Романы и повести
08 сентября 2005 года

"Сложнейшая сюжетная коллизия, переплетенная морально-этическими и социальными проблемами семи человек, становится некой метафизической моделью общества, - пишет в рецензии на первое издание этого романа профессор философии Боннского университета А. Ридельштайн. √ И наблюдает их величественный образ Пустыни, воспринимаемый читателем, как некий Сверхразум - совокупность сущностей всего живого, которая осмысливает человеческое сообщество, как одну из бесконечных составляющих, рассыпанных по планете в виде суммы разнокачественных разумов и неудовлетворенных желаний┘"

Лишенный детективного сюжета, глубокий по внутреннему смыслу роман, благодаря хитроумно составленной интриге и ясному, выразительному языку, читается легко и с интересом.

Около четырех часов дня внутри двигателя что-то загремело, хрюкнуло, пыхнуло √ и мотор заглох. Машина проехала по инерции еще несколько метров и остановилась.

Николай громко чертыхнулся и ударил кулаком по баранке. Машина жалобно "бибикнула".

- Мать твою! - прорычал он. - Скулишь еще...- плюнул на ветровое стекло и грязно выругался.

"Идиотская система! √ думал он. √ Людей посылают в самую глубину пустыни, заставляют пахать, как лошадей. Ни безводных, ни квартальных не платят, одними командировочными отделываются. Ни карт дорог порядочных нет, ни раций".

Карта, надо признаться, имелась, но толку от нее было мало. Подобная рукописная карта есть почти у каждого шофера, выезжающего в глубь пустыни. Дороги в этих местах прокладываются по наитию, благодаря какому-то шестому чувству, коим первопроходец угадывает направление, и потому паутина следов от машин составляет необыкновенно сложный запутанный узор, разобраться в котором порой не в состоянии и сам шайтан √ местная разновидность дьявола. Поэтому главные, наиболее важные дороги наносились карандашами на потертые бумажки с кривыми линиями дорог, с пятнами ориентиров различной формы вдоль них, выверенные и отмеченные порой ценой человеческих жизней. Такова она √ лоция песчаного моря. Путешественник, решивший покорить эти просторы, должен уметь пользоваться подобной картой, доверять ей больше, нежели собственным чувствам, и четко следовать ее наставлениям.

Николай где-то сплоховал. То ли неправильно рассчитал расстояние между маяками, то ли пропустил какой ориентир (а их много попадалось: ржавые фляги, старые автопокрышки, особо корявые стволы саксаула), где-то свернул не на ту дорогу √ и вот . ..

В кабине пахло нагретым железом и бензином. Хотелось пить.

Искать причину поломки не имело смысла √ бензина должно оставаться совсем мало. Да и какой из него автомеханик? Так √ водила...

"Зачем только не захватил я с базы аварийный запас? √ вспыхнуло в его сознании. √ Рассеянность" - услужливо подсказала совесть.

В "бардачке" лежало пол буханки хлеба, луковица, спички и полупустая пачка "Беломора". Все это перекочевало в карманы Николая. Разыскал под сиденьем плоскую полуторалитровую полиэтиленовую флягу, слил в нее воду из радиатора, отхлебнул "на пробу" пару глотков, ощутив во рту противный железистый вкус, закрыл дверцы на ключ, пошел, не оглядываясь, прочь от машины.

Дорога ныряла под ноги, с каждым шагом укорачиваясь и приближая его, как он считал, к цели. Солнце больно светило в левый глаз, но он натянул фуражку поглубже и чуть скосил козырек в сторону уха. "Идти придется около десяти часов". √ почему-то уверенно подумал он, и посчитал эту мысль за предчувствие. А в хорошие предчувствия он верил.

Пекло солнце, горячий воздух скреб носоглотку, ноги вязли в песке, в глазах изредка всплескивали блестки, но мысли уплывали, не пытаясь зацепиться за ощущения, словно все это происходит не с ним, а с кем-то другим, к нему отношения не имеющим. И необычность такого чувства порождала ту сумятицу дум, которая не претендует ни на откровение, ни на оригинальность, а просто так, течет √ и все.

Со всех сторон орали спаривающиеся черепахи.

"Да, жаль рядом Женьки нет, - вспомнил он про оставшегося в лагере юношу, который никак не мог понять, отчего это вдруг в пустыне оказались черепахи и почему они так громко кричат. - Вот бы кто позавидовал! Он прямо-таки жаждет несчастий и неудобств. Только и мыслей в голове, что о романтике. Училка √ дура какая-нибудь √ дала, должно быть, как-то темой сочинения "В жизни всегда есть место подвигу", вот парень и свихнулся. Мой вон Андрюшка тоже убегал √ в Конго, бить расистов".

Андрюшка √ сын Николая Сергеевича Чугурова √ был точной копией отца как внешне, так и по характеру. Ворча на сына, Николаю не грех было бы вспомнить, как его самого в 42-ом поймала милиция где-то под Оренбургом, куда он добрался аж из Усть-Каменогорска.

"Куда собрался, малыш?" - спросила его полногрудая, затянутая в портупею сержант.

"Бить фашистских гадов" - ответил он. А было ему тогда полных десять лет, учился он в третьем классе и числился таким же закоренелым двоечником и хулиганом, что и сын его Андрюшка, страдающий от дурной наследственности, а потому относящийся к замечаниям отца и его подзатыльникам снисходительно.

"Хмырь болотный растет, а не человек, - рассуждал Николай, - ни отца, ни матери не слушается, хулиганское отродье. Плохо, что один. С двумя все же легче √ и помощь друг дружке, и глаз. Говорил ведь дуре ("Дура" - ласковое прозвище жены, которым он пользовался в мысленных монологах): "Давай еще одного мальца сообразим √ не обеднеем. Пусть даже девчонку". Ни в какую. Баба √ одно слово. Воли чересчур много им дали. Хорошие люди, конечно, про равноправие придумали. Только они ведь всех по себе мерили, а простой народ до равноправия еще не дорос √ вот и обнаглели".

Сварливость в мыслях стала пробиваться все сильнее √ по мере усталости и желания пить. Сидячая шоферская работа вконец избаловала его ноги, и теперь подошвы горели адовым огнем, икры деревенели.

Едва не споткнулся о двух черепах √ одна залезла на другую.

"Этим уже не надо кричать, - подумал. √ Они цели своей достигли. Теперь будут копать яму и прятать яйца".

Солнце светило уже не так приветливо, дорога прыгала под ноги совсем не весело, да и во рту пересохло так, что словно не полтора часа прошло с тех пор, как он пил воду из радиатора, а по крайней мере полтора с уток. Но воду надо беречь √ это он понимал, потому прижимал поплотнее фляжку к телу, стараясь отогнать мысли о жажде.

"Да, бабы они и есть бабы, - рассуждал он. √ Слабый пол √ так и будь слабым... Отхлебнуть, что ль?.. Слабый, слабый... Моя вон √ что твой трактор или угольный комбайн: ни разу в жизни даже гриппом не заболела. А как начнет что-нибудь клянчить или не хочет что-то делать, так сразу: тут болит, там болит, таблетки глотает, капли пьет┘ Пьет... Пить... Попить что ли?..."

Стараясь отогнать мысли от жена и от воды ("Какая ни есть, а своя, чай, не казенная") ускорил шаг.

Куст чингиля, словно нарочно каким-то декоратором втиснутый между двух живописных стволов корявого златокорого саксаула, приковывал к себе взгляд гармонией сочетания бледно-зеленых чешуйчатых листочков и мелких желтых цветочков на хрупких веточках. Эта "троица" была бы находкой для художника, но Николая в этот момент меньше всего волновали мысли о прекрасном.

Хотелось пить и ругать себя:

"Черт дернул меня ехать в это пекло! И чего не жилось на Алтае? Дом свой, огород √ двенадцать соток... Шахта, видите ли, не та стала... Производственный конфликт, так сказать, - денег стали меньше платить... Дурак старый. А механизация? Работать нынче вон насколько легче! После войны, как сволочи последние, вкалывали. Будто в атаку каждый день ходили. За это и получали "по труду". Разбаловала нас партия высокой зарплатой, приучила к роскоши. А как же! Орден √ шахтерам! Деньги √ шахтерам! А то, что весь город на нас √ "героев подземных недр" - ишачит, мы и не замечали. Подумаешь: учитель либо истопник... или дворник какой-нибудь... Мы √ герои! А они √ так, шваль.... Другие, может, и понимали, а я только сейчас... сообразил..."

Рывок, вызванный вспышкой злости, отозвался усталостью во всем теле. Казалось, ноги еще глубже увязают в песке, солнце жжет сильнее, пота под одеждой прибавилось, а пустыня словно застыла под ногами...

"Сменил часы на трусы... Дед, прадед, отец, братья √ в шахте всю жизнь... А я..."

И вдруг представилось ему, как лязгает запор клетки, только что поднявший его со всей сменой из глубокого подземного колодца, от которого там √ внизу √ идут в стороны штреки, полные грунтовой воды, как выталкивают его наружу плечи товарищей, спешащих вместе с ним в раздевалку, как благодарно оживает тело, освобождающееся от стоящей колом спецовки, а голова √ от каски с фонарем, как спешит он, толкаясь и весело матерясь, в душ , первым хватается за фаянсовые ручки крана, крутит их и, сунув голову под множество тонких струй, бьющих сверху, как с неба, обливается то горячей водой, то холодной, то опять горячей... Нет, все-таки лучше холодной, окружающей тело, приятной до ломоты в костях влагой... И капли больно бьют по телу, стекают ручьями с волос, со лба, струясь с носа по щекам, по губам... А если поднять лицо и открыть рот, то она хлынет внутрь, наполняя влагой желудок, кишечник, легкие и можно даже захлебнуться, и пить, и пить , и пить... пока не почувствуешь, что воды в тебе с избытком, что тебя от нее тошнит, и тогда можно опустить лицо вниз, сунуть два пальца в рот... и повторить все сначала...

- Пи-и-и-ть... √ жалобно простонал он спекшимися губами.

Открутив крышку фляги, Николай сделал большой глоток. Что-то твердое и колючее застряло в его груди и толчками опустилось в желудок. К вкусу железа и бензина прибавился вкус полиэтилена. Во рту стало смердливо и тошно. Но через минуту рот опять пересох, пить захотелось сильнее.

Николай сделал еще глоток, но результат был тот же. Солнце уже склонялось к барханам и не жгло, но воздух оставался жарким и тягучим, словно безвкусная патока.

Колея вывела его к более часто используемой дороге. Это было видно по тому, что в колее отчетливо различался рисунок протектора. След чьей-то машины сворачивал вправо. Свернул и Николай.

"Есть такие экспедиции √ противочумные. Чума? В наше время? Потому и не боятся сейчас чумы, что есть такие экспедиции. С тех пор, как в 1899 году после поездок в районы эпидемий (Персия, Аравия, Месопотамия) русский врач-микробиолог Даниил Кириллович Заболотный организовал первые противочумные отряды, разработал методику работ в эпидемических очагах, организовал первые противочумные лаборатории, и мотаются по пустыням планеты эпидотряды, вроде нашего: зоогруппы и базовые лаборатории. Врач и лаборанты сидят в Кенесе, а мы бродим по пескам, ставим капканы и... собираем блох.

Весенний сезон начинается рано √ едва начинает сходить снег с вершин барханов √ и до самого летнего пекла, когда солнце всю растительность выжигает, часть здешних животных уходит в летнюю спячку. Мы ловим, в основном, грызунов √ они, а также верблюды и люди, являются основными жертвами маленьких прыгучих блох, переносящих в хоботках своих вирус чумы. Если хоть один такой вирус найдем √ устраиваем истребительные работы. Ходим по пустыне от норы к норе с дымовыми дустовыми шашками, зажигаем их и, просунув в дырку, аккуратно засыпаем выходы. А их бывает по десятку-полтора на нору..." - написал Женя в своей тетради для задач по физике, и закрыл ее.

Зачем писал? Кому? Сам не знал. От скуки, наверное. Между двенадцатью и четырьмя часами дня солнце жарит так, что все члены зоогруппы прячутся под тенью палатки с задранными вверх стенками √ ветерок, хоть и не прохладный, а продувает, бодрит...

Лишь Нина возится у костра или с посудой, не смотрит ни на кого. Всегда она такая, сколько Женя ее помнит: одета, как серая мышка, не смотрит в глаза собеседнику, да и говорит лишь по делу. Как замороженная.

Шофера Николая зоолог Владимир Семенович Трыкин отправил рано поутру в село Кенес. Чтобы тот отвез на базу собранных на этом вот месте ("точка 47" называется) песчанок, а вернулся с шестью флягами воды, с бочкой бензина да с продуктами. Ибо следующая точка выбрана им у какого-то пустынного озера с водой почти не соленой и даже с рыбой.

- Чудо из чудес, - сказал зоолог. - Никогда подобного не увидите. Прямо √ сказка из "Тысячи и одной ночи"! Только финиковых пальм и гурий не хватает. Субботу-воскресенье отдохнем, а с понедельника начнем работать. Все-таки интересней, чем по селу два дня болтаться.

Сегодня Николай должен вернуться. И отвезет их к заросшему камышами озеру, полному до краев свежей, чистой водой. Пусть даже и слегка соленой. Хорошо!..

Женя аж зажмурился в предвкушении купания. И когда та же Нина ски нет с себя этот черный, похожий на танковый, комбинезон, окажется в одном лифчике и трусиках, вбежит, разбросав разноцветные брызги, словно летя внутри радуги, в воду. И все будут любоваться ей, кричать хорошие слова √ и она вдруг растает, рассмеется в ответ┘

Как это, однако, здорово √ когда вокруг много воды! Почему он раньше не задумывался об этом?

Потому, что не оставалось, как сейчас, половина бидона воды √ литров двадцать, не более...

Но, чем без толку думать о пустяках, лучше встать и осмотреть капканы. Что Женя и сделал...

- Ты куда? √ спросил Уфана (Женя поначалу думал, что это √ имя, потом узнал, что прозвище).

- Капканы проверю.

- Я с тобой.

Отправились вместе.

За барханом Уфана отошел вдруг в сторону, попросив Женю подождать его, побыл там недолго, а когда вернулся √ странно повеселел, стал улыбаться своим мыслям.

- Д-давай, твои к-колонии посмотрим? √ предложил он, заикаясь, как пьяный. √ До моих далеко идти.

Женя согласился. Хотя не ясно было: зачем было Уфане топать из палатки раньше времени, если свои капканы он и проверять не собирался?

Обнаружили два капкана захлопнувшимися. В трех были полузадохнувшиеся песчанки. Добили бедолаг железными колышками, которыми укрепляют капканы в песке, сунули трупики в белые полотняные мешочки √ так, чтобы ни одна блоха не убежала.

- Перевязка! √ вдруг закричал Уфана и бросился к бархану. √ Мне больше всего везет на эту гадость, - заявил уже от норки. - Всегда мне больше всех попадается: то хорьков, то ласок, то перевязок...

Женя подошел √ и увидел, как из норы, над которой наклонился Уфана, смотрят два маленьких испуганных блестящих глаза под золотистыми бровками на черной симпатичной мордашке. Ушки округлые, черные. Уфана потянул капкан на себя √ и глазам Жени предстало длинное, сантиметров в тридцать пять, животное с растекающейся солнечным потоком в аккуратных пятнышках шерстью.

- Вот красивая падла! √ чуть не закричал от восторга Уфана. √ Даже убивать жалко.

- Убивать? √ вздрогнул Женя. √ Зачем? Не грызун же, - ибо чумой болеют, знал он, грызуны и люди.

Перевязка застыла возле сапога Уфаны, словно ожидая приговора. Левая передняя лапка ее была плотно сжата дужками капкана, часть шкурки сползла с плечика, обнажив сочащееся сукровицей мясо.

- И как они терпят? √ посочувствовал Уфана. √ Я, правда, всегда хищников отпускаю. Только капкан трудно открывать √ кусаются падлы.

- Эта смирная.

- Да уж, смирная... √ проворчал Уфана. √ Сейчас отпускать стану √ как разлается, как цапнет на сапог! √ с этими словами наклонился над зверьком и что-то отодрал у перевязки за ухом. √ Клещи, блин, еще заели горемыку...

Перевязка не издала ни звука.

- Шапка была бы красивая... √ проворчал Уфана и, наступив на дужку капкана, добавил. - Штук шесть бы таких.

Перевязка пару секунд посидела, словно приходила в себя, а потом, опомнившись, неуклюже поскакала на трех ногах к ближайшей норке.

В следующей колонии песчанок оказался нахохлившийся суслик. Увидев людей, он начал верещать, принимать боевую позу, взлаивать, но Уфана со словами:

- Извини, земляк, такая уж у нас работа... √ сдавил его шею кромсангами .

Суслик, изогнувшись, судорожно забил лапкой по горлу, но через минуту задохнулся, обвис.

- Вот ведь, блин, везет мне на всякую дрянь, - проворчал Уфана, - Каждый сезон больше всех приношу этих сусликов.

Жене было смешно: и перевязку, и суслика сняли с его капканов, а до тех, что с утра поставил сам Уфана, они так и не дошли...

Когда же вернулись к палаткам √ большой для мужчин и отдельной одноместной для поварихи Нины - и стали раздеваться возле "заразки" (ямы под кустом джузгуна со стоящими там бочкой лизола, ящиками для капканов, сэпов и лопат), зоолог спросил:

- Рано что-то вернулись. Сколько принесли?

- Пять песчанок и суслика, - ответил Уфана.

- Маловато на двоих.

- Перевязку отпустили.

- Зачем? √ удивился Семеныч. - Положили бы для счета.

- Красивая очень...

Жажда шершавой рукой скребла горло, нёбо, язык, болью отдаваясь где-то под ребрами. Неожиданно вспомнились рекомендации начальника зоогруппы рабочим: "Не пейте на жаре сразу много воды. Все равно она выйдет вместе с потом, и пить захотите еще сильней. Постарайтесь просто освежать полость рта".

Отхлебнув из фляги "трехвонючую воду", Николай добросовестно, еле сдерживая тошноту, покатал ее во рту и с усилием проглотил. Действительно, возле губ и глотки стало помягче. Но и позапошистей!

- Прав был, однако, Семеныч... √ произнес он вслух, дивясь звуку собственного голоса. √ Сам на себе еще не испытал этого, а знает... - и осекся, вспомнив про четыре пустые фляги, лежащие у палатки с рабочими зоогруппы, одну полную, стоящую у костра, эмалированную кружку рядом. На ум пришли укоризненные слова Адиля по поводу пренебрежительного отношения рабочих к воде:

- Ай, нехорошо так, ай, нехорошо! Зачем так много воды тратишь? Умываться надо сначала лизолом или бензином. В пустыне нельзя баловаться водой.

"Вот и вышло по тебе, старый хрен! √ обругал Адиля Николай. √ Как здесь, однако, опростоволосился Володя. Все четко рассчитывает, прикидывает, ничего лишнего не берет, про необходимое никогда не забудет! А тут √ одна фляга воды осталась┘ √ и тут же перекинулся мыслями на себя. √ Эх, пим я дырявый! Понадеялся Трыкин на меня, карту дал, маршрут отметил... Постой! Где карта?"

Николай похлопал по карманам комбинезона, проверил руками за голенищами сапог √ и ничего не нашел, кроме лука, хлеба и водительских прав со вложенным в них путевым листом.

"И-эх! Не голова, а пим дырявый! В машине на сиденье оставил, когда хлеб из бардачка доставал".

В сердцах даже швырнул буханку на песок, но тут же поспешил поднять ее и, обдув песчинки, положил за пазуху. Хлеб √ это тоже жизнь. Как и вода, даже если хлеб черствый и неприглядный. Хлеб √ единственное, что может утолить голод, столь же неприятно и настойчиво напоминающий о себе, как и жажда.

"Там √ в лагере - ребятам похуже придется... √ вспомнил вдруг он о оставшейся среди барханов зоогруппе. √ Семеныч все по раскладке берет. Столько-то грамм на человека, столько-то на всех, столько-то на неделю. Смеялся все: запас пусть хомяки делают, а мы - сапиенсы..."

Вообще-то Сабита звали все Советом. Давно это повелось √ еще с четвертого класса, когда его родители переехали из совхоза "Коммунизм" Чуйского района в город. В классе были одни русские, которые имени Сабит запомнить не могли √ вот и назвали новичка Советом. И Сабиту нравилось это имя вплоть до того времени, когда поступил он в Алма-Атинский мединститут, где казахов оказалось среди студентов больше, чем русских, - и над именем Совет стали потешаться. И студенты, и преподаватели. Новое имя приклеилось к нему, как кличка. Откуда и как узнавали новые знакомые, что он √ не Сабит, а Совет, он не понимал. Шло за ним, как на привязи, пока не оказался он по паспорту Сабитом Кабылбековичем Мукашевым, а в частных разговорах только врачом Советом. В Кенесе пятый сезон служил он качестве начальника протитвочумной станции, а заодно был и заведующим походной лаборатории, имея в подчинении четырех санитарок-медсестер и состоящую из семи человек зоогруппу. Последняя уезжала в пески на пять дней, а на выходные возвращалась.

Зоолога Трыкина, считавшегося заместителем начальника станции, Совет не любил. Без всяких причин √ просто потому, что тот √ русский. Ибо это в школе города Чу Сабит равнялся на русских и завидовал их знаниям и умениям. Уже на первом курсе института казахи-однокурсники, проведшие юные годы в Алма-Ате, у которых родители знакомы с самим Кунаевым и служили в ЦК КП Казахстана и Совмине республики, объяснили Сабиту, что русские √ оккупанты, пришли на казахскую землю в качестве колонизаторов, они грабят казахский народ и мешают ему развиваться самостоятельно. Русских надо за это презирать и ненавидеть, сказали ему алма-атинцы - и Совет возненавидел и запрезирал русских по-настоящему.

Сегодня должна прибыть партия грызунов с дальней точки √ а не пришла. Бывает. Всего лишь задержка. Песчанок все равно будут девчонки препарировать и раскладывать их печенки-селезенки на чашки Петри для анализов только завтра, и даже не с утра, так что машину можно и подождать.

Но в инструкции написано, что во всех случаях нарушения режима в зоне возможного заражения чумой начальнику станции необходимо срочно информировать о произошедшем вышестоящее начальство, то есть главврача станции областной. Потому, дождавшись окончания рабочего дня, то есть ровно в шесть часов, Сабит отправился в контору директора овцесовхоза, у которого в квартире был единственный на двести километров вокруг телефон, и позвонил в город на квартиру главврачу Джамбулской противочумной станции.

- Аке, - сказал он по-казахски, ибо русский врач, выросший во время войны в одном из совхозов Курдайского района, этот язык знал, - Трыкин не прислал машины. В лаборатории будет завтра простой.

- Может, что случилось? √ встревожился главврач, отвечая тоже по-казахски.

- Да нет, не должно... √ ответил Сабит по-русски, ибо почувствовал по интонации начальства, что тому не тому не нравится прокол совершенный русским. √ Трыкин на дальнюю точку поехал √ аж за Бес-Кепе. Но я должен вам доложить.

- Конечно, - согласился главврач со вздохом. √ Ты должен доложить...

Дорога круто сворачивала вправо, и Николай вновь оказался боком к огромному багряному диску солнца. Оно уже наполовину спряталось за барханом и явно спешило оставить пешего шофера с пустыней наедине. В небе проявились звезды, и вся природа словно приготовилась к встрече ночи: разом, как по команде, застрекотали цикады, подул легкий, хоть вовсе и не свежий ветерок, редкая травка приникла к земле, крупные листы ревеня распластались по песку и застыли на нем черными жирными пятнами.

"...Ночь скоро... √ отметилось в его голове. √ Посвежеет..."

Но не пошел дальше по следу машины, а сел в дорожную пыль. Достал хлеб, отломал кусок от угла буханки и принялся жевать. Во рту было сухо, слюна совсем не выделялась, хлеб крошился между зубов, обдирая до крови небо и язык. Отвинтил у фляги крышку и, запрокинув голову, отпил большой глоток. Вода за день протухла основательно √ и Николая от смрада чуть не стошнило. Но пить-есть человеку необходимо √ и он с усилием протолкнул зловонную жижу внутрь себя.

Солнечный диск скрылся за барханами, лишь багряная полоса над их гребнями под стрекот цикад освещала пустыню неровным страшным светом.

Николай грыз хлеб, тело болело. Отвыкшие от долгой ходьбы шоферские ноги ныли, глаза слипались, но голод перебарывал все, даже желание покурить. Он отхлебывал воду, споласкивал рот и, если появлялась во рту хоть капля слюны, тотчас откусывал от буханки, тщательно пережевывал каждую попавшую на зубы крошку, чтобы уже потом полусухое месиво запить глотком смрадной влаги. Так он съел половину своего хлебного запаса и выпил три четверти воды из фляги.

Думал при этом почему-то о Нине:

"Странная девка. Ведь красивая, наверное. А как закутается в фуфайку, платок натянет на лоб, глаза спрячем, губы подожмет┘ Боится, что изнасилуют, что ли?.. Так некому┘ Адиль √ старик, я √ женатый, Уфана и Генка вообще ни то, ни се, Семеныч √ начальник┘ Остается Женька┘"

После еды Николай решил продолжить путь, даже попытался встать, но затекшие ноги заломили в суставах √ и идти ему тотчас расхотел. Вновь сел на песок и принялся растирать мышцы. За этим занятием и уснул...

Пустыня внимательно следила за одиноким человеком. Он не походил на остальных: ни на чабанов, пасущих долгие зимы стада овец и коней, а потом по весне уходящих с ними в горы, чтобы вновь по осени вернуться, ни на охотников, шныряющих на грузовиках по пескам с ружьями и палящих во все, что двигается, ни на экспедиционников, таскающих на себе тяжеленные рюкзаки, то бурящих землю, то копающих длинные траншеи, то просто расставляющих палатки и чем-то внутри них занимающихся. Этот человек вылез из машины и стал гулять по пескам.

Чтобы умереть...

Сообщать в Алма-Ату о не появлении в срок машины зоогруппы главврач не стал. Во-первых, он не любил доносов. Во-вторых, не доверял Сабиту, который вот уже второй год через своих родичей в Министерстве здравоохранения Казахской ССР интриговал против него, желая занять место главврача станции, чтобы не ездить в пустыню, а оставаться оба сезона √ весенний и осенний √ дома. В-третьих, потому что главврачу не хотелось подводить, а то и терять зоолога Трыкина √ специалиста отменного, настоящего трудягу. Второго такого на эту должность найти трудно.

Во всей системе ВНИИ "Микроб" лет двадцать наблюдалась острая нехватка профессиональных биологов. В Кенесском отряде, например, не было энтомолога, его обязанности выполняла медсестра Зина, которая много лет прослужила в системе и нахваталась кое-каких знаний. Так и работает: моет чашки Петри лизолом, препарирует грызунов, а заодно возится и с блохами, клещами, прочими насекомыми, получая, впрочем, зарплату энтомолога.

Если звонить о задержке автомашины зоогруппы в Алма-Ату, то прибудет комиссия, начнутся проверки, обнаружится должностная подмена. Без выговора, а то и без снижения в должности не обойтись. А это значит, что надо будет отдать место главврача неопытному Совету, а самому отправляться в свои пятьдесят два года в пустыню и тащить там лямку начальника местной станции до самой пенсии, то есть еще три года...

Проснулся Николай от холода и тишины √ ночью черепахи не кричат.

Воздух остыл и пропитал росой всю его одежду, прибил пыль к песку и повис мелкими капельками на кончиках каждой травинки. И луны не было, и ночь казалась непроглядно-черной, и яркие дырочки звезд в нем не могли осветить росы, но он все равно увидел ее... или почувствовал. Как лошади чуют воду еще задолго до водопоя, как мать в соседней комнате слышит сердцем неслышный ухом детский плач. И он тотчас упал на траву, стал лизать листья, хватать губами капли, ронять их в песок, но все-таки часть их находить и пить, пить, пить... Он давился недожеванной травой, скрипел песком и насекомыми на зубах, сухо отплевывался и снова пил, пока не почувствовал, что рот его вновь способен выделять слюну и...

"...есть!"

Кусок хлеба и луковицу Николай проглотил почти не жуя, не чувствуя ни вкуса, ни горечи, и вновь ползал по траве и пил росу. Но теперь делал это не бестолково, не как попало, а выбирая лишь листья ревеня, скручивал их в виде воронки и состукивал капли на ладонь. Затем пил. Утолив жажду он пил про запас. И все дальше и дальше уходил от дороги. Затем встал на колени и помочился.

И вот так, в этой позе, он долго вслушивался в шорохи ночи и обдумывал, куда идти теперь. Он не знал, где дорога. Следы ног, конечно, должны остаться на влажном пока песке, но обоняние его не настолько еще обострилось, чтобы чуять их, как он чуял воду, а ночь была по-прежнему непроглядной. Ждать восхода солнца и идти назад по следам? Холодно! Ужас как холодно!

"Черт бы побрал эту пустыню!... Когда же я сдохну, наконец! От холода, от голода, от жары, от змеи... или еще от какой напасти..." - и он в бессилии заплакал.

Где-то на Алтайщине в теплых домах спали его братья, их жены и дети, ветшали могилы родителей, а он должен умирать здесь, в пустыне, за тысячи километров от родных мест, умирать долго, отдавая себя солнцу по каплям, уменьшаясь в объеме и весе, словно лед на плите: был √ и нет его.

"Слезы √ тоже влага!" - испугался Николай, и плакать перестал. Глянул на часы: светящиеся стрелки показывали четверть пятого. Скоро утро, станет светло, он увидит следы и выйдет на дорогу. А там по следам, по следам √ и доберется к людям. И никто никогда не узнает о его слабости, о слезах... А перед собой ему не стыдно, себя он знает хорошо.

Влажный холод упрямо лез под рубаху. Николай поежился, поплотнее завернулся в комбинезон, привалился к шершавому стволу саксаула и стал ждать восхода солнца...

Утром главврач едва дозвонился до Кенеса √ телефон тамошний все время был занят: сын директора совхоза решил побеседовать со своей джамбулской невестой и, увлекшись, проболтал два с лишним часа, пока не пришел отец и не отнял у него трубку, чтобы самому позвонить в райцентр Ак-Куль и сообщить в сельхозуправление, что вода в колодцах упала, а приказа о перегоне овец в горы до сих пор не поступило.

Но тут раздался звонок √ и пришлось директору разговаривать с главврачом.

- Вы можете послать машину на нашу точку? √ спросил человек очень уважаемый, в доме которого директор не раз ночевал, когда попадал в город на совещание или еще по какому делу. Отказывать старому знакомому в такой мелочи было трудно, но надо.

- Машин нет, дорогой, - ответил директор. √ Все еще с утра отправил в горы. Вот завтра-послезавтра вернутся, тогда √ пожалуйста.

Это было и правдой и неправдой. Директор только собирался сообщить сейчас в Ак-Куль, что он вынужден для того, чтобы спасти скот, погрузить овец во все имеющиеся в совхозе грузовики и отправить их в горную Таласскую долину, откуда скот уже самостоятельно доберется через перевал до еще более высокогорной долины - Чаткальской. Сейчас главным для директора было спасти скот от летней жары и надвигающейся бескормицы, а не гонять машину по пескам только для того, что это понадобилось человеку хорошему, но не настолько, чтобы из-за его чудачества погибли овцы.

Извинившись за беспокойство, главврач позвонил в Таласское райсельхозуправление с просьбой послать машину куда-то там за Бес-Кепе. Ему ответили, что свободных сейчас шоферов нет, да никто в Ак-Куле и не знает дорог в пустыне. Посоветовали связаться с Джамбулским лесхозом, в ведении которого находится район пустыни под названием Бес-Кепе.

Главврач отправился в село Дунгановка √ и узнал, что все автомашины лесхоза сейчас в разъезде: кто в горах, кто в песках, кто на поливе молодых лесополос, а сам директор с главным лесничим выехали в Алма-Ату на очередной семинар первых руководителей. С главным инженером √ сыном Геря Соцтруда Тофиком Ашировым тем более было не договориться:

- Я скоро в обком партии перейду работать, - сказал он главврачу, едва только услышал, зачем к нему явился начальник противочумной станции. √ Мне надо план по вывозке саксаула выполнять. Если план сорву √ то обкома мне не видать. Сам понимаешь.

Оставалось обратиться за помощью в облисполком или обком партии. Но это означало бы многолетние напоминания о том, что главврач не справился со своими обязанностями, отрывал высокое руководство от более серьезных дел, а также всевозможные выговоры как по административной, так и по партийной линиям. Но самое главное √ обкомовские могли и помочь с машиной, а могли и не помочь. Зависело это от того, с какой ноги встал сегодня первый секретарь обкома КПСС Бектурганов Хасан Шайахметович.

Хорошенько взвесив все "за" и против" и не дождавшись звонка от Сабита, главврач решил сообщить о задержке автомашины зоогруппы Трыкина в Алма-Ату...

Директор Алма-Атинского филиала Всесозного Научно-исследовательского института "Микроб" выслушал речь главврача из Джамбула по телефону и спросил:

- Ну и что? Я должен за вас выполнять вашу работу?

- Нет, но...

- А раз нет, то ищите машину, а потом доложите, - ответил директор, и положил трубку.

Ему и впрямь было не до каких-то там сезонников: внуку министра здравоохранения Казахской ССР должны были сделать в ближайшую субботу обрезания, директор был в числе приглашенных на той по этому случаю, а достойного подарка он все еще не купил┘

К полудню всем в зоогруппе стало ясно, что с Николаем что-то случилось. На базе должны знать, что у них и вода, и продукты на исходе, что оставшиеся в пустыне люди устали, их пора вывозить на отдых. Если сломалась машина, то начальник лаборатории Сабит Кабылбекович должен попросить в овцесовхозе какую-нибудь другую машину и послать за застрявшими в пустыне людьми. Машин казенных в Кенесе вдоволь, директор совхоза может помочь противочумникам без особых для себя неудобств, а в случае особой уж занятости, можно послать на помощь передвижную автобаню, которая стоит на центральной усадьбе без дела уже три лета. В Кенесе даже частных автомобилей не было √ без надобности иметь за свои деньги то, что можно взять в совхозе бесплатно или за бутылку водки.

Адиль знал в Кенесе, как и вообще вокруг на двести километров, всех. Знал он и водителя автобани √ пьяницу Батыржана. Считал его мужчиной ленивым, но честным, неспособным отказаться от выезда в пустыню. Тем более √ за пропавшими людьми. Тогда почему никто не приехал за ними вчера, когда контрольный срок вышел? Почему нет автобани сегодня?

Вопросы теснились в голове Адиля, но вслух он не высказывался, считая, что это не его ума дело √ обсуждать то, чем обязан заниматься руководитель зоогруппы √ Владимир Семеныч.

Но Трыкина в лагере не было. Зоолог еще утром, собрав рабочих и кухарку, объявил:

- Ребята. Вчера Николай не вернулся. Вполне возможно, что за нами не приедут и сегодня. Кто его знает, почему. А воды осталось меньше половины фляги.

Поэтому он велел рабочим продолжить работу, а сам отправился на поиски воды. И, если все-таки машина прибудет в его отсутствие, сказал, то искать его не надо, пусть дождутся √ и все. Женька предложил было себя в попутчики, но зоолог отказался:

- Нечего вдвоем дурака валять. Я и один прогуляюсь. Вы пока поработайте, а то не выполняем план по грызунам.

С тем и ушел.

Рабочие собрали пойманных за ночь песчанок, переставили капканы, вернулись к палатке, переоделись у "заразки" и, не вымыв рук, перешли под хилую тень старого саксаула под которым был прикопанный полупустой бидон, и где устроился вернувшийся к палатке первым Адиль. Говорили о воде. Точнее о том, чтобы Адиль разрешил каждому выпить хотя бы по кружке.

- Или одну на двоих, - сказал Женя, самый молодой. √ С утра на жаре, - и сглотнул сухим горлом.

Кухарка Нина крикнула от костра:

- Мужчины! Давайте дождемся Владимира Семеновича.

Она, как и Адиль, называла начальника зоогруппы только по имени-отчеству. Теперь сидела у огня нахохлившаяся, настороженно прислушиваясь к мужскому разговору, словно боясь спугнуть их и вызвать скандал, который, казалось, сгущался над головами людей и грозил разразиться громом и молниями.

Адиль старался не слушать сезонников. Вон и Ежиков молчит. Он всегда молчит, не смотрит на людей, пялится куда-то в сторону, а то и просто в даль.

"Что за человек? √ подумал о нем Адиль, но тут же перенесся мыслями на ушедшего за водой зоолога. √ Молодой, умный... Пока шло все хорошо, был начальник хороший... А каким будет теперь, когда все плохо? Выдюжит?.. Пустыня образованных проверяет... И нас с ним..."

Адиль знал ответы на свои вопросы. Знал, что теперь его долг √ помогать и давать советы Трыкину. А долг начальника зоогруппы в советы старшего дератизатора вслушиваться и принимать решения, чтобы уже потом командовать рабочими и поварихой. А если вдруг Семеныч обидится?.. Пусть обижается. Главное √ уберечь людей...

"От чего?" - словно спросила пустыня.

"От глупостей, конечно", - ответил Адиль, сам не зная кому.

Два сезонника - Геннадий и Уфана - затеяли спор: почему без воды нельзя жить человеку и отчего ее так мало на земле. Глупый спор, по мнению Адиля, зряшный, как прошлогодний снег. И нехороший.

Впрочем, Адилю, старшему среди рабочих, единственному среди них постоянному работнику противочумной экспедиции, не нравились сезонники. Все и всегда. Слишком много бахвалятся. За семнадцать лет работы в экспедициях он наслушался многих историй, но всегда в них было столько необычного, что Адиль был уверен: верить им нельзя. Как и рассказам зэков, с которыми Адиль когда-то сидел в колонии. Те тоже говорили много, а на проверку все оказывалось √ ложь. Кроме тех √ из землянки номер один в лагере "82-й километр" .

А в экспедициях всегда было так: наговорят о себе до неба, а случись какая-нибудь неурядица, конфликт √ и вся правда выходит наружу. И что интересно: не покраснеет иной. Но какой если покраснеет, тот врать перестает до конца сезона. Вот такие Адилю нравились. Но они больше не возвращались. Уходили в свои города и исчезали там навсегда...

Одно не понимал Адиль в сезонниках: зачем им так много воды? Пили они по утрам, перед выходом на работу, как верблюды: впрок и помногу. Потом потели весь день и хотели пить еще и еще, то и дело прибегали к закопанному в песок бидону, открывали его и опрокидывали внутрь себя по две, а то и по три кружки кряду. Самому Адилю достаточно было выпить кружку в первую половину дня и еще одну - во вторую. Точно так же пил и Владимир Семенович. Пил медленно, с удовольствием, словно чай, - и это нравилось Адилю, за эту не жадность уважал он зоолога.

Еще в тюрьме он понял, что человеку совсем не много надо для жизни, а все беды людей √ от их жадности, зависти и лени. Таких людей почитал он глупыми. Все сезонные рабочие были глупыми √ и Адиль не жалел их никогда. Как не жалел и тех своих начальников, кто, поработав два-три сезона, исчезал в кабинетах Алма-Аты или Джамбула, носа больше не показывал в пустыню. Они тоже были сезонниками, решал Адиль, потому не стоят ни жалости, ни памяти о себе.

Владимир Семенович пил воду правильно, решение найти воду принял вовремя, пошел за водой один, как следует поступать мужчине. Все это могло означать, что молодой зоолог Трыкин √ человек настоящий. А может и ничего не означать...

- Ладно, Адиль, не жадничай... √ сказал, прервав мысли старшего дератизатора Геннадий Побережский √ тридцатидвухлетний русский сезонный рабочий с аристократически утонченными чертами лица, с большим носом и некрупными мягкими ладонями, на которых за месяц работы так и не выросло ни одного мозоля. √ Выпьем по половине кружки √ Володя и не заметит.

Адиль даже не глянул в его сторону. Не любил Адиль этого человека. Не понимал, зачем и почему оказался Геннадий в пустыне. Прописан в Москве. Имеет там квартиру, семью, работал не где-нибудь, а в институте. Сводный брат Адиля Кудайберген для того, чтобы устроиться в Джамбуле в гидромелиоративный институт преподавателем, заплатил большие деньги тамошнему начальнику по имени Ректор, а этот сезонник взял у своего московского начальника отпуск, чтобы ползать на брюхе по песку и ловить блох.

- Ну, так как? √ спросил Геннадий.

- Много пить нельзя, - ответил безразличным голосом Адиль, глядя по-прежнему мимо собеседника. √ Сердце заболит, жирным станешь, моча будет белая.

- При чем тут моча? √ возмутился Геннадий. √ Я пить хочу.

"Унизился человек, - подумал Адиль. √ И все это видят. А все потому, что не пить он хочет, а привык пить, когда жарко".

- Ревень ешь, - сказал старший дератизатор.

Еще с утра Адиль посоветовал сезонникам для утоления жажды сосать черенки ревеня, обильно разросшегося по барханам, как случается здесь каждую весну в период редких, но все-таки дождей и криков спаривающихся черепах. Влаги в тех корешках не особенно много, но кислый сок ревеня жажду приглушает.

- Не могу, - скорчил лицо Геннадий. - Вонючий он. Душу воротит.

Русские люди брезгливы не в меру. Многим даже кумыс не нравится. Один начальник √ Адиль сам слышал √ говорил за столом, что брезгует есть бешбармак, потому что видит, как его берут с общего блюда голыми руками. Но здесь он с Геннадием в душе согласился. Адилю самому не нравилась вонь ревеня. Он даже удивлялся рассказам шофера Николая о том, что на Алтае из ревеня варят компот и кисель, втайне считая, что это - очередной обман сезонника, не более. Сам же он всякий сезон старательно один-два раза отведывал ревеня √ так, на всякий случай. Вот и сейчас в кармане его лежала пара стебельков. Адиль сунул руку в комбинезон и, достав слегка подвявший зеленый кусочек ревеня, протянул его Геннадию.

- Погрызи, - сказал. √ Тебе надо.

Геннадий лишь крякнул в ответ, взял кусок корешка мягкими своими, словно вата, пальцами и с брезгливостью на лице отправил в рот. Сыто задвигал челюстями, пряча от Адиля взгляд.

"Много травы съел, - понял Адиль. √ Что они все в Москве такие √ не знают меры?" - ибо знал, как быстро приедается вкус ревеня. Но вслух сказал:

- Правильно успокоился. Полезная трава, витамины.

- А сам? √ спросил Геннадий.

Адиль пожал плечами.

- Мне пока не надо, - ответил он. √ Я дома.

Это было правдой. Пустыня Муюн-Кумы была домом Адиля. Вот уже пятьдесят два года (с перерывами на войну и на годы жизни в тюрьме-колонии) он жил либо среди этих песков, либо в селе Кенес, расположенном на краю пустыни, изредка выезжая в райцентр Ак-Куль, а то и в областной город Джамбул за получением вымпела "Передовик производства", и лишь однажды побывав в прекрасной столице Казахстана Алма-Ате, где ему вручил Почетную грамоту сам министр здравоохранения республики. Пустыня была домом Адиля, его родиной, ибо и появился он на свет именно здесь, среди барханов, где многие столетия подряд пустыня кормила его предков, его самого, его детей и детей его детей.

Сразу после рождения Адиля отец его вместе с юртой, семьей и овцами отправился в далекий путь на юг √ к горам, а потом по длинным серпантинам перевалов на джайляу, а осенью малыш в привязанной к боку смирной кобылы деревянной люльке вернулся в пески . И так из года в год: сначала в люльке, в хурджуне на спине коня, потом верхом на ослике, а когда подрос, то на жеребчике: вверх-вниз, вверх-вниз... всегда возвращаясь сюда, домой, в пустыню...

Род Адиля осел девять столетий назад в низовьях Таласа √ так назвали Реку люди ее верховий, который дрались испокон веков за воду, которую направляли на полив полей и садов. Талас √ значит, скандал. Но для казахов рода Чапрашты Талас был просто Рекой. В горах Река была бурной, пенистой, яростно стучащей в каменные берега, а в пустыне ее становилось с каждым километром все меньше и меньше, пока Река не исчезала, изредка выклиниваясь из-под земли чередой мелких озерец, пока не пропадала совсем. Старики говорили, что в старину Река достигала Арала. И случалось, что в половодье в ней тонули верблюды. В молодость Адиля в том месте, где сейчас стоит село Кенес, был построен русскими из Джамбула мост, по которому перегоняли стада овцесовхоза на летние пастбища, сокращая путь до джайляу километров на сто. Воды в Реке летом, когда тают снега в горах и все казахи откочевывали на пастбища, бывало столько, что по возвращению на зимовки приходилось заново рыть землянки √ старые затягивало тиной так, что найти их было невозможно. И тростник рос вдоль берегов, высокий, толстый, годный и для вязания мат на крыши землянок, и на строительство временных кошар для скота. Ходили, помнится, слухи, что где-то в чаще чингилевых зарослей между Кенесом и Кзыл-Кулем прячутся тигры. Тростник был большим, рос густо, рассказы о звере-людоеде были страшными, потому особенно хорошо запомнились Адилю.

Сейчас Река возле Кенеса √ маленький ручеек, в котором купаются дети. Далее идет только корявое русло с рванными, полуосыпавшимися берегами до самого безымянного уже теперь Озера...

Вот эта Пустыня, эта Река и это Озеро и были по-настоящему Родиной Адиля, столь же еще воспитавшая одну девочку во время войны, теперь уже взрослую Алию .

- Мужики! Идите в палатку! √ крикнула Нина. √ Как будет готово, я скажу.

Медленно поднявшись с корточек, Адиль направился к палатке. Сезонники гуськом, уже молча, пошли за ним. Надо было бы сказать им, что, в виду отсутствия воды, руки можно вымыть и лизолом. Но Адиль промолчал. Не потому, что испугался все надвигающегося и так и не разразившегося пока скандала, а просто вспомнил о лежащей под его раскладушкой в палатке домбре √ и захотелось с ее помощью выразить то, что осознал он только что, размышляя о доме своем и о Родине, ибо объяснить этого простыми словами было нельзя, душа рвалась излиться в песне.

Достав из-под раскладушки полосатый мешок с личными вещами, он вынул оттуда домбру, тщательно протер от пыли и, пересев на складную скамейку, стоящую здесь же, принялся перебирать струны, настраивать их. Ноги при этом сложил одну на другую, и в такт получавшейся мелодии покачивал носком правой ноги. Точно так он, бывало, настраивал вы тюрьме вырезанную из простой доски самодельную домбру. Зэки посмеивались над ним и отходили в сторону. А иные и слушали. Даже русские...

Сезонники развалились по своим раскладушкам. Кухарка все еще возилась у огня. У нее сегодня был нелегкий день: попробуй тремя сотнями граммов гречневой крупы и двумя литрами воды набить желудки шести здоровых мужчин. А больше ничего в продуктовом ящике не оставалось. Даже соль подошла к концу.

Все они уже привыкли к тому, что Адиль нет-нет, а доставал из мешка домбру и пел. Первое время то Геннадий, то Уфана пытались его оборвать, советуя Адилю либо отойти куда-нибудь в сторонку и там "повыть", либо вообще заткнуться. Уфана даже как-то пригрозил либо украсть домбру, либо порвать струны. Но так бывало из года в год со всеми сезонниками, которые работали с Адилем √ и он не обратил на угрозы этих чужих ему людей внимания. Произошло то, что происходило всегда: с песнями Адиля сезонники смирились, слушали непонятные им слова, кивали в так мелодии и утирали незаметно навернувшиеся слезы.

И Адиль запел. Он пел о Родине, о том, как прекрасна земля его предков, как щедра и плодородна она, какие жирные овцы пасутся на ней, он пел о своей жене Алие не как о пожилой усталой женщине, а как о вечно прекрасной и молодой, родившей ему пятерых батыров и двух прекрасных гурий, он пел о доме, в котором ждет его жена, об отце, о матери, о соседях, о друзьях и фронтовых товарищах, он пел о том, что все здесь в отряде √ мужчины, и что их работа здесь √ это тоже фронт, а на фронте каждый мужчина должен оставаться мужчиной, быть твердым и смелым, жить весь сезон, как идти в атаку...

Он пел, и мужчины застыли, вслушиваясь в незнакомые слова. Что-то понятное и близкое звучало в них и, хотя слова были иноязычными, но все-таки не чужие, и музыка хоть и непривычная, не европейская, а какая-то однотонная и в то же время резкая, сплетаясь в звучную косу песни, становилась этим людям родной не символикой слов, а чувством сопричастности к голосу певца. Песня наполняля собой палатку, превращая ее в юрту, а затем, растекаясь по песку, словно сливалась с телом барханов, оплетала узловатые стволы саксаула, гладила шерстку травы и заглядывала в бокальчики маков...

• Хватит! √ закричал тут Геннадий. √ Кончай тянуть кота за хвост!

Песня прервалась. Адиль опустил домбру на колени и уронил на нее руки.

Женя √ высокорослый парень с курчавой шевелюрой и огромными лучистыми глазами, сверкающими из жара веснушек, √ смотрел на Геннадия зло и непримиримо. Ежиков, закрыв глаза и задрав к потолку палатки бороду, лежал молча, желваки на его скулах ходили ходуном. Сезонник Колька по кличке Уфана бросил в сердцах:

- Дурак ты, Гена. Институтка-проститука.

Геннадий молча вскочил с раскладушки и выбежал вон из палатки.

Адиль укоризненно покачал головой, подошел к постели Геннадия, подобрал упавшие на песок черенки ревеня, положил обратно на одеяло.

- Слабый он, - сказал Адиль. √ Плакать пошел. Правильно.

- Баба он, - отозвался Уфана. √ Истеричка какой-то. √ Говорил он зло, именно так зло, как говорят люди, находящиеся на пределе, но не знающие еще как свою злость выплеснуть и на кого. На более слабого удобнее, но Геннадий убежал, а ругаться с другими √ побьют. Вот и срывал Геннадий злость свою на Геннадия задним числом √ и все это понимали. Все, кроме вошедшей в эту минуту в палатку Нины.

- Сам ты дурак! √ сказала она Уфане с горечью в голосе. √ Он же любит. Понимаешь ты √ любит! Если бы ты знал, не говорил бы так.

- А, пошла ты! √ рявкнул Уфана, и показал направление. √ Он уже каждому по секрету про свою любовь набрехал. Раз по двадцать, наверное, - поднялся с раскладушки. √ Пойду √ мордальник набью.

- Ревень ешь, Коля, - сказал ему Адиль, который один во всей зоогруппе не называл Уфану кличкой. √ Ревень есть надо.

Уфана ответил пулеметной очередью матюков, а потом закричал, брызжа слюнями в лицо Адиля:

- Ты что, не понимаешь? Он нарочно обиделся! Глянь!

Из-под полога палатки было видно, как Геннадий, стоя на коленях над прикопанным в песке бидоном, черпал кружкой воду и пил, захлебываясь и проливая себе на грудь драгоценную общую влагу.

Зоогруппа в полном составе соскочила с раскладушек и бросилась к бидону. Все знали, что после того, как Нина взяла оттуда воду для варки каши, в их распоряжении осталось около трех литров, то есть по половине литра на человека.

Оторвав Уфану, вцепившегося в горло Геннадия так, что москвич вытаращил глаза и вывалил язык, Адиль отшвырнул его и, выхватив нож из-за голенища сапога, прикрыл спиной и бидон, и виновника происшествия от остальных сезонников.

- Бить не надо, - сказал он прерывистым от напряжения голосом. √ Не надо бить. Человека...

Уфана вскочил с песка и бросился было на лезвие ножа, но Женя и Ежиков, ухватили его за руки и, сведя локти за спину, удержали.

- Убью! √ орал Уфана. √ Человека, да?.. Человека?.. Убью гада! Отпус-ти! Отпусти, говорю! √ вырывался из рук сезонников, вытягиваясь всем телом вперед, напряженный, как струна. √ Убью!.. √ потом вдруг обмяк, обвис, попросил устало. √ Пусть отпустят, Адиль. Скажи им... Пусть-отпус-тят...

Адиль согласно кивнул √ и Женя с Ежиковым разжали руки.

Но едва Уфана почувствовал свободу, как тут же бросился вперед, сбил Адиля с ног и со всей силы ударил Геннадия в лицо. Удар получился скользящим, с ног испуганного и плачущего негодяя не сбил, но и его оказалось достаточно: Геннадий жалобно вскрикнул и пролепетал:

- Я не хотел. ..

- Заткнись! √ завопил Уфана, биясь в объятиях схватившего его сзади в охапку Ежикова. √ Убью сволочь! Убью-у!

Уфану связали ремнем, снятым с брюк Жени, и матерящегося, бьющегося в истерике, оттащили в палатку и бросили на постель. Уфана изогнулся √ и рухнул на песок рядом с раскладушкой.

- Убью! Все равно убью! √ уже хрипел он осипшим от надсады голосом и катался в проходе, ища угол, за который можно было бы зацепить ремень и порвать.

Геннадий успел уже отбежать от лагеря, и теперь сидел на самой вершине бархана под прозрачной тенью низкорослого куста чингиля, поглядывая в сторону прячущихся в плотной тени палатки недавних сотоварищей.

- Ничего, - сказал Адиль, кивая в сторону Геннадия, - он умный, он жить хочет. Поплачет √ вернется.

- А потом мы его съедим, - ухмыльнулся вечно хмурый Ежиков.

Шутки никто не поддержал. На душе у всех было тягостно.

Адиль вернулся к бидону, открыл его, заглянул внутрь. Воды оставалось на донышке - литра полтора. Закрыл крышку, прикрыл лежащей рядом фуфайкой, вернулся в палатку. Теперь пить захотелось и ему...

Людское шевеление и крик человека совсем не потревожили пустыню. Шум вообще не ушел дальше ближайшего круга барханов. Все вокруг одиноко стоящей палатки жило своей жизнью, не обращая внимания на тех, кто прячется под брезентом от солнца. Сколько их √ таких вот √ приходило сюда, кричало, взывало к Богу, к Аллаху, моля о милосердии, бесилось, вопило о мщении... Где они? Кости иных погребены глубоко под многометровым слоем песка, кости других растаскали и погрызли волки , шакалы, лисицы... Да и иным мертвой плоти досталось √ тем, что поменьше: сусликам, песчанкам, перевязкам, хорькам, ласкам, всем хватило пропахшего слезами и потом человеческого мяса...

- Кашу будете? √ спросила Нина робким голосом. √ Соли мало только. Но больше нету.

Все, кроме затихшего возле своей постели связанного Уфаны, посмотрели в ее сторону. Даже Геннадий со с воего высокого места вытянул шею и, глядя в сторону палатки, прислушался.

- Не надо пока, - ответил за всех Женя. √ Семеныча подождем.

И все вдруг почувствовали, что именно зоолога им сейчас не хватает. Почему-то все, включая и Адиля, подумали, что при Трыкине ничего бы подобного не произошло: ни Геннадий не стал бы воровать общую воду, ни Уфана бы не распустил себя. Может потому, что они все еще продолжали считать Владимира Семеновича начальником своим, которому поручено не только требовать со своих рабочих исполнения приказов, но и беречь их. А может потому, что все тут знали, что Геннадий был старым московским товарищем Трыкина, по институтским еще временам.

• Остынет, - тяжело вздохнула Нина, но спорить не стала. Присела на свою постель и уставилась в пол, разглядывая невесть зачем забравшегося под раскладушку Семеныча огромного серо-зеленого богомола.

Так и лежали все по постелям, глядя на большой раскладной походный стол, на котором стыла в закопченной кастрюле не соленная гречневая каша.

- Николая жаль нет √ шофера, сказал вдруг Женя. √ Повеселил бы, анекдотик рассказал.

Ежиков косо глянул в его сторону, сердито засопел и отвернулся. Он не любил шофера.

Николай изнывал от жары и жажды. Дороги так и не нашел, кружа вокруг того места, где застала его заря, высматривая хоть что-то похожее на колесную колею. Фляга окончательно опустела. Желудок громко скулил от голода. Чтобы отвлечься от мыслей о воде, он углубился в воспоминания...

Никто из его знакомых и не предполагал, что за его всегдашней веселостью, любовью к анекдотам, насмешками, за всей его внешней самоуверенностью скрывается человек, боящийся чужого мнения, как боится волк красных флажков, что вся его жизнь на людях √ игра, а злое остроумие его сродни трусости, ибо более всего Николай боялся показаться смешным, и именно поэтому спешил первым высмеять собеседника, порой зло иронизируя и потешаясь над ним,как бы говоря этим "Я не такой, как все со мной не пройдет быть высокомерным".

Ребята из шахты чувствовали неискренность в его всегдашней веселости и понемногу отдалялись от него, резонно считая, что позерство Николая сродни ханжеству, а страшнее ханжи человека нет. В доме перевелись гости, отношения на работе стали натянутыми, Люди с улыбкой выслушивали его рассказы и шуточки, но компании не поддерживали. Николай оскорбился, посчитал себя униженным не понимающими юмора, встал в позу сатирика, но и эту роль не смог сыграть до конца, обиделся на всех и уехал в Джамбул, где его никто не знал.

Жена и сын были против переезда. Не то, чтобы им не нравился юг с его ишачье-верблюжьей экзотикой, богатыми садами, дешевым мясом и горами дынь и арбузов на базаре, но, как и другие они привыкли к земле, на которой выросли. Там, где и речь и поступки людей ясны и понятны тебе, где и солнце светит как-то по-особенному, и дождь какой-то... вкусный, и кажется √ вон там, за поворотом, встретит тебя мама, обнимет, поймет, поможет добрым словом и советом...

Николай ощутил себя обделенным, ему вновь захотелось плакать.

"Сорок лет исполнилось, пятый десяток разменял, а все вокруг попросту Николаем зовут, будто отчества нет и в помине. И зачем я сюда приехал? Так и сдохну всего лишь Николаем, радуясь, что еще не Колькой, а жена с сыном опять на Алтай укатят, нового мужа-отца отыщут, и за могилкой ухаживать окажется некому. Впрочем, какая могилка теперь?.. Так вот упаду на песок, а птицы, звери, муравьи все мясо объедят, ветер песком кости засыплет √ вот и вся могилка..."

Николай думал о смерти, но в смерть свою не верил. Это была привычная ложь во имя жалости к себе. С мальчишеских пор уживались в нем самоунижение и самопрощение. Представляя себя мертвым, он прощал себе все свои грехи, как вправду умершему, и, оставаясь живым, чувствовал себя если не причащенным, то очищенным от вины за все свои провинности. А то, что окружающие иначе расценивали происходящее, поднимало его в своих глазах до уровня святости.

Вдруг заметил ямки больших следов на песке. Те вились причудливыми зигзагами в ложбине между барханов и терялись за трехсантиметровым кустиком песчаной акации.

"Человек! √ обрадовался Николай и поспешил в направлении следов.

Дорога возникла совершенно неожиданно. Просто бархан кончился √ и Николай увидел дорогу...

- Адиль √ подал голос Уфана. √ Слышь, Адиль... Скажи, чтобы развязали меня. Успокоился, не буду бузить. Хочешь, побожусь?

Адиль не любил божбы. В тюрьме он наслышался всяких клятв, но ни смысла, не необходимости в подобных словах не видел, рассуждая, что честный человек всегда скажет правду, а трепло любую клятву нарушит. Он вынул нож, подошел к Уфане и разрезал веревку.

- Слава богу! √ облегченно вздохнул тот, и принялся растирать онемевшие кисти. √ Спасибо, Адиль.

- Не бей его, - сказал Адиль голосом учителя. √ Не бей √ драка будет, совсем плохо будет. Вода сейчас здесь √ как деньги в городе. Кровь можно пролить.

Женя давно ждал возможности вступить в разговор:

- А что, Адиль, у вас в тюрьме не дрались? √ спросил он.

Адиль не любил разговоров о зоне. Старался отмалчиваться, если разговор заходил на подобные темы. Но Жене он прощал почти все, ибо любил юношу за его непосредственность и всегдашнее почтительное удивление в голосе.

- Дрались... √ ответил.

- И ты дрался? - сомнением в голосе спросил Уфана.

Адиль лишь пожал плечами. Он был недоволен, что Уфана влез в разговор его не касающийся.

- Понравилось? √ насмешливо спросил из своего угла Ежиков.

- Нет, - словно обрубил Адиль, надеясь, что неприятный разговор на этом кончится. Ему не нравился Ежиков, как не нравились всю жизнь молчуны и жесткоглазые люди. Этот был из них √ из тех, кто в лагере требовал от Адиля работы не за себя, а за какого-то "пахана", отбирал посылки из дома и постоянно грозил избить или убить .

• А почему?

Столь редкая разговорчивость Ежикова удивила всех, никто не вступился за Адиля, не сказал Ежикову, что нечего привязываться к человеку, а даже наоборот √ посмотрели на Адиля с удивлением: "Почему?"

- Человек в зоне зверем делается, - медленно, в раздумье произнес Адиль. √ Думать перестает... Как шайтан... Не человек он уже, а шакал: зубы скалит, а хвост поджимает... - заключил уже с волнением в голосе.

• Адиль, слышь, не заводись, - прервал его Уфана, потом бросил Жене. √ А ты заткнись.

На Ежикова он не смотрел.

В палатке вновь наступила тишина. Слышно было дыхание Нины за стенками двух палаток. Все знали, что она прислушивается к разговорам вы мужской палатке. Но что поделаешь? Не ругаться же из-за этого? Русские женщины, знал Адиль, любят бояться, когда остаются одни.

Ежиков достал из-под спальника маленький черный томик "Библия" - книги в стране редкой, когда-то запрещенной. Эта была напечатана буквами мелкими, частью Адилю незнакомыми. "Старинная книга, - сказал как-то о ней Женя, - с ятями".

Юноша добыл из своего мешка учебник "Повторим физику", общую тетрадь и карандаш √ Женя готовился к поступлению в этом году в институт и каждый день решал по шесть задач из этой книжки. Адиль как-то заглянул и туда: много непонятных слов и чертежей. Умный человек писал...

Уфана закрыл глаза и то ли заснул, то ли сделал вид, что спит. Адиль не понимал этого человека, не доверял ему, догадываясь о тайном пороке Кольки по кличке Уфана.

Сам Адиль достал из своего мешка верный свой кожаный кисет, сложенную газету. Оторвал нужного размера бумагу, свернул "козью ножку" и пошел из палатки к очагу. Присел над чугунной печной плитой, положенной поверх выкопанной в песке траншеи, выкатил из-под нее голыми пальцами темнеющий на глазах уголек, прикурил от него. Да так и остался сидеть на корточках, глядя на остывающий жар прогоревшего саксаула и следя краем глаза за тем барханом, на вершине которого еще недавно сидел Геннадий, а теперь оттуда исчез.

"Пропадет человек... Одинокий, как волк... Городской... А может у них в городе все такие?.. √ думал Адиль. - Зачем?.."

Поднялся с корточек, пошел в сторону бархана.

Главврач вновь дозвонился до Кенеса и спросил у взявшей трубку жены директора овцесовхоза: приехала ли машина зоогруппы на базу?

Женщина сказала, что не знает, но пошлет сына к противочумникам, чтобы он спросил у Сабита Кабылбековича про машину.

Но отошла от телефона √ и тут же забыла о своем обещании. Потому что надо было готовить баурсаки √ комочки теста, сваренные в растительном масле. Муж ее был большой любитель их и перед каждым выездом из Кенеса брал с собой солидный запас. А ехать ему предстояло до самых гор √ сопровождать машины со скотом. Райсельхозуправление дало разрешение на подобную транспортировку овец, а кто-то даже пообещал возместить затраты на горючее.

А потом связь с городом прервалась. Без видимых причин. Такое случается часто.

Дорога, на которую вышел Николай, походила на множество подобных ей в этой пустыне: серая, пыльная, извилистая, кое-где переметенная песком, а местами и заросшая твердой и колючей, как проволока вокруг зоны, стелющейся травой, которую Семеныч называл персидской розой. Мелкие цветы на ней розовые. А рядом белым пока еще цветет могильник. Жирные листья были вчера еще, а сегодня уж скукожились, ссыхаются и буреют на глазах. Прибитые росой следы машины выглядели несвежими, отчего казалось, что где-нибудь за поворотом они могут исчезнуть совсем.

Солнце пекло. Утром и вечером оно двигалось стремительно, а днем ползло по пылающему жаром небосводу, словно болтливая хозяйка, собравшаяся поутру в магазин, да так до самого обеденного перерыва до него и не добравшаяся. Из многочисленных нор, сияющих в телах барханов, повылазили песчанки √ довольно крупные грызуны с зимней шерсткой мышиного цвета, но уже линяющие. Всегда пугливые , на этот раз они безбоязненно смотрели на измученного человека, поднявшись на задние лапки, а передние держа перед собой.

С ветки на ветку перепрыгивала вслед за Николаем пустынная сойка, а потом взмахнула своими длинными сизовато-желтыми крыльями и улетела.

Через дорогу, прямо под ногами Николая, проскользнул песчаный удавчик и, вибрируя всем телом, мгновенно погрузился в песок.

Агама √ изящная ящерица-хамелеон с широким кожаным "воротников" вокруг головы, шипела на Николая, закручивая в спираль длинный свой поперечно-полосатый хвост и меняя цвет тела то на красный, то на синий, а то на оба сразу.

Пробежала возле ноги, завернув спиралью едва ли не к голове узкий блинный хвост, ящерица-круглоголовка.

Пустыня следила за Николаем...

... а он никого не замечал. Его взгляд был прикован к следу машины на песке, но мыслями он был далеко - на родном Алтае с его дивной красоты дикой тайгой, с прозрачными реками, текущими с далеких, как луна, "белков", с зимородком, живущим возле речки, что течет напротив дома Чугуровых. Следы машины на песке вели туда: в настоящий его дом, в шахтерский городок, где вокруг много людей, очень много воды... в мокрой шахте ползает угольный комбайн со стволами-сверлами на рыле √ тоже ведь механизм... ничуть не похожий на ветхую кучу досок и железа, именуемого автомобилем ГАЗ-53, оставленном им где-то среди песков не гнить даже, а рассыпаться от ветхости.

Ведь он √ шофер лишь третьего класса, да и то недавний, кое-как обучившийся на платных курсах в автошколе ДОСААФ. Николай не умеет копаться в моторе, искать неисправности, сущность которых если и объяснили ему преподаватели автошколы за три месяца, но научить ремонтировать не успели. А будь опыта у Николая больше, умел бы он разобрать тот же трамблер и исправить его, ничего бы не случилось. Прибыл бы вовремя на точку, погрузили бы ребят и барахло экспедиционное в кузов, сели бы мужики на тюки, Нина бы устроилась в кабине рядом с Николаем √ и помчались бы они с ветерком в Кенес, где Зина с подругами уже приготовили бы суп да кашу в больших кастрюлях, а в третьей бы заварили чай...

И Нина бы не работала, сидела бы, по своему обычаю, в женской комнате и читала бы очередную книгу про любовь √ их много в клубной библиотеке, все на русском языке, читать их в селе некому, лишь Нина берет оттуда книги, да Ежиков. Но тот читает все больше классику. Про Дон-Кихота, например. А вот справочника по ремонту ГАЗ-53 в библиотеке нет┘.

С мечтами о том, как было бы хорошо, если бы он знал машину хорошо, прошел Николай еще с километр. А потом словно проснулся, глянул вокруг √ и почувствовал, что выбился из сил. Упал лицом на песок. Заплакал от боли сгоревших на солнце щек. Но сухо. Слезы √ тоже жидкость, их надо беречь...

Поняв, что связь с Кенесом прервалась, главврач позвонил председателю Таласского райисполкома и попросил его послать в Кенес машину, чтобы узнать о судьбе пропавших в пустыне людей. Он так и сказал:

- ... пропавших в пустыне людей.

