|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Рассказы
03 ноября 2010
Сотрудникам
милиции, погибшим при исполнении, посвящается
Урок
географии
Хабар начальника
УГРО
"Если не я за себя, то кто за
меня?
Если я только за себя, то зачем
я?"
Гиллель
Вавилонский
За время службы довелось участвовать в разных операциях,
но
освобождение из чеченского плена наших ребят стоит
особо...
В девяносто шестом я работал начальником угрозыска
Магарамкентского РОВД. За отделом был закреплён участок на административной
границе Дагестана с Чечнёй у села Гамиях. Материалы служебного расследования
показали: "15 января 1996 года в 17.06 к блокпосту подъехала автомашина
марки
УАЗ-3741. Из фургона выскочили троё неизвестных. Угрожая оружием, захватили
четырёх
сотрудников милиции, увезли в сторону Чечни".
Я отказывался верить случившемуся...
Чеченцы и дагестанцы - родные братья. Братья навеки! Со
времён легендарного Шамиля. Теперь, когда в Кремле всё смешалось и
предлагали
брать суверенитета, сколько утащишь, нам Грозный стал ещё ближе. Напрямую в
бандитские разборки Масхадова с Россией мы не влезали, но "разборка"
превратилась
в войну. И если фронт был в Чечне, тыл - в Дагестане, в каждой аварской,
даргинской, лезгинской семье.
Есть у меня скользкий знакомец: Дауд - чеченец
дагестанский.
Когда его задержали, я в показаниях помог немного... И он, не то что
отрабатывал... Бывший спортсмен, неоднократный чемпион Союза по боксу,
авторитетный
человек и здесь, и там... В Чечне его сильно уважали. Он снабжал их оружием
всю
войну.
Сижу как-то у него в гостях в Хасавюрте, и тут он, ни с
того
ни с сего, предлагает:
- Давай прокатимся в Ичкерию.
А там вовсю война...
- Ты чё? Больной?
- Да мы взад-вперёд, на экскурсию.
Уболтал. Границу пересекли засветло. Российский дивизион
установок "Град" располагался на опушке голого леса. Дауд вызывает
командира. Краснощёкий такой, жирный, пыхтя, выруливает к нам.
Дауд ему с ходу:
- Командир, вот десять тысяч баксов, - пачку
протягивает, -
а вот координаты: сделай залп, восемьдесят ракет.
Тот берёт деньги, не спрашивая, что за
координаты:
- Ты меня-яяя знаешь!..
- Пуск - через два часа.
- Разницы нет, - у самого рожа лоснится
добычей.
Воистину: "Для кого - война, для кого - мать родна".
Мы сидим в Хасавюрте в кафе, ровно через два часа -
залпы
ракет "земля-земля". Дауд ухмыльнулся:
- По своим отрабатывает... Сгоняем ещё разок к этой
свинье?
- Ле, ты что, б!.. нас после этого... самих...
взорвут!..
- Не взорвут, поехали.
А у ракетчиков командир уже бухой... Дауд наезжает на
него:
- Мы с тобой как договаривались? Восемьдесят
пусков!
- Сделал... брат.
- Не сделал. Семьдесят. Я сам считал! - врал
внаглую.
Командир засуетился, на красной лысине выступил пот, и
набухшая капля сползла под тяжестью...
- Восемьдесят, брат. Все запустил!
- Нет, семьдесят. Верни две штуки.
- У меня их уже ёк*...
- Как хочешь, возвращай.
- Давай... скажи, что-нибудь другое сделаю.
Отработаю!
- Ладно... Десять оставшихся запустишь по этим
координатам.
Через два часа залпы накрывают вторую российскую часть.
Весёленький междусобойчик! Вот так воевала Красная
Армия.
Своим работникам я, по согласованию с начальником РОВД,
категорически запретил применять оружие. По исламу: если чеченец убьёт меня,
в
рай не попадёт, зачем же я стану стрелять в него?
Братья-мусульмане платили
взаимностью...
Служебная проверка подтверждает: ничто в тот день не
указывало на обострение ситуации: "...с 08.00 до 17.00 через блокпост, в
сторону села Гамиях, проследовало пять автомашин, две - в сторону Чечни. В
12.17 на пост пришёл житель села Центорой: обратился за помощью в выделении
транспорта. Водитель служебного "Уазика" сержант Омаров выехал с ним на
территорию Чечни, оказал необходимую помощь".
