускницы восьмого и одиннадцатого классов усиленно штудировали иностранные языки, чтобы не ударить в грязь лицом перед московскими толстосумами после трудоустройства своего в новом культурно-массовом заведении. Все эти девочки, девушки, женщины и старухи стали звать себя и друг друга цыпочками, симпопончиками, цветочками, рыбками, пупсиками, строго следя за очередью в поселковом бюро по трудоустройству, регулярно устраивая на его ступенях драки, заканчивающиеся всякий раз приездом из соседнего райцентра Вонющево (бывший областной центр Коммунарск, а до этого -- губернский город Императорск) усиленного наряда вечно пьяной милиции и восстановлением исторческой справедливости. В результате карательных акций первыми в очереди на работу к "новому русскому ленинградцу" вставали старожилки-дермищевки, предки которых просуществовали здесь никак не менее ста пятидесяти лет, за ними -- потомицы советских передовиков производства, прибывших сюда по зову партии и правительства на строительство так и не заложенного хлопчато-бумажного комбината "Светлый пуп", затем уж шли русские беженки из Ближнего Зарубежья и, наконец, последними в очереди на работу числились "лица кавказской национальности" и "лица среднеазиатской национальности", между которыми войны за место под будущим солнцем пока что не наблюдалось. Правда, после окончания войны России с Грузией две грузинки скатились почти что в конец очереди, а единственная осетинка была приравнена по статусу к трем беженкам из Таджикистана и стала с хвоста очереди четвёртой. Последней в очереди на работу в новом доме терпимости числилась тринадцатилетняя китаянка Ю Ван -- представительница Зарубежья Дальнего, а потому, хоть и родилась она в Дермищах, все равно всем чужая и чуждая.

"Словом, многое изменилось в жизни страны по имени Россия, - понял великий Поломайкин, - только вот взяточников и казнокрадов не убавилось, а, скорее, даже прибавилось. Видать, совсем уж пустили по миру страну при новой власти. Так и остатки державы разнесут по кусочкам, если уж даже в Кремле вдруг ни стого, ни с сего задумались: а кем они правят?"

. И решил Василй Панкратьевич помочь родной державе, а заодно и вроде бы даже любимой всеми народами России демократической власти оказать услугу, ибо...

- ... Потому, что выборы стали в новой России истинно демократилческие, - объяснил сосед академика, бывшй генеральный конструктор оборонного КБ Рустам Русланович Трахтибидохтов, теперь горький пьяница, живущий и пьющий на пенсию за 30 лет беспорочной службы в качестве секретного человека из номерного ящика, плюс на пенсион за две звезды Героя Социалистического Труда и еще на милостыню, подаваемую ему туристами при въезде в Дермищи по дороге со стороны Москвы, -- не то, что при коммуняках. Теперь мне даже платят за то, что вместо меня они сами голосуют. Последний раз на место президента целых четыре задницы метили -- а уселся как раз тот, за кого проголосовало больше дураков. Значит, Дима - правильный пацан. Все путём, и танки наши быстры.

Василий Поломайкин, бывшший всего лишь однажды Героем Соцтруда, оспаривать авторитетное суждение мудрейшего Трахтибидохтова не стал. Он вообще считал, что каждый человек должен своим делом заниматься: президент - руководить, конструктор -- конструировать, ученый -- придумывать и изобретать, писатель -- писать, нищий -- клянчить, олигарх - воровать. И раз вернули стране и Дермищам историческую справедлвость в топонимах, то начать борьбу с коррупцией в России, понял он, следует именно с главной приметы нового времени...

***

Утром проснувшиеся, как всегда с бодуна, дермищевцы обнаружили, что указатели с названиями главных восьми улиц посёлка городского типа сменили названия: улица Кудринская (бывшая Октябрьская) получила название Ворово-жульнической, улица Путина (бывшая Карла Маркса) стала зваться улицей Волокитчиков, проспект Центробанка (бывший Ленина) превратился в Авеню Взяточников, проезд Горбачева (бывший Мичуринский) стал зваться Изменническим, площадь Ельцина (бывшая Вторая Коммунистическая) стала зваться Бандитской, улица Олигархическая (бывшая Садовая) превратилась в Сукинсыновскую, переулок Березовского (бывший Задний Проход) стал зваться Еврейским и, наконец, перед аркой парадного входа на гигантскую городскую свалку "Безысходность", случившуюся возникнуть там вскоре после 19 августа 1991 года на месте Парка Счастливого Детства, возникло две надписи. Первая представляла собой огромный синий матерчатый плакат с надписью: "Верной дорогой идете, господа!", и фанерный белый указатель с чёрными буквами: "Коррупция", направленный остриём вертикально вверх.

Мыслящая часть населения Дермищей сразу сообразила, чьих это золотых рук дело, но сдирать указатели и плакат не поспешила. Отчасти по причине природной лени, отчасти из-за трясучки в руках, отчасти из страха: "А вдруг как не Поломайкин это, а новая власть?" Ибо поступки новых русских хозяев жизни были столь непредсказуемыми и настолько противоречащими друг другу, что проще было не обращать внимания на них вообще, чем помогать и способствовать решениям властей производить какие-либо реформы.

В соседнем городе Глупове (бывшем Ельцинбурге, а до этого: Горбачёвъяме, Черниченкотерпимске, Андроповосажанске, Брежневосвинске, Хрущевосарайске, Сталинлагеропятилетске, Рыковорыгаловске, Марсксистсколенинске и опять-таки Глупове), к примеру, поддержали инициативу местного мэра Горезаливайкина заняться массовым лечебным голоданием с целью сохранения стратегических запасов продуктов питания в городе и всеобщго массового оздоровления масс -- и что из этого вышло? Население древнего и знаменитого на весь мир града напрочь вымерло, а продукты в скаладах да холодильниках сгнили, ибо главная электроподстанция вышла из строя, так как работать на ней стало некому, а посланная Чубайсом мобильная аварийная бригада по пути из Москвы застряла в городе Коврове, накупила там дешевых автоматов и в полном составе отправилась добровольцами на войну не то на Кавказ, не то в Афганистан, не то ещё куда -- где больше платят, словом. Трое, говорят, стали можджахедами и взровали себя в Ираке и Пакистане, пятеро ст али Героями России посмертно, зато дети тех и других получили средства на окончание школы в Москве и на оплату высшего образования.

Народ помер -- это ладно, останки природных глуповцев сгребли бульдозером в овраг да захоронили с помощью грейдера и трогательных речей о былых заслугах горожан перед Отечеством. Да и жилфонд города удобно пристроили: продал Горезаливайкин все дома и квартиры китайцам, корейцам, индусам да занзибарцам с тьмутараканцами, как звали искони на Руси жителей степей Таврических, а деньги пустил на избирательную компанию. Подстанцию тоже не жалко -- всё равно её Чубайс за мифические долги у города еще при Ельцине отобрал, прикарманил, да умные глуповцы накануне вымирания вытащили из чрева её и медные, и алюминиевые шины, а также все то, что зовётся ломом черных металлов, продали, а полученные от китайских старьёвщиков деньги пропили. Колбасы вот толькао протухшей жалко. С Горбачевских, почитай, времён хранилась, береглась, как память о качественных продуктах, -- и только свежее с каждым днём выглядела. Детей с трёх лет на экскурсию в холодильник водили глуповцы, чтобы видели те, какой бывает настоящая, натуральная пища. А как свет в Глупове погас - так колбаса вдруг напрочь сгнила -- до сих пор весь город воняет гнилым мясом и тухлыми яййцами так, что со всей округи в радиусе семьдесят вёрст живность вся -- коровы, овцы, козы, кролики, свиньи, гуси, куры, индюки - вымерла. Лишь Горезаливайкин да купивший Глупов восточный интернационал там и живут. За хлебом в Дермищи ездят, да тем, что в огородах растёт, пропитаются. Зато счастливы все поселенцы, что живут в великой России, на голосования являются стопроцентными колоннами, голосуют за того, за кого скажет мэр, единогласно.