Ибо объяснять, что он только предполагает несчастье, а пока лишь не прибыл вовремя на базу грузовик с грызунами, было бессмысленно. Глава района только бы проворчал невразумительное, пообещал √ и на том дело бы закончилось. А "пропавшие люди" - это как раз те слова, которые могут потревожить склонного к сладкой неге и безмятежному царствованию Идриса Сагинтаевича.

Так и случилось. Председатель райисполкома Сагинтаев вызвал секретаршу и велел ей найти кого-нибудь, кто съездил бы в Кенес и узнал там, что случилось в противочумной экспедиции.

- Еще телефонистам позвони, - добавил. √ Чего это у них все время линия рвется?

И вновь предался воспоминаниям о том, как в прошлом году принимал его и других районных руководителей республики в своем загородном домике под Алма-Атой сам член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК КП Казахстана Динмухамед Ахметович Кунаев. И бесбармак был хорош, и плов замечательный, и водка была настоящая √ из Соединенных Штатов, называется "Смирновская"...

Второй час Адиль и Геннадий сидели друг против друга и молчали. В вышине трюлюлюкал последние свои песни жаворонок, шуршал, пересыпаясь, все более и более высыхающий песок. На обломке саксаула сидела сизоворонка и тупо пялилась на людей.

Наконец не выдержал Геннадий:

- Что мне делать? √ спросил он.

Адиль не ответил.

- Ты презираешь меня?

Адиль без всякого выражения на лице посмотрел ему в глаза.

- Ну, скажи что-нибудь, - попросил Геннадий. √ Пожалуйста.

Адиль опустил глаза и тяжело вздохнул.

- Я виноват, - сказал тогда Геннадий. √ Сам не понимаю, как это случилось... Словно затмение нашло...

Адиль покачал головой.

- Не нашло, - сказал он. √ Ты всегда такой. В городе не знал √ здесь увидел.

Помолчали.

- Может ты и прав... √ согласился Геннадий.

- Прав, - твердо произнес Адиль, и, вспугнув сизоворонку, поднялся с корточек. √ Пойдем домой.

И, не оглядываясь, направился к палатке. Пустыня, знал он, следит за ними, как знал и то, что Геннадий не останется с этой стороны бархана, поднимется с корточек и пойдет следом.

Уже у палатки Адиль остановился и пропустил Геннадия вперед.

Сезонник сделал шаг и остановился под взглядами смотрящих на него людей.

- В-виноват... √ сказал, дрожа губами. √ Простите...

Уфана спросил без всякой злобы в голосе:

- Что пить будем?

- Росу, - ответил Адиль, и подтолкнул Геннадия внутрь палатки. √ И кушать ревень.

Уфана передернул плечами, заявил:

- Уйду. Завтра же уйду. Утром.

Геннадий присел на край скамейки, а Адиль сказал:

- Нельзя. Мы √ все заразные.

Это было правдой. Все они имели прививки от чумы, работали в эпизоотии, не имея права вступать в контакт ни с кем из посторонних. Нарушение режима √ преступление. Карается по законам военного времени. Так говорил каждому Владимир Семенович, когда принимал их в Джамбуле на работу, так говорил оставшийся в Кенесе в лаборатории врач со смешным именем Совет, знали об этом чабаны и жители овцесовхоза. Никто из них не поможет сбежавшему из противочумной экспедиции сезоннику. И не простит.

- Может... поедим кашу? √ подала робкий голос Нина.

Адиль кивнул, и первым пошел к столу, сел на свое место в середине скамьи спиной в сторону палатки. Геннадий, было решивший встать из-за стола, под строгим взглядом Адиля отодвинулся на свой край, уступая место Жене и Уфане.

- Ежиков! √ позвал Адиль лежащего на спине, положа руки под голову, и пялящегося в противоположную стену молчуна. √ Кушать надо. Больше каши нету.

Тот вздрогнул, быстро вскочил с постели, пошел к своему месту рядом с Ниной.

Ели прямо из закопченной, пахнущей дымом кастрюли √ чтобы не мыть посуды. Черпали по очереди ложками серо-коричневое месиво и неторопливо жевали. Геннадий попробовал взять каши поменьше и подержать ее во рту подольше, но Ежиков грозно глянул на него и приказал:

- Ешь, как все...

Так сказал, что в ушах Геннадия прозвучало слово: "... паскуда". Этот человек не умел прощать.

Геннадий включился в общий ритм...

Пустыня просыпалась после дневного сна. Жаворонок замолк, спустился на песок и поскакал, держа хохлатую головку свою гордо, как солдат на карауле. Сойка села на гнездо, прикрывая крыльями своих изрядно подросших птенцов, готовых не сегодня-завтра покинуть мать. Повылезли из нор змеи. Фаланги поползли проверять свои паутины.

А люди будут спать. Давно уже люди живут не разумом, а привычкой. Во времена караванов и медленного движения верблюдов через барханы люди и животные шли по караванным тропам только ночами. По ночам и добывали воду из ими же выкопанных колодцев. По ночам грабили и убивали друг друга. Утром сооружали тень и прятались под ней. Кто не имел своей тени, тот умирал. Или становился рабом того, кто тенью делился. Потому что путь караванов долог, жизнь человека не стоила ничего... Впрочем, как и сейчас... Как всегда...

Когда каши осталось совсем мало, Адиль распростер растопыренную ладонь над кастрюлей и сказал:

- Все. Это √ Владимиру Семеновичу.

Занесенные было ложки разом опустились.

Все разом почувствовали себя сиротами. Или ребятишками из детского садика. Ушел начальник зоогруппы по делам √ воду искать, оставил их на день одних √ и малыши перессорились. Адиль, получается, - нянька при них: молодых, здоровых, сильных...

Ежиков смотрел с улыбкой в сторону бархана с кустом джузгуна на вершине, а все - на него. Никто ни разу еще не видел этого человека улыбающимся. Метаморфоза вселяла в души людей одновременно и страх, и надежду. К примеру, встань сейчас Ежиков из-за стола, скажи: "А пошлите-ка мы все Семеныча искать ! " - и они бы соскочили со скамеек, оделись, обулись, отправились за ним. В отсутствии Семеныча лишь этот странный человек мог быть их лидером зоогруппы. Адиль умный, Адиль добрый, но Адиль не возьмет ответственности за себя. А этот √ может...

Ежиков встал, сладко потянулся, сказал сквозь зевок:

- Спать давайте √ во сне пить меньше хочется... √ и, сделав два шага, плюхнулся животом на раскладушку.

Сезонники, на ходу поблагодарив Нину за обед, последовали его примеру.

Адиль и собравшая со стола ложки и неиспользованные тарелки Нина отправились к очагу. Там она открыла зеленый ящик для посуды и сложила в него эти ставшие такими ненужными вещи. Горбилась и молчала.

"Странная женщина, - думал Адиль, глядя на нее. √ Ведь красавица, как в кино. А выглядит, как Кара-Кемпир √ ведьма. У мужчин при виде нее должен рот к ушам тянуться, а мы все смотрим на нее, как на пустое место. Почему?"

Рядом с зеленым ящиком стоял открытый коричневый - для продуктов, совсем пустой.

- Закрой, - сказал Адиль, кивнув в его сторону. √ Доски рассохнутся.

Нина смахнула рукой усевшихся на ящики красных, но не опасных жуков-мертвоедов, прикрыла их куском брезента и присела.

Сейчас она винила в случившемся себя...

Когда они в понедельник выехали с базы по направлению к самой дальней точке, у нее начались боли в животе √ предвестник месячных. Стесняясь сидящего с ней в кабине шофера, она лишь кусала губы и изредка жмурилась. Но Николай заметил ее состояние, остановил машину и сообщил Владимиру Семенычу, сидевшему в кузове со всеми , что поварихе плохо. Зоолог тут же приказал возвращаться в Кенес. Но Нине показалось стыдным говорить вслух о причине своего недомогания, потому она сказала, что съест сейчас таблетку √ и все пройдет. Достала из аптечного ящика пурген и проглотила у всех на виду, а потом залезла в кузов, а место в кабине предложила зоологу.

Владимир Семенович решил, однако, изменить маршрут. На всякий случай. Чтобы не гонять машину от дальней точки триста с лишним километров, если случится поварихе заболеть. Потому и оказались они здесь √ в двух сотнях километров от того места, где их станут искать, если экспедиция не вернется в Кенес.

- Попей воды, - очень негромко произнес Адиль, стоя спиной к ней и закрывая Нину от взглядов оставшихся в палатке людей.

Девушка чуть не расплакалась от обиды.

- Зачем вы так, дядя Адиль?

Но старший дератизатор не стал извиняться. Он заметил знак, поданный Ежиковым из палатки, и понял, что ему надо сейчас делать.

- Ты иди отдохни, - сказал Адиль. √ Я проверю "заразку".

Проверять перед сном состояние трупиков грызунов и то, как они спрятаны от ночных хищников, было ежевечерней обязанностью старшего дератизатора. Потому он, не вызвав удивления ни Нины, никого из сезонников, следивших за ними из-под поднятых пологов палатки, пошел к "заразке". Но не стал возиться в яме, а, сняв с шеи ключ, открыл ящик с оружием, вынул оттуда охотничье двенадцатикалиберное ружье, которое Семеныч разбирал только на базе, а в пустыне держал всегда собранным. Достал и пачку патронов.

Опустил крышку, посмотрел в сторону палатки.

Все, кроме подавшего эту мысль и будто бы спящего теперь Ежикова, смотрели на Адиля. Молча.

- Спать пора... √ сказал старший дератизатор. √ Завтра надо работать и собирать саксаул. Много саксаула. Очень много.

Потому что главное, что он должен делать теперь √ это загрузить людей работой. Без дела человек дуреет, а когда работает √ о глупостях думать некогда...

Из Алма-Аты его не беспокоили. Из Ак-Куля и Кенеса тоже не звонили.

Но на душе у главврача было муторно. Было бы легче, наверное, если бы даже сообщили, что люди погибли или что в районе Кенеса вспыхнула эпидемия чумы. Мучила неопределенность, страх за жизнь людей, ему, в принципе, и не знакомых. Только Трыкин и Адиль. Да и то Адиля знал главврач лишь в лицо, никогда не беседовал с ним по-настоящему, ибо всегда ощущал свое превосходство над сезонными рабочими и дератизаторами, пусть даже и старшими. А Трыкин... Хороший зоолог, холост, вырос в Алма-Ате, служил в ракетчиках, учился в Москве, в противочумной системе работает четыре года... Что еще?.. Иногда дерзит. Но в меру...

- Если завтра не будет сообщения о прибытии зоогруппы в Кенес, надо бить во все колокола, - решил он. - Так будет честно...

Кричали по-прежнему черепахи, потому Николай днем не спал, а дремал под кустом редколистного, не дающего тени кустика верблюжьей колючки, ворочаясь, пряча от солнца то левую, то правую щеки. Лежать долго на животе он не привык, на спине не мог √ ныла спина, признак радикулита, шахтерского заболевания, которое мужественного переносили и которым гордились и братья его, и отец, и деды-прадеды. Снов не было. Так √ смутные видения... Он изредка, не открывая глаз, подносил фляжку ко рту и даже не отпивал из нее, а слегка прикасался мокротой к губам и вновь завинчивал крышку. Он верил, что его уже ищут по всей пустыне, обязательно найдут... и надо ему только оставаться на месте и никуда не двигаться... потому что... потому что его обязательно найдут...

Однажды к лицу его подполз мохнатый черный паук √ и Николай, на мгновение распахнув глаза, резким движением отпихнул его, не зная, что рисковал быть основательно отравленным, ибо была это самка каракурта √ существа ядовитого и жестокого настолько, что съедает она самца после спаривания. Но на этот раз паучиха искала пару, потому, отлетев в сторону, побежала прочь от тут же заснувшего человека. Времени найти самца оставалось у нее мало √ весна близилась к концу┘

К вечеру солнце печь перестало √ и Николай открыл глаза. Прямо по направлению его взгляда маячил кузов грузового автомобиля .

"Увидели! Нашли! - вспыхнула радостная мысль. √ Спасен!" - и веря удаче, и не веря ей, поднялся на руках, потом сел, любуясь на овеществлением дневных грез.

Но машина не двигалась. На кабине сидела большая √ с галку √ птица странного синего цвета. Значит, ищут его не с той стороны. Надо встать и самому подойти к грузовику. Там в кабине могут лежать продукты. И вода...

Николай не прошел, а пролетел половину пути до машины, когда в глаза ему ударили две знакомые белые цифры: 24 √ 37.

Остановился от неожиданности, чуть не заплакал от обиды. Значит за прошедшие... сколько там? √ посмотрел на ручные часы √ двадцать семь часов... он сделал круг по пустыне, и ни на шаг не приблизился к цели...

Николай упал на песок и в исступлении принялся колотить по нему кулаками, ногами, головой, проклиная эту пустыню, эти следы на ней, эту синюю птицу, а заодно Адиля, Семеныча, сезонников, повариху, оставшегося в Кенесе врача Сабита, медсестер из лаборатории, всех и вся, особенно недотрогу Зинку, доведших его до этого места в пространстве и времени...

Адиль с ружьем на плече сходил к бидону с остатками воды и перенес его в "заразку". Глянул в сторону палатки √ увидел, что Ежиков уже свернул его спальный мешок и собрал его раскладушку. Странно, но Адиль не испытал при виде этого благодарности к молчуну. Человек делал то, что надо делать, √ и это было только правильно.

Глаза их встретились. Адиль прочитал немой вопрос √ и кивнул. Улыбающийся Ежиков подхватил вещи, понес их к "заразке". Пока он приближался, Адиль боролся с желанием сбросить с плеча ружье и взять наперевес. Этот человек был непонятен старшему дератизатору. Ежиков, как и все в зоогруппе, знал, что у Адиля на груди висит на веревочке ключ от замка на оружейном ящике, он дал знак Адилю открыть его, а теперь идет к "заразке".

Зачем? Почему улыбается? Раньше не улыбался. Хочет отобрать ружье? Он молодой, сильный, он справится с пятидесятидвухлетним Адилем...

Ежиков, не доходя двух шагов до старшего дератизатора, бросил на песок раскладушку и спальник Адиля и, ни слова не говоря, повернулся, пошел назад.

Адилю стало стыдно за свои мысли. Он понял, что Ежиков догадался о страхе его. Ибо перед тем, как бросить вещи, сезонник не улыбался...

Проснувшись, Николай некоторое время полежал, пяля глаза в меркнущее небо. Он испытывал сейчас даже некоторое умиротворение. Не повезло сейчас √ повезет попозже. Найдут его люди √ куда они денутся?

К тому же найти машину среди песков √ это удача. Во-первых, в машине осталась карта. Толку от нее мало, если не знаешь, где находишься, но если найти знакомый ориентир, то можно выбирать направление и идти в нужную сторону. Во-вторых, в радиаторе осталась вода...

Мысль о воде заставила его вскочить с песка и броситься к машине. Багровый отсвет заходящего солнца падал на нее √ и Николай заметил небольшое темное пятно под радиатором. Упал плашмя под машину √ и увидел небольшую воронку в пятне, куда капля за каплей падала вода, просачивающаяся из-под неплотно завернутого болта для слива.

Выхватил из кармана фляжку, открутил крышку и подставил под капли. Потом пальцами отвернул и болт. Тоненькая струйка проскользнула сквозь горлышко подставленной емкости, две секунды пожурчала и прекратилась. Осталась лишь капля, повисшая на дне радиатора, красная в свете заходящего солнца, как кровь.

Пустыня - многоцветно искрящаяся по гребням барханов на западе и поспешно вбирающая в себя темноту и мрак на востоке, где в это время начало приходить в движение все живое, наполняя мир голосами своими и шуршанием песка, - безразлично взирала как корчится и жалобно воет лежащий возле мертвой машины человек.

Пусть поплачет, решила пустыня, утробно вздохнула, и заря погасла...

Разбудил его стук в окно. Настойчивый, требовательный. Так стучали, наверное, в незабвенном тридцать седьмом офицеры НКВД в двери тех, кого приходили арестовывать. Потому и проснулся Сабит от стука сразу, чувствуя, как сильно бьется сердце, страх словно сковал все тело.

- Кто там? √ прохрипел он.

Медсестра Зина, которая лежала с ним в ту ночь в постели, соскользнула из-под одеяла на пол, быстро закатилась под кровать. Рука ее привычно ухватила со стула уложенные на такой случай вещи и утащила их от посторонних глаз.

От стука дрожали не только стекла, но и рама. Казалось, еще мгновение √ и они вылетят внутрь комнаты.

Сабит встал коленями на постель и посмотрел в окно.

В свете наступающего утра увидел изрядно пьяного русского парня, в котором узнал личного шофера председателя Таласского райисполкома Идриса Сагинтаевича Сагинтаева.

"Этого-то какой черт принес?" - подумал он.

- Эй, шеф! √ прокричал шофер. √ Ты, блин, на фиг, это... Машина пришла?

- Какая машина? √ не понял Сабит. Вчера он узнал, что телефонной связи с городом нет и вряд ли будет в ближайшую неделю, потому решил съездить в Ак-Куль и оттуда сообщить в Джамбул о том, что транспорт с заразматериалом Трыкин вовремя не прислал. Но оказалось, что мотор "УАЗ-ика" застучал, ехать на своей машине нельзя, а механики овцесовхоза заняты подготовкой своих автомобилей к перевозке скота в горы. Сегодня целая колонна грузовиков должна отправиться в путь, а специалисты, сказал собравшийся на отгоны директор, займутся его машиной только после обеда. Потому вчера Сабит с чувством исполненного долга устроил праздник в виде бани, хорошей выпивки в окружении своего женского коллектива в лице четырех медсестер. А потом отправился спать с исполняющей обязанности энтомолога медсестрой Зиной - дамой замужней, но сожительствующей с Сабитом уже третий сезон подряд. Словом, про машину зоогруппы, которая должна прибыть в Кенес два дня назад, он просто забыл √ оттого и ответил вопросом на вопрос:

- Какая машина?

- Ты что, блин, шеф, охренел? √ удивился шофер председателя райисполкома. √ Там, блин, весь Джамбул на ушах, а тебе все по барабану. Твоя, блин, машина из песков пришла?

Сабит тотчас понял: Идрис Сагинтаевич настолько встревожен случившимся, что послал в ночь своего шофера через пески в Кенес, чтобы точно знать, все ли в порядке в противочумной экспедиции? А чтобы отказаться такому лентяю, как Идрис Сагинатевич, от машины под задом и от верного шофера, надо действительно получить нагоняй едва ли не из Алма-Аты.

Откуда было знать Сабиту, что постучавшийся к нему в окно Юра выехал из Ак-Куля вчера вечером и вполне мог бы добраться к ночи до Кенеса. Но молодой человек решил свернуть с трассы, заскочить на озеро, где в новом щитовом домике жил его старший брат Жора √ егерь от областного общества рыболовов и охотников. Посидел с ним, попил водки, поел шулюма из лысух, передал мешок муки, всхрапнул пару часиков, а уж потом отправился в Кенес. Хмель из головы Юры выветриться не успел, потому и сбрехал он, будто в Джамбуле высокое начальство обеспокоено исчезновением машины зоогруппы.

- Нет, не пришла, - ответил Сабит. √ Ждем, - и тут же спросил обеспокоено. √ А что √ комиссия едет?

Ибо приезд комиссии означает, что надо бежать к зоотехнику, просить того продать чумникам пару баранов, посылать медсестер в магазин за водкой, к местным √ за лепешками, и вообще заняться подготовкой тоя. А главное √ намекнуть женщинам, чтобы они не особенно ломались, если какая из них приглянется начальству. Заботы обычные, но почему-то Сабиту на этот раз было не по себе.

- Из Джамбула или из Алма-Аты? - потому спросил он. √ Комиссия, в смысле.

- Из Алма-Аты, - ляпнул шофер, ибо понравился ему страх в глазах казаха с помятой мордой, который был будто бы и врач, но людей не лечил, а сидел за пыльным грязным стеклом в домике, в который посторонним людям заходить нельзя, и притворялся, что делает какую-то работу. Так оценивал деятельность Сабита Идрис Сагинтаевич √ и Юра своему шефу верил. "Пусть потрясется", - решил он.

- Заходи! √ велел Сабит шоферу, и указал подбородком в сторону входной двери. Там и встретил парня, не рискнувшего переступить порога здания, о страшных внутренностях которого в районе ходили легенды: будто там и скелеты стоят, и внутренности животных по веревкам развешаны, и бациллы да микробы стаями летают.

- Я, блин, на фиг, - сказал Юра, - назад должен ехать. Шеф, блин, сказал, чтобы я пол девятого у него √ как штык. А ты, блин, давай гостей жди. Или машину ищи. А то тебе полный конец! Это я тебе точно говорю.

С тем и пошел к своей машине, едва держась на ногах и икая. Ему предстояло еще проехать девяносто пять километров, успеть попасть домой и, выпив кумыса, поспать хотя бы пару часиков. Потому что председатель ждал его не к половине девятого на работе, как он сказал врачу, а к двенадцати. К тому времени Юре следовало выглядеть свежим, как огурчик.

Сабит бросился назад в свою комнату, где Зина уже оделась и, стоя перед зеркалом, укладывала прическу.

- Слыхала? √ спросил он. √ Комиссия едет. Надо готовить стол. Первого барана пораньше зарежем, чтобы замариновать мясо на шашлык, а второго уже под вечер √ на бесбармак. Ну, и на каурдак, конечно. И пригласить надо... √ стал загибать пальцы, - директора, парторга, главного бухгалтера, завскладом, главного зоотехника... Нет, зоотехник должен сегодня уехать в горы... Кого еще? √ спросил.

- Не знаю, - пожала она плечами. √ Наверное, председателя профкома. Или кто у них там?

О тех, кто остался в пустыне, они и не вспомнили┘

Фляга наполнилась утром, когда солнце уже взошло...

Можно упасть на спину, разбросать руки, всем своим существом ощутить боль в теле, измученном вчерашней дорогой и ночной работой. Это не было отдыхом, после которого чувствуешь прилив сил и крепость в руках и ногах, а некая отрешенность, граничащая с недомоганием, которая сама по себе слабит тело, возникая в пояснице и растекаясь по мышцам.

Трыкин понимал, что не должен поддаваться соблазну внезапно нахлынувшей лени. Необходимо скинуть оцепенение, встать и идти. Иначе солнце не пощадит его пока еще здорового тела, и тех людей, оставленных им в палатке.

"Тело... √ повторил он про себя. √ Грудь, живот, водопровод..." - и улыбнулся старой детской шутке. Тело требовало отдыха и покоя, но разум диктовал: спать нельзя, надо идти в лагерь...

Легкая тень скользнула по его лицу, почти ощутимо касаясь прикрытых от солнца век. Трыкин с трудом открыл глаза.

В небе кружил орел-ягнятник, точно такой, каким он был изображен в учебнике по полевой зоологии: узкие длинные крылья, столь же узкий и длинный клинообразный хвост. Снизу орел казался маленьким, но было что-то грозное в его полете: круг за кругом чертил он по раскаленному небу, и было нечто жуткое в этом спокойном и размеренном движении и ожидании смерти человека. А именно √ Трыкина Владимира Семеновича, тридцати четырех лет от роду, зоолога, неженатого, бездетного...

Трыкин закрыл глаза и, сосредоточившись, сомкнул большие и безымянные пальцы рук в "Соломоново кольцо".

"Я спокоен, я совершенно спокоен..." - стал внушать себе. И тело постепенно налилось свинцовой тяжестью и внутренним теплом... Привычное упражнение... Он ощутил дуновение легкого прохладного ветерка у лба, и представил себя рыбой, которая плавает в озере... ленивой рыбой, едва шевелящей плавниками... Например, маринкой, каких полно в арыках города и в горных реках, да и в самом Таласе можно поймать даже за селом Акжар и Буденовка √ всего в трех сотнях километров отсюда┘ Или в четырехстах┘

Резко напружинил тело, так же быстро расслабил мускулы и раскрыл глаза.

И опять увидел орла в мертвяще-голубой бездне неба. Но теперь в полете его не ощущалось никакой угрозы. Глупая птица √ и только...

Трыкин вскочил на ноги и начал делать комплекс утренней зарядки, с какого он начинал каждое утро своей жизни вот уже более двадцати лет. Это было уже больше привычки √ махать руками и приседать по утрам, это стало потребностью жизни, как еда и сон. Потом Трыкин взял в вытянутые руки тридцатишестилитровую флягу и трижды присел с ней. Поставил рядом с невысоким круглым бугорком песка с дырой посередине. Тут же валялись обитая эмалированная кружка и длинная, связанная из обрывков его ковбойки и поясного ремня веревка, с помощью которых он всю ночь доставал воду из этой дыры.

Обнаружил Трыкин этот старый колодец, вырытый, должно быть, еще в прошлом веке, когда пустыню пересекали не накатанные колесами автомобилей дороги, а караванные верблюжьи тропы, еще вчера. Перед самым заходом. Шел целый день, следя лишь за движением солнца, чтобы не заблудиться и найти дорогу назад, искал долинки между барханами. Надеялся увидеть выступающее на метр над песком бетонное кольцо с установленным над ним на досках бензиновым мотором и деревянными поилками для овец √ обычные сооружения треста "Джамбулводстрой", разбросанные по пустыне вдоль скотопрогонов и на чабанских зимовках. А нашел вот это чудо первобытной инженерной мысли.

Теперь, когда фляга, наконец, полная, сам он в форме, можно и посмотреть вниз...

Дыра в земле была метров в пятнадцать-двадцать. Стены оплетены саксаулом: сверху трухлявым, грозящим уступить давлению песка и ветра и рухнуть, а снизу черным, корявым и притягивающим своей тишиной и легкой прохладой. В самом низу отблескивала маленькая линза воды. Просто удивительно, как это он сумел не свалиться в этот колодец ночью, умудрился разорвать рубаху так, что длины матерчатых полос и ремня хватило достигнуть дна, а главное, - вытаскивая едва ли по глотку воды, наполнить флягу до верха и самому напиться вдоволь. При этом еще и не наткнуться на видных сейчас на осклизлых саксаульных ветках скорпионов. Сейчас, глядя в слабо пахнущую тиной дыру, он удивлялся всему этому и сам. И подумал, что хорошо, что обнаружил колодец почти что ночью, оставшись почти без сил. Днем бы он ни за что не решился на такой подвиг...

Слово прицепилось √ и не отпускало его все время, пока он поднимал флягу и устраивал поудобнее на плече. Подвиг... Думать о нем было и лестно, и неприятно. Почему?

Николай проснулся от криков черепах. Он лежал на сиденье в кабине машины, подогнув ноги и упираясь головой в дверь. Фуфайка местами согревала его, но утренний промозглый холодок пробирался под полы и знобил бока.

Поплотнее запахнувшись, он сел, открыл "бардачок", достал папиросы, закурил. Во рту сразу стало горько √ сказалось вчерашнее некурение и голод. Но дымная слюна частью сплюнулась, частью сглотнулась - и во рту стало привычно липко и горько. Глянул сквозь стекло наружу.

Солнце торопливо поднималось над барханами, спеша вылизать росу на травах. Ненавистное, жестокое, спокойное солнце. То самое солнце, появления которого на Алтае ждут неделями и, когда после многодневных летних дождей оно появляется, ему радуются, словно деду Морозу на Новый год, поздравляют друг друга с хорошей погодой.

Но пока еще утро и солнце не оседлало зенит, не принялось иссушать тело и мозг, надо спешить отсюда прочь √ туда, где есть дороги, селения, люди.

Николай так и думал, но поступал иначе: сидел и смотрел на высокие, неравномерно цветущие столбики эремуруса, вспоминая их название, которое слышал от Володи, но вспомнить никак не мог. Частью сознания прикидывал, сколько воды еще у него осталось, частью √ мечтал о том, что вот сейчас появится из-за бархана машина, возьмет его на буксир и доставит на базу.

Выпил два глотка из фляжки, достал карту, прикинул на глаз, где он может находиться, повинуясь при этом не столько разуму, сколько интуиции.

"Будем считать, что нахожусь здесь... - ткнул он в точку, расположенную километрах в семидесяти от основной трассы. - Если идти по прямой, то можно за два дня добраться".

Первый привал сделал Трыкин через восемьсот шагов, второй √ через семьсот двадцать. Третий √ через шестьсот. Четвертый √ через пятьсот, но последняя сотня далась ему с большим напряжением.

Две минуты отдыха промелькнули, словно их и не было. Трыкин поднялся с песка и, поставив флягу на плечо, понял, что следующих пятисот плановых шагов ему не пройти.

"Считать шаги нельзя, - решил он, пройдя несколько метров. √ Надо отвлечься от мысли, что идти предстоит далеко и нести тяжело. О чем будем думать?.. О том, что жизнь прекрасна и удивительна? Или о том, что она ужасна и опять удивительна?.. Или все-таки о том, что я √ такой героический человек и в данный момент совершаю подвиг?.. По-моему, глупо. Ибо никто не может меня похвалить за то, что я довел порученное дело до такого опасного момента: один человек сидит в машине посреди пустыни, другой с ослиным упрямством тащит бадью с водой, а еще пятеро маются в самом сердце песчаного моря без воды и без пищи. Не добился рации и радиста у начальства, не набрал на базе воды побольше, свернул с планового маршрута, послал на базу не знающего пустыни шофера без напарника..."

Теперь, когда полная фляга на плече, себе не стыдно признаться в том, что сбежал вчера он в пустыню не за водой, а скорее из-за страха засуетиться на глазах рабочих - и совершить глупость. Оставил растерянных сезонников на Адиля √ человека опытного, по-своему мудрого, надеясь, что старший дератизатор в первый же день обуздает растерянную толпу. А там и сами люди поймут, что выжить им возможно лишь вместе, а не по одному. Потому что коллектива нет, есть пять человек, если не считать самого Трыкина и исчезнувшего в пустыне шофера...

Уфана... Анашист. Так сказал Трыкину участковый, прибывший в противочумную станцию предупредить зоолога, что сей стоящий на учете в милиции наркоман устроился в экспедицию, чтобы тайно собирать пыльцу конопли, в обилии растущей по весне в низинах между барханами. Но Трыкин не стал прогонять Уфану. Почему-то ему показалось, что мосластый и мускулистый Колька будет работать хорошо, а если и станет покуривать травку, то втайне ото всех. Так и оказалось...

Женя и Нина √ не в счет, они Адилю √ не помеха. Как сам с ними поведешь √ так и они тебе ответят. Могут оказаться и помощниками старшему дератизатору...

Геннадий┘ Ни то, ни се, как сумеет себя с ним поставить Адиль, так и будет┘

Остается Ежиков... Черт знает, что за человек. Устроился в последний день перед выездом отряда в поле, в один день и прививки сделал, и медкомиссию прошел. За полтора месяца работы ни с кем не общался, ничего о себе не рассказал. Другие всю жизнь друг перед другом выложили, откровенничали, как попутчики в поезде. А этот все время промолчал. Работал добросовестно, но... Словно камень у него в пазухе...

Трыкин сбросил с плеча бидон и повалился на песок. Оставив груз на месте, сам пересел под торчащий неподалеку одинокий корявый саксаул со вспорхнувшим с ветки песчаным воробьем, прислонился спиной к шершавому стволу, закрыл глаза, прислушался к телу.

Плечи, кисти рук, стопы ног горят. Надо расслабиться, подышать по системе йогов сделать аутогенную зарядку... Вспомнить при этом пустыню, какой она была два месяца назад: дождями, холодом по ночам, с лужами на песке, по которым бродят индийские скворцы-майны, кулики-ходулочники и прочая птичья мелкота, частично пролетная, частично так и оставшаяся вблизи чаротных озер и выкливания вод по старой проране Таласа┘

А можно представить те дальние озера Камкалы, что расположились километрах в трехстах к северу √ на месте древнего русла реки Чу. Там на большом и малом озерах плавают пеликаны. Аисты в чаще тростника сидят на гнездах, возраст которых достигает ста лет. Поют сейчас лягушки, и охотится на них скопа. Полно рыбы, сазана, в основном.

"В конце сезона надо съездить всем туда, - подумал он. √ Научу Нину печь рыбу в золе под констром. Правда, там шакалы по ночам┘ Еще и испугают девочку┘"

Аутогенная тренировка √ это сидение в особой возе, вызывающей удивление окружающих. Но здесь не институтское общежитие √ в пустыне поглядывать на Трыкина с усмешками некому... Надо отдохнуть, выпить кружку воды и идти... к палатке... к людям...

Ровно в двенадцать часов, минута в минуту √ хоть по нему часы сверяй √ открылась дверь и заглянувшая к Идрису Сагинтаевичу секретарша Алия объявила о приходе шофера. Сам Юра вошел следом за девушкой и, дождавшись, когда дверь за красавицей закрылась (Идрис Сагинтаевич отбирал на должность секретарш исключительно красавиц азиатского происхождения √ эта была уйгуркой), сказал по-казахски:

- Идеке, машина не вернулась. Врач готовит большой той. Двух баранов режет, ждет гостей.

Двух баранов режут, когда ждут очень больших гостей. Для председателя райисполкома режут, как правило, одного барана. Это значит, что в Кенес прибывают люди либо из Алма-Аты, а то и из самой Москвы, а Идриса Сагинтаевича об этом в известность не поставили. Не приехавшая из пустыни машина √ это даже не повод, а пароль. Точно такой, какой передали в бытность на этой вот самой должности отца Идриса Сагинтаевича √ Сагинтая Бахтияровича Сагинтаева. Было это во времена Хрущева, когда многих партийных руководителей поснимали с постов за участие в пропаганде культа личности Сталина. Но и сейчас вполне может оказаться, что московские власти использовали неподведомственную районному руководству противочумную экспедицию для проведения внеплановой и тайной проверки положения дел в районе. Использовали - и обнаружили... Впрочем, обнаружить в Таласском районе можно все, что угодно: и неучтенные многотысячные отары овец, и новые государственные "УАЗики" в частном владении, списанные, и трактора, как будто они пришли в негодность, и десятки уголовных преступлений, папки с делами которых исчезали из сейфа прокурора с поразительным однообразием... Да, мало ли к чему можно придраться, чтобы снять с трона и Идриса Сагинтаевича, и всех трех секретарей райкома партии.

Поэтому надо отослать дуру-секретаршу из приемной, садиться самому на телефон, звонить первому секретарю райкома и сообщать о прибывающей инкогнито комиссии. Потому что сбрасываться надо на сумму значительную - большие начальники любят и деньги большие.

Но тут заглянула Алия и, округлив глаза, сказала трагическим шепотом:

- Идеке! Там из Джамбула.

Этого еще ему не хватало. Идрис Сагинтаевич взял трубку и сказал:

- Слушаю.

Он не знал, что главврач областной противочумной станции не спал ночь, размышляя, как ему поступить, что сделать для того, чтобы спасти людей, которые √ он теперь был в этом твердо уверен √ оказались в пустыне без всякой возможности выйти к людям и спастись. Если машина с образцами не прибыла на базу, то это значит, что она сломалась, а Совет решил воспользоваться ситуацией, чтобы подсидеть главврача, потому не спешит вызволять людей из беды. Трыкин с людьми будет сидеть на точке, как минимум, шесть дней, которые положены для карантина находящимся в зоне заражения, а потом, если у них есть вода, они двинутся пешком в Кенес √ ближайший населенный пункт в этом районе Муюн-Кумов.

Если у них есть вода...

Поняв это, главврач прямо ночью отправился на работу, разбудил дрыхнущего на проходной вахтера, снял со стены ключ от лабораторного корпуса и, войдя в архив, достал документы служебного пользования, стал их изучать. Уж где-где, а в сборнике всевозможных инструкций, не отмененных с 1899 года и лишь дополненных все новыми указами и приказами по НИИ "Микроб", должен быть совет, как поступить главврачу в случае потери зоогруппы.

В письме наркома здравоохранения Симашко от 26 августа 1929 года сообщалось, что в районе Бурятии пропала противочумная экспедиция. Командующим Дальневосточным военным округом был послан кавалерийский полк на поиски ее √ и группа была обнаружена. Рабочие нашли золотоносное месторождение, связали врача и зоолога, занялись старательством. Нарком обращался к начальникам всех противочумных станций СССР с требованием внимательнее относиться к подбору кадров и не допускать приема на работу в противочумную систему социально опасных элементов. А также сообщал, что зоолог и врач приговорены решением суда к трем годам исправительных работ условно с отбыванием срока наказания по месту работы, а горе-старателей √ к расстрелу.

Но в этом районе пустыни золота нет, его добывают километрах в пятисот к северо-востоку, возле поселка Мирный, потому опасности "золотого бунта" быть не должно. Надо читать дальше...

Так просидел за документами главврач до самого утра. Но никакой инструкции, подсказывающей как ему поступить, так и не нашел. А в семь часов вдруг позвонила жена и сообщила, что вчера ей сказали, а она забыла передать, что в областном штабе гражданской обороны должна в десять утра произойти встреча нового начальника ГО с первыми руководителями областного значения, явка строго обязательна.

И тогда главврач понял, у кого можно спросить, как ему поступить и что делать. Ситуация чрезвычайная, а в подобных случаях именно штаб гражданской обороны может взять на себя полномочия по спасению людей и по мобилизации имеющихся в области средств спасения. Поэтому он отправился домой, позавтракал, переоделся √ и в девять сорок был в Красном уголке штаба ГО, где сбора актива области дожидался незнакомый генерал-майор почему-то бронетанковых войск, назначенный месяц назад на эту должность. Смотрел военный на медленно собирающихся по его зову штатских с явным неодобрением.

Главврач спросил у генерала, можно ли ему задать один вопрос, требующий решения скорого и по-военному точного. Генерал кивнул, но, выслушав просьбу, ответил:

- Вы, на хрен, не тем занимаетесь, товарищ врач. Позвоните на аэродром √ пусть пошлют вертолеты, прочешут всю пустыню. Найдут √ и сразу в город. Здесь и разберетесь с засранцами.

Стало ясно, что полезного совета от начальника штаба гражданской обороны не получить. Никто в аэропорту не станет слушать приказов врача, тратить горючее и гонять дорогостоящие машины над песками по его просьбе.

Главврач просидел в Красном уголке до обеденного перерыва, выслушал речь референта начальника штаба ГО Жени Агишева, рассказавшего о задачах гражданской обороны в свете решения очередного пленума ЦК КПСС, а потом ушел с совещания. Надо было срочно сообщить в обком партии о потере людей и попросить помощи, уже не заботясь о своем благополучии.

Но пятница √ день в обкоме особый. Первый секретарь обкома партии, он же член бюро ЦК КП Казахстана и член ЦК КПСС Х. Ш. Бектурганов в этот день, как правило, отправлялся на охоту в собственные угодья в районе плотины на реке Талас в урочище Темирбек. Весь аппарат обкома был занят именно этой проблемой, ибо от того, кого Хозяин возьмет с собой на охоту, зависела карьера каждого из них и вообще будущее всей области. Попасть в число соратников по охоте Бектурганова означало и скорое получение орденов, и продвижение по службе, и вообще весь спектр льгот, доступных сильным мира сего. Потому выслушать главврача противочумной станции было в обкоме некому, а уж принять решение или даже дать совет - тем более.

Тогда главврач пошел на почту и отправил телеграмму в Совет Министров Казахстана с сообщением о том, что в пустыне пропала противочумная партия, необходима помощь, которую может оказать только Алма-Ата. Это был акт едва ли не героический. Потому что, увидев адрес получателя, телеграфистка вылупила глаза и потребовала от отправителя документы, подтверждающие право посылать подобные сообщения в такого рода инстанции. Удостоверение у главврача оказалось с собой √ и телеграфистка, предварительно списав с него все данные, крик души главврача отправила по назначению. Когда же главврач ушел, позвонила дежурному облуправления КГБ и сообщила об инциденте.

И вот главврач, сидя в собственном кабинете, дозвонился, наконец-то до председателя Таласского райисполкома, услышал его: "Слушаю", сам было открыл рот, чтобы сообщить Сагинтаеву о том, что дело поставлено на учет в Совмине республики, как открылась дверь и в комнату вошли два молодых человека в штатском, но с военной выправкой.

- Положите трубку, - приказал один из них. √ И пройдемте с нами.

Спрашивать и объясняться не имело смысла √ сын репрессированного в пятьдесят первом году учителя физики, на глазах которого арестовывали отца, тотчас понял, кто пришел и зачем. Он молча положил трубку на рычажок телефонного аппарата, встал со стула и пошел к выходу...

Председатель Таласского райисполкома родителей никогда не терял. Его отец, отсидев поочередно в креслах председателя райпотребкооперации, затем председателя райисполкома и, наконец, первого секретаря райкома партии, был снят при Хрущеве с поста, но получил персональную пенсию и переехал в Алма-Ату доживать свой век в неге и холе, как приличествует номенклатурному работнику. А пост его перешел к его племяннику, на место которого лет так через пять должен сесть Идрис Сагинтаевич. Но председатель райисполкома много слышал о судьбах людей в период культа личности, потому, услышав слова не званных гостей в кабинете главврача, тотчас понял, что того арестовали √ и сделал вывод свой: комиссия прибыла именно из Москвы с заданием начать репрессии казахстанского парт актива. Идрис Сагинтаевич быстро набрал номер общего отдела обкома партии, чтобы узнать новости, √ но никто ему не ответил. Позвонил в орготдел √ та же история. Значит, надо искать выход самому, лучше самый неожиданный.

В Кенесе его не ждут √ вот туда-то и надо ехать. И привезти с собой еще двух баранов. Чтобы врач с хитрым именем Совет видел: Сагинтаева из Москвы предупредили о прибытии комиссии, снимать будут не его, а первого секретаря райкома партии. А Сагинтаев знает, о чем можно рассказать людям из Москвы...

Председатель райисполкома поднял глаза на продолжающего находиться в его кабинете шофера:

- Ты, Юра, посмотри: у кого взять пару баранов √ и загрузи в "УАЗ-ик". Потом заезжай за мной. Поедем в Кенес.

Шофер недовольно скривился, но кивнул и поспешил выполнить распоряжение. Это был единственный человек в районе, которому Сагинтаев прощал подобную непочтительность. Все-таки личный шофер √ человек, от которого зависит, по сути, жизнь хозяина района, превосходящего по площади Австрию, с разбросанными по пустыни аулами, поселками и чабанскими стоянками, которые председатель райисполкома волей-неволей, а должен навещать.

"Совет этот... Сабит... √ вспомнил Сагинтаев, - вовсе и не врач. В Кенесе в прошлом году кто-то из ребятишек заболел, а он лечить не стал √ отправил в районную больницу. Наблюдатель он. От КГБ или от ЦК. Как это я раньше не догадался?"

Про пропавшую машину зоогруппы Идрис Сагинтаевич тоже забыл.

"Из всех самый ненадежный сейчас √ Уфана. Наркоман. Пахнет от поганца "травкой". Неужели никто не замечает? Или не чувствуют?

Впрочем... Семеныч и Адиль курят, у них с нюхом плохо.

Женька √ сопляк. Городской сопляк. Он запаха этой дряни не знают. Вот √ и весь ответ...

Генка √ просто слабак, в расчет такого брать не стоит.

Нина √ поганка. Сама этого пока не знает. Но станет такой. Ее надо держать от ребят на расстоянии. Особенно от Женьки

А Адиль молодец. Так всю ночь воду и прокараулил. И меня боится. Правильно делает. Мне доверять нельзя..."

Ёжиков вздохнул. Но никто не обратил внимания на вздох лежащего в дальнем углу сезонника. Геннадий делал вид, что спит. Нина спряталась в своей палатке. Женя и Уфана увлеченно обсуждали проблему питания поясными мужскими ремнями. Женя утверждал, что читал в книге о том, что ремни и сапоги едят, а Уфана отвечал ему, что так было раньше, когда изготовляли ремни по-человечески, без химии.

В брюки наркомана был вдет вязанный из проволоки ремень, пояс юноши перетягивал новомодный пластмассовый...

Трыкин считал шаги... Счет этот, поиск ориентиров, оставленных по дороге к колодцу, бесконечные разминки и массажи занимали все его мысли. Зоолог не чувствовал усталости, он просто не думал о ней. Он как бы свыкся со своем положением в этом мире, понимая, что для того, чтобы выжить в пустыне и победить ее, надо сродниться с ней, стать ее частичкой. С песком под ногами, с солнцем над головой, с криком сорокопута в стороне. Большое и сильное тело Трыкина уже привыкло к ощущению усталости и боли. Почему бы и нет, если ничего изменить нельзя?

Пятьсот шагов √ остановка. Пятьсот шагов √ остановка... Бидон то взлетает к плечу, то рушится на песок строго дном вниз, чтобы из-под неплотно прикрытой крышки не вытекло ни капли... Трыкин то идет, то сидит... И все это столь хорошо выверено, отсчитано, отработано, методично и четко повторяемо, что самому Владимиру Семеновичу кажется бессмысленным репетированием бессмысленного эпизода из совершенно уж бессмысленной пьесы.

А был ли вообще смысл в его поступках последних дней?

Почему он не настоял на том, чтобы Николай развернул машину и вернул зоогруппу на базу, когда узнал о недомоганиях поварихи? Почему велел свернуть на точку незапланированную? Почему не доверил Адилю поиск колодца, а сам бросился искать его?

Ответы были, он их знал, но они не устраивали его самого. Ибо оправдывали. А Трыкину хотелось знать истину. Тридцать шесть литров воды плюс вес фляги √ это сорок килограммов. Адиль стар, ранен на войне, изломан тюрьмой, ему такую тяжесть не донести.

Женя еще юн и хрупок телом, вес более половины его собственного веса он может поднять, выжать, но тащить на себе несколько километров не в состоянии...

Трыкин вспомнил, как надоедливо, а порой даже оглушительно гремела кружка внутри пустого бидона, когда он шел вчера от лагеря к колодцу, - вот и ответ, почему нельзя было посылать за водой нервного наркомана Кольку...

Оставался Ёжиков √ человек с веселой фамилией и мертвым взглядом. От одного воспоминания о нем у зоолога пробежал мороз по коже...

Владимир Семенович передернул плечами, нарушив ритм уже налаженных движений, сбросил бидон с плеча, упал на песок сам - и тотчас возникла мысль: может оставить воду на половине пути и налегке добежать до палатки? И послать ребят за бидоном? Не супермен же он, наконец, и не романтический герой. Ведь в глубине души даже гордится собой, считает героем, но... Неужто героизм √ это такая изнурительная работа? В книжках и устах педагогов подвиг выглядит куда изящней.

Сорокопут сменил свою песню. Не даром зовут его так √ сорока песен путаником, сорокопутом. Еще и злодеем, живодером. Ибо жрет, подлец, птиц живыми. Насадит на какую-нибудь колючку √ и долбит жестким клювом, пока жертва орет от боли. А умолкла √ сорокопут пару раз клюнет √ и улетает, оставляя свой завтрак желающим за ним доесть.

Впрочем, пора вставать...

Опять бидон на плече, вдавливает своим острым краем в ключицу, обжигает крышкой руку, холодит стенкой щеку, глухо плещется внутри вода, раскачивает в такт шагам.

"Инерция... √ думает он. - Десять шагов... Какой-то из законов Ньютона,... одиннадцать... кажется, первый┘ двенадцать... Нет, все-таки первый... тринадцать... Не супермен я┘ не су-пер-мен... четырнадцать..."

Большую часть жизни Трыкин провел в сомнениях и в спорах с самим собой, в поисках выбора, но решения принимал подчас авантюрные √ вроде этой выходки пойти в одиночку за водой. Конечно, победителей не судят. Но, по сути...

Николай тоже считал шаги...

Брел, то утопая по щиколотку в сухом песке, то бороздя его носками, отгонял от себя все мысли, кроме одной: не сбиться бы с направления... не сбиться бы... И знал он теперь, что это √ последний его шанс выбраться к людям. Если опять закружит, устанет, упадет, то ему больше не подняться, не дойти до базы, как не доходили до жилья те, рассказы о которых он слышал от бывалых людей.

Криков черепах слышно меньше. И орали твари тише, и раздавались вопли реже.

Он считал шаги и через каждые две тысячи отхлебывал по полглотка из фляжки. Да и пил теперь рационально: не глоткой и желудком, а полостью рта, давая возможность воде полностью рассосаться в порах нёба и языка. Как черепаха пьет росу с листьев травы. Но и эта хитрость мало помогала: Николай постоянно замечал за собой возникающее где-то в глубине тела желание сократить шаг или нарочно сбиться со счета. Но , понимая бессмысленность этого, пересиливал слабость...

"Хоть здесь-то не вру, - думал он. √ Тысяча сто пятнадцать... тысяча сто шестнадцать...Еще восемьсот восемьдесят четыре..."

Впереди у него был целый день. А там еще день-два... но не больше. Больше ему не вынести ни этого солнца, ни этой жары, ни этого песка, ни этого счета...

Пустыня следила за считающими шаги людьми. Два куска худеющего мяса в шестидесяти километрах друг от друга. Одного, когда человек упадет и затихнет, съедят вараны √ они едят все, не оставляют даже костей. Второго √ какая-нибудь из живущих здесь двух семей лис-корсаков. Умрут эти люди с пользой...

В глазах Трыкина сияли и взрывались разноцветны круги. Он плохо различал окружающие предметы, уже не запоминал маршрут, не искал ориентиры, а просто шел, благодаря, возможно, шестому чувству, которое он в себе, как животное, ощущал, но как биолог √ не признавал.

"Во всяком случае отрицаю вслух... √ думал он, резко зажмурив глаза, и столь же резко открывая их и озираясь. - А ориентироваться все-таки предпочитаю чувствами... четыреста девяносто три... четыреста девяносто четыре... еще шесть... пять... четыре... три... два... последний..."

Он бросил бидон на песок и с наслаждением потянулся, ощутив каждой косточкой каждой мышцей легкость, освобождение от сорокакилограммового груза.

"Бросить бы бидон здесь!.. √ подумал он, перебираясь под ажурную тень саксаула. - Часа три уже иду, а это никак не меньше двух километров √ можно и отдохнуть, попить и полежать".

Володя потянулся к бидону, но потом подумал, что избыток воды в организме в жару также вреден, как и ее недостаток.

"Хватит пока и выпитого с утра, - решил он. √ В нормальных условиях сам бы столько не пил".

Около получаса Володя отдыхал... Мысли текли спокойно, ровно, как у человека, честно заслужившего отдых √ обо всем понемногу, но ни о чем конкретно. Память услужливо представляла картины прошедшей жизни: школа, армия, институт.

В школе он числился "трудным подростком" - сыном "матери-одиночки", хулиганом и лгуном. Он никогда не передавал матери вызовов в школу, а доброхотов, вызвавшихся "помочь" учителям √ бил, невзирая на пол и физические данные.

"Бил и буду бить, - упрямо твердил он на собраниях. - Не отстанут √ и совсем убью".

Мать говорила:

- Я не считаю своего сына способным на дурной поступок. Если от побил этого мальчика √ значит тот заслужил. В детстве не различают многоцветья в отношениях √ есть только черное или белое.

Директор грозил лишить ее материнских прав, она называла учителей чиновниками, а не педагогами, уходила из школы рассерженная, а дома плакала и ругала сына.

Володя крепился, отмалчивался, потом тоже плакал и клялся вести себя лучше, не волновать ее. Порой они так и засыпали, сидя на диване, простившие друг другу и взаимно довольные. А затем все повторялось.

- Вы же врач! √ говорила красная от гнева руководительница матери. √ Вы же интеллигентный человек! Неужели вы не понимаете, что разрешать спор кулаками √ недостойное занятие!

- Да, - соглашалась мать. - Было бы прекрасно, если бы было возможно вызвать подонка на дуэль, но... А судам я не верю...

- При чем тут суд?! √ удивилась учительница.

- При том, что я верю в порядочность своего сына, - отрезала мать.

Возможно она догадывалась, что зачастую Володя дрался, защищая ее честь √ честь матери, которую огульно чернили и пачкали, пользуясь ее беззащитностью, ибо из века в век женщина √ "мать-одиночка" клеймилась словами гадкими и порочными.

"Нет, - подумал Володя, засовывая голову под куст ревеня, - не могла она знать. Она просто верила в меня, воспитывала таким образом".

После восьмилетки, как ни противилась мама, он пошел в вечернюю школу, став фрезеровщиком на заводе "Запчасть". Три года пролетели как одно мгновение. Учился он с интересом и весело, даже полюбил вечернюю школу. В классе почти не было его сверстников. Шли шестидесятые годы, не было еще обязательного среднего образования и в вечерние школы приходили люди взрослые, чаще по необходимости √ для служебного роста, порой от сознания того √ что учиться надо √ одного умения писать и читать им было уже недостаточно. Трыкин был самым молодым учеником в классе, самым способным и где-то даже баловнем. Подсказывал только тем, кого действительно интересовала физика и математика, биология и география, от лентяев же просто отворачивался.

"Спасибо маме √ научила, - подумал он. √ Нельзя, сказала, возводить подсказку в принцип, но топить человека, не умеющего плавать, недостойно".

Служил в ракетных войсках... В памяти ничего, кроме вечно рассерженных морд командиров √ от ефрейторов до генерала, √ не осталось. Неудовлетворенное самолюбие мучило там всех, кроме Трыкина. Три года пролетели, как нелепый сон. Даже остров Свободы, куда отправили их часть во время Карибского кризиса, не удивила его: москиты, грязь на улицых и повальная дизентерия. Много насекомых и пауков, почти нет животных. Один майор, заразившись от кубинки сифилисом, застрелился √ вот и все впечатления.

После армии Володя вернулся на завод, стал литейщиком, а потом вдруг решил стать студентом. Маме объяснил: "Созрел". Поехал в Москву. Но не прошел по конкурсу на биофак МГУ и передал документы в педагогический институт имени Ленина.

"Хорошо, что ты решил стать учителем, - написала ему мама из Алма-Аты. - Это очень благородная профессия".

Она не знала, что студенты с тех давних пор, когда она корпела в медицинском над учебниками, изменилось. Водка, пиво и вино √ вот три предмета, которые почитались у будущих педагогов главными.

А Володя алкоголя не любил. И в компаниях бывал редко. Слишком молодыми и глупыми казались ему однокурсники. Хвастливыми и натужно-бесшабашными. И одновременно тусклыми, неинтересными. Они поступили в педагогический, потому что не могли поступить в другие вузы, а в армию идти не хотели. "Старик" Трыкин им был не по душе тоже, ибо он старательно изучал биологию, психологию, географию и десятки иных дисциплин. Потому и оставался у Володи все годы учебы один только друг √ аспирант физтеха, а потом и тамошний преподаватель Геннадий Побережский, с которым дружил в те еще годы, когда вместе они учились в школе в Алма-Ате и никто вокруг не задумывался о том, что Генка еврей.

Накануне госэкзаменов Трыкин, поработав в школе на практике, признался матери:

- Я, кажется, не смогу быть учителем.

- Почему?

- Не умею завышать оценки, - пояснил он. - Директор говорит, что я порчу показатели всей школе. А теперь не старые времена √ некогда нянчиться с каждым учеником. Кто хочет учиться, пусть учится сам, а кто не хочет √ пусть грузчиком вкалывает, там много ума не надо.

Красный диплом позволял самостоятельно устраиваться на работу. Генка предложил устроить его в физтех на кафедру органической химии ассистенгтом, но Володя выбрал противочумную экспедицию...

Он не замечал крадущегося за ним каракала √ песчаную рысь, красивую и изящную, гордость пустыни.

В кабинете начальника облуправления КГБ было прохладно √ работал конденционер, да не обычный, производства Бакинского завода, а какой-то иностранный, много меньше по размеру советского и цветом подобранный под цвет богатых палевых штор. Сам хозяин кабинета был одет в дорогой финский костюм, галстук имел однотонный, аккуратно причесан с пробором, отчего походил скорее на голливудскую кинозвезду тридцатых годов, чем на начальника аппарата, карающего врагов советской власти и государства.

Он молча слушал сбивчивый рассказ растерянного и униженного главврача областной противочумной станции и думал о том, что этот слизняк не сделал и тысячной доли для того, чтобы спасти подведомственных ему людей, но затратил много времени и сил только на то, чтобы перевалить ответственность со своих плеч на чужие. Отправку телеграммы в Совмин республики генерал почитал явной глупостью, но изменить ничего не мог √ дура-телеграфистка ее уже отстукала. Не вернуть. Если бы сидящий не приеме посетителей прапорщик не проявил усердие, не послал бы за главврачом двух стажеров-лейтенантов, которые приволокли растерянного и испуганного до поноса интеллигента сюда, пусть бы и разбиралась в случившемся Алма-Ата. Но теперь решение принимать надо ему...

- Вы почему не дождались окончания совещания и не обратились к генерал-майору Егорову с рапортом вторично? √ спросил главный чекист области.

- Но он же мне ответил, - печально произнес главврач. √ Он √ типичный солдафон, ничего не понимает в реальной жизни, - и поспешил развить мысль. √ Это генералу достаточно позвонить в аэропорт √ и те вышлют эскадрилью хоть черту в зубы. Меня же на смех поднимут, а людей надо спасать.

И тогда генерал-майор КГБ сказал то, чего говорить облеченный его званием и властью человек говорить не должен:

- Вы √ плохой руководитель. Если бы подобное случилось с моими людьми, я бы не по телефону звонил и не по кабинетам бегал, а сам бы сел на машину и отправился в пески на поиски.

Плечи главврача опустились, он сказал вдруг потухшим голосом:

- Вы правы, Игорь Бенедетович...

И больше не говорил ни слова. Сидел √ и слушал генерала, позвонившего в аэропорт и потребовавшего, чтобы четыре вертолета прочесали весь район пустыни Муюн-Кумы к северу от плато Бес-Кепе, отыскали там зоогруппу противочумной экспедиции и доставили в город. Потом также молча встал со стула и ушел вслед за офицером, который не только проводил его до выхода из здания облуправления КГБ, но и посадил в машину, которая довезла главврача до самых ворот противочумной станции.

Здесь он так же молча кивнул проводившим его людям, ничего не ответил бросившимся к нему с испуганными лицами сотрудникам, пошел к себе в кабинет, сел за стол, наклонился над зазвонившим телефоном, но трубки так и не взял. Ибо в тот момент умер...

За девять часов Николай прошел восемнадцать тысяч шагов. И не заметил, как наступил на бросившегося на его сапог каракурта.

"Шаг у меня сейчас не больше полуметра, - рассуждал он. √ Значит, прошел я около десяти... нет, не надо хлюздить... девяти километров... Еще два перехода √ и можно упасть, поспать пару часов. Чтобы двигаться ночью, по холодку... Странно, - продолжал он. √ Две минуты уходят на отдых. В среднем, получается, за пятьдесят шесть минут прохожу один километр. И быстрее идти не могу".

Каракурт не прокусил кирзу и рассерженный побежал прочь.

Николай достал фляжку, отпил глоток. Обтер сухими, шершавыми ладонями лицо, тяжело поднялся.

"Один... √ произнес он про себя, сделал первый шаг, - Два... три..."

Не дозвонившись до главврача противочумной станции, референт начальника штаба ГО генерала-майора в отставке Егорова твердой рукой вписал в журнал посещений цифру 2 вместо обычной "восьмерки", которой он наградил тех, кто вытерпел все четыре часа разговоров в Красном уголке о мерах по укреплению дисциплины на производстве и по обучению людей, как спастись от атомного бомбового удара американцев по территории Казахстана. А еще он хотел сообщить главврачу, старому другу своего отца √ бывшего первого заместителя горисполкома, а теперь пенсионера республиканского значения, - что генерал Егоров главврачом противочумной станции не доволен.

- Нихрена гражданские сами делать не могут, - сказал начальник областного штаба гражданской обороны. √ Все им няньки нужны.

Женя Агишев позвонил в противочумную станцию, чтобы предупредить главврача, что внучка генерала Егорова замужем за внучатым племянником министра здравоохранения СССР Пиотровского, то есть не стоит дразнить старика и смываться с занятий по гражданской обороне, если не хочешь потерять места.

О том, что главврач умер, Женя узнает только на следующий день .

В лагере ругали Адиля уже откровенно.

- Кому-то надо идти на базу, - говорил Женя. √ Я дорогу знаю хорошо, самый молодой и самый выносливый.

- Зачем здесь сидеть? √ вопрошал Уфана. √ Умирать? Если что, Адиль, то я на ствол пойду. Лучше бы ты пошел поохотился, чем воду сторожить.

- Весело, - ухмылялся Ёжиков. Он играл огромной серой саранчой √ последней, наверное, в эту весну. Три недели назад их было так много, что, казалось, съедят они всю траву в пустыне. А вот уже и саранчи нет, и трава на глазах сохнет, рассыпается в пыль, развевается ветром┘

- Дядя Адиль, - жалобно тянула Нина. √ Дядя Адиль...

Адиль сидел возле ямы с бидоном молча, поглаживая ладонью приклад.

- Все равно заснешь когда-нибудь, - рассуждал Уфана, - тогда и заберем воду. А лучше бы дал попить сейчас, пока силенок побольше. А, Адиль? Возьмем воду √ и пойдем.

Адиль и вправду хотел спать. На фронте, бывало, не спали по двое суток √ и ничего... Видно, старость... старость... Спорить он не собирался. Здесь тоже фронт. Против чумы, против страха┘

Вдруг над вершиной бархана с одиноким джузгуном, за которым вчера прятался Геннадий, появилась растрепанная голова человека...

... затем √ бидон с рукой, прижимающей его к голове...

...тело человека, сбитые рыжие сапоги...

- Володя! √ рванулся навстречу Адиль.

В палатке на мгновение стихло. И тут же все бросились к бархану. Последним, задержавшись для того, чтобы сбросить на пол саранчу и раздавить ее, побежал Ежиков.

Трыкин покачнулся - и упал на склон ничком. Бидон покатился по откосу к палатке. Узенькая темная полоска на песке сообщала, что воду зоолог нашел, смерть от жажды отступила.

Отставший ото всех Ёжиков подхватил бидон за ручку и поставил его вертикально. Адиль и Женя подбежали к Трыкину, подняли и понесли его к палатке. Уфана остался между ними.

- Не на... до... √ слабо возражал зоолог. √ Я... сам... м...

- Молодец, Семеныч, - воскликнул Уфана и протянул руку к фляге. √ Давай сюда, - сказал Ёжикову.

Но тот, не обращая внимания на Кольку, поднял флягу на плечо и пошел с ней к "заразке". Там опустил воду в яму и сел рядом, положив на колени брошенное Адилем ружье.

Все застыли, глядя на Ежикова...

Пустыня взирала на обуянную страхом и ненавистью толпешку людей возле палатки. Слишком много мяса в одном месте, некому их быстро съесть. Однажды, много зим назад, среди караванщиков тоже произошел разлад из-за воды... Перебили друг друга и остались лежать на песке человек пятьдесят. Вороны и белоголовые сипы выклевали им глаза, шакалы да лисы растащили куски тел, закопали недоеденное да и забыли про тайники. Лето было, волки ушли вслед за сайгаками на север... Много мяса пропало даром, много мяса...

- Берите кружки и подходите по одному, - сказал Ёжиков строгим, четким голосом. √ Первая √ Нина.

- Нет, - испугалась повариха, и даже взмотнула головой, рассыпав из-под платка волосы. √ Я... не хочу.

Тогда Ёжиков распахнул свободной рукой крышку, сунул туда вяляющуюся возле ног кружку и, зачерпнув, протянул ее девушке.

- Пей! √ приказал еще более жестким голосом. √ Быстро.

Нина подошла к Ёжикову и, взяв из его руки кружку, принялась пить.

- Не спеши, - одобрительно сказал Ёжиков, поглядывая в сторону остальных, взявших, наконец, по кружке со стола и смотрящих в его сторону напряженно, словно перед дракой.

- Теперь ты, - сказал Ёжиков Уфане. Забрал у Нины пустую кружку, вновь зачерпнул ее, вернул со словами. √ Отнеси Семенычу.

Уфана едва не столкнулся с Ниной, не видя ничего вокруг, торопясь получить свою долю. Выхватил кружку из рук Ёжикова и одним махом осушил ее.

- Еще, - потребовал, но, встретив взгляд Ёжикова, отступил.

- Теперь Геннадий.

Пока Нина будила действительно уснувшего Трыкина, Ёжиков молча держал в вытянутой вперед руке кружку и внимательно всматривался в стоящих и сидящих перед палаткой людей.

Семеныч выпил поданную ему порцию, и теперь, сидя в тени, старался встретить взгляд того, кто с помощью его ружья вдруг присвоил право распоряжаться добытой им водой.

Адиль, поняв, что бремя власти его над людьми пришло к концу, почувствовал облегчение и даже радость. Воду ему Ёжиков даст √ это понятно. И то, что он начал делить, начиная с наиболее слабых, тоже правильно. Пока Владимир Семенович приходит в себя, пусть покомандует этот жесткоглазый человек.

Геннадий вышел из палатки, не видя никого и ничего, кроме протянутой в его сторону кружки. Двигаясь медленно, словно сомнамбула, он подошел к Ёжикову, резко выхватил из его руки кружку и, запрокинув голову, влил в себя все четыреста грамм одним махом, чувствуя при этом, как свело его болью желудок, а во рту прохладней не стало.

Ёжиков криво улыбнулся, вырвал пустую кружку из рук его и, зачерпнув еще раз, подал Геннадию вторую порцию.

- Нет! √ отшатнулся тот.

- Пей! √ приказал Ёжиков, и приставил ствол к животу Геннадия.

Геннадий выпил воду на этот раз спокойно, с удовольствием и, вернув кружку, не поспешил назад, а остался на месте. Ёжиков зачерпнул в очередной раз и, подав ему, сказал:

- Отнеси Адилю.

Геннадий осторожно, боясь пролить, пошел с кружкой к палатке.

После этого Ёжиков пригласил Женю и дал ему воду тоже. Одну кружку.

"Правильный сделал, - оценил Адиль. √ Женя √ молодой. Ему надо верить, что он сильней меня. Он должен нравиться Нине. И уважать себя".

Последним выпил свою порцию сам Ёжиков. Спокойно пил, словно и не хотел, а так просто: взял √ и поглотал, пошевелил кадыком. После этого закрыл флягу и прикрыл сверху фуфайкой.

Человеческое мясо оживало. Это значило, что и двум семействам лис, хорькам и ласкам, стае черных воронов и все тем же варанам не полакомиться мясом. Пока...

Ёжиков поудобнее устроился на ящике из-под продуктов, не выпуская из рук ружья.

- Мужики! √ сказал вдруг. - Пусть Семеныч с Адилем отдохнут. Сегодня посторожу я.

- От кого? √ спросил настырный Уфана.

- Хотя бы от тебя.

Человек этот быть деликатным не умел. Или не хотел.

Начальник Джамбулского авиаотряда Алтухов Леонид Иванович не любил чекистов с тех давних пор, как в 1943 году едва не оказался в штрафбате по глупой молодеческой дурости своей и увлеченности начальника СМЕРШа казнить и наказывать. Спасли Алтухова немцы √ как раз в день ареста случился авианалет на их аэродром √ и доблестный борец с шпионами оказался сражен осколком вражеской авиабомбы, проникшей сквозь узкую щель землянки.

"Бог шельму метит", - заметил командир эскадрильи, и сжег донос о факте пьяной драки юного Лёни с начальником СМЕРШа.

Поэтому приказ начальника облуправления КГБ произвести облет пустыни четырьмя вертолетами и о принятии на борт членов противочумной экспедиции Леонид Иванович воспринял, как очередной розыгрыш любящих играть в шпионов чекистов.