Какая муха укусила чеченских орлов?!
Взять в плен наших солдат-милиционеров!.. Мы все ездили
на
ту сторону не раз, их тоже сюда свободно пропускали... Не то, чтобы
пресекать
переход границы, наоборот помогали местным жителям, простым людям. И - на
тебе...
Одурев от бессонницы, мы сутками искали пропавших ребят.
Мотались
с начальником РОВД в Хасавюрт - все сведения из Чечни стекались туда.
Оперативники
докладывали: "У этого полевого командира нет, у того нет". Ну, никаких
следов! И ещё Дауд, мой крестник, пришёл с очередными хабарами: "Там мне -
так
сказали, а там - вот так, но мы их из-под земли
достанем..."
- Дауд, "из-под земли" не хочу. Может, я с тобой в
Чечню смотаюсь?
- Опасно.
- Хоть опасно, поеду.
Мой начальник Мамедов вспыхнул:
- Не, ты что? куда?
- Поеду. Сколько будем сидеть, сказки слушать: "Тут не
знают, там не знают". Клянутся, божатся: "Найдём, не беспокойтесь,
узнаем
след, взорвём, отберём!"
- Тебе что, больше всех надо?
- ...Наши - в плену-уу!!!
- Смотри, я за тебя не отвечаю.
- Не нужно за меня никому отвечать. Решение -
моё!
Дауд с утра до вечера - со мной. Очень добросовестный
оказался чеченец. Редкий чеченец! В благодарность за то, что помог ему
однажды...
Кормил, поил, возил. На его машине всю Чечню объездили. Буквально. Летали на
бешеной скорости по снежным горам-долинам. Утром выезжаем - вечером назад. Я
в
гражданке.
Он предупредил:
- Возвращаться нужно засветло! Не успеем выскочить до
темноты, никто нас спрашивать не будет, уничтожат.
Дорога жёстко задиралась вверх серпантином. Вечернее
рыжее
солнце металось у виска слева направо. Разбрасывая из-под колёс мёрзлые
камни с
грязью, мы мчались, как водопад по ущелью, как ветер, краем узкого
каменистого
пояса. Слева от нас синела пропасть, справа скалы вставали над скалами. Едва
проскочили узкое место, за спиной глухо загудел камнепад - снежная лавина
лениво съехала, поглотив дорогу.
Обычно Дауд с бандитами на чеченском разговаривал, мне
переводил. Дней десять уже колесили, надоело:
- Ле, Дауд, так не бывает: ты с ними говоришь на своём,
тебе отвечают, я - не в курсе... Мне их байки осточертели. Каждый раз одно и
то
же: "то сделаем", "это сделаем". На русском говорите, чтоб я
понимал.
В следующий раз Саламбек - масхадовский боевик, пацан,
лет
двадцать пять, не старше, перетянутый крест-накрест оружием - ну с таким
важным
видом толковал с нами... с та-кииииим го-но-роом... Взбесило
меня.
Полопотали на своём и Дауд опять
мне:
- Поехали...
- Нет, так не пойдёт. Мы же договорились - на русском.
Саламбек,
вы сколько заданий давали - мы выполняли. Кроме того, ладно я, Дауд вам
помогает... Всю войну. Ты чё, мы сколько к тебе ездим, ты пацан молодой,
издеваешься над нами: "Завтра", "Послезавтра"...
- Я их не видел.
- Ты описываешь наших ребят и сам: "Не знаю,
не
видел!"
- Просто так сказал.
- Просто так не сказал ты... Одежду одного описал, какой
внешне - говоришь. Откуда можешь знать? Это наш работник, сержант. Он
больной.
У него с сердцем серьёзные проблемы. Саламбек, я подполковник милиции.
Помоги хотя
бы больного вызволить... Я пойду вместо него. Потом договаривайтесь о чём
угодно.
Подполковник ведь выше сержанта?!.
- Я не знаю, не решаю, я
посмотрю...
Ну, что с этим абреком будешь
делать?..