Спустя выборы, мэр глуповский Горезаливайкин. затеявший сей эксперимент по генетическому изменению населения знаменитого города, пошёл в карьерный рост: получил орден из рук президента, а на следующий день оказался назначенным губернатором Казиновского (бывшего Картёжного) края. Теперь Горезаливайкин обещает миру обеспечить повышение рождаемости на подведомственной ему территории, согласно последнего Указа предпоследнего президента, путем увеличения числа насилий над несовершеннолетними девочками, а также запрета на продажу контрацептивов, прекращения преследования сексуальных меньшинств и маньяков правоохранительными органами, закрытия всех аборариев и усиления карательных мер по отношению к женщинам, попытавшимся совершить прекращение беременности самостоятельно. Ну, и усилением пропаганды порнографического искуства, разумеется, вывешиванием на городских и сельских Досках Почёта фотографий рожениц-передовичек по удою молока.

Новый губернатор даже Центральную площадь имени Рас-два-Путина в столице своего края Картёж-града переименовал в площадь Эмануэль Арасан, поставил посредии нее скульптуру в виде самого активного рабочего органа этой величашей женщины всех времен и народов 52-кратной величины. В столичных газетах, возможно, об этом и не писали (ныне ведь, что ни день -- то новый памятник на Руси возводят, за всеми сооружениями и не уследишь, а газет дермищевцы после перестройки и не выписывают), но по телевизору сооружение то показывали много раз. Телезвёздочки возле сочащегося влагой мраморного сооружения щебетали по очереди перед телеобъктивами, хихикали, предлагали продолжить тему в виде Аллеи рабочих органов русских звёзд обоих полов. Но случился очереджной скандал между Ксюшей Собчак и Аллой Пугачёвой за право первой очереди в качестве натурщиц к скульптору -- в результате с мастером случился инфаркт, а чужакам решено Думой Картёж-града богатый заказ не отдавать. Так и не возвели в стольном Картёж-граде Казиновской области новой Аллеи Звёзд.

Зато телепередачи о проблемах бывшего мэра города Глупова смотрели дермищевцы два месяца подряд, пока телевизионщики не переключились на выступления русских хохмачей в не то латышской, не то в литовской, не то в немецкой Юрмале,. Был памятник с акетом Аллеи Звёзд и умничающим по поводу развития туризма Горезаливайкиным в первый раз показан в середине блока рекламы при самой популярной на свете телепрограмме "Спокойной ночи, новые русские малыши, трам-пам-пам!".с участием вампира-крюгера Хрюши Вурдулаковича фон Трансильванья и трасформера-терминатора-трансвестита Степашки-Степанидушки. Остальные передачи транслировались глубокой ночью вместе с многосерийным эротическим фильмом опять-таки для детей "Красная Шапочка и Серые Волки" со всё той же Ксюшей Собчак в главной роли и с комнадой "Стриптизёры" Высшей Лиги КВН.

Но вернемся в Дермищи. Неразумная же, то есть подавляющая часть жителей Светопупинска при виде новых названий улиц своего бывшего города стала ржать по-жеребячьи и тут же принялась дописывать новые буквы на новых указателях. Так Ельцинская площаль тотчас переименовалась в Дебилельцинскую и Блядельциновскую одновременно, Авеню Взаточников (вчера еще Центробанковская) стало звучать, как Парвеню Взяточниов и Казнокрадов, Олигарховская (бывшая Садовая) превратилась в Олигофреновскую и Дефолтовскую, и так далее, и тому подобное. Словом, запутали топонимику города дермищевцы: дом номер 10, к примеру, стоял на одной стороне Заднего прохода, а стоящий напротив него дом 11 числился уже на улице Педерастов; а стиснутый между домами 12 и 14 на улице Защитников Белого Дома дом номер 13 носил гордое название Практологического проулка имени звезды новорусской эстрады и новорусского телевидения певицы Стервозы Блудницкой по прозвищу Синие трусики.

Словом, поизголялись немыслящие бывшие светлопуповцы с утра до полудня от души, а как только корабельные склянки в телеящиках да радиоприемниках слаженным хором пробили 12 раз, направились дермищевцы всей оравой к дому знаменитого своего земляка, великого изобретателя и акадимика всевозможных наук Василия Панкратьевича Поломайкина. В гости -- не в гости, а так: на гения вживе потаращиться, себя показать, за жизнь с ним покалякать...

***

Подошли дермищевцы к крыльцу умнейшего человека всех времен и всех народов, да прямиком и бухнулись все разм на колени, как полагается по стародавнему русскому обычаю валиться в грязь перед домом знатного боярина до тех ещё пор, покуда тот еще выйдет из терема объявит о гневе своем... либо о милости,.

- Так предки завещали! - объясняли жители Дермищева происхождение дыр на брюках и ссадин на коленях своим детям и внукам. Ибо с некоторых пор (а именно со дня и часа объявления Горбачевым перестройки) все дермищевцы, как один, стали чтить дедовские обычаи и традиции, вытащили из бабушкиных сундуков одежду древних времен, обули дедовские лапти и стали не говорить, а гуторить, пользоваться цитатами не из работ классиков марксизма-ленинизма, а из "Заветных сказок" Афанасьева и "Срамных сказок" какого-то новорусского писателя, Они даже песни решили петь лишь под гармонь, а так как гаромонь на весь поселок осталась одна, да и та с порванными мехами и со хрипом в ладах, то и совсем перестали петь. Только на свадьбах да на поминках под аккомпанимент гитары орали орывки из первых куплетов им известных сочинений народного фольклора: Гимна СССР, про Ваньку-ключника-разлучника, про Хаз-булата Молодого, про Бродягу с Байкала, да про то, как ромашки спрятались, поникли лютики. Но более всего дермищевцы любили петь

"Отпустите меня в Гималаи!

Отпустите меня насовсем!

А не то я завою!

А не то я залаю!

А не то я кого-нибудь съем!" - с громкостью, зависящей от настроения и от объема принятой на грудь горючей жидкости.

Обычаев, правда, стародавних да исконно-посконных никто в Дермищеве давно не помнил, а просто каждый из них повторял все сказанное или сделанное друг за другом. И всякое то, что выглядело неожиданно и необычно, -- тут же признавалось возрождением истинно русских традиций и принципов. Самой популярной из всех новоприобретённых традиций стало, напрмер, ежедневное состязание: "Ко больше выпьет!" Имена победителёй отсылались в Международную книгу Гиннеса, а фотографии чемпионов вывешивались на бывшей Городской Доске Почета, превратившейся "Платную Доску обявлений граждан". .Доход от использования Доски шел не то в городскую казну, не то в карман главы поселковой администрации Шурика Погостяна, как теперь стали называть председателей поселкового совета неработающих депутатов.

Вот и в тот раз приперся народ к пятиэтажке, где проживал самый знаменитый человек Дермищей Василий Панкратьеваич Поломайкин едва ли не со дня своего появления на этот свет на этой планете, на этом материке и в этой стране, в этой области и в этом городе. Один из восторженной пьяни той споткнулся о камешек, торчащий из старого, брежневских еще пор заливки, асфальта, хлопнулся на колено, разбив его при этом в кровь, -- и остальные дермищевцы тотчас повалили за ним на колени перед пустым крыльцом. Принялись молить боярина о милости:

- Панкратьич! Вась! Слышь? Вася! Поломайкин! Выдь-на-час! Дело есть! Блин, горелый... Ты что, не слышишь? Васька! Совсем одурел от своей науки? Выдь, те говорят! А то дом, на хрен, по щепкам разнесем!