"Какая, к черту противочумная экспедиция? √ подумал он. √ Откуда в наше время чума?"

И послал на задание не четыре вертолета, а два. Да и то не сразу.

- Сегодня уж чего лететь? √ сказал командирам экипажей. √ Пока долетите √ солнце садиться станет, на закате ничего и не увидите. А завтра поутру и по прохладе √ в самый раз. Штурманы пусть летные карты оформят √ мы их в КГБ передадим √ пусть оплачивают.

Летчики согласно рассмеялись

Ночь наступала, готовясь залить пустыню чернильным мраком. Но сил для полной победы над днем у нее покуда не хватало, и багровый, еще недавно такой яркий закат слабой полоской напоминал о себе, освещая местность вокруг Николая неровным мягким светом.

Но шофер уже успел увидеть дорогу. Она вилась сразу под тем барханом, на котором стоял он. Более того, в быстро угасающем сумраке он если не увидел, то угадал лежащую на обочине колеи огромную покрышку от колесного трактора "Беларусь".

"Ориентир!" - блеснула в голове счастливая мысль. И Николай, не чуя ног своих, норовя упасть и сломать ногу, помчался вниз по ссыпающемуся песку...

Свет исчез внезапно, словно его и не было. Тьма облепила Николая, стала вязкой и глухой, словно все вокруг погрузилось в солярку.

Николай плюхнулся на зад, а дальше, помня вчерашние мытарства, спускаться по склону не стал. Принялся копать песок, чтобы спрятаться в нем и не мерзнуть ночью. Потом вынул флягу и отпил основательный глоток. Выпадет роса, знал он, можно будет перед рассветом и напиться досыта. Только вот ползать, как попало, он не станет. Он будет выбирать только листья ревеня, на которых собирается росы больше всего. И будет бороздить глубокую полосу за собой √ чтобы по ней найти дорогу назад.

Если, конечно, не заметит беларусевского колеса раньше...

Где-то далеко, у Озера, с первыми лучами солнца проснулись пустынные куропатки-будьдуруки. За ними внимательно следил спрятавшийся в гуще тростника шакал┘

Утренние сумерки выглядели полосатыми: от барханов тянулись темные линии, от ложбин √ светлые. Песок пропитался влагой много меньше, чем вчера и позавчера, √ сказалась жара последних суток. Весна... однако, дождей вторую неделю нет. Николай еще с вечера заметил, что часть растений начала быстро сохнуть, а сегодня и росы стало заметно меньше. Он пил ее больше часа, но жажду так и не утолил. Лишь перестало першить в гортани и не сохло уже в носу.

Солнце оторвалось от вершин дальних барханов и стремительно помчалось к зениту, напрочь слизывая влагу с листьев ревеня. Николай увидел несколько капель на странном растении, похожем на ботву огромной моркови, прикоснулся к ним губами √ и с воплем отскочил, ощутив боль в губах и на лице √ их словно огнем опалило. Застонал, упав на песок и проклиная себя. Растение называл Семеныч феррулой вонючей, а Уфана морковником, оба говорили, и Адиль с ними соглашался, что трогать в сухие дни это растение нельзя √ оно выделяет эфирные масла летучие и легко воспламеняемые. От тепла тела человека вспыхивает все растение.

Губы Николая набухли и покрылись пузырями. Ожог...

Мясо человека из мертвой машины пахло горелым. Если бы он умирал поближе к камышам какого-нибудь из чаротнх озер, поблескивающих на месте старицы Реки, его могли бы съесть коты-манулы или тамошние шакалы. Но он сидел у большого резинового круга в том месте, где зверей совсем нет. Саксаула нет √ не живут, значит, там песчанки √ не ловят их хорьки да ласки, птицы и змеи... Мертвое место...

Старая резиновая покрышка от трактора "Беларусь" пролежала здесь несколько лет. Опаленная солнцем, обожженная зимними морозами, крошилась, местами сквозь дыры выгибались тонкие проволочные ребра...

На шоферской самодельной карте таких двадцать одна в этом углу пустыни. Четыре из них лежат на перекрестках дорог. Просто вдоль дороги, как эта, √ три...

"Утро... солнце стоит там... √ размышлял Николай, облизывая обожженную, а теперь уже и лопнувшую губу, - значит, запад √ там, восток √ там, а туда √ север... Значит, эта покрышка... или вот эта... От этой √ идти по дороге, ведущей на запад, от этой √ на юго-восток..."

Дорога, перед которой стоял Николай с картой в руках, шла с юга на север... Или с севера на юг... кому как удобней...

Яму рядом с "заразкой" пришлось углублять. Тушек грызунов набралось много, лежали они долго, стали подванивать. Вот Семеныч и приказал опустить их поглубже, и даже выкопать у самого дна нишу.

Женя копал, а остальные по очереди вытягивали ведром песок.

Потом в том же ведре опускали по десять трупиков в кровяных пятнах мешочках. Двенадцать раз. Последним спустили сундук для капканов √ чтобы Женя встал на него и вылез из ямы.

- Фаланга! √ взвизгнула Нина.

Все, кроме Адиля, бросились к палатке.

Женя встал на сундук, уперся ладонями в утрамбованные ногами доставальщиков откосы, чтобы отжаться и выбросить тело наружу, но Адиль протянул ему руку:

- Я помогу, - сказал.

И легко вытянул Женю наверх.

Потом они положила лопаты поверх ямы и прикрыли их брезентом так, чтобы тени внизу было побольше, но и ветерок чтобы гулял.

От палатки с Ниной и остальными доносилось веселое галдение. Фаланга, по-видимому, была обезврежена.

Женя перевел взгляд на закопанную под саксаулом флягу с водой, которую принес вчера Семеныч.

- Адиль, - осенило вдруг его, - ты же знал, что здесь где-то есть колодец. Почему не сказал? Семеныч же случайно его нашел.

Адиль медленно повернул голову в сторону бархана, с которого вчера спустился биолог с бидоном на плече, ответил:

- Забыл┘

Лицо его было спокойно и безмятежно, словно вобрало в себя всю восточную мудрость и всю отрешенность Востока.

О том, что поиски членов противочумной экспедиции в указанном районе не увенчались успехом, начальник авиаотряда доложил генералу КГБ сразу по возвращению вертолетов в аэропорт.

- Они все осмотрели? √ строгим голосом спросил генерал.

- Так точно! √ весело ответил Алтухов. √ Мы предъявим вам летные карты для проверки, - и добавил еще веселее. √ И для оплаты, конечно.

- Какой оплаты? √ не понял генерал.

- Так ведь мы на хозрасчете: один час полета вертолета стоит двести шестьдесят рублей. Летали шесть часов четыре вертолета √ вот и посчитайте. Мы, конечно, половину можем скосить, возьмем на себя, но все расходы брать √ себе дороже. Оплатите хотя бы полет двух вертолетов.

Генерал аж крякнул от досады. Такого развития событий он не ожидал.

- Там люди погибают, - сказал он. √ Четвертый день без воды и без пищи.

Это меняло дело.

- Ваши люди? √ спросил осторожный Леонид Иванович.

- Противочумная экспедиция, - повторил генерал вчерашнюю байку. √ От министерства здравоохранения. Может они оплатят? Я узнаю √ вам перезвоню, - и положил трубку.

- Узнает он... √ сердито проговорил Леонид Иванович, пораженный тем, что в пустыне оказались не играющие в шпионов офицеры КГБ, а врачи. Ибо только теперь он поверил генералу. √ Там каждая минута дорога, а он √ узнает... √ нажал на кнопку селектора, объявил:

- Членам вертолетных экипажей! Немедленно явитесь к начальнику авиаотряда!.. √ подумали добавил. √ И экипажам самолетов тоже. Срочное сообщение!

Пусть вертолеты ищут людей за Бес-Кепе, но экипажи самолетов местных авиалиний тоже должны не дремать. Может эти противочумные врачи не сидят на одном месте, а идут пешком...

Капканы Колька расставил как попало, потому и быстро. Четыре сезона работы в различных противочумных экспедициях √ Алма-атинской, Чимкентской, Джамбулской и Кызыл-Ординской √ научили его относиться к делу с прохладцей. Отошел метров на сто пятьдесят от лагеря, сунул в первую попавшуюся колонию песчанок восемь капканов вместо двух, привязал к кусту джузгуна белый мешок, перешел к другой колонии √ и туда сунул пяток капканов, повесил мешок, обогнул бархан и улегся под тень большого куста джузгуна. Теперь можно спокойно закурить.

Вытащил из спрятанного у груди в мешочке портсигара папиросу, зажег спичу, затянулся. Он сам набил ее вчера вечером анашой √ смесью пыльцы и ароматической смолы индийской конопли, в изобилии растущей в той части пустыни, которую обследовала зоогруппа в начале сезона.

Задержал в легких дым... Выдохнул... Первая затяжка давно уже не действовала на него должным образом, он даже не ощутил сладковатого вкуса гагишного дыма, который так приятно дразнил его в первые годы курения наркотика. Вторая затяжка... Тот же эффект... Это его удивило...

И после третьей затяжки вкус оставался обычным: табачным, горьким, вызывающим слюну √ не более. Бросил недокуренную папиросу, вытащил вторую, отломал кончик и, торопливо чиркнув спичкой, прикурил... Четыре затяжки сделал, не веря, что и эта папироса без анаши...

А ведь он сам закатывал "дрянь" в "беломорину"! Отошел, будто по нужде, за бархан и закатал всю оставшуюся в кисете анашу в припрятанные в портсигар двенадцать папирос.

"Подменили!" - озарило Кольку. Со злостью швырнул портсигар и громко выматерился выражением длинным, убористым, сочным, за которое и получил свое прозвище:

- Уф-ана-ях√пах-чих-пах-сука-в-рот-позорники!

"Кто? Кто мог сделать?! - билась в мозгу злая мстительная мысль. √ Убью!.. С дерьмом сожру!"

- Уф-ана... √ и так далее.

Сегодня утром Семеныч объявил:

- Побездельничали трое суток, теперь, раз вода есть, повкалываем. Будем план нагонять.

Ёжиков молча кивнул, Женька скривился, как от зубной боли, но тоже промолчал. Адиль тотчас пошел к "заразке", Геннадий, пробормотав согласное, поспешил за старшим дератизатором. А Уфана был уже в комбинезоне √ так хотелось ему побыстрее отойти от лагеря подальше и закурить. Лишь Нина подала голос:

- А есть что будем?

- Черепах, - ответил Семеныч. √ Каждый принесет по три черепахи √ вот тебе и еда. Володя, - назвал Ёжикова по имени, - ты охотиться умеешь? √ тот кивнул. √ Тогда порыскай вон в той стороне, - показал на восток. √ Может, зайца подстрелишь. Здесь водятся. А мы с Женей √ за водой.

По-видимому, зоолог все уже обдумал и заранее решил. Никто не спорил. Было даже приятно осознавать, что кто-то взял ответственность за их жизнь, принимает решения. Достаточно доверять зоологу и подчиняться его приказам.

- Почему я? √ привычно обиделся Женя, не сразу поняв, что идти за водой √ честь, а не наказание.

- Постарайся не рассуждать, - твердо произнес Семеныч. √ С этого момента мы все находимся на военном положении. Все слышали? √ поднял он голос и посмотрел в сторону Адиля, Геннадия и Уфаны, которые, одев комбинезоны, возились возле "заразки", собирая лопаты и капканы (блох решили пока не собирать). Те ответили утвердительно, но как-то вяло, словно о деле обычном. Зоолог продолжил. √ О случае с Геннадием мне уже рассказали. Просьба √ забыть. Хотя бы на время. Не потому, что Гена √ мой друг. Просто, не надо лишних ссор. Договорились?

- Конечно, - ответил за всех Женя.

- Правила санитарной гигиены продолжаем соблюдать, - продолжил Семеныч. √ Переодеваться только возле "заразки", тушки грызунов хранить только в мешочках. Не станет хватать √ кладите по два грызуна в мешок. Руки мыть лизолом всем обязательно. Норма воды пока что по полторы кружки на человека в сутки. Плюс √ вода в черепаховом супе. Порции будет выдавать Адиль. Принесем еще флягу √ порции увеличим.

Колька, опершись на лопату, с раздражением в душе ждал окончания монолога. Очень хотелось курить...

Припомнив сей недавний разговор, Уфана рассердился так, что желание "посмолить дряни" пропало. Стал думать о том, кто же подменил ему папиросы? Зачем?

Портсигар лежал в мешочке на груди постоянно, поэтому сделать это могли только ночью когда он спал. Значит, Семеныч или Женя √ их раскладушки стоят рядом с Колькиной, слева и справа. Но более вероятно, что сделал это Женька. Молодой, голова идеями забита, болтает много.

Точно Женька. Он все о проблемах воспитания болтает последнее время. А Семенычу сейчас не до педагогики... Да и вообще... Герой он, а герою о других думать недосуг, герой думает только о себе.

"Значит, все-таки Женька! √ решил Уфана. √ Ну, погоди, сучонок..."

Встал с песка, положил портсигар в карман. Решил поискать коноплю. Не может быть, чтобы здесь ее совсем не было. Где-нибудь в низинах между барханами обязательно хоть пара кустиков да должна расти. Уже созрела и начала пылить √ самое время собирать. Пусть даже не пыльцу, а саму травку. Но набить ей папиросу, закурить √ и, закрыв глаза, провалиться в блаженную дрему...

"Смолить дрянь" по-настоящему Колька начал лет десять лет назад. До этого так √ баловался разок-другой в год. В школьные годы соседи по переулку √ корейцы и узбеки √ научили его "почуять дурь" на молодежных вечерах, куда забредал нелюдимый тогда Колька с тайной надеждой познакомиться с хорошей девчонкой и потерять с ней невинность где-нибудь в кустах возле моста через Тютюшку √ места, излюбленного завокзальской шпаной и "честными давалками". Пробовали курить анашу в их районе все мальчишки, но большая часть Колькиных сверстников дальше двух-трех попыток и жалоб на головные боли не пошло. Колька, выглядевший в то время пай-мальчиком в глазах и учителей, и одноклассников, числящийся в школе твердым ударником, но слабосильным и вообще никчемным пацаном, мог выделиться из общей массы таких же, как он, хорошистов-отличников, лишь проявлением характера.

А выделиться хотелось. Ибо он, как и все мальчишки его класса, был влюблен в Анечку Пиринос √ гречанку, отличницу, дочь обладателя сразу двух машин: "Победа" и "Москвич". Колька выделился и даже понравился Анечке, но не тем, что лихо "смолил дрянь", прячась за углом школьного туалета, а своими беленькими кудряшками надо лбом, столь раздражающими его самого, и ясными огромными голубыми глазами. Понравился так, что через три дня после выпускного бала они тайком от родителей подали заявление в ЗАГС и стали проводить греховные вечера под тем самым мостом через Тютюшку, о котором Колька мечтал еще в девятом классе. Ибо отец Анечки √ Христофор Иванович Пиринос √ мечтал видеть дочь студенткой, а мужем ей выбрал Гришку Асариди √ грека чистокровного, мастера спорта по штанге, человека с будущим.

Но Анечка экзамен в институт провалила, осталась сидеть дома за учебниками, чтобы поступать в педагогический на будущий год... И вдруг открылась ее беременность и имя мужа. Христофор Иванович рассвирепел от такого коварства √ и выгнал дочь из дома, заявив, что отказывается от нее, и не будет помогать блуднице и будущему внуку до конца своей жизни ни деньгами, ни советом. Мама Анечки поплакала, но с решением мужа согласилась √ она всегда жила с ним мирно, подчинялась Христофору Ивановичу во всем и говорила соседкам, что живет за ним, как за каменной стеной.

Молодые вселились в отдельную комнату в маленьком саманном домике-мазанке Колиной матери, поселившейся в ней еще во время войны да так и не нашедшей сил и денег на постройку нового дома. У матери-одиночки никогда не было в доме еды вдоволь. Даже телевизора у нее не было, даже холодильника. Полы застилались цветными, плетенными из лоскутов циновками, называемыми почему-то рядном, столь же пестрым, сшитым из лоскутов оказалось и не греющее одеяло молодых. После пышных перин и огромного дома семейства Пиринос с окнами в рост человека, убранными узорчатыми решетками, после сытого греческого стола с завернутыми в виноградные листья голубцами, семейный очаг показался Анечке тюремной камерой.

Коля поступил на работу в депо осмотрщиком вагонов и совсем бросил курить анашу √ денег, получаемых им, едва хватало на продукты. Родился сын, назвали Олегом √ так захотела его мама. Сослуживцы Коли устроили складчину, купили ребенку коляску и кроватку. Мать Анечки передала через соседей свое благословение внуку и пятьдесят рублей утаенных от не желающего признать наследника Христофора Ивановича. Через неделю пришла Коле повестка в армию.

Анечка плакала на проводах и в присутствии трех десятков соседей, участвовавших в этой пьянке, поклялась, что останется верной Коле, будет ждать его все два года.

За два месяца до приказа о дембеле Колька, служивший в стройбате на Дальнем Востоке, получил письмо от матери. Анечка, писала она, переехала к внезапно возлюбившему внука отцу, свекрови не только не помогает, но при встрече на улице не здоровается даже. И, по-видимому, с удовольствием принимает ухаживание Асариди Гришки. Тот хоть спорт и забросил, но от армии откупился, стал шашлычником на базаре, понемногу богатеет, купил мотоцикл с люлькой и каждую субботу ходит в ресторан "Тюльпан".

Поездка Коли домой была расценена, как дезертирство. Ему не дали даже встретиться с Аней, сняв с поезда в Джамбуле. Скорый суд √ и два дополнительных года службы в дисбате √ армейской части с тюремным режимом. Аня писала ему письма туда, утверждала, что любит по-прежнему, ждет его, а Гришка ее не интересует совсем, хотя уже и построил новый дом, купил машину, что Олежка их не только ходит, но и разговаривает, вот-вот начнет спрашивать про папу. Но когда узнала, что по окончании дисбата Коле придется дослуживать еще полгода в стройбате, подала заявление на развод.

Коля демобилизовался как раз в день регистрации и свадьбы Анечки с Гришей Асариди. Он прятался в тени деревьев напротив праздничного стола, выставленного в огромной дворе Христофора Ивановича под брезентовым пологом и виноградными лозами, смотрел на веселую шумную компанию в пару сотен греков и столько же людей иных национальностей, видел, как дарят Анечке с Гришей подарки ценой в сотни и тысячи рублей √ и не завидовал уж, а понимал с тоской в душе, что он никогда не дал бы ей подобного богатства, а она, привыкшая к шикарной жизни с детства, все равно бы когда-нибудь вернулась сюда: в эту сытость, в это чрезмерное благополучие с танцем "Сиртаки" на каждой пьянке, и с уже тремя машинами во дворе, с двумя холодильниками, от вида которых гости ржали весело и беспечно, заявляя, что молодой теперь надо рожать и рожать √ жратву для будущих детей есть где хранить. Так и говорили: жратву...

Неделю спустя, узнав, что молодые в свадебное путешествие не поедут, чтобы Гриша не потерял своего места на базаре, Николай чисто выбрился, одел свой единственный, но вполне справный костюм, повязал даже галстук √ и отправился в дом бывшего тестя.

- Хочу увидеть сына, - сказал он Анечке, не забыв поздравить ее с новым замужеством.

Та спрятала глаза, но разрешила. Сказала, что пусть Коля постоит во дворе, а она сейчас выведет малыша. Но о том, что он √ папа, пусть не говорит ребенку √ этим словом Олежка называет Гришу. Коля согласился. Какая, к черту, разница, как тебя называет сын. Главное √ увидеть его.

Но вместо сына на пороге дома возник Христофор Иванович с ружьем в руках и, наставив ствол на Николая, потребовал убираться подобру-поздорову, а то сейчас прибудет милиция √ и его упекут за хулиганство.

Николай стал препираться, объяснять, что вовсе не хулиганит, а только хочет посмотреть на сына. Он совсем не боялся ружья. Казалось ему, что глупо стрелять в человека только за то, что... впрочем что тут пояснять...

Поняли Колю даже милиционеры, которые приехали за ним спустя полчаса после появления во дворе семьи Пирипос и увезли в отделение. Пожурили для приличия, а потом немолодой усатый капитан, сказал:

- Ты с ними лучше не связывайся. Греки у нас в городе √ что-то вроде мафии. Убьют √ никто ничего не докажет, А у тебя старуха-мать на руках. Алиментов не требуют √ и за то скажи спасибо. Пацана своего увидишь когда-нибудь. Не век же они будут его прятать.

- Я хотел по-человечески, - сказал Колька со вздохом.

- С богатыми по-человечески нельзя, - ответил тоже вздохом милиционер. - Они не понимают по-человечески.

Спустя неделю старая саманная избушка рухнула от ветхости и погребла под собой мать Коли. Сам он в это время был в отделе кадров все того же вагонного депо, из которого ушел в армию, подписывал бумаги. Соседи скинулись деньгами, помогли похоронить старушку ("Всего-то пятьдесят два года, а выглядит на все сто", - вздыхали, глядя на нее в гробу), а во время поминок кто-то сунул Коле самокрутку с "дрянью". Коля затянулся √ и сразу "поплыл"...

Месяц спустя пришло грозное письмо из горисполкома: Коле вменяли в обязанность построить дом (или просто заложить его, то есть выкопать траншею под фундамент и уложить туда бутовый камень) до конца лета. В противном случае, землевладение перейдет в руки государству. Слова "будет продано с торгов" были зачеркнуты красной пастой.

Коля на недельку ушел в запой, избил участкового, портившего, по рассказам соседей, жизнь матери после ухода Анечки в дом родителей, а потом завербовался - и уехал аж на Колыму.

Работал в Магадане. Шофером. Жил в общежитии Института изучения вечной мерзлоты. Не курил анаши √ не находилось "дряни" в этих местах. Аккуратно посылал по двести рублей сыну на адрес Анечки. Ибо знал по книгам и по рассказам бывалых людей, что богатых и воровитых греков сажают за расхищение государственной собственности, а порой и расстреливают. Пусть и Анечка знает, что он √ Николай √ в состоянии помочь своему сыну в случае беды.

В одном из рейсов по печально знаменитому Колымскому тракту перевернулся на осклизлом повороте, долго пролежал, заваленный перемешанной с мелким льдом грязью, ждал смерти. Но подобрал его такой же шофер, перевязал, раздел, напоил спиртом и, сунув в кабину "КамАЗа", отвез в Сусуман. Пока лежал Коля в больнице, денег сыну не посылал, а бухгалтерия, не имеющая на руках исполнительного листа, не позаботилась об этом. Хотя каждый в Институте по изучению вечной мерзлоты знал, что Николай посылает двадцать пять процентов своей зарплаты сыну.

Его уже собрались выписывать, когда пришла телеграмма от Анечки, в которой бывшая жена сообщала Коле, что отказ им платить на воспитание ребенка она воспринимает, как отказ его от Олежки, потому ей ничего не остается делать, как возбудить дело о лишении отца родительских прав и перевести сына на фамилию мужа. Заодно хочет она и имя ребенку сменить √ на греческое. Коля знал, что Анечка так и не родила второго ребенка (Гриша Асариди оказался бесплодным √ пил какие-то дурацкие гормоны, когда занимался штангой, вот и результат), потому не удивился очередному предательству бывшей жены.

Тогда-то и учуял знакомый запах "дряни" в больничном туалете. Оказывается, среди старателей, прибывших в золотоносные северные края из Узбекистана, конопляной "дури" гуляет по рукам вдоволь. И цена оказалась по карману.

- От горя помогает? √ спросил у узбека.

- От всего помогает, - услышал ответ. √ Лучше водки.

"В пустыне анаши много, - думал Уфана. √ Семеныч говорит, что она именно из наших мест и пошла по всему миру. Еще с тех пор, когда хан Бабур завоевал Индию и основал там Империю Великих Моголов. Его солдаты шли в бой после того, как их окуривали дымом конопли. А родом Бабур был с Чуйской долины. Наш человек..."

Думать о Великих Моголах, о которых он читал в учебнике истории шестого класса, когда был отличником, носил пионерский галстук и не обращал внимания на черноглазую лохматую пигалицу Аню Пирипос, было приятней, чем об укравшем закатанные анашой папиросы Женьке.

Николай решил идти напрямую. Сворачивать с намеченного возле тракторной покрышки пути резона не было. Там √ к югу √ пустыня кончалась километров через сто-сто пятьдесят. Во все другие стороны она простиралась на сотни и сотни километров. Если бы он сразу сообразил, что следует идти строго на юг, он бы уже прошел половину пути, а то и более. Может быть, даже нарвался на какое-нибудь чаротное озеро, пусть даже с соленой, но водой.

Чтобы хотя бы посмотреть. Он даже не станет подходить. Потому что вокруг подобных озер, как рассказывал Адиль, √ песчаная топь, солончак. Наступишь √ и провалишься. Засосет √ и с концом.

А ему надо выжить. Добраться до Джамбула и, собрав семью, вернуться на Алтай. Домой...

Сообщение референта о смерти главврача противочумной станции потрясло Егорова. Никто из офицеров никогда на его памяти не умирал от чувства вины за гибель своих подчиненных. Стрелялись √ бывало. А что делать офицеру, если карьере каюк? Только √ пулю в лоб. Но чтобы так переживать, что сердце не выдержало √ и умереть от его разрыва! Это вызывало уважение.

Потому генерал, припомнив рассказ главврача, решил позвонить в Москву и рассказать хоть и дальнему, но все-таки родственнику √ министру здравоохранения СССР √ о пропавшей экспедиции. Может тот прикажет √ и пришлют в пустыню спасательную экспедицию. Спортсменов они спасают, отчего же медиков не спасти?

Но Пиотровского не оказалось ни дома, ни на даче √ в субботу он, как и все министры, был на заседании Совета министров, где вовсю шла драчка за финансирование и перекрой бюджета. Военные и министерство среднего машиностроения требовали основные средства бюджета направить на оборону, медики и миннаробраз √ на здоровье и обучение.

Тогда генерал приказал референту связать его с командиром военной вертолетной части, расположенной возле Зеленого базара.

Полковник внимательно выслушал начальника штаба ГО и пообещал после окончания стрельб на полигоне Акжар послать десяток вертолетов к Бес-Кепе и, в случае обнаружения там людей, привезти их в город.

- Вот и все, - сказал генерал Жене Агишеву. √ Сегодня эти противочумники будут в Джамбуле. Зря твой знакомый так переживал.

К обеденному перерыву в лагерь пришли почти все. Даже Семеныч с Женей вернулись быстро. Оказалось, что и колодец недалеко - километрах в шести-семи, и доставать ее бидончиком быстро, и нести флягу вдвоем не так уж тяжело, всего два раза останавливались по пути назад. По пути поймали четырех черепах, принесли в мешке. Адиль принес трех, Ёжиков две, Геннадий одну, зато большущую , сильную, Нина едва в руках ее удерживала √ так та боролась, пыталась вырваться.

- Хорошая черепаха! Ты молодец. √ похвалил Семеныч друга, опуская животное в большую яму, вырытую Адилем специально для пленниц. √ Наверное, с яйцами, - обернулся к Адилю, сказал. √ А колодец совсем старый. Я его сегодня как следует разглядел. Удивительно, как за столько лет песком его не засыпало. Не бетонный √ саксаулом оплетенный.

- Здесь один такой колодец, - сказал Адиль. √ Мой дед копал. Раньше скотопрогон рода Чапрашты проходил здесь. Это √ новый колодец. Старый засыпали раньше. Через старый барамчи √ воры овец √ стада нашего рода гоняли на Ташкент. Там √ дальше к Каратау √ еще один колодец был. Два дневных перехода. А этот вырыл дед, старый засыпали √ и барамчи испугались овец красть.

- Давно это было?

- Давно. До революции еще, до Большого джута. После того, как русские отобрали Аулие-Ату у Худояр-хана. Лет девяносто назад.

- Адиль, - спросил Женя, - а ты басмачей видел?

- Мой дядя √ басмач, - ответил Адиль. √ Махмуд.

- Махмуд? √ удивился Семеныч, бывший у Адиля дома и знавший его родственников хорошо. √ Не может быть! Он же √ Герой Соцтруда.

- Это сейчас он √ герой, - ответил Адиль. √ А молодой был √ настоящий джигит! Лучший пулеметчик у курбаши Султана.

Про курбаши Султана никто не знал, но и расспрашивать Адиля подробней об этом человеке ни у кого не возникло желания. А Адиль бы им рассказал, что Султан стал большим начальником в Алма-Ате, а теперь даже - член ЦК Компартии Казахстана, с самим Кунаевым за одним столом сидит, Брежнева видел, а еще раньше встречался с Хрущевым. Большим человеком при советской власти стал враг советской власти Султан Амзеев после смерти Сталина. Это Султан написал донос на Адиля и посадил его в тюрьму, он же и помилование ему добился, ре-а-би-лита-ция называется. Язык, √ как у змеи, двойной - у курбаши Султана.

Ёжиков, держа черепаху в руке, спросил вдруг:

- Кто будет убивать?

От слова этого всем вдруг стало не по себе. Захотелось спрятать друг от друга глаза и не отвечать.

- Ты бы хоть по-другому сказал, - произнес наконец Семеныч. И повторил. √ Убивать.

Ёжиков криво улыбнулся:

- Казнить, что ли?

Этот человек умел вызывать неприязнь к себе. Геннадий аж крякнул и пошел прочь от палатки, Нина распахнула рот и едва не заплакала, Семеныч искал нужное слово √ и не находил.

√ Может... Уфана? √ подал голос Женя. √ Он рассказывал: они в чимкентской партии ели черепах.

Тут нашелся и Семеныч:

- Ты ж охотник, - сказал он Ёжикову.

- Хорошо, - пожал тот плечами и, взяв черепаху за лапку, бросил в яму. √ Тащите плоскогубцы и топор, - велел. √ Зрителей прошу покинуть место экзекуции.

Нина вытащила из кухонного ящика плоскогубцы и топор, побежала вслед за мужчинами, отошедшими за палатку. Встала там и принялась поглядывать за Ежиковым, вытягивая шею и приподнимаясь на цыпочки

Пустыня наблюдала за тем, как один из людей возле палатки убивает черепах: достает плоскогубцами их головы и, оттянув над дровиной саксаула, рубит. После этого вставляет лезвие между верхним и нижним панцирями, бьет по обуху топора второй дровиной, сбрасывая прямо в песок две полные кровяные чаши.

Да, люди управлялись с черепахами быстро, затрачивали трудов много меньше орла, который подхватывает черепаху и, взлетев с ней к облакам, бросает на камень либо на большой комель саксаула. А больше никто черепах не ест. Разве что оголодавший кракал или живущий в тростниках камышовый кот, которые пробуют выковырять черепах из панцирей, но удается им такое редко. Да и есть в этой костяной броне почти нечего: голову да ножки... и еще большую печень...

Если люди начнут есть черепах, то в пустыне их не останется. Лучше съесть самих людей...

- Уфана приходил? √ спросил вдруг Семеныч. √ Песчанок приносил?

- Нет, - ответила Нина. √ Не приходил.

- Он же всегда первым возвращается, - сказал Женя растерянно.

- А куда он пошел?

- На запад, - ответил Адиль.

- Пойду √ встречу, - сказал Семеныч. √ Не нравится мне это.

И стал вскарабкиваться по западному склону бархана, думая при этом не об Уфане, а о Ёжикове:

"Как он ловко нас всех уговорил не смотреть на то, как рубит черепах. Нина глянула бы √ стошнила бы. А Женя от вида крови и вовсе бы аппетит потерял. Интересно, Адиль есть будет? Он √ казах, у них черепаха √ это что-то вроде лягушки. Они и рыбу-то не едят √ казахи из пустыни. Им только баранину подавай. Или конину..."

Навстречу Семенычу шел Уфана. Брёл, как пьяный, ноги заплетались. Два √ только два - колоска конопли он в распадке нашел, уже полузасохших и обдутых ветром, но стебель и обвисшие листья там еще были √ их Коля на радостях их скурил. И теперь чувствовал себя человеком счастливым, готовым весь мир обнять и расцеловать.

- Семё-оныч! √ пропел он, расставляя в стороны руки. √ Ты меня ищешь? Вот он я! Вот мои колонии, - показал на белеющие на кустах мешочки для грызунов. √ Нет ни хрена. Все песчанки повывелись.

Семеныч резко развернулся и молча пошел назад. Уфана поспешал за ним, болтал, не переставая:

- Ты вот начальник, да? А я √ подчиненный. А перед смертью мы оба одинаковы. И перед преступлением. Потому что тесть мой √ преступник, а сидел в дисбате я. Потому что всем наплевать: кто виноват. Важно, чтобы кто-то сидел. Вот мы тут сидим √ и все знаем, что совершаем преступление перед человечеством. А сидеть тебе. Потому что ты √ начальник... √ внезапно остановился, осененный идеей. √ А ты знаешь, я могу и за тебя посидеть. Хочешь?

- Нет, - ответил Семеныч, не оборачиваясь.

- А я могу, - решил быть великодушным до конца Уфана. √ Я, ты знаешь, теперь все могу. У меня ничего нет. Был дом √ не стало. Была жена, был сын, была мать. Где они? Мне нечего терять. А в тюрьме даже кормят. Три раза в день. И воды мно-ого!

- Коль, - перебил его Семеныч, - ты что √ накурился все-таки? Как сумел? Я ж папиросы тебе подменил.

- Ты? √ изумился Уфана, успевший придумать страшную казнь для Жени да уже забывший какую именно, и рассмеялся пьяно, погрозил пальцем. √ А я ведь предполагал... Предполагал... √ и вдруг разразился рыданиями. √ Не прощу! Век свободы не видать! Даже ты, Семеныч, даже ты!.. √ бросился вперед, схватил Трыкина в объятья, стал целовать, слюнявя лицо зоологу. √ Семеныч! Друг!

- Дурак ты, Коля, дурак... √ говорил ему Семеныч, похлопывая по плечу.

- Дурак... √ согласился Уфана и покорно опустил плечи.

"Шестьсот тридцать два... Проклятый бархан... шестьсот тридцать три... Нет, до двух тысяч не досчитаю... Шестьсот..."

Солнце пекло сверху, песок √ снизу. Пот выступал и тут же высыхал на лице, соль собиралась в корку и стягивала кожу... пересохло и во рту, и в носу... в носу √ до рези...

Вода в теле убывала и убывала...

Сообщение летчиков о том, что ни палатки, ни участников противочумной экспедиции они на территории, отмеченной у них на картах, не обнаружено, вызвало у командира вертолетной части раздражение. Или старый танковый генерал из ума выжил, или ему дали неправильные координаты. Его офицеры были настоящими асами, он был уверен в их профессионализме точно так же, как и в своем.

Об этом полковник и сообщил начальнику штаба гражданской обороны.

Генерал согласился, что координаты, данные штатскими, могут быть и не правильными. Потому попросил полковника послать вертолеты не только на Бес-Кепе, но и чтобы военные летчики осмотрели территорию пустыни вокруг этого ставшего таинственным, как Бермудский треугольник, плато.

- Вы должны найти их раньше гражданских, - сказал он. √ А то с городского аэропорта вертолеты там барражируют уже второй день.

- Мы их найдем, - уверенно ответил полковник и, обернувшись к начальнику полетов, приказал тому разработать систему полного и детального обследования той части пустыни Муюн-Кумы, что находилась между селом Кенес и пустыней Бет-Пак-Дала.

Трыкин с Уфаной молча смотрели на лагерь с вершины бархана. Выцветшая двенадцатиместная палатка и одноместная √ для Нины √ рядом, гора саксаула, очаг с шлейфом дыма. Неподалеку колдует над ямой Ёжиков, бьет по чему-то саксаулиной, разнося раскаты по всей ложбине между четырьмя барханами, донося и сюда сухой звук.

Семеныч подтолкнул Уфану.

- Иди один. Скажи, что капканы долго проверял.

Так и спустились √ будто каждый сам по себе: сначала Колька, потом Семеныч. Чтобы выглядело, будто не зоолог сезонника нашел, а тот сам пришел в лагерь.

В палатке все лежали на постелях и слушали Адиля. На Уфану внимания не обратили.

- Давно √ еще до Тимура-Хромца √ здесь проходил главный караванный путь, - рассказывал старший дератизатор. √ Казахи брали дань с китайских купцов небольшую, защищали их от разбойников. Но делали это с умом: разбойников не уничтожали. После того, как великий Чингиз обезлюдил Великую Степь, даже разбойники были нужны нам и нашим женщинам. Но пришел Тимур √ и начал убивать казахов. Да так сильно истребил, что весь Большой Жуз ушел в Афганистан. И жили мои предки на чужбине триста лет. А когда прошли по нашим землям калмыки, старики решили вернуться сюда. Чтобы вновь заселить земли предков. Теперь мало кто помнит об этом. Не вспоминают и о чуме, которая много раз уничтожала мой народ наполовину. Потому что люди быстро привыкают к хорошему. И еще быстрее забывают сделанное им добро. А вот зло помнят хорошо... Про Худояр-хана до сих пор рассказывают страшные сказки. Я вам расскажу...

- Итак, мужики, - прервал Трыкин размеренную речь старшего дератизатора, - Ёжиков уже черепах накромсал, в кипяток бросил. Накрывайте на стол.

- Чего накрывать-то? √ удивился Женя. √ Ничего же нет.

- Тарелки, ложки, кружки, цветы.

- А цветы зачем?

- Для красоты, - улыбнулся Семеныч. - Праздник у нас √ выжили.

Николай шел...

Комбинезон на нем стянул пот с тела и уже не сох. И не считал Николай уже шагов. Просто то шел, то падал, потом лежал, вставал и снова шел, чтобы упасть, отдохнуть и вновь встать, и опять идти... Шел прямо на юг, следя за солнцем, не обходя даже барханов, взбираясь на них и спускаясь. Иногда поднимался по бархану долго, по несколько раз падая, стекая вместе с песком, но потом поднимался и то шел, то полз, чтобы забираться наконец на вершину и скатиться вниз то на заднице, то кубарем.

Однажды чуть не наткнулся на варана. Глянули друг на друга немигающими глазами: Николай √ красным от усталости и боли, варан √ желтым с вертикальным, как у кошки, зрачком.

"Надо же какая большая ящерица, - подумал. √ Или брежу".

Варан крутанул по песку хвостом, блеснул раздвоенным языком из плотно прикрытого рта и побежал прочь в раскорячку. Второго варана √ самку, охраняющую кладку яиц, зашипевшую при виде человека √ он не заметил и не услышал.

Спустя час Николай скатился с бархана и оказался на хорошо наезженной дороге. Постоял, тупо глядя на две колеи, собрался было уже пересечь ее и идти дальше, но по дороге веселым галопом пронеслась ящерица-круглоголовка, подтянув его взгляд за собой.

И тут в поле зрения Николая попало бетонное кольцо колодца. Мотора на нем не было, да и стоящий неподалеку чабанский домик полуразрушен. Но раз дорога наезжена, то место это люди посещали, понял Николай. Точнее, понял не разумом, а существом своим одним осознал, каждой клеткой тела. Потому резко свернул вправо и пошел по следам ящерицы к колодцу.

Подошел, оперся животом на бетонный край, глянул вниз. Глубоко √ ох, как глубоко! √ блестела вода с торчащим вверх хвостом мотором Д-2. Штука эта стояла когда-то наверху и вращала вал, на котором был приделан опущенный вниз бесконечный ремень. Мотор вращался, лента двигалась вниз, потом намокшей поднималась наверх - и стоящий возле мотора скребок соскабливал с нее воду в желоб. Но кто-то из проезжих здесь людей "пошалил" то ли спьяну, то ли по дури своей √ и сбросил мотор в колодец.

Зато рядом лежала бухта ржавой проволоки от сгоревшей здесь автопокрышки. Запах воды и ожившая надежда придали Николаю сил. Он аккуратно размотал проволоку, привязал к концу ее фляжку и стал опускать в колодец.

Опускал медленно, боясь задеть ею о стену колодца или мотор, ибо ржавая проволока могла не выдержать удара, сломаться... Метр за метром, метр за метром...

Дно фляжки ударилось о что-то невидимое сверху и то, что боялся Николай, произошло √ проволока лопнула и фляжка упала на мотор.

Николай закричал диким, нестерпимым собственным ушам голосом...

- Семеныч, - сказал Колька, когда после обеда все развалились по раскладушкам, и каждый занялся своим привычным делом: Ёжиков перелистывал Библию, Женька решал свои задачи, Геннадий притворялся спящим, Адиль штопал старый мешок, зоолог разложил бумаги с абрисами и вписывал что-то в них. √ Может, я схожу черепах пособираю?

Мысль его была проста: теперь, когда угроза смерти от голода и жажды исчезла, пора бы и заняться сбором конопли. Ибо если нашел он те два стебелька, то могут оказаться здесь и еще хотя бы несколько пусть даже отцветших и засохших соломинок. А черепахи... черепах он наберет хоть сто штук, если надо...

- Нет, Коля, - ответил Семеныч и, подняв голову, встретился с сезонником глазами. √ Ты знаешь, почему.

- Ложись, Уфана, не дергайся, - сказал лежащий с другого бока от Кольки Женя.

- Да что вы, в натуре! √ вскричал было Колька, решив послать всех подальше и уйти из лагеря без спросу. √ Уф-ана-ях-пах-чих-пах-сука-в рот-позор-ники!

Резко развернулся √ и увидел стоящего у выхода из палатки Ёжикова. Было в его взгляде нечто такое, что разом успокоило Кольку...

Уфана узнал таких в дисбате. Тот парень прибыл в военную тюрьму на полгода позже Кольки. Получил два года за то, что дал по морде оскорбившему его офицеру. А через неделю ударом кулака убил дисбатовского садиста-старшину. С улыбкой сел в машину, увозящую его в наручниках в трибунал, а на следующий день стало известно, что парня приговорили к высшей мере. Он, как рассказал дисбатовцам замполит, не написал даже прошения о помиловании.

- Такие люди верят только в себя, - сказал замполит, - только по себе меряют остальных. Таким не место в человеческом обществе.

Таких людей Уфана боялся панически. Потому шумно вздохнул, опустил голову и пошел к своей раскладушке.

Фляжка так плотно застряла среди хитроумных ответвлений и деталей полузатопленного мотора, что Николаю никак не удавалось вытянуть ее проволокой, свернутой на конце крючком. Было что-то дикое, нереальное в том, что находится он в двадцати метрах от воды и при этом умирает от жажды.

Вспышка ярости прошла √ и теперь он чувствовал бесконечную усталость. Николай уже не мыслил √ точнее, не рассуждал словесно, а просто ориентировал себя в пространстве: сверху √ солнце и смерть, снизу √ песок и смерть, сбоку √ жара и смерть... и лишь там, глубоко, глубоко притаилась жизнь... Она тянет к себе, манит:

"Прыгни!... Это так легко √ перевались через край, а там..."

Но он не переваливался, ибо тоненький, чуть заметный огонек любви к жизни еще теплился в нем. Устав возиться с проволокой и фляжкой, Николай с трудом вытащил длинный ржавый крючок из колодца и рухнул рядом с бетонным кольцом. Тело быстро слабело, глаза слипались..

"Нет! Только не спать! - запищал огонек. √ Это опасно!"

Николай расстегнул ворот комбинезона, рванул его √ пуговицы полетели прочь, а груди не стало прохладней. Это его удивило, он подул на торчащие комом курчавые черные волосы √ предмет потехи товарищей с шахты, которые утверждали, что заросший шерстью Николай должен тратить на мытье воды и времени больше, чем вся бригада вместе взятая.

А жена говорила:

"Много волос на груди - значит, будешь счастливым. И богатым".

Николай не стал богатым... Зато нашел колодец. Значит, и вправду счастливый. От мысли этой он приободрился и, спрятавшись в тень от колодца, сел, привалившись к нему спиной.

- Спуститься вниз? √ спросил сам у себя вслух.

И тут же ответил.

√ Нет, это было бы безумием... √ ибо сил на то, чтобы просто спуститься, упираясь ногами и спиной в стенки, не упасть и не разбиться, не было. Тем более не останется их после того, как он напьется и замерзнет.

Взгляд его уперся в собственные ноги. Вот! Прямо в лицо смотрел ему огромный, порыжевший и корявый кирзовый сапог.

Николай вновь почувствовал прилив сил. Стянул сапог с ноги и, проткнув голенище, продел в дыру проволоку. А потом лихо, через голову швырнул его в колодец, удерживая в ладорни скользящую между пальцев проволоку, становящуюся с каждой секундой все горячее и горячее. Настороженное ухо его услышало негромкий удар, а потом слабый всплеск.

Он быстро вскочил на ноги, глянул вниз. Сапог утонул полностью.

- Только бы выдержала проволока! √ взмолился он. И принялся осторожно тянуть ее, глядя, как колышется синее небо внутри голенища, как по кирзе текут вниз струи и капли, звучно шлепаясь в воду и о железо мотора. Когда сапог оказался около края колодца, Николай схватил его свободной рукой, потом, бросив проволоку, второй √ и нырнул в голенище головой...

"В-О-Д-А!" - простонало тело, ощущая кожей лица, темени, шеи, груди не то первозданную прелесть материнской утробы, не то сладость пращурских инстинктов, когда были мы еще не животными, а рыбами, инфузориями, водорослями и жили во тьме морских глубин...

Телеграмма, пришедшая на главпочтамт города Алма-Аты из Джамбула с просьбой о помощи членам противочумной экспедиции, оказавшимся в пустыне в бедственном положении, была тотчас же отнесена в здание Совета Министров Казахской СССР, расположенном через сквер и площадь, и передана стоящему на входе милицейскому лейтенанту.

Тот положил ее в ящик для корреспонденции и тут же забыл о бумажке, которую, разумеется, не стал читать. Дежурства по субботам он любил как раз за то, что во всём здании Совмина оставалось от силы десять человек, никто не мелькал перед глазами, ничего не требовал, можно было не стоять навытяжку, как в рабочие дни, а сидеть, вытянув ноги, а то и подремать...

Субботняя корреспонденция не требовала, как правило, быстрой прочитки дежурным общего отдела Совмина, потому телеграмма могла пролежать и до понедельника...

Все в палатке спали. Кроме Семёныча и Уфаны.

"Следит..." √ подумал о зоологе Колька с ненавистью, а потом вдруг спросил:

- Сколько времени там?

- Без пяти четыре.

- Может, подъем? Пора.

- Пусть поспят, - возразил Семёныч, обычно требующий твердого исполнения распорядка, то есть заставлял сезонников уже в четыре, сразу после спада жары, выходить на работу. √ Пусть голод сном забьют.

- За пять минут?

- В нашем положении и пять минут √ хлеб... Жаль поохотиться нельзя.

- Почему? √ искренне удивился Уфана, ибо после возвращения Ёжикова без зайца надеялся, что сам Семёныч займется заготовкой мяса.

- После поймешь, - ответил зоолог не сразу. - А пока┘ буди ребят.

Колька рявкнул √ и заспанные, взлохмаченные сезонники стали подниматься с постелей. Адиль уж стоял возле своей раскладушки, бодрый, словно и не спал вовсе. Он и сказал:

- Ты, Уфана, оставайся дежурным. Помогать Нине.

- Правильно, - согласился Семеныч. √ Я тоже останусь. А по твоим капканам пройдет Адиль. Сколько у тебя колоний, Николай?

Глаза Уфаны забегали.

- Ты что, Семеныч? - возмутился он. √ Не веришь мне?.. По три капкана на колонию ставлю. Как всегда. Только впереди √ две колонии, а остальные четыре √ далеко. Я один только и найду.

- Ну вот, завтра и найдешь, - согласился Семенныч. √ А Адиль с первых двух капканы соберет. √ и объявил, уже всем. - Сейчас пойдем к "заразке" - и каждый получит по кружке воды.

Колька от своей доли не оказался, но, выпив воду, ушел в палатку и рухнул на свою постель. Отвернулся от вошедшего вслед за ним зоолога. Драться и ссориться с начальником зоогруппы он не смел. Семеныч однажды на базе себя показал: руками свернул в спираль на собственном локте прут рифленный для бетонных работ. Дал ребятам попробовать распрямить - ни у кого не получилось. Тогда он сделал это сам.

- Раздевайся, - пркиазал Семеныч, встав над сезонником.

- Зачем? √ удивился Уфана.

- Я тебе свои шмотки дам.

В одежде Кольки анаши не прятал никогда. Опыт дисбата. Только под матрасом на брезенте раскладушки была заначка √ старое трико с карманом и пакетиком на пару доз чистой марихуаны.

- Нет у меня ничего! √ заорал Уфана, вскакивая с постели, ибо по армейскому опыту знал, что враги любят бить пинками лежачего. - Не имеешь права!

- А вот тут ты ошибаешься, Коля, - услышал в ответ. √ Раньше √ не имел. А сейчас у нас √ военное положение, а я √ капитан корабля.

- Какой капитан? Какого корабля? √ закричал Колька, ища глазами щель между раскладушкой и Семенычем, чтобы прорваться в нее и выскочить из палатки. √ Чё привязался?

Семеныч протянул руку √ и содрал с Уфаны рубашку. Та с треском поползла.

- Ты чё, справился, да? Сильный, да? √ взвизгнул Колька, и вдруг, сам не понимая зачем, стал срывать с себя одежду, бросать на пол и кричать. √ На, подавись!.. Вот тебе!.. Вот!.. Вот!

Оставшись совсем голым, даже без трусов, он упал лицом в подушку и разрыдался.

- Убегу! √ стенал при этом. √ Все равно убегу!... Теперь точно убегу!

Зоолог молча собрал ошметки одежды и, не слушая Колькиного: "Тебя за меня расстреляют!" - пошел к затухшему было огневищу и сунул тряпье под чугунную плиту. Сказал сидящей там и оторопевшей от вида происходящего Нине:

- Ты не переживай, девонька. Все будет хорошо. Держись.

- Я знаю, Владимир Семеныч... √ тихим голосом ответила она.

Уфана, прислушиваясь к их разговору, тихо соскользнул с постели, прополз между раскладушками и нырнул под опущенный со стороны солнца полог палатки.

Вынырнул наружу, ослеп от света, зажмурился на мгновение, чтобы осторожно разомкнуть глаза и... увидеть перед собой Семеныча.

- Теперь понял? √ спросил зоолог.

- Чего?

- Почему я ружье в лагере буду держать, почему не пойду на охоту.

Уфана медленно разжал кулаки, опустил голову и ссутулился. Теперь, понял он, нет у него врага большего, чем этот человек.

Николай спал. Но перед тем он вылил на себя пять сапог воды, выпил шестой, не обращая внимания на бензиновое зловоние, исходящее от нее, а также на запах грязной кирзы и пота от подметок, которые он второпях не вынул. Разомлев и икая, рухнул в тень подле колодца √ и сразу уснул...

Спалось хорошо, без кошмаров, тело набирало силы, но в желудке короткими толчками билась тупая боль. От особо сильных ударов он просыпался, пялился безумным взглядом в бетон, а потом вновь проваливался в сон.

Старая гюрза проползла мимо, сердито шипя на полумертвого человека. Людей кусать нет смысла, их потом не съешь. А яд потеряешь┘

Когда Николай проснулся, солнце уже не пекло. И черепах не слышно┘

Хотелось не пить, а есть. Точнее пить хотелось тоже, но есть √ сильнее. В книгах о путешественниках, читанных им в детстве, в таких случаях грызли сапоги и брючные ремни. Варили √ и грызли. Только было это при царе Горохе. Сейчас ремни либо пластмассовые, либо из кожзаменителей, а сапоги имеют верх брезентовый, а низ пропитан такой химической заразой, что и через пять лет разрежь его √ синяя внутри ядовитая полоса.

"Спички есть, кустики вон... Если поджечь веточки и поджарить сапог?"

Но тут опять пришла боль, Николай скорчился, завертелся на песке, но быстро нашел положение поудобнее, и задремал, баюкая не унимающийся живот...

Пока Уфана одевался в брюки и рубаху зоолога, Семёныч перетряс его постель, обнаружил трико и, не заметив заначки, вышвырнул тряпье наружу.

- Нина! √ крикнул. √ Брось это в огонь!

Колька проводил трико тоскливым взглядом. Он предчувствовал долгую и мучительную ночь, во время которой нервы его будут собраны в во множество рассыпанных по телу кулаков, мускулы начнут сами по себе стягиваться, болеть, суставы станут ломить, а легким и горлу перестанет хватать воздуха.

Подобный приступ случился с ним с полгода тому назад, когда денег на анашу не стало, а расчет за выгрузку ящиков яблок в плодо-овощном магазине он не получил √ продавец решил бичей обжулить. Узбек на базаре в долг "косяка" не дал, а в желудке у Уфаны стоял такой же вот свинцовый кол...

Вот тогда-то Уфана впервые украл. Это было постельное белье, сохнущее на веревке во дворе двухэтажного дома. Украл √ и тут же загнал старухе, убирающей столы в пивнушке. Побежал на базар, а узбека на месте не оказалось.

С горя Уфана купил бутылку водки и напился. Но не помогло. Организм требовал наркотика, началась ломка, он был уж готов умереть...

Утром оказалось, что в овощном магазине выбиты все стекла, и нашедший Уфану в люке теплосети продавец принес Кольке целых пять доз хорошей, чистой анаши.

А как быть теперь? Как смыться от Семеныча и найти хотя бы пару листочков конопли?

Именно эти вопросы мучили Уфану. Он уж и забыл, что вместе с одеждой сгорела и карта, на которой он зарисовывал богатые коноплей места пустыни со ссылками на топографические привязки и цифры кварталов. Для этого он и поехал в эту экспедицию, для этого и сохранил узбек Колькин паспорт, который Уфана однажды заложил за три "косяка".

- Будет карта с полями шаны, - сказал узбек, - будет у тебя, Уфана, и паспорт, и один косяк бесплатно. Целый год. А не будет карты √ тебя зароют.

- Целый год! - повторил за ним Колька, и потом повторял эту фразу про себя весь сезон: "Целый год!"

- Коля, - прервал его мысли Семеныч. √ Ложись-ка ты лучше спать. Тебе же совсем плохо.

Уфана почуял слабость в ногах и свежесть от капель пота на лбу. Косо глянул на зоолога, молча плюхнулся на раскладушку, подумав при этом:

"Не железный же он. Уснет √ и я смоюсь".

Семеныч же подошел к постели Ёжикова, взял лежащий в изголовье черный толстый томик. Лег, полистал, принялся читать вслух:

- "Слова Екклезиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме. Суета сует, сказал Екклезиаст, суета сует √ все суета. Что пользы человеку от всех трудов его, которые трудится он под солнцем? Род проходит и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце и заходит, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя. Все реки текут в море, но море не переполняется; к тому месту, откуда руки текут, они возвращаются, чтобы оттуда опять течь..." √ отложил книгу, сказал:

- Ерунда все это. Хотя и звучит будто бы и умно... Для тех, кто просто живет: царь там или слуга царский, сказано правильно... Вот, кабы попробовал этот царь не жить, а выживать √ запел бы по-иному... Екклезиаст этот... Мудрствования только завораживают людей, ничему не учат, пользы не приносят... Я так думаю, что за тысячелетия существования человечества люди успели продумать обо всем √ и найти оптимальные условия для совместного выживания. В сказках, по-моему, сказано все правильно: от начало √ и до конца А любители поумствовать рождают в своих фантазиях монстров √ и разрушают психику. Этот Екклезиваст √ из таких...

Колька не слушал зоолога. Он пытался отвлечься от мыслей об анаше. Но в голове пульсировала боль, во рту копилась слюна - вязкая и сладкая...

- Ску-учно! √ провыл он почти что по-волчьи.

- Пошли повеселимся, - согласился Трыкин и вскочил с раскладушки. - Дров надо набрать.

- Да ты что, Семёныч! √ взвился Колька. √ У нас дров - гора! Еще в первый день набрали. Когда твой Генка всю воду выжрал.

- Да, Геннадий √ мой друг, - согласился Трыкин. √ Но идти надо нам с тобой. Ломать саксаул и готовить большой костер.

- Зачем большой?

- Ориентир в пустыне, - ответил зоолог. √ Больше трех дней нас в том краю пустыни, где мы должны быть по плану, искать не станут. Начнут облеты по всем точкам. Самолетами.

- А палатка? √ спросила прислушивающаяся к их разговору Нина. √ Она же большая.

- Палатка выцвела, сливается по цвету с песком. Сверху ее не разглядишь.

Семеныч поднял лежавшее с дальнего бока от Уфаны ружье, велел:

- Пошли... - и рукой подтолкнул сезонника к выходу.

Под вечер Николай почувствовал, что бетон колодца вытягивает его собственное тепло √ и откатился от колодца. Его стошнило при этом, но он уже не обращал внимания на пустяки. Свернулся калачиком, кое-как натянув на обнаженные плечи комбинезон, и вновь заснул.

Откуда-то прилетела трясогузка. Она поклевала из темного пятна возле рта человека, недовольно скрипнула и упорхнула┘

Пустыня оживала, наполняя мир шорохом вылезающих из нор грызунов и приготовившихся к кровавому пиру мелких хищников. Наступало время жизни активной √ сумерки...

Телеграмма покойного уже главврача джамбулской противочумной экспедиции пролежала в ящике для поступившей от граждан корреспонденции до шести часов вечера, когда один дежурный общего отдела сменяет другого. Первый дежурный, выходя из здания, заметил в ящичке эту единственную там бумажку, взял её и, не прочитав, сунул в карман.

Решил просмотреть "жалобу трудящегося" попозже - сейчас он спешил в кинотеатр "Арман", возле которого у него была назначена встреча со студенткой КазГУ, которая значительно превосходила по красоте его собственную жену, но во всем остальном ей столь же значительно уступала. Жена инструктора общего отдела Совмина была из рода Саджа, папа ее сидел более десяти лет во главе Северо-Казахстанской области в должности председателя облисполкома, а у студентки отец был всего лишь главным зоотехником одного из совхозов Талды-Курганской области. То есть мук выбора он не испытывал. Хотя молодой красотке и хотелось бы иметь в качестве мужа столь солидного человека, как инструктор одного из отделов Совета Министров.

Встретив девушку возле кинотеатра, он при виде ее очаровательного ротика и изящно подведенных бровей напрочь забыл о взятой им со стола милиционера телеграмме и, когда сунул руку в карман, чтобы достать кошелек, то обнаружил там какую-то совсем не нужную бумагу √ и тут же выкинул ее. Не в урну, конечно, а просто бросил на асфальт...

Вечером в палатке о решении Семеныча вылечить Уфану от наркомании узнали все.

Что удивило Кольку, так это реакция их. Все, оказывается, знали о том, что Уфана курит анашу, просто не считали нужным говорить с ним об этом.

- Поэтому Колю надо сторожить постоянно, не спускать глаз, по очереди, - продолжил Семеныч. √ Эту ночь буду спать я, а сторожить останется... - обвел взглядом сезонников, - Ёжиков. Согласен?

Тот в ответ лишь пожал плечами.

Переспрашивать было глупо, потому зоолог сказал:

- Вот и хорошо, - после чего передал Ёжикову ружье.

- Жалко, - вздохнул Адиль. - Из ружья надо зайца стрелять.

Люди смотрели на него сочувственно. Ибо все заметили, что навар из черепашьего мяса Адиль хлебал, а мясо есть не стал, даже не прикоснулся к нему. Не спрашивали почему √ и так знали, что казахи рода Чапрашты черепах не едят, считают их животными грязными.

Он спал, изредка икая и срыгивая тухлую воду. Вонь шла от шофера особая √ предсмертная. Такая не привлекает хищников, а пугает их. И лисицу-каракала с двумя молодыми лисятами, впервые вышедшими на охоту, и семью колючих ежей с ежатами, ловящими в свете звезд и луны мотыльков и прочую насекомую мелочь.

Пусть умирает человек, решила пустыня. Возле заброшенного колодца √ километрах в десяти к северо-востоку √ растет большой саксаул с гнездом стервятников на плоской вершине. Птенцы уже выросли, пора бы им полетать и самим поклевать мяса...

Кенес гулял!

На тое, который случился в помещении противочумной станции совершенно спонтанно, ибо сам врач по никому непонятной причине решил купить и зарезать сразу двух баранов, пригласил сначала директора с главным зоотехником и главным бухгалтером, а потом, поговорив по телефону с Джамбулом, повеселел и созвал всех мужчин села, не уехавших с овцами на джайляу, на праздник. К вечеру в Кенес прибыл сам председатель райисполкома, тоже с ящиком водки и с двумя баранами, которых велел тут же зарезать и приготовить бесбармак. Он тоже не сообщил о том, что за праздник и, если спрашивали его о причине подобной щедрости, то отвечал:

- После узнаете.

После, так после. Кому какое дело, если и мяса вдоволь, и водка льется рекой. К тому времени, когда свет на западе совсем потух и по небу рассыпались мириады светящих в здешних краях особенно ярко звезд, гуляло все село: и мужчины, и женщины, и старики, и дети. Собаки обожрались недоеденными костями и, развалившись вдоль глинобитной стены сарая, в котором во время возвращения зоогруппы на базу спали сезонники, следили сонными глазами за пьяными и куражливыми людьми, даже не рычали.

"Кто тут √ инспектор? √ думал Сагинтаев, вглядываясь в расплывающиеся перед его глазами лица. √ Вроде бы все свои... Не-ет... Прячется гад! Москвичи - они хитрые..."

Язык председателя райисполкома во время тостов заплетался, мысли были вразброс, глаза норовили закрыться, но впереди был бесбармак √ венец казахского пира, надо держать себя в руках и не показывать, как ты устал. Все-таки проехать девяносто километров через пустыню, пусть даже по трассе, это √ не шутка.

Сабит же едва сдерживал бьющуюся из груди радость. Так и подмывало закричать:

- Теперь главный врач областной станции √ я! Старик умер! Я - главный чумолог области!

В это утро росы не было. Совсем. И солнце печь стало сразу, как только появились первые лучи его над барханами. Все живое попряталось в норы. Лишь несколько человек лежали в старой, выцветшей палатке, да еще один спал у колодца с тухлой водой┘ Тихий час┘ мертвый час┘

С похмелья вставал он всегда рано. Вот и в воскресение проснулся едва ли не с рассветом. Огляделся √ чужая комната. И женщина рядом √ чужая. Перелез через нее, осторожно и тихо оделся в разбросанные по всей комнате вещи. Трусы нашел последними, но заново переодеваться не стал, сунул их в карман и тихо выскользнул во двор.

Там на него сонно и недоуменно посмотрела стоящая под камышовой крышей навеса шерстистая, низкорослая и пятнистая от прилипшего к бокам навоза корова, зевнула, обнажив желтые клыки, не менее замызганная собака √ вот и все, кто увидел его выходящим со двора, на котором он никогда раньше не был. Долго стоял на улице, пялясь по сторонам, соображая, куда же ему идти, чтобы попасть в здание противочумной лаборатории, где была его собственная комната. Наконец понял, что идти надо влево √ и поплелся туда, не глядя по сторонам, пряча глаза. Ибо как и почему он попал в тот дом и в ту кровать, где в комнате не оказалось никого, кроме него с незнакомой женщиной, вспомнить не мог.

Не по-казахски все это. Так спят в сельских домах только женатые люди. Гостя могут положить в отдельной комнате одного. Или несколько мужчин могут спать в одной комнате. Но в общей с женщиной постели, не на полу на войлочной кошме и под ватным одеялом, а на русской кровати...

Нет, по-видимому, вчера он решил приударить за этой женщиной основательно... Только кто она? Утром он даже не разглядел ее лица. Как теперь быть?

Двери лаборатории оказались распахнутыми, хотя, согласно инструкции о режиме, должны они находиться всегда в запертом состоянии. Перед самыми дверьми сияла сизым цветом и воняла сивухой лужа блевотины, по которой гордо расхаживал петух с тремя клюющими мерзость курами. Чашки Петри с бульоном и разложенными в них внутренностями грызунов были сдвинуты с широкого стола в сторону, две из них упали и разбились. На освободившемся месте спал шофер председателя райисполкома Юра.

Сабит вспомнил все - и застонал от отчаяния...

Не быть ему теперь, понял он, ни главврачом областной противочумной станции, ни мужем дочери начальника облсельхозуправления, которую просватали ему перед началом этого сезона родители. Потому что вчера он сделал предложение шестнадцатилетней дочери совхозного ветеринара, заканчивающей девятый класс в Ак-Куле и приехавшей на выходные к родителям. С ней и провел он прошедшую ночь в постели с благословения всего Кенеса и председателя райисполкома.

- Ой-бо-ой! √ провыл он, и сел на стоящий рядом со столом для препарирования грызунов стул.

Тот поскрипел, поскрипел √ и развалился...

"Раннее утро, - читал он, улегшись спиной на бархане, как на кресле качалке, держа перед собой тетрадь Жени, где вперемежку с задачами по физике были и такого рода записи. √ Солнце еще только собиралось взобраться на барханы, чтобы уже оттуда вспрыгнуть к зениту, но мириады звезд, казавшихся ночью россыпью жемчужной, исчезли, вся пустыня вокруг меня залита нежным белым светом. Роса бриллиантовой россыпью усеяла вершинки эфемеров, и воздух столь свеж и прохладен, что кажется, что ты находишься не посреди моря песка без капли воды на ее поверхности, а где-нибудь под Москвой, на берегу Клязьминского водохранилища.

Чуть в стороне от палатки принялся делать зарядку. Дошел до упражнения: "пятки вместе, носки врозь, руки вперед, приседания начи...

... най" проглотилось. Метрах в восьми линию моего взгляда пересекала, переваливаясь с бока на бок, белохвостая золотая с коричневым отливом пера утка. За ней, попискивая, просеменило восемь золотистых пушков... Последний споткнулся, кувыркнулся через голову, встал на ножки и помчался вслед мамаше...

Огарь. По-казахски атайка. Отложила в норе яйца, вывела птенчиков, а теперь ведет их к воде. До старицы Таласа здесь, пожалуй, больше километра будет.

Последний пушок сверкнул попкой и пропал за кустиком верблюжьей колючки.

Сделав зарядку, я умылся, поел вместе с ребятами и пошел к "заразке" переодеваться. А атайка все это время шла и шла со своими утятами к тому месту, где когда-то в старину была река, а теперь осталась лишь цепь небольших озерец и болот. Ибо утка есть утка, стихия ее √ вода. Хоть и родилась она в пустыне..."

"Все ясно, - понял Ёжиков. √ Парень √ не стукач. Он пишет стихи, а не доносы" .

И вернулся в палатку, чтобы положить тетрадь Жени на место.

Солнце начало припекать. А Николай только и успел, что отмыться от исторгнутого из нутра зловония и напиться все той же тухлой водой. А еще он осмотрел развалины домика, следы машин √ и убедился, что ждать тут гостей нет смысла √ дорога не была накатанной, в домике, некогда построенном для чабана, не жили люди вот уж несколько лет. Гора овечьего навоза, принятая им было за маленький бархан, поросла лебедой, уже ссохшейся и несъедобной из-за горечи и запаха все того же овечьего помета. А ранней весной на таких вот холмах навоза росли грибы. Много грибов. Вкусных и без запаха. И белый песчаный √ особый вид, встречаемый здесь лишь и не виденный Николаем ни когда на Алтае, где белыми грибами называли боровики. И настоящие шампиньоны. И поганки┘

В домике вынуты рамы и двери вместе с косяками, а также разобраны полы.

"Все правильно, - подумал он и вспомнил рассказ Адиля. √ Воду в верховьях Таласа зарегулировали киргизы. Потом городские казахи решили разобрать Реку на каналы, чтобы создать нелепые кумысовые пастбища для начальства. Вот пустыня и стронулась с места, пошла на юг. В песках вода в зимних колодцах упала. Весной и летом в горах таяние снегов √ и вода в пустыне поднимается до глубины в двадцать метров. А к осени, когда чабанам возвращаться на зимние пастбища, в горах будут заморозки √ и вода в колодцах исчезнет".