Мы - к Турпавали, начальнику контрразведки Масхадова. Он
дружески похлопал меня по плечу и сладко запел:
- Полковник, знаю, ты воинам Аллаха помогаешь. Мы в
долгу
не останемся. Слово горца! Назови полевого командира, с землёй смешаю
чеченское
село, но их выручу.
Я обрадовался. Разве тут не
обрадуешься...
По всей Ичкерии до одури круги делаем, наконец узнаём:
"Солдаты
в отряде у Эби - Большого Асламбека". Сломя голову мчимся к
Турпавали.
- У Эби!
- Точно?
- Точно не могу сказать, мне сообщили: у
него.
- Решу.
К Турпавали две недели мотаемся - результата нет. И его
"решу"
на поверку - словоблудие одно. Тьфу!
Министр внутренних дел ЧРИ* Казбек... Махашев, что ли...
Здоровый такой, весёлый... Радушно принял, как все
они.
- Братья-земляки-ии, вассалам аллейкум! обнимаю вас.
Главное
- не волнуйтесь. Вы, подполковник, приезжайте завтра в форме, обратитесь к
населению по телевидению.
Приезжаю в форме.
Министр свёл с замом, тот - с начальником управления
уголовного
розыска - Хамзатом. Тоже здоровенный такой...
Мы с Даудом - к нему. Опять
расспросы:
- Что? Где? Кто?
- Четырёх ребят взяли на
границе...
И вдруг этот Хамзат взбрыкивает, агрессивно
так:
- Ты чего в форме приехал?
- Министр ваш сказал.
- Вах!.. Ты выйдешь отсюда... самого заберут. Чего нам
формой
российской перед глазами!.. - выскочил из кабинета.
Я - Дауду:
- Объясни ему, ещё раз начнёт, такое отвечу... мало не
покажется. Я в гости к нему приехал, в его кабинете нахожусь, а он
стращает...
Вернулся Хамзат:
- Обращение по телевизору не получится. У Эби их нет.
Сегодня-завтра
соберу информацию. Узнаю, где.
Дауд имел прямой выход и на Аслана Масхадова. Мы - в
Гудермес.
Он заскочил в штаб, я остался на улице ждать. Смотрю:
пленные российские солдатики в драных рубашечках на колючем ветру... Зимой!
Копают траншею, отопление тянут. Над ними - автоматчик. Прям, как в фильмах
про
эсесовцев. А в трёхстах метрах - российская армия... Тут же у штаба русские
женщины воют. Пробиваются на приём к президенту Масхадову, за пленных
сыновей
просить...
Выходит из штаба Дауд:
- Не перегибаете ли вы палку с
русскими?..
- Ясыри?* Это собаки - не люди. Гяуры.* В соседнем селе,
в
хлеву у моего брата на цепи молодые русские девки прикованы. Их дерёт любой.
Ахх-ха-ха...
Хочешь - заедем... Угощаю!
- Давай - к делу.
- Аслан хочет познакомиться с тобой лично. За помощь
обещал
наградить высшим воинским орденом Чеченской Республики Ичкерии - "Честь
нации".
- Пусть поможет ребят найти. Это и будет
награда.
- Ну, как знаешь... А что касается твоих подчинённых,
пообещал решительно: "Где бы ни были - найдём, освободим. Своих - сурово
накажем,
сгноим!"
Однако сколько мы ни ездили, никто не помог. Вышли на
Хаттаба.
Эмир ибн Аль Хаттаб - фигура колоритная. Он же Ахмед
Однорукий,
он же Чёрный Араб. Смуглый такой, длинные вьющиеся волосы, чёрная перчатка
на
правой руке. В селении Ведено у Хаттаба роскошный дом, параболическая
антенна (в
то время у нас ничего подобного не было). На этот раз со мной был зам
главного
ваххабита Дагестана с бородой: борода в Чечне служила пропуском. (С бородой
езди, куда хочешь!) "Борода" с Хаттабом между собой хабарят на арабском.
Долго, изнурительно. Изредка ваххабит переводит. Смысл прежний: "Сделаю,
найду, спасу, поеду к Радуеву, Масхадову. Пока не знаю, где они, но буду
искать...
Отобью! А вы - помогите мне".