А Василий Пакратьевич Поломайкин после трудов ночных и праведных, завершившихся очередным изобретением очередного чуда техники, откушавши ещё с утра пару кстрюль окрошки на хлебном квасе, закусив оную хлебушком черным, спал сном не то праведника, не то богатыря, не то постояльца психушки после приема аминазина.

Народ орал, надрывался:

- Василий Панкратьевич! Выходи! Сделай милость! Госпин Поломайкин! Тебе говорят, гнида!

А господин Поломайкин изволил дрыхнуть.

- Выход, ирод! -- вопили уж, что есть мочи, дермищевцы.- ГОС-ПО-ДИН-ПО-ЛО-МАЙ-КИН!

А господину Поломайкину хоть бы хны. Спит господин. Да воздух в доме с пучившей живот его окрошки портит.

- Выходи, гнида! -- заорал тут народ всмиловистливейший и справедливейший, всеми своими трехсполовиной тысячами глоток самых умных представителей демократической общественности Дермищ. -- Дом разнесём на фиг! -- и опть почему-то добавили. - В щепы! - хотя дом был обычной пятиэтажной хрущевкой, повторяю, то есть собран из привезённых из Глупова-Хрущевосарайска железнобетонных плит в 1961 году, в сентябре-месяце, как собирают дети игру "Моделист-конструктор": по чертежам и навскид.

Не ясно ныне летописцам, то ли звук такой оравы глоток разбудил господина академика, то ли время пришо проснуться ему и посетить унитаз, только вдруг, когда толпа уж кричать перестала и принялась обдумывать, не расходиться ли ей отсюда и вернуться к пятиэтажке завтра, вывалилась из окна лохматая и выглядяща соловой со сна башка академика и вопросила:

- А? Чего вы тут? Чего надо?

- Выдь-на-час!- проорали горожане.

- Ага, - кивнул Василий Панкратьич, и исчез внутри квартиры.

Народ повалился задницами в горячую уж к тому времени полуденную пыль и на раскалившийся асфальт, стал ждать.

Час ждали люди Поломайкина, два ждали... Многие уж сбегали за "чекушками" да "пузырями" на базарчик, возникший при Ельцине еще на Первой Коммунистической площади, а кто-то и добыл из штанов заранее запасённую живительну влагу. Скучковались дермищевцы по интересам, завели беседы об афганцах и иракцах, не дающих спуску американскому империализму, о летащей тарелке, забравшей, наконец-то из Великого Гусляра Корнелия Удалова на свою планету Коммунизм, про Алису Селезневу, бросившую науку и космические путешествия, ставшую бизнесследи и лидером партии эмансипированных женщин "Назад в матриархат", про Саакашвили, который так и не стал народным грузинским героем, каким был вот уже триста лет подряд великий моурави Георгий Саакадзе.

- Вот был бы Миша "дзе", а не "швили", тогда другое дело, - глубокомысленно рассуждал бывший директор средней школы номер один имени Ленина Мудротай Порфирьевич Кременчуг-Приволжский. -- А Саака -- она везде -- ссака... Или сука... Шваль, одним словом.

Ему возразили:

- Сталин тоже "швили" был -- Джугашвили. А герой!

- Палач он, - возразил Мудротай Порфирьевич сдуру.

И тотчас получил кулаком по соплям.

Дал сдачу -- и началась обычная дермищевская потеха: кто кого бил, за что бил, непонятно -- размялись, словом, люди. А после, утёрши хари, принялись мириться, прощать друг друга и пить за здравие и за мир во всем мире.

Ибо дермищевцы при всём своем пьянстве и доморощенности были народом грамотным, с помощью изобретенного академиком Поломакиным, тогда еще просто "Васькой из восьмой пятиэтажки", мнемоскопа, начиная с 1967 года газетному и телевизионному вранью не верили, считали иего развлекаловкой, а вылавливали нужную им информацию прямо из эфира, против существования которого возражал Михайло Васильевич Ломоносов, но тот, несмотря на авторитет покойного гения был обнаружен и использован будущим светилом мировой науки Поломайкиным на нужды земляков. А потому знали в Дермищах все всё и обо всём. Знали и о том, например что уважаемый академик -- не депутат, а потому не обдурит народ: сказал, что выйдет к народу, значит, выйдет. Когда-нибудь...

Закуски было мало, на жаре хмель бил в голову -- и многие помирившиеся дермищевцы повалились в пыль и в грязь с выражениями счастья на мордах. Уснули.

***

Часа через два после завершения драки, когда жара спала и солнце неумолимо двинулось к завершению своего дневного цикла, господин Поломайкин и впрямь вышел на крыльцо. Умытый, в костюме старом, но хорошо простиранном, выглаженном после той пьянки, что случилась в 1991 ещё году по случае отказа Василия Панкратьевича от Нобелевской премии за открытие причин сексапильности Мерлин Монро, Софи Лорен и Джины Лоллобриджиды. Возвышался академик над толпой с помощью щербатого и протоптанного до ям в пловицах крыльца, без обычной своей шляпы на голове, но был при этом при часах фирмы "Заря" на запястье и при штиблетах фирмы "Скороход" образца 1966 года, вновь вошедших в моду именно в этом году. За плечами Поломайкина висел маленький самодельный рюкзачок, с которым он, будучи ещё лишь Васькой-студентом, мотался по Кавказу и Крыму в поисках следов исчезнувших цивилизаций. Из дыр рюкзака торчали провода разного цвета. Оглядел притихшую на задницах толпу Василий Панкратьевич, спросил:

- Чего надо? Задолбали прям. Орут, орут...

Дермищевцы принялись переглядываться, переговариваться, вставать кто на четвереньки, кто на карячки, кто и вовсе на ноги. Но несколько дермищевцев всё еще продолжали спать, разнося вокруг себя спертые запахи перебродившей сивухи.

"И впрямь, чего иам надо?" -- выражали вопрос лица пробудившихся горожан. Раньше вот можно было попросить у великого Поломакина, чтобы местный цементный завод округу вончей да ядовитой пылью не засыпал, дабы детям в школу ходить было веселей. Да и подросткам было бы без выбросов завода удобней уединяться под кустиком да под деревцем, не превращаться потом в сцементированные в единый блок скульптуры эпохи девочки с веслом и мальчика с пионерским горном. А теперь ни завода, ни детей в Дермищах нет. Да и детей делать при такой жизни никому не хочется....

Промолчали дермищевцы.

- Ну, что ж... -- сказал тогда Василь Панкратьевич, давно уже изобревший аппарат по чтению невысказанных вслух истинных потребностей толпы. -- Пошли на "Безысходность".

Толпа разом завопила слова восторга и прославления великому Поломайкину, разрешившему одиной лишь короткой фразой их многолетние мечты и чаяния о светлом будущем Дермищ и всего человечества. Повалили люди в сторону свалки, с выросшей уже до высоты Вавилонской башни горы мусора и бытовых отходов на месте Парка Счастливого Детства. Или Счастливого Парка Детства? А может и Детства Счастливого Парка... Или просто Счастливого Детства... Никто уже не помнил точного названия того места, что скрывалось от глаз дермищевцев под нагромождением чего-то зловонного, подрагивающего сквозь миазмы, порождающие внутри себя химерические образы бесов и прочей нежити. Ходили слухи, что кто-то как-то разглядел в этом вонючем тумане среди харь персонажей из американских киноужастиков светлый лик Михаила Сергеевича Горбачёва, но в это мало кто верил: не может рыло Дьявола быть светлым.