Этот колодец с утопленным в нем мотором был именно таким...

Пить больше не хотелось. Николай вылил из сапога остатки воды во фляжку и сунул ее за пазуху. Обулся.

Прислушался. Криков черепах было не слышно. Это пугало. Почему, он не знал. Но пугало основательно. Может, оттого, что крики эти говорили ему, что он не один?

- Надо идти... Никто, кроме меня, не знает, где ребята... √ сказал он вслух √ и сам удивился тому, что думает о них, а не о себе, не о том, что легче было бы отсидеться возле воды и дождаться проезжей машины. Если есть вода, то можно выжить. Сержант Зинганшин с тремя солдатами на барже по Тихому океану сорок девять дней бултыхался без еды и воды... Но через сорок девять дней в этих краях будет самый шильде √ макушка лета с пятьюдесятью градусами в тени...

И, собрав всю волю в кулак, Николай сделал шаг. Это был, быть может, самый главный в его жизни шаг, ибо после него он уже не посмел остановиться и повернуть назад, к воде...

Зина, услышав вопрос врача о дочери совхозного зоотехника, рассмеялась:

- Да о твоем предложении ей руки и сердца уже все и забыли. Вчера знаешь какая пьянка была? Всю водку и все вино, что были в магазине, - все выпили. По домам ходили, искали у кого что осталось. А девчонку эту сам Идрис Сагинтаевич трахал вот здесь вот √ в лаборатории, а потом и Юра. Она совсем вырубилась от водки, вот чтобы никто больше на нее не полез √ к тебе и подсунули. Ты пьяный был, все расспрашивал про нее. А потом уснул. И она возле тебя.

- Это точно? √ спросил Сабит строго. √ Не врешь?

- Ты что думаешь √ я ревную? √ рассмеялась Зина. √ У меня же муж есть. Да и у тебя невеста. А девчонку эту здесь уже два года каждому начальнику и каждому ревизору подкладывают. Обычай такой.

- Какой обычай? √ обиделся Сабит. √ Нет у казахов такого обычая.

- Раньше, может и не было, - пожала плечами Зина, - а сейчас иначе даже на Доску почета совхозную ни одна баба не попадет, и совхоз миллионером не станет. Умный директор должен уметь ублажать начальство.

Словам ее Сабит так обрадовался, что тут же ухватил Зину в охапку и полез с поцелуями в шею и грудь, шепча при этом:

- Уметь ублажать, говоришь? Начальство?.. А ты умеешь?

Зина посмеивалась, повизгивала, притворялась, что сопротивляется. Словом, было им теперь ни до дочери зоотехника, ни до вчерашней пьянки, ни до машины зоогруппы, ни до кого┘

Геннадий с Трыкиным добрались до колодца быстро. Минут за сорок набрали бидон доверху и присели отдохнуть перед дорогой назад. Сюда шли так скоро, что не было ни сил, ни дыхания на серьезный разговор, а теперь вдруг оказалось, что обоим и сказать друг другу нечего.

За двадцать пять лет не было между ними подобной размолвки. Даже когда в восьмом классе отец Геннадия сказал сыну, что негоже ему дружить с гоем, и сын, послушный воле родителя, целых два месяца держался с Трыкиным отчужденно, чувства взаимной привязанности они не теряли. А когда помирились и вместе отправились на Медео кататься на коньках, то и вовсе окрепла дружба. И только однажды, когда Геннадий решил жениться на москвичке Лене, Володя √ свидетель регистрации и шафер на свадьбе, сказал другу:

- Не будь дураком. Зачем тебе эта б┘? Ищи в синагоге еврейку.

Они в тот день едва не разругались. И все равно Геннадий и тогда знал, что Трыкин √ его друг, верный друг. А сейчас что-то изменилось в их взаимоотношениях. Что-то сломалось главное, некий костяк, вокруг которого и организуется дружба.

- Чего молчишь? √ спросил вдруг Володя. √ Рожай.

Геннадий растерялся. Все, о чем продумал он по дороге сюда, стало мелким и никчемным: и оправдания своему малодушию, и объяснения, и обещания, что подобного больше не повторится √ все стало лишним.

- Ты... это... √ выдавил он из себя, - понимаешь... Не знаю даже... Вот так...

Полгода назад, Володя приехал из Джамбула в Москву в командировку и, прослышав о семейной трагедии друга, заявился к нему среди ночи, плюхнулся на диван напротив заспанного и помятого Геннадия.

- Хватит киснуть, - сказал. √ Ты же взрослый мужик! Бери отпуск √ и ко мне в Джамбул. Я в начале марта выезжаю в пустыню Муюн-Кумы, должен набрать группу сезонников. Чем брать какого-нибудь там бича, возьму тебя. Врач сказал тебе: "Смени обстановку". Вот и сменишь. На четыре месяца. Вот адрес, вот телефон. Встречу. А теперь пока. Меня такси на улице ждет.

В конце февраля Володя позвонил сам:

- Ты отпуск взял? Без содержания. Живо садись на самолет √ и сюда. Билет я оплачу.

Покорный воле друга Геннадий написал заявление с просьбой об отпуске без содержания на март-июнь, шеф, как ни странно, подписал √ и через три дня после звонка Трыкина Геннадий был в джамбулской квартире друга. На следующий же день оказался вовлеченным в предсезонную суету с закупкой продовольствия, транспортировкой и охраной, затем погрузкой на машины и отправкой в Кенес, где в земле был вырыт глубокий и весьма просторный погреб, охраняемый тамошним жителем Адилем и огромным амбарным замком. Володя оставил Геннадия в Кенесе, а сам вернулся в город, чтобы там набрать других рабочих. И с тех пор относился к старому другу ровно, словно познакомился с ним, как и с остальными, √ накануне сезона.

- В Москве ты √ кандидат наук и доцент, - объяснил Володя в первый же день полевых работ, - а здесь ты √ сезонный рабочий. А я √ твой начальник.

Это было обидно. Ибо Геннадий думал, что будет кем-то вроде заместителя зоолога в этой маленькой зоогруппе, а вышло √ такой же, как все. Даже полуграмотный Адиль выше его по рангу √ старший дератизатор. Геннадий искренне любил Трыкина, не желал ему зла, но в течение всего сезона не раз ловил себя на мысли, что мечтает о том, чтобы случилось ЧП, чтобы Трыкин растерялся √ и старый друг его Геннадий помог бы ему советом, нашел бы выход. А тут √ такой позор: выпил большую часть оставшейся для всей зоогруппы воды. А Володя вот уже три дня об этом √ ни слова...

- Жена писала? √ спросил Володя.

- А? √ вздрогнул Геннадий. √ Что ты сказал?

- Перед выездом с базы тебе письмо пришло. Он Лены?

- От мамы... - ответил Геннадий. √ А что?

Полгода назад Лена ушла от Геннадия к заведующему кафедры теоретической физики.

- Я устала, - сказала она мужу на прощание. √ Твоя диссертация меня доконала. Тебя совсем нет дома. Только работа на уме. Все время библиотеки, какие-то семинары...

Спорить было бесполезно, объяснять, что это она требовала, чтобы Геннадий защитился как можно быстрее и баллотировался на должность доцента. Да и сил, признаться, не осталось. Ибо похудел он за два года на двенадцать килограмм, приходя домой, рушился на постель, не раздеваясь, и спал до самого звонка будильника.

- Я ухожу от тебя, - сказала она решительным голосом все обдумавшей и решившейся на поступок женщины, - К... √ и назвала фамилию.

Завкафедрой теоретической физики, где Лена числилась ассистентом, был старше ее лет так на тридцать пять.

- Ты его любишь? √ удивился Геннадий.

Лена презрительно хмыкнула и отвернулась от теперь уже бывшего мужа.

- А Соня? √ осторожно спросил он, зная заранее и ответ:

- Дочь будет жить со мной. И не вздумай судиться. Наш суд всегда за женщин. А то судебные издержки государству заплатишь √ алименты будут меньше.

И далее пошло-поехало:

- Видеться вам ни к чему. Но я думаю, ты обязательно выдумаешь какую-нибудь глупость, чтобы травмировать ребенка. Поэтому сразу давай договоримся: ты будешь дважды в неделю брать Соню из садика и отводить к нам домой. В понедельник и пятницу, - назвала она дни, когда оставалась на кафедре допоздна, занимаясь со студентами-вечерниками. √ Два раза по полчаса на свидания - это нормально. А со следующего семестра расписание мы изменим.

- Где Соня? √ спросил помертвевшими губами Геннадий.

- Дома, - отрезала Лена. √ Со своим новым папой. И вот что... квартиру пока оставляем за тобой, но потом придумаем, что с ней делать. Гарнитур... Найду покупателя √ сразу продадим. Треть цены √ тебе, две трети √ нам с Соней. Думаю, это справедливо. Да и деньги нужны. Хочу этим летом в Крым Соню свозить √ нам обязательно надо к морю. Не знаю, почему это я сейчас волнуюсь √ аж мигрень. Подай элениум, что ли... Впрочем, я все лекарства забрала √ отравишься а то. Ладно уж, прошло. Сиди. Тоже мне, мужчина называется...

Когда она ушла, Геннадий три дня просидел на стуле, не двигаясь. Соседи вместе с милицией взломали двери и отвезли его в психушку. Приехали отец с матерью из Алма-Аты, поговорили с врачами, сказали Геннадию:

- Ничего, сынок. Соня все равно не наша √ мать у нее не еврейка. Вот вылечишься, мы тебе найдем настоящую жену, из хорошей семьи. И дети у нее будут настоящими, продлят род Побережских-Розенбаумов.

Ибо Побережским стал дедушка Геннадия Исаак Розенбаум √ бывший член Бунда, затем комиссар бригады в период Гражданской войны, сосланный вместе с Троцким в Алма-Ату по приказу Сталина √ после того, как стало ясно, что ВКП(б) пришла к власти "всерьез и надолго", антисемитизм в России стал крепчать. "Придет время, - говори л внуку бывший красный комиссар, - и эта власть русского быдла подойдет к концу √ и ты с честью станешь носить свое настоящее имя".

Через сорок дней врачи выписали Геннадия с диагнозом и кучей рецептов на руках √ и тут вдруг явился старый друг Трыкин со своим предложением...

- Ты меня... √ презираешь? √ спросил Геннадий.

- Ерунда. Просто теперь ты знаешь сам, что ты стоишь в этом мире, - помолчал и продолжил, обращаясь, как старший к младшему. √ У каждого свой запас прочности. У тебя √ такой. Но ты не обманывайся √ это не оттого, что у тебя сейчас в семье плохо. Просто ты √ такой настоящий. Каким тебя создали генетика и воспитание.

Геннадий не любил философии: ни ортодоксальных ее направлений, ни доморощенных сентенций. Но сейчас он готов был слушать Трыкина долго.

- Нас сейчас шестеро, а, по сути, мы все не вместе, а каждый сам по себе, - продолжил Володя. √ И коллектива у нас нет. Как нет, впрочем, ни у кого из нас желания жить в коллективе. Оттого-то мы все и оказались здесь. Чтобы знать, что мы стоим... √ поймал взгляд Геннадия и закончил. √ Ты √ не наш, ты √ просто гость. А гостю прощается многое...

"Четыреста пятнадцать... √ считал Николай шаги свои, - четыреста шестнадцать..."

Перед глазами его √ следы тушканчика. Ночью длинногогие чертенята скакали по колее, ловили мошкару √ и наследили. Прыжок тушканчика √ один шаг Николая, удобно считать...

Он все время смотрел на эти едва различимые следы и совсем не поднимал головы. Потому не видел медленно кружащегося над ним стервятника...

В шестидесяти километрах к северо-западу от бредущего от старого колодца человека два мужчины несли один бидон. Молча. Тридцать шесть литров воды глухо плескалось, заставляя их идти не в ногу, вразнобой. И более ни звука...

Пустыне были эти двое неинтересны. Незваные гости, пришли √ и уйдут. Ибо сила воли и смекалка одного спасут обоих. Так было у людей всегда, испокон веков. Потому что люди не едят друг друга. Если они люди, конечно...

На самом подходе к лагерю Семеныч вдруг сказал:

- Как вернемся на базу √ не уезжай. В смысле, не увольняйся. Уедешь √ сам себя предашь, точку поставишь. Уже там √ в Москве √ совесть замучит. А останешься с нами, перетерпишь осуждение √ тем и заплатишь за страх. Все мы √ животные, все хотим жить. Но парниковые условия губят людей.

Геннадий молчал, словно не слышал.

Они переменили руки и стали взбираться на бархан, с которого останется только спуститься √ и они в лагере.

Выдохся он после третьего привала, то есть через полторы тысячи прыжков тушканчика. Да и следы исчезли. Остались на песке лишь давние отпечатки протектора автомашины, которая могла свернуть сюда только с той дороги, которую можно было посчитать за трассу √ путь на Бес-Кепе, столообразного двухсоткилометрового плато посреди все той же пустыни Муюн-Кумы, поднятого над остальными песками метров на шестьдесят. Там много саксаула, его заготавливают и вывозят в город по одной√две машины в неделю. Трасса эта √ последняя надежда Николая. И еще - фляжка, из которой он так до сих пор и не отпил ни глотка воды...

Но на тысяча пятьсот тринадцатом шаге ноги у Николая подкосились √ и он упал сначала на колени, потом завалился набок.

- Надо пить... √ прошептал ссохшимися губами. √ Пить и есть...

Мочился он давно в штаны, потому не удивился, ощутив влажное тепло между ног, растекшееся по поверхности комбинезона до самого живота. Перевернулся на другой бок, достал фляжку и, отхлебнув глоток, завернул крышку, сунул воду на место. Живот ответил резью.

"Надо идти, пока не сдохну", - подумал он, и медленно встал на колени.

Это была последняя мысль, сформулированная им четко и понятно. Потом он лишь считал шаги и ни о чем не думал. Ибо вступил он в то полусумрачное состояние, которое превратило его из человека в просто живое существо. Он шел уже без мыслей и ощущений, пересекал пространство. Из ниоткуда в никуда...

Алтухов, узнав о том, что военные вертолеты тоже прочесывают пустыню, позвонил в часть, и узнал, что те ищут потерянную экспедицию.

- И мы ищем, - признался он.

- Да иди ты! √ поразился полковник. √ А кто оплачивает?

- Никто.

- Тогда оставь это дело нам, - сказал командир вертолетной части. √ У нас горюче дармовое, государственное, а у тебя хозрасчет. К тому же я поставил на машины фотоаппараты. Что ребята глазами не заметят, то мои спецы на фотографиях обнаружат.

- Спасибо, - сказал Леонид Иванович с облегчением. √ А то мы всю экономию сожгли и в долги государству залезли. Только просьба к тебе, полковник... Как найдешь ребят √ сразу сообщи. Успокой совесть.

- Само собой.

Так четырьмя вертолетами над пустыней стало меньше.

- Расскажи о других, - попросил Геннадий.

Трыкин пожал плечами.

- Нормальные ребята, - ответил он. √ Всё у всех, как полагается. Только Уфана √ анашист, вот, что плохо. А остальные ведут предугадываемо. Разве что...

- Ёжиков, - подсказал Геннадий.

- Да, Ёжиков √ тип интересный. Такое впечатление, что он ждет конфликта, чтобы тут же предотвратить его. Помнишь историю с черепахами? Сначала назвал это убийством, а теперь каждый день им головы рубит, никому не разрешает даже посмотреть.

Геннадий знал, что это не совсем так √ Нина нашла удобное место и оттуда подсматривает за этим действом. Зачем вот только это ей? Красивая девушка┘ как Лена. Но сказал о другом:

- А ты ружье Ежикову доверяешь.

- И ружье, и жизнь, - согласился Семёныч. √ Он √ надежный мужик.

- А я его боюсь.

- И зря.

Последнее слово сказал Трыкин так, что у Геннадия пропала охота продолжать разговор. Потому он так и не узнал, что Семеныч перед тем, как взять рабочим в зоогруппу приехавшего в Джамбул аж из Свердловской области Ёжикова, сходил в милицию. Просто так, на всякий случай √ удивил и его угрюмый вид тогда еще только возможного рабочего. Почему-то подумалось, что Ёжиков √ беглец их колонии. А узнал следующее...

Ёжиков проходил свидетелем по делу об убийстве в секте трясунов женщины, которую любил. В смерти ее он винил себя, но следствием было установлено, что Ёжиков сам оказался жертвой изуверов, спасся от приговора главы секты совершенно случайно.

Все это Трыкин чуть не выболтал другу, но после слов о страхе, решил, что разумней будет промолчать. Не хватало еще, чтобы в зоогруппе почитали Ёжикова сумасшедшим. А еще хуже √ само существование рядом с Ёжиковым станет постоянным напоминанием Геннадию о своем недавнем лечении в психушке.

Геннадий лишь понял, что на него Трыкин обиделся за то, что он честно сказал о своем отношении к этому зверю Ёжикову. И от страха, что сейчас сорвется, нагрубит Володе, а то и ударит, стал он думать совсем о другом √ о привычном: строить планы, как он отомстит жене. За все: за измену, за унижение, за то, что украла дочку...

Вот он берет в "Доме малютки" ребенка, растит его по образу и подобию своему...

Или нет! Он берет из детского дома самого красивого и самого талантливого, самого умного мальчика, уделяет ему максимум внимания в течение, допустим, десяти лет: заставляет делать зарядку каждый день, есть, спать в одно и то же время, читать самую лучшую на свете литературу...

Малыш, а потом юноша, станет развиваться, совершенствоваться, вырастет здоровым и сильным, будет нравиться женщинам... Лет в тринадцать Геннадий поможет ему сойтись с одной-двумя проститутками, научит рвать отношения с бабами, относиться к ним, как к самкам, презирать и ненавидеть весь их пол... Придет момент (а он обязательно придет, Геннадий в этом уверен), когда жена его, войдя в возраст, когда старый муж женщине кажется постылым, а глаз приклеивается к каждому юному самцу... Вот тогда-то!.. Геннадий аж застонал о избытка чувств... Здесь были и боль, и ненависть, и зависть, и злоба, и страдание...

- ... мама только против, - влез в уши голос Трыкина. √ Говорит, что не женюсь с такой работой. А я пока и не собираюсь. Семей сейчас нет √ сплошные суррогаты. А потом... какой из меня отец, если я нормальной семьи не видел, все детство прожил с матерью?

Геннадий вновь промолчал. Ему было наплевать на то, женится когда-нибудь Трыкин или нет. Ему хотелось, чтобы приемный сын отомстил за него бывшей жене... Лене.

Так и шли они уже по гребню последнего бархана, глядя вниз на такой уже обжитый и такой надоевший им лагерь. Думали каждый о своем и с отчаянием в душах понимали, что больше не быть им друзьями, что с окончанием сезона расстанутся они навсегда, и даже приветы через общих знакомых передавать друг другу не будут... никогда...

Орел-ягнятник видел то падающего, то ползущего, то едва идущего по пустыне человека. Это была не его пища. Слишком большой, чтобы его унести живым в гнездо, как это он делал с песчанками и сусликами. Пусть достается падальщикам. Стервятников в пустыне много...

Поймав краем правого крыла нужный воздушный поток, ягнятник направил свой полет в сторону Бес-кепе. Там корма настоящего было вдоволь...

В лагере суматоха. Из палаток до ушей Трыкина с Геннадием доносился мат Уфаны, им вторили неразборчивые причитания Нины и растерянный голос Адиля. У огневища, свернув ноги по-казахски калачиком и уперев взгляд в греющийся на плите чайник, сидел Ёжиков с невозмутимым, как у индейца в кино про Винету, лицом.

- Не иначе, как Ёжиков накуролесил? √ сказал Трыкин веселым голосом, вызвавшим у Геннадия чувство ненависти к бывшему другу.

Поспешили вниз, бороздя склон бархана дном бидона.

Как только спустились, из палатки вышел Адиль и пошел навстречу. Молча подхватил бидон двумя руками и потащил его, идя в раскоряк, к яме. А Трыкин с Геннадием вошли в палатку.

Нина сидела возле стола и молча следила за всеми. Поперек трех составленных раскладушек лежал Уфана, задрав на сложенные горкой три подушки перебинтованную до колена ногу, и стонал. Но как увидел вошедших, так сразу заорал:

- Убийца!.. Твой Ёжиков, твою мать, в меня стрелял!.. По твоему приказу стрелял!.. Я тебя посажу, сука!.. Я вас всех, суки, посажу!.. Ты у меня попляшешь! Я не посмотрю!.. Не посмотрю!..

Геннадий схватил со стола нож и, дрожа от возбуждения, заорал:

- Замолчи!... Замолчи, говорю!

Его трясло, он кричал √ и сам не понимал своих слов. Ибо еще в тот момент, когда он только услышал вопль Уфаны из палатки, не разобрав его слов, Геннадий вдруг понял, что все то, что сказал ему Трыкин возле колодца и по пути к лагерю √ истина, что он, кандидат физико-математических наук стоит именно того, что получил в жизни, а точнее того, что у него отняли: семьи, любимой женщины, дочери и уважения людей, наконец. И этот недостреленный наркоман и бродяга Уфана, вопящий не от боли вовсе, а от унижения и стыда, тоже получил-потерял свое, сравнявшись с Геннадием в позоре и возвысив этого страшного человека √ Ёжикова.

- Замолчи, сволочь! √ орал Геннадий.

А ему в ответ вопил Уфана :

- Не замолчу!.. Пусть даст анаши! Посажу суку!

Геннадий взмахнул ножом:

- Убью!

Уфана встретился глазами с ним √ и на полукрике замолчал.

Геннадий медленно опустил нож к горлу Кольки и сказал тихим, едва ли не ласковым голосом:

- А то зарежу...

Присутствующие застыли, глядя на эту сцену. Никто не бросился отнимать у Геннадия нож, все ждали, как поступит Уфана.

Колька рванулся шеей навстречу лезвию и завопил:

- Режь!.. Анаши хочу!.. Шаны!...

Изо рта его хлынула пена, обрызгав одернутую руку Геннадия, тело забилось в корчах, глаза Уфаны поползли под лоб.

Откуда возник в палатке Ёжиков, не понятно. Но он вдруг оказался рядом с Уфаной, оттолкнул растерявшегося Геннадия, успев при этом вырвать из его руки нож, навалился грудью на судорожно хватаюшую за все вокруг руку Кольки, прижал локтем и вторую, а потом сунул лезвие ножа в рот припадочному, разжал его, кроша зубы, давая волю пене и крови. Тут и Трыкин ухватил ноги Уфаны, прижал к постели.

- Элениум! Быстро! √ приказал он Геннадию. √ В аптечке.

Тот бросился к фанерному ящичку, в котором хранились лекарства. И обнаружил там элениум только в ампулах.

- Тут только уколы... √ растерялся он. √ Я не умею.

Но рядом стоял Адиль. Старший дератизатор быстро сломал пальцами вершинку ампулы и, вынув из железной коробочки приготовленный шприц, набрал лекарство. Вены на Колькиной руке, которую держал локтем Ёжиков, вздулись, в них и ввел Адиль снотворное...

- Всё... √ выдохнул Семёныч, когда спустя две минуты Уфана перестал кричать и затих. √ Спасибо всем... √ оглядел присутствующих, спросил. √ А где Женя?

- Капканы проверяет, - ответил Адиль.

- До выстрела ушел?

Адиль ответить не успел √ Уфана, очнулся, вытаращил глаза, заорал:

- Шаны дайте!.. Шаны! √ и тут же провалился в беспамятство.

- Теперь уснет, - с облегчением в голосе произнес Трыкин. √ Пойдемте-ка на воздух...

Вышли из палатки, пошли к костру. Нина лишь переменила позу и продолжила смотреть на мужчин так же молча и отрешенно, как и во время приступа у Уфаны.

Ёжиков сел на прежнее место, выставил к огню руки и молчал. Остальные расположились вокруг плиты с закипающим чайником.

- Как дело было? √ спросил Трыкин.

- Побежал, - ответил Ёжиков.

- А ты?

- Выстрелил.

- И всё?

- Всё.

Геннадий, увидев, что Ёжиков, вернувшись в свою обычную ипостась, стал говорить кратко, малопонятно. Сказал нужное не он √ Адиль:

- В тюрьме сначала "Стой!" - кричат, потом в воздух палят. Так положено. Предупредительный выстрел.

- Кричал он, √ сказала Нина ровным. спокойным. √ Я слышала. И стрелять хотел, да ружье заело. Ведь правда? √ обернулась к Ёжикову. √ Вы же кричали?

Тот молчал. Смотрел в огонь и молчал.

А Геннадию стало вдруг стало страшно и от этого молчания, и от того, как говорила Нина: без эмоций. словно не о выстреле в человека, а о том, что переходить улицу надо только на перекрестке и только при зеленом свете светофора.

- Значит, кричал, - сказал Трыкин. √ А дальше поступил строго согласно моего приказа, - улыбнулся, заявил бодрым голосом. √ Зато сегодня черепах последний раз едим. Завтра будет зайчатина.

- Нельзя... √ покачал головой Адиль. √ Эпизоотитческая территория. Запрет на охоту.

- Да черт с ним √ с запретами, - по-прежнему с улыбкой на устах и весело ответил зоолог. √ У нас и право на ломку саксаула три дня назад кончилось. Вот эта куча... √ указал на гору саксаула, - чистое браконьерство. Рублей на пятьсот штрафу. Всю эту фигню √ насчет того, что можно и чего не можно √ чиновники в кабинетах придумали. Подчинись мы им √ уже бы сдохли. А если станут судить за Уфану √ я сам отвечу. И за себя, и за Ёжикова, и за Геннадия. Главное для нас сейчас, ребята, - не психовать. Дождаться помощи. Она обязательно придет.

"Как с детьми разговаривает, - подумал Геннадий о нем с неприязнью. √ Пионерского горна только не хватает".

- Нам нельзя уходить с этой точки, - продолжил Семеныч. √ Умереть здесь √ можно. А уходить нельзя. Никому, ни по какой причине. Мы с вами привитые, чума нам не страшна. А желающих спасти нас людей мы можем убить. И не только их, а многих и многих других.

"Бакланит много, - вспомнил Геннадий словечко, слышанное им от студентов. √ Как он мне надоел!"

- Самолёт! √ вдруг прозвучал Женькин голос. Сам он стоял на вершине южного бархана и размахивал руками.

Сидящие у огня вскочили. Ёжиков, скинув с себя майку, ухватил плиту и перевернул ее вместе с кипящим чайником. Трыкин сорвал с ноги сапог и, захватив им полное голенище пылающих углей, понесся к куче саксаула.

- Самолёт! √ радостно кричал Женя и прыгал, маша руками серо-серебристой птице, летящей не слишком высоко, то есть доказывающей, что с нее летчики смотрят вниз, ищут потерянную среди песков палатку. √ Самолёт!

Нина подняла голову, сказала тихо, но услышали ее все:

- Пассажирский.

От кучки углей и брошенной на них майки сухие саксауловые веточки вспыхнули, жарко занялись. Огонь затрепетал побежал в стороны, пожирая ветки потолще, затем и стволы, вдруг как-то разом вспыхнул, взметнул к небу сноп искр, и запылал уже огромным костром, жарким настолько, что людям пришлось отойти к самой палатке и взяться руками за колья из страха, что жар достигнет и ее, заставит вспыхнуть и лишить их жилья.

- Дым! Дым надо! - прокричал, задыхаясь, подбежавший к лагерю Женя. √ Автопокрышку жгите!

Но автопокрышки не было. Костер горел жарко, без дыма, трава вокруг была вытоптана начисто. Да и сколько надо этой травы, чтобы заставить это пламя чадить? Десять возов мокрого сена √ не меньше...

Геннадий видел, как самолёт, не покачнув крыльями, ни сделав круг над ними, никак не показав, что костер летчики заметили, продолжил свою небесный путь.

Люди стояли у палатки и смотрели уже не на самолёт, а на то, как бушует никому ненужное пламя, ощущали равный солнечному жар и не отворачивались, не защищались от него.

Их ищут, понимали они, а раз ищут, то найдут. Обязательно найдут...

Менять маршрут полета ИЛ≈42 для того, чтобы рассмотреть какую-то там палатку посреди барханов, глупо. Проще и дешевле было бы послать два-три "кукурузника", которые прочесали бы этот район в один день и, найдя удобную площадку неподалеку от места работы зоогруппы, приземлились бы и забрали людей.

Но... где-то в верхах, в общем отделе обкома партии, где откуда-то узнали о пропаже противочумной экспедиции (оказалось потом, что был телефонный донос на главврача) нашелся осел, который решил, должно быть, руководить спасением людей таким вот способом: позвонил командиру авиаотряда Леониду Ивановичу Алтухову и велел изменить маршрут скоростного сорокаместного самолета, отправляющегося в Новосибирск через города Балхаш и Павлодар. Командир авиаотряда, оробев от рыка высокого лица, потребовал по рации от штурмана ИЛ-а выйти из воздушного коридора и на ходу пересчитать новый маршрут.

- Мужики, - сказал он экипажу. √ Меня теперь снимут, конечно. Да и хрен со мной. Там люди. Надо их спасти.

Работа предстояла штурману адская, ибо изменить маршрут, снизиться до трех тысяч метров и вернуться в предоставленный им " воздушный корридор" должны были они в считаные минуты. А при этом надо было еще ему находиться на связи сразу с тремя диспетчерами: с джамбулским, балхашским и еще с представителем воздушной базы ВВС, расположенной в каменистой пустыне Бет-Пак-Дала, которая раскинулась к северу от Муюн-Кумов до самого мелкосопочника. Вояка сразу предупредил штурмана, что если в такой-то точке ИЛ не повернет строго на восток, то в самолет будет направлена самонаводящаяся ракета согласно приказа министра обороны об охране особо важного объекта.

Штурман, как и все на свете, знал, что боевые ракеты охраняют в том месте одну из пусковых площадок так называемого ракетодрома Байконур. Но сие √ тайна великая. Потому военный диспетчер не лжет: если пассажирский самолет окажется в зоне поражения, то какой-нибудь озверевший от бессонных дежурств и жизни в отрезанном от всего мира военном городке капитан нажмет нужную кнопку √ и спустя пять минут над пустыней вспыхнет огненный шар, обрушится черными обломками на песок. Вместе с тридцатью семью пассажирами и экипажем воздушного корабля. И за это получит капитан благодарность, отпуск, путевку в санаторий, а то и медаль за воинскую доблесть.

Какой капитан упустит возможность популять и стать майором? Поэтому штурман срочно пересчитывал маршрут и совсем не смотрел вниз, как это положено делать ему во время полета.

Не смотрел вниз и командир воздушного корабля, а попросту летчик. Он никогда не выполнял чужой работы. Слишком много сил и времени было отдано на то, чтобы прорваться на эту должность, получить в распоряжение новенькую крылатую машину, чтобы пялиться по сторонам и делать то, что должны делать подчиненные. К тому же в Новосибирске ждала его "вторая жена", как он называл свою возлюбленную, подругу тамошней любовницы бортрадиста. Да и вообще... Какой толк от быстрокрылого ИЛ-а в деле спасения какой-то там экспедиции? Ни сядешь на песок, ни сбросишь продовольствие и воду, крыльями даже не помашешь. Уйти от ракет охраны Байконура √ и забыть обо всем.

Смотрел в иллюминатор лишь бортрадист. Но был он с основательного бодуна. Пришел тестирование перед посадкой в самолет, потому что медиком, проверяющим летний состав ИЛ-а перед полетом, была его жена, на дне рождения которой он и напился. Месяц ссорились, обвиняя друг друга в изменах, а за столом расчувствовались, прослезились, простили друг другу былые обиды, после ухода гостей провели сладкую и почти бессонную ночь... Словом, бортрадист только упирался лбом в стекло, но не разглядывал пустыню в поисках выцветшей палатки на ней, а видел сон о том, как в Новосибирске встретит его юная красотка с букетом цветов в руках и стоящей рядом с ней любовницей командира...

Спустя полтора часа, когда самолет сядет на аэродроме в Балхаше, чтобы потом продолжить полет свой на Павлодар и далее на Новосибирск, один из пассажиров скажет соседу:

- Помнишь, когда над пустыней летели, там была палатка и большой костер? Интересно, зачем они это его зажгли? Пожар ведь может случиться. А ты знаешь, какие в пустыне бывают пожары? Жуть! Саксаул на расстоянии пятидесяти метров один от другого вспыхивает, как спичка! Даже опахивания не помогают. Дичи гибнет √ море! Все живое несется к воде. Зайцы по спинам кабанов скачут. Фазаны вспыхивают, как бенгальские огни! Вот от таких костров все это┘

Но ни летчики, ни пославший пассажирский самолет под прицел ракет Леонид Иванович, этих слов так и не услышат...

- А может┘ ну его к черту √ ждать помощи? √ сказал Женя. √ Один из нас шесть дней поживет от остальных отдельно √ в Нининой палатке √ это карантин будет. Потом он возьмет с собой воду и пойдет в Кенес. Тут километров сто? Не больше?

- Это по прямой, - кивнул Адиль. √ Я в тюрьме был в нашей пустыне. В сорок первом и сорок втором году √ перед фронтом. Только не здесь, а на узкоколейке Карлага √ это отсюда четыреста километров туда... √ показал на восток. √ Все, кто бежал из лагеря, - все погибли.

- А можно по нашей колее идти, - сказал Женя, показывая на следы машины Николая между двумя барханами.

- Можно, - согласился Семёныч. √ Только┘ шесть дней карантина... И кто пойдет?.. √ оглядел всех, сам и ответил. √ Кроме Адиля, некому.

Да, Адиль один мог пройти сквозь пески сто километров и не заблудиться. Так думали все. Кроме самого Адиля. Он так и сказал:

- Я не знаю этого угла. Я могу заблудиться.

- И хорошо, - поспешил сказать Семёныч. √ Нас раньше найдут, чем Адиль в карантине будет прятаться. Он здесь нужен. Нам всем.

- Спасибо, Владимир Семёныч, - сказал Адиль, и пошел в костру. Сел возле огня, стал подбрасывать оставшиеся после грандиозного факела для самолета обгорелые куски саксаула.

Настроение у сезонников заметно упало. Геннадий обиженно сопел √ он почему-то надеялся, что Трыкин выберет именно его в качестве спасителя, который пройдет сквозь пустыню и сообщить людям о постигшей их беде. То же самое думал о себе Женя. Нина с покорным выражением лица смотрела на мужчин и не вмешивалась в их разговор, ибо чувствовала с каждым днем все более нарастающие страх и злость, исходящие от них. Уфана спал после укола. Ёжиков, лежа животом на раскладушке, отвернулся от всех и в разговор не встревал.

- И от меня тебе спасибо, Владимир Семёнович, - сказал Геннадий ехидным голосом. √ За то, что ты меня сегодня полным дерьмом в моих собственных глазах представил.

Трыкин растерялся:

- Ген. Я не хотел тебя обидеть, - сказал он.

- Ах, ты не хотел?! √ взвился до крика Геннадий. √ Мало мне мораль по дороге читал, еще и здесь хочешь? Что я √ мальчик тебе? Я тебя, между прочим, старше! Почти на год старше! Я ж с тобой сюда поехал! Я тебе доверял! Ты говорил, что поможешь мне! Что мы √ вместе! А сам? Ты предал меня!

Сказал последнее предложение √ и ужаснулся собственных слов. Застыл, стал смотреть на друга со страхом.

- Да, предал... √ согласился Трыкин усталым голосом. √ Наверное, это так... Хотел быть тебе нянькой, а вышло √ вон как... Нельзя няньчить взрослого человека. Здесь √ не Москва. Здесь √ романтика, черт бы ее побрал!

- Почему √ черт побрал? √ удивился Женя.

- Потому что романтика бывает только от бестолковой организации, - ответил зоолог. √ Например, нет у нас карты. Никакой: ни крупномасштабной, ни среднемасштабной. Была бы карта √ Николай бы не заблудился. Или бы кто-то из нас налегке с ней дошел до людей.

- А почему? √ спросил Женя. √ В кино у каждого начальника экспедиции есть карта. А у нас √ только от руки нарисованная, да и то дебильная какая-то.

- Хорошо, что рисованная есть √ от предыдущего зоолога осталась. И ту, если у нас увидит какой-нибудь умник в погонах, донесет √ сразу героем станет, а меня посадят.

- Да ну? √ удивился Женя. √ Не может быть.

- Может, - ответил Семёныч. √ Хорошая карта √ государственный секрет. У нас на секретности целая армия дармоедов кормится. Нас спасешь √ их без куска хлеба оставишь. А они, кроме, как секреты хранить, ничего делать не умеют.

Геннадий вспомнил начальника первого отдела в их институте √ и согласно кивнул.

- Это так, - сказал он. √ Стукачи и секретчики у нас в стране в особом почете, - и тут же добавил. √ Да и во всем мире так. У нас один кандидат наук на международный симпозиум поехал в ФРГ, так его там завербовали. Показательный суд был в институте. Три года дали.

- Что √ продал секреты? √ спросил Семёныч с ухмылкой.

- Не успел. Только завербовали √ наши сразу накрыли. Его посадили, а профессора, что вел его тему, на пенсию отправили.

О том, что на должность профессорскую заведующего кафедрой поставили того самого физика, что увел у него Жену, Геннадий не сказал √ и сам удивился этой неожиданной для себя деликатности. По-видимому, Трыкин оказался прав: пустыня начала излечивать. Даже внутренней боли от воспоминания об этом человеке Геннадий не ощутил.

- Знаете, ребята, - сказал тогда он, - а Смёныч прав: у нас в институте, например, вольготней всего живется стукачам.

- Замнем! √ вдруг подал голос лежавший до этого молча Ёжиков. Голос его был резкий и злой.

"А может он и есть стукач? √ подумал Геннадий, отчего собственные мысли для него самого в наступившей тишине прозвучали криком. √ Должен же быть кто-то. Не может такого быть, чтобы не было в советском коллективе - и ни одного стукача".

Глянул на Нину √ та, надвинув косынку на лоб, внимательно рассматривала ногти на своих пальцах┘

В воскресение Игорь Бенедетович любил быть на даче. Он вообще, несмотря на свое полуказахское происхождение, был человеком русской культуры √ жил так, как обустроила его жизнь еще в детстве мама. И женат был не просто на русской, а на коренной москвичке из старинного дворянско-боярского рода.

Мама его в сорок первом оказалась беженкой в казахском ауле √ и там вышла замуж за сына председателя сельсовета. Отец ушел на фронт √ и через три месяца пришла похоронка. А еще через полгода родился Игорь. Так и прожили они в ауле под Семипалатинском до окончания им средней школы, случившемся как раз после двадцатого съезда ЦК КПСС и речи Хрущева о разоблачении культа личности Сталина. В день выпускного вечера в дом их пришел незнакомый человек и предложил Игорю пойти учиться в Алма-Атинское пограничное училище КГБ СССР.

- Партии нужны новые люди в комитете госбезопасности, - сказал он. √ Такие, как вы, - будущее страны.

Так Игорь стал курсантом, потом офицером, а к настоящему времени √ и самым молодым генералом КГБ. Потому что работал честно и помногу, никогда не отказывался ни от каких заданий, а главное √ потому, что отец его был, оказывается, одним из последних чистокровных потомков Чингис-хана, а мать √ наследницей древнего рода князей Тверских, потомков Рюрика. Почему-то именно эти детали его биографии и, соответственно досье, обращали на себя внимание как начальников отделов кадров комитета, так и всевозможных высших чинов, начиная от Семичастного, а потом и Андропова. Последний, вручая Игорю Бенедетовичу приказ о присвоении ему генеральского звания, даже сказал:

- Далеко пойдете, молодой человек. Чувствуется кровь.

И Игор Бенедетович всегда знал, что карьера ему обеспечена. Сначала в КГБ, потом в партийной иерархии. Главное, не проколоться нигде, не перебежать дорогу сильному, не влезть в дело, которое тебя не касается.

А вот в деле спасения противочумной экспедиции он влез как раз туда, куда не следовало бы.

Потому что, во-первых, умер внезапно от сердечного приступа главврач областной противочумной станции сразу после посещения им кабинета Игоря Бенедетовича. Во-вторых, потерянную зоогруппу стали искать не только гражданские вертолетчики, но и военные, - и из прокуратуры Среднеазиатского военного округа звонили уже с вопросом, как он рассматривает внеплановый расход горюче-смазочных веществ в воинской части: как диверсию или как преступную халатность? Уже этого было достаточно для того, чтобы пресечь карьеру генерала. Но было еще и в-третьих. Врач противочумного отряда, находящегося в Кенесе, ответственный за происшествие с зоогруппой, оказался будущим зятем начальника облсельхозуправления, тоже из рода Тюре, как и отец Игоря Бенедетовича, то есть родичем генералу кровным, а подводить кровных родичей по казахским обычаям нельзя.

Поэтому генерал уехал еще вечером в субботу на дачу, и там, сидя в кресле-качалке под тенью виноградника, думал, как ему поступить в понедельник, если зоогруппу так и не найдут.

Можно забросить в пустыню пару групп специально подготовленных к такого рода операциям офицеров √ и те в два счета не только обнаружат противочумников, но и уничтожат их, закопают √ и никто не вспомнит никогда о дураках, сидящих за каким-то чертом в песках, когда нормальные люди живут себе в городе, выезжают на дачу по выходным да по праздникам.

А можно арестовать этого не свершившегося пока еще родича Сабита Кабылбековича и обвинить его в преступной халатности, которая могла привести к всемирной катастрофе, если бы оказавшиеся мужественными борцами с чумой рабочие зоогруппы испугались и бросились бы из песков врассыпную.

Других вариантов нет. Если в понедельник этого быдла, состоящего из бичей-сезонников, не найдут, надо генералу принимать решение...

Солнечный удар получил он как раз в тот момент, когда добрался до относительно проезжей, перекопанной множеством колес дороги и упал без сил на автопокрышку, лежащую возле отвилка в сторону Бес-Кепе. Упал √ и потерял сознание, не ощущая ни липкой крови, потекшей из носа, ни боли от полопавшейся от жары шее.

Не видел и орла в небе. Был это белоголовый сип, огромный орел-падальщик, привыкший рвать на куски распадающиеся останки животных и проглатывать порой вместе с костями. Одинокая огромная птица. Залетел сюда сип издалека √ с хребта Сырдарьинский Каратау, откуда с утра был хороший воздушный поток в эту сторону и можно было парить в поднебесье долго, ожидая потока встречного, чтобы к ночи вернуться к родному гнезду, удобно устроенному между двух островерхих скал неподалеку от районного скотомогильника. Пищи там было у орла вдоволь, потому и летал он сегодня над пустыней просто так, выглядывая падшего верблюда или еще какую мертвечину на случай, если к скотомогильнику доберутся бульдозеры и засыпят в очередной раз огромную кучу сладко пахнущего и разлагающегося на солнце мяса погибших еще зимой от нерадивости колхозников овец.

Тело человека у дороги и привлекало падальщика, и одновременно пугало. Трупов людей не ел он от роду. Да и опускаться на песок, чтобы лишь попробовать кусок-другой еще не вполне подгнившего тела было рискованно √ сипу для взлета нужно возвышение, с которого он может спрыгнуть и, расставив свои двухметровые крылья, поймать воздушный поток, поднять свое большое тело в небо. А с чего прыгать в пустыне? С бархана? А как на него взобраться сипу, и на ровном-то твердом месте передвигающегося с трудом, неуклюжими скачками или ковыляя? Да сыт он, сыт... А человечину пусть едят те два черных ворона, что летят уже к месту падения человека на круглую нелепую штуку с дырой посередине...

Сип поймал крылом встречный поток √ и направил свой путь к родному гнезду. В этом гнезде не было самки. Мало становится сипов на земле. Ибо мало стало пищи для этих могучих и столь нелюбых всеми птиц √ все меньше остается скотомогильников, люди сами стали есть тухлятину и падаль, продавать ее друг другу. И дичь отстреливают, и воду перекрывают, и отравляют поля и озера выбросами из отстойников... Быть может, он √ последний сип в этом мире...

Нина лежала в своей палатке и, не прислушиваясь к неспешному разговору в палатке мужчин, думала о том, что ей совсем не страшно сейчас в лагере. И даже сразу, когда вдруг стало ясно, что не осталось воды, она не испугалась. Как не испугалась и паука-крестовика, оказавшегося в пустом ящике для продуктов. Просто прогнала его, даже не взвизгнула и не позвала никого из мужчин на помощь. Она нисколько не сомневалась с первого же дня, что их найдут и спасут. Потому что живет она в стране Советов, где человек человеку √ друг, товарищ и брат. Потому что в СССР никто никогда и никого не бросает в беде. Потому что в этом лагере находится она √ молодая, красивая, только начинающая жизнь человека взрослого, полезного обществу. Потому что ей надо еще поступить в институт, окончить его, выйти замуж, родить и вырастить детей. Потому что так не бывает: отправили людей в пустыню √ и забыли о них. Обязательно кто-то из оставшихся в Кенесе или в Джамбуле начальников отвечает за их жизнь. Как там сказал Ёжиков сразу же, когда стало ясно, что машина задерживается? Сразу после ухода Семёныяа за водой...

- Кто-то будет отвечать за это, - заявил Ёжиков. √ У нас в стране нельзя, чтобы никто ни за что не отвечал. Ещё и головы полетят...

Тут, вспомнила Нина, как тотчас все заткнулись, стали смотреть друг на друга волками. Лишь Адилдь сидел с ружьем в руках у "заразки" и, казалось, не думал ни о чем. Не ясно, что чувствовали мужчины, а Нина ощутила тогда напряжение. И длилось оно долго √ до того момента, когда Геннадий обманул всех √ и выпил общую воду.

Тогда случился скандал, крик, едва ли не драка, но напряжение вдруг спало. Нина это ощутила всем телом. И потому в дальнейшем старалась не открывать лишний раз рта, не привлекать к себе внимания, лишь слушала и все запоминала. Потому что если кто-то будет отвечать, то будут вопросы. А чтобы правильно и точно отвечать, надо все запоминать. Как в школе┘

Сегодня воскресенье, искать их не будут. Это Нина знала наверняка, но вслух об этом не говорила. Почему кто-то должен их искать в собственный выходной день? Вот она бы √ стала. Но если вспомнить бывших одноклассников √ кто бы бросился искать в пустыне потерянную экспедицию? Женька да она √ больше никто. Остальные и в комсомол-то поступили только для того, чтобы получить хорошую характеристику для поступления в институт. Ни Олега Кошевого среди них нет, ни Зои Космодемьянской, сплошные прохиндеи и выжиги. И папы-мамы их такие √ как раз те, кто должен искать зоогруппу.

А завтра экспедицию обязательно найдут. Нина была уверена в этом. Потому что в понедельник все выходят на работу и начинают суетиться. Делают всё бестолково, но быстро. Учителя в школе, например, в понедельник ставят больше двоек, чем в любой другой день. И требуют от учеников порядка, кричат много и часто, ищут виновных хоть в чем. Так что, если начальство захочет, чтобы кто-то за случившееся ответил, они обязательно спасут зоогруппу именно в понедельник.

Но объяснить подобное мужчинам невозможно. Еще и засмеют. У мужчин вообще головы работают не так, как у женщин. Пятый день сидят практически без дела, только воду таскают, ставят капканы для развлечения, не знают куда уже девать пойманных ими же песчанок и сусликов, закапывают гниющие трупики в песок, изнывают от болтовни √ и ни одного поползновения в сторону Нины. Будто она √ и не женского пола вовсе, а малый ребенок, которого надо лелеять и холить. Норовят помочь и старательно спроваживают в собственную ее палатку, с глаз долой. И только оставшись одни, начинают разговоры мужские: о бабах, о сраме и о блуде, как называла подобное покойная бабушка.

Нина слушает мужской переговор через стенки палаток молча, никогда не встревает в споры и вообще делает вид, что ничего не слышит. Потому что знает: мужикам только дай повод √ и в миг куда девается их воспитание и деликатность. Голос становится сладким, дрожит, руки становятся хваткими, липучими, скотское желание прет изо всех пор...

При воспоминании о давнем случае Нину передернуло от омерзения. Вспомнила, как ударила его между ног коленом √ и мерзавец упал, завыл, как щенок, матерясь и проклиная ее, называя самыми поносными словами. А она убежала...

- Подъем! √ прервал воспоминания Нины голос зоолога. - Четыре часа. Пора на работу.

Нине надо тоже вставать. Потому что дисциплина √ она для всех дисциплина. К тому же жара к этому времени всегда спадала. Хотя у костра возиться было еще рано и неприятно. Поэтому она с четырех до пяти занималась работой подготовительной: мыла посуду, скоблила стол, резала мясо, если оно было. Сейчас ей предстояло обмыть черепашьи печёнки и ножки, сам вид и запах которых вызывал у нее тошноту. Хотя потом, когда все это оказывалось сваренным, она ела: закрывала глаза √ и глотала бульон, пережевывала мясо, похожее не куриное, не трогая печени.

Нина встала и вышла из палатки. Услышала Владимира Семёныча, обращающегося к сезонникам, уже стоящим возле "заразки":

- Вот что, мужики. Уфану сегодня караулит Женя. Ёжиков проверит его колонии. Ты, Гена, и ты, Адиль, капканы со своих колоний снимите и пройдитесь с ними вдоль следов нашей машины. Когда мы сюда ехали, я видел в километре отсюда с пяток хороших колоний песчанок. Это √ тоже наша точка, но под другим номером. Если по десятку там песчанок соберете к завтрашнему утру, то мы из графика не выбьемся: две недели √ две точки.

- Хорошо, Семёныч, - ответил Геннадий.

"Надо же! √ удивилась Нина. √ А раньше Геннадий Владимира Семёныча только по имени называл!"

Она села возле посудного ящика на брошенную здесь саксаулину, стала слушать, как Женя объясняет Ёжикову где и как искать его капканы. Толково говорил, как никогда не делал в школе. Вечно слова у него вперед мысли бежали, как говорила классная руководительница Марина Степановна. Сам говорил √ и сам себя перебивал. А тут объяснил все быстро и ясно √ даже Нина бы нашла те капканы, если бы Семёныч поручил это дело ей.

Но зоолог ничего, кроме кухни, не доверял Нине. И разговаривал, никогда не глядя ей в глаза. Словно она √ пустое место...

- Уфана проснется √ дай ему поесть, - сказал Владимир Семёнович Жене. √ Станет требовать анаши √ отвлекай разговорами.

- Да что я √ маленький? √ обиделся Женя. А Нина подумала:

"Самый младший из нас. Я √ и то тебя на пять месяцев старше"

- Драться √ не дерись, - не обратил внимания на его ответ Владимир Семёнович. √ Он сейчас безногий, потому дразнить станет, злить тебя. А ты не обращай внимания. Захочет уползти √ тащи его за здоровую ногу назад в палатку.

- Хорошо, - согласился, наконец, Женя.

- И Нине помоги. Саксаул ей наломай, воду поднеси. Все, кажется.

Тут и Ёжиков подал голос:

- Кончайте базарить. Работать надо. - Взял лопату, пошел в ту сторону, где вчера ставил капканы Женя.

"Что такого сказал человек? √ подумала Нина. √ Ничего особенного. А почему сказал √ и словно кипятком всех ошпарил? Один Владимир Семенович словно и не заметил ничего, смотрит в спину Ёжикову √ и улыбается..."

Человек лежал на автомобильной шине посреди пустыни долго. Но пока еще дышал. Поэтому рассевшиеся на растущих неподалеку от него двух худосочных саксаулах шесть молодых воронов терпеливо ждали, когда грудь человека перестанет вздыматься и опускаться, тело вытянется и, дернувшись два-три раза, станет по-настоящему мертвым. Тогда можно и подраться за глаза его √ самое вкусное, что есть у человека, за то, чтобы первым расклевать живот, разодрать его жестким, как камень, клювом и добраться до сладкой, истекающей жиром и кровью печени...

Но тут с асфальтовой трассы, расположенной в десяти минутах полета от автопокрышки с полумертвым человеком, загудела приближающаяся к этой развилке автомашина. Громко воющая автобаня, со стучащим мотором. Вороны сбросились с веток саксаула вниз и, замахав крыльями, неторопливо взлетели. Но отлетели недалеко √ сели на склоне невысокого бархана, выстроились в ряд, глядя на то, как огромная, серозеленая, похожая на изрядно помятый танк, машина, подпрыгивая и поминутно взвывая, приближалась к месту на дороге, где все еще не умер человек.

Автобаня остановилась... Из кабины выскочили двое √ каждый со своей стороны.

- Ой-бай! - сказал один по-казахски, наклонившись к лежащему поперек старой автопокрышки грязному, покрытому кровяной коростой человеку. √ Кто это?

Был он молод √ лет около двадцати шести, но с седым вихром на плохо стриженной голове, в рваной старой футболке, в еще более изодранном трико и в кедах.

- Не знаю, - ответил второй, одетый в старый стеганный халат, с тюбетейкой на голове и босой. Возраста был он неопределенного √ лет и тридцать можно дать, лет и пятьдесят. √ Шанопал, наверное. Их по весне узбеки в пустыню гонят, чтобы они анашу собирали и делали склады.

- Во √ влипли! √ перешел первый на русский язык. √ Скажут, что √ наш человек.

- Ничего не скажут, - возразил человек в тюбетейке по-казахски. √ Мы его не знаем, он нас не знает. Может и умер он, - наклонился, тронул голову найденного рукой √ та медленно пошевелилась. √ Живой!

- Лучше б был мертвый, - вздохнул первый и, наклонившись над несчастным, перевернул его с живота на спину. Смотрела на них иссохшая и одновременно распухшая маска не человеческого уже лица, а образа из кошмарных снов. √ Эх, как тебя, парень! Совсем из-за анаши голову потеряли!

Пока человек в рваной футболке говорил и пытался, положа руку на шею найденного, нащупать пульс, второй заглянул в машину и вытащил оттуда металлическую канистру с водой.

- Вот это правильно, - сказал, вновь переходя на казахский, человек в старой футболке. Взял из рук товарища канистру, раскрыл ее и принялся лить воду прямо на лицо найденному.

Тот застонал, открыл глаза и потянулся ртом к струе. Поймал ее, не справился с напором, закашлялся и со стоном отвернул голову в бок. И тут же стошнил...

- Ничего, проблюйся... √ весело сказал человек в футболке. √ А потом опять пей.

Воды он не жалел, лил струей не сильной, но не переставая, стараясь и обмыть лицо незнакомца, и попасть тому в рот, в нос, в глаза √ туда, откуда больше всего уходит из человека влаги.

Наконец тошнить найденный перестал, он даже сумел хлебнуть большой глоток воды, но тут же, застонав от внутренней боли, потерял сознание.

- Надо в Кенес везти, - сказал мужчина в тюбетейке. √ В больницу.

Напарник согласился. Ждущие их у лесника Джайляу на кордоне в Бес-Кепе люди могут спокойно поспать еще два-три часа. Ибо ждут они вовсе не водителя и его друга, а те три ящика с водкой, за которыми их послали вчера аж в Ак-Куль. Здесь на их глазах умирал человек. И они должны отвезти его к врачу. Не падальщики же они, подобные тем черным птицам, что недовольно перегаркиваются между собой и сердито смотрят на машину...

Ученик восьмого класса Амбаралы Сулейманов ждал начала сеанса великого казахстанского кинобоевика "Конец атамана" в кинотеатре "Арман" и от нечего делать носком ботинка пинал какую-то изрядно грязную, истоптанную сотней ног, свернутую вчетверо бумагу, похожую на телеграмму. Можно было бы и поднять ее, прочитать. Но что можно узнать из телеграммы? Что в Алма-Ату прибыл очередной "Ангел в тюбетейке" , которому красавицы-алмаатинки споют песню об Одиссее, который на двадцать лет смылся от жены и детей? Или поздравление кого-то с днем рождения или со свадьбой. Зачем об этом читать? Вот если бы это была телеграмма от советского разведчика, захваченного американцами, но не выдающего военной тайны! Или от попавших в беду людей, ищущих помощи.

Но таких телеграмм на улицах Алма-Аты не валяется, потому Амбаралы изловчился и сумел-таки пнуть листок так ловко, что тот взлетел, даже порхнул парой уголков, и упал в арык... поскользил в бетонном желобе вниз по улице √ к Дворцу культуры имени Ленина, а там и к высотной гостинице "Казахстан". Где-то по дороге намокнет и потонет, как корабль Одиссея...

"Шла бы ты домой, Пенелоп-па!" - пропел Амбаралы вслух басом √ и сам рассмеялся своей шутке.

Больницей называли в Кенесе фельдшерский пункт, врачом √ старую немку-фельдшерицу Лидию Павловну Берг, попавшую сюда в качестве ссыльной в октябре 1941 года да так и не вернувшуюся в бывшую немецкую автономию на Волге после реабилитации 1956 года.

К ней и привезли найденного в стороне от трассы Ак-Куль √ Уланбель полумертвого человека два совхозных бездельника и пьяницы Батыржан и Адбукарим, которых директор совхоза не отпустил на джайляу потому, что доверить им в долине никакой работы нельзя. В Кенесе же могли они пригодиться в качестве мальчиков на посылках: съездить, например, на никому не нужной автобане в райцентр или в Уланбель, привезти оттуда что-нибудь, отвезти туда что-то другое. Ибо по одному их посылать было опасно, а вместе Батыржан и Абдукарим могли вполне сойти и за одного человека.

Лидия Павловна, знавшая обоих пьяниц со дня их рождения, не в пример остальным жителям Кенеса, прощала им всякого рода шкоды, в минуты же жестокого похмелья их и полного безденежья выдавала по пятьдесят граммов спирта из запасов фельдшерского пункта. И Батыржан с Абдукаримом платили ей ответной искренней любовью и доверием. Потому и привезли найденного не в фельдшерский пункт, а сразу к ее дому.

- Вот, - сказал Абдукарим (тот, что в тюбетейке), указав на вынутого из громыхающего чрева автобани покрытого грязью и коростой человека, которого Батыржан, прижав к груди, удерживал на весу, - нашли. Помоги, Лидия Павловна. Помрет, как собака.

- А кто он? √ спросила фельдшер, ибо вспомнила приказ едва ли не тридцатилетней давности о том, что врач, к которому обратился за помощью подозрительный человек, должен немедленно сообщить о его появлении в милицию или уполномоченному НКВД, а уж потом оказывать ему медицинскую помощь.

- Да кто его знает, - пожал плечами Абдукарим. √ Нашли. В песках лежал. Думали √ мертвый.

- Участковому сказали? √ спросила Лидия Павловна уже автоматически, не глядя на совхозных пьянчуг. Показала на небольшую тахту под виноградником. √ Положите его туда. Один останется здесь, а другой √ бегом к лейтенанту. Скажите: найден человек. Ты пойдешь, - ткнула пальцем в Адбукарима.

Тот согласно кивнул - и побежал со двора прочь.

- А ты, - сказал, обращаясь к Батыржану, - раздень его догола, собери все ведра и накачай в них воду.

С тем и ушла в дом за лекарствами и белым халатом. А Батыржан, собрав развешанные по кольям забора четыре ведра, бросился к единственной колонке в селе, которую пробил лет двадцать тому назад муж Лидии Павловны, покойный Генрих Александрович Берг, начал спешно качать в них воду. И лишь когда ведра оказались полными, понес их к тихо стонущему человеку. Опрокинул на него два ведра друг за другом, взял в руки третье.

Незнакомец застонал погромче √ и на лице его промелькнула улыбка.

"Улыбается - значит, будет жить", - решил Батыржан, и принялся раздевать мокрого найденыша

Грудь незнакомца высоко поднялась √ и вдруг резко спала.

"Или не будет жить... - тут же передумал Батыржын. Теперь, когда они с Абдукаримом сделали все от них зависящее для спасения этого человека, он стал испытывать раздражение к найденному. Ибо три ящика водки, стоящие внутри автобани, могли быть уже выгружены возле дома лесника, одна бутылка вынута и разлита по стаканам. √ Будет √ не будет. Какая разница?"

Геннадий слушал рассказ Семёныча о чуме в пол-уха.

- ... известна еще с античности, - говорил Трыкин. √ И в Китае случалась, и в Индии, и в Месопотамии, и в Египте, и в Древней Греции, в Древнем Риме... Человек, как зерно стал собирать и сеять, хлеб печь, так рядом с ним грызуны и поселились √ от них и блохи с чумной заразой... В четырнадцатом веке в одном Марселе погибло от чумы пятьдесят семь тысяч человек. Тогда и пошло название √ "черная смерть". По Средиземному морю плавали корабли с вымершими экипажами. Европа в ту эпидемию потеряла четверть населения...

Геннадию было неинтересно слушать об этом. Несколько лет назад, когда Лена узнала о новом месте работы друга семьи, она набрала в библиотеке Министерства здравоохранения СССР кучу популярных брошюр на эту тему √ и, ужаснувшись сама, зачитывала вслух выдержки из книжек, живописующих чумные гнойные бубоны под мышкам, вспухшие лимфатические узла и вонь. Геннадия тогда чуть не тошнило от подобных деталей, а Лена заявила ему, чтобы Володи Трыкина никогда больше не было в ее доме.

- Нанесет в дом заразу √ а я потом убирай, - сказала в заключение.

"Значит, поехал я в пустыню назло этой дуре? √ удивился Геннадий. √ Не потому, что поверил Володе, решил сменить образ жизни, набраться впечатлений, а того лишь ради, чтобы Лена узнала о месте моей работы √ и ужаснулась? Ну я и дура-ак!" - и рассмеялся громко, уверенно, раскатисто, как не смеялся уже добрый год.

Все находящиеся в палатке уставились на Геннадия с удивлением.

- Ничего, ничего, - успокоил их Геннадий, не чувствуя при этом вины и обычного в таких случаях смущения. √ Это я так √ мыслям своим, - и сделал вид, что слушает Трыкина внимательно.

- Я экзамен сдавал √ вот и запомнил, - продолжил тогда зоолог. √ В Англии и Италии умерло тогда по половине населения, на Корсике и Сардинии √ две трети, в Венеции √ три четверти, население Кипра вымерло полностью.

Ёжиков от удивления свистнул. Притихший Уфана сказал ему:

- Ты, блин, убийца, да, не мешай.

- И никому в голову не приходило, что всему виной √ живущие рядом с людьми крысы и домашние мыши. Устраивали кордоны, убивали всех, кто пытался вырваться из зараженной местности, сжигали дома и имущество √ и ничего не помогало. Чума словно вспыхивала сама собой и сама собой затухала, - продолжил Трыкин. √ Кстати, лучше всего чума описана, на мой взгляд, не у Альбера Камю, а у Ромена Роллана. У Камю чума √ это символ. Олигархии, фашизма, тоталитаризма √ кому как удобнее расценивать. А у Роллана чума √ это ожидание смерти. И одновременно √ напоминание о том, что смерть - естественный конец всему живому. Счастлив тот, кто победит смерть и выживет, как это случилось с Кола Брюньоном. Великая книга! Я перечитывал ее раз пять. И спектакль смотрел. Во МХАТе. Зимин в главной роли...

Зоолог замолчал, задумался. Никто его не тормошил. Каждый думал о своем.

"Говорят, в такие вот моменты рождается ребенок, - улыбнулся про себя Геннадий. √ Странно, что именно сейчас. Сидим почти без воды в пустыне, едим несоленый черепаховый суп по три раза в день, пьем отвары каких-то трав с нелепыми названиями, которые собирает Адиль, √ и уже привыкли. Я словно сросся с этой точкой, с этими барханами, с этим костром и привык к этому вечернему бризу. Словно и нет на свете Москвы, других людей, моих девочек... Впрочем, Ленка уже не моя √ и от мысли этой у меня не болит уже сердце. И Соня √ не моя. Она √ гой, ибо рождена от русской┘ Странно... Словно для того, чтобы со мной случилось чудо выздоровления, свободы от этой... нет, не стервы все-таки, просто от Ленки... и оказались мы без воды, без еды здесь, под этим бездонным небом с россыпью таких звезд, каких не увидишь ни в одном городе, с разговором, похожим скорее на лекцию, чем на что-нибудь еще. Для моего здоровья надо было и Ёжикову оказаться здесь √ иначе у кого бы ещё поднялась рука выстрелить в Уфану? И сам Уфана словно для того и оказался в нашей зоогруппе, чтобы увидел я себя со стороны √ что стало бы со мной, если бы остался я прежним Генкой с кафедры теоретической физики МФТИ, сыном профессора математики КазГУ, знающим, что переходить улицу надо на зеленый свет, но научившимся обертывать ноги портянками только здесь?"

Задумавшись над ответом на сей показавшийся ему самым важным вопрос всей его жизни, Геннадий пропустил мимо ушей большую часть лекции Трыкина. А очнулся от вопроса зоолога, обращенного уже к нему:

- Ген! Ты читал о чуме. Как звали того француза, что в Гонконге выделил возбудитель болезни из организма умершего от чумы? Японского бактериолога звали Китазато, а врача из Франции?..

- Иерсен, - ответил Геннадий автоматически. Память у него была исключительная, не подвела и сейчас.

- Да, Иерсен, - кивнул Трыкин ему. √ Спасибо, √ и продолжил рассказ. √ Вирус обнаружить в конце девятнадцатого века было непросто, тем более в условиях эпидемии. Им бы памятники ставить, таким ученым, а я даже фамилию забыл. Вот она √ благодарность человеческая... А еще через два года русский врач Владимир Хавкин вакцину для прививок. Назвал ее √ лимфа. Ею-то нас всех и прививали перед началом сезона. Помните уколы?

- Еще бы не помнить. Болела зараза дня два, - ответил Ёжиков. Он слушал рассказ Трыкина с интересом. √ Давай дальше, Семёныч.

Зоолог рассказал, что вакцина Хавкина оказалась предохранительной, хоршей для здоровых людей, оказавшихся в зоне активизации чумы, но совершенно бесполезной для людей уже зараженных. Лимфу свою Хавкин испытал сначала на себе (в этом месте Нина охнула и торопливо прикрыла рот ладошкой), а потом √ на заключенных одной из бомбейских тюрем.

- Английский офицер выстроил зэков во дворе, приказал им рассчитаться на "первый-второй". Четным сделали прививки, нечетных оставили для контроля беззащитными перед угрозой чумы. Из привитых ста двадцати заключенных заболело лишь трое, да и те выжили, а в контрольной группе умерло десять человек.

- Вот так вот и всегда, - вставил свое неугомонный на обвинения и обиды Ёжиков. √ Везде и во все времена зэки крайние. Правильно, Адиль?

- Правильно сделали англичане, - неожиданно для всех заявил старший дератизатор. √ Зэк в тюрьме сидит. Потому что он преступление сделал. Суд приговор ему вынес человеческий √ за то, что следователь про него узнал. А Аллах наказал зэка по-божески - за то, о чем люди не узнали. Правильно сделали англичане: десять преступников казнили, а миллионы спасли.

- Ага, - согласился Ёжиков. - Нас, например.

"А ведь Ёжиков знал ответ Адиля, - удивился Геннадий. √ Он нарочно сформулировал вопрос именно так: правильно, что зэки всегда крайние? Адиль √ сам бывший зэк. Если бы на его месте оказался я, то я бы возмутился, стал бы болтать о гуманизме, о правах человека, о том, что преступники уже наказаны, нельзя их наказывать второй раз - страхом ожидания смерти от чумы. А Адиль ответил вон как. Опять √ для меня. Странно все это... Как в сказке... Что ни сказано, что ни происходит здесь √ все словно подсказка мне. Именно мне √ и никому больше".