Якши!*
За ношение оружия мы задержали араба. Хаттаб попросил
освободить его и отправить домой в Иорданию, назвал своего человека на
границе:
- Ему передайте, остальное - не ваши
проблемы.
Я вывожу наёмника из камеры... Вот такой араб - тридцать
килограмм весом:
- Собирайся, едем!
- Куда?
- К маме.
- Нэ поеду...
- Почему нЭ поедешь?
- Воэвать хачу... К Хаттабу назад
хачу.
- Хаттаб тебя не желает... Уезжай!
- Умирать хачу.
- Умирать?
- Да.
- Видишь люстру. Верёвку принесу, вешайся здесь. Мы тебя
похороним на мусульманском кладбище. Здесь роскошное кладбище... С почестями
похороним, по блату...
- Вах! Зачем такое гаваришь?..
Нэльзя.
- Почему нЭльзя?
- В ад пападу.
- Ну, раз не хочешь в ад, вали
отсюда...
Тридцатикилограммовый меня уверял:
- Нигде так салдат нэ резал, как здесь у Хаттаба.
Сотнями...
Голова атрезал им, как баранам. Никаго в плен не брали. Всэ падвалы забиты
салдатами...
Я брезгливо поглядывал на больного фанатика: война,
точно
чёрная дыра, притягивает тёмные силы; наёмники издалека чуют смерть, как
вороны
падаль, и с карканьем слетаются на запах.
Мы доставили араба на азербайджанскую границу. (Там
ребята-лезгины
за бакшиш и теперь перевозят людей.) Для интереса у старшего
осведомляюсь:
- А как ты их?..
- Сплавляю по реке за сто долларов... Недавно Радуева
сопровождал.
Два месяца я не прекращал поиски... Звонок от Хаттаба
был
неожиданным:
- Нашёл! Завтра будут передавать.
Начальник РОВД выслушал мой
доклад:
- Сам поеду! Хочу с Хаттабом
сфоткаться.
Боевую медаль, видно, захотелось... Я только
"за".
Хаттаб отдал наших бойцов. В благодарность начальник
подарил ему кинжал с золотой насечкой. Грязных, вшивых, измождённых ребят
отвезли по домам. Расспрашивать их сейчас не имело смысла. Они отрешённо
смотрели в никуда... Словно не радовались.
Неприятно сознавать, но, похоже, вместо братских
отношений
Дагестану отвели роль очередной юной невесты, которую в первую брачную ночь
матёрый
жених строго выдерживает в углу за занавеской, пока сам гульбанит с гостями
на
свадьбе...
Лишь спустя несколько дней, под нажимом, крайне неохотно
бойцы
рассказали нам... в скупых красках... Про ад в чеченском рабстве... Про
кавказское
гостеприимство братского народа!.. И меж собой дали мы клятву: в плен больше
не
сдаваться.
*
В августе девяносто шестого генерал Лебедь подписал
Хасавюртовские соглашения. (Почему-то меня это даже не обрадовало.) Мышки
прогнали кошку и распоясались окончательно...
А вскоре у нас произошло настоящее
ЧП.
Бой на том же блокпосту в районе села Гамиях: "Есть
убитые. Одного забрали в плен". От Магарамкента туда - не близко...
Приезжаем
ночью с полковником Мамедовым на место. Фонарём свечу: такая каша!.. Мешки с
песком в пробоинах, гарь, убитые... Лейтенант Ярахмедов, совсем
недавно
в нашем отделе, - попал в плен. Мужественный парень такой... Стажёр мой.
Выяснилась ещё неприятная новость: один опер, подонок,
как
заваруха возникла, сбежал:
- Ссс-сука!!! Нет тебе места в органах.
Свободен!
- Не испугался я... я - за помощью... - сам в глаза не
смотрит.
- Сволочь! Ты ребят оставил. С оружием драпать! И не
вернулся...
Часа четыре прошло с момента перестрелки. Наш работник,
участковый, мальчишка совсем, при нападении отстреливался из пулемёта. Трясу
его за грудки: "Что? Ка-ааак!?" Путается в показаниях, у самого руки
дрожат. Ходуном ходят. Я горячий ствол - в ноздрю... По его информации:
"Подъехали
чечены на КАМАЗе, хозяйничать начали. Лейтенант Ярахмедов сделал замечание.