Встали даже вдребезги пьяные. Ибо более трезвые им сказали, что пришла пора вернуть городу Парк Счастливого Детства.

И, как ни странно, почти трезвые были правы. Но только наполовину. Ибо один лишь академик Поломайкин знал, что ведет он за собой массы на борьбу с коорупцией, без которой -- в смысле борьбы за собственное Счастье -- счастливого детства у собственных детей быть не может.

***

Городская свалка "Безысходность" с красно-бело-синими лозунгами сего утра "Наша цель -- капитализм" и "Верной дорогой идешь, господин" была втиснута в чёткие границы бывшего Парка Счастливого Детства, заложенного еще при личном участиине не то Ленина, не то Дзержинского (после закрытия краеведческого музея этого уже нико не помнил) не то в 1920-ом, не то в 1921.-ом, не то в 1922-ом, не то в 1923-ем году, и каким-то непостижимым уму дермищевцев образом росла все время только вверх, хотя бывшие горожане никогда не влезали на вонючую эту гору с целью избавления помойных вёдер от бытовых отходов непременно на вершине этой громады, прозванной в народе Джомолунгмой. Они просто выкидывали мусор за заборы, а тот непонятным образом оказывался на свалке. И все были довольны. Особенно глава поселковой администарции Погостян. Шурик не знал, какое именно чудо позволяет ему экономить на санитарной очистке посёлка выделяемые из областного бюджета срдества, но со спокойной совестью прикарманивать их вместе с главным бухгалтером, и оба не думали даже разгадывать этой тайны.

Зато Василий Панткратьевич тайну эту знал. Ибо это по велению его могучего разума содержимое многочисленных городских свалок, мусорок, помоек и выгребных ям всего бывшей Светлопупинской области собирались именно здесь с помощью запрятанных им по тайным местам еще в перестроечные, то есть начальнопомоечные времена аппаратов по трансгрессии материи на расстояние. Хитроумие аппаратов тех заключалось в том, что мусор из какого-нибудь там Колоколамска сначала распадался на атомы, переносился сквозь гиперпространство до Дермищ, а потом, вновь собравшись в мусор и помои, водружался на вершину Джомолунгмы.

Спасая экологию чужих городов, Василий Панкратьевич сослужил дурную службу своей соственной малой Родине: Дермищи смердели так, что прибывающим сюда туристы из Дальнего Зарубежья приходилось выделять по персональному противогазу за счёт поселкового бюджета, а собственно российским гражданам продавали в коммерческих аптеках марлевые повязки с ватными вкладышами. Сами же дермищевцы к вони Джомолунгмы настолько привыкли, что бывали случаи, когда случайно оказавшийся на курорте либо в гостях где-нибудь в Пятигорске либо в Сибири земляк их умирал от отравления кислородом и чистым воздухом. Так что, узнай дермищевцы, что виновник этой вони, начиная с 1985 года занят поиском способа утилизации собранного в одно место со всех концов области мусора, то и это бы не извинило академика в глазах дермищевцев -- растерзали бы в клочки лиходея.

И потому, как человек мудрый и хорошо знающий, что "ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах", академик Поломайкин не раскрыл своей маленькой тайны землякам.

"Оно им надо? -- подумал при этом мудрейший из мудрых. -- Ведь наши сначала побьют, а потом потребуют, чтобы я переместил нашу Джомолунгму куда-нибудь в Глупов, а то и в саму Москву на Красную площадь. В качестве памятника и символа "возрождающейся России", - и ускорил шаг.

Джомолунгма над "Безысходностью" за прошедшй день выросла ещё на метр и, застилая собой половину неба, накрывала тенью половину города с увядающими листьями на выживших в этой атмосфере вязах да тополях и с пожухлыми, рахитичными лютиками да пастушьей сумкой у их корней. Над городом и так-то стояла плохо переносимая вонь, но возле бывшего Парка Счастливого Детства колебалось особо плотное марево смрада с хараями периодически возникающих в нём и исчезающих монстров. Приезжие мужчиы и юные дамы, оказавшиеся в толпе ко всему уже привыкших дермищевцев, были в марлевых повязках, но, оказавшись здесь, увидев лики то Вия, то Дракулы, то героя "Кошмаров на улице вязов", принялись падать в обмороки.

Василий Панкратьевич оглядел притихшую возле потерянного детства толпу и сказал именно то, что желал услышать в этот момент от него каждый дермищевец:

- Даю бутылку водки каждому, кто засунет как можно глубже внутрь этой Джомолунгмы один конец провода.

Приезжие тут же тут же пришли в себя и повскакивали на ноги, заорали вслед за коренными дермищевцами:

- Я! Чур я засуну! Я глубже засуну! А я еще глубже! Давай провод, академик. Мы все засунем ей глубоко! Я -- первый. Нет, я первый!

- Всем хватит, - оборвал ор Василий Панкратьич.

Снял с плеч свой маленький рюкгачок, стал вынимать из неко аккуратные связки медного провода в чёрной виниловой оплетке. Желающий получить по бутылке народ начал выстраиваться в очередь, терпеливей которой бывает лишь очередь в вино-водочный ларек рано поутру. То есть все они тихо переругивались, отпихивали дргу друга плечами, грозили друг другу кулаками, вращали угрожающе глазами, и одновременно при этом делали вид, что присмирели и поглядывали на академика с опаской.

- А мне не хватит, да?- с ноткой жалобы в голосе спросила вновь оттесненная в конец очереди малолетняя смердищевская китаянка Ван Ю.

- Хватит всем, - уверенно повторил Василий Панкратьевич, продолжая доставать из рюкзака и совать в алчущие руки концы проводов.

И это было правдой. Ибо рюкзак академика преставлял собой проходную автоматического кабельного завода, находящегося где-то в нерассчитанном им пока до конца гиперпространстве, а в Дермищеве места почти не занимающего. Поломайкин изобрёл эту штуковину еще в 1960-е годы, когда, будучио обычным Васей-шестиклассиниковм из Светлопупинка, собрал в дровяном сарае первую в мире электростанцию, работающую на термоядерном топливе, чтобы подключить к ней бабушкин дом в селе Замухрышкино, а купить "мокрый" кабель или провод высокого напряжения для транспортировки электроэнергии в магазине скобяных товаров не смог -- не было там отродясь такого товара. Осветил он тогда Замухрышкино и ещё пять соседних деревень, но избыток энергии был таков, что пришлось Васе подключать к термоядерной электростанции в Замухрышкино сквозь гиперпространство какую-то планету -- кажется, Марс, - чтобы хранить энергию там в в виде особого рода брикетов на случай возможного прилёта туда землян. Всей этой канителью с производством кабеля пришлось заниматься ему в ранней юности только потому, что начальник областного управления распределения электросетей заявил школьнику Васе:

- Нам тут своей энергии девать некуда по две копейки за киловатт. Понастроил хрен усатый Сталин электростанций по стране, едрит его в качель, мне Брежнев с Косыгиным план дали, а потреблять энергию некому. Хоть нищим раздавай, да из своего кармана в кассу плати.

С победой демократии и с захватом российских электросетей Геннадием Чубайсом, элетроэнергии и в России, и в Дермищах стало не хватать, подорожала она до цен заоблачных. Многие дома по три года уж сидели без света отключённые за неуплату. Люди телевизор стали ходить смотреть к соседям. Тут бы, по здравому новорусскому рассуждению, академику Поломайкину следовало собранную на Марсе энергию на Землю вернуть, в оборот пустить, акций напечатать, хорошо ими на бирже спекульнуть, а все еще работающую в сарае бабушкиного дома в Замухрышкино термоядерную электростанцию американцам продать, деньги за это ноу-хау на обшорных счетах схоронить, от налогов скрыть, но...