- А экспедиции, подобные нашей, придумал и разработал методику работы в них Даниил Кириллович Заболотный. После работы в Персии, в Месопотамии и Аравии во время эпидемий. В 1899 году. Наша задача √ контролировать очаги чумы √ места, в которых болезнь может вспыхнуть в любую минуту. И прекратить ее в зародыше. В мире сейчас 143 подобных эпизоотии. И их контролируют 143 таких станции, как наша Джамбулская. Все данные в нашей стране сортируются и оцениваются в Саратове, в институте "Микроб", а потом отправляются в Париж √ в институт Пастера.

"Странно, - подумал Геннадий. √ Зачем он скомкал конец своей лекции? Ведь это неспроста. Какой-то смысл в этом есть. Он явно хотел обратить на что-то мое внимание. Мое √ а не остальных. Не для них же Володя говорил про Заболотного √ великого ученого. Для меня. Про Персию, Месопотамию, Аравию √ это он так, для экзотики. А дальше √ про экспедиции, вроде нашей. Мы собираем данные, их отправляют в Алма-Ату, потом в Саратов, и лишь затем в Париж... Согласно логике: от простого √ к сложному. Или: от частного √ к общему. Обычный тривиальный метод сбора информации методом тыка √ а потом куда кривая вывезет. В надежде, что чем больше информации √ тем яснее будут видны закономерности. Точно тот путь, по которому я пошел, когда писал свою диссертацию. Покойный шеф сказал: "Вы, Геннадий, ученый усидчивый, такие тоже нужны в науке". Тогда я обиделся, а надо было понять старика. Он прав. Я шел от частного √ к общему. А если исходить из вероятного всеобщего? Тогда можно серию экспериментов сократить втрое... Например..."

В палатке все молчали, следя за Геннадием, поведение которого во время лекции зоолога все более привлекало их внимание. Никто не видел никогда Побережского таким возбужденным и одновременно отрешенным от окружающего мира. Глаза его словно светились и без света "летучей мыши", висящей на центральном столбе палатки. Геннадий медленно, словно находясь в сомнамбулическом сне, поднялся со своего места, взял из рук оторопевшего Жени его общую тетрадь и карандаш.

- Извини, - сказал голосом скорее отрешенным, чем просящим. √ Потом отдам.

Снял со столба лампу и, перенеся ее на стол, принялся писать, оставив остальных в темноте.

Это был набросок основных выводов будущей его √ уже докторской √ диссертации. Выводы эти следовало доказать, но он был уверен, что главное сейчас √ сформулировать мысль окончательную, а эксперименты никуда не денутся √ пройдут так, как им положено. Потому что мысль его родилась не в затхлой лаборатории с кучей ненужных забот в голове, в окружении людей, которые требуют посетить какие-то собрания, выполнять какие-то дурацкие правила, с мыслями о жене и дочери, с обязанностью ездить дважды в год на сельхозработы в подшефный совхоз, а здесь √ в мире, где никто ничего не понимает в физике распространения волн в текучей среде. Здесь он наедине с пустыней √ самым загадочным состоянием земли. Ибо раньше он думал, что все в ней мертво. Однако, пустыня полна жизни. И он не умер в ней до сих пор. И не умрет, как показалось ему в первый день, когда зоогруппа осталась без воды. Потому что пустыня живет не от частного к общему, а наоборот. Всеобщее дает частному жизнь. Потому и выживает...

- Да, мужики, - веселым голосом произнес Ёжиков. √ Ещё нам сумасшедшего не хватало.

А Нина поджала губы.

Участковый Темирбек Джунусов представлял закон на площади, как он сам подсчитал, около двух тысяч километров, с населением около пятнадцати тысяч человек в селах Уюк и Кенес, а также в многочисленных отделениях совхозов, колхозов, на зимовках, разбросанных на сотни километров друг от друга. А машины не было √ один старый мотоцикл "Урал", к которому не полагалось ни запчастей, ни бензина, то есть участковому предлагалось либо быть мастером на все руки, способным из своей невеликой зарплаты выкраивать деньги на бензин и запчасти, либо попасть в полную зависимость от председателей сельсоветов и директоров совхозов, деятельность которых ему вменялось контролировать. Если же учесть, что Темирбек был родом из-под Гурьева, давно обрусел и много лет отзывался на имя Толик и, только попав по распределению после окончания Карагандинского милицейского училища в Таласский район узнал, что принадлежит к роду Аргын, особо ненавистному на юге Казахстана, то можно понять, сколь трудной и безнадежной казалась ему работа его. В селе Уюк, например, где были положенная участковому квартира и кабинет, его мотоциклу на улице не уступал дороги даже самый забулдыжный из трактористов, а директор совхоза заставлял высиживать длинные очереди в его приемной.

Потому Темирбек предпочитал жить в Красном уголке при клубе Кенесского овцесовхоза, где у него за транспарантами и старыми досками наглядной агитации была припрятана раскладушка. И еще в Кенесе всегда было хорошо с бензином, директор овцесовхоза разрешал заправлять милицейский мотоцикл бесплатно и хоть каждый день. Темирбек привозил в люльке канистру и потихоньку переливал топливо в нее, а потом отвозил в Уюк и там сливал в двухсотлитровую бочку.

К тому моменту, когда в Красном уголке появился неожиданно трезвый Абдукарим Елеусов, лейтенант узнал, что бензина в Кенесе нет √ весь разлили в бочки и погрузили в машины, отправившиеся с овцами на джайляу. Две огромные цистерны для солярки и бензина, стоящие на дне старой прораны Реки, не были заперты на замки и гудели звонко. Потому Темирбек был рассержен на Кенесского директора и решил написать письмо в районную комиссию партконтроля заявление, в котором собирался поведать грозному и скорому на расправу начальству о всех безобразиях, выявленных им на территории овцесовхоза за последний год. Только вот ручка нашлась в клубе одна, да и в той паста высохла...

Как раз разрешающим проблему выдувания из стержня чернильной пасты и застал лейтенанта сельский пьяница Абдукарим, когда вбежал в клуб и радостно возопил:

- Темике! Мы там анашиста нашли. Подыхает. Ты иди допрос сочини, а то помрет √ ничего не узнаешь.

Это было первое по-настоящему милицейское дело, с которым обратились к Темирбеку на его участке. Раньше даже драки в клубах и на танцах разнимали без его помощи. Поэтому лейтенант тут же забыл о своем желании писать донос, о непослушной авторучке, схватил лежащую на пыльном столе фуражку, напялил ее и помчался вслед за трезвым пьяницей в сторону дома фельдшерицы, слушая, как Абдукарим частит на ходу по-русски:

- Едем √ да?.. Человек там... А мы √ к Джайлу едем, леснику... Там у него √ большо-ой начальник, да... И еще три русских... А он лежит... Мертвый лежит... думали мертвый, потом оказался живой... Сюда, да, привезли... А он┘ может, умрет... Врачиха там...

Ничего от бессвязной речи Абдукарима лейтенант не понял. Даже если бы тот говорил на казахском языке, не понял бы все равно. Во-первых, потому что знал родной язык плохо. К тому же диалект северо-западного региона Казахстана почти совсем не походит на то, как говорят казахи-южане. И лейтенант даже радовался, что пьяница говорит по-русски, кивал на бегу, словно поддакивал и соглашался. Так и влетели во двор Лидии Берг: вспотевшие, разгоряченные задыхающиеся.

Фельдшерица возилась с лежащим на тахте человеком, стоя к ним спиной. Батыржан держал голову найденного руками и причитал:

- Потерпи. Потерпи, брат... Знаю, что больно... Потерпи..

Лидия Павловна, услышав стук калитки, оглянулась, бросила взгляд на лейтенанта, сказала:

- Вон его вещи, Обыщите. Может, есть документы.

На земле возле колонки лежали грязной мокрой грудой черные тряпки. Темирбек подошел к ним, присел и с брезгливостью на лице взялся двумя пальцами за краешек чего-то похожего на штаны, приподнял...

- Эй! √ воскликнул испуганно. √ Это √ чума!

- Какая чума? √ удивилась врач, отвернувшаяся было от милиционера и занявшаяся больным. √ Что ты мелешь, Темирбек?

- Я знаю, - ответил Темирбек. √ У них в противочумной экспедиции все такие носят.

- Во, блин √ вляпались! √ воем откликнулся Батыржан. √ Теперь шесть дней √ карантин!

Вторично весть о смерти от инфаркта главного врача областной станции принесла Сабиту, опохмеляющемуся с председателем райисполкома в лаборатории, жена директора овцесовхоза.

- Что делать? √ спросил Сабит у Идриса Сагинтаевича, сделав вид, что опечален и впервые слышит эту судьбоносную для себя новость.

Председатель райисполкома посмотрел неопохмеленным взором на лежащего рядом с ним на топчане шофера, спросил:

- Что делать, Юр?

- А мне какое дело? √ пожал шофер плечами, ибо если и знал ни про пропавшую зоогруппу, и про то, что Сабит метил в главврачи, то после ночной пьянки совсем не в состоянии был думать об этом. √ Я бы поехал на похороны. Так будет по-человечески.

- Правильно, - согласился Идрис Сагинтаевич. √ Собирайся, Совет! Довезем до Джамбула с ветерком!

Полчаса спустя машина председателя райисполкома выехала со двора противочумной станции и понеслась в сторону дороги на Ак-Куль, а там и на Джамбул. На бежавших им навстречу и размахивающих руками двух совхозных пьяниц никто из троих не обратил внимания.

Игорь Медетович, не дождавшись окончания дня, прибыл с дачи на работу и, вызвав к себе начальника оперативного отдела подполковника Миронова, сообщил, что в районе плато Бес-Кепе по каким-то неизвестным пока причинам пропала противочумная экспедиция. Следует за сегодняшние вечер и ночь подготовить к заброске в указанный район три группы по три человека, которые должны найти людей и...

Подполковник слушал без всякого выражения на лице. Хороший подчиненный, такой, если говорить с ним откровенно, выполнит любой приказ...

- Словом, трупы и оборудование должны исчезнуть, - закончил мысль генерал. - Но вскрышные работы производить без взрывов. Рации и коды √ согласно инструкции 11-6, - помолчал и добавил. √ Жалко ребят...

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Нина влюбилась в Женю давно √ еще в шестом классе.

У нее в ту весну болело горло, и врач не разрешил ей посещать школу и выходить на улицу. Но на дворе светило солнышко, ярко зеленела избавившаяся от снега трава, и такой необыкновенный, свежий пьянящий воздух вливался в комнату из приоткрытой форточки, что Нина часами сидела на подоконнике и смотрела во двор, где мальчишки играли в лянгу на плохо прибранных с осени газонах, а девчонки скакали по расчерченным на асфальте "классикам".

Ей хотелось на улицу, к подругам. Но участковый врач, вызванный мамой по телефону, получив три рубля, осмотрел Нину внимательно, назвал болезнь ее хитроумным латинским словом и категорически запретил всякие прогулки до полного выздоровления. Потому и пришлось Нине сидеть у освещенной солнцем рамы, положив одетые в шерстяные носки ноги на батарею водяного отопления и, держа в руках перевернутую книгу, следить краем глаза за тем, как Томка из второго подъезда, обскакав всех девчонок, с гордым видом ходит вокруг продолжающих прыгать на одной ножке за камнями девчонок, и не столько слышать, как догадываться, как та говорит с участливостью в голосе:

- Чего - не получается? А у меня вот получается. У меня все получается. Надо только захотеть.

А ведь Нина могла утереть нос этой задаваке Томке. Нина могла, например, без передышки проскакать от начала до конца весь кон. Она уже пять раз выигрывала у Томки! И чтобы не думать о вредине, Нина переводила взгляд в сторону другого края двора.

Мальчишкам надоела лянга, и они расселись вдоль длинной скамейки, на которой летом сидели старики, а зимой и весной она всецело принадлежала детям.

"Нет, - поняла Нина, - играть им не надоело". Судя по постным лицам, случилось то, что происходит у них всегда: пушок разлетелся вдребезги, остался только свинец. Сейчас кто-то уже побежал домой, отрезать от старой дамской шубы либо от мужского зипуна кусок кожи". А пока мальчишки сидели на лавочке и, вяло переговариваясь, следили за игрой девочек в "классики". И, странное дело, хотя находились они от окна Нины много дальше девочек, но голоса их слышала она лучше, звучали они более отчетливо.

- Однажды я изобрету аэростат, - неожиданно сказал один из мальчишек √ худой и нескладный Женька из Нининого класса, - и улечу на луну.

Мальчишки грохнули слаженным смехом.

- Дурак, - сказал один из них. √ Аэростаты летают по воздуху. А там √ космос, безвоздушное пространство.

- Женька, - сказала тут вечно влезающая во все чужие разговоры Томка, - ты хоть и отличник, а все равно глупый-глупый! Зачем же лететь на луну? Там же ничего нет!

- Чтобы увидеть землю, - совершенно серьезно ответил мальчик. √ Со стороны.

- Купи глобус √ и смотри, сколько влезет, - заявила Томка, довольная своим остроумием.

Дети √ и мальчишки, и девочки √ облегченно засмеялись. Некоторые картинно ухватились за животы и повалились на землю, будто и впрямь вот-вот умрут от хохота.

"Клоуны, - подумала Нина о них. √ А Женька космонавтом хочет стать".

Помрачневший лицом нескладный мальчик стал со скамейки и пошел, сутулясь, в сторону своего подъезда.

- Эй, погоди! √ крикнул ему один из мальчишек вслед. √ Ты же выигрывал. У тебя же "джанзы-безы ".

Но Женя даже не оглянулся.

- Вот дурак, - дернула плечиком Томка. √ Сам глупость сказал √ сам и обижается.

Нина слезла с подоконника, поправила шерстяные носки на ногах и вдруг подумала:

"Какой все-таки Женька красивый, когда мечтает!"

Спустя неделю Нина выздоровела. Пришла в школу √ и заметила за собой странную особенность: всякий раз во время перемены она сталкивалась с Женей в коридоре и краснела. И всего обиднее было то, что мальчик словно не замечал ее. Даже когда она наступила ему на ногу случайно, он лишь поморщился и... промолчал. А когда Томка наступила ему на ногу тоже, он заявил:

- Для таких, как ты, пишут "Правила уличного движения".

Томка разревелась, конечно, пожаловалась классной руководительнице. Марина Степановна при всем классе отругала Женю √ и Томка целый день чувствовала себя героиней.

В восьмом классе Нина поняла окончательно: она втюрилась в Женю. От природы сдержанная и скромная, Нина после той простуды, когда в первый раз увидела Женю новыми глазами, чтобы не отставать от него в учебе и тем привлечь его внимание, стала усиленно заниматься, как можно больше читать √ и не заметила, как стала жить где-то между жизнью и придуманной авторами книг явью. Последняя казалась ей более насыщенной и действенной, чем первая: в книгах люди жили, любили, боролись так яростно, что многодневные тягучие будни не шли ни в какое сравнение с динамикой книжных страстей.

Читала она, в основном, Тургенева, французских романтиков и советскую классику. Оттуда и почерпнула для себя свод правил поведения молодой девушки. Вначале это походило на игру. Потом Нина свыклась с ролью тургеневской барышни так, что искренне ужасалась сплетням и откровениям одноклассниц, которые влюблялись и разлюбляли в последние два года учебы в школе в каждого мальчишку по пять-шесть раз, о чем и рассказывали друг дружке, дрожа от возбуждения, порой плача, а то и грозясь наложить на себя руки.

В Женю влюблялись по очереди все девочки трех параллельных классов. Во-первых, из-за его внезапно ставшей шикарной шевелюры, во-вторых, потому что он √ отличник, в-третьих, потому что он ни на кого из них не обращал внимания, шел, как ледокол по Северному морскому пути, √ и девчонки, как льдины, отлетали от него в стороны, обиженно фыркали и и надували губки. И никто не замечал при этом, как при каждой такой встрече ледокола со льдиной вздымалась грудь Нины и побледневшее лицо ее покрывалось слабым румянцем.

К выпускному классу фигуру Нина имела статную, глаза крупные, голубые, грудь высокую, косу длинную и толстую √ ни дать, ни взять красавица из древнерусских былин. Много ребят заглядывалось на нее. А учитель физкультуры, застав Нину одну в девчоночьей раздевалке, чуть даже не изнасиловал. Хорошо, что догадалась она ударить коленом его между ног. А потом схватила свою одежду и выбежала в спортзал, чтобы на глазах нескольких оказавшихся там младшеклассников быстро одеться и пойти к директору.

- Так... √ сказал тот. - Этого нам только не хватало. Что ж, пойдем в спортзал.

Но учитель физкультуры уже исчез из девчоночьей раздевалки. Он вообще уехал из города. И трудовую книжку получил по почте спустя три месяца √ как раз, когда сдавали Нина и Женя выпускные экзамены.

После выпускного бала, на котором Нина впервые в жизни танцевала с Женей и ждала от него слов полных нежности и любви, услышав лишь:

- Ты хорошо танцуешь. Не ожидал... √ предмет ее любви уехал в Казань, поступать в тамошний университет на факультет математической механики.

А она отрезала косу и осталась в Джамбуле. Потому что мама сказала:

- Главное √ диплом иметь. Какой √ не важно. А дома учиться легче, да и мне спокойнее. А то встретишь негодяя, подобного своему отцу.

Но Нина провалила первый же экзамен в гидромелиоративный институт √ по физике, которую она терпеть не могла, хотя и имела в аттестате твердую четверку. Устроилась на завод "Запчасть" нормировщицей до будущего лета и будущих экзаменов...

... а через месяц в механическом цеху работал фрезеровщиком и Женя, не прошедший в Казанский университет по конкурсу.

- Там у них √ сплошной блат при приеме, - объяснил он свое невезение Нине во время их встречи в заводской столовой после сожалений о потерянной ей косе. √ Принимают, в первую очередь, родственников преподавателей и профессоров, потом √ татар, а уж после этого иногородних. В смысле, русских.

- Как у нас, - тихо ответила она. √ В первую очередь √ казахов, а уж потом другие национальности.

Так и беседовали они полгода при встречах в столовой или по пути с работы на автобусе: о том, как учат они школьные предметы по второму разу, какой фильм показывают в кинотеатрах "Казахстан" и "Чокана Валиханова", которые они любили посещать, но, как правило, оказывались в них на разных сеансах.

Однажды в конце зимы, когда в городе вовсю орали перезимовавшие здесь и собирающиеся отлетать к югу галки, Женя сказал:

- А я с марта уже не работаю на заводе. Уезжаю в экспедицию. Заработаю денег как раз на то, чтобы съездить в Москву. Хочу поступать в МГУ. Там, говорят, принимают не по блату, а по таланту.

- В экспедицию? √ растерялась Нина. √ А я?

- И ты поехали, - тут же ответил он, не заметив ее замешательства. √ У нас поварихи до сих пор нет. Семёныч сказал: поищите сами.

- Какой Семёныч? √ не поняла она.

- Зоолог наш. Вот такой мужик! √ ответил Женя и показал ей большой палец.

Так Нина стала поваром...

В первые две недели было трудно. А потом кочевая жизнь даже понравилась... Было приятно ощущать себя кормилицей шести ненасытных мужских желудков. И что-то похожее на материнскую нежность ощущала она, глядя, как они лопают немудреную ее стряпню из консервов, субпродуктов и круп, хвалят, просят добавки, называют кормилицей.

Поначалу не обошлось без неприятностей...

Уфана однажды подкрался сзади к Нине и, ухватив ладонями грудь, прижался к спине ее всем телом так, что она чуть не упала в обморок от хлынувших из нее ответных чувств. Но откуда силы взялись √ извернулась Нина, врезала со всего размаха поварешкой по Колькиной голове.

Геннадий несколько дней рассказывал ей душещипательную историю о поруганной своей любви, признался в своем неумении быть обольстительным с дамами, а затем вдруг стал умолять ее сжалиться над соломенным вдовцом и утолить хоть разок его вконец расстроенные инстинкты. Пришлось сказать доценту, что при повторной попытке подластиться, она пожалуется Семёнычу.

Женя всего этого не видел и не слышал. Он работал, а в остальное время учил физику и математику. В перерывах между этими занятиями ел Нинину стряпню и слушал вечерние разговоры мужиков у костра, обращаясь с бывшей одноклассницей запросто, словно с напарником, не более. Хорошо еще, что не матерился.

Часто, лежа в палатке, предавалась Нина мечтам┘

"Вот бы подошел сюда Женя, спросил:

- Можно в гости?

И я бы ответила:

- Можно. Входи.

Он бы сел ко мне на постель и спросил... Например:

- Ты сегодня очень устала?

И я бы ответила:

- Нет. Мне очень нравится здесь.

- Почему? √ спросит он.

- Потому что здесь ты, - отвечу я".

Но Женя каждый вечер проводил у костра, слушал разговоры мужчин, а она смотрела на него из своей палатки, а по ночам плакала.

Признаться честно, плакать Нина любила. Плакала порой без всякой причины, просто так, для облегчения души и спокойствия нервов. Но делала так, только оказавшись в одиночестве, чтобы никто не видел ни слез ее, ни судорожных рыданий. Отревевшись, спокойно засыпала. Только вот со дня, когда оказалось, что их потеряли в песках, и в лагере не стало достаточно воды, она не плакала ни разу.

В позапрошлую ночь долго не могла уснуть √ то ли от отсутствия слез, то ли от страха. Потому вчера с утра попросила у Семёныча разрешения перейти в общую палатку.

- Страшно одной? √ спросил зоолог с участием в голосе, и сам себе ответил. √ Конечно, страшно. Переезжай вон в тот угол. Пусть Женя передвинется.

Теперь ее постель от постели Жени отделяло не несколько метров, как всегда, а расстояние вытянутой руки. Где уж тут плакать. Не спалось Нине всю ночь, грезилось: то он представлялся ей ласковым и нежным, то являлся обнаженным и величественным, как античные боги в учебнике по истории Древнего мира. То вновь обнаженным, но жалким, дрожащим от желания, как тот учитель физкультуры, а то вдруг наглым, сдирающим с нее и одеяло, и одежду┘ как в кино...

Просыпалась она раз пять за ночь и, глядя на контуры тела Жени, ждала, что он проснется и попросит ее выйти из палатки... Там Женя потянется к ней √ и Нине захочется закричать громко и протестующе┘ но сил не хватит √ и она не станет сопротивляться, позволит совершить над собой все, о чем читала в книгах и слышала от знакомых девчонок, ставших женщинами еще в школе.

Господи! Как она ждала этой минуты! Этой секунды! Этого мгновения, когда на ее разгоряченное, трепещущее тело ляжет сухая сильная ладонь, сомнет кожу ее плеча, сорвет постылые одежды, властно вдавит длань в ее упругую грудь, сожмет ее в кулак, наслаждаясь болью женской и страстью.

Нине захочется закричать, но алчущий горячий рот закроет ей губы, уколет небритым подбородком шею и высосет из нее остатки воли и желания протестовать...

Она обмякнет √ и он насытится ею...

Ночь продолжалась долго, наполненная сапом, храпом, сонными проклятиями и матерками Уфаны, глухим ворчанием сменяющих друг друга его охранников √ Семеныча и Ёжикова...

А Женя не просыпался...

Больше всего на свете подполковник Миронов не любил выполнять поручения, которые на языке профессионалов назывались деликатными: убивать, устраивать катастрофы, инсценировать несчастные случаи √ словом, "зачищать". Но большая часть операций, проведенных им, носила именно этот характер. Миронов даже слыл лучшим специалистом в своем деле не только в Джамбуле, но и в Алма-Ате и Москве. По крайней мере, именно его вызывали по требованию высокого начальства "зачищать" после того, как столичные спецы что-нибудь напортачат. За "зачистки" получал Миронов награды, денежные премии, но... оставался начальником крохотного отдела в провинциальном областном городишке в центре Азии, даже квартиру при двух детях имел только трехкомнатную, в чинах рос строго по расписанию. Все генералы знали, что Миронов будет работать не за страх, а на совесть.

Вот и это задание: "зачистить" противочумную зоогруппу так, чтобы о ней больше никто и не вспомнил, было поручено совершить в течение суток. Почему именно этих бедолаг следовало убить, в чем их вина √ генерал не объяснил. Сказал, что участники операции будут отмечены в приказе по госкомитету Казахской ССР, а может даже и самим Андроповым. Об остальном можно было лишь догадываться: двойной месячный оклад в качестве премии и продвижение в очереди на получение ордена Дружбы народов или Красной Звезды. Старшим лейтенантам и капитанам, которых Миронов отобрал для операции, было достаточно и медадей "За воинскую доблесть". А подполковнику все эти хитрости и тайны, участником которых был он десятки раз, казались наказанием Господним.

Потому Миронов решил на этот раз усердия лишнего не проявлять, дать волю для инициативы молокососам, лишний раз о том, как лучше выполнить им приказ, самому не задумываться. В конце концов, кто работает в подобных зоогруппах? Один зоолог с высшим образованием и около десятка каких-нибудь бичей, набранных на три-четыре месяца за харчи и весьма невеликое жалование. Вряд ли подобные люди могут оказаться врагами общества и основ государства и строя. Прищемил кто-то один, может быть, хвост большому начальнику √ вот и решили избавиться от такого смельчака-диссидента, а заодно и остальных "зачистить" - на всякий случай. Несолидно заниматься подобной шушерой подполковнику Миронову.

Выбрасывал он на парашютах тройки "чистильщиков" над плато Бес-Кепе и к северу от него √ там, согласно плана работ, должны были находиться исчезнувшие противочумники. А себя велел летчикам сбросить к юго-западу от плато:

- На всякий случай, - объяснил он, ибо знал, что командир самолета обязательно доложит генералу обо всем, что видел и слышал во время полета. √ Я там буду грибы искать.

Летчик знать не мог, а генералу было известно, что "грибами" у "чистильщиков" зовут приговоренных к смерти, но случайно ушедших от наказания людей. Подполковник был даже уверен, что генерал оценит его инициативу, подумает, что Миронов, как всегда прав, хороший профессионал и так далее. На самом же деле подполковнику просто хотелось посидеть где-нибудь среди песков и отдохнуть до первого сообщения "чистильщиков" по рации. Отдохнуть от жизни, которая все-таки не удалась. Ибо назвать жизнью эти двадцать три года поисков врагов, погонь и тайных убийств мог только патологически больной человек. А Миронов пока еще не сошел с ума. Только бы протянуть еще два года до пенсии, получить перед дембелем полковника √ а там!..

Приземлился он удачно √ на старую дорогу, где песок был утрамбован, сдержал удар хорошо, не провалился. Ноги остались целыми. Парашют загасил быстро. И тут же закопал под кустом чингиля, выстриг на его кроне большую лунку √ такую, чтобы заметить можно было ее с вертолета, достал карту, отметил место приземления. Теперь можно лечь под все тот же куст и поспать...

Новый человек упал в пустыню с неба. Сытый, с запасом воды и еды в сумке за плечами. Сильный. Много оружия на себе. Значительно больше, чем надо для того, чтобы набить дичи и наесться. Этот человек пришел убивать ради убийства...

Давным-давно шло много-много подобных людей по этим землям. И вел их великий воитель по имени Чингис-хан. Был тогда на том самом месте, где сейчас спит пахнущий смертью человек, город. Были в городе том колодцы, сады при домах, много живности во дворах, много детей.

Но пришел Чингис-хан со своей Ордой √ и не стало города. Не стало ни колодцев, ни воды, ни полей, ни детей. Песок поднялся на сто метров над их останками.

Этот спящий под кустом чингиля человек пах точно так же, как пахли воины Чингис-хана. Это был беспощадный человек...

Утром она чувствовала себя особенно усталой. Молча и с ожесточением бросала саксаул в огонь, ворошила заячье мясо в казане, заваривала в чайнике пряно пахнущую траву, которую набрал с вечера Адиль, и думала о том, что дурой она была, что согласилась поехать в эту дурацкую экспедицию. И Женьке она совсем не интересна. Позвал он ее с собой не для того, чтобы остаться с ней наедине и выяснить отношения, а просто потому, что этой банде оглоедов нужна повариха, а другой такой дуры, как она, во всем Джамбуле не оказалось. Вот и все.

- Что с тобой, Нина? - спросил зоолог, как всегда с заботливо и с участием. √ Устала?

Нина резко обернулась к Владимиру Семёнычу, чтобы ответить жестко, даже, быть может, оскорбить... √ но пахнуло жаром матерого мужского тела... и вся давешняя злость исчезла... Странное чувство вдруг возникло в ней...

"Какой он, однако... √ подумала, √ заботливый".

Испугалась того, как заколотилось сердце, ответила намеренно грубо:

- Не ваше дело.

"Какой он будет хороший, если не обидится".

Семёныч не обиделся. Он молча погладил ее по голове √ и Нине стало легче. Наверное, потому что именно так гладила ее мама: молча, проводя ладонью от затылка к шее.

Нина склонила голову на бок и тронула щекой его руку. Та была сухой и сильной.

"Господи! - пронеслось в сознании. √ Рука! Как во сне!" - и ей захотелось заплакать.

А Семёныч сказал:

- Может, тебе сегодня отдохнуть? А я приготовлю. Невелика хитрость.

- Нет, - покачала она головой, - Я сама... √ а про себя подумала: Неужто┘ я влюбилась?! √ зябко повела плечами, вспомнила. √ А Женя? Как же он?"

- Что с тобой? √ удивился Владимир Семенович. √ Озябла? Не заболела?

- Нет, нет, - торопливо ответила она, - не заболела. Это так... Бывает... Позовите, пожалуйста, всех к столу.

Владимир Семёнович еще раз погладил ее по голове, вызвав новую волну озноба и неги, потом обернулся и прокричал:

- Обед!.. √ хотя был завтрак.

Минуты через три стол облепился оголенными мужскими торсами, в узловатых загорелых пальцах засновали алюминиевые ложки. Ели несоленый суп мужчины сосредоточенно, мясо жевали со смаком, кости грызли и перетирали зубами, косили глаза в сторону кастрюли с надеждой на добавку. Даже приковылявший к столу Уфана не отставал, хотя был желтый весь, глаза его ввалились, руки дрожали.

Но добавки было мало. Что такое на шесть мужиков один заяц-толай, убитый вчера зоологом, вечером освежеванный и выветренный ночью? Нина прятала глаза и скромно откусывала от своего маленького кусочка зайчатины.

После чая Владимир Семёнович спросил:

- Кто пойдет сегодня за водой? √ и тут же сам выбрал. √ Геннадий и Женя. Вы оба знаете дорогу.

Обуреваемый постоянным желанием совершать подвиги Женя, к удивлению Нины, на этот раз отказался, при том в самой резкой форме:

- Не пойду!.. Отстаньте!

Владимир Семёныч оторопел:

- Ты чего? Ты же всегда сам...

- А ничего! √ все тем же резким тоном ответил Женя. √ Пошлите своего Ёжикова. Или пусть стреляет в меня, как в Уфану. Все равно не пойду! И за капканами не пойду.

"Что случилось? √ испугалась Нина. √ Никогда его таким не видела".

- Хорошо, - согласился Владимир Семенович. √ Будешь с ружьем сидеть. Кому-то Уфану стеречь надо.

Ёжиков, не обращая внимания на перебранку, закрыл крышку пустой фляги, глянул на Геннадия, сказал:

- Пойдем, что ли? √ и пошел от лагеря прочь, не оглядываясь. Геннадий потрусил следом.

Оставшиеся молча смотрели им вслед. Более некоммуникабельную пару трудно было придумать. Как они проведут предстоящие им пять часов вынужденного общения? Если передерутся или кто-нибудь из них убьёт другого √ никто не удивится. Но будет ли это выходом из положения?

- Ну, ты, блин, Женька, и мудак! √ выразил общее впечатление Уфана.

Владимир Семёнович словно и не услышал слов Кольки. Обернулся к Адилю, спросил:

- Ты знаешь, где капканы Жени?

- Колонии знаю, - ответил старший дератизатор. √ Капканы найдём.

И они пошли к "заразке".

Пустыня почувствовала волны страха, ненависти и боли, истекающие от палатки. Эти люди, только что победившие смерть, вдруг обрели желание погибнуть или убить друг друга сами. Потому что они были просто людьми √ такими же, как тысячи тех, кто на месте этих барханов устраивал сечи или, тайно прокравшись в стан врага, перерезал глотки нукерам. А однажды в ста километрах отсюда в тени ныне уж исчезнувшего оазиса юная дева отравила похитившего ее богатого старика и всех его слуг, села на верблюда, но не выехала из песчаного моря, а умерла в корчах в погоне за подрагивающим на горизонте миражом. Нет, эти люди были такими же, как и все прежние: жадными, глупыми, злыми, не понимающими, что лишь в единстве их √ сила...

Нина с Женей остались за столом. Стонущий и охающий Уфана ушел за палатку, и там, отхаркиваясь, кашляя, шумно мочился в песок, повторяя все время свои нелепые слова:

- Уф-ана-ях-пах-чих-пах-сука-в-рот-позорники...

- Нина... √ тихо спросил Женя, - можно с тобой... поговорить?

Нина пожала плечами и, встав из-за стола, принялась собирать в большую чашку грязную посуду. Она думала о Владимире Семёновиче, о том, что зря Трыкин пошел на поводу у бывшего ее одноклассника, оказавшегося просто трусом и рохлей.

- Да, пойду я за водой! √ крикнул Женя. √ Догоню √ и верну Генку. Я нарочно остался √ чтобы с тобой поговорить!

- С чего бы вдруг? √ спросила она, не глядя на него.

Женя помолчал, а потом бухнул:

- Ты же любишь Семёныча.

Вышедший из-за дальнего угла палатки Уфана застыл на полушаге, а потом отступил назад и спрятался, притих, прислушиваясь.

Ни Женя, ни Нина не заметили его. Она испуганно взирала на Женю и часто хлопала глазами, боясь разреветься.

- Ты потом скажешь... √ зачастил он. √ Ты же знаешь, я тебя давно люблю. Еще с шестого класса... Ты молчи! √ попросил, увидев ее движение. √ Я сказать должен. Семёныч - мужик, конечно, что надо. Чёрт √ не то!.. Я люблю тебя!.. Как тебе объяснить?.. Это из-за тебя я не стал учиться в университете. Сдал экзамен, поступил, но не смог без тебя √ и бросил учебу... Ты погоди, погоди. Не говори ничего!.. Я ведь и на завод твой специально устроился √ на "Запчасть", и в экспедицию тебя пригласил... И вообще... я буду любить тебя всегда...

Нине стало страшно от услышанного √ ровно настолько, насколько была бы она счастлива услышать от него подобные слова вчера... или прошедшей ночью... или хотя бы час назад, до того, как сзади подошел Владимир Семёнович и погладил её по голове.

- Я... не знаю... √ пролепетала она... Мне кажется, в нашем возрасте... Может, нам рано?

- А Семёнычу √ в самый раз? √ с горечью в голосе спросил он. √ Видел я, как ты ему руку... целовала.

- Я?! - вспыхнула Нина от гнева. √ Да как ты смеешь? √ и влепила Жене пощечину.

Женя отшатнулся, глаза его наполнились слезами гнева и обиды. Но он закусил губу и молча пошел прочь.

"Дурак! √ захотелось ей кричать вслед. √ Интеллигент несчастный! Нужна мне такая любовь! Этого ли я ждала от тебя? Тюфяк! Каша манная! √ по лицу ее потекли слезы. √ Не мужчина ты! Не мужчина!" √ хотела прокричать это и во весь голос, но не хватило ни сил, ни храбрости, оттого лишь прошептала:

- Не мужчина...

По подбородку Нины потекла кровь из прокушенной губы, но боли она не почувствовала. Она поняла вдруг, что больше не любит Женю, что он стал для нее безразличен √ просто посторонний мужчина, каких много вокруг: и в пустыне, и в городе.

Уфана тихо и незаметно поднырнул под полог палатки и прилёг на свою раскладушку. Через минуту он уже постанывал во сне, повизгивал, внося диссонанс в стук ополаскиваемой Ниной посуды.

Николай открыл глаза и уставился в белый, плохо пробеленный, с трещинами и паутиной по углам потолок.

"Совсем, как у нас на станции, - подумал он. √ В раю, должно быть, тоже тратят деньги не на ремонт лабораторий, а на строительство дач".

- Николай! Вы слышите меня? √ раздался женский голос √ и полосы на потолке прикрыло лицо немолодой женщины в белой шапочке, из-под краев которой выглядывали седые локоны.

"Блин, и ангелы у них старые какие-то. Молодых, небось, для начальства приберегли".

- С... лышу... √ ответил он.

- Вы √ шофер зоогруппы?

- Д... да.

Лицо женщины исчезло, вместо него появилось встревоженное личико медсестры Зины, оставшейся в Кенесе.

- Где они? Ты знаешь? √ спросила она.

"Эта откуда здесь? √ удивился Николай. √ Что √ война была, что ли?" - и ответил:

- З... на-аю...

Тут он почувствовал, что кто-то берет его за руку и быстро вводит иглу в сгиб.

"Значит, нашли... √ подумал с облегчением, и тут же добавил с разочарованием. - Значит, жив..."

Через полчаса Николай спал крепким сном, а Лидия Павловна Берг, пьяницы Батыржан и Абдукарим, милиционер Темирбек и четыре медсестры противочумной станции знали, что зоогруппа Трыкина сменила маршрут и обосновалась совсем не там, где она должна находиться. И воды у них нет совсем...

Фельдшер обернулась к прижавшимся к дверям лаборатории мужчинам, спросила их:

- Надо ехать за ребятами. Кто поведет машину?

• Я! √ одновременно сказали Батыржан и Абдукарим.

Подполковник прошел километров двадцать по пустыне. Не прямым маршрутом, а зигзагом, как положено искать людей на незнакомой местности. Он знал, что работу его все равно проверят, даже если он выполнит ее с честью. Через пару месяцев, к примеру, закажут прислать в управление фотографии со спутника этого самого района √ и генерал самолично убедится, что посланный им на задание Миронов не прохлаждался под кустиком, а честно выполнял работу, искал пропавшую зоогруппу. Потому подполковник шел быстро, почти не смотрел на следы и на то, сломана ли где человеком какая-нибудь веточка. Точно так же должны искать следы экспедиции и остальные девять человек группы, выброшенные километров в двухстах севернее. Найдут живых или трупы √ и тут же сообщат ему по рации. Ему и генералу.

С вершины одного из барханов Миронов заметил белую тряпицу на корявом саксауле. Далеко √ метрах в ста пятидесяти. Достал из заплечного мешка небольшую, но очень сильную подзорную трубу, поднес к глазу - тряпица оказалась небольшим мешочком, нацепленным на ветку саксаула СПЕЦИАЛЬНО, а не заброшенную сюда ветром.

"Неужели это √ след экспедиции? √ подумал. √ Не может быть. Они должны быть много севернее. Пешком три сотни километров они не могли дойти. Может, они тут работали раньше √ и забыли этот мешок?"

Но следы под мешочком выглядели свежими. А несколько минут спустя возле саксаула появился человек, который покопался под корнями, вытащил три капкана √ один пустой и два с какими-то серыми крысами. Одна крыса была мертва, вторую он ударом колышка добил. И положил обе жертвы в снятый с ветки мешочек. Потом прицепил к поясу добычу и капканы, пошел дальше.

"Это, наверное, другая зоогруппа, - подумал подполковник. √ Нужные мне потерялись неделю назад, у них нет ни еды, ни воды. Они не могут работать. Да и зачем это надо √ таскаться по пескам, ловить этих чертовых грызунов, если все их покинули, всем на них наплевать, а генерал даже велел зачистить?"

Потому Миронов решил проверить: те это люди или не те? Во все том же заплечном мешке, из которого он вынул подзорную трубу, находились фотографии из личных дел членов зоогруппы (не нашлось только фотографии некого Ёжикова, ее обещали выслать из Свердловска, где этот человек был замешан в деятельности какой-то зловредной секты) и разобранный карабин с оптическим прицелом. Подполковник внимательно просмотрел фотографии еще раз, собрал карабин и быстрым шагом направился вслед за человеком, снявшим обнаруженный им белый мешочек.

"Конечно, я - сопляк в сравнении с Семёнычем, - рассуждал Женя, стараясь догнать ушедших за водой Ёжикова и Геннадия. √ Она √ красавица, ей героев подавай настоящих. Что ей с того, что я университет из-за нее бросил, по заводу, как собака, за ней слонялся?.. Эх, если бы не Семёныч!.. Семёныч √ человек! Это √ не Геннадий..."

И, будто подслушав его мысли, со стороны ложбинки между барханами донесся недовольно бубнящий голос:

- Ну, и что из того, что я талантлив? Кому от этого польза? Начальству? Народу? Обществу? Да обществу на мой талант √ тьфу! Народу важно ощущать, что у него пузо набито √ и все. Ни ум мой, ни знания, ни талант никому не нужны. Общество даже не желает эксплуатировать меня по-настоящему. Оно и без того достаточно сыто...

Ёжиков по своему обыкновению молчал.

Шли они, держа ручки бидона легко, будто не они его несли, а он вел их, указывал дорогу к колодцу.

Женя затаился, прислушался.

- Талант √ это, как приговор, приведенный в исполнение, - продолжил Геннадий. √ Человеку быть талантливым в обществе бездарей нельзя. Надо... √ поискал он нужное слово √ случиться быть назначенным. Вот назначат тебя талантом и нужным людям √ и ты становишься им. А все остальные √ серая каша, которую такой назначенный и съест.

- Так назначься сам, - сказал вдруг Ёжиков.

- Как это?

- А так, - ответил вечный молчун. √ Делай свое дело - и плюнь на всех. Делом надо доказывать талант, а не разговорами.

- Я и доказал, - признался вдруг Геннадий. √ Прошлой ночью расчеты сделал. В Женькиной тетрадке. Как думаешь, отдаст?

- Женька-то? √ улыбнулся Ёжиков. √ Отдаст. Он √ тоже талантливый.

- Ну, да?

- А ты как думал? Ты посмотри его учебник, по которому он будто бы готовится к институту. Обложка √ пособие для дураков, а внутри √ курс лекций для студентов-заочников и задачи с интегральными и дифференциальными уравнениями.

- А ты откуда знаешь?

- Я много чего знаю.

Женя был поражен. Он думал, что никто не обращает внимания на то, чем занимается он в свободное от работы время. А у него действительно были феймингемские лекции вклеены в обложку сборника задач для поступающих в вузы. Геннадий брал его тетрадь и не заметил, что математический аппарат, которым пользовался Женя для решения задач, был из высшей математики, а не элементарной, какой должен использовать бывший школьник. Как мог увидеть все это и оценить выглядящий дебилом Ёжиков?

Женя встал, чтобы сказать этому негодяю и шпиону, которого Семёныч уважает, как он его ненавидит, но только открыл рот, как Геннадий встретился с ним глазами и спросил:

- Эй! Ты что тут делаешь?

Но Ёжиков среагировал еще быстрее:

- А Уфана? Уфану с девчонкой оставил? √ закричал он.

Женьку от осознания того, что он наделал, аж в пот ударило. Он развернулся √ и бросился назад.

- Бегом, скотина! √ ударил в спину голос Ёжикова; и Женя припустил что есть мочи.

Человек, собирающий капканы под следующим белым мешочком, был начальником разыскиваемой подполковником зоогруппы Трыкиным Владимиром Семёновичем. Можно было зачистить его прямо здесь, но подполковник был художником своего дела. К чему стрелять по каждой цели в отдельности и закапывать потом трупы в разные ямы, когда удобней дождаться сбора √ и зачистить разом всех...

Миронов проследил взглядом по цепочке следов зоолога и быстро вычислил в какую сторону ему идти, чтобы его собственные следы не попали в поле зрения Трыкина и чтобы подобраться к угадываемому за восточным барханом лагерю незаметно.

Сообщать членам группы поиска о своей находке подполковник не стал. Куда интересней будет доложить генералу, что задание выполнено в одиночку и, как всегда, чисто.

Перед палаткой Женя увидел следующую картину: Уфана уползал от лагеря прочь, а Нина, ухватив его за здоровую ногу, тащила назад и с плачем причитала:

- Ну, Уфана... ну, Коленька.... ну, миленький... Ну, не надо... Ну, прошу тебя...

Уфана вгрызался руками в песок, матерился и грозил ей всеми мыслимыми карами, если Нина не отпустит его.

Женя подскочил к ним, и с налету пнул Уфану в лицо.

Колька вскрикнул, скорчился - и затих, словно мертвый.

Нина отпустила ногу Уфаны, разогнулась и ожгла Женю злобным взглядом.

- Как ты мог?! - прошипела она. √ Ему же больно!

И в этот момент Женя окончательно понял, что он потерял Нину навсегда...

Место для наблюдения за лагерем подполковник выбрал оптимальное: редкая тень джузгуна прикрывала его от солнца, старый комель давно сломанного саксаула был присыпан песком и служил прекрасным прикрытием, ложбина между барханами с палатками противочумников, с их костром и флягами была, как на ладони,√ и пристреливать не надо. Лежал Миронов здесь уже третий час, положив на песок собранный карабин и ожидая возвращения в лагерь седьмой мишени - Николая Евсикова по кличке Уфана. Остальные прибыли сюда раньше: зоолог Трыкин, рабочий Адиль Амзеев, повар Нина Антонова, сезонные рабочие Евгений Гончаров, Геннадий Побережский и некто Ёжиков.

Судя по всему, дисциплина в отряде хромала. Этот Евсиков, по данным комитета госбезопасности, был наркоманом. Потому к палатке и не спешил: где-нибудь в стороне "затянул косячок √ и прикемарил", а остальным и дела нет, сидят себе, болтают. Ну, что ж... у Миронова хватит нервов и на то, чтобы подождать, а мишени пусть поживут еще немного. Оно и правильно √ быстро докладывать о выполнении задания √ значит, показывать генералу, что было дело несложное. А несложное задание и награды достойно малой. Пусть посмотрит генерал на космические фотографии, поймет √ как это: пролежать на солнце без движения в ожидании появления мишени часов так пять. Хороший чистильщик √ это не тот, кто метко стреляет и красиво прыгает. Хороший чистильщик должен уметь выждать нужный момент, сделать свою работу быстро, не оставить следов.

Миронов уже приглядел, куда можно закопать палатку чумологов, а куда опустить тела мишеней, чтобы легче было их закопать: в одной яме были наложены мешочки с крысами, в другой стояли две фляги с неизвестно откуда взявшейся у них водой. Песком можно засыпать и кострище. Если справа от палатки содрать со склона бархана несколько кустиков песчаной акации и джузгуна, то песок потечет вниз, и с помощью ветра за день-два засыплет всю эту ложбинку метра на полтора. Тогда никто и никогда не найдет здесь даже признаков лагеря. Потому как пустыня √ это смерть...

Слово было произнесено. Пустыня знала его, знала со дня своего возникновения. Слово это, промысленное человеком с винтовкой и подзорной трубой, отозвалось мелким дрожанием песчинок. И все живое вокруг затаилось...

Лишь какая-то гадость шевельнулась под корнем джузгуна и вновь застыла...

Миронов осторожно откатился на бок √ и увидел большого скорпиона с янтарным брюшком и темно-серой спинкой. Тот, по-видимому, решил спрятаться под подполковником от солнца. Колет когтем своим на кончике хвоста скорпион больно, но не смертельно. Миронов знал это, но вид этого похожего на рака гада вызывал в нем чувство омерзения. Потому подполковник достал из кармана аккуратно сложенный вчетверо носовой платок, взял им скорпиона и раздавил.

"Первая мишень чистильщика", - подумал при этом, и улыбнулся своей шутке.

Вернулся на прежнее место, стал следить за прячущимися в палатке мишенями. Часы показывали двенадцать часов дня...

Уфана лежал поверх одеяла привязанный веревками к раскладушке и методично материл всех не по алфавиту, а согласно табеля о рангах: сначала Семёныча, потом Адиля, Нину, Женю с Геннадием и, наконец, Ёжикова. Последнему доставалось особенно:

- Ты, блин... да?.. Крутой, на фиг?.. Я... блин-да... таких крутых... знаешь, где видел?... - и далее. - Дай ружье... Я , блин-на-фиг... тоже стану крутым...

Семёныч спал, Ёжиков читал "Библию", по похахатывая, то хмурясь.

Геннадий мучил пойманную в палатке фалангу: переворачивал палочкой на спину, держал так, отпускал и вновь ловил, переворачивал...

Женя молча пялился в потолок палатки и страдал.

Адиль чинил капканы.

Нина сидела за столом и в ожидании пока водка в кастрюле закипит, читала книгу, взятую из Кенесской клубной библиотеки. Называлась она "Джейн Эйр". Рядом на столе стояла банка, по дну которой ползал, стараясь выбраться и все время соскальзывая, огромный серо-зеленый, словно припудренный золотой пыльцой жук. Его Семёныч принес Нине, сказав, что это √ изменчивая златка, эндемик пустыни.

"Красивая игрушка, - думала Нина, поглядывая на насекомое. √ Только почему изменчивая златка? Это что √ намек?"

Мяса сегодня не было. Никакого. Просто не повезло Семёнычу встретить зайца. И черепахи куда-то исчезли. Или всех их по округе уже половили? Адиль сказал, что каждую весну вот так: кричат, кричат, а потом в один день √ раз, и попрятались в норы до следующей весны. Есть черепахам стало нечего. Трава вся за два дня выгорела, песком стерлась в пыль √ и уже нет недавнего зеленого марева над барханами, кругом один серый и серо-палевый песок, кое-где торчат стволики саксаула и еще более редкие кусты джузгуна и чингиля.

День-два еще √ и все вымрет в пустыне. Даже ревеня, еще позавчера зеленеющего и краснеющего в изобилии, не осталось √ так, красные ошметки от некогда огромных зеленых листьев переносит ветер с места на место... Только Адиль и сумел насобирать кислых черешков √ штук пятьдесят. Они лежали сейчас в кастрюле с готовой закипеть водой √ их обед. Сегодня вечером, сказал Владимир Семёныч, он постарается подстрелить кого-нибудь . Джейранов в этом углу пустыни нет, сайгаки уже ушли на север √ в североказахстанские степи, к своим "роддомам", остаются только зайцы...

- А нет √ придётся есть то, что попадёт в капканы, - добавил зоолог, оставшись с Ниной наедине. - Хорошо, если будут суслики, а нет √ будем я или Ёжиков освежевывать песчанок √ и в котёл.

Нину аж передернуло от мысли, что придется питаться крысами. Но она понимала: сейчас √ главное выжить. А то вон Адиль еле таскает ноги от голода. Но спросила на всякий случай:

- А чумой... не заболеем?

- Нет, - ответил зоолог. √ Я же рассказывал: чуму переносят блохи, а блохи живут на шкуре. Рисковать будем только я и Ёжиков.

И тогда она задала вопрос, который мучил ее давно:

- Почему именно Ёжиков?

Семёныч грустно улыбнулся:

- А ты знаешь, кто сделает это еще?

Она смутилась. Да, Ёжиков сделает все, как надо, и не спросит: почему он крайний? А от Адиля надо просто скрыть, что кормят его песчанками √ и старик поправится. А то вон √ высох совсем и пожелтел.

Нина услышала, как кастрюля закипела. Бросилась к ней, сняла, ухватившись тряпками за ушки, с огня.

- Мужчины! √ сказала весело (не от души, а потому что так надо). √ Давайте к столу! Будем обедать...

- Чего вздыхаешь? √ спросил Адиль Женю после того, как все поели "суп" из черешков ревеня и разошлись по своим местам, лишь они двое остались сидеть за столом, глядя на то, как Нина в стороне от палатки моет посуду. √ Стыдно?

Женя промолчал. Не говорить же при всех о том, как сильно и безнадежно любит он Нину. Или о том, что сюда он ее позвал, чтобы девушка увидела, какой он √ Евгений Гончаров √ замечательный человек, какой надежный мужчина.

"А за весь сезон так ничего и не произошло... √ рассуждал про себя. √ Последние шесть дней разве что... И что я сделал? В эти шесть прескучнейших дней, каждый из которых похож один на другой, как оладьи на сковородке. Впрочем, отличались: то черепах ели, то зайчатину, то варёную вонючую траву... Даже Ёжиков стрелял в Уфану без меня... И Семёныч воду один нашел. А у меня √ все, как по расписанию: побудка, жратва, сбор песчанок, перестановка капканов, опять жратва, сон, сбор песчанок, перестановка капканов, сон... Думал: романтика будет. А мы даже спим, как в общежитии √ на раскладушках. Едим на столе, хоть и складном, походном. Варим в кастрюле. Хоть бы произошло что-нибудь интересное... как в книгах..."

И принялся мечтать о пожаре, который вдруг случится в палатке, а он первым сообразит, что делать: схватит Нину в охапку и вынесет из пылающего "общежития". Из той самой палатки, которая сгорает в считанные секунды и превращает в головёшки все, что находится внутри... То есть надо, чтобы он и Нина оказались в палатке одни, дабы не пострадал никто... Лишь он √ Женя √ упадет на самом выходе, оттолкнув от себя девушку √ и Нина окажется вне опасности ...

А он... Он умрет от ожогов... И Нина будет горько рыдать над ним... Или┘ останется он чудом жив... И Нина поймёт...

О том, что поймёт Нина, Женя продумать не успел. Его внимание привлек жест Адиля: тот приложил ладонь к уху и прислушался.

- Что, Адиль, - самолет? √ встрепенулся Женя.

И тут сам услышал звук работающего автомобильного мотора.

- Машина! √ воскликнул Женя, и тут же закричал громко, во весь голос, - МАШИНА!!!

Звук автомобильного мотора нарастал с каждой секундой. Подполковнику захотелось встать и посмотреть: откуда и куда едет этот неожиданно взявшийся здесь автомобиль. Звук мотора был явно "зиловский", а в противочумной системе, как он точно знал, в наличии только "газики" да "уазики". Откуда здесь ЗИЛ? Зачем он забрался сюда?

Миронов поднес к глазу подзорную трубу √ и увидел, как точно по следам уехавшей от лагеря машины приближается странное серо-желтое сооружение на колесах, похожее больше на передвижную военную радиостанцию, нежели на гражданское транспортное средство. Миронов никогда не видел автобань, выпускаемых в городе Москве специально для чабанов, он даже представления не имел, что подобные несуразные с виду механизмы могут существовать на свете. Будь подполковник более впечатлительным, решил бы, что это √ механизм прилетевших в это безлюдье инопланетян. Но Миронов был человеком рациональным √ и подумал, что перед ним √ очередное изобретение советских ученых, которое испытывают в полевых условиях.

"Что ж... √ решил он, - придется зачистить и их. Приказ есть приказ..."

И стал устраиваться с ружьем поудобнее┘

В прицел он увидел выскочившую из палатки первой Нину, потом Женю с Геннадием, Адиля, Семёныча... Ёжикова с откуда-то взявшимся и опирающимся на его плечо хромым Уфаной.

Теперь все были в сборе. Кроме шофера Николая Чугурова. Но все равно┘ можно начинать зачистку...

Но тут из-за бархана появилась автобаня √ и люди бросились машине навстречу. Стали крутиться, кричать, мельтешить в окуляре, то и дело выскакивая из прицельной рамки.

"Пусть поживут... √ решил Миронов. √ Соберут палатку. Приготовят вещи к погрузке √ вот тогда!.. Да и мне работы меньше..."

Он отложил винтовку в сторону, рукой слегка задел стволик джузгуна, под которым прятался от солнца. Тот задрожал, завибрировал √ и разбудил заснувшую в маленькой норке под корнями куста эфу.

Быстрый бросок √ и острые зубы маленькой черной змеи процарапали кожу на шее подполковника...

Пустыня утробно вздохнула, но днем люди не слышат гласа пустыни...

Спустя час все сезонники вернулись с капканами. Семёныч и Адиль с помощью Батыржана и Абдукарима за это время успели собрать и связать палатку, погрузить ее в автобаню, а также уложить внутри машины постели, раскладушки и ящики с кухонным скарбом. Оставались не погруженными только ящик для капканов и лопат, короб для сэпов и комбинезонов, а также фляга с лизолом.

Отойдя от только что закопанной ямы, где все эти дни хранились пойманные зоогруппой и уже основательно протухшие трупики грызунов, Семёныч сказал Жене, который вернулся последним и спешно снимал с себя комбинезон:

- Вот и закончилась наша робинзонада. Слава Богу, без жертв, - и вдруг признался. - А уезжать почему-то не хочется.

- Мне тоже, - ответил Женя, сбросил комбинезон в ящик и взялся за ручку его.

Семёныч ухватился за другую, и они понесли последний ящик к машине.

- А где Нина? √ всполошился вдруг Женя, когда Батыржан и Абдукарим., стоявшие внутри автобани, ухватили их ящик и внесли внутрь металлического чудовища.

- Спит твоя Нина... √ улыбнулся Семёныч. √ Поплакала √ и уснула. Не знаешь почему?

"От счастья, - хотел сказать Женя. √ Я потерял свою любовь, а она свою нашла", - но промолчал.

Спустя пять минут автобаня, развернувшись на крохотном пятачке, где только что стояла палатка, горел костер, поехала по своим следам прочь от этого места...

Лишь ветер неспешно засыпал песком лежащего на вершине бархана мертвого человека с винтовкой и подзорной трубой в руках да шуршал страницами не то потерянной, не то выброшенной книги...

"Как вышел он нагим из утробы матери своей, - было напечатано в ней, - таким и отходит, каким пришел, и ничего не возьмет от труда своего..."

Первый заместитель командира ракетного крейсера "Святая Русь" капитан первого ранга Евгений Николаевич Гончаров стоял на борту старого теплохода "Софья Андровская", идущего рейсом из Владивостока через Сахалин и несколько Курильских островов на Петропавловск-Камчатский. Теплоход только что вышел из порта Корсаков и, бороздя стылые серые волны пролива Лаперуза с сияющими по правому борту огнями Японии, шел в сторону самого большого острова Курильской гряды Итурупа, где Гончаров должен сойти на берег и, добравшись до поселка Горный, доложить командующему, что он готов к выполнению своих основных военных обязанностей. После чего каперанга посадят на вертолет и отправят в ту точку Охотского моря, где дрейфует "Святая Русь" - бывший крейсер "Юрий Андропов".

Итурупа отсюда еще не видно, он вообще появится на горизонте только завтра часов в двенадцать дня. Если погода будет хорошая, то сначала проступят выступающие из воды отвесные и колючие, словно из американских фильмов ужасов, скалы, охраняющие вход в пролив Екатерины, а потом и сама голубая полоска прячущегося за ними острова, который окажется не таким уж и низким, каким виделся издалека, а даже с грядой гор, идущей с юга на север, и с вулканом имени ныне преданного анафеме на Украине Богдана Хмельницкого. С той стороны Итурупа √ на тихоокеанском побережье - живут оставшиеся после беспредела перестройки и ельцынского вандализма на Руси морские котики и стоит запаршивленная застава пограничников. А под вулканом имени великого объединителя Большой и Малой Руси притулился поселок с "хрущевками", со множеством живущих там мужиков в военно-морской форме, их женами и путанами всех цветов кожи, понаехавшими сюда в период гласности и борьбы за демократический развал СССР.

В те бурные дни, когда советская армия в полном составе нарушила присягу и перешла на сторону главных врагов своей Родины, Евгений Николаевич вышел в отставку в знак протеста против политики Горбачева, и в течение десяти лет √ почти до самого конца правления русским огрызком великой страны Ельцыным √ выживал на не всегда получаемое жалованье учителя физики и математики в городе Новая Ляля Свердловской области. В свободное время подрабатывал на тамошней картонажной фабрике грузчиком. На то и жил, содержал семью кандидат физико-математических наук, один из некогда самых перспективных молодых ученых СССР, военный моряк, который в полевых условиях испытывал с 1982 по 1987 годы созданную им принципиально новую систему наводки боевых ракет на цели противника.

Кто уж спустя 12 лет вспомнил в Министерстве обороны новой России о военном ученом Гончарове, покрыто мраком. Но однажды √ в конце 1999 года √ за Евгением Николаевичем прибыл нарочный с пакетом, в котором бывшего капитана третьего ранга Гончарова величали уже капитаном второго ранга и назначали на должность заместителя командира того самого крейсера, который был оборудован аппаратами его конструкции. В письме за подписью самого министра обороны было сообщено категорическим тоном, что Гончаров обязан в трехнедельный срок приступить к выполнению своих прямых воинских обязанностей, в противном случае будет отдан под трибунал, как военный преступник.

Жена всплакнула, дети порадовались за отца ("На Дальний Восток! Вот здорово! Икры привезешь!") √ и Евгений Николаевич спустя три недели оказался одетым в военно-морскую форму на палубе крейсера, которым командовал старый друг его Иван Петрович Петухов с вице-адмиральской звездочкой на погоне.

И вот, спустя пять лет Евгений Николаевич - уже капитан первого ранга, первый зам Петухова на громадном военном корабле, похожем на плавающий по океану город, с командой в сотни человек и с боевыми ракетами с ядерными боеголовками на борту, делающими это сооружение калининградских судостроителей грозой если не всего Тихого океана, то, по крайней мере, доброй половины этой самой большой на планете лужи соленой воды.

Идиотизм военной службы не затрагивал Евгения Николаевича. Во-первых, наличие в качестве непосредственного командира старого друга делала службу Гончарова сносной. Во-вторых, сам капитан первого ранга уже был далеко не тем инфантильным юношей, который оказался в противочумной экспедиции только для того, чтобы вкусить запаха романтики и на фоне экзотических песков признаться в любви недавней однокласснице. Он свыкся с тем, что три месяца находился на крейсере, месяц отдыхал дома с женой и детьми, а потом вновь улетал во Южно-Сахалинск или во Владивосток, а оттуда отправлялся на теплоходах или военных катерах к тому месту, где ждал его ставший родным крейсер. Он осознавал уже, что жизнь не удалась: не изобрел ничего, чтобы сделало людей счастливыми, не открыл эликсира бессмертия, не совершил подвига. Он просто жил, служил, кормил семью и ждал пенсии, которая, несмотря на десять лет его отсутствия в армии, обещана ему в 2005 году, если он не согласится занять пост командира крейсера после ухода в отставку ставшего уже полным адмиралом Петухова. А согласится √ прослужит еще лет пять, а то и восемь.

Глядя на свинцовые даже в темноте воды пролива Екатерины, Евгений Николаевич думал, что теперь он конечно же согласится на вице-адмиральский чин и на командование кораблем. Хотя бы для того, чтобы иметь право реже выезжать на "большую землю" и видеться с бросившей работу женой, мечтающей перебраться в бывший Свердловск, ставший Екатеринбургом. Стареющая женщина возлюбила драгоценности, шубы и всякую мишуру, тяготилась тем, что в маленьком промышленном городке Новая Ляля, известном своим пансионатом для лечения алкоголиков, некому показывать свои наряды. Но и ехать на Итуруп, где во всем том же поселке Горный полагалась Евгению Николаевичу отдельная квартира, тоже не желала.

"Кто я тебе √ блядь?" - возмутилась она, когда Гончаров только заикнулся о подобной возможности.

В последний свой приезд домой Евгений Николаевич убедился, что жена дала себе правильную оценку. Он застал ее в объятиях семнадцатилетнего юноши в супружеской постели в момент пика страсти. Жена знала, что он прибудет, но только думала, что Гончаров отправится домой, как всегда , с автовокзала возле аэропорта Екатеринбурга утренним автобусом. Но случилась оказия √ попался какой-то житель города Серова, который привозил в столицу Урала сына, а тут искал попутчика, с которым можно поболтать в дороге ночью и не заснуть. Евгений Николаевич прибыл домой не вовремя √ и узнал о том, о чем вот уже три месяца говорил весь город Новая Ляля: "А моряк-то наш рогат!"

Потому и отправился Евгений Николаевич на службу на месяц раньше обычного, добрался до Корсакова и оказался на теплоходе. А сойти должен на Итурупе за получением назначения на родной корабль, а не лететь туда с аэродрома Южно-Сахалинска первым попутным вертолетом, как если бы он опаздывал на службу.

Евгений Николаевич всегда, когда смотрел на "большую воду", вспоминал ту самую экспедицию и ту самую пустыню. И думал о людях, которые вместе с ним пережили тот ужас обреченности на смерть, который дошел до них уже после спасения и встречи с людьми с военной выправкой, но в гражданском┘

Офицеры КГБ в течение двух недель методично и дотошно расспрашивали обо всем, что происходило в песках, о каждой детали поведения друг друга.

А потом Семеныча увезли из Джамбула в Алма-Ату √ в трибунал Среднеазиатского военного округа.

А Жене велели в течение суток добраться до Алма-Аты самому, там придти на республиканский призывной пункт, где собирается последняя команда отправляющихся в армию подростков.

- Мне еще нет восемнадцати, - заметил Женя. √ Я пошел в школу на год раньше, и на год раньше закончил ее. Восемнадцать мне будет в августе.

- Ничего, - ответил ему генерал с лицом не то европейца, не то азиата. √ В военкомате вас, молодой человек, поймут правильно. Там любят добровольцев.

Но военком полковник Гончаренко понял Женю Гончарова еще правильней √ он отправил юношу не с уходящими в стройбат города Комсомольска-на-Амуре пьяными пацанами из аулов, а абитуриентом в элитное военно-морское училище √ там случился недобор по причине плохой.физической подготовки абитуриентов и основательной тупости.

Из училища Гончаров вышел спустя четыре с половиной года с лейтенантскими погонами на плечах и с направлением на службу в особо секретное конструкторское бюро под Москвой в городке с поэтическим названием Черноголовка.

Только в первый свой настоящий воинский отпуск Женя попал в Джамбул.

И узнал о том, что пять лет назад трибунал приговорил Семеныча за "халатность, которая едва не привела к гибели людей" к трем годам условно. Срок свой зоолог отбыл по месту своей обычной работы √ в противочумной экспедиции, получая всего сто рублей жалования вместо полагающихся ему двухсот восьмидесяти √ остальное забирал "Хозяин", то есть государство. По окончании срока наказания Трыкин уволился из противочумной системы, уехал куда-то не то в Россию, не то в Белоруссию. И больше о нем никто ничего не слышал.

Сабит Кабылбекович стал главврачом областной станции. На место Семеныча назначил своего родича, который прошел какие-то скоротечные курсы зоологов в Москве.

А Нина┘ исчезла. Приехала по окончании сезона домой, собрала документы для поступления в институт, сказала, что поедет в Москву, √ и больше о ней ни слуху, ни духу.

Как, впрочем, и об остальных выживших с Евгением Николаевичем в пустыне.

Сейчас, слушая плеск волн за бортом и угадывая в сумраке наступившей ночи мощные спины нескольких касаток, которым вздумалось сопровождать теплоход, Гончаров думал, что все-таки зря он не нашел после окончания училища всех тех людей, с которыми не просто жил, а выживал. Оказывается, именно они были и остаются в его жизни единственными по-настоящему близкими людьми и друзьями.

Даже Уфана┘ Даже Ежиков┘ Даже Геннадий┘

Евгению Николаевичу не дано было заметить стоящую за спиной его в глубине уходящего от палубы перпендикулярно коридора старую женщину с узкими губами и внимательным взглядом, которую он проводил сюда, а теперь ждал ее возвращения из туалета.

Она стояла там, где из-за сквозняков никто не ходит без особой нужды, и уж тем более не шляется здесь в час, когда в кают-компании вовсю идет игра в рулетку, а в каютах помаргивают голубыми огоньками телеэкраны с очередными эротическими фильмами зарубежного производства, до которых особо охочи обычные пассажиры "Софьи Андровской": офицеры, их жены и разбогатевшие на грабежах в приграничных водах "новые русские".