Его
скрутили, бросили в кузов. Он успел скомандовать: "Огонь!" Завязалась
перестрелка. Двух "чехов" подстрелили, двух ранили... Те машину от
блокпоста отогнали, стали запугивать: "Сдавайтесь, не то всех положим".
Участковый
в ответ из "красавчика" выпустил магазин, второй вставил, на седьмом
патроне заклинило... Растерялся: повторно передёрнул, патрон - наперекос...
Спасло
то, что духи дрогнули, отступили.
- Извини, брат, - я твёрдо положил руку ему на
плечо.
Он горько заплакал...
- Нюни развесил... слюнтяй! - вставил свои "три
копейки"
начальник милиции.
Я вытащил его за грудки на улицу:
- Ле, Мамед, не болтай! Парню впервые пришлось... по
живым
людям стрелять... В такой ситуации... неизвестно, кто как поступит. Не
трогай
его. Он - герой! Из четверых один остался, отстреливался. Другой бы на его
месте, может, руки поднял.
Это был первый бой между дагестанцами и чеченцами на
границе.
До сих пор никто никогда по землякам не стрелял.
Чечены буквально заставили нас вытащить кинжал из
ножен...
А лейтенанта... нужно было срочно! выручать.
Я протоптанной тропинкой - к Дауду, с ним - к
Саламбеку... (У
самого нервы ни к чёрту.) В очередной раз сорвался:
- Саламбек, ты надоел, ты... пацан! Ладно, меня не
уважаешь...
Ты к своему чеченцу точно также относишься. Ты... чего издеваешься?! Вы
говорите: "братья, братья-дагестанцы", сами нападаете. В один день такой
кулак получите в лоб, мало не покажется... Во все стороны.
- Что могу делать?
- Как что?! Две недели к тебе езжу... И - без
толку!
Как-то Хаттаб попросил переправить боевика за кордон. Им
оказался
Саламбек.
- О! Перетянутый!.. Так это тебя будем в канализацию
спускать?
Сидит, надувшись, паук пауком, весь оружием
крест-накрест
увешан. Молчит.
- Ты чё? Ненормальный, что ли? Мало того, себя
подставляешь, ты нас подставляешь. Если тебя здесь заберут, Хаттаб решит: мы
сдали. И нашего парня кончит.
- Что, я без оружия поеду?
- Разумеется, без оружия. Нам грубиянов не надо... мы
сами
грубияны!
Привожу его к себе в Магарамкент, в отдел
милиции:
- Саламбек, если по логике твоей поступать, я тебя
сейчас должен
взять за шкирку, кинуть в "обезьянник". Ты боевик... Ты как со мной
разговаривал там?.. Там!!! А?!
Куда только гонор делся! По-блед-нееел весь... Решил:
действительно его хочу закрыть.
- Да не ссы... Не нужен ты мне. Мне надо лейтенанта
вытаскивать.
Из-за него тебя, гниду, терплю...
Ночью Саламбека переправили за кордон.
Приезжаем к Хаттабу. Охрана меня знала. Лениво
махнули:
- Нет его. Ждите на дороге.
Белое солнце, похоже, застыло в зените... Редкие отары
кучевых облаков белыми миражами проплывали в небе. Наяву нынче встретить
отару -
большая редкость. Война.
Час сидим в раскалённой машине, два. Видим: вдали пыль.
Летит.
У Хаттаба на правой руке пальцы обрезаны, так он
трёхмостовый
КАМАЗ одной левой водил. Мечтал всё: "Мне бы русскую технику, американское
обмундирование, я с любой армией воевать смогу". С ним обычно от силы один
охранник. Хаттаб не боялся... Его все боялись. Увидел нас, остановился,
выходит,
опять начинает "муть" разводить...
В сердцах зло бросаю Дауду:
- Может помочь - пусть поможет. Впустую ездить больше не
буду. Плевал я...
И тут Хаттаб на!.. русском:
- Слюшай... Магарамкентский РЭВЭДЭ нам ни
помогает.
Сколько до этого общался, не знал, что он по-русски
понимает:
- Хаттаб, мы тебе постоянно помогаем. Просил араба
освободить - освободили, машину перегнать - перегнали, Саламбека за кордон
переправили.