Занятый разработкой проблемы утилизации Джомолунгмы на территории "Безысходность" Василий Панкратьевич был по духу не коммерсантом, а потому метода возвращения в Дермищи накопленной на Марсе электроэнергии не разрабатывал. Да и созданный им когда-то кабельный завод бездействовал с тех давних школьных его пор, ибо ни один инвестор не собирался платить за завод, который находился в гиперпространстве и потому расчленить его, продать по частям невозможно. Только сегодня продукция кабельного завода и пригодилась повзрослевшему Васе. Второй раз...

***

Когда все пришедшие к свалке дермищевцы получили, наконец, свои концы тонких проводов, которые на самом деле являлдись кабелями высокого напряжения, способными выдержать миллионы киловатт, академик Поломайкин приказал землякам рассосредоточиться вокруг бывшего парка так, чтобы полность взять в кольцо "Безысходность". Люди рассосредоточились и принялись ждать следующего приказа.

Василий Панкратьевич же тем временем смотрел на часы. Старая "Заря", купленная им 45 лет тому назад на глуповской барахолке у какого-то алкаша за три рубля, работала исправно, время показывала точно.

- Ну, когда же? Когда? -- слышались нетерпеливые голоса особо страждущих дермищевцев. -- Когда будет водка?

Академик молча следил за стрелками на часах, которые были застёгнуты у него на левой руке, а правую медленно поднимал вверх...

Все замерли.

И тут к "Безысходности" прибежала невеликого ростчка, измождённая остроносая женщина в потрёпанном платье, в тапочках на босу ногу и с тряпичным кулёчком в руках.

- Меня!... -- прохрипела она, запыхавшись от бега. -- Нас забыли... Двое нас... Две бутылки... -- и протянула руку к сумке с проводами. Из глубины кулька разралось недовольное кряхтение и тонкий писк живого существа.

- Тонька родила! Слышь? -- раздались голоса дермищевцев. - Скоробогатова опоросилась. Да, героиха, мать её так! Почитай, лет пять у нас никто не рожал. И вовремя, зараза такая. Есть и повод обмыть, и чем обмыть. Хитрая баба. И не говори: две бутылки -- и одной. Голова! А главное, все правильно, по-справедливости.

Только тут, почти не вслушивавшийся в этот слаженный хор дермищевцев Василий Панкратьевич обратил внимание на то, что к Джомолунгме пришли в буквальном смысле этогос лова ВСЕ жители города: от главы поселковой администрации Шурика Погостяна до последнего старика и последнего ребёнка. Словно слух о том, что водку раздает Васька из восьмой пятиэтажки бесплатно, достиг ушей каждого в одно и то же мгновение. Академик было удивился этому чуду, но потом вспомнил про изобретенный им самим много лет тому назад миелофон -- и успокоился: всё просто -- люди мысли друг друга читают. И тогда-то он увидел и сидящего в коляске парализованного вот уже двадцать лет старика Карасика, и стоящую с клюкой в руке, согнувшуюся в позе буквы "Г" девяностопятилетнюю Нюшку Вороватых, бывшую, говорят, в годы пятилеток походно-полевой женой всей городской парторганизации Светлопупинска. И пацанов с девчонками от пяти с половиной лет и старше заметил. Всем дермищевцам досталось по проводу. Последнюю пару высоковольстных кабелей взяла первородка Тонька Скоробогатова: один конец она держала в свободной от свертка с дитём руке, второй -- в зубах.

Глядя на нее, Василий Панкратьевич вспомнил случайно несколько лет тому назад услышанный на улице разговор о том, что роддом Дермищевский уж с 93-его года закрыт, бабы рожать ездят в областной центр, а то и в саму Москву, но самые умные рожают либо сами, как раньше рожали бабы в поле, либо с помощью повитух, а то и просто матерей: поднатужится бедолага брюхатая, поджнатужится, а там либо кровью изойдёт да сдохнет, либо от плода опростается, сама пуповину перегрызёт -- и бежит уж за денежным пособием в поссовет... тьфу-ты!.. в админстрацию. Положенных десять процентов "отката" от суммы за ребёнка главбуху с Погостяном отдаст -- и бегом в ларёк за водкой: "Гуляй!"

Стало быть, Тоньке повезло дважды: и не сдохла при родах, и парой бутылей задарма обогатилась. А если здраво рассудить, то повезло ей даже трижды: всему городу на две бутылки положенные ей не разгуляешься, но каждый по случаю рождения первого свободного от тирании коммуняк младенца захочет и свою порцию выставить. Так что Тоньке можно одну бутылку и припрятать. На всякий случай... Вдруг младенец и помрёт -- помянуть будет надо. Опять, стало быть, расход. Да и вообще -- заначка никогда не помешает.

Обо всём об этом вслух и про себя по миелофону рассуждал дермищевский люд в ожидании приказа академика Поломайкина броситься в гущу "Безысходности", а Тонька делала вид, что не слышит слов людских о себе, но сама при этом краснела и тупила глаза. Миелофон перегрелся от множества мыслей, сработал встроенный в негог блокатор -- и аппарат отключился. Остался лишь гул живых человеческих голосов:

- В Москву надо ехать! В Москву! В какую Москву, на фиг? Ты что -- четвёртая сестрёнка Чехова? Вон Тонька Скорбогатова съездила. Хорошо, что живой вернулась. Только с брюхом... Кого родила-то: мальчика? девочку?

От слов ли этих, от чего ли другого -- не ясно, но вдруг ребёнок резко заорал, воздетая к небу рука Поломайкина дрогнула -- и толпа дермищевцев слаженным рывком и с единым утробным рыком рванула навстречу "Безысходности"...

***

Академик Поломайкин снял с плеч пиджак, аккуратно сложил, а потом бросил на землю, cел на него, задумался.

Ибо двумать было о чём. Крик ребёнка случился на полторы минуты, а точнее -- на одну минуту двадцать семь секунд - раньше рассчитанного академиком времени. Василий Панкратьевич рассчитал цикличность трансгрессии, а потому точно знал, когда следует пронзать Джомолунгму проводами и пускать сквозь них элепктрический ток с Марса или откуда там еще. Но детский крик заставил его руку вздрогнуть - и отдать приказ о начале атаки на "Безысходность" раньше времени. То есть люди попали в иную цикличность, физическая сущность которой была даже ему - многократному академику - неведома. И самое обидное, что изменть что-либо и вернуть дермищевцев в Дермищи не было теперь никакой возможности: Василий Панкратьевич сам установил под мышкой контакты таким образщом, что едва, только его рука опускалась, включалась электрическкая цепь и...

Дальше думать академику не хотелось. Потому что он точно знал, что было бы с дермищевцами, если бы цепь эта всключилась вовремя, но совершенно не задумывался о возмождности изменения цикличности. Если бы всё пошло по задуманному им плану, то все жители бывшего Светлопупинска разом бы прозрели, увидели бы себя со стороны, покаялись бы в грехах и перестали бы соучаствовать в коррумпированных взаимоотношениях с представителями власти, никто бы из них до конца жизни не дал никому ни одной взятки, не залез бы государству в карман, не поставил бы подпись под заведомой фальшивкой за бутылку вина или даже коньяка или водки, никто бы не стал заниматься протекционизмом и лобировать интересы родственников в районной и областной Думах.

Всё это случилось бы, если бы... если бы не детский вскрик...