Женщина эта точно знала, что если даже капитан первого ранга и обернется и увидит ее в свете тусклой лампочки, освещающей ей лицо, то и тогда Евгений Николаевич не узнает ее, не поймет, кто она и почему стоит именно здесь. Потому что женщина эта тридцать лет своей жизни посвятила тому, чтобы не походить на саму себя, умела менять лицо, походку, фигуру в зависимости от обстоятельств. Сейчас она, к примеру, выглядит семидесятилетней старухой с больными зубами, но достаточно богатой, чтобы иметь при себе личного слугу, который не брезгует гнилого запаха из ее рта, носит за ней ее вещи и даже спит с ней в одной каюте. Слуга этот √ не то вьетнамец, не то китаец - привез с собой все, что необходимо ей для выполнения задания.

Задание, кстати, не такое уж неприятное. Она выполнит его, сойдет на Итурупе, оставит там слугу, перевоплотится в типичную офицерскую жену, крикливую и вздорную, поживет два дня в вонючей советских еще пор гостинице, сядет на теплоход, отправляющийся с туристами в Японию, а оттуда направится на материк √ в Сеул, быть может, или в Гонконг, куда будут первые билеты. Уже оттуда √ в Сингапур. Там в банке господина Джама лежит ее гонорар.

И тут же забудет об этом задании, как забыла о ста сорока шести других заданиях, выполненных ею за тридцать лет едва ли не во всех странах мира, сначала по приказу одних хозяев, потом других и, наконец, по повелению господина Джама, который, скорее всего, является посредником в этом деле.

Она любовалась мужественным, открытым, загорелым лицом морского офицера, и думала, что этот человек вполне мог бы стать ее мужем, отцом так и не родившихся у нее детей, дедом их общих внуков. Если бы тогда √ в семнадцать своих лет √ не прятал бы глаз от нее, не говорил бы о возвышенных пустяках, а просто схватил бы ее за грудь, швырнул на землю или постель √ и сделал бы с ней все то, что делали вот уже тридцать лет многие прочие, нежеланные и постылые, не красавцы, как он, а едва ли не Квазимодо из известного романа.

Она вспомнила, как после очередного допроса, в котором следователя КГБ интересовало лишь кто нашел их, и кто показал им колодец с водой, а потом исчез из лагеря, будто его там и не было, ее отвезли не в камеру, как было раньше, а попросили подняться на второй этаж √ и там она увидела человека в генеральской форме с одновременно азиатскими и европейскими чертами лица. Генерал представился Игорем Бенедетовичем и сказал:

- Вы, девушка, держитесь молодцом. Редкая женщина на вашем месте не сломалась бы. Это вызывает уважение.

- Вы нас отпустите? √ спросила она с надеждой в голосе.

- Куда и зачем? √ улыбнулся он в ответ. √ Официально вы умерли в пустыне от чумы и похоронены в Джамбуле на кладбище, куда ваше тело привезли в запаянном гробу. Уже три дня, как ваши разведенные папа и мама получают пенсии по утере кормильца √ каждый свою пенсию, учтите это. А сегодня выезжают они в санатории для поправки здоровья: она √ в Трускавец, он √ в Цхалтубо. Ваше внезапное воскресение может их и не убить окончательно, однако лишит гарантии безбедной старости и обеспеченной жизни до оной. Ведь они у вас молодые, не правда ли? Маме даже нет сорока. А пенсия √ солидная прибавка к их жалованиям. Каждый из них может еще оказаться счастливым родителем. Вы им теперь вовсе не нужны. А вот нам┘

Она сразу поняла. Она всегда понимала недомолвки людей сразу, не требуя объяснений.

- Я должна стать шпионкой? √ спросила.

- И шпионкой тоже, - согласился Игорь Бенедетович. √ Профессия, которую мы выбрали вам, подразумевает широкий спектр использования агента. Вы позанимаетесь в спецшколе пару лет √ и тогда сами решите: будете вы, как вы сказали, шпионкой, или специализация ваша будет иного рода. Мне, например, нужен сейчас чистильщик. Это √ очень редкая специализация, очень хорошо оплачиваемая.

- Чистильщик √ это убийца? √ спросила она.

- Фактически √ да. Но чистильщик убивает по приказу, потому чисты и совесть его, и руки. С вами была проведена серия психологических тестов √ и нам стало ясно, что вы справитесь с этой работой хорошо. Потому что вы┘

- Потому что я не умею жалеть людей, - перебила она генерала.

- Вы очень точно сформулировали свое основное качество, девушка. Вы лишены чувства жалости и сопереживания. Это √ редкое качество. Особенно у женщин. Вы не станете жалеть свои жертвы и не будете о них вспоминать. Для вас они будут мишенями √ и только.

- Я что √ такой урод? √ нисколько не удивилась она.

- Вы √ талант, - сказал тут генерал. - И мы хотели бы, чтобы вы принесли как можно больше пользы своей Родине.

- А если я откажусь?

Генерал развел руками.

- В таком случае, - сказал он, - близкий вам человек окажется перед лицом военного трибунала по обвинению в попытке совершить государственное преступление в виде┘ - он запнулся на полуслове, в поисках более точной формулировки, а она подсказала:

- Хотел заразить людей чумой?

- Я вижу, вы понимаете меня с полуслова, девушка. Потому вы должны понимать, что наше условие таково: в случае вашего согласия сотрудничать с нами, любимый вами человек будет наказан условно, а потом, когда вы обучитесь профессии и выполните одно-два задания, наказание его станет излишним, с него даже снимут судимость.

- И это √ награда Семенычу за то, что он нас спас?! √ поразилась она.

- Спасать людей √ его долг, - ответил генерал уже жестким голосом. √ Ему за это деньги платят. А вам предлагают денег много больше за то, чтобы вы поступали совсем наоборот.

Она согласилась. Потому что поняла и на этот раз то, что ей не было сказано вслух: если она откажется, то зачистят и ее, и Семеныча. И еще она поняла, что правильно вела себя на допросах, ни разу не сбившись в ответах, ни разу не вступив в противоречия в своих показаниях. Она внимательно следила за людьми все те шесть безводных дней, правильно оценивала их поступки. Она √ молодец.

А потом были два года тренировок под Москвой и изучения иностранных языков. И работа┘

Ко дню, когда три года условных исправительно-трудовых работ в противочумной экспедиции, к которым приговорил Трыкина военный трибунал, подошли к концу, она уже не откликалась на имя, данное ей родителями, ибо почитала его одним из своих бесчисленных псевдонимов, побывала в командировках в семнадцати странах, где участвовала в четырех зачистках в качестве стажера, и совсем забыла про сухие сильные руки зоолога.

Первым самостоятельным делом ее была инсценировка случайной смерти эмигранта из русских евреев по фамилии Галич, о котором в Париже говорили, как о выдающемся поэте-песеннике и неплохом киносценаристе. Она устроилась на работу консерьежкой в гостиницу, в которой жил Саша (с ударением на последнюю "а", как представился ей этот старый ловелас с дрожащими руками и подмигивающим левым глазом) и использовала старинную совсем не хитроумную инсценировку с батареей электрического отопления, электролампой с плохим электрошнуром и голым мокрым телом. Когда сам Юрий Владимирович Андропов вручал ей орден за успешно проведенную операцию по ликвидации диссидента, то сказал прочувствованно, едва ли не со слезой в голосе:

- Вы молодец, девушка. Тупо √ до гениальности! И ведь сработало. Никогда никто не подумает, что такое может сделать профессионал.

И послал ее на контрольную зачистку.

┘ Игорю Бенедетовичу стало вдруг плохо в бассейне. Это заметила молодая красивая женщина, стоящая возле вышки. Она кинулась в воду √ и вытащила на берег уже бездыханный труп.

Через неделю получила солидную денежную премию.

- А медаль?

- Тут уж: либо деньги, - ответил ей московский генерал, - либо награды.

С тех пор она получала лишь премии, без удержания налогов и профсоюзных. И оставалась кавалером одного только ордена √ "Знак почета". Только почему вот кавалером, а не дамой, понять не могла. Хранила орден в коробочке, положенной в секретере, и никогда не надевала его.

Так прослужила она в центральном аппарате КГБ СССР, а потом и ФСБ Российской Федерации агентом для специальных заданий, живя то в "хрущевке" на 16-ой Парковой, то в отеле "Палас" на Елисейских полях, то притворяясь нищенкой в Каракасе, пока однажды какой-то из телохранителей Ельцына не полез ее лапать на гулянке на правительственной даче, где все было подготовлено для зачистки главного телохранителя президента России Коржакова, √ и она убила нахала прямо на глазах пьяного президента.

Пришлось срочно уходить. Сначала из Москвы, затем √ за кордон. Ибо то качество, что в ней открыл Игорь Бенедетович √ отсутствие чувства жалости, - за прошедшие годы не потерялось, а укрепилось: она с полуслова и с полувзгляда понимала людей, которые попадали в сферу ее внимания: Ельцын испугался, что строптивая девица, уложившая на его глазах верзилу-охранника, может столь же легко и без раздумий зачистить и его. И пока эта мысль в башке вечно пьяного главы государства приобретала необходимые объемы для приказа зачистить саму чистильщицу и формулировалась в нужные для этого фразы, она исчезла с дачи, отобранной президентом России у президента СССР.

А спустя несколько месяцев возникла в Сингапуре в приемном офисе банка господина Джама, который знал ее давно по одной из операций, проведенных совместно его личной службой охраны и секретным отделом КГБ СССР, в котором работала женщина без имени, без лица, без семьи и без судьбы.

Зачем было господину Джаму зачищать именно каперанга Гончарова, она не спрашивала. Но догадывалась. И, как настоящий профессионал, не придавала этому решающего значения. Она выполнит свою работу, как всегда, хорошо, с оптимальными результатами. Это она нашла красавца десятиклассника в Новой Ляле, который за пятьдесят долларов согласился совратить перезрелую "морячку", а потом выдавала юному ловеласу по пять долларов за каждую проведенную с женой Гончарова ночь. Это она велела шоферу из будто бы Серова подогнать машину к кассе автобусов возле аэропорта в Екатеринбурге, который чуть ли не бесплатно довез Евгения Николаевича до семейного гнездышка, где сын его бывшего ученика елозил поверх все еще пышного, но уже увядающего тела его законной супруги и матери двоих детей-москвичей. Это она велела другому шоферу довести расстроенногокаперанга на машине до аэропорта, где его уже ждал билет в Южно-Сахалинск. В тамошней гостинице капитана первого ранга встретил пьяный летчик, сообщивший, что самолеты вот уже три дня до Курил не летают из-за низкой облачности над островами, но зато вечером отходит от причалов города Корсакова теплоход, который менее чем за сутки доставит любого желающего до самого большого острова Курильской гряды. И это именно она, перевоплотившись в старуху, села напротив Евгения Николаевича Гончарова, "вдруг почувствовала себя дурно", оперлась немощной старческой рукой о спинку стула и попросила "господина морского офицера, если ему не трудно, проводить ее на верхнюю палубу".

Там, оставшись с Евгением Николаевичем наедине, она могла незаметно воткнуть ему в любую точку тела иглу шприца, зажатого в кулаке, - и "милейший господин морской офицер" перевалился бы за бортовые ограждения и уже мертвым бы упал в воду. Никого на палубе не было, никто не мог помешать ей.

Но она┘ не смогла. Не потому что пожалела этого вечного недотепу, переживающего измену не стоящей его мизинца новолялинской жены. Нет, на Евгения Николаевича ей было в тот момент наплевать.

Она вдруг вспомнила Уфану, которого убили узбеки с джамбулского базара за то, что тот не привез абрисов и карт зарослей конопли в песках, не мог вспомнить мест, куда он запрятал собранную анашу. Нина прочитала об этом в материалах следствия, с которыми ее ознакомил кэгэбэшный генерал после того, как она стала своей в системе и поинтересовалась судьбой бывших сослуживцев по противочумной экспедиции.

О судьбе Ежикова она прочла в газетах. Оказывается, молчун действительно был в бегах из тюрьмы, скрывался от милиции под чужой фамилией, но был обнаружен каким-то уголовным авторитетом и принужден участвовать в каком-то преступлении. Ежиков убил своего шантажиста, а потом сам заявил в милицию о совершенном им преступлении. И был, разумеется, расстрелян ┘

В газетах же встречала она имя и фамилию Геннадия Побережского. Тот с объявлением Горбачевым перестройки забросил науку, хотя был уже и доктором физико-математических наук, даже профессором, "ушел в бизнес", встал во главе одной из крупнейших в новой России криминальных группировок, контролирующих сразу несколько отраслей оставшейся в стране промышленности, оказался принимаем во всех столицах мира королями да президентами, главами правительств и руководителями всевозможных формальных и неформальных объединений. А потом его убили. Точнее, официально было сообщено о его скоропостижной и вполне естественной смерти. Но она-то знала, как делаются "правильные зачистки", потому лишь усмехнулась, прочитав сообщение о том, что "ушел из жизни замечательный┘" и так далее.

Умер и Адиль. Он оказался приемным отцом едва ли не последней из чистокровных чингизидов женщины, за что после обретения Казахстаном независимости был отправлен в Алма-Ату на сытые хлеба. Там и умер спустя три месяца. Не то от тоски, не то от стыда.

Трыкин, покинув противочумную систему, оказался в Йошкар-Оле. Работал преподавателем в местном пединституте, умудрился даже защитить кандидатскую диссертацию, которую высоко оценили узкие специалисты, но которая не позволила Семенычу стать даже доцентом. Во время перестройки зоолог едва не умер с голода, ибо зарплату преподавателям ВУЗов демократическая Россия решила не платить. Потому Владимир Семенович продал лишние вещи, купил сумки и отправился за вещами в Китай, то есть стал обычным "челночником", таскающем на себе, как на верблюде, дешевые китайские товары в разом обнищавшую Русь. Убили его в 1995 году из-за сумки с барахлом стоимостью в триста долларов. В день 50-летия Победы.

Сабит Кабылбекович перед самым выходом на пенсию с поста начальника и главврача областной противочумной станции, на котором он просидел ровно двадцать лет, умер от отравления "паленой водкой", которую пил по случаю торжеств в ознаменование освобождения Казахстана от колониальной зависимости от России. Умирал мучительно, с криком:

- Будьте вы все прокляты, сволочи! √ и плакал:

- Семеныч, прости!

А теперь вот остались вдвоем┘ Женя и┘ женщина без имени┘

Она отошла от фальшборта будто бы для того, чтобы посетить туалет, и попросила "господина морского офицера" подождать ее здесь пять минут. Прошло пятнадцать, а у нее нет никакого желания сделать вперед несколько шагов и воткнуть этот уже оттягивающий руку шприц в шею "господину морскому офицеру"┘ или даже в ногу.

Женя стоял спиной к ней, спокойный, беззаботный. Типичная мишень┘

"Типичная мишень", - повторила она про себя √ и тотчас почувствовала, что шприц стал легок и словно превратился в продолжение руки.

Мишень шевельнулась, но не обернулась, чтобы встретить лицом свою смерть, а глянула вперед по движению корабля, заметив там что-то.

Это была очень удобная поза. Шея открыта, мишень не подозревает об опасности┘

Старуха двинулась вперед молодым скрадывающим шагом, держа шприц в слегка вытянутой вперед руке и чувствуя, что теперь никакая сила не помещает ей совершить задуманное.

Ибо мишень не должна достичь Итурупа. Мишень должна исчезнуть будто бы по дороге из Хабаровска в Новую Лялю. О том, что мишень оказалась не вовремя в море, узнают не сразу. И тогда о мишени вспомнят только через месяц, когда приказ об отставке адмирала Петухова будет признан вступившим в силу, а на должность командира крейсера будет назначен вместо не явившегося для прохождения дальнейшей службы каперанга Гончарова вице-адмирал Селезнев √ добрый друг и давний должник господина Джама.

Мишень, не видя приблизившейся почти вплотную к нему старухи, шагнула вперед √ и женщина по инерции проскользнула еще немного. Рука с шприцем ударилась о борт, изогнулась в запястье - и слегка тронула иглой кожу на ее руке. Две мысли сразу мелькнули в голове псевдостарухи:

- Какое счастье √ он жив!

И:

- Какая я дура!

Тело ее, все еще двигающееся по инерции, перегнулось через фальшборт и мгновенно исчезло.

Капитан первого ранга обернулся на непонятный звук √ и ничего не увидел. Тогда он вновь посмотрел вперед √ там, среди темной непроглядной уже ночи, в свете установленного над капитанским мостиком прожектора то появлялась, то исчезала большая белая птица √ альбатрос.

"Он √ как я, - подумал Евгений Николаевич. √ Все время в пути, всю жизнь. Поживет месяц возле гнезда где-то в Антарктиде рядом с пингвинами √ и вновь в полет. А пингвины┘ - вспомнил раскормленное голое тело жены, лежащей под с мальчишкой с пушком под губой, - ┘ пингвины остаются. У каждого судьба своя┘"

С первыми лучами солнца ночь мгновенно растаяла, и сквозь розовую матовость утреннего воздуха проступили зеленые очертания покрытых красными пятнами маков небольших холмов. Воздух дышал весенней влагой и прохладой. Редкие кустики боялыча чуть вздрагивали на утреннем ветерке, осыпая мелкой росяной пылью новорожденных сайгачат, застывших на "лёжках".

Маленькие палевые комочки вжимались в землю и таращили маслянистые черные глазки, следя за тем, как из недавнего непроглядного мрака, представшего перед ними в момент рождения, проступают очертания корявого кустарника, прелой травы, колеблющейся от их пока еще чистого дыхания, серой плотной земли, - и все это словно жило, двигалось, видимое сквозь дрожащую рябь испар ений неясно, пугающе...

Заря растаяла, солнце быстро поспешило к зениту, успев в краткий срок и слизать росу с листьев, и обсушить пушистые спинки новорожденных сайгачат.

Высоко в небе парил степной орел-ягнятник Вот он камнем упал на одну из "лёжек", побарахтался там и вскоре взлетел, маша крыльями тяжело, ибо в когтях его висела добыча √ мертворожденный сайгачёнок.

Обессиленная мать приподняла голову от земли и проводила тоскливым взглядом тело неслучившегося сына. Потом уперлась задними ногами в землю, приподнялась на грудь и посмотрела на первенца.

Малыш уже обсох. Ветер, продираясь сквозь редкий еще мех, знобил его бока, отчего сайгачонок нервно подергивал ушками и шевелил неуклюжим, похожим на хоботок, носиком.

"Жив", - успокоилась мать и, обнюхав сына, поднялась на ноги. Ей надо еще поесть до наступления настоящей степной жары, набраться сил и покормить сына.

Малыш попобовал последовать примеру матери, даже сумел, подняв тощий неуклюжий зад, распрямить задние ножки, но те не выдержали веса тела √ и разъехались в стороны. Сайгачонок испугался, попытался позвать мать голосом, но тень, мелькнувшая у мордочки, заставила его упасть и затаиться.

Орел сделал еще один круг, высматривая то место, откуда только что поднялась важенка и где случилось странное шевеление, но ничего больше там не заметил.

Вечером мать покормила малыша в первый раз. Он быстро насоссался тягучим солоноватым молоком, и тут же, отвалившись от соска, уснул. И ему ничего не снилось в ту первую ночь его жизни.

Проснулся от чувства голода, увидел мать, поел и опять уснул. И вновь не видел снов...

А утром следующего дня сам встал на ножки.

Уж то-то было здорово носиться вокруг мамы и подставлять то один бок, то другой лучам теплого, пока еще ласкового солнышка. Ему казалось, что он уже вырос и скоро никто не догонит его, что у него, именно у него одного такие быстрые ноги. И что бег √ эта самое главное занятие в этой жизни.

Через неделю после рождения он мог уже самостоятельно есть траву, не путал свою мать с другими сайгачихами, научился на всем бегу шлепаться на землю и замирать так, что даже орлы и волки не могли отыскать его среди множества холмиков, рассыпанных по бескрайней степи. Но веселья своего не утратил. Он так увлекался бегом и играми с самим собой и с другими сайгачатами , что иной раз и забывал как следует поесть, дровольствуясь ухваченной на бегу травинкой. Потому и первым среди сайгачяат своего стада перестал сосать мать, перешел на подножный корм.

Да и лето оказалось не слишком жарким, то и дело на смену теплу приходили дожди, одна трава старела и усыхала, появилась другая, пока еще незнакомая, но вкусно пахнущая, сытная. Порой даже очень сытная √ джусай, например.

За лето сайгачонок вымахал в холке так, что сравнялся с матерью в росте √ ее он пока еще отличал от остальных самок в стаде. У него даже вымахали рога √ не очень большие, как у старых рогачей, но зато изящные, черные. Многие из самочек посматривали на него с интересом...

И вдруг зарядившие с осени дожди перешли в снег, воздух стал холодным, подули сильные ветры, заставляюшие искать в степи балки и овраги, в которых можно спрятаться. Черные чехлы на рогах сначала порвались на концах, потом и вовсе отслоились, опали. И он, хотя и не видел этого, почувствовал себя соверешенно взрослым. Ибо к этому моменту он перерос не только мать, которую уже не мог отличить от других самок в стаде, но и телом сравлнялся со старыми рогачами, одновременно с ними вылинял. Шкура его стала белой и такой густошерстной, что даже во время сильных ветров холод не студил кожи, а волк, однажды прыгнувший ему на спину, скатился по меху, так и не сумев продраться до кожи и тела...

Та первая зима пролетела для него незаметно. Ибо снега в тот год было в степи мало, корм из-под него добывался легко, далеко уходить на юг смысла не было. Лишь однажды, когда их стадо после недолгого периода разбдробленности собралось опять, им встретилось непонятное, внушающее всему стаду общее чувство ужаса чудовище √ длинное, безголовое, мертвопахнущее, с крутящи мися круглыми ногами и нескончаемо длинным рыком.

Стадо было большое, сразу развернуться не успело, передние сайгаки оказались настолько близкол к чудовищу, что когда ужасное существо стало кашлять √ негромкими такими, резкими щелчками, исходящими из искорок, то и дело сверкающих на его спине, - сайгаки стали падать и, лежа на боках, биться ногами, окрашивать снег в красный цвет.

Стадо слаженным рывком рвануло в сторону и унеслось в легкую метель, оставив добрый десяток лежать на снегу...

Из машины выпрыгнули люди и принялись сноровисто забрасывать туши в кузов.

- Вот, гад, сколько тут их! √ говорил один. √ Миллион, наверное. И не боятся совсем. Только слышно: ч-щ-пок! √ точно пузыри лопаются. А сколько подранков ушло!

Да, подранков осталось в стаде немало. Много километров по пути стада на юг оставались на снегу грязно-белые туши сайгаков: кто не смог более наступать на раненную ногу, кто изошел кровью от ран в шее и на животе...

А за стадом шли волки.

Остаток зимы сайгаки провелив пустыне. Снега совсем не оказалось, а вода √ чуть ли не на каждом шагу.

К весне стадо вновь распалось. Самки двинулись на север √ в степи с "родильными домами", большинство самцов двинулись следом к сочному и вкусному боялычу, но некоторые, в том числе и наш сайгак, остались на юге √ в пустыне.

Солончаков здесь хватало, а занчит и воды весной. Травы в ложбинках между барханов в ту весну росло вдоволь, да и желания подчиняться одному лишь инстинкту следования на север, к месту своей первой лёжки, он не испытывал. Ему и в песках было хорошо: еды много, прожорливых сайгаков рядом мало. И волков, и мертвопахнущих чудовищ зимой не встречалось.

Дни проходили за днями, сайгак матерел, стал еще крупнее, никто и ничего не беспокоило его в то лето √ и он забыл про страх.

Каждое утро он бегал в поисках новых пастбищ и солончаковых водопоев, которых к лету кое-где и прибавилось, иногда разнообразя рацион свой полынью, лебедой, кермеком. Потом искал среди саксаульника место потенистее, выбивал копытом лежку и укладывался там на день. Если тень в иной раз случалась негустой, сайгак менял лежку. Вечером опять пасся, а ночью вновь бежал, отыскивая лужайки более богатые травой и более влажные. Ибо солнце в пустыне жгло все сильнее, травы быстро сохли, мелкие лужи исчезали, а большие водопои попадались все реже, и на подступах к ним то и дело встречались ему другие сайгаки и даже джейраны.

Однажды днем он увидел, как с подветренной стороны появилось двуногое существо с головой, точащей сверху, как цветок на веточке. От существа этого пахло точно так же, как и от давешнего чудовища: железом и смертью.

Сайгак лишь на мгновение приоткрыл глаза, заметил человека и, сделав прыжок, стремительно бросился прочь.

Звук выстрела и шорох картечи, задевшей саксаул, разнесся по пустыне...

К концу лета ему встретились четыре сайгака, бегущих вместе, а не как в течние лета по одиночке. Он почувствовал тягу присоединиться к ним √ что и сделал. Жить стало легче: хоть для поиска корма приходилось пробегать огромные расстояния, зато спать и сторожить сон можно было по очереди.

Он стал сильным самцом, самым быстрым и самым крупным в их маленьком стаде. Он мог бежать и почти не ощущать усталости.

Однажды ночью стадо спугнул мертвопахнущий зверь с горящими круглыми глазами, свет из которых пронзал пустыню, казалось, насквозь. И сайгакам, оказавшимся в свете самого большого глаза, расположенного над спиной зверя, пришлось мчаться впереди круглоногого зверя по его дороге, повторяя все извилины страшного пути (сайгаки не могут из-за своей естественной иноходи брать на ходу препятствия, потому лишь огибают их, часто несясь по колее до тех пор, пока та не выровняется с местностью) так быстро, что он первым вырвался из луча света и оторвался от преследователя.

Чудовище в бессилии кашляло, свинец летел в темень без толку.

Вскоре и остальные сайгаки присоединились к нашему.

Осень в тот год оказалась гостьей нежданной: бурной, взбаламошной, с сильными ветрами и ранними морозами. Сайгаки откочевали к югу, поближе к рекам и озерам, предчувствуя трудную многоснежную зиму.

В одно из больших сайгачьих стад влилось и стадо нашего сайгака.

Наступила вторая зима в его жизни, зима не первогодка-малолетка, а молодого, сильного рогача. Он вновь вылинял. Стал белым, неотличимым издали от безбрежного снежного океана пустыни. Но прежнего спокойствия почему-то не ощущал. Что-то мучило его, томило, влекло невесть куда, мешало спокойно жить. Полый, похожий на хобот нос его, и без того крупный, увеличился вдвое, сильно болел, кончик его налился кровью, отяжелел, отчего при беге на поворотах голвоу сайгака заносило, делало без неуклюжим. К тому же под глазами у сайгака выросли большие пуки шерсти, на шее отросла грива. От всего тела исходил томящий запах муксуса, пропал аппетит, вид других самцов приводил в неосознаную, дикую ярость.

Стадо распалось на множество группок по тридцать-пятьдесят голов, между ними бродили дикими тенями мохнатые, вонючие, молодые, глупые самцы. Самки оказались разобраны более старыми, более понятливыми самцами и толкались вокруг своих избранников, провожая удивленными взглядами бестолковых шальных одиночек.

На один из таких "гаремов" набрел и наш сайгак...

Молодость бурлила в нем. Он чувствовал себя в состоянии быть повелителем этих трех десятков самок. Вот, что волновало его все эти дни, что мучило, что влекло, лишало аппетита! Потребность любить самому и быть любимым самками.

Сайгак направился к табунку, но старый самец, стоявший в самой его середине и возвышающийся там надо всеми, быстро растолкал сайгачих, вышел навстречу нашему самцу, опустил голову, наставив против него изящно изогнутые, но острые рога.

Резкий разворот и встреча соперников лоб в лоб. Удар! Старик упал на колени.

Вбежав в стадо самок, наш сайгак круто развернулся в нем, успев потереться носом по крупам возможных своих невестушек, и вышел наружу стада, как теперь уже хозяин "гарема"..

Старик поднялся с колен тяжело, встал, пошатываясь, принялся искать глазами противника...

Вот глаза их встсретились... рзбег... удар!...

Оба постояли в полусогнутом положении, цепляясь рогами, и старый сайгак стал медленно валиться на бок...

Взмахнув головой, молодой сайгак медленно и с достоинством направился к захваченным им самкам.

Солнце садилось, окрашивая снег в розовый цвет, все вокруг было чистым и нежным, словно природа приготовила постель для новобрачных и ждала любовного пира на девственно чистой постели...

Утром следуюего дня он отбил еще трех самок из чужого гарема, и водил уже самое большое стадо во всей пустыне. По ночам он покрывал сайгачих и отгонял остропахнущих соперников, пытающихся оторвать и для себя некоторую толику сладости.

Так прошло несколько дней. Сайгак ничего не ел, кроме снега, стал слабеть. Но и соперники исчезли. Перестал болеть нос. Большая утоптанная площадка с пятнами мочи на снегу, крови и лежек, по которой он с сайгачихами кружил эти дни, стала раздражать его. Хотелось воздуха и быстрого бега. Да и самки перестали подпускать к себе. И сам он делал попытки взобраться на них скорее по привычке, чем по вдохновению. К полудню появился аппетит и желание оказаться внутри огромного стада.

Тут и случилось: его "гарем" столкнуться в другим, в хозяине которого наш сайгак узнал своего первого соперника. Но чувством неприязни друг к другу оба самца не преисполнились, спокойно соединили оба стада в одно и двинулись навстречу третьему "гарему", толкущемуся за соседним белым от искрящегося снега барханом ...

Зима в тот год приключилась долгая, многоснежная. До травы добираться трудно, копыта не пробивали наст. Сайгаки стали голодать и разбредаться в поисках пищи... Множество группок по пять-десять голов стали пробираться к местам, где снега было меньше, а то и вообще весь растаял: к рекам, к сельхозполям, к овинам на задах домов, где из-под крытых лишь сверху сеновалов торчала вкусная солома и остовья сухого клевера.

Страх перед запахом металла и дыма пересилилвался голодом, и потому множество сайгаков ступали порой на улицы сел и поселков, словно прося там защиты и помощи.

А люди встречали их ружьями, топорами, вилами. Они словно оборонялись от многочисленного неприятеля и не хотели понимать, что к ним идут с миром, с просьюой в клоке сена, в глотке воды. Вал за валом, стадо за стадом двигались сайгаки к единственной реке в пустыне - и также вал за валом загромождали своими трупами бесчисленные кладовые жаждущих мяса людей.

В памяти сайгака остались лишь яркие вспышки в ночи, грохот ружейной канонады и жуткие звуки: ч-ш-пок!.. ч-ш-пок!..

Весна пришла как-то сразу, в один день. Брызгнули лучи солнца √ и тут же принялся таять снег на вершщинах барханов и с южных склонов, проклюнулась крохотная зеленая травка, побежали замерзающие лишь ночью ручьи, воздух стал влажным, колючим. Местами даже в низинах снег оказывался стаявшим до самого песка, и можно было на ходу сорвать губами кусочек полыни, прутняка, эфедры.

Стада сайгаков тут же приянлись спешно откочевывать на север √ подальше от человека, поближе к родным степям, к сладкому боялычу, под охрану охотинспекции. Самки двигались к "родильным домам", самцы вновь разбивались на две группы: кочующую и оседлую.

Наш сайгак решил и на этот раз статься в пустыне. Примкнул к еще трем сайгакам и стал пастись в междуречье Чу и Таласа среди барханов и пары десятков солончаков. Не раз проходили мимо них большие стада "кочевников", словно приглашая и их в дальний путь, но они только смотрели им бока, потом вслед,и вновь опускали головык зацветшим здесь лютикам и сурепицам. Их не влекла родина, они оставались на земле, где проходила большая и труднейшая часть их жизни. К тому же весна √ это период сытости, быстрого бега наперегонки с ветром и веселого свиста в ушах. Время радости и игр. Время беззаботное...

Однажды ночью ему вдруг показалось, что он вновь слышит недовольное урчание мертвопахнущего зверя. Принюхался √ запаха смерти не учуял...

Однако, чувства беспокойства не проходило. Сделал "смотровой прыжок" - ничего не видно. Да и что увидишь в новолуние, когда, к тому же и небо покрыто с вечера тяжелыми мокрыми тучами, даже звезд не видать.

Вдруг... маленький яркий лучик пробежал вдоль ближайшей рощицы саксаула, перескочил к сайгаку поближе √ и, не успел он понять, что луч пришел за ним, как свет ударил в глаза.

Сайгак сделал прыжок, развернулся в воздухе - и помчался прямо по лучу, чувствуя всем телом, что нужно выскочить из этого влекущего и одновременно страшного света, но не не имея сил совершить это, и потому лишь устремляясь вперед и вперед, надеясь лишь на ноги свои и на свою удачу.

За спиной сайгака загремели выстрелы.

"Ч-ш-пок!" - услышал он, и полетел кубарем в спасительную ночь, чувствуя боль в задней правой ноге.

Приподнялся. Ужасный зверь ревел где-то в стороне, шаря по пустыне ядовитым щупом света. Поджав под брюхо раненную ногу, сайгак побежал прочь...

Утром боль не прошла. Сайгак все чаше ложился под редкую тень саксаула, прячась от солнца, которое неожиданно появилось в потерявшем вчерашние тучи небе. Сайгаку хотелось пить, и он направлялся к реке. Идти было далеко √ водой пахло слабо √ нога болела - сил становилось все меньше и меньше.

В середине дня он наткнулся на белую сайгачью головуи √ и удивился тому, что он он так часто натыкался на бегу на эти светлые пятна в пустыне и впопыхах не замечал, что они не похожи на остатки снега. И понял, как кончится для него этот день...

Солнце клонилось к закату. Все чаще и чаще ложился сайгак на песок, но все явственней слышался запах воды и потому росла в нем уверенность, что дойдет он до реки, силы там восстановит, нога у него заживет, и он вновь понесется по пустыне, перегоняя воздух легкими, топоча копытами песок. Все дольше он лежал, все медленнее шел, и в голове его смешалось все: и боль в ране, и заходяшее солнце, и ветер сбоку, и тяжесть в ногах, и запах воды, и печальные глаза матери, и выстрелы со спины чудовища, и желтое щупальце света, и солоноватый вкус молока...

Солнце наполовину скрылось за горизонтом, на прощание заливая бока барханов жутким огненно-красным светом, отчего корявые ветви саксаула превращались в застывшие ручейки крови, вливающиеся в потоки стволов, которые в свою очередь растворялись в красной глади песка.

И лишь девственно-чистое небо многотысячью глаз-звезд своих взирало на мир спокойно и безразлично.

Он понял, что до реки не дойдет. И когда вновь услышал гудение чудовища, попытался было притаиться, дождаться, пока страшный зверь прокатит мимо, но миллионолетние инстинкты взяли вверх над рассудком, сайгак неулюже подпрыгнул и нескоро заковылял прочь от дороги.

Раздался выстрел.

Под правой лопаткой сайгака что-то хрустнуло, отдавшись болью во всем теле, швырнуло в сторону.

Сайгак забил ногами, чтобы все-таки подняться, встать на все четыре ноги, скакануть вверх, а потом помчаться сквозь этот огромный, красивый и такой жестокий мир... Но ноги не слушались...

... и он вдруг почувствовал себя вновь маленьким и беззащиттнмы, как в первый день, когда перед мордочкой его мелькнула крылатая тень...

Обе раны уже не болели, а сладостно ныли, согревая тело липкой кровью, силы медленно покидали его, в затуманенном мозгу вновь вспыхивала картина сытой весны с ее бескрайним красно-зеленым полем маков, одуряющими запахами, голубым небом и быстрым, неукротимым бегом-полетом, когда все краски сливаются в один бешенно вращающийся калейдоскоп...

... и ветер в глазах... и свист в ушах... и чистота, и музыка в каждой клетке тела...

Он услышал тяжелые шаги, разговор:

- Все равно бы сдох. Это √ уже не браконьерство.

- Наверное, вчера подранили. Кто-то всю ночь фарил. Давай нож, Семеныч.

И тут он почувствовал боль в шее...

1

Глядя на вялую игру "кайратовцев", Куаныш жевал баурсаки и думал о жене, которую отпустил вместе с детьми в Татты. Кто-то скажет, что не пристало потомку славного рода Тюре, бывшему десантнику, студенту-заочнику Казахского государственного сельхозинститута, леснику, охраняющему от пожаров и воров более полумиллиона гектаров саксаула в пустыне, оставаться дома одному и готовить самому себе пищу, заваривать чай, и √ что особенно позорно √ мыть посуду.

Однако, вокруг урочища Ак-мечеть с домиком лесника, на полсотни километров нет ни жилья, ни любопытного глаза, способного заметить слабость Куаныша и разнести о ней по всей области. А всякую машину, которая сворачивала с расположенной в двадцати пяти километрах к западу трассы Ровное √ Ак-Куль, в здешней тишине слышно задолго до того, как металлическое рыло ее высунется из придорожного тамариска. Можно и руки успеть вытереть, и выражение лица состроить скучающее, по-настоящему мужское, улыбнуться подъехавшим к лесхозовскому шлагбауму приветливо, сыто рыгнуть при разговоре. Чтобы видели все, что дома у лесника все хорошо, что жена его кормит, чтобы завидовали его достатку, говорили потом, что живет Куаныш добротно, жену держит в строгости, а та, оставаясь от глаз посторонних невидимой, содержит одного из Тюре в неге и холе.

Перед отъездом в Татты жена сварила полный казан плова, нажарила целую наволочку баурсаков, подвесив ее под потолок, чтобы не заплеснули, внесла в дом два ведра воды, наколола лучины для самовара. Перед отъездом добрых сто раз поблагодарила мужа за доброту, отпустив с детьми на праздник обрезания ее младшего братишки.

По правде сказать, Куанышу самому не хотелось ехать на этот долгий и бестолковый пир, где будут родственники жены из рода Копал, надоедливые и лебезящие, в глаза заискивающие, а за спиной норовящие сказать дурное слово. Ибо люди рода Тюре √ потомки великого Чингис-хана, а Копалы √ простые чабаны, даже не воины. Таттинские бабки √ известные ведьмы, то и дело норовят привязать к поясу гостя какую-нибудь заговоренную ниточку, как сделали это Куанышу заехавшему пять лет тому назад в это село по пути из Джамбула к родичам в Чу, - и оженили его на юной Акботе из своего нищего рода. Кто знает, какую еще пакость придумают эти старухи в день празднования обрезания у братишки Акботы.

Была и вторая причина нежелания ехать в гости к родичам жены. На столь большой и объявленный на степь и пустыню той обязательно прибудет любящий попить да поесть на дармовое родич Куаныша √ председатель Таласского райисполкома Идрис Сагинтаев. Человек он почетный, начальник большой, потому уважаемый больше, чем Куаныш, который по дури молодеческой вовремя учиться в институте не стал, диплома до сих пор не имел и оказался при малой должности лесника в одном из окраинных урочищ на краю пустыни Муюн-Кумы. Это когда Куаныш прибывает в Татты один либо с женой √ он там гость большой и уважаемый. А в присутствии Идриса становится всего лишь лесником и вообще человечишкой третьего разряда. Не Куаныша посадят во главе расстеленной посреди юрты кошмы, а Сагинтаева. Не Куанышу подадут баранью голову, чтобы разделил он по знатности присутствующих и по справедливости это самое лакомого блюда казахского застолья, а председателю райисполкома. Не Куаныш, а Идрис Сагинтаевич первым поднимет тост за плачущего от боли и лежащего в соседней юрте мальчика с кровоточащим и посыпанным пеплом писуном.

Быть вторым после Сагинтаева Куаныш не желал. Ибо по крови он был выше Идриса. В нем текла одна шестьдесят четвертая часть крови Чингис-хана, а в теле председателе райисполкома √ сто двадцать восьмая. По законам Великой Степи сидеть во главе кошмы должен Куаныш, а Идрису полагается располагаться лишь рядом. Но советская власть все переделала по-своему √ и вот теперь главным стал малокровка, а более чистокровный Тюре должен довольствоваться вторыми ролями. Эта обида и была основной причиной нежелания Куаныша ехать в Татты┘

А теперь вот √ тоска находиться в доме одному. Зачем жену из дома отпустил? Зачем плов холодным ест? Зачем чай плохо заваренный пьет?

Была и третья тому причина, но Куаныш предпочитал не думать о ней. Он пялился в телевизор, вслушивался в имена футболистов, которые старались по очереди побить по мячу и тут же избавиться от него, чтобы ненароком не забить в ворота, ругал бывшего земляка, а теперь известного на весь Казахстан мазилу Федосеева √ и ни как не зажигался игрой. Ибо томило грудь какое-то неосознанное предчувствие┘

Тайм шел к концу, когда экран телевизора зарябил, голос комментатора, усердно лгущего, что футболисты играют из последних сил, захрипел, стал невнятным. Должно быть, Колдарбек √ троюродный племянник вездесущего Идриса Сагинтаевича, служащий по две недели на расположенном в горах ретрансляторе, а потом две недели кряду пьющий водку дома, опять спускался этой ночью к железной дороге на своем мотоцикле, купил ящик вина в пристанционном магазине, вернулся в дежурку ретранслятора, нажрался, и принялся крутить ручки настроек. В иной раз случалось находить Колдарбеку даже австралийский телеканал, но чаше начиналась такая вот кутерьма с изображением и звуком, а то и вовсе исчезало и то, и другое с экранов телевизоров в домах трех районов области.

В дни дежурств Колдарбека Куаныш смотрел телевизор редко √ в эти вечерние часы он читал учебники, старательно запоминая незнакомые русские слова из них, постигая сложный мир наук, которые, как он полагал, ему никогда не пригодятся в жизни. Ибо хотел лесник стать не лесничим и даже не директором лесхоза, а инструктором райкома партии, чтобы потом быть назначенным первым секретарем. Все для этого √ знатность, связи, деньги √ у Куаныша было. Не хватало только диплома.

Вот и сейчас отключил Куаныш телевизор, достал с этажерки, оставшейся ему от деда, который купил ее еще в двадцатые годы в Ташкенте, где старик √ а тогда еще безусый юноша √ изучал азбуки марксизма-ленинизма, выезжая то и дело с отрядами ЧОН на войну с то и дело приникающими из Чаткальской долины басмаческими бандами. Этажерка пережила и деда, и отца Куаныша, и книги, которые появлялись на этих полках, росли там грудой , а потом мгновенно исчезали за ненадобностью √ учеба кончалась, знания, полученные из них, становились обладателям дипломов ненужными. Учебник "Таксация лесных пород" под редакцией академика Анучина был получен Куанышем в институтской библиотеке по окончании последней сессии и до сих пор не открывался. Сложная это наука, слишком много математики, а Куанышу эта дисциплина была не по нутру еще в школе. Синусы там всякие, тангенсы-котангенсы┘

Но диплом нужен, потому и учиться надо. Куаныш, выключив телевизор, достал книгу с полки, открыл ее┘

За окном стрекотали цикады длинными, словно пулеметными, очередями. Им, словно уханьем спрятанной за барханами пушки-трехдюймовки, отзывался живущий на чердаке сычик. Когда семья была в сборе, звуки эти жили как бы сами по себе, люди слышали их, но внимания особого не обращали. Звуки служили ночным фоном их жизни, таким же, каким были вытянутые длинной цепью барханы на противоположном, правом, берегу Реки, таким же, как шлагбаум с этой стороны моста, как пыльная, тянущаяся сквозь усыпанные кузнечиками колючки и сухую траву (названия их Куаныш изучал на первом курсе по предмету "Систематика растений", а теперь забыл) дорога. Именно фоном, потому что жила семья на сорока квадратных метрах собственно "лесного кордона", представляющего собой щитовой двухкомнатный домик постройки 1961 года, вытоптанный до бетонной твердости двор, слепленный из самана загон для скота.

Еще была сваренная из полуторадюймовых труб "качалка" для детей с выломанными из нее дощечками для сидения. Ее сбросил здесь один из шоферов в благодарность за то, что Куаныш открыл шлагбаум и пропустил его на машине в пустыню без лесорубочного билета. Вот и все, чтобы было, собственно, домом и жизнью Куаныша.

Ибо основным все-таки богатством лесника был саксаул √ тот самый, что сажали и сеяли в песках работники лесхоза, живущие в городе и наезжающие сюда только по осени и по весне √ на сбор семян и на то, чтобы потом эти семена в песок всунуть до окончания весенних дождей. Остальное время Куашыш был безраздельным хозяином пятисот с лишним тысяч гектаров того, что зовется Государственным лесным фондом и получал за свою работу восемьдесят пять рублей в месяц. Но жил вовсе не на эти деньги. Ибо всякий, кто нуждался в самом высококалорийном в области топливе, должен был прежде проехать через мост, построенный в урочище Ак-мечеть в том же 1961 году, через реку Талас, а еще прежде √ получить у Куаныша разрешение на это. Только он имел право поднять закрывающий проезд через мост шлагбаум, дозволить въехать в гослесфонд и выехать с его территории с огорой саксаула в кузове. Кто-то показывал ему лесорубочный билет и проезжал бесплатно, кто-то сбрасывал во двор лесника что-нибудь полезное, вроде детской качалки из полуторадюймовых труб, но большинство платил наличными.

На эти наличные Куаныш купил в Джамбуле дом, поселил там младшего брата √ студента-очника гидромелиоративного института, начал собирать деньги и на машину, которую брат Алмы √ председатель Мойынкумского райпотребсоюза √ обещал продать ему из особого фонда с переплатой всего в две тысячи рублей.

Хорошая жизнь у Куаныша. Это только русские горожане, глядя на него, одетого в старый лесниковский темно-синий пиджак с пустыми зелеными петлицами и перекрещенными золотыми будто бы дубовыми веточками, иронически посмеивались. Умные люди понимали, что внешне выглядящий нищим Куаныш богат по-настоящему. И знали, что пройдет три-пять лет √ и он станет одним из хозяев района. Куанышу не нужно будет уже стоять по ночам, в жару и стужу возле шлагбаума, брать у проезжих трубы и деньги. Ему будут приносить все, что он хочет, либо в тот самый дом в Джамбуле, который он уже купил и который ему охраняет брат, или в конверте в кабинет.

Но что толку думать о будущем, если ничего из книги, лежащей у Куаныша на коленях, в голову не идет?

Потому, наверное, что сычик на чердаке ухает громко, а в доме тишина. В доме бабушки в колхозе "Коммунизм", где Куаныш провел детство, тоже жила где-то на чердаке эта маленькая, но жуткоголосая птаха. Бабушка, прислушиваясь к ее уханью, говорила детям, что это √ голос шайтана. Если внимательно прислушаться к этим звукам, утверждала она, можно узнать про свое будущее┘

- Уху-ух! √ простонал сычик.

Что означает этот звук, Куаныш не знал. И бабушки рядом не было┘

Это только кажется, что мы в детстве и молодости умнее стариков, можем не слушать их советов и поучений. Очень часто оказывается, что оброненное когда-то давным-давно старческое слово способно спасти нам жизнь или помочь решить проблему, с которой сами бы мы никогда не справились. Так и с уханьем сычика. Из всего рассказанного бабушкой Куаныш помнил лишь, что неумолчный крик этой крохотной птички с громким голосом может притягивать беду.

Поэтому он ничуть не удивился и не испугался, когда вдруг услышал громкий шорох, короткий стук и негромкий мат. Куаныш просто поднялся со стула и подошел к двери. Потянул ручку на себя.

Дверь не поддалась.

Значит, заложена снаружи тем самым брусом, которым он сам закрывал дом, когда уезжал с семьей в город. Дверь дома его была видна издалека, едва ли не с трассы. Всякий, кто съезжал на проселок, знал заранее, если видел брус на двери лесника, что шлагбаум открыт, можно ехать в пески беспрепятственно. Если бруса не было, то надо лезть за лесорубочным билетом либо за деньгами. Это было негласным соглашением лесной охраны и браконьеров: ты нас не трогаешь √ мы тебя не трогаем, и наоборот. Чужие же, как правило, через урочище Ак-мечеть не ездили √ им достаточно было дорог через Кенес и Ак-Куль, а также проезда сквозь села Буденовка и Акжар с тамошними своротами в глубь пустыни.

Все знали, что Куаныш берет деньги не только для себя. Он обязан делить их на три пачки: одну оставлять себе, одну передать директору лесхоза, одну √ дважды в год приезжающему на проверки инструктору райкома партии. Потому что лес в пустыне √ казенный, то есть государственный, потрава его √ преступление, а охранник леса √ служащий государственный. Как инструктор райкома, как первый секретарь рай кома, которому он передаст деньги, полученные от Куаныша, как первый секретарь обкома партии, которому часть денег тех передаст с другими деньгами глава района, как сам глава социалистической республики Казахстан Динмухамед Кунаев, которому несут уже главы областей деньги и прочие дары родной земли. И для того, чтобы цепочка эта была крепкой, работала хорошо, надо, чтобы делали такие люди, как Куаныш, свое дело спокойно.

Никто никогда не запирал дверей домов лесников, если сам хозяин был внутри. Не случалось подобного даже в дни революционного беспредела и Гражданской войны. Даже в годы Великой Отечественной, когда власть уполномоченных НКВД в Казахстане была превыше власти Аллаха, как говорили старики, никто не смел поступать с хранителем зеленых богатств народа таким подлым образом. Засадить же в собственном доме, как в тюрьме, человека, в котором течет одна шестьдесят четвертая части крови самого Чингис-хана, мог только полный негодяй и самоубийца.

Куаныш не стал толкаться в дверь и кричать о помощи. Он знал, что брус, которым заперт он, толщиной в человеческую руку, высохший от времени и превратившийся в камень карагач. Сломать такой можно лишь трактором или танком. Ленсик просто пошел в ту комнату, что служила спальней ему с женой и детям, выдвинул из окна шпингалет и неслышно выбрался наружу.

Бросился в темноту за теперь пустым загоном для скота (овец угнал младший жены на лето на горные пастбища-джайляу вместе со стадом колхоза имени Жданова), затаился там, сдерживая дыхание и прислушиваясь┘

- Давай доску, - сказал чей-то приглушенный голос.

- Вот же, - ответил другой.

В свете звезд появились две мужские фигуры: оба невысокие, но одна пошире в плечах, другая поуже и кривоногая.

- Ой, больно, бля! Суешь под нос, зараза! √ произнесла кривоногая плаксивым голосом.

- Темно.

- Тебе что, бля, солнце надо?

В руках того, что пошире, появилась темная полоса, раздался скрип и натужное дыхание.

- Ну, все┘ - сказал тонконогий. √ Теперь хрен вылезет. А то в прошлый раз он нас на своем чикараке до самой трассы гнал.

2

Куаныш вспомнил этот голос┘

Месяц тому назад, как раз в начале лета, когда весь район говорил о спасении двумя кенесскими забулдыгами целой противочумной экспедиции, шлагбаум в урочище Ак-мечеть был разбит в щепы пронесшимся из песков по мосту в сторону города КаМАЗом.

Было это вечером, незадолго до заката солнца. Куаныш как раз только закончил ремонт старенького лесхозовского мотоцикла "Урал". Увидев летящие в темно-голубое небо красно-белые обломки шлагбаума, птицей взлетел в седло своего верного чикарака, как ласково называют в этих краях мотоциклы с люльками, ударил ногой по стартеру, выжал газ, мотор взревел √ и мотоцикл рванул с места, словно застоявшийся конь┘

Потом Куаныш часто вспоминал этот момент и удивлялся тому, что бросился он в погоню за сумасшедшим КаМАЗом без всякой цели и без какого-либо расчета. Треск ли шлагбаума, красно-белые ли щепы, летящие в темно-синее небо, сам ли удар железного бампера о дерево заставили разом вскипеть его кровь, память ли о службе в десантных войсках, где учили его принимать решения быстрые и сильные, просто ли постылая однообразная жизнь, взорванная внезапным появлением того, кого можно посчитать за врага и пожелать с ним сразиться, сыграли решающую роль в этом поступке √ ответить было потом трудно. Да, впрочем, уже и не имело значения. Ибо, когда он оказался верхом в седле, когда мотоцикл рванул и Куаныш почуял себя властителем сорока лошадиных сил, настоящим воином верхом на сказочном Тулпаре, мчащимся вдогонку за врагом, в нем проснулся тот дальний предок, который был чингизидом не на одну шестьдесят четвертую, и даже не на одну тридцать вторую, ибо с каждым метром погони, с каждой секундой доля эта росла, достигая одной шестнадцатой, одной восьмой, одной четвертой, половины, а затем┘

В какой-то момент все в сознании Куаныша словно перевернулось. Он был уже не лесником, живущим на одном из отдаленных кордонов саксауловой лесной дачи, собирающим крохи дани с браконьеров, а настоящим воином, прямым и чистокровным потомком великого властителя Великой Степи, победителем Поднебесной империи и множества иных государств, воином во плоти, только воином, готовым сражаться до победного конца, не имеющего сомнений в том, что победа может ускользнуть от него или обернуться поражением. Свист ветра в ушах, вид тыла стремящегося уйти от погони врага заражал его чувством восторга, вливал в переполненное отвагой сердце жажду крови и предощущение грядущей победы и утоления гнева разодранной в клочья плоти врага.

Груженный горой саксаула КамАЗ гудел надсадно, стремился уйти от погони по петляющей между поросших чангилем холмиков сухой степи. Но чикарак Куаныша привычно спрямлял путь, то и дело выскакивая рядом с кабиной машины. В такие моменты лесник приподнимался с сидения и, стоя на пружинистых ногах, грозил кулаком, требовал, чтобы водитель остановил машину. Пару раз чуть не попал под колеса автогиганта, но чудом выскальзывал из-под них, и вновь мчался вслед КамАЗу. Сквозь пыльную завесу, поднятую колесами, он не мог разобрать номера нарушителя, да и не особенно старался сделать это. Ибо душу его переполняли восторг погони и жажда крови. Все остальное было уже не в счет┘

Вдруг сквозь рев моторов прозвучал выстрел √ сухой, жесткий, как на полигоне во время учений. Так стреляют не из охотничьих ружей √ из боевых карабинов или автоматов.

Второй выстрел √ и мотоцикл словно споткнулся, застыл, заставив Куаныша удариться лбом в стекло и потерять сознание. Потому третьего выстрела лесник не слышал┘

Очнулся, когда и звук КамАза ушел далеко в сторону автотрассы, и пыль осела. Стрекотали цикады и тюрлюлюкал в темнеющей безоблачной вышине последний дневной жаворонок.

Куаныш поднял голову √ и увидел в плексиглазе, укрепленном на руле для защиты мотоциклиста от ветра, круглую дырочку с веером трещин вокруг.

"Словно маленькое солнышко", - подумал он, и ощутил зябкость в позвоночнике.

В дырочку дул легкий ветерок, будто подсказывая леснику мысль: не ударься он лицом о стекло и не упади на бензобак, третья пуля пробила бы ему грудь и, выбив из седла, оставила умирать на расстеленной вокруг ковром колючей персидской розе. Он даже вспомнил название этого плетущегося по земле растения с крепкими, как проволока, колючими стеблями и кремового цвета приятно пахнущими цветами. Еще он увидел тоже стелющийся по потрескавшейся от жара земле, цветущий белыми нежными цветами и со стеблями не колючими, а с темно-зелеными мясистыми листьями могильник. Подумал: кстати были бы эти растения возле мертвого тела, могильник и роза...

Ибо Акбота так сразу не бросилась бы его искать, не помчалась бы в погоню за нежданно сорвавшимся в погоню мужем. Ибо она √ Копал, а Копалы привыкли к тому, что мужчины их уходят со стадами овец из семейной юрты надолго, и не всегда возвращаются домой.

Куаныш аккуратно перекинул ногу с седла, слез с мотоцикла и, присев рядом с ним, внимательно оглядел механизм. Что-то ведь заставило "Урал" заглохнуть и мгновенно остановиться .

Этим чем-то оказался перебитый пулей тросик газа. Возле самой ручки. Словно стрелял снайпер. Но Куаныш знал, что никакой снайпер на полном ходу с машины, паля из окна кабины, не попадет в мчащийся по кочкам мотоцикл так, чтобы попасть к тоненький металлический тросик, тянущийся от правой ручки к двигателю. Сидевший в кабине человек трижды целился именно в самого Куаныша √ и трижды лишь случайно не попал в лесника. Пуля, ударив в тросик, дернула кончик его так, что карбюратор захлебнулся бензином и разом заглох, а мотоцикл не продолжил пути по инерции потому, что нижний, длинный кончик тросика захлестнулся в спицы переднего колеса и захватил тросик тормозным барабаном.

Повозившись с колесом, Куаныш развернул мотоцикл и, выжав сцепление, медленно покатил его, толкая, к дому.

- Куан! √ услышал он крик. √ Куаныш! Родной мой!

Поднял голову √ навстречу ему бежала Акбота. Косынка слетела с ее головы, болталась на плече, роскошные черные волосы жены развевались на ветру.

Куаныш остановился. Воину не следует показывать женщине благодарность свою, равно, как и слабость любви и привязанности к ней. Акбота √ белый верблюжонок √ имя, данное ей родителями, так не подходящее ей внешне, и столь точно выражающее сущность этой женщины, едва не вырвалось из его губ. Огромные глаза жены, наполненные слезами страха за жизнь его, видел он издалека. Глаза эти были больше нее самой, больше красного от заходящего солнца горизонта┘

Куаныш, бросил ручки мотоцикла и, разогнув спину, встал во весь рост √ пусть видит жена воина, что муж ее жив, что пуля врага пощадила его. Пусть знает, что Куаныш не только жив, но и не сломлен.

И, не добежав пяти шагов до мужа, жена воина поняла, как ей следует поступить. Она остановилась. Прижала руки к груди и спросила усталым, прерывающимся после бега голосом:

- Ты┘ в поряд┘ ке?

Он молча кивнул.

Взгляд ее упал на дырку в плексиглазе, переметнулся к глазам его:

- Ты┘ ранен?

Он отрицательно покачал головой. Потом разрешил:

- Помоги мне.

Куаныш усадил ее на сиденье мотоцикла, показал, как следует выжимать сцепление, велел ничего больше не трогать ни рукой, ни ногой, и, упершись в пассажирское сидение и коляску руками, стал толкать "Урал" сначала в направлении к дороге, потом к дому. Толкал √ и вспоминал не то услышанные, не то пригрезившиеся ему слова в промежутке между вторым и третьим выстрелами, когда он больно ударился головой о стекло, а потом грудью о бензобак.

"Эй, дегенерат! √ кричали ему из машины. √ Больше не рыпайся. Паси своих баранов".

А может, и послышалось┘

Только как вот услышал он, упав без сознания, сквозь гул мотора удаляющегося КамАЗАа крик этот?

"Паси своих баранов, - повторял Куаныш про себя. √ Так казах сказать не может. Так может сказать только русский┘ Или┘"

Тут страшная догадка озарила его сознание. Он даже остановился от нее и перестал толкать мотоцикл:

"Сборщики анаши!"

И сразу стало понятно, что проблема межнациональных отношений, о которых с таким удовольствием любят поговорить в общежитии сельхозинститута заочники и преподаватели, здесь не при чем. Для наркодельцов нет национальных противоречий. Для них нет никаких проблем в этом мире, кроме власти советской, которая не дает им спокойно делать свое дело, и кроме тех наркоманов, которые им не платят. Всех остальных они просто сшибают со своей дороги, как снесли шлагбаум, преграждающий дорогу через мост в урочище Ак-мечеть. И он √ чингизид Куаныш из рода Тюре √ оказался всего лишь песчинкой, попавшей под колесо КамАЗа. Потому и остался жив.

Ак-бота сидела не шевелясь, ждала, пока муж отдохнет. Она чувствовала себя неуютно в седле мужа и на его месте. Куда с большей охотой она бы посадила его самого в это седло и сама бы толкала тяжелый мотоцикл. Ибо таков долг, такова судьба всякой казахской женщины: быть опорой мужу во всем, брать на себя самую тяжелую работу. Никогда ни один Тюре не делал так, как сделал это Куаныш √ не стал бы везти жену свою, словно она √ чингизид, а он √ Копал или Аргын. В лучшем случае, другой Тюре бы просто заставил женщину толкать мотоцикл вместе с собой. Куаныш, наверное, сделал так впопыхах, в горячке после погони и стрельбы. А теперь вот устал, успокоился и сейчас передумает┘

- Знаешь┘ - сказал ей муж. √ Ты поедешь на праздник обрезания одна. Без меня.

И вновь уперся руками в сидение, ногами в землю, покатил мотоцикл в сторону виднеющейся вдали гряды барханов. Там внизу текла Река, были мост и маленький казенный домик с двумя комнатами и маленькими сенцами с циновкой на бетонном полу. И еще там были дети: четырехлетнаяя Лаззат и двухлетний Бахтияр.

Муж не хочет, чтобы дети оставались там, где стреляют, поняла Акбота, и согласилась с этой мыслью. Она √ не женщина из американского и русского кино, где всякая героиня норовит прокричать о том, что она не оставит воина с врагами наедине и, в конце концов, делает все так, чтобы он спас ее, а сам, в конце концов, погиб. Жена воина знает, что долг ее √ беречь детей. И быть подальше от того места, где стреляют.

3

Куаныш узнал голос узкоплечего и кривоногого √ это он кричал из кабины КамАЗа: "Эй, дегенерат! Больше не рыпайся. Паси своих баранов!" И стрелял, должно быть, тоже он.

Широкоплечий прервал напарника:

- Много болтаешь.

- А что? Он же спит. Не спал бы √ уже колотил бы в двери. Я таких знаю. Чуть что не по них √ тут же кричат, колошматят. Пас-скуды┘

С последним словом кривоногий сплюнул.

- Пойдем, шлагбаум поднимем, - сказал в ответ широкоплечий. - Там замок хлипкий, я его монтировкой возьму.

- Что ж в прошлый раз попер на деревяху с разгону?

- Я ж все Идрису рассказал. Три тебе. Задумался, а шел на скорости. Мост увидел √ и решил с разгону взять┘ - сказал широкоплечий, направляясь в сторону шлагбаума. Куаныш неслышно двинулся следом. √ Главное, и билет был лесорубочный, и все такое. А ты, гнида, стрелять стал.

- Так ведь весело! - рассмеялся кривоногий. √ Как в кино: он прямо под колеса лезет, орет что-то. А у меня автомат. Я √ на одиночные - и популял!

- Хорошо, что не попал.

- Попал, - довольно гоготнул кривоногий. √ Мужики видели. У него дырка прямо в середине стекла. Он, блин, заговоренный.

- Дурак ты┘ - вздохнул широкоплечий. √ И не лечишься. Кабы ты за автомат не взялся, я бы остановил. Билет бы показали, за шлагбаум расплатились бы.

- Да брось ты, на фиг! Ты прям, как Уфана. Тот тоже крови не любил.

Злодеи, как их окрестил в своих мыслях Куаныш, подошли к новому шлагбауму, который пришлось леснику покупать на лесоскладе в городе за свои деньги, раскрашивать там, привозить сюда, заново устанавливать.

- Убили его, говорят, - сказал широкоплечий.

- Кого? √ не понял кривоногий.

- Уфану. Добрый был человек. Но невезучий.

- Оттого и невезучий, что добрый, - вновь хохотнул кривоногий. √ Все они такие, шанопалы: скулят, скулят, а травки накурятся √ и сразу герои.

- Это ты его убил, - сказал широкоплечий и, повозившись с замком, вдруг резко дернул его, вытянул из дерева вместе с цепью.

- Я √ не я, какая разница? √ ответил кривоногий развязным голосом. √ Пойдем в машину, что ли?

- Дурак, - вновь обозвал напарника широкоплечий. √ Идрис что сказал? Чтобы никакого шума. Надо мотоцикл найти √ и что-нибудь сделать. Свечи вынуть, что ли┘

- Идрис, Идрис┘ - проворчал кривоногий. √ Подумаешь: Идрис. Это только с виду: он нас в кулаке держит. А если подумать┘ - и поплелся следом за широко идущим к сараю с мотоциклом широкоплечим.

Слушать о том, что думает о неизвестном ему Идрисе кривоногий, Куаныш не стал. Он знал, что верный "Урал" с тех пор, как злодеи перебили выстрелом тросик, стоит в сарае без движения. Хотя и новый тросик привезли ему. Все недосуг было возиться с мотоциклом, а точнее, настроения не было. Если бы даже злодеи не захотели вывернуть из "Урала" свечи, мотор бы все равно не завелся.

К тому же куда важней было сейчас осмотреть мост и оба подъезда к нему. Ибо звука КаМАЗа или какой другой грузовой машины, Куаныш не слышал, а придти пешком в эту глухомань не решится никакой бандит.

Возле шлагбаума, на обочине дороги стоял "Жигуленок".За шумом толпы, орущей на футбольном матче, Куаныш не расслышал шума мотора. Вот какие злодеи пошли! Лесник даже рассмеялся. Но не вслух, а про себя, ибо знал, что каждый звук разносится ночью вдоль берега Реки далеко и отчетливо.

Он присел перед передним колесом "Жигулей", ловко скрутил колпачок, затем, перевернув его, сунул в золотник, стал спускать воздух из баллона, прислушиваясь не столько к шипенью воздуха, как к звукам, доносящимся со стороны сарая.

- Может, я и правильно сделал, что по леснику пальнул, - говорил кривоногий, стоящий снаружи. √ Без этого бы мы так и не знали, на кого работаем. Думаешь, нам бы Идрис просто так показался? А тут брательника чуть не грохнули √ он и заменжевался. А ты говоришь: я √ дурак. Я √ не дурак, я √ умный┘ Ну. Скоро ты там?

- Сейчас.

- Я умный, говорю. Я знаешь, что узнал?

Куаныш прислушался.

- Его жена с детьми уехала отсюда, - продолжил кривоногий. √ Он уже неделю один живет┘ - и вдруг добавил с мечтой в голосе. √ Подпалить бы! Вот был бы балдежь!

- Ты что √ одурел? √ вскрикнул широкоплечий и выскочил из сарая. √ Я тебе подпалю, мразь!

>Две тени вышли из темноты за сараем и встали друг перед другом в угрожающих позах. В\слабом свете звезд они походили на кукол к театре теней, виденном Куанышем в детстве, когда к ним в колхоз "Коммунизм" приезжал театр из областного Дворца пионеров. У тщедушной и кривоногой тени был в руках нож.

- Успокойся, - говорил он широкоплечему. √ Я пошутил. На хрен мне его жизнь? Пусть живет. Если из дома вылезет. Ты же его крепко законопатил. Только если догадается стену разобрать.

- Сволочь ты! - бросил в сердцах широкоплечий, сплюнул и направился к мосту.

За это время Куаныш осторожно спустил воздух и из второй шины √ задней. Машина заметно скособочилась. Отшагнул в сторону √ и наткнулся на что-то мягкое и теплое. Тронул рукой √ наткнулся на зубы.

"Мухтар", - сразу понял он. Эти негодяи убили собаку. По-видимому, пес увидел приближающуюся машину и, по привычке казахских волкодавов бросаться на врага молча, метнулся навстречу непрошеным гостям √ и был раздавлен колесами. Но, скорее всего, шофер намеренно вильнул рулем √ и сбил собаку насмерть┘

Не привыкший терять друзей Куаныш почувствовал, как к горлу подступил горький ком, а на глаза навернулись слезы. От осознания собственной беспомощности помочь Мухтару, оживить его, в сердце лесника вдруг родился истинный гнев воина:

"Убить! √ решил он. √ Уничтожить гадов! Обоих!"

Нырнул в тень за бочку, стоящую возле столбика, к которому еще несколько минут тому назад было прикручено металлическое кольцо, сквозь которое продевал Куаныш замок, запиравший шлагбаум. Затаился там.

Злодеи шли от сарая неуклюжей поступью. По-видимому, несли что-то тяжелое.

"Бензин! √ догадался Куаныш. √ Они нашли бензин".

Да, рядом с дверьми он оставил по всегдашней своей беспечности бидон с бензином, который дали ему сегодня днем за то, что он пропустил внутрь лесной дачи КрАЗ без лесорубочного билета.