Что ещё должны? Открыто воевать на твоей стороне? Хоть лопни, не сможем...
Всё
для тебя делали. А ты обещал мне парня - не нашёл: "Завтра да завтра".
- Слюшай, не горячись... На Востоке так нельзя! Так в
гостях не разговаривают... - глянул на часы, - О! Время намаз творить.
Подъехали к дому. Бородач-нукер* меня
подталкивает:
- Пошли!
- Я не умею.
- Нужно.
- Ле, я ж тебе русским языком говорю: не умею. Когда
наклоняться, что говорить...
- Нет, надо делать. Хаттаб
обидится.
- Пусть хоть трижды обижается!
- Твой начальник был, делал намаз.
- Пускай.
Хаттаб опять подключается:
- Слюшай, так нельзя... Мы мусульмане, должны соблюдать
Коран. Молиться не будешь, я вам не помогу.
- Хаттаб, наш лейтенант и читает Коран, и всё
соблюдает. А я... слово даю: вытащи его, начну намаз совершать для себя.
Клянусь.
Ничего не ответил, ушёл в дом.
Охрана зашипела:
- Что хозяин велит - делай.
- Нет.
После молитвы Хаттаб подвёл меня к
машине.
- Смотри мой КАМАЗ, ни одной
царапины...
- Ле, Хаттаб, у тебя сотни КАМАЗов. Может, к блокпосту
на
другом приезжали?
- Не мои люди были... Назови командира - силой
отберу.
Сила у Хаттаба действительно была. И ещё была какая-то
непонятная влиятельная рука. Хаттаб сам удивлялся:
- Раз попали в окружение. Ну, такое плотное. Блокировали
нас
русские и сидят, не наступают, не обстреливают... С темнотой отправляю людей
в
разведку. Возвращаются: "Хаттаб, беда! Птичка не вылетит! Пропали мы,
пропали
гуртом..." Уже поклоны били Аллаху: "Вай, конец пришёл". Ночь
молились. На
рассвете разведка докладывает: "Нет никого". "Как нет?" "Так,
нет".
Скрытно прочёсываем лес: ни одного уруса, никакой техники. Разблокировали
нас и
оставили. Мы аккуратно уходим в горы, опять вооружаемся, опять нападаем. Так
было
раза три-четыре. До сих пор не знаю, кто русским команды даёт? По вашему
телевизору врут, что я наёмник. Я не наёмник. Наоборот, я свои деньги
вкладываю
сюда... Газават - священная война с неверными. Если погибну - попаду прямо в
рай!
Вот такой больной был на голову.
- Война кончилась, Хаттаб. Найди парня... клянусь:
вывезу тебя
отсюда. Никто не тронет.
Думал, хорошее предлагаю, а он:
- Слюшай, не надо меня вывозить.
- Ле, война кончилась, тебе что здесь делать?
А?!
- Здесь останусь. Будет грозненский аэропорт работать,
сам улечу
в любое время.
- Всё одно, помоги! Мы тебе
помогали!
- Помогу. А где твой Мемед-начальник? Чё трубу не
берёт?
- На работе.
- Почему сюда не сам едет, мы
договаривались.
- Тебе какая разница? Обязательно полковник
нужен?
- Мемеду, значит, не интересно.
- Ладно, скажу, приедет.
Я к начальнику:
- Поехали, парень там! Месяц томится... Хаттаб тебя
звал.
- Нет!
- Поехали, ты ведь фоткался с ним, чё
боишься?
- Сказал, не поеду.
Каждый раз при встрече Хаттаб настойчиво вспоминал про
начальника милиции. В очередной раз я вернулся из Чечни и Мамедову - вопрос
ребром:
- Собирайся!
- Нет! Он хочет меня в заложники
взять...
Имя Чёрного Араба для всех ваххабитов было свято. По
первой
его просьбе они готовы были сами отдаться, не то что приказ не выполнить. А
тут
не могут одного лейтенанта разыскать...
Поговаривали, якобы Хаттаб забирал людей в плен,
месяц-два
выдерживал, время тянул. Сам выходил на родственников, торговался: "Я
знаю,
где он. Готов помочь, конечно, не бесплатно". Ему несли щедрую мзду,
помогали.