Долго сидел академик Поломайкин, глядя на обшарпанные носки своих основательно обтрепанных башмаков фабрики "Скороход" образца 1966 года, размышляя о роли случайностей и закономерностей в истории человечества, не замечая, как идущий на убыль день потемнел, как подул лёгкий ветерок с реки Вонючки, а когда поднял голову и глянул на Джомолунгму, то увидел то, что являлось само себе побочным явлением в эксперименте: гора мусора растаяла, как воспоминания Василия Панкратьевича о босногом своем детстве, когда он впервые изобрёл колесо. Оно катилось впереди него под ударами палочки и никогда не падало. Потом колесо это врезалось в соседский плетень, распугало там кур, выломало стену в свинарнике и, упав в яму нужника, благополучно там издохло. За шалость эту юного Ваську порядком взгрели ремнём -- и память о той порке осталась у многократного академика на всю жизнь.

Джомолунгмы не стало совсем. Не осталось на ее месте и Парка Счастливого Детства. Не было даже остатков каменного фундамента, который когда-то держал на себе узорчатого чугуна забор, вывезенный в Москву под видом металлолома приезжими москвичами еще до октябрьских событий 1993 года. Не было видно возле Поломайкина и остатков советского асфальта, на который он бросил свой пиджак, как не было и спрятанной под ним булыжной мостовой, сооруженной на пожертвования знаменитого разбойника, а затем купца первой гильдии Ульяна Софроновича Сметанина в 1898 году. Валялся лишь трехцветный транспорант с надписью "Верной дорогой идёшь, господин!"

Когда же академик встал на ноги и оглянулся по сторонам, то не обнаружил и зданий, дворов, улиц, скверов, парков, садов и огородов -- то есть всего того, что, по сути, и представляло собой бывший славный город Светлопупинск, ставший Дермищами. Вокруг Василия Панкратьевича растилалась ровная, как чертёжная доска, серая поверхность без единой тарвинки на ней. В свете заходящего за голый горизонт пылающего солнца от унылой плоскости этой веяло ещё большей безысходностью, нежели от уничтоженной гением Василия Панкратьевича свалки.

Приглядевшись, академик различил над полоской стремительно темнеющего горизонта кроны деревьев дальнего леса -- и облегчённо вздохнул: изобретенный им агрегат поглотил только ту территорию, что была под бывшим городом Светлопупинском, остальную часть планеты оставил нетронутой. Василий Панкратьевич отряхнул брюки, поднял пиджак, накинул его на плечи и направился в сторону леса -- там в старой заимке жил в отшельничестве и в постоянной нетрезвости друг его детства Макар Следопытов, ставший бичом году так в 1985-ом. Авось, примет на первых порах...

***

ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРВОЕ. Исчезновения Дермищ никто и не заметил. Мало ли городов, поселков и прочих населённых пунктов исчезло с карты новой России за последние пятнадцать лет? Всех и не сосчитаешь. Да и что пользы от посёлка, который деньги от казны тянет, а налогов сам не платит? В прошлом веке в Светлопупинске хоть рыбацкий колхоз был с цехом по переработке рыбы холодного и горячего копчения, периодически работал и завод по консервированию овощей и фруктов, собранных жителями города со своих дач и приусадебных участков, на окраине ютился маломощный, но все-таки леспромхоз, рядом располагались два колхоза и совхоз, еще там были швейная фабрика да фабрика народных промыслов, двенадцать школ, сорок три детских сада, две больницыпять кинотеатров, один драматический театр, музейц, филармония, три библиотеки, дом и дворец пионеров, станции юных техников, юных натуралистов и юных туристов, два базара, три спортзала, школа ДОСААФ, четыре мельницы, два хлебозавода, девятнадцать бань и два закрытых бассейна. А ещё стояли: мясной и молочный заводы, цех по изготовлению удочек и даже столярная мастерская, где изготавливались самые лучшие в России гробы.

Ничего от этого не осталось после аферы приватизации 1990-х годов, проведённой всё тем же Чубайсом. Вссе скупили инвесторы и распродали по частям. Даже кирпичи вынули из кладок и вывезли в неизвестном направлении. Последние дермищевские домовины исчезли, вытесненные с рынка экспортными гробами из США и Китая. Те и другие были пластмассовыми, хлипче местных деревянных, зато дешевле и внешне выразительнее: с цветомузыкой для покойников и с окошечком на крышках в месте расположения лица.

Кладбище с могильными камнями 17 века, которы хотел купить все тот же новый русский ленинградец Мормонов, исчезло с лица Земли вместе с Дермищами. Но долго еще на картах мира и поселок, и погост отмечались, как существующие, пока однажды на месте серой, лишённой травы и деревьев площадки не решил вернувшийся на Родину после выхода в отставку бывший губернатор бывшей Картёжградовской области Горезаливайкин построить новый город, дабы назвать его своим именем: Горезаливайск. Вот тут-то и обнаружилось, что Дермищево исчезло.

Стал Горезаливайкин собирать необходимые для строительства бумаги, платить взятки для того, чтобы делу о свободной стройплощадке был дан ход, отстегивать положенные министрам да сотрудникам аппарата президента отступные да откаты. В конце концов, года через три-четыре Дермищи признали населенным пунктом несуществующим, но денег на строительство нового города у бывшего губернатора уже не осталось. Осталось лишь серое мёртвое пятно на месте Дермищ на картах мира с названием: "Горе заливное".

А в народе прижилась легенда о том, как возлюбили Боги маленький городок Горепупинск с живущими в нём чистыми душами, да и унесли его вместе с жителями на небеса. Живыми и во плоти.

ПОСЛЕСЛОВИЕ ВТОРОЕ. Прошло сто земных лет. Из всех исчезнувших с Земли дермищевцев в живых к тому времени осталась лишь бывшая китаянка Ю Ван. Бывшая -- потому что на новой планете, вращающейся вокруг одной из звёзд системы, известной нам, как Тау-Кита, национальных различий не было. Все люди там были равны и одинаково счастливы. А те, кто не считал себя равным со всеми остальными и одинаково счастливым, жили на других планетах и пребывапли в постоянных конфликтах и войнах м ежду собой. Стотринадцатилетняя Ю Ван была, конечно же, и самой старой жительницей планеты, сохранявшей память и легенды о далёкой прародине тау-китянского человечества в течение всеп=х ста проижитых на чужбине лет.

Вот уже сорок лет подряд она каждый год день-в-день рассказывает юным жителям планеты историю о том, как на планете Земля случилась страшная и кровопролитная война между русскими и грузинами, унёсшая пятьсот миллионов жизней. В конце концов, прародина тау-китянского человечества исчезла в огне ядерной войны, и лишь ничтожную горстку самых лучших и самых праведных землян спас великий Бог и Учитель По-Ло-Май-Кин, отправив их за сотни световых лет от погрязшей в грехе Земли осваивать новый мир.

- Вот он, - показывает старуха в сторону гигантского -- в пятьсот земных метров -- монумента, изображающего мужчину в пиджаке, в рваных брюках и в тапочках на босу ногу. -- Наш Бог и Спаситель. В натуральную величину.

- А это -- показывает она на скульптуру, стоящую напротив и размерами превышающую памятник Василию Панкратьевичу вдвое, -- Богиня, пославшая Бога и Спасителя нашего за нами.

Возле ног Богини лежит старый фанерный указатель, перенёсшийся сюда свместе с дермищевцами из Парка Счастливого Детства в далёком уж 2008 году от Рождества Христова. На нём всё ещё можно было различить чёрную на белом надпись на русском языке: "Коррупция".