- Жаль, чикарак не заведешь, - сказал вдруг кривоногий. √ "Жигуль" наш уже в розыске.

- Тебе бы только машины менять, - проворчал широкоплечий.

- Береженного и Бог бережет, говорила мне бабушка┘ - заметил кривоногий и вновь хохотнул своим неприятным смешком. √ Лучше, конечно, милицию свою иметь. Но, сволочи, дорого обходятся.

Куаныш вспомнил, что после той первой встречи с этими людьми он съездил в село Ровное и сообщил тамошнему участковому о нападении на лесной кордон людей с автоматом, которые стреляли в него и, по-видимому, вывезли с территории лесной дачи большую партию пыльцы конопли √ анаши то есть. Лейтенант позвонил в Ассу и в Джамбул, а потом сообщил Куанышу, что тот видел КаМАЗ, украденный из ПМК 286 треста "Джамбулводстрой" неделю назад, что объявлена машина в розыск √ и ее непременно найдут в течение ближайших двух-трех дней.

Неделю спустя лейтенант приехал в урочище Ак-мечеть в гости к леснику, выпил в один полторы бутылки водки, поел каурдак из свежих бараньих потрошков, а потом сообщил, что похищенный КаМАЗ был обнаружен сброшенным в Талас возле городских шлюзов. В кабине людей не оказалось, а саксаул, которым был загружен в кузов машины, унесло течением Реки. Было стыдно слушать этот глупый треп леснику, который знал, что саксаул не плавает, а тонет в воде. Лейтенант врал в пустяке, значит, мог врать и в главном. Куаныш поблагодарил милиционера, подарил ему один из фонарей "летучая мышь", висевших в сарае с незапамятных времен, и отправил лейтенанта домой.

- А жаль все-таки, что не подпалили героя, - вновь хохотнул кривоногий. √ Вот бы повизжал!

Куаныш вжался в землю, почувствовав, как буквально рядом с его лицом ступила большая, пахнущая пылью и старой кожей нога.

"Хорошо, что ночи у нас летом такие темные, - подумал он. √ На севере таких не бывает".

И вспомнил сочную зелень багульника на сопках возле Североморска. Длинную бетонную полосу военного аэродрома. Себя в шеренге солдат с бело-голубой тельняшкой на груди. Рюкзак Витьки Мартынова, постоянно качающийся перед глазами, когда шли они внутрь чрева самолета, откуда предстояло им прыгать в голубую бездну┘

Злодеи подошли к "Жигулям" и, открыв крышки бензобака и фляги, принялись переливать бензин.

Момент был удобный. Тело Куаныша, слегка огрузшее за годы спокойной жизни, но все еще сильное, помнящее десантную выучку, взлетело над землей. Левой рукой он ударил в основание головы широкоплечего врага, правой √ точно так же сбил с ног кривоногого. Фляга выпала из рук бандитов и покатилась по плотно утрамбованной ногами и колесами земле, булькая вытекающим бензином и наполняя воздух вонью. Упав на колени, Куаныш ударом кулака по голове оглушил широкоплечего, которому от левой руки досталось меньше, и потому он зашевелился. Потом, ухватив кривоногого за руки, связал их его же ремнем, выдернутым из штанов злодея. Тоже самое проделал он и с широкоплечим. Справившись с руками их, стянул штаны с них. Не до конца, а лишь до колен √ теперь и не убегут, и не смогут ногами драться.

Всему этому учил Куаныша командир отделения десантников, старший сержант Виктор Мартынов, который не раз говорил бойцам:

- Убить человека можно легко и быстро. Но каков в этом прок десантнику? Противника следует обезвредить и одновременно деморализовать. Быстро и качественно провести допрос, а уж потом решать: оставлять его в живых или нет? Поэтому главное, что нужно десантнику √ это голова. И умение вести допрос.

Хороший был командир. Умный. Став сверхсрочником, Мартынов получил звание прапорщика и должность командира взвода. Его умению вести допросы пленных во время проведения дивизионных учений завидовали офицеры. А вот Куанышу никогда не доводилось допрашивать людей┘

Лесник пошел к дому, снял брус, запирающий дверь, заглянул внутрь коридора и включил висящий на стене большой черный рубильник. Огромный прожектор, висящий на последнем столбе электролинии, которую протянули к кордону от трансформатора, расположенного в тридцати километрах отсюда, дающего ток молочно-товарной ферме совхоза "Ровненский", осветил и двор весь, и часть моста со шлагбаумом, и скособоченный "Жигуленок", и лежащих возле бензиновой лужи связанных людей. От света оба пленных пошевелились и, щуря глаза, принялись всматриваться в человека, который стоял в дверях дома, который они только что заперли со всех сторон.

- Ты √ падаль! √ закричал кривоногий, оказавшийся немолодым уже казахом с седой прядью надо лбом и с не по-казахски крупными, навыкате глазами. √ Тебе конец! Понял? Конец! Это я тебе говорю!

Второй молчал. Суди по тому, как ходили буграми мышцы его плеч, широкоплечий русский мужик пытался то ли порвать ремень, которым были связаны его руки, то ли найти способ, как его порезать о что-нибудь металлическое.

Куаныш сошел с крыльца и, перейдя двор, наклонился над русским. Взял его за плечо √ и перевернул. Ремень сидел поверх кистей крепко, был из настоящей кожи, поэтому порвать его будет человеку невозможно. Руки продолжающего громыхать угрозами казаха оказались тоже связанными надежно. Куаныш даже удивился про себя тому, что не потерял сноровки за пять лет жизни на гражданке. И продолжал молчать.

"Самое страшное для пленного √ молчание твое. Чем крепче ты молчишь, тем страшнее ему становится, - говорил сержант Мартынов. √ Молчание √ великое оружие. Но пользоваться им надо умело".

- Ты √ дурак, и жена твоя √ шлюха, - заявил вдруг не прекращающий ругаться кривоногий.

Куаныш перевернул его поудобнее √ и по-боксерски коротким ударом кулака по почкам заставил бандита завопить от боли, как недорезанная свинья. Потом лесник перевел взгляд на русского бандита.

- Кто ты? √ спросил. √ Что вам надо?

Лицо широкоплечего скривила усмешка:

- А ты не догадываешься? √ ответил. √ Или не знаешь?

Куаныш вспомнил шутку Мартынова и, выставив вперед указательный палец правой руки, поднес его к глазу широкоплечего:

- Хочешь, выну? √ спросил. √ И заставляю съесть. Бараньи глаза дают самому уважаемому гостю за достарханом.

Лицо русского побледнело. Сразу стало видно, что лет ему около пятидесяти, что у него нездоровая печень, и вообще может оказаться, что и сердце барахлит. Чуть пережмешь такого √ и умрет. А Куанышу потом отвечай. Ибо убивать злодеев лесник не собирался. Он даже помыслить не мог, что может поднять руку на живых людей. Хотя вот: и напал, и связал, и допрашивает.

- Отвечай, - сказал он, упершись пальцем в щеку чуть ниже глаза. √ А то у меня рука дрогнет √ и┘

- Я √ Леонид Иванович, - торопливо сказал широкоплечий, - Фамилия √ Трофимов. Он √ Казбек. Фамилию не знаю.

- Дальше┘ - попросил Куаныш ласковым голосом, проведя ногтем по щеке вдоль глаза.

Так лесник узнал, что Леонид Иванович Трофимов и Казбек без фамилии оказались на кордоне не случайно, а потому, что им было сообщено о тое, случившемся в Татты, куда должен был уехать лесник. Значит, шлагбаум на мосту через Талас будет открыт. То есть машина, груженная дрянью √ так назвал анашу сам Леонид Иванович, - может проехать через урочище Ак-мечеть беспрепятственно. Леониду Ивановичу и Казбеку поручено было лишь проверить, не оставлен ли шлагбаум закрытым и, если да, то сломать замок.

Переставший стонать Казбек прошипел:

- Ты, блин, Иваныч, труп. Это я тебе точно говорю. Идрис тебе не простит.

- Идрис? √ переспросил Куаныш, даже не обернувшись к кривоногому. √ Уж не Сагинтаеав ли? Не председатель райисполкома?

Других Идрисов в округе лесник не знал. Имя редкое среди казахов Старшего Жуза. В роду же Тюре такое было одно. А то, что именно Тюре может командовать злодеями, Куаныш почему-то не сомневался. Тюре √ воины. Пусть даже с виду они порой оказываются большепузыми, похожими на мяч с тонкими ножками, каким был Идрис Сагинтаевич Сангинтаев, глава депутатского корпуса района, имеющий дома фотографии, свидетельствующие о том, что ему пять раз довелось встречаться с самим Динмухамедом Ахметовичем Кунаевым, один раз с Брежневым и двенадцать √ с нынешним Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Сергеевичем Горбачевым.

- Ты, блин, лесник, труп, - завел привычную волынку Казбек. √ Тебе, блин, Идрис простил, потому, что ты √ родич ему. А теперь √ все. Труп ты, лесник. И жена твоя┘

Второй удар по почкам уже не вызвал вопля из груди кривоногого бандита √ он просто отправил его в бессознательное состояние от болевого шока. Ибо так учили бить Куаныща по кожаной, набитой ватой кукле, предупреждая, что подобный удар по живому человеку может оказаться и смертельным.

- Любишь жену? √ спросил вдруг Леонид Иванович.

- Ты тоже хочешь? √ спросил в ответ Куаныш, поглаживая ребро правой ладони, которым он заставил Казбека замолчать.

Глаза их встретились.

- Хочешь правду? √ спросил Леонид Иванович.

Куаныш, не раздумывая, кивнул. Он уже догадался, что речь будет идти о том, что Акбота спала с кем-то до замужества. Он знал, что она не оказалась девственницей в первую их брачную ночь. Но никогда не придавал этому такого большого значения, как это случалось с русскими. Прапорщик Виктор Мартынов, например, узнав, что жена изменила ему с каким-то капитаном из мотопехотной части, расположенной в соседнем с Североморском поселке, застрелился. И тем доказал, что нынешние русские √ не воины, что женская дыра для них важнее мужской чести. Куанышу написали об этом из части ребята из следующего за ним призыва, с которыми он вел переписку до самого окончания ими службы.

А теперь этот русский злодей думает, что может сделать Куанышу больно, сообщив о давних грехах Акботы рода Копал, до которых воину из рода Тюре нет никакого дела.

- Говори, - разрешил он.

- Твоя жена √ дочь Идриса, - сказал Леонид Иванович. √ Незаконная. А твои дети √ наследники его дела. А ты┘ Ты нужен, чтобы внуки Идриса были чингизидами настоящими.

- Русский┘ дурак┘ - простонал по-казахски кривоногий. √ Что ты понимаешь? Чингизиды┘Что лесник √ Джунаид-хан? Сын хана?.. Выблядок┘ Только и звания √ из рода Тюре┘

Это было правдой. Настоящих чистокровных потомков Великого хана в мире было едва ли два десятка. Старухи знали их имена, хранили ВТАЙНЕ от советской власти. Куаныш был на одну шестьдесят четвертую чингизидом, дети его - на одну стодвадцатьвосьмую, равные, стало быть, деду своему Идрису по знатности. Но даже не чистый по крови чингизид позволять называть себя бранным словом не может. Поэтому Куаныш ухватил кривоногого за полуседой его чуб, развернул лицом вверх и ударил ребром ладони по горлу так, что кривоногий захрипел, пуская кровавые пузыри изо рта. Бывший десантник знал, что злодей не убит, но покалечен основательно. И ему не было жалко врага своего. Как и не чувствовал он и торжества в душе.

- Он замолчал, - сказал Куаныш русскому. √ И больше нам мешать не будет.

Связанный злодей и в таком состоянии выглядел широкоплечим и сильным, смотрел в глаза лесника без страха. Будто понимал, что Куаныш его не убьет.

- Он √ туркмен, - сказал русский. √ Из рода Огузов. Его родичи будут искать кровника. Ты знаешь.

Огузы √ род настоящих воинов. Границы их владений с племенами кара-калпаков и казахов всегда были спорными, до сих пор границы трех республик в месте кочевий огузов разделены по-сталински: ровными линиями на карте и кровью пастухов, оказавшихся не по своей вине на признанной издревле чужой земле. Огузы будут искать кровника √ это правда. Они находят своих врагов даже на краю света √ и там убивают. Но огузы √ люди не только пустыни, но и степи, люди племени воинов знают законы, оставленные великим Чингисом, они не посмеют мстить потомку великого хана. Этого русский знать не мог, потому и угрожал Куанышу.

Лесник улыбнулся и ответил:

- Пусть ищут.

Потом он подхватил лежащего без памяти кривоногого злодея под мышки и подтащил к столбику, из которого было вырвано кольцо для замка. Привязал его ремнем.

- А ты переползи сам, - приказал русскому.

Тот повиновался. Быстро перекатился к столбику, сел там.

- Что хочешь делать? √ спросил.

- Узнаешь, - ответил Куаныш.

Сходил в сарай и, вернувшись с двумя кусками волосяного аркана, связал из них две петли. Потом накинул петли на шеи злодеев, а концы арканов привязал к опущенному шлагбауму.

- Так будет лучше, - сказал.

Русский смотрел на приготовления без страха.

- Играешь в героя, да? √ спросил.

- А ты?

Русский пожал плечами:

- Мне теперь все равно, - ответил. √ Не ты √ так они. Только если ты убьешь - они о детях моих позаботятся, о внуке.

Да, это был воин. Куаныш почувствовал не жалость к русскому, а уважение. Этот человек должен умереть без позора. Ибо умереть ему все равно придется. Потому что настоящий воин не может быть изменником, а чтобы остаться русскому жить, надо изменить своим хозяевам.

- Идрис у вас главный, да? √ спросил Куаныш, присев на корточки перед русским.

Тот криво улыбнулся:

- Главный? √ и покачал головой. √ Главных в этом деле нет. Даже Бектурганов и Аккозиев √ не главные. Имеют свой навар √ и не лезут в чужие дела.

- А я залез?

- Да, - кивнул русский. √ Ты √ залез. И теперь навсегда.

- Или √ с вами, или против вас. Так? √ спросил Куаныш, удивляясь сам своему спокойствию.

- Или √ с нами, или √ конец, - поправил лесника злодей. √ Так надо было сразу сделать. Предложить тебе долю. Но наверху так не захотели.

- Почему?

Русский пожал плечами:

- Не знаю. Я √ человек маленький.

Этот "маленький человек" откровенно вербовал Куаныша, предлагал сотрудничество, хотя при этом был связанным и сидел под шлагбаумом с веревкой на шее.

- Ты √ воин, - сказал Куаныш, и снял с шеи русского веревку. √ Ты не можешь умереть, как вор.

- Прямо кино про индейцев, - ухмыльнулся широкоплечий. √ Сейчас прискачут апачи √ и мы вместе начнем их отстреливать.

- А когда придут апачи? √ перебил его Куаныш. √ Я имею ввиду твоих апачей.

Широкоплечий посерьезнел.

- Так ты что √ решил с ними воевать?

Куаныш еще ничего не решил. Но то, как произнес свой вопрос русский, заставило его ответить именно так, как ожидал от него злодей:

- Да. Я буду воевать.

4

Куаныш отвязал русского от столбика и отвел в сарай.

- Ты - дурак, - говорил ему все это время злодей. √ Ты не знаешь, против какой силы идешь. Я √ бывший офицер. Майор. Они сломали меня. Они √ власть. Они могут все. У них даже Андропов на игле. А он √ главный чекист. Я правду говорю. Они уже всю страну продали. Вот-вот √ и развалят ее, станут по-настоящему править. У них большие планы. Они только ждут, когда Брежнев умрет. Потом посадят в генсеки молодого √ и всю страну посадят на иглу. Всех заставят курить анашу. Пойми √ за ними будущее.

- Ты все правильно говоришь, - сказал Куаныш, когда уже привязал широкоплечего к своему чикараку. √ Так и надо вербовать противника. Ты должен доказать, что мне выгодней быть с вами, чем идти против вас. Только ты проговорился┘

- Да? √ удивился русский. √ Объясни.

- Ты говоришь всегда: они. Значит, ты √ не с ними. Они сломали тебя, но не сделали своим. Значит, и меня не сделают.

С этими словами, чтобы не тратить времени на разговоры, Куаныш вышел из сарая и запер его снаружи на щеколду.

Потом сходил в дом, взял ружье, пачку патронов, сигареты и спички. Выключил рубильник √ и в сплошной темноте под звон словно сбесившихся цикад направился к шлагбауму. Сел рядом с привязанным к столбику злодеем под береговым откосом, ближе к воде, закурил.

- Эй, лесник! √ услышал слабый голос кривоногого. √ Ты что ли?

- Я, - ответил Куаныш по-казахски.

- Ты куда Иваныча дел? √ спросил туркмен тоже по-казахски.

- Хороший вопрос, - ответил Куаныш. √ Любишь друга?

- Какой он друг? Русский он┘ - помолчал, потом вдруг спросил. - Ты его убил?

- А что? - ответил Куаныш.

- Хорошо сделал.

- Почему?

- Это я должен был его убить, - рассмеялся все тем же противным хохотком кривоногий злодей. √ Ты молодец, Тюре. Развяжи меня.

Если до этого момента Куаныш в глубине души и сомневался в том, что делает все правильно и, тем более, правильно то, что он собирается сделать, то теперь стало ему вдруг ясно: обратной дороги нет.

- Сиди так, - сказал он.

- Ты что √ ничего не понял, да? √ чуть ли не закричал кривоногий, но от напряжения в горле закашлялся, потому продолжил только после того, как перевел дух и смог сказать. √ Ты не понял, кто мы. Мы √ мафия. Как в Америке. Мы √ сила. Мы √ настоящая власть.

- Ты √ не власть, - спокойно, без всякой злобы сказал Куаныш. √ Ты √ даже не Огуз. Огузы √ воины. А ты √ дерьмо.

Туркмен захотел что-то ответить, но закашлялся и, простонав сквозь хрип, только и промычал что-то жалостливое.

- Ты должен был убить русского, - сказал Куаныш. √ Кому должен?

- Им┘ - ответил туркмен уставшим от долгого кашля голосом. √ Они сказали: русский предаст.

- А ты √ нет?

Смех кривоногого перемешался с кашлем, но сквозь эти звуки донеслись до ушей Куаныша два слова:

- ┘ офицер┘ плохой┘

- Они убьют тебя, - сказал тогда Куаныш. √ Ты им не нужен. И пусть Огузы мстят им. А офицера, скажу, убил ты.

- Ты √ хитрый, да? Ты хитрый? √ воскликнул туркмен вдруг совершенно здоровым, звонким голосом, который тут же перешел в петушиный крик и, надломавшись, стал змеиным шипом. √ Шволи-ишь┘

Слово это в русском звучании означало "сволочь". А за брань, обращенную к Тюре в лицо, следует бить √ и Куанышу пришлось вылезать на берег, чтобы ударить туркмена по лицу.

И тут он увидел свет фар, бьющих двумя желтыми полосами в черное небо. Услышал приближающийся гул мотора, дотоле отражаемый барханами. Значит, понял он, та машина, которую ждут злодеи, приближается. Потому, не став бить туркмена, он юркнул опять под мост.

- Хорошо, что ты потерял голос, Огуз, - сказал он. - Не крикнешь, не предупредишь своих хозяев. А если не станешь шевелиться, они и не заметят тебя. Пока не остановятся. Потому что когда они остановятся, они остановятся навсегда. Знаешь, почему я так решил?

Негромкий хрип прозвучал в ответ, без вопроса, скорее даже отчаянный.

- Потому что я √ воин. А воин дает присягу один раз.

Куаныш говорил √ и сам удивлялся словам, что рождались в нем. Промысленное после отъезда жены в Татты┘ нет, после того, как он помчался в погоню за машиной с сидящими в ней злодеями┘ да, именно промысленное с этого момента, порой неосознанное, порой словесно никак не выраженное, рождавшееся в нем, как вспышка озарения, а потом словно забытое, но в глубине сознания оставшееся, выразилось словами этими вот √ простыми и полными того глубинного смысла. Который может понять только настоящий мужчина:

"Я √ воин. А воин дает присягу только один раз".

Подумал об этом √ и сразу вдруг понял, что ЖЖЖ был все-таки прав. Слово, данное жене на свадьбе √ тоже присяга. Не важно, что нарушил присягу не он √ ЖЖЖ смертью своей смыл из мену ее их обоюдной присяге. Потому что прапорщик Миронов был до конца мужчиной, воином. А теперь √ очередь Куаныша доказать, что есть он на этом свете .

Затянулся сигаретой, чувствуя, как дрожит рука. Подумал:

"Хорошо, что не от страха, а от возбуждения┘ - а потом вспомнил о туркмене. √ Не крикнет".

Время тянулось медленно. Натужный рык мотора то нарастал, что исчезал почти совсем √ оказывалась машина, должно быть, в низине, и барханы отражали звуки, посылали их вверх.

Чужая машина. Лесхозовские оба грузовика Куаныш знал на слух хорошо. Да и не могло их быть сегодня на лесной даче. Прошлой ночью по холодку проехали обе, груженные саксаулом, в сторону города. И назад в пустыню они не возвращались┘

Докурив сигарету, Куаныш тут же заменил ее другой. Туркмен шипел что-то свое, злое, угрожающее, но был не страшен. Потому что в шипении то и дело проступало отчаяние.

Вспомнил Акботу и детишек. Мало уделял Куаныш внимания им, все не хватало времени. Гости, разговоры, водка┘ На что растратил жизнь?

Идриса в доме своем принимал. И не один раз. Как почетного гостя встречал, усаживал во главе стола, резал барана, ставил перед ним голову. Не знал, что он √ отец Акботы. А ведь мог бы и догадаться. С чего бы председатель райисполкома приезжал в дом простого лесника да дарил богатые подарки? И ей, и детям. Куаныш думал, что поступает так Сагинтаев по-родственному. А вышло вон как. Отец он Акботы.

И понятно теперь, почему мать ее, работая учительницей младших классов в сельской школе, имела большой дом в Таттах, дорогую городскую мебель в нем, почему в обоих холодильниках в этом доме всегда было изобилие еды, которой не видел никто ни в Джамбуле, ни в Алма-Ате. Теща говорила, что это все √ наследство от давно умершего мужа, подарки заботливых родственников. И Куаныш верил.

А они все посмеивались за его спиной, считали дураком.

И это √ еще одна причина, почему он сидит сейчас в засаде под мостом и ждет машину с грузом конопли. Зачем сидит, что будет делать с людьми в машине, он и сам не знал. Только был уверен, что обязательно остановит ее. Или заставит ее уехать назад┘

5

Свет автомобильных фар уперся в закрытый шлагбаум, мотор перестал громко рычать, принялся негромко, успокаивающе урчать. Оказавшиеся на вершине прибрежных барханов люди видели на противоположном от себя берегу перекрытый шлагбаумом мост, скособоченный на одну сторону "Жигуленок" со спущенными шинами √ и ни души. Ибо туркмен затаился так, что словно слился со столбиком, на котором лежал полосатый красно-белый шлагбаум.

И кривоногий, и Куаныш знали, что думают и как могут повести себя сидящие в машине с анашой люди. Они решат, что посланные ими к шлагбауму туркмен с русским либо накурились "травки", либо перессорились √ и, не став открывать шлагбаума, отправились в брошенный лесником дом порыться в вещах┘

"Если один из гостей пойдет сам к шлагбауму открыть его, - решил Куаныш, - я собью его с ног и утащу под мост, как часового на учениях в армии. Если подойдут сразу двое √ одного стану бить на поражение, второго возьму живым".

Мысль эта и слова, произнесенные про себя, приятно возбуждали его, заставляли напрягаться тело. Затянулся сигаретой посильней √ и вдруг услышал, как мотор автомобиля натужно взревел и, набирая обороты, стал стремительно приближаться. Свет фар залил весь мост.

Мафия решила ломать шлагбаум второй раз, понял Куаныш.

Движение машины было стремительно, времени на размышлений не оставалось, но Куаныш каким-то образом успел подумать, что именно такого развития действия он и ожидал, надеялся в глубине души, что злодеи поступят именно таким образом. Поэтому он успел даже курнуть лишний раз, прежде чем отставить в сторону ружье и, приподнявшись на коленях, бросить яркой бело-красной линией перечеркнувший темноту окурок прямо в то пятно на земле, куда вылился бензин из фляги.

После этого скатился к воде, умудрившись при этом проследить за тем, как вспыхнул бензин перед ударившимся в шлагбаум ЗиЛом, как пламя охватило нос машины и кабину, как рвануло что-то под капотом, как запылала вся машина, как промчалась она огненным шаром в сторону зарослей тамариска, и уже там взорвалась с адским грохотом, расшвыряв во все стороны куски железа, пылающие куски резины, кожи и абсолютно не загоревшиеся обломки саксаула.

"Куаныш - это означает Счастье!"

- Счастье! √ закричал лесник.

Ибо главное счастье для настоящего воина √ это ощутить вкус победы┘

Обычные мышеловки в противочумной системе зовутся словом страшным, бескомпромиссным и очень точным: давилками. Их разбрасывают по вершинам барханов, по долинам между ними и вокруг колоний песчанок на ночь, перед самым заходом солнца.

А утром, с рассветом, собирают в прорезиненный мешок сами дощечки с пружинками и железными скобами, и каждую раздавленную мышку либо тушканчика √ в отдельный белый мешочек.

Быстро бежим от давилки к давилке. Собираем урожай: трупики полевых мышей, полуденной и гребенчуковой песчанок.

- Смотри! √ удивляется Уфана (удивляться и радоваться всему новому √ особенность его характера). √ Хомячок, что ли?

Наклоняюсь над тельцем крохотного грызуна с перебитым мышеловкой позвоночником. Маленькое серое существо с нелепо длинной мордочкой.

Землеройка. Типичная землеройка.

- Нет, не хомячок, - говорит Уфана. √ Не похоже. Ты не знаешь, кто?

Беру трупик на ладонь и внимательно рассматриваю.

Серая, слипшаяся от крови шкурка. На ощупь мягкая, бархатистая. Белые, отполированные землей, длинные когти. Возле когтей √ жесткие длинные волосы. Белый хвост┘

Что-то знакомое┘ Вертится какое-то слово в голове, норовит вспомниться┘ Перед выездом в экспедицию брал у Семеныча из домашней библиотеки книги по биологии позвоночных. И сейчас вот вертится на языке странное словосочетание, поразившее меня при прочтении об эндемиках среднеазиатских пустынь.

- Не знаешь? √ торопит меня с ответом Уфана. Ему всегда хочется получать на любой вопрос ответ скорый. Типичный отличник в школе, неудачник после нее. Да к тому же хочет поскорее вернуться к палатке √ там уже готов завтрак.

Я ворошу мех грызуна, счищая с него бусинки высохшей крови, и вдруг обнаруживаю белое продолговатое пятно посреди спинки.

"Пегий путорак", - всплывает в памяти. И я говорю вслух:

- Пегий путорак.

- Что за слово? Придумал, что ли? √ удивляется Уфана. √ Такого и слова-то не бывает. В смысле: путорак.

- Бывает, - улыбаюсь я в ответ. √ Еще как бывает! Очень редкий зверек. Эндемик.

- А это что такое?

- Эндемик? Ареал обитания, значит, у этого путорака очень маленький: от устья Волги до Балхаша.

- Ничего себе маленький! √ восклицает Уфана. √ Больше всей Европы!

- В сущности, маленький, - говорю я. √ А если учесть низкую плотность расселения, то и того меньше.

- Давай без лекций, а? √ просит Уфана. √ Не загружай. А то на завтрак опоздаем, - и подает мне пустой мешочек. √ Бросай сюда.

Кладу аккуратно трупик пегого путорака в мешочек и привязываю его к поясу отдельно от прочей добычи. После обеда рассмотрю повнимательнее, покажу Семенычу. Надо сохранить трупик пока что в формалине. А потом мы на базе сделаем из этого чуда природы чучело. И подарим музею.

- Бережешь? √ спрашивает Уфана. √ И охота тебе всякую дрянь изучать? Я бы наступил √ и не заметил.

Лукавит бывший отличник, а ныне наркоман и бич, взятый в экспедицию Семенычем лишь из жалости. Уфане самому интересно узнать о собственной находке побольше. Потому я говорю:

- Эта кроха насекомых в один день съедает на полтора своих веса.

- Ну да? √ удивляется Уфана.

Я наклоняюсь над следующей давилкой, захлопываю ее, кидаю в мешок √ пустая.

Мальчишкою довелось мне быть гостем у одного чабана, кочующего по летним муюнкумским пастбищам. Большинство колхозных отар отправлялись в горы на лето, а его овцы оставались в песках, хотя и не далеко от реки. Ибо были в его стаде какие-то особые √ старых казахских пород овцы √ не нынешние тонкорунные мутанты. Мясо коев дяди Куттыбека особо ценили областные начальники, для которых и пас он скот невдалеке от реки Чу на полянках с мелкорослой травой между барханами. За хлебом и вином ездил в село Кок-Терек, а все остальное время жил в юрте в пустыне.

В первый день взрослые беседовали о своих делах, ждали ночи, чтобы поесть бесбармака, пили теплую водку, чай, а я с сыновьями чабана Маратом и Альжаном, поев лепешек с самодельным маслом, знакомился с бытом кочевников.

Устал так, что уснул возле юрты, то есть проспал и бесбармак, и весь той, шедший едва ли не до рассвета, а утром, закусив разогретыми остатками ночного пира, отправился с Маратом и Альжаном пасти овец.

Но дело это, признаюсь, мне быстро наскучило. Мальчишки все время клевали носами и, выгнав овец на особо красивую полянку, улеглись на тенистом склоне бархана, захрапели.

Вернулся к юрте, а там √ новость: сломался дизельный мотор, с помощью которого из колодца качают питьевую воду. Мужчины в полном составе решили отправиться на УАЗике в Кок-Терек. Мне, конечно, делать там было нечего.

Тетя Айсулу, жена дядя Колдарбека, поручила мне до приезда мужчин набрать воду из колодца в расставленные длинной шеренгой бетонные корыта, чтобы овцам по возвращению с пастбища было что пить.

- По реке нынче всякую гадость спускают, - объяснила она. √ Это раньше Чу была чистая, из нее даже люди пили. А сейчас в нее и с полей химию всякую сбрасывают, и скот креозотом моют. А у нас овцы элитные, им нужна вода чистая. А мужики в Кок-Тереке могут и застрять. Им-то что: им бы только на свободу вырваться. Мой сто рублей взял. Пока не пропьет √ не вернется.

Целый день я тягал из колодца полные воды ведра и выливал в корыта.

Вечером пришла отара √ и овцы в десять минут выхлестали всю воду. Поблеяли недовольно, что не напились, и послушно побрели в загон.

Тетя Айсулу поругалась, а потом велела сыновьям сесть на лошадей и отправиться в Кок-Терек за отцом и гостями.

- И смотрите: чтобы запчасти не забыли! √ крикнула Марату с Альжаном в спины.

Мы остались с тетей Айсулу вдвоем. Потому что обеих ее дочерей дядя Куттыбек взял с собой в Кок-Терек √ в гости к бабушке. Хозяйка проверила как хорошо закрыты овцы в загоне, бросила поесть собакам и велела мне идти в юрту.

Там оказался накрытый достархан. Кипел самовар, стояли миски с баурсаками и сосательными конфетами, ползали сотни мух по клеенке и тряпице, прикрывающей угадываемую под ней еду.

Аппетита не было. После целого дня однообразной работы в одиночку хотелось общества, разговоров. В юрте было душно из-за того, что днем не поднимали пологов (мужчины уехали, а тете Айсулу было некогда), непривычно пахло кумысом, кошмой и еще чем-то кислым.

Я вышел на воздух и направился к овечьему загону: аккуратному невысокому бетонному забору, сооруженному вкруг, с настоящей железной дверцей, запирающейся на замок. На всю пустыню такое сооружение было одно, потому разговоров о нем было больше, чем о сотнях зимовьев и кошар, раскинутых от Чу до Таласа и Сары-су. Там даже был маленький навес для больных овец, которых не гоняли со здоровыми на пастбище. Словом, разговоров о загоне было много, а я так за двое суток и не успел его как следует разглядеть.

Но полпути между загоном и юртой взгляду моему предстала нелепо огромная, словно увеличенная оптикой, ящерица. Разделяло нас метров тридцать, но и с такого расстояния животное выглядело громадным. Я не определял на глаз длину ее тела, не попытался даже перевести размеры ее на язык цифр, я был просто поражен величиной этого существа.

Солнце опускалось за бархан, и на фоне ярко-красного круга вырисовывался контур сказочного зверя сродни драконам и еще каким-то полузабытым героям древнего фольклора. Ящер был словно облит розовой краской, и лишь кое-где поперек туловища выступали темные полосы. Из плотно сомкнутой пасти то и дело выстреливал и тут же исчезал язык.

Любуясь зверем и одновременно побаиваясь его, я медленным шагом направился к нему.

Ящер медленно повернул голову в мою сторону и несколько раз выстрелил тонким раздвоенным, как у змеи, языком. По всему было ясно, что мое присутствие ему не по нраву.

Я продолжил медленное свое наступление на ящера┘

Было мне лет десять тогда, я не боялся ящериц, желал лишь знать: не отрывается хвост у такой вот большой √ и только. Но чем ближе я подходил к чудовищу, тем короче делался мой шаг, тем сильнее замирало сердце. Ящер вдруг прямо на моих глазах стал еще больше √ едва ли не в полтора раза увеличился в размерах, зашипел и с силой ударил длинным и мощным хвостом своим по песку.

Я тотчас остановился. Теперь было видно, что цвета он не розового, а серого, полосы на нем темно-коричневые. Ящер открыл рот, показывая мне свои острые, как у акулы, белоснежные, как у актрис Голливуда, зубы, и с силой выдохнул воздух в мою сторону.

Звук шипения был громким и, признаюсь, страшноватым. Запах √ гнилостным.

- Эй, бала! Бала! √ раздался со спины голос тети Айсулу. √ Отыр, бала! Кесел!

От неожиданности и от страха, сделал шаг я не назад, а вперед.

Ящер резко развернулся, вильнул хвостом и помчался враскоряк прочь.

А женщина продолжала кричать:

- Кайтып кель! Кесел !

"Опять про кисель, - подумал я. √ Казахи же не пьют кисель. Чего она кричит?" √ и обернулся к тете Айсулу.

- Бергель! √ крикнула она и призывно замахала руками.

Пришлось возвращаться к юрте.

Из сбивчивых русско-казахских слов тети Айсулу я понял, что видел животное, приносящее в дом несчастья и болезни. Она сказала, что всякий человек, встретивший гигантскую ящерицу, заболевает сам и приносит в дом беду. И имя оттого у этой ящерицы "кесел", что в переводе на русский означает "болезнь".

Женщиной она была крутой, решения принимала сразу и бесповоротно:

- Будешь спать не в юрте, бала. А завтра уедешь.

Мне и самому было уже скучно здесь, я и сам хотел домой, но было обидно слышать такие слова, потому я спросил:

- Почему?

- Тебе жить здесь нельзя, - сказала она печальным голосом и кончиком платка стерла выступившую на глаз слезу. √ К тебе приходил кесел. Заболеешь ты √ заболеет моя семья. Мои дети. Ты должен уехать, бала. Извини.

Как ни юн был я, как ни возмущен был суеверностью этой в общем-то не старухи, как ни хотелось мне завтра с дядей Куттыбеком съездить в глубь песков и посмотреть, как он охотится там на джейранов, но я прикусил язык и согласился:

- Да, тетя Айсулу, я буду спать не в юрте. А завтра уеду домой.

Прошли годы. Окончил я школу и поехал в Казань поступать в университет. Там оказался соседом моим по комнате в общежитии такой же, как я, недавний школьник из Туркмении Науруз Атдаев. Он привез с собой множество фотографий родственников, которые показывал нам¸ рассказывая о каждом много и с уважением. На одной из фотографий людей не было, но я вдруг увидел смутно знакомые мне следы на волнистом песке: широкую борозду и ряд отпечатков когтистых лап вдоль нее.

- Кто это? √ спросил я, показывая на это фото.

- Это? √ ответил он. √ Варан.

Я уже знал к тому времени, что в десятилетнем возрасте встречался именно с этим существом. Потому спросил:

- Зачем ты носишь его с собой?

- Так ведь это ж варан! √ повторил он с основательной гордостью в голосе. √ Я его встретил. И вот он √ со мной в Казани.

- Ну, и я встречал, - сказал я, пожав плечами. √ Только он у нас в Казахстане кесел называется.

- Почему кисель? √ не понял Науруз.

- Потому что болезнь, - объяснил я. √ По-казахски слово кесел означает болезнь.

- По-туркменски тоже, - согласился он. √ Только почему ты варана называешь кесел?

И тогда я рассказал ему вышеприведенную историю.

Науруз долго смеялся, а потом объяснился:

- Вот говорят: народная мудрость. То борются с ней, то превозносят до небес. А на деле вон как бывает: твой кесел у нас в Туркмении почитается животным священным. Говорят, что встреча с вараном приносит счастье и удачу. Я и фотографию эту с собой в Казань привез, чтобы она была мне, как талисман. И верю: я поступлю у университет.

А ведь и вправду поступил.

- Осенью хорошо, - заявляет Уфана, побывавший в противочумных экспедициях во всякие сезоны: весной и осенью в пустынях, летом в горах. √ Осенью этой твари почти нет.

Я молча улыбаюсь ему и расправляю бабочке крылья. Это "сатир" √ бабочка скорее степной зоны, нежели пустынной. Тем и интересна мне.

- И как ты, Семеныч, эту гадость в руки берешь? √ ворчит он, глядя на мои манипуляции с другим уже насекомым в "морилке". √ Это что такое? Муха?

- Цветочная муха, - поправляю я.

- Что за фигня? √ удивляется он. √ Откуда цветочная? Разве бывают?

- Такой вид. Семейство мух, а ротовой аппарат, как у пчел, сосательный. Капканы пойдешь проверять √ посмотри повнимательней на цветы. Их там много кружится, они нектар пьют.

Сообщение мое ошарашивает Уфану

- Ну, ты даешь, Семеныч! Прямо, как энциклопедия!

Я не спорю. Я знаю, что это только последние лет пять √ Уфана наркоманит, а раньше был, как все: Николаем. Сейчас, когда вокруг пустыня, когда водки нет, а травку приходится курить тайком, разум его проясняется √ и хочется Кольке пополнять его знаниями. Только вот стесняется он проявлять откровенный интерес, оттого и хамит.

Я вынимаю цветочную муху из "морилки" и, глядя сквозь лупу, расправляю ей крылья, а потом протыкаю в нужном месте булавкой. Ставлю на пенопласт . Сушиться.

- Семеныч┘ - говорит Уфана. √ Расскажи┘ В норах такие водятся┘ Я, когда блохоловом в прошлом сезоне работал, там их много было┘ в норах. Такие они┘ как танк┘ Полосок по ним много, а сами полукруглые. Что это?

Описание путанное. Впрочем┘ Есть в норах песчанок жучок размером с трехкопеечную монетку, темно-коричневый, блестящий, с телом из десяти сегментов, с крохотными мохнатыми ножками и почти без усов.

- Таракан-черепашка, - говорю я.

- Ага, похоже, - тут же соглашается он. √ Таракан, но без усов. Это по-научному?

- И по-народному тоже.

- А еще там червяки всякие есть.

- Это "проволочники", - перебиваю я. √ Они на ощупь твердые, как проволока. Они √ личинки, Потом из них жучки выведутся. Кроме них есть еще толстые, белые, а морды у них коричневые. Это √ хрущи: майский жук и белый хрущ.

- А что они в норах только живут?

- Так жарко ведь. И от жара, и от холода, и от врагов всяких лучшее место √ нора. Как человеку √ дом его.

Действительно: в пустыне вся тварь надземная и подземная предпочитает всем прочим местам норы песчанок. Чего только нет здесь: и куколки, и бабочки, и гусеницы, и муравьи, и мокрицы, и клопы, и клещи всех мастей. Сложнейший биогеоценоз, эдакий конгломерат живой материи, среди которой и прячется чума. Как КГБ скрывается в наших городах и весях. Одни насекомые живут на отбросах и экскрементах песчанок, другие просто прячутся в тамошнем тепле и влаге, третьи паразитируют, а четвертые охотятся на всех остальных.

Взять хотя бы паука-крестовика┘ Маленький, черный, лохматый √ и в то же время литой, упругий. Пауки √ не насекомые. Они отдельные┘ Сеть крестовик натягивает быстро, всегда в наименее посещаемых песчанками и охотящимися за ними хищниками норах. Ловит и ест все, что запутывается в его тенетах: будь то бабочка, муха или даже блоха. Как банкир, словом.

Клещей только вот не жрет, подлец.

Раз лежу над провалом кормовой камеры, ловлю блох. Не мое это дело, но все-таки занятие, когда сделаны все свои дела, да и план надо выполнять.

Камера большая, но, как всегда, посреди провала горка слежавшегося песка. С двух сторон на нее на тепло моего дыхания несутся блохи. Прыгают. А я их ловлю сэпом .

Много блох, только успевай засасывать в пробирку. Потому что именно в их кровососущих хоботках и прячется вирус чумы. Как Тртье отделение, как жандармерия, ЧК, ОГПУ, НКВД, КГБ √ названия разные, вирус один┘

Чуть сбоку черный паучок паутины наплел, часть блох к ней и налипло. Он бегает, оплетает свое добро. Работяга, помощник┘

Солнце печет. Жарко. Поднял голову, чтобы воздуху вольного глотнуть, пот утереть, а прямо перед глазами моими на краю ямы клещ на задних лапках стоит. Миллиметра три в диаметре, а так близко стоит, что кажется великаном. Темно-коричневый, плоский, передние лапки прямо в зрачок мне сует.

- Ах, ты, - говорю, - хорошенький мой! Ах, ты душенька ненаглядная! Умираешь от радости, что до консервов добрался?

Беру его аккуратно пальцами и бросаю на паутинку.

Паучок к клещу подскочил, ткнул, боднул, уперся ножками и┘ выкинул вон из тенет своих.

Не понравилось коллеге мое угощение.

- Во, ползет, паскуда, - слышится голос все того же Кольки Уфаны. √ Наставил локаторы.

Прямо по одеялу на его раскладушке движется приличных размеров клещ.

- Эй, где мои спички? √ орет он. Бросается к столу, хватает коробок и, вернувшись к постели, с каким-то особенным удовольствием Торквемады прижигает клеща прямо на одеяле, разнося по палатке запах паленой шерсти. Лицо его при этом становится блаженным, а глаза сияют, словно он и впрямь стал счастливей.

Чрезвычайно неустойчива психика у этого человека. Неожиданно может взорваться, нагрубить, нахамить. А потом сам по себе успокаивается и смеется над собственной выходкой.

Теперь я знаю точно: Ёжиков правильно сделал, что подстрелил Кольку. Опасно давать волю человеку, который может вот так вот запросто сжигать живое существо. Пусть даже клеща.

Но логику эту люди из КГБ не поймут┘

Расправляю крылья бабочке, прижимаю их полосками бумаги. Но тут вновь отвлекает Колька:

- Это еще что! Сейчас весна холодная, дождливая. А что в теплую-то делается! Фаланги вылезают из нор √ и ночью мухам такого шороха наводят! Ночью по бастыку вверх-вниз бегают, только слышно, как челюсти щелкают. Женька, ты фалангу видел?

Женька √ бывший студент. Он старается выглядеть умным, даже слишком старается. А по сути, теленок. С первого взгляда было ясно, что влюблен он в повариху. А прошло полсезона √ и что? Как смотрел на нее телячьими глазами, так и смотрит. Думает, что будет перед ней хвост, как павлин, расправлять, она сама на него и накинется. Губошлеп┘ Женщины √ они, как пауки: сначала сети плетут, а потом уж набрасываются на добычу. Но прежде добыча должна сама в сети попасть. В смысле √ мужчина. Вот и сейчас Женька скажет какую-нибудь глупость┘

- Мы в пионерлагере, - говорит Женя, - фаланг десятками ловили и относили баранам лесника.

- Зачем это? √ удивляется Нина.

- А овцы их едят, - ответил Женя, не глядя на повариху. Даже перевел нарочно взгляд на меня и сказал. √ Семеныч. Мы с вами тогда паука поймали √ не каракурт это. Каракурт должен быть меньше┘

В начале сезона в мужской спальне на базе в Кенесе мы поймали огромную черную паучиху с кучей паучат на спине. Врач экспедиции Сабит назвал ее каракуртом и велел убить. Потому что раз паук черный, сказал он, значит, каракурт. А мы с Женькой паучиху выпустили на волю. Потому как сразу решили: это √ не каракурт. Зачем он опять вспомнил об этом?

Для Нины, наверное┘

- Слышь, Семеныч, - говорит Колька уже на другой день. √ Значит, муха может и сок из цветов пить? Не только по помойкам шастать?

- Только цветочная, - объясняю я. √ Домашняя не может. Они вот как отличаются┘ - подношу лупу к брюшку цветочницы. √ Видишь: попка в шахматную клетку? А у домашней попка сизая.

И вдруг сбиваюсь на лекторский тон:

- А еще бывают хищные мухи. Ктыри называются. Они ловят жертву на лету, и на лету же съедают.

Про себя же думаю:

"Как наш замполит в армии. С нашего набора шесть ребят в дисбат упек, сволочь такая".

- Полезная муха, - говорит Колька. √ А еще есть осы. Только они не желтые, а длинные и черные. Кто это?

- Иногда и с красной плосой на брюшке, - дополняю я. √ Это √ амофила песочная. Ты видел, что иногда в песке бывает много маленьких дырок? Это амофилы делают. Они на гусениц охотятся. Ловят их, откладывают в тела гусениц яйца, а потом затягивают их в эти самые норки.

Как вертухаи зэков! √ смеется Колька.

Я молчу. Я не спорю о неправомочности сравнения: амофилы √ скорее палачи, чем охрана зоны. И великие трудяги┘

Ухватив гусеницу челюстями и передними лапками, амофила бежит с ношей, держа ее между своих ног, до ближайшей удобной ей былинки, на которую укладывает жертву. После этого долго и упорно ищет особое место.

Она то припадает всем телом к земле, непрерывно треща, словно уменьшенная до ее размеров бензопила "Дружба", то перелетает на другое место, повторяя эти манипуляции. Создается впечатление, что она таким образом прослушивает почву: нет ли там чего внутри?

Я как-то раскопал ее норку, увидел: ход Г-образный, то есть идет строго вертикально вниз, а потом резко сворачивает под сучок невесть откуда взявшегося под песком кусочка саксаула, и уже под ним расширяется, образуя помещение для личинки, которую амофила, в конце концов засунет сюда.

Создать такое помещение √ работа кропотливая и сложная. Насекомому приходится выносить наружу песка более чем в пять раз превышающего ее по объему, то есть весом больше раз в пятнадцать-двадцать.

И вот амофила ищет, долго ищет некий кусок дерева под песком для того, чтобы начать копать нору, изредка отвлекаясь от дела только для того, чтобы проведать свою гусеницу. Ибо всегда могут добычу ее утащить муравьи или склюнуть какая-нибудь птица.

Когда норка вырыта, начинаются мучения по переноске гусеницы с травинки к норке, а потом протягивание этой жирной туши в узкий лаз.

В конце концов, когда усилия амофилы увеничиваются успехом, можно и закопать клад. Камешек за камешком, песчинка за песчинкой аккуратно относятся в нору, укладываются там┘

Долго тянется процедура захоронения. Вот уже осталось на месте норы одно лишь углубление √ и тут начинается самая, быть может, важная часть работы √ маскировка.

Амофила работает теперь, как вибратор. Уложив камешек в нужное ей место, она упирается в него челюстями, и начинает на высокой ноте дрожать всем телом, производя при этом довольно громкий и очень неприятный звонко-трещащий звук:

- Д-з-з-з-з┘.

Несколько минут подобной работы, небольшая прогулка по тому месту, где с утра еще была норка, несколько лягающих движений задними лапками, и амофила летит за следующей добычей.

А когда мой взгляд возвращается назад, оказывается, что найти место недавнего захоронения уже невозможно.

- Да, Семеныч, - протягивает с чувством Колька. √ И охота было тебе столько времени следить за одной козявкой?

- Это было не одно наблюдение, - отвечаю я, - а семь-восемь. Работа у натуралиста такая: следить, находить закономерности, обобщать, а уж потом делать выводы.

А теперь вот думаю: у чекистов тоже. Только вот натуралисты ищут истину, а кэгэбэшники стараются истину скрыть. Вот и вся разница.

Вот жук, похожий на гигантскую муху. Это √ цикада, та самая, что надоедливо стрекочет по летним вечерам. Трет лапкамим по бокам √ и раздается этот звук. Секретарь обкома партии, должно быть┘

Вот роющая оса с завитыми усиками. Профсоюзный работник┘

Вот жук со смешным именем нёмка. Клоун, должно быть, смехач из телевизора┘

Такой же рядом мохнатый жук по имени кузька. Крестьянин ┘

Скарабей √ священный жук древних египтян, похожий на тысячи своих двойников из гробниц фараонов, пожиратель навоза √ какой-нибудь заведующий сладом,

Вот жужелица, вот чернотелка изящная и гигантский медляк, вот пустынная совка, бражник┘ Армия, суды, депутаты┘ Тысячи лиц┘

Почему выбрали козлом отпущения именно меня? И, главное, за что? Все люди целы. Чума не вспыхнула. Радоваться надо, что случившаяся с нами беда не обернулась несчастьем если не для человечества, то для страны.

И все-таки меня решили наказать. Чтобы другим было неповадно.

Неповадно делать? Или неповадно не делать ничего?

Никто не хочет объяснять.

Да и не может┘

- А это √ что? √ спрашивает Колька.

- Это? Долгоносик пустынный. Видишь, у него носик длинный и вниз сильно загнут? Вот за это и прозвали. Еще слоником его зовут. И латинское название его легко запомнить: куркулионид. От слова "куркуль".

- А что он жрет √ этот куркуль?

- Да, так┘ Вредитель┘ Вредитель древесины┘

Вот и я √ вредитель. Чего вредитель √ не ясно. Но орден кто-то за мое разоблачение получит. Или в звании возрастет.

Для власти ведь главное √ не человек, как таковой. Для власти главное: событие.

И принятие карательных мер.

Потому что всякая власть стремится к покою и прекращению всех процессов в обществе.

И все непонятное она должна пресекать┘

Я собираю коллекцию насекомых и пауков давно √ с первого курса. И местных насекомых √ от муравья до первого секретаря обкома партии Хасана Шайяхметовича Бектурганова √ знаю всех поименно. Даже самых что ни на есть эндемиков.

Скоро вылет, например, изменчивой златки┘ Красивое насекомое. Как девушки по весне┘

Надо добрать мне и наездников (до сих пор не поймаю никак снитиса). Отослать надо пару десятков их в Москву на кафедру энтомологии √ пусть студенты учатся.

А еще отыскать бы для них жужелицу Манерхейма, новых уховерток, кузнечиков и, конечно же, саранчу-горбатку с ее гребнем теплообменником, нарывников, акрид┘

Чекисты обещают дать мне срок условно. И ждут благодарности┘

Эфемеры. Ибо жизнь насекомых мимолетна.

И лишь Пустыня вечна┘

КОНЕЦ

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

265772  2005-09-13 10:10:02 Oleg Soldatov /avtori/soldatov.htm - Прочел с огромным интересом, не отрываясь. События повести актуальны во все времена. Мужество и подлость, яркие объемные характеры героев, борьба за жизнь, всемогущество спецслужб, плюс параллельные линии сюжета, живые картины, мастерский язык - все это составило превосходную палитру, замечательный правдивый "коктейль". Быть может, фантазия автора немного превысила допустимую планку достоверности в окончании повести, где кратко описаны дальнейшие судьбы героев, но и эта вольность вполне простительна, ведь все может быть и мир непредсказуем...

265791  2005-09-16 13:34:21 KUKLIN - Спасибо за добрые слова, олег. Только вот Эпилог - не выдумка, как и вся история нашенй экспедиции в 1971 году. Все так и случилось. Валерий

265898  2005-10-06 03:07:09 Игорь Крылов - Главное достоинство романа ╚Пустыня╩ заключается в особом нравственном отношении автора к миру и к происходящему в нем. Именно это является отправной точкой этого и как мне кажется всех произведений автора. Кому это нравственное чувство чуждо и недоступно вряд ли поймет, в чем ценность данного произведения. Автобиографичность повествования и ощущение единства с миром роднит его творчество с творчеством Экзюпери, хотя его, В. Куклина, видение мира менее романтично, и даже скорее ему противоположно. Но весь пафос его книг сводится к неприятию лжи и безнравственности, которые процветают в современном обществе. Поэтому, до определенного момента, общение с пустыней для героев романа более одухотворенны, чем общение с себе подобными. Пустыня не прощает лжи и отказ от нравственных норм приводит к гибели, тех кто не достоин звания человека. Я знаю, о чем пишет автор, говоря о внутреннем нравственном стержне человека. Это то врожденное заложенное правильным воспитанием отношение к миру , которое с одной стороны помогает выжить, а с другой стороны делает человека им обладающего единственной силой противостоящей власти лжи (и лжи власти) и животных инстинктов. Сегодня делается все, чтобы сломать этот стержень, заложить в души наших детей вместо него жвачку и пепси, секс и насилие. Но подождите, в трудную минуту вместо человеческих качеств это отмороженное и опущенное поколение проявит не лучшие человеческие качества, а звериные, что собственно уже и происходит. У кого же этот нравственный код отсутствует тем легко жить и в России и за границей, а тем у кого он есть жить не легко и дома и за пределами родины. Потому что ╚заграница поможет╩ только тем, у кого ее нет.

265931  2005-10-10 13:10:42 - Господину Аргоше от Куклина А вы знаете, Леонид Нетребо прав, сказав, что как только в вас появилось нечто человеческое, к вам можно стало относиться иначе, чем до вашего признания в том, что вы были инженером и даже ездили в командировки на автобусах. Пропал флер таинственности и торквемадоподобия. Я ведь и сам по первому диплому инженер, и поколесил по весям СССР основательно в экспедициях только 12 сезонов, а однажды, стоя на сцепке ╚Беларуси╩, проехал почти полтораста километров по тайге от Нарьян-Мара в сторону Архангельска. Кто ездил таким образом, знает, что подобное путешествие уже само по себе подвиг. А автобус это кайф! От Джамбула до Фурмановки чуть более шестисот километров, ехать надо в ПАЗике через пустыню Муюн-Кумы насквозь. Температура 43-46 в тени, промидоры на корню свариваются, пять выходов в туалет за 11 часов езды, а все равно кайф. Потому что знаешь, что бывает и не в кайф как, например, описано у меня в ╚Пустыне╩. Мы тогда действительно обязаны были умереть, но вот поступили по-своему, выжили. Вообще-то, стремление к бродяжничеству явление для русского мужика естественное оттого и дошли наши предки до Тихого океана и проливов Дежнева и Лаперуза. У меня по сию пору каждую весну лопатки скребутися крылышки прорезаются, душевное томление случается и так далее. Только вот и здесь есть противоречие между нами. Аргонавты гнались за золотым руном, а мужчины моего поколения за туманом, за мечтами и за запахом тайги. При этом, без всякого лукавства. Я застал старых зубров 30-х годов, которые ходили еще с Обручевым в маршруты. Зарабатывали мы! А к началу следующего сезона кишки к спине прилипали. За 12 сезонов я только и заимел, что небольшую, но хорошую библиотеку. Аргонавты же рвались за золотым руном, которое им не принадлежало, но Ясон с братвой своей все равно его приватизировал, не зная, что, согласно законам диалектики, ему придется прихватить с собой и змееподобную тварь по имени Медея. Символика налицо, греки знали, что творили. И вы, по-видимому, знаете, раз засмущались и сыронизировали над собой-аргонавтом. И этим мне стали ближе и симпатичней. Пусть даже и услышу в ответ череду очередных грозных или даже грязных слов. Инженер после советской власти это фигура столь страдательная, столь трагичная, не описанная, кстати, до сих пор как следует, что можно и не обижаться на желчь, изливаемую из бывшеинженерского сердца. Что касается англоязычного Телмана, который вдруг заговорил и по-русски, то тут мне придется напомнить оному, что это неприлично гоношиться знанием иноземной мовы на ДК РП приюте души лиц, общающихся друг с другом так, чтобы быть понятными друг другу по максимуму. Можно было бы ответить ему по-тувински либо по-казахски, а Леонид Нетребо мог ответить ему и по-узбекски, который язык он знает в совершенстве. Только писатель с Ямала даже в виртуальном мире разговаривает с Телманом так, чтобы достигнуть сердца его и быть понятым. Почему бы не попытаться быть открытей и Телману? И зачем вообще, зная русский язык, говорить, как предлагает он нам: по-английски в русском автобусе? Я в Германии по-русски в автобусах к толпе во всю глотку не обращаюсь; если разговариваю по-русски внутри немецкого автобуса, то только с тем, кто сидит рядом, и не мешаю прочим общаться между собой по-немецки, по-турецки, по вьетнамски. А от пассажиров русского автобуса почему-то требуют обязательного знания английского. Помните, как у нас газетчики возмущались в советское время тем, что в США не знают числа советских республик даже сенаторы? Большинство членов нынешнего и прошлого Бундестагов не знают о существовании суверенного Казахстана пятого по размеру государства в мире. Это им не надо. Как не надо и упомянутым в одном из постингов пассажирам российского автобуса знание английского. ╚Как ваши дела?╩ - спрашивает на английском сей персонаж. А его какое дело? О своих делах каждый хочет разговаривать лишь с близкими. Либо с соседом по купе в вагоне дальнего следования. А дороги в России дли-инные! Что же касается вторичного обвинения меня Телманом в том, что я эмигрант, являюсь патриотом России заочно, то тут все объясняется просто. В Германию я выехал из Казахстана умирать, а вот выжил. Возвращаться некуда, да и гражданства не дают. Можно купить, но сие противоречит моим принципам. И про разговоры про нарождающуюся там демократию это все чушь собачья. Демос народ, кратос власть. В России - плутократия, где плутос и плуты, и разбойники, и аристократы, все в одном лице. А народ стал более бесправным, чем был таковым даже при крепостном праве. Тогда хоть община была, а теперь и ту уничтожили законом о продаже земли русской в собственность кому попало. Два месяца прошедшим летом рыскал по просторам России в поисках в том числе и работы, и жилья. Везде шиш с маслом. Это Аксенову, Солженицину да Войновичу сам Ельцин дал квартиры.Потому, как были они фигурками в играх будущих плутократов. А мною играть невозможно. Как некогда Герценым, если ищете аналога. Мы из другой породы. Александру Ивановичу пришлось стать гражданином одного из швейцарских кантонов, а мне гражданином ФРГ. Но он писал и я пишу на русском и для россиян. Говорить же о том, что я не люблю России и Германии, глупо, как и доказывать, что я люблю их народы, равно как и народы Израиля. Но, повторяю, народы, то есть тех, кто лишен власти в этих странах, является лицами страдательными. Прочтите все-таки ╚Истинную власть╩ на РП и убедитесь, что это так. По крайней мере, никто за полтора года не возразил мне по поводу этого романа, что там есть фактографические ошибки. Даже Аргоша. Как видите, господин Телман, я был предельно откровенен с вами. Не сочтите за труд быть столь же откровенным и вы. Обвинения ваши носят совершенной общий характер, попрорбуйте подискуссировать по существу предложенных к обсуждению на сайте моих произведений. Обвинение в антисемитизме удобная хлопушка, но дурно пахнущая, признайтесь сами. Хотите список русских писателей, которых вполне официально нынешние иудейские проповедники называют анти семитами? Гаврила Державин, Александр Пушкин, Николай Гоголь, Михаил Лермонтов, Иван Аксаков, Николай Некрасов, Иван Тургенев, Николай Лесков, Антон Чехов, Федор Достоевский, Василий Розанов, Александр Куприн, Андрей Белый, Иван Лукаш, Сергей Есенин, Владимир Даль, Борис Садовский, Владимир Солоухин, Иван Шевцов, Владимир Мономах, Надежда Ильичева, Митрополит Илларион, Архиепископ Андроник, Борис Миронов, Георгий Свиридов. Между тем, именно эти люди немало способствовали спасению и выживанию еврейского народа на территории России. Не языком, а делами. Усилиями Гаврилы Державина, например, были спасены сотни тысяч евреев Белоруссии от голодной смерти. Между тем, основатель черносотенного Союза Михаила Архангела Дубровин был иудеем. И по крови, и по вероисповеданию. В настоящее время, насколько мне известно, не антисемитизм, а антикуклинизм имеет место с помощью немецкого правосудия. Я же, согласно принципа непротивления злу насилием, жду распятия на берлинской горе Кайнберг с толпой иудеев вокруг, которые уже сейчас орут: ╚Распни его! Распни!╩ при наличии берлинского синдериона и целой толпы Понтиев Пилатов, умывающих руки. Кстати, те, кто кричат: ╚Распни его! Распни!╩ - усиленно доказывают, что Александр Сергеевич Пушкин был иудеем смотрите берлинский альманах ╚До и после╩ этого года. Так кто же он великий русский поэт антисемит или иудей? И не случится ли так, что сейчас вы обвиняете меня в антисемитизме, чтобы уже завтра назвать меня иудеем? В конце концов, я тоже, какой-никакой, а классик русской литературы в двух странах бывшего СНГ, портреты мои висят в музеях и в школах. А не нравится то, что я пишу, не читайте. У вас есть ╚Новый сладостный стиль╩ Аксенова произведение абсолютно противоположное мне по духу и по задачам. Вот и все...

265933  2005-10-10 22:55:41 KG - @@@. Прочтите все-таки ╚Истинную власть╩ на РП и убедитесь, что это так. По крайней мере, никто за полтора года не возразил мне по поводу этого романа, что там есть фактографические ошибки. @@@ Уважаемый Kuklin! Вы не совсем точны, на некоторые такие ошибки я вам указывал, сейчас могу вспомнить навскидку, пожалуй одну такую: У вас описываются события 1960г, разумеется, вымышленные, но где участвует реальное лицо Б.Б. Кадомцев -в тексте- академик, хотя академиком он стал только в 1970г. И это далеко не единственная неточность. М.С. Горбачев - ставленник наркомафии.

265937  2005-10-11 06:12:32 Аргоша - 265931 - Куклин - 2005-10-10 13:10:42 В конце концов, я тоже, какой-никакой, а классик русской литературы в двух странах бывшего СНГ Приехали. Здрасте вам... Вот тут уж без иудея Жванецкого не обойтись: А теперь попросим на трибуну начальника транспортного цеха. Пусть доложит об изыскании {в чем состоит непреходящая ценность трудов Куклина, дающая право именоваться классиком}. Доложьте нам!