Доил людей без конца. И своих, и чужих. Во всяком случае, главе
администрации
села Первомайское он так и заявил: "С боем освободил твоего наследника".
А сын
всё это время сидел в его зиндане*.
Если действительно так - не традиционный это ислам.
Близко
к исламу не идёт. Мой дедушка, правоверный мусульманин, учил: "Если тебя
даже
бьют, не отвечай злом на зло!"
Однажды по телевизору показали российских
ребят-контрактников.
Они боевиков убивали, уши отрезали и для коллекции - в банку со спиртом.
(Ельцин
ещё хвастливо заявил: "Наши ребята себя в обиду не дадут!") Хаттаб, на
следующий день после злополучного репортажа, отправил людей к российскому
командиру:
"Продай мне этих телезвёзд. За ценой дело не станет. Сколько хочешь?.."
Командир
назвал цену. Договорились: он отправит их завтра, как бы в поиск, по
согласованному
маршруту.
- На следующий день ждём, эти двое идут...
Надо было видеть, с каким слащавым удовольствием и
горящими
глазами Хаттаб рассказывал...
- Мы их не убили... уби-ваааа-ли.
Аллах-акбар!
И подарил мне видеокассету на
память.
Правда! Аллах велик!
Только тогда Аллах у нас с Хаттабом разный! Вера - если
умирают с именем Бога на устах, а если, прикрываясь именем Его, режут - это
обычный бандитизм! Но, как бы собака ни была погана, ей океан не
испоганить.
Горит внутри!..
Не могу молчать...
Здоровых молодых ребят, спецназовцев, командир продал. Я
в
отделе кассету показывал, наши не могли смотреть.
Приказал:
- Нет, смотрите! Чтоб знали, что творят выродки...
Жгло в груди. И не было слёз...
Я выехал на берег грозного Каспия.
Море закипало, тучи слетались, откуда невидимо, ходили
мрачной круговертью, словно боевой хоровод во время зикры*. Холодный ливень
наотмашь
хлестал землю и море. Каспий... почернел от горя!
А "молодой" из головы моей... сердца не выходил:
"Хорош
наставник... нечего сказать... Парня не уберёг!" Мысль эта нестерпимо
терзала, мучила с каждым днём сильней и сильней: "Он-то и есть мне
настоящий
брат, истинный кунак. И вот сейчас мой кунак... в руках головорезов".
Временами сознание норовило спрятаться от повседневности... Я вспоминал
задушевные откровения лейтенанта: он всё мечтал сад возродить заброшенный...
отцовский... У него крошечная дочурка, жена скоро второго должна родить. Был
у
них. Как мог, морально-материально поддержал...
Они-то молодцы... Ллле-е! А что делать мне?.. Мне-то...
что
делать?!!
Не отдавая себе отчёта, с какой целью, поехал вечером в
родное село. Ноги сами вели... Гладкие каменистые ступени указывали путь.
Тесная улочка побежала вверх, изогнулась, пропала во мраке и снова, по ту
сторону мечети, вынырнула на жёлтую луну.
Вот и низкая тёмная сакля алима*...
Абусаид-Хаджи...
***
...Ночные звёзды гасли, зарождался новый день.
С минарета муэдзин* пропел азан* к молитве. Начальник
УГРО
вышел в сад, совершил омовение, поднялся на глинобитную крышу родительской
сакли, расстелил старый дедовский коврик и впервые опустился на колени.
Закрыл глаза.
Земное отступило. Он остался наедине с Аллахом. Никогда прежде не доводилось
ему читать Коран. Не хватало свободного времени, знаний... а скорее -
внутренней потребности. Не знал ни одной суры и сейчас лишь исступлённо, как
клятву, повторял:
- Бисмиллахи рахмани рахим... Во имя аллаха милостивого
и
милосердного!
В мозгу его, слово за словом, пульсировало услышанное
ночью
от алима: "Человеку без веры холодно... Зажги в душе огонь и согрей им
своего
кунака". Снова и снова всплывали в сознании герои старинной легенды,
поведанной мудрым аксакалом:
- Был у хунзахского хана заведён для пленников коварный
метод расправы. Он приказывал раздеть непокорного, нагим отправлял на
скалистую
вершину и там оставлял на всю долгую ночь. Холод, вьюга, ветер злючий
налетали
на одинокого беззащитного человека, обрекая на мучительную верную смерть.