Потрясённые рассказом очевидицы легендарных событий юные тау-китяне смортрят и на Ю-Ван, и на колоссы, раскрыв рты. Они верят каждому слову старухи и... мечтают: когда они вырастут, то смогнут накопить побольше денег, заплатить кому надо сколько надо, дать в лапу тому, от кого засисит всё, -- и сбежать на соседние планеты, где можно предаваться всем мыслимым грехам, не страшась гнева Бога и Спасителя со страшным именем: По-Ло-Май-Кин.

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

283204  2008-08-19 13:19:15 LOM /avtori/soldatov.html - Сатира на злобу дня, ерничанье, фантастика и даже мифология... - наидлиннейший фельетон, а хочется Литературы.

283205  2008-08-19 13:52:10 Валерий Куклин - Солдатову Олег, жанры всякие нужны, жанры всякие нужны. Серию про Поломайкина я писал в молодости для газет и журналов в вимде коротких такого рода псевдофельетонов. Этот получился длинным, ты прав. Зато двойное дно. И поэтому мне думается, что это - тоже литература. Ибо с сутью-то ты, по-видимому, сгласен. Валерий

283207  2008-08-19 14:47:50 Максим Есипов - ╚Сатира на злобу дня, ерничанье, фантастика и даже мифология... - наидлиннейший фельетон╩ ╘ LOM И получилась вся эта сатира, ерничанье, фантастика, мифология скучной, жевательной резинкой с привкусом критики, которую можно было бы и по художественней отобразить. До середины прочитал, а остальное просмотрел.

283217  2008-08-19 19:29:38 Марина Ершова - Хамстеру - Уважаемый Хамстер! Я вижу Валерия Васильевича человеком немного нервным, со сложной судьбой, но искренне ищущим свою истину. Каждый писатель, пишущий на исторические темы, имеет право на свое видение происходящего. И на свой стиль отражения в художественном произведении. Отзываясь грубостью на работу Валерия Васильевича, Вы по-моему добавляете какую-то личную неприязнь. Мне кажется, что на страницах Переплета нужно говорить более конкретно и менее предвзято.

283221  2008-08-19 21:33:22 Хамстер - Марине Ершовой - Сочуствую Вам, Мариночка, что Вы видите Валерия Васильевича "немного нервным, со сложной судьбой". Но разве этого достаточно, чтобы прослыть порядочнвм, "искренне ищущим свою истину" человеком? Каждый писатель, пишущий на исторические темы, имеет не тольбко право на своё видение происходящего, но и обязанности перед обществом, страной и человечеством в целом. И если он пользуется своими возможностями, чтобы историю опошлять, судить о событиях и персонажах, основываясь на собственной неблагопристойности и дурных нравах, то ни писателем, ни историком такого считать нельзя. И подавать руку такому Куклину вроде бы порядочному человеку никак не пристало. А конкретики, подтверждающей сказанное мною, можете достаточно найти на этом сайте. И хамских выпадов Куклина, и его наглых демаршей. Отсюда и развилась моя "личная неприязнь" к этому морально ущербному человеку. Никакого другого секрета нет. Как видите, дело вовсе не в стиле произведений Куклина, а в его человеческих качествах. Попробуйте снять, Мариночка, розовые очки и увидеть "короля" голым. Ведь он на "Переплёте" давно пасётся. Тут самое место узреть, что за ним на самом деле кроется - конкретнее и "непредвзятее" ничего не придумать.

283229  2008-08-20 10:38:17 Валерий Куклин - Солдатову и Есиову Между тем, ребята, преред вами типичный политический памфлет, жанр начисто забытый в нынешней литературе и журналистике России ввиду трудности его изготовления. Оный жанр, надо признать, русскими литераторами использован на протяжении веков был крайней редко кроме разве что истории города Глупова М. Салтыкова-Щедрина сразу на память ничего и не приходит. Но во Франции, в Германии, в США жанр сей был очень популярен в 17-18 веках. Для написания, а также для чтения исчезнувших памфлетов, очерков, фельетонов, фантастических произведений требуется некоторый опыт общения с такого рода произведениями, который вашему поколению было приобрести в период ельцинского беспредела сложно отсюда ваше подсознательное желание увидеть в этом рассказе историю в новоизобретенном стиле фэнтэзи, просто выросшем когда-то на Западе в качестве облегчённого варианта памфлета и широко шагающего теперь по Руси. Если сей памфлет разбавить диалогами и весёлыми сценками, то перед вами предстанет вполне съедобное современное произведение литературы. Но мне заниматься этим недосуг. Предлагаю вам взять этот рассказ за основу или так называемую ╚рыбу╩ - и переделать этот вполне съедобный рассказ в повесть в стиле фэнтэзи. В актуальности темы мы можете убедиться сами, есть пара-другая намёток на типичные характеры и образы, есть не очень сложная, но достаточно запутанная сюжетная канва. И есть согласие автора. Валерий Куклин

283230  2008-08-20 11:07:49 Валерий Куклин - Животному. Ты что, решил создать гарем? По-видимому, ты и впрямь все стремительнее превращаешься в хамстера. Урок третий. С победой Великой криминальной революции в СНГ, памятники перестали быть серьезным общественно-значимым явлением, а превратились в одну из форм сокрытия налогов от государства и в пропаганду криминальным миром своих эстетически пристрастий и идеологических принципов. Страны СНГ уснастились тысячами изготавливаемых метолом выколотки памятников лицам. которые любезны денежным мешкам, а не голодающим людям. В Казахстане, Узбекистане, Киргизии, Азербайджане, к примеру, всякий глава всякой - самой задрипанной даже - аджминистрации обязательно ставит конный памятник какому-нибудь из своих предков, не требуя от скульптора даже портретного сходства с оным. Описанию оных памятников можно посвятить целую книгу с фотоиллюстрациями, если ты выделишь деньги на этот проект. На территории незаможней Украины соружены уже памятники нацистким преступникам, там же и в России вовсю сооружаются вместо социального жилья памятники всевозможным литературным героям, в том числе и уголовникам, таким же параноикам, как и ты, а также просто преступникам. Если выделишь деньги на поездку и сбор информации, то книгу эту выпущу для тебя уж бесплатно. Сооружение на территории Украины очерендного памятника Екатерине Второй за счет средств "неизвестного спонсора", не говорит о любви именно русского народа, живущего в Севастополе, к империатрице, да и произведением искусства это сооружение не назовёшь. Стоит обгаженная чайкам баба - ну и пусть стоит. Куда позорнее для русских Крыма то, что нет там добротного и художественно выразительного памятника Потёмкину, например, матросу Кошке, Истомину, Льву Толстому, участвовавшему в обороне Севастополя, советским участникам освобождения города и полуострова от немецко-фашщистких захватчиков, пионеру-герою Володе Дубюинину, подорвавшемуся, кстати сказать, после войны на мине, установленной ворвсе не оккупантами, а тобой любимыми крымскими татарами. Этим русским, украинцам, грузинам, осетинам тобою любимые бандиты ставить памятники не станут. А больше их оплачивать некому. Нет у порядочных людей денег сейчас на возведение памятников. Болдыме?

283314  2008-08-23 21:40:35 Кань - Валерий, это очаровательно... (хотя и правду слегка затянуто) Но... Но скажите мне, по милости, как?! Откуда?! Как и откуда Вы так хорошо можете знать, что тут в России сейчас происходит? Ведь действительно, когда Дмитрий Медведев в городе Гагарине Смоленской области выдал свое знаменитое: "Надо сигнал какой-то послать..." - то естественным образом первое, что пришло на ум, это известная песня Владимира Высоцкого. Но всё же... Откуда Вам это так хорошо известно? Может Вас уже выслали из Германии? Или... Хм... А я-то всё удивлялся, и чего это Путин в Германию так частит...