265941  2005-10-12 12:40:13 Куклин - АРГОШЕ и ДР АРГОШЕ Успокойтесь, ради Бога. Я пошутил. Было интересно пронаблюдать за вашей реакцией. В музеях мои портреты действительно висят, в школах бегом проходят, но вот классиком не называют. И это призна.юсь без лукавства скорее радует, чем огорчает. Я человек безответственный, а слыть классиком, да еще при жизни это только может потянуть Жванецкий. Книги Александра Сергеевича Смиридин продавал и через десять лет после его смерти. А классиком сделала Пушкина людская молва. И Белинский. Остальное все внелитературная кухня. Перечитайте дневники Свиридова. Ракрывает тайну делания классиков. Но вот любопытная деталь Бабель в схему входит на 100 процентов, а не стал классиком. И архираскрученный некогда Константин Симонов не стал. Даже не упоминается на том же ДК РП. Видимо, здесь что-то иное нужно то, чего нет и у Жванецкого, острослова и умницы, но... даже не Аристофана все-таки. Кстати, пробовали читать? Смешно? Сейчас очень скучно, а когда-то толпы на стадионах ржали до потери пульса. Вот и понимаешь, почему Аристотель называл сатиру, юмор и комедию низкими жанрами. Вас года два назад называли агентом ЦРУ, Аргоша, Это делало ваши эстапады эстрадно-потешными, а теперь, когда оказались вы автобусным аргонавтом, вы стали лишь милым старым брюзгой. Бросьте. Улыбнитесь. Вспомните, что когда-то заднее колесо автобуса, на котором ехали аргонавты СССР из областного центра в районный, застряло в глубокой грязной колдобине. Все мужики вышли и, невзирая на чистоту одежды, стали автобус толкать руками и плечами. Заляпались с головы до ног, взопрели, изматерились, а потом залезли внутрь холодной коробки, кто-то достал бутылку водки и пустил ее по кругу. И все вы хором запели: ╚Куда идем мы с Пятачком, борльшой большой, секрет!╩ И вы были в тот момент по-настоящему счастливы. И я был счастлив. Только не понимал этого. Куда важнее сейчас, например, услышать о вашем согласии прибыть в Берлин на мое распятие. Фитц вон приехать обещал. А вы? Обратили внимание на то, что весь 20 век страдальцами почитались в мире лишь иудеи народ, имеющий в основе своего мировоззрения, то есть морально-этической сути, отвержение всякого сочувствия к иноверцам? Я хочу напомнить вам про главный постулат последователей Христа, распятого по повелению иудейского синдериона за... отсутствие греха: Он взял на Себя наши грехи и умер в мучениях на глазах иудеев. Вот и я хочу взять ваши грехи на ДК РП и на других сайтах, Аргоша. Не как мифические шесть миллионов ваших соплеменников, а как в действительности это совершено было над половиной населения Польши, над половиной Белоруссии, над более чем 20 миллионами русских, над югославами, которые не покорились Гитлеру, за что и были наказаны их дети, внуки и правнуки уже на наших глазах добрыми дядями из Вашингтона и Берлино-Бонна. Явитесь полюбоваться на распятие мое в Берлин, а потом повторите подвиг апостола Павла. У вас получится. Вы знаете, что мне в вас нравится больше всего, Аргоша? Что вы, споря со мной, хоть и прячетесь под псевдонимом, но находите возможным разговаривать вот так вот: тет-а-тет. Истец, который прочитал в моих текстах о себе что-то нелицеприятное, не имеет мужества поступать даже так. Но сайт просматривает регулярно. Об этом говорит уже пятый иск его ко мне. Любопытные детали. Не правда ли? Из них следует, что постулаты, проповедуемые вами, Аргоша, и иными моими противниками, требуют скрытности, наподобие удара из-за угла или подножки хромому. Ибо ваши постулаты лишены стыда, мне кажется. Это веяние времени? Или было так всегда? Объясните, пожалуйста. И перестаньте все время брюзжать, пожалуйста. Вспомните анекдот какой-нибудь, что ли. Хотя бы из тех, что слышали в автобусах. Неужто и там вы сидели все время насупленный, обиженный на весь мир и следили за тем, как люди входят и выходят, с надеждой ожидаяи, что вот-вот кто-то споткнется и врежется носом в стояк или спинку кресла? Аргонавты хорошо погуляли и повеселились пока плыли по Эгейскому и Мраморному морям, это в Черном они стали хмурыми и раздражительными. И, заметьте, ничего не делали для того, чтобы все-таки захапать чужую собственность, зубы драконьи сеял и дракона усыплял, дочь у короля воровал только Ясон. А Геракла потеряли они еще на подступах к Босфору. Где-то там же потерялся и Орфей. Опять масса асоциаций, не правда ли? Аргонавты совершили то, что почитается их подвигом, а по-русски разбоем, без мужества в душе в лице Геракла и без поэзии в оной же. То есть вы изначально знали о том, что и как будете писать в интернете, потому и избрали себе вместо псевдонима нечто похожее на кличку. Один из моих многочисленных израильских друзей назвал в прошлом году Аргошей щенка. Пес уже вырос, и по телефону весело лает, когда я зову его по имени. Обещал на моем распятии жалобно повыть. Друг человека, одним словом. Сейчас позвонил в Иерусалим тезка ваш шлет вам привет и очень надеется на встречу. Его хозяин спросил: ╚Знаешь, сколько авторов ╚Русского переплета╩ облил грязью и оскорбил некогда таинственный Аргоша? и сам же ответил. 26. Пора представлять мужика к ордену Дантеса╩. Кстати, как это ни смешно, но ряд общественных организаций вышли на соответствующие органы с просьбой создать этот орден с вручением оного лицам, имеющим заслуги в деле борьбы с русской классической литературой. Например участникам создания кощунственного по отношению к культуре русского народа мультика ╚Алеша Попович и Тугарин Змиевич╩. Так что вставайте в очередь, Аргоша, как стояли когда-то в очередях за билетами в автобус ╚А-ля Арго╩. Не завидуйте и не злобствуйте. Я пока что и без звания классика проживу, без ╚хрестоматийного глянца╩, а то ведь с умной мордой и не придется с вами поговорить по душам, стану спесив, как покойный Гамзатов, велю на пузе вползать ко мне в кабинет, как некий узбекистанский первый секретарь райкома партии. А пока что ловите момент, беседуйте со мной по-простому: как Дантес с Пушкиным, как Аргоша с Куклиным. КГ-у Удивлен, что сменили вы свой позывной, но потому, наверное. Не читали мой ответ на ваше предыдущее замечание по поводу присвоения в моем романе ╚Истинная власть╩ Кадомцеву звания академика досрочно. Я сообщил вам, что благодарю вас зща то, что обнаружили этьу блоху, проконсультировался в инститтуте имени Курчатова и узнал, что сие лицо еди нственный раз упомянутое в ромсакне объемом в 33 с половиной авторского листа романе, в указанный год стал только членом-корреспондентом АН СССР, потому внес указанное изменение в текст бумажного издания книги, а в рукописи отправдленной для второго издания, написал ╚Кадомцев (в будущем академик)╩, ибо в тексте фигурирует это имя в качестве воспоминания о нем главным героем сспустя достаточно много времени для того, чтобы он мог назвать Кадомцева и генералиссимусом. Хотя, признаюсь, так и хотелось последовать Шекспиру, у которого пушки палят в ╚Юлии Цзаре╩. Теперь вижу, что поступил парвильно, сделав эти изменения по вашему совету иначе бы ╚блоху╩ преувратили бы давно в свидетельство незнанич автором фактографии. Что касается четы ГРМ и МСГ, то фактография зиждется на той же основе, чт о и столь любимая моими опонентами книга бывшей преподавательницы нашей в Литинституте Васильевой ╚Кремлевские жены╩, - воспоминаниях современников и участников событий. Часть их сообщили мне некогда похитившие меня наркоторговцы СССР, чтобы я поведал миру о том, что тогдашний генсек стремится к уничтожению СССР. Я, будучи собкором ╚Союза╩ по Киргизии, написал об этом, ибо поверил людям, заинтересованным в том, чтобы не разрушилась существующая система торговли наркотиками. Корнешов и Голембиовский не дали ходу материалу, сказали, что обвинения МС-а облыжно, доверять тем, кто мог меня убить, но не стал делать этого, ошибочно. Едва случился ельцинский переворот, меня тотчас убрали и з ╚Известий╩, хотя по закону инвалидов увольнять нельзя, а спустя годы сам МСГ на лекциях своих признавался многократно именно в том, что посвятил свою жизнь, всю, без остатка, на дело уничтожения коммунизма и Советского Союза, то есть подтвердил, что тем лдицам следует верить. Я нашел оных в 2002-м и вызнал от них еще многое из того, что вас покоробило в романе ╚Истинная власть╩. А что касается ГРМ, то советую еще и почитать ╚Монинг Стар╩ за 1981-82 годы и материалы, касающиеся переговоров четы с Маргрит Тэтчер от имени всего советского народа. Ознакомьтесь с речюгой ГМС перед стамбульскими студентами, опубликованной в интернете. Поработайте семи, то есть. Съездите в Китай, в Израиль. Или хотя бы в Казахстан. Если хотите, дам вам маршрут ьтакой, чтобы вы не умерли в дороге иот жажды и голода в тех местах, где раньше была жизнь. Это и есть фактография. Без упоминания Кадомцева в сем романе можно было бы и обойтись он там даже не персонаж, а вскользь упоминаемое имя, а вот без Республик Казахстан никак нельзя. И без двухсот километров электроилий без проводов нельзя, без вымершего Кенеса тоже. Это факты. Вы видели лица и глаза голодных детей? Тех самых, сытые отцы и матери которых носились за Ельциным и орали, что хотят жить по-новому? Вот вам ответ на ваши остальные вопросы. Словом, до свидания. Прошу вас вернуть свой проежэний псевдоним, от этого попахивает госбезопасностью делом, в сути своем хорошим, но только принадлежащем тем, кто страну мою предал. Об этом, кстати, мой роман ╚Стеклянные колокола╩; если вы не прочитали его, то он тут на сайте РП. Валерий

277395  2007-10-05 11:27:25 Валерий Куклин - Здравствуйте, Ия. Я очень благодарен за ваше внимание к моему творчеству, но в данный момент не то я невнятно высказался, не то вы меня не так поняли. Дело в том, что ╚Пустыню╩ я переделыввать не собираюсь. Хотел дополнить рассказами своими о животных Средней Азии и Южного Казахстана, чтобы издать в качестве приложения к ╚Прошению о помиловании╩. Мне кажется, все читавшие эти романы должны были заметить, что они объеденены одним общим персонажем Ежковым. Ну, а сюжеты о животных тамошних просто увеличат книгу до обычного объема. Надо будет перепечатать их из старой, еще советских пор, книги, и из остатков черновиков да рукописей. Но никак не настрою себя на такого рода работу. ╚Последний десант дяди Вани╩, о котором была речь в моем письме, - это роман, который так, мне кажется, НИКТО не прочитал. В издлательстве человек из первого отдела устроил истерику, Главлит добавил и на том жизнь рукописи и закончилась. Считать людей сих читателями я не собираюсь, а рукопись то ли осталась в Джамбуле, то ли нет не знаю точно. В Джамбуле у меня оставались две повестушки фавнтастические. Но их сожгла племянница жены, которой мы оставили наш дом. Шла война между Узбекисчтаном и Казахстаном из-за Пахта-Аральского рай она, потому не было газа, то есть тепла зимой и я не в обиде буду, если и ╚Последний десант дяди Вани╩ сгорел. Там очень много этнографического материала было его жплко. Так что ваши страхи не имеют особенной почвы. Скорее всего, роман я не восстановлю. Просто хотелось интеполировать ситуацию между двумя временами: временем наивного энтузиазма эпидемологов и временем истерического энтузиазма их же. Было бы интересно поразмышлять о том, как изменились люди после перестройки. Мое твердое убеждение: литература должна заниматься лишь анализом души человека, все остальное бутафория. С уважением, Валерий

286782  2009-03-11 01:23:21 Внук - Интересно, а откуда взялось имя Сагинтаева Идриса Сагинтаевича? И откуда эти подробности о его лени и девочке, которую он трахал? Хотел бы я пообщаться с автором по этому поводу. Это мой дед и я никому не позволю порочить его имя.

286784  2009-03-11 11:32:48 Александр Сорочинский - Прочитал. Для меня-то здесь всё просто и понятно. Атмосфера экспедиции, на какое-то время оторванной от общества, и группа людей, "варящихся в собственном соку". Все достоинства и недостатки каждого участника экспедиции наружу, здесь их очень трудно, почти невозможно скрыть, особенно, если встречаются значительные трудности. Замкнутый мир сам по себе представляет трудность для людей, для многих - непреодолимую.Да и себя можно полностью узнать только здесь. А ведь это так важно, знать самому:кто ты, на что способен, а чего не можешь сделать ни при каких обстоятельствах в этом мире. Люди в экспедиции должны суметь найти общий язык,должны ежедневно общаться, им просто некуда деться друг от друга. Они не могут отойти в сторону и проигнорировать непонравившегося им человека. В ином случае неминуемы трагедии и даже смерти, причём, не в переносном, а в прямом смысле этого слова. Хорошо ещё, что в наше время опытный и умный начальник, чтобы разрядить взрывопасную обстановку, может вызвать вертолёт и удалить одного или нескольких конфликтующих людей, тем самым предотвратив возможные несчастья, хотя для экспедиции это очень дорогое удовольствие, иногда непозволительная роскошь. В "Пустыне" в связи с чумой экспедиция была лишена и этой возможности, что и привело к остросюжетным перепитиям в маленьком изолированном обществе. Кроме того, в противочумную экспедицию были набраны очень разные по характеру и практически незнакомые между собой люди. Это хорошо на месяц,пока идёт процесс знакомства с новыми людьми, а дальше, по мере появления и усиления трений между ними, становится огромным минусом. Не могу не сравнивать с собственным опытом, со своей экспедицией на "Подкаменную Тунгуску". Моя экспедиция была намного мягче, меньше трений, я уж не говорю про себя самого. Я-то там вообще блаженствовал, упивался природой. В той или иной форме определил своё место в экспедиции и радовался там каждому дню, несмотря на все трудности и опасности. Скажу больше, они мне даже нравились, только хотелось, чтобы они не убивали и не калечили меня. Ну уж для этого я прилагал некоторые усилия! В "Пустыне" все становления человеческих отношений произошли очень резко, жёстко. В такой экспедиции я бы учавствовать не хотел. Очень хорошо раскрыты образы всех участников, чему способствовали и критическая обстановка, и наблюдательность автора и его дотошность, аналитический ум. Я в своих странствиях конечно не мог обойтись без описания характера товарищей,анализа их поступков, но так глубоко в из душах не копал, больше внимания обращал на внешние условия работы. Тем более, прошу поверить на слово, посмотреть было на что! Мне довелось только прогуляться по туркменской пустыне, да переночевать в ней на песке рядом с машиной, можно сказать в комфортных условиях. Теперь же, как будто провёл там полевой сезон.А вообщем, очень познавательно, интересно и впечатляюще!

286799  2009-03-12 18:25:43 Берлин - Слова не по вкусу можно вытравить, но суть дела это не изменит и куклина не исцелит. Для того чтобы изменить ум, надо сначала изменить сердце. П.Буаст.

293574  2010-08-31 09:14:15 Андас - Автор несет какую-то ересь. Что употребляете, сударь??? Мой дед никогда таким, каким его описали, не был. Это был заслуженный человек, воевал с фашистами, дважды ранен, почетный гражданин города Джамбул. За такую "писанину" можно и нужно спрашивать по полной программе.

314569  2014-04-16 22:15:00 Справедливость - Автору романа "Пустыня" Валерию Куклину советую сделать оговорку типа: "Все совпадения имен персонажей романа с реальными личностями случайны и никакого отношения к событиям реальной жизни не имеют". Так, большому сожалению, антигерой данного романа Сагинтаев, имеет полного тезку в реальной жизни. Идрис Сагинтаевич заслуженный человек, в 1941 г. в возрасте 20 лет ушел на фронт воевать с фашистами, дважды ранен, инвалид войны, после войны был учителем, далее первым секретарем Джамбулского обкома комсомола, затем плодотворно работал на ниве народного просвещения, кандидат педагогических наук, почетный гражданин города Джамбул, автор книги о гос.символике Республики Казахстан. Кстати его родной брат Абдир Сагинтаев, тоже фронтовик, почти тридцать лет работал директором Таласского племенного овцеводческого совхоза, Герой Социалистического труда, избирался депутатом Верховного Совета СССР 6-го созыва, был членом Ревизионной комиссии XXII-го съезда КПСС. Автору романа настоятельно рекомендую извиниться перед родственниками всех тех кому он нанес моральный вред неосторожным называнием своих антигероев именами и фамилиями реально существующих заслуженных людей. Иначе можно схлопотать судебные иски о защите чести и достоинстве и о преднамеренной клевете и понести по ним строгое наказание. А еще Куклину добрый совет лучше изменить имена антигероев своего романа на вымышленные, не имеющие совпадений с заслуженными именами и не могущими бросить тень на память известных в Казахстане людей, иначе за такую "писанину" могут и спросить по всей строгости закона...

314571  2014-04-17 00:37:33 Куклин - справедливости - В романе персонаж Сагинтаев - первый секретарь райкома партии, а не директор школы. Вы предлагаете мне заменить на другое имя? Например, на Кунаев Динмухамед? Или объявить конкурс на фамилию для персонажа романа, который бы никогда не существовал вовсе? Как вы себе это представляете. Роман не вымышлен в главном - это наша экспедиция оказалась без воды и пищи в пустыне с обязанностью умереть от чумы, и этот факт запротоклирован и в Саратове в НИИ чумы, и в интитуте Пастера в Париже. Мы выжили вопреки воле партийно-хозяйственного аппарата Казахстана. Не нравится эта фамилия - найдите другую. Но и тогда найдется тот, кто будет защищать честь и достоинство своего родственника. Но вы найдите самого безответного, внесите изменение это и перениздайте книгу за свой счет с соответствующими вашими комментариями. Я разрешаю. Но гонорар за книгу - мой. Это вам обойдеся дешевле, чем давать взятки казахстанским судьям. Да и плевать я хотел на все суды мира. Я спасал мир от чумы многократно и в разных точках планеты. чего мне бояться говнюков-крючкотворов и вас? А Идрис ваш был основательным говнюком. В советское время гордился, что в КПСС вступил на фронте, ничем не подтверждая это, а в перестройку стал ярым антикоммунистом и откровенным казахским националистом. С его подачи менялись русские названия в городе. Даже лауреат Нобелевской премии Тимирязев ему не угодил - улица его имени заменилась на Самаркандскую без всякого на то повода. Потому что изначально она называлась Скотопрогонной и по ней в Самарканд Ну, никак нельзя было попасть. Назовите свое имя. В следующем романе я обязательно им назову какого-нибудь мерзавца. Или при переиздании !"Пустыни" замените Сагинтаева на себя. Какие скучные вы - сутяги. В суды подаете, грозите, воняете. И прячетесь в кустах. Куда проще было бы попросить.

322627  2015-03-28 23:50:02 Куклин - Пейсахесу Здравствуйте, Александр. Растроган и смущен. Обычно меня ругают и не верят, что так все и было. Не знаю, жив ли Володя. Но тут он - личность, сорбранная из двух Семенычей - Трыкина и Кукина. Володя, слышал, перебюрался в Алма-Ату, а Кукин - в Уральск. Сын последнего Виктор погиб в 1970-е при перегоне машины из Джамбула в Москву. Если знали их, то для вас информация. Я в противочумных работал нресколько сезонов. Последний раз в фрунзенской партии на Памирол-Алае. Написал, к сожалению, об этихъ экспедициях кроайне мало. Кстати, "Пустыню" вновьб пытаются переводить на нремецкий. Четвертый раз. Выходила книга на французском. Полную версию отказались печатать и в Казахстане, и в России. Издателям виднее. А я ее по-прежнему люблю. Сам порой перечитываю некоторые страницы. А то и забуду - какой он Казахстан. Валерий

322634  2015-03-29 09:29:17 бракодабр - куклину Хоть бы постеснялся выставить своего героя Тыркина (которого, полагаю, с себя рисовал) круглым идиотом! Дурень поперся искать воду с флягой! Конечно, изнемог на обратном пути с такой ношей и погубил людей (не читал, но догадываюсь). Опыт пустыни тысячелетний, свидетельствует, что нормальные люди шли к колодцам, даже когда силы были на исходе. А у тебя ОПЫТНЫЙ нач отряда тащит флягу с водой к погибающим работягам! Не проще ли было налегке привести их к колодцу и напоить, и обосноваться возле него, если уж беда настигла!? У колодца как-то легче жару переносить! Представь себе дураков-караванщиков, что таскают в бурдюках воду из колодца, чтобы напоить верблюдов! Проще их к колодцу привести, как всякому нормальному человеку представляется. Ты, как всегда, нагородил ложь на лжи. Понимаю, что тебе надо как-то оправдать этого Тыркина, поскольку за его спиной сам стоишь тенью! И читатели-дурни обрадовались: вон какой герой - фляги с водой по пустыне таскает! Глупость и лживость, Валерик, всегда выйдут наружу, как ни прикрой словесами, описаниями застенков и грозных генеральских усов, параллельных погонам.

322636  2015-03-29 11:14:49 Куклин - бракодабру - Я описал, как было. Опытнай как раз-таки ищет воду для всех, а не для себя. Самому Володе повесть понравилась, он твоих идиотских замечаний не делал. Удивился лишь тому, что я сам себя из этого эпизода своей жизни выкинул. То есть твои умозаключения умозрительны. Жизнь - она иная. Мы тогда совершили подвиг. Но ты его не дочитал. Потому что сам не способен ни на подвиги, ни на заюоту о ближнем. Ты - по натуре бич. И ром антизируешь бичей. Хоть и живешь мещанином и варишьс я в мещанском компоте. А Семеныч всю жизнь проработал в пустынях. Однажды лишь его перекинули в киргизскую горную партию, да тревога оказалась ложной. чуму не нашли в горах. Слишком маленькаяч плотность сурков оказалась, да и полевки при тамошней инсаляции оказалисбь чистыми. Не тебе судить Семеныча. Он, если не соврать, лет тридцать пять работал в экспедициях, по два сезона в год. Даже после выхода на пенсию. Тамошняя работа ведь подразумевает выход на заслуженный отдых в пятьдесят лет. Если хочешь знать, то со второй флягой перся в пески я. И колодца не нашел. Но и флягу не потерял. Потому что общественное имущество надо беречь. Твоя крохоборская логика - для вымерши х у вас крестьян. Между прочим

322639  2015-03-29 12:44:30 бракодабр - Куклину "Самому Володе повесть понравилась, он твоих идиотских замечаний не делал. " Еще бы не понравилось?!! Совершил преступление, а друг -куклик оправдал! Я уже писал здесь о нравственной недоразвитости куклина, о том, что у него ориентиры сбиты. Написал роман-подлог, подлогом обусловленный, на подлоге состряпанный. Его герой совершил преступление: планы проведения работ противочумных экспедиций прорабатывались предварительно, в течение всего предыдущего периода, т.е. осенью-зимой. И намечалась проверка ТЕРРИТОРИЙ, а не ловля сусликов или сурков, как это понимает куклин. Этих зверков можно на окраине любого казахстанского города наловить, не испытывая мук работы в пустынях. Куклинский герой переместился на 200 километров от заданного планом места работы отряда. Это и есть самый настоящий подлог! Вместо информации о состоянии поголовья сурков-сусликов по показаниям на чуму, получена информация из другого места! То есть плевать хотел герой кукликский на безопасность людей, на угрозу эпидемии! И все ради какой-то бабенки! Начавшись попыткой завуалировать преступление героя, роман, как снежный ком обрастает подобными же подлогами, типа того, что кто-то не обеспечил главного врача инструкциями!!??? И т.п. и т.д. Самое главное: автор, конечно, не мог не осознавать, что пытается приукрасить государственного преступника, рисует картинки мук от жажды и дурацкое таскание фляг по пустыне. И от этого все им описанное в опусе выглядит настоящим подлогом. Получился роман-подлог! А вот говорить о том, что у автора отсутствуют понятия совести и чести, не приходится! какая совесть у человека приверженного подлогу? Никакой! он только с королевыми может рассусоливать о совести и чести. а те ему еще и верят!

322640  2015-03-29 12:46:07 бракодабр - Конечно: "ПРЕУКРАСИТЬ"

322642  2015-03-29 17:57:08 Куклин - бракодабру Вранье и передергивание фактов - типитчное явленгие для журналистов-ельцинистов, каким себя ползиционируешь и ты. Семепныч не несет ответственности за то, что оказался в стороне от того места, гдже его отряд находилося. Изменениме маршрута явуляется его преооргативой - это раз. Отсутствие связи - вина руковолдства и воленщины, не орбеспечивавших такого рода организации правом пользоваться радиосвязьбю - это два. Втретьихъ, Семеныч не имелд права составлять маршроутный лист перед выездом в поле, ибо передвижения противочумников являлись в те годы секретными. Преступлением было бы, если бы он нарушил эти условияч. Сидя в кабинете/, легко судить полевиков за то, чтио они совершили. Сам-то ты ничепго не совершил. Семеныч - мастер своего дела. И в моей повести, и в жизни. Чего не скажешь о тебе. О тебе даже писать неинтересно. Никакой ты. Протоплазма рядом с Семенычем. И хочешь, чтобы все вокруг тебя бьыцли протоплазмой. Ведь весь жар ттвоего протеста против Семеныча происходит из неприятия меня. Такая вот ты мелкая, ничтожная душонка.

322645  2015-03-29 19:48:46 бракодабр - Куклину Вот-вот взрастила советская власть "генералов" - куклиных, способных только на заборах расписаться! Хотя бы врал убедительно о прерогативах! Только дурак способен завести людей незнамо куда, не позаботившись об источниках водоснабжения (и снабжения вообще), о связи на случай бедствия! Ты как раз и есть тот самый ельцинский журналистишка, что врал перевирал все и вся! Вспомни свои писульки того времени! Врать надо умеючи! Тебя геббельс, твой предтеча, похоже, ничему не научил! План полевых работ, особенно связанных с опасностями, т.б. -инфекционными, составляется заранее и о действиях кукликов малоразумных, способных натворить что попало, ставятся заранее органы власти по всей вертикали, менты, пожарные, воинские части, если имеются! Советская власть потому была тоталитарной, что могла все и вся на любой территории подчинить выполнению общей государственной задачи. А ты, верный сын КПСС, стремишься все извратить, все переврать, чтобы прикрыть свою громадную ложь! я и сам не раз был членом поисковых команд, которые готовились на случай неудачного запуска кораблей космических. Все были наготове, а командовал военкомат, подчинив ради случая и милицию, и райисполк. и пр. Ты же врешь лишь с одной целью - написал лабуду, постарался выгородить приятеля-шалопая, а теперь все свое вранье готов отстаивать с пеной у всех отверстий. Очень хочется походить в "гениях", а тут такой провал! Я и читать-то тебя не хотел, знал что брехня сплошная в твоих опусах. Подвернулись славословия на Рп (сам же ты их разместил) решил глянуть одним глазом. И сразу потоки лжи обнаружил! Может быть мне и "Смуту" твою почитать?! Да и все разъяснить "академикам", на которых ссылаешься, что брехуна пригрели?? Как считаешь: стоит драгоценные часы на брехливого пса потратить? Тебе же еще ни один острый и трезвый ум на пути не встречался, никто всерьез в твоей лабуде не рылся! Порыться?

322646  2015-03-29 20:24:15 Куклин - бракодабру Глупый ты. В противочумках план полевых работ тоже на бумагах был. Но эпидобстановка заставляла посылать его на три буквы. Важно было очаг отыскать и приглушить. А планы в Саратове сочинялись для всех экспедиций Союза в виде промтехпланов, то есть калькулированных финансистами. Потому такие спецы, как Семенычи оба, были на вес золота. Вот твой таракан говорил, что статистика не наука. А без корреляции данных можно вокруг очага годы ходить, пока чума не вспыхнет и не уничтоджит тысячи людей. Я читал полевые выкладки Семеныча, хоть они были и секретные. Очень грамотно написано, математические выкладки толковые. Каждую рабочую тетрадь можно было бы на кандидатскую выставлять. Он и стал кандидатом биологических наук, когда время выбрал. Там, в конце повести, о том, как нас КГБ шерстило, пыталось обвинить по твоим параметрам. Так за Семеныча встал штат противочумников всего СССР и института Пастера. И это заставляет меня подозревать тебя в службе в ФСБ. Логика мышления у вас одинаковая, провокации и инсинуации одинаковые. Можно детально, да противно. Прочитал твою "Жару". Это - не пьеса. Это - примитивный фельетон о Литинституте, как ты его видишь. А видишь ты его дурным глазом. Алма-матер свою выпускники, как правило, вспоминают с теплотой. Ты же - с говном во рту. Ничего хорошего у тебя при воспоминаниях о ВУЗ-е не осталось. Хотя частично твои замечания точны. И Бажов тут ни при чем. Лучше бы Льва Толстого вписал, с цитатами из его обширного наследия в качестве диалогов. Звучала бы твоя "Жара" умнее. А так... по клопиному куснул пару раз институт - И. довольно почесывая яйца, дернул вон. Не стоит тебе писать пьесы. Не чувствуешь ты сцены, неинтересен ты ни актерам, ни режиссерам, ни зрителям. Только сам себе. да и то сомнительно. Нечего играть ув тебя в пьесах. И очень ты многоречив. Да и юмор стал какой-то кондовый, сержантско-старшинский. В прозе как-то это незаметно было, а в пьесах прямо глаза режет. Тебя, наверное, жутко твои подчиненные журналисты не любили. И все счастливы, что ты так и не дослужился до редактора твоей районки. Так-то газеткенка вшивая, а при тебе бы она и вовсе сползла на нет. Ты ж не любишь ни города своего, ни района, ни людей, живущих в нем, во всех материалах твоих скользит презрение к ним. Оттого и на Родине своей не прижился, и в Казахстане скакал с места на место, как блоха. Есть ли на свете кто, кому ты пакости не сделал? Сомневаюсь. Ты по натуре злонамеренный тип.

322648  2015-03-29 23:17:22 бракодабр - куклину Узнаю советского бюрократа-идиота, раздухарившегося после перелома! Ему, якобы, закон не писан был! Какой-то препаратор нюхом ищет очаги инфекции! А её обнаружить можно только широким планомерным обследованием территорий! Это знаю точно! Лучше бы пса приспособили вместо своего нюха - дешевле бы было! Врешь как сивый мерин! План - закон для таких как ты мелких номенклатурных, вы против его и пукнуть не смели! Это сейчас, пользуясь новыми порядками порете чушь о каком-то своем "героизме" и неповиновении власти. Лестно себя "крутым" изобразить! А был-то всего лишь, мелким рябчиком, с комуфляжным оперением, чтобы не пришибли нечаянно. Теперь вот в глухари или в фазаны себя записываешь! Как известно: всплыли в мутной воде известные последствия переваривания едьбы, всплыли и врете, врете, врете... То, что КГБ отпустило на волю обормотов, как ты пишешь "нас", т.е. участвовал во всем этом, объясняется просто: подписали клочок бумажки с обязательством "постукивать". Иначе ребята с мытыми руками и ледяными сердцами хорошо бы побаловались с дурнями, не понимающими сути того, что творят. Ты сам себя выдаешь регулярно! Зря на тебя ГБ тратилась. Точно так же врешь и про "Жару"! Просто мелкая вещица с сарказмом! И ничего против литинститута, только место действия - Тверской бульвар! Там о придурках сумасшедших, мнящих себя писателями, совсем как ты! И только! И немного о современности. Ты, как всегда, когда не об ишаках написано, ничего не понял! Займись опять ишаками ! Это как раз по твоим способностям и склонностям! Ох, валерик, чую, что не удержусь и "ковырну" твою "Смуту...", да еще и с треском... Не зли! Кому что писать, опять же, не твоя забота! Кому нужны рекомендации патентованного графомана!? Держи рекомендации при себе!

322653  2015-03-30 07:39:47 бракодабр - куклину На "Там, в конце повести, о том, как нас КГБ шерстило, пыталось обвинить по твоим параметрам. Так за Семеныча встал штат противочумников всего СССР и института Пастера. И это заставляет меня подозревать тебя в службе в ФСБ. Логика мышления у вас одинаковая, провокации и инсинуации одинаковые. Можно детально, да противно...." Спасибо , валерик!Ты мне для Куклика детальки подбрасываешь! Ломал голову: когда же ГБ могло героя завербовать? Кому нужен злой подросток, токарь -куклик, учитель, студиоз посредственный? Никому! И за какое место его ухватить товарищу майору? Оказалось, что все должно быть по самой банальной схеме: совершил преступление, погубил людей, попал под следствие, помурыжили, составили дело, объяснили идиоту, что сесть может надолго. На том и сломали, и подписку с клятвами получили, и служаку-стукача верного! Действительность доказывает, что и изобретать ничего не нужно, в жизни все просто и подло делается! То, что "все противочумники восстали" - не аргумент. Заурядная корпоративная круговая порука!Все же понимают, что если сегодня отправили гонять телят с макаром какого-нито куклика, то завтра и других притянуть могут, а послезавтра, накопив фактов, и заговор "откроют", всплывут все грязные делишки, отнимут "полевые", потому что по камерам рассадят, и не будет вольной, в стороне от жены и семейства жизни в полевых условиях. Тут все крепко меж собой перевязаны совместными делишками светлыми и темненькими. Оттого и вопль дружный "отпустите Володю и Валеру!" А логика, братец, она логика и есть! Совершили преступление - отвечайте! Все очень просто, чего тебе, по вывихнутости некоторой мозгов, не понять! Ты же, как все из мелкой бюрократии, привык, что есть своя логика и правила для номенклатуры низшего пошиба, иная для -среднего, и полное её отсутствие для высших чинов. Тем и жили, на том и стояли всем бюрократическим кагалом. Ты и сейчас пыжишься "причислиться" к высшему эшелону, постоянно вопишь, чтоб тебя гением признали и выдали бочку варенья. Однако, к делу, к роману о куклике! Ты мне объясни: почему кукликов - стукачей гэбэшные обеспечивали "легендой" о диссидентском настрое мозгов? Для прикрытия? И как это происходило: спросили, не хошь ли в диссидентах походить? Или явочным порядком: на тебе справку, что ты перемещенный, можешь таперича вращаться иде хошь, только сведения приноси? А платили через сберкассу, или, как любому советскому гражданину приходилось в "конторе" в очереди к заветному окошку стоять? Представляешь картинку: подцепил, где-нибудь в Кызыле куклик шлюшку, отправились по назначению. Он ей: "Постой на перекрестке, за зарплатой сбегаю в кассу, иначе на гулянку нам не хватит!" И в кассе "конторы": "Пропустите к окошку, тов. подпол., мне на встречу с информатором срочно бежать надо!" Так оно было, валерик? Или мне фантазии не хватает?

322673  2015-03-30 14:32:30 Кукоин - бракодабру Это у тебя дежавю. Никто не исправлял фамилию Распутина. Даже я сам. Дапже Николай Второй.

322686  2015-03-31 10:32:11 Куклин - бракодабру Как я понял твое письмо в личку, тебя из ДК вышибли, ЗАБАНИЛИ на время твоей истерики, типичной для психов в период весенненго обострения, - и ты решил, что это сделано редактором по моей просьбе. Грозишься найти другой выходж для организации клеветнических выступлений против меня. должен тебя огорчить. Я не просил Липунова из бавлять ДК от твоего словесного хлама и пустобрехства. Тыт тут просто успел за четыре месяца так всем надоесть своими разборками с блезразличным к тебе Куклиным, что стал мепшать ведению дискуссий по темам сугубо литературным и политичепским. ДК - это не партсобрание брежневского периода. Ты этого не понял. А кроме, как обо мне, тебе и думиать, и говорить не о чем. Даже с Воложиным говоришь обо мне. И в друзья набиваешься аргошкам и прочей дребедени только потому, что они - антикуклинисты. Это неправильно. Нельзя жить погруженным носом в дерьмо. Надо стремиться к полету. Еслои бы меня забанили. я бы подумал, что в чем-то ошибся и был не прав. Стал бы думать, а не угрожатьь и писать в личку, что все равно достану своего противника в рядовой дискуссии о нем. И еще... Ты вот все грозишься раздолбюать мою "Великую смуту" в пух и прах, даже не читая. Доложен сказать, тебе вряд лди этол удастся. По целому комплексу причин. ВА споре о достолинств=ах этого романа тебе придется вступить в схватку не только со мной, но и с более, чем с деся\тком литературных критиков и прозаиков, высоко отозвавшихся о нем, с комиссией по присуждению премии Льва Толстого СП России. Ну, и с профессионалдьными историками, конечно. Тяжка будет битва твоя. И нелепа.

322836  2015-04-06 19:19:01 Александр Пейсахис - Здравствуйте, Валерий! Перечитал Ваше произведение и, как зоолог - противочумник хочу сделать несколько уточнений. 1. В песках Мойынкум не водятся вараны, гюрзы и эфы. Не водятся в них и кобры. Единственная ядовитая змея в этой пустыне - щитомордник. 2. Зоологи и врачи получив назначение в определённый эпидлтояд, САМИ составляют план обследования территории, а потом его утверждает руководство станции. По окончании сезона врач и зоолог пишут отчёт. На основании данных отчётов заведующие эпид. и зоологической лабораторий составляют обзор, который отправляется в Среднеазиатский противочумный ин-т в Алма-Ате. Институт "Микроб" анализирует обобщённые данные всех территориальных институтов. 3. Большие сомнения у меня вызвала история с попыткой ликвидации зоогруппы Трыкина. Вопрос - ЗАЧЕМ её было ликвидировать? В период работы в Талдыкурганской противочумной станции я со своей зоогруппой неоднократно пересекался в погранзоне с пограничниками и сотрудниками КГБ. попыток ликвидировать нас не припомню. 4. Ваш случай напомнил мне историю произошедшую с зоологом Джамбулского отделения, Дмитрием Тристаном Вот он действительно въехал с шофёром в запретную зону, но не в Мойынкумах, а в Бетпак-Дале. Их продержали до выяснения личности неделю в каком-то бункере, а потом отпустили с миром. 5. Я понимаю, что автор имеет право на вымысел, поэтому прошу у Вас прощения за свои замечания, но смолчать не мог, поскольку сам 25 лет проработал противочумным зоологом и большую часть из этих лет именно в описанных Вами местах, в том числе на Бескепе. Творческих успехов Вам! С уважением, Александр Пейсахис.

322838  2015-04-06 20:26:50 Куклин - - Пейсахису Мне ваши замечания понравились. Но они - от вашей невнимательности. О гюрзах, эфах пишет персонаж повести - Студент, не привязывая их территориально именно к Муюн-Кумам. Это - в его тетрадке, среди его впечатлений. Вараны в Муюн-Кумах были. Во всяком случае, в 1964 году я сам видел одного. И в НИИ зоологии мои наблюдения подтвердили. Заходили они из соседних пустынь или там была территория их пребывания, не знаю. И история встречи с ним - тоже из тетради Студента, а не из экспедиции. Система взаимоотношений начальника партии, зоологов и роль "Микроба" варьировалась постоянно. Когда я работал во Фрунзенской, к примеру, партии, они вообще не прочитали нужным вести отчетность Саратову, нарушали технику безопасности и трудовой кодекс на каждом шагу, присваивали деньги, предназначенные на лошадей и так далее. То есть с точки зрения зоолога, работавшего где-то с 1975 года в Западных Муюн-Кумах, вы правы. Но действие моего романа в другое время происходит - и тогда в Восточных Муюн-Кумах всё было несколько иначе, чем пять лет спустя, когда я работал параллельно с вами в Фурмановском отряде. Тем более в Бес-Кепе, куда шли работать всякие оторвы, а в 1970 году – те, кого я описал и еще трое, которых и описывать было противно. Загромождали они сюжет, а смысловой нагрузки не несли. Кукин потому и сам возглавлял там зоогруппы в течение добрых десяти лет. Хотя по должности мог совсем не выезжать в поле. В романе вскользь я написал, что двое были в группе наркоманы. На самом деле, было их четверо. И были сотни гектаров цветущей конопли. Поэтому планы писались одни, исполнялись так, как было в голове у зоолога, а отчеты представляли по результатам. Уверен, что и у вас было также, Данные об обнаружении эпизоотии на одной точке тут же требовали изменения планов на изучение точек соседних. И без согласования с городом или с Алма-Атой. Ну, а если где и ошибся, то ненамеренно. Можете казнить, можете миловать. Кстати, Нина действительно стала тайваньской шпионкой. Мне поведал об этом уже в перестройку отставной кэгэбэшник. Он и объяснил, что тогда нас тягали и Семеныча чуть не посадили именно потому, как объяснено в требования карантина. То есть должны были через шоферов автобани, наткнувшихся на нас сообщить на базу номер точки, на которой находимся, те должны были вернуться в Кенес, а вместо них за нами должны была приехать наша вторая машина. А мы все залезли в автобаню. Да еще потом на базе в ней и вымылись. Хотя потом, конечно, и обработали креозотом. Хорошо, что заразный материал не вывезли, а закопали на месте. То, что произошло с КГБ и партхозактивом, произошло точно так, как описано. Придумать можно было бы интересней. Потаскали, погрозили – и отпустили. Ведь всем было ясно, что угрозы обществу мы не представляем, что мы - герои, если быть откровенным, а если поднять шум, то полетят со своих мест большие шишки, описанные, кстати, в романе. А ваши примеры не имеют отношения к ситуации, именуемой нарушением режима санитарного, за который нас и таскали. Ваши примеры – о нарушении режима охраны военных объектов. Что до пограничников, то я сам не однажды нарушал погранрежим, мотался по Магаданской области с чужим паспортом, в Нарьян-Маре и вовсе бичевал. И ничего… погранцы все спускали на тормозах. Ведь все военные запреты – это для того, чтобы бумагой от них зады подтирать. Нам повезло, что Семеныч нас предупредил и мы сказали комиссии, что не выходили на рабоиту семь дней подряд. То есть не соприкасались с зараженным материалом более положенных шести дней. Хотя, на самом деле, работали до последнего часа. Впрочем, если вас эта история действительно интересует с той точки зрения, с какой вы обратились ко мне, обратитесь по вашим каналам в Саратов. Там в «Микробе» должны остаться копии стенограмм наших допросов и собрания работников нашего отделения, обязательно есть приказ о строгом выговоре Кукину Владимиру Михайловичу «за вопиющую халатность во время проведения полевых работ», протокол собрания с выступлением Сабита (Совета), в котором он снимает свою ответственность за произошедшее. Есть и мое выступление, суматошное, но честное. Много воды с тех пор утекло. О случае этом помнили еще в 1978 году в нашме отделении. А еще пять лет спустя, не у кого было спросить, что случилось в 1970-м.

322839  2015-04-06 20:30:59 Куклин - - Пейсахису Мне ваши замечания понравились. Но они - от вашей невнимательности. О гюрзах, эфах пишет персонаж повести - Студент, не привязывая их территориально именно к Муюн-Кумам. Это - в его тетрадке, среди его впечатлений. Вараны в Муюн-Кумах были. Во всяком случае, в 1964 году я сам видел одного. И в НИИ зоологии мои наблюдения подтвердили. Заходили они из соседних пустынь или там была территория их пребывания, не знаю. И история встречи с ним - тоже из тетради Студента, а не из экспедиции. Система взаимоотношений начальника партии, зоологов и роль "Микроба" варьировалась постоянно. Когда я работал во Фрунзенской, к примеру, партии, они вообще не прочитали нужным вести отчетность Саратову, нарушали технику безопасности и трудовой кодекс на каждом шагу, присваивали деньги, предназначенные на лошадей и так далее. То есть с точки зрения зоолога, работавшего где-то с 1975 года в Западных Муюн-Кумах, вы правы. Но действие моего романа в другое время происходит - и тогда в Восточных Муюн-Кумах всё было несколько иначе, чем пять лет спустя, когда я работал параллельно с вами в Фурмановском отряде. Тем более в Бес-Кепе, куда шли работать всякие оторвы, а в 1970 году – те, кого я описал и еще трое, которых и описывать было противно. Загромождали они сюжет, а смысловой нагрузки не несли. Кукин потому и сам возглавлял там зоогруппы в течение добрых десяти лет. Хотя по должности мог совсем не выезжать в поле. В романе вскользь я написал, что двое были в группе наркоманы. На самом деле, было их четверо. И были сотни гектаров цветущей конопли. Поэтому планы писались одни, исполнялись так, как было в голове у зоолога, а отчеты представляли по результатам. Уверен, что и у вас было также, Данные об обнаружении эпизоотии на одной точке тут же требовали изменения планов на изучение точек соседних. И без согласования с городом или с Алма-Атой. Ну, а если где и ошибся, то ненамеренно. Можете казнить, можете миловать. Кстати, Нина действительно стала тайваньской шпионкой. Мне поведал об этом уже в перестройку отставной кэгэбэшник. Он и объяснил, что тогда нас тягали и Семеныча чуть не посадили именно потому, как объяснено в требования карантина. То есть должны были через шоферов автобани, наткнувшихся на нас сообщить на базу номер точки, на которой находимся, те должны были вернуться в Кенес, а вместо них за нами должны была приехать наша вторая машина. А мы все залезли в автобаню. Да еще потом на базе в ней и вымылись. Хотя потом, конечно, и обработали креозотом. Хорошо, что заразный материал не вывезли, а закопали на месте. То, что произошло с КГБ и партхозактивом, произошло точно так, как описано. Придумать можно было бы интересней. Потаскали, погрозили – и отпустили. Ведь всем было ясно, что угрозы обществу мы не представляем, что мы - герои, если быть откровенным, а если поднять шум, то полетят со своих мест большие шишки, описанные, кстати, в романе. А ваши примеры не имеют отношения к ситуации, именуемой нарушением режима санитарного, за который нас и таскали. Ваши примеры – о нарушении режима охраны военных объектов. Что до пограничников, то я сам не однажды нарушал погранрежим, мотался по Магаданской области с чужим паспортом, в Нарьян-Маре и вовсе бичевал. И ничего… погранцы все спускали на тормозах. Ведь все военные запреты – это для того, чтобы бумагой от них зады подтирать. Нам повезло, что Семеныч нас предупредил и мы сказали комиссии, что не выходили на рабоиту семь дней подряд. То есть не соприкасались с зараженным материалом более положенных шести дней. Хотя, на самом деле, работали до последнего часа. Впрочем, если вас эта история действительно интересует с той точки зрения, с какой вы обратились ко мне, обратитесь по вашим каналам в Саратов. Там в «Микробе» должны остаться копии стенограмм наших допросов и собрания работников нашего отделения, обязательно есть приказ о строгом выговоре Кукину Владимиру Михайловичу «за вопиющую халатность во время проведения полевых работ», протокол собрания с выступлением Сабита (Совета), в котором он снимает свою ответственность за произошедшее. Есть и мое выступление, суматошное, но честное. Много воды с тех пор утекло. О случае этом помнили еще в 1978 году в нашме отделении. А еще пять лет спустя, не у кого было спросить, что случилось в 1970-м.

322840  2015-04-06 20:49:33 Куклин - Пейсахусу Кстати, ваши замечания напомнили мне зоолога Колбинцева. Он поторм перешел работиать в Аксу-Джабаглинский заповедник, руководителем у него был Шовкарь - ярый враг первого издания этой повести, накатавший кучу телег против меня, говоря, что раз я - лесоводж, то ничего не понгимаю в зоологии. Сам он - оринтолог. Тогда мне предисловие к книге написал другой профессор и член СП СССР Мариковский. Должно быть, вам эти фамилии знакомы, как всякому казахстанцу-зоологу. Так вот... Колбинцев собиирал данные о животном мире западных отрогов хребта Каратау. Я ему показал единственное в Казахстане гнездовье черного аиста, нерстилища османа, песта, куда на Боролждайтау спускается барс, где осталось стадо каратауских архаров. И сказал как-то мимоходом, чтьо в одной из впадин в детстве своем сам ловил тритонов. Он не поверил. Сухая ямка, полная пыли, в двухстах метрах от т рассы на Жанатас. Но я помнил. И показал, что в бийликуль текла с гор речка через эту ямку. Он тсал искать... И нашел фотографию. казахского мальчика, стоящего с тритоном в руках ваозле этой ссамой лужи. А ведь в тугаях на границе наших областей еще в 1913 году водились тигры. И тюльпана Регелдя в наших краях было по весне столько, что от города и до перевала Кубк все было от него красное - тысяч двадцать гектаров. К середине семидесятых, когда вы приехали к нам, всего этого почти не осталось. Раньше я маринку руками в арыке ловил, городском арыке. А потом ездил за ней в Бер-Кару за восемьджесят километров. три хотмзавода и понаехавши е из Сибири зэки уничтожили все. Я в юности кабана стрелял в камышах возде шестого совхоза, то есть в трех-пяти километрах от города. А потом ездил за двести километров в пески на чпаротные озера. И за фазаном, и за уткой. Разбередили душу. Воспоминания... Опять спать не буду

322841  2015-04-06 21:23:46 Александр Пейсахис - Но ведь КГБшника, который собирался вас перестрелять укусила в шею именно эфа ... Орнитолога Ковшаря и проф. Мариковского знал лично, поскольку в 1968 - 1969 годах работал лаборантом в ин-те Зоологии АН КазССР, в лаборатории млекопитающих. А за нарушения режима нас здорово не карали. Без обсервации ездил домой в Алма-Ату и из сурочьего очага в Нарынкольском районе и из песчаночьих в Или - Каратальском междуречье и Мойынкумах. Работал, кстати, во всех лтрядах - Фурмановка, Кумузек, Уланбель, Жуан-Тюбе, Степное, а вот в Кенесе даже не был ни разу, только мимо проезжал, когда ехал в сторону Чу. Наверное тоже сегодня спать не буду ))).

322844  2015-04-07 07:12:35 Скиф-азиат http://www.stihi.ru/avtor/njaoksksksmur - Телеикона... поцелую утром Дашу в телевизор... любовь - театр абсурда, крик всей ночи изо... 6 дней есть там Даша, ну, а дальше пусто... не сварить мне каши из любви к искусству... Даша же живая, Даша хочет кушать... смотрят все зевая, я ж влюблён по уши... повар про вкусняшки всей стране вещает... я люблю вкус Дашки поутрянке, к чаю... обниму целуя мягкую подушку... не пора ли к чаю пригласить подружку? 7:04 07.04.2015

322846  2015-04-07 08:27:59 Куклин - Пейсахесу А черт его знает, кто его на с амом деле укусил. Напитсал эфа? Значит пусть будет эфа. Я эту повесть впервые написал в 1971 году по свежим впечатлениям. Потом дорабатывал от слукчая к случаю. Последний раз - лет так более десят и тому назад. Детали мог и забыть или пеерврать. Для романа это и не надо, мне кажется. Будет третье издание - исправлю. А нет - так пусть и остается. А Шовкарем я назвал Ковшаря тоже из-за того, что забыл его уж напрось. А когда-то он мне здорпово нервы перепортил. Привязался, как бракеодабр, с требованием, почему я не включил рыю в список охраняемых животных области. А кто рыбу охранял-то? Рыбнадзхор ц нас маломожный был: то бензина нет, то машина сломалась. А расстояния - до шестисот километров. Я с ними часто выезжал. Так на Уланбеле - ощеро между Муюн-Кумами и Бет-Пак-Далой - у нас с браконбьерами случилась настоящпая война. Хорошро не убили никого и не ранили. Но патронов перестреляли! Я - целый магаз и н и весь патронташ. А взяли всего две сети и килограмм сто сазана. Там и закопали. По жаре не довезешь четыреста пятьдесят километров до города. А каково было военных на браконьерстве лдовить? У них сапмолеты и автоматы, у них своя прокуратура и свои суды. Бандиты, словом, в погонах. А партийное начальст во? В Чу первый секретарь райкома изнасиловал в гостиннице корреспондентку "Комсомольской правды". Вот потом ржали обкомовские! Собкор "Казахстанской правды" попытался написать об этом - так ему так джали по мозгам, что он две недели проторчал в больнице. Бракодабры - это они с ейчас демократы, а тогда были лтихие джигиты на автомоюбилях. Лююою я Казахстан и СССР, но огромное количество нынешщней мерзости произошло все-таки оттуда.

322848  2015-04-07 08:31:37 Куклин - Пейсахису Извините, что все время вашу фамилию перевираю. Никак не привыкну к ее написанию. Валерий

322859  2015-04-07 20:13:35 herman.alvarez50 - Keep away from people who try to belittle your ambitions. Small people always do that, but the really great make you feel that you, too, can become great. Buy Essay

326457  2015-08-06 08:44:26 Воложин - Ороеву. Я обычно ваши личностные препирательства с Куклиным не читаю. Но в 326453 как-то почуял, что там не про личность. И прочёл. И у меня предложение… (Ну простите мне мою теперешнюю идею-фикс насчёт чего-то, имеющего отношение к подсознательному идеалу.) Предложение, а не попробовать ли вам поискать в «Пустыне» подсознательный идеал? Я как-то телепаю, что вы здорово недовольны моим причислением очерка к публицистике. Ну так вас учили (что очерк – это искусство), и вы не склонны переучиваться. Не знаю, прочли ли вы http://www.pereplet.ru/volozhin/307.html#307 про подсознательное у Бальзака… Может, прочтите всё-таки, если не читали. А? Смотрите, аж у Бальзака мне удалось нащупать подсознательное. А ведь это один из родоначальников реализма, стиля, предельно чуждого подсознательному началу. (Ибо реализм нацелен на изучение причин. Как наука.) Если вы у Куклина найдёте подсознательное начало (ценностное, не меньше; ибо ваше выявление подсознательной (!) неразборчивости его в выборе средств выражения не есть выявление ценностного подсознательного), - если вы такое найдёте – вы получите большое наслаждение. Верное (неверное, по-вашему) осмысление Куклиным пустыни как таковой есть продукт сознания Куклина, по-моему. Лежит в плане реализма (удавшегося или нет). Но не в том плане, принадлежит ли «Пустыня» к искусству или к неискусству. А? Ороев? Знаете… бывает достаточно задать самому вопрос, как непонятно откуда появляется ответ на него. Задумайтесь, есть в «Пустыне» что-нибудь от подсознательного… Вы ж явно умеете ПРОНИЦАТЬ (пример с неразборчивостью, выведенной из «Алтайщины»).

326465  2015-08-06 14:29:38 Куклин - БРАКОДАБРУ Насчет Алтайщины... Говорят так. В Казахстане говорят, Не знание твоего данного факта не является свидетельством незнания автором повести норм литеравтурного языка. автор имеет право пользоваться неологизмами бытовой речи. И врешь ты, что не назван город, откуда был шофер. Назван - Бийск, Остальное позже. А втой высокопарный пассаж о высокой роли шорфера в экспедиции сунь себе в заднепроходное отверстие. Ты просто не знаешь, что такое собрать коллектив в экспедицию и как сложно найти именно шоферов для работы в пустыне хотя бы нав три-четыре месяца. Особенно в сезон, когда можно в совхозе украсть товара на добрые две-три тысячи рублей.

326514  2015-08-08 02:20:36 бракодабр - куклину "Особенно в сезон, когда можно в совхозе украсть товара на добрые две-три тысячи рублей." В твоем сознании, как и в опусах, все лживо, но и саморазоблачительно! Расскажи-ка в каких совхозах крал по две-три тысячи? Щоферюги по местам трудонайма ходили косяками по всему Казахстану еще с первых теплых дней года. И толковые руководы успевали и отобрать, и проверить... А у тебя все кругом дурни, балбесы. Потому и опусы о балбесах, что в ДД, что в пуст. Ты в заблуждение ввести можешь только дамочек, которые дальше горпарка или сквера на природу не выползали. И не ври! "Алтайщина" говорили только куклики, не понимающие законов языка простонародья. А он всегда экономичен и "Алтай" проще, короче твоих длинных лживостей! И "Волыньщина" придумана из экономии, чтобы не городить долгие "...ский уезд, ...ская губерния" и т.п.

326523  2015-08-08 10:57:05 Скиф-азиат http://www.stihi.ru/avtor/njaoksksksmur - Суватьба... наброски... Это дело об это дело... И ближе к делу... ЛЕПО = ПОЛЕ = Лью ЕПО ПОЛИВ/САД = РАЙ ЗЕМЛЮ; СЧАСТЬЕ ЭТО ДЛЯ ВСЕХ! АЗ ОТМЩУ = ПРАЩУР; БУМЕРАНГ/СУРИКЕН = ЗВЁЗДЫ = СУРЫ ГЕН = ГЕНЫ РУСА; КОЛ-Л-АПС! СПАС! ОДНО = ТЕЛО = ЧЛЕНЫ ЕГО РАВНЫ = БОГ СВЯТ = ВСЁ ЧТО БОГ РОДИЛ/Б-РОЖЕНИЕ - СВЯТО АКИ БОГ! КЛИКУШИ = ИКОНА/ЛИК УШИ К = КО УШИ БОГА; КАЛИКИ ПЕРЕХОЖИЯ = КА ЛИКИ = ЛИК ДУШИ ПЕРЕХОЖЕЙ = РЕИНКАРНАЦИЯ; ВСЯКИЙ МАГ - РА СЫПАЛ = РОЗ ЗЫБИ/РОССЫПИ РА! МОРОЗКО = РОЗ РОЗМОКО КО КО КО... ФРИЗ-ТАЙЛЕР = ФРИЗ/ИЗ-БАЙКИ/НАРОД ТАЯЛ = ТАЛЛЕР = ЛЕРТА = ЛЕПТА = ТЕПЛО; ПРО-ТАЛИНА; ТАЛЛЕР = RETAIL = ДОЛЛАР = ДАР ОЛЛ = НЕФТЬ = НЕ ВЕРТЬ! АНТИФРИЗ/АНТИ-ВРИСТ = ПРОТИВ ВРАНЬЯ И ЗА РАЗМОРОЗКУ! ДАЛИ = ЛИДА = ЛЬДЫ; АЗОТ = АЗ ОН ТВЁРД! САМСОН = САМ СОН = SON CE = МАССОН = МЯСО ОН; АЗ ЛЕВ/ВЕЛАЗ = ЯГУАР/Х-УЯРА = РВУЩИЙ МЯСО/EI-RON-EI-A = ПОЖИРА-ТЕЛЬ ЛЮДЕЙ! «Бог – пожиратель людей» (от Филиппа, 50); «ибо Он повелевает СОЛНЦУ Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (от Матфея 5:45); Aliens... АЛЬ, ЕЛЬ, эль (Эллиль), иль, гор, рог = могота, много, мог, маг, Х, бох, бог; ЖЕНИХ = ЖЁН НИХ = ГЕННЫ Х; ГОРМЯ ГОРЕТЬ = ГОР МЯ ГОР ЕТЬ; НЕВЕСТА = ВЕН ЕСТ ТОТ = (сокро-венное) «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Бытие 3:6) Е-БИ ТЫ ЕЁ; СВАДЬБА = СУДЬБА = СУВАТЬ-БА = СВАТЫ/СВЯТЫ = СВЯТАЯ ЕТЬБА = УЗЫ = РА УЗЫ; ЛАДА/ЖИГУЛЬ = ДАЛА Ж-ИГ Y-ЛЕЙ; «ибо ИГо Мое благо, и бремя Мое легко» (от Матфея 11:30); «Ж» - символ слияния X и Y и I = X - символ креста - СКРЕЩИВАНИЯ, I (ай=йа=я) - символ «Кол в прорези», Y - символ женской ВЛАГИНЫ; «Ж» - животъ = ЖИВОЙ XYI; Ж-ИГ = ибёж/ИБО ж/ИГО; ВЛАГА/БЛАГО = КЛАДЕНЕЦ/НОЖНЫ/НОЖКИ/ЩЁЛКИ/ЩЕЧКИ/ГУБКИ = ОКУНИ ИМ/КУНЫМ/АКУНА-МАТАТА/МОТАЙ ТАМ = ВЛО-ЖИТЬ/ЗА-САД-ИТЬ = ВЛО-ЖЕН-ИЕ/ВЛАГАЛИЩЕ = Ф/ВЕРНОПИЛЫ = УЗ-ЩЕЛЬЕ = УЗДА/ЗУДА = ТУДА-СЮДА/ДАСЮ/ДА-ШУ-БЫ; САБЛЯ/ЯБЛАС = БЛЯСА/БОЛЬША/ПЛЯСА/ЯБЛАС/ПРО-НОЖНО/МЕЖДЫ/МЕХ; ЛЕЗГИН-КА = ЛЕС ГЕН; СЕДЛО/ОСЕДЛО = ДЛОСЕ/ДРОЧЕ/ДРОЖь-КИ = СТЁЖ-КИ-ДОРОЖ-КИ = ДРОЖКИ = ЛЁГКИЙ ЭКИПАЖ = ЛЕГ-КО ОКУНАЖ; «ибо ИГо Мое благо, и бремя Мое легко» (от Матфея 11:30); ДЕЛО КРОВНОЕ = БУ-ЛАВА/БУРАВА/ГОЛОВА = НОЖ/НОЖНЫ = МЕЧ/ЧЕМ = КИНЬ-ЖАЛО = НОЖНЫ/НОЖКИ = НОЖНЫ/ГУБЫ = НОЖНЫ/ЩЁКИ = КОПИЕ/ПИКА = У-КОЛ/ЛОКОН = ПРОСЕКА/В-ЛЕЗ/С/ВЛАСЫ = РАЗОР/ЗОРЬКА/БУРЁНКА/ПО-КРОВ = РАССЕК/КЕСАРЬ = СЕКС/СЕКТЫМ/КЕШТЫМ/ALIENS = ПРИШЕЛЕЦ/ЩЕЛЬ-ЦЕ/ЦЕЛЬСЬ/ЦЕЛКА/ВЫ-СТРЕЛ = DNA/ДНК; что СЛИЛ то ЛАКАЙ = что СЕЯЛ то ЖНЁЖЬ = СЕ-ЕШЬ; РУЗКИЙ = РУССКИЙ; РОССЫПИ/РОЗ ЗЫБИ = «ибо ИГо Мое благо, и бремя Мое легко» (от Матфея 11:30); ПАПАХА = ПАПА ХЕР АЗ = ПОХЕРИТЬ = ПАХАРЬ = ЛЕПО = ПОЛЕ = Лью ЕПО ПОЛИВ/САД = РАЙ ЗЕМЛЮ; ГРУЗИЯ = Г (символ слияния) РУССИЯ; З = сдвоенная по вертикали СС в зеркале; G; П-РУССИЯ; ПРУ-СЕЯ; «И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а ГОЛОЕ зЕРНО, какое случится, пшеничное ИЛИ ДРУГОЕ КАКОЕ» (1-е Коринфянам 15:37). «...собираешь, где не рассыпал» ? (от Матфея 25:24) «...твоими устами буду судить тебя, лукавый РАБ/Ё-БАР»...(от Луки 19:22) «ЗОЛОТЫЕ МОИ РОССЫПИ» = СЫПНИ РА НА КУЧКИ! (САРЫНЬ НА КИЧКУ!) «Муж оказывай жене должное [БЛАГО/ВЛАГА] БЛАГОрасположение; подобно и жена мужу» (1-е Коринфянам 7:3); «А Я говорю вам: не противься ЗЛОМУ. Но кто УДАРИТ тебя в ПРАВУЮ ЩЕКУ твою, обрати к нему и дРУГУю» (от Матфея 5:39); ГУРУ = РУГУ; ЗЛОМУ = СОЛ-МУС/МУССОЛЬ; УДАРИТ = УД ДАРИТ; Т-УДА-СЮДА (то правая то левая ГУеБА/Г-УЛЬБА/ЩЕлКА); ЖАР-ПТИЦА = БЕЛОЕ КАЛЕНИЕ/КОЛЕНИ/ПРОМЕЖНОСТЬ/НЕЖНОСТЬ = БЕЛ-ОЕ КАЛ-ЕНИЕ = БЕЛКА ЛЕ-ТЯГА = ТЯЛЕГА (баба с возу) = БЕЛОК = DNA/ДНК; КАЛЕН-ДАРЬ = YДАРЬ МЕЖ КОЛЕН = ДАР КОЛЕН Y Ж = УДАВ УД ДАВ = АСПИД/ПИСДА; CONDOM = КОНЬ-В-ДОМЕ = П-РЕЗЕРВАЦИЯ = РАЗОРВА ЦИ Я; СЕКТЫМ = РАС-СЁК ТАМ = СИК/КИС МЫТО/ОТЫМ(еть); КИС = KISS/SIG = ПО-ЦЕЛУЙ = ЦЕЙ ЛОНО = IN DIA = ТЫ В НЕЙ ОНА В ТЕБЕ = 5-я буква г-РЕЧЕ-ского ЭП-СИ-ЛОН; «Ну а до планеты Эпсилон»; КУНЫМ/ОКУНИ ИМ/АКУНА-МАТАТА/МОТАЙ ТАМ/КУНАК (т-юрк.)/ДРУГ/ГОСТЬ/КЕШТЫМ = DNA/ДНК; ЧАНГА = НАЧ-ГА = НОЧКА; ЧЕЛНОК = ЧЕЛЕНДЖЕР/ПРИ-ШЕ-ЛЕЦ = ЧЕЛКОН = ЩЕЛКУН = ЩЁКИ = УЛЕЩИТЬ = ОКУНУТЬ/ДАТЬ ЛЕЩА = ЛЕЩ ОКУНЬ СИК/КИС-КИС = ЩЕЛКИ = ЦЕЛКИ; ЯГОДА = Я ГОДНА = ГОД-ЖИНЯ = ПРИГОЖА = К ЖЕН-ИТЬБЕ; КИС = KISS/КИС/КИСКА/ПИСКА = ПО-ЦЕЛУЙ = КИСЛОРОД = OXYGEN(IUM) = OXYЕННЫЙ ГЕН и УМ = ГЕНИУМ; ВО ДО РОД + КИ СЛО(во)РОД = H2O = ВОДА = ICE = ЛЁД; «Хвалят на девке шёлк, коли в девке толк» (русская пословица)... ХЕР ВАЛЯТ НА ВДЕВКЕ ЩЕЛКУ, КОЛ-И В ДЕВКЕ ТОЛК-ТОЛК! ...ВСЯКОМУ МУЖУ ГЛАВА ХЕР/HERR, ЖЕНЕ ГЛАВА - МУЖ, А ХЕРУ/HERR ГЛАВА - БОГ. Всякий муж, мол/ЛОМящийся или пророче/ПОРО-ЧРЕЗ-ствующий С ПОКРЫТОЮ ГОЛОВОЮ [КОНЬ-В-ДОМЕ/CONDOM], постыжает свою голову. (1-е Коринфянам 11:3,4) 8:44 08.08.2015

326524  2015-08-08 11:07:15 КИПА-СИР - ...ВСЯКОМУ МУЖУ ГЛАВА ХЕР/HERR, ЖЕНЕ ГЛАВА - МУЖ, А ХЕРУ/HERR ГЛАВА - БОГ. Всякий муж, мол/ЛОМящийся или пророче/ПОРО-ЧРЕЗ-ствующий С ПОКРЫТОЮ ГОЛОВОЮ [КОНЬ-В-ДОМЕ/CONDOM], постыжает свою голову. (1-е Коринфянам 11:3,4)

326525  2015-08-08 11:08:13 САРЫНЬ НА КИЧКУ! - ГРУЗИЯ = Г (символ слияния) РУССИЯ; З = сдвоенная по вертикали СС в зеркале; G; П-РУССИЯ; ПРУ-СЕЯ; «И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а ГОЛОЕ зЕРНО, какое случится, пшеничное ИЛИ ДРУГОЕ КАКОЕ» (1-е Коринфянам 15:37). «...собираешь, где не рассыпал» ? (от Матфея 25:24) «...твоими устами буду судить тебя, лукавый РАБ/Ё-БАР»...(от Луки 19:22) «ЗОЛОТЫЕ МОИ РОССЫПИ» = СЫПНИ РА НА КУЧКИ! (САРЫНЬ НА КИЧКУ!)

326530  2015-08-08 13:48:16 Куклин - бракодабру Ороеву Александру Зря психуешь и ругаешься. Алтайщина - это норма человеческой речи. Бракодабрам человеческих языков не понять. По-русски можно даже сказать Алтаяния или Алтайстан, если говорить не о горной стране, а об административной единице. Горно-Алтайск можно и Алтайбадом назвать, а соответствующую область - Алтушкой. Почему нет? Законы формирования топонимов в русском языке ползволяют. Мешает тебе это осознать националистический кретинизм. Так что лайся и дальше. Ведь все равно не поумнеешь. А шоферы у нас в весенние и осенние сезоны зарабатывали по тысяче-две. Если бы ты догчитал "Прошение о помиловании", то узнал бы о существоваании системы черновых перевозок овощей и фруктов в советское время из Српедней Азии в Сибирь и на Дальний Восток. А если бы искал шоферов, то знал бы, что даже на приписанной к авытобазе машине некоторые шофера имели левака по тысчонке в месяц за счет привоза необходимых владельцев частныфх домов стройматериалов, дров, бетона, асфальта и так далее. Когда я был старшим прорабом в мОСКВЕ, КО МНЕ БЫЛ ПРИКРЕПЛЕН в качестве личного траспорта автокран. Я давал шоферу возможность левачить - и оьн имел к зарплате ежемесячно до 1000 рублей. Муж сестры моей жены, живя на целине казахстанской, привозщил для прокорма ста и более свиней три и более кузова зерна в неделю, а еще перевозил с дитрекктором совхоза в кабине что-то на Северный Кавказ - и что-то мне неизхвестное оттуда. И на полученныйц доход купил дом. А если вспомнить о постоянных перевозках наркотив за счет государственного транспорта, то дохода шофенрни преваышали не только тысячу рублей, но и десятки тысяч. Потому на зарплату в 120 рублей плюс сто процентов пустынных минус полдоходные в месяц обычный шофер не шел. А высокопарность твоя - это так, для детского сада. Или для читателей районной газеты, знающей и так, что согвременные журналисты все - лгуны, подкупленные чиновниками, юбогатеячми или мафией, а потому верить вам нельзя. Не знаете вы того, о чем брешете, господята бракодабры.

326568  2015-08-10 13:57:22 бракодабр - Куклину Не научили тебя, дружок, оперировать фактами в спецшколе!Ну что это? "Если из НАШИХ стали офицерами КГБ всего два человека, официальным диссидентом стал один, то из ребят следующего поколения детдома номер два нашего города в КГБ стали служить уже пять человек, а диссидента не было ни одного. Налицо √ деградация обыденного сознания детдомовцев под воздействием воспеток и прочих." Это, братец, не детдом был, а спецшкола по выращиванию кадров для ГБ!!! В нашем классе и в нашем выпуске НИ ОДНОГО гэбэшника! И в последующих выпусках - НИ ОДНОГО! А уж "ОФИЦИАЛЬНЫЙ ДИССИДЕНТ" -это глупость или, опять же, неосторожное высказывание недалекого умом ОФИЦИАЛЬНОГО... Поверь, дружок, второго такого детдома, из которого бы косяками выходили будущие служители "маски и кинжала" на просторах СССР не было. Ты, проговорился, так как плохо слушал лекции товарища майора о конспирации.

326593  2015-08-10 20:24:34 Кукоин - бракодабру Это - статистика всего лишь. Констатация фактов - не более. Один из наших ребят 1945 года рождения по имени Аскар служил во в управлении внешней разведки КГБ СССР, неоднократно выезжал в Китай, жил там на нелегальном положении, умер в полковничьем звании, развал СССР не принял, потому в нищете. А я его как-то обидел. Уже в восьмидесятых годах. О чем сожалею. Второй наш чекист еще жив, по слухам. Потому засвечивать его тут не стану, хоть запровоцирйся. Меня вообще всю жизнь окружали либо очень порядочные люди, либо такое дерьмо, как ты. И ребят наших потому не тебе судить. И, тем более, не хозяину "Еврейской газеты", которому ты прислуживаешь. Мы - из другого мира, светлого, которого не видно из вашего болота.

<& /include/golosui &>
<& /htdocs/Discussion/gbook_topic_list.msn, subject=>"Валерий Куклин - Пустыня", book=>'main', re=>"http://www.pereplet.ru/text/kuklin08sep05.html", button=>"Высказаться" &>

Copyright (c) "Русский переплет"