"А
тот преступник, - ядовито усмехался хан, - который увидит восход солнца,
получит в награду свободу".
И жили в те далёкие времена два мужественных юноши. Одна
судьба была у них, и они, как левое и правое крыло орла, неразлучно парили
над
жизнью. Не было во всей округе горцев более преданных священной дружбе. И
когда
один из кунаков стал жертвою хана, когда стражники сорвали с него одежду и
повели крутой узкой тропой к месту казни, другой крикнул ему вслед:
"Держись,
друг! Обязательно держись! Я на соседней вершине разожгу костёр, он согреет
тебя!"
Юноша замерзал на ледяной скале, прощаясь с родным
аулом,
нечем было ему укрыться от злой стужи, и вдруг сквозь чёрную тьму увидел он
далёкий огонь. Жар от него дотянулся до иззябшего тела, до его замерзающей
души
и согрел. Всю ночь до самого рассвета, не на миг не погаснув, горел костёр
дружбы.
Утром изумлённый... смирившийся хан освободил стойкого
горца...
Пусть вспыхнет в сердце твоём нур-джан - свет души,
пусть
освещает тебе путь нур-эд-дин - свет веры. Зажги пламя в душе и согрей им
своего кунака.
*
Я спешил согреть... не успел.
Мы ещё целый месяц искали парня. Без сна, без роздыха. С
его братом ездили. Пусто. А потом один чеченец мне шепнул:
- Его сразу, на второй день взорвали... Хаттаб
приказал.
- Как взорвали?..
- Под утро скончался раненый - племянник полевого
командира. Вашего привязали к дереву, сорвали чеку и - гранату в карман...
Уфф-фуууу... Вот так... Но мы... мы слово своё
скажем...
Сердце дагестанца
закалили, как амузгинский клинок.
К девяносто девятому году, благодаря "воспитанию"
Хаттаба, и я, и работники нашего отдела милиции стали... сильно другими. Мы
уже
не считали отморозков, которые с оружием в руках вламывались в наши дома,
братьями. И оказалось, национальность здесь ни при чём. Когда в западной и
центральной части Дагестана радикалы подняли ваххабисткий мятеж - народ их
не
поддержал. А чеченских сепаратистов, вторгшихся на землю узденей,
разгромили.
Мятежники ослушались легендарного Шамиля, который завещал потомкам: "Быть
верноподданными царям России и полезными слугами новому нашему
отечеству".
Воля народов сильнее оружия.
Земле нужен мир.
В тех жарких боях вместе с жителями Дагестана бок о бок
сражались и мирные чеченцы, и русские... и Аллах! Потому победили. Тогда я
усвоил для себя, что Дагестан и Чечня - тоже Россия. И этот урок географии я
не
забуду никогда.
Аллах-акбар!
село
Гамиях, Новолакский район,
Республика
Дагестан, 2010 год
Словарь:
хабар - рассказ, молва, слух;
ёк - нет;
якши - нареч. татарск. вост. ладно,
хорошо;
ясыри - пленные;
гяур - неверные, кафиры (араб.
аль-кяфиру́н) . понятие в исламе для обозначения неверующих в Единого
Бога
и посланническую миссию хотя бы одного из пророков
ислама;
уздень - зависящий только от себя,
собой
живущий (татарск.);
зикр - боевой общинный хоровод,
составляющая часть исламского молитвенного обряда;
"Обезьянник" . спецприёмник или
изолятор временного содержания;
Аллах-акбар! - Аллах
велик;
алим - (араб.) высокообразованный,
обладающий большими знаниями, ученый;
нукер - военный
слуга;
аза́н (араб. ) - в
исламе призыв к молитве;
муэдзин - читающий
азан;
ЧРИ - Чеченская Республика
Ичкерия;
Зиндан (персидск. - "тюрьма") -
традиционная подземная тюрьма-темница в средней Азии.
|
Проголосуйте за это произведение |
Голосовал. Кстати, у Александра Волковича сегодня день рождения.
|
|
|
|