283456  2008-08-29 22:12:45 Валерий Куклин - Каню Большое спасибо за теплые слова об этом рассказе. Что касается затянутости сюжета... Подобное впечателние может возникнуть у читателя 21 века, который привык к стилистике американского коммерческого кино. В 19 веке был в може жанр газетного романа и сюжет длился порой до года-полутора, породив и множество знаменитых произведений Э. Сю, А. Дюма и других авторов. Тогда такого притязательного отношения к макету сюжета читатель не требовал, да и писатели писали скорее для себя и для заработка, нежели для того, чтобы уложиться в голливудские стандарты жанровых схем. Из предложенного здесь жанра памфлета родился 300 лет тому назад Гулливер с лилипутами произведение израдно затянутое, не правда ли? Все инсценировщики оного кромсали его безбожно. Я бы мог угодить вам и Олегу с Вадимом, выбросив историю города Глупова и сцены, касающиеся музея, все упоминания о войне России с Грузией это бы и позволило мне избавиться от двух эпилогов, рассказ бы стал цельным и достаточного для вас размера. Но зачем тогда было его писать? Я бы и не стал писать о том, о чем не хотел бы сказать. Избавь я рассказ от доли мистики и второго дна рассказ и вовсе станет традиционно забавным и только. Что же касается того, откуда я знаю, сидя в Германии, как живет на самом деле провинциальная Россия, то это ваше замечание считаю комплиментом. Спасибо еще раз. Путин тут не при чем. Уверен, что в Кремле считают, что подданный им народ лопается от жира и счастья, а выступает на демонстрациях только потому, что от жира бесится. Чтобы знать, как живет на самом деле народ, надо любить его, а не повелевать им. Валерий Куклин

283816  2008-09-17 21:35:20 В. Эйснер - Куклину: Начал читать твою "Почему коррупция бессмертна" из великого уважения к "Пяти рассказам о доброте". Первыми абзацами не впечатлился (мажет, мажет Валерий) а когда дошёл до места, где автор устами своего героя Поломайкина, заявляет, говоря о Сервантесе: "...великий испанский писатель отбыл в своё время срок в тюрьме за взяточничество...", то отключил комп. Валерий, меня не раз поражала твоя склонность к вранью, но тут ты перешёл все границы. Марина Цветаева у тебя - шпионка, Анна Ахматова - б..., а Miguel de Cervantes Saavedra y Cortinas - коррупционер. Следовательно, по твоей логике, Lope de Vega Carpio - агент мирового империализма? Откуда такая низменная страсть - мазать грязью тени умерших? Да будь они и трижды виноваты, о мёртвых - ut bene, ut nihil! Мишка Сервантес, позволь говорить на понятном тебе языке, действительно имел три ходки. Две, по два месяца каждая, за недобор налогов с крестьян, когда задолжал казне миллион с хвостиком медных мараведи, а третью, девятимесячную, когда именем короля реквизировал пшеницу в монастыре, для нужд Великой Армады, за что был даже временно отлучён от церкви. Больной ты, Валерий, и я сожалею о том, что с тобой познакомился. Сейчас же верни все шестьдесят минут потраченного на тебя времени! Без всякого уважения, В. Э.

283821  2008-09-17 22:02:58 Ашот - Читая постинг Владимира (283816), вспомнил замечательные строки упомянутой им Марины Цветаевой: ''Если хочешь писать быль - знай её, если хочешь писать пасквиль - меняй имена или жди сто лет.''

283824  2008-09-17 22:34:11 Валерий Куклин - Эйснер: "Да будь они и трижды виноваты, о мёртвых - ut bene, ut nihil!" Всё это словеса, Вовик. В противовес можно сказать и пушкинское про гений и злодейство, которые якобы несовместны. Но можно и сказать, что апостол Павел был мытарем, как Сервантес, а после бросил налоговую службу, одел рубище и кончил жизнь казнённым мучительной смертью. Сервантес - - один из мною самых любимейших писателей, но это не значит, что он был ангелом. А тебя больше волнует, как защитить Приба, а не Сервантеса. Потому, как защищаешь ты людей исключительно по национальному признаку уже не раз. Не жалей, что встретился со мной. В жизни редко встречаются такие хорошщие люди, как я. Тебе вот повезло. А данный рассказ - по жанру памфлет, и потому должен печататься с пылу-с жару, потом будет уже неактуальным. И то, что с ним не согалсны те, кого он задел, означает, что материальчик удалося. Когда-то меня таскали в КГБ за рассказы о Васе Поломайкине, теперь эту функцию взяли вы с Прибом. Словом,Ю с Васей не соскучишься. И этим лично мне он нравится. Ну, а вы истекайте желчью, ребята, истекайте гноем ваших поруганных сердец. Или садитесь - и пишите нечто противоречащшее - о том, например, как великитй Саакашвили заслал Эйснера в Россию и казнил его лютой смертью.

283826  2008-09-17 23:57:27 В. Эйснер - Я ему про Фому, а он мне про Ерёму... Дурень ты, Валерий, и сказать тебе больше нечего.

283834  2008-09-18 10:42:05 Валерий Куклин - Эйснеру Вот видишь, Володя, и голос у тебя потеплел: слово ╚дурень╩ звучит уже ласково. Только вот с полярностью у тебя накладка вышла. Какого Фому ты имеешь ввиду? Апостола? Изли из стихотворения Маршака? В обоих случаях на Фому более похож я, а уж ты - на Ерёму. Так и во всём остальном: я утверждаю, что о мёртвых НАДО говорить честно, а ты утверждаешь, что им необходимо растояать комплименты. Что-то не слышал я о том, чтобы в России или даже в Грузии сооружали памятники Дантесу. Кстати, и радания твои по поводу без пользы проведённых со мною 60 минут общения ты лукавишь: я тебе назвал присутствующее на ярмарке (в море из 173 000 мест) австрийское издательство, которое может заинтересоваться твоими рассказами, и ты законтактировал с ними, благодарил за это. Так кому была польза от этой встречи?

283838  2008-09-18 11:56:51 Л.Ю.К.С.У.С. -ы - Куклину - Куклин вы не зрите в корень и сами толком не знаете о чем пишите, - так, куда одно полушарие выведет. Всей головкой продумать не дано. Хороший человек, говорите? Попервяне, когда вас еще не знаешь, когда вы вещаете елейным голосом, вас можно принять за нормального с легким налетем странности, но потом происходит бурное явление Куклина соотечественникам. И вот тогда, все больше и больше начинаешь понимать - а Король-то не только голый, просматриваемый насквозь, но при этом еще и безнадежно глуп, тщеславен и зловреден до безобразия. Вот и весь вы тут, как "хороший" человек. Наш совет: если можете не писать - не пишите! Или смените "вывеску". Л.Ю.К.С.У.С.ы

285005  2008-12-09 10:25:22 Александр Сорочинский - Валера! Поздравляю тебя с днём рождения!Желаю тебе встретить ещё много-много дней рождения и юбилеев! И чтоб каждый такой день ты чувствовал, что нужен на этой земле, нужен России, причём гораздо больше, чем большинство из живущих на её земле граждан. Здоровья тебе, новых удач: и серьёзных на злобу дня, и исторических, и не менее серьёзных саркастических.А что бы всё это было, - здоровья, бодрости, уверенности в завтрашнем дне, взаимопонимания в семье. С уважением, Александр.

285009  2008-12-09 19:11:12 Валерий Куклин - Сорочинскому Спасибо

Copyright (c) "Русский переплет"