Алексей КАЗОВСКИЙ

 

Простая новейшая история

 

Приказ начальства был краток, категоричен, и обсуждению не подлежал: электростанцию нужно пустить в работу через три дня. И точка.

Илья закончил разговор и смог наконец-то прихлопнуть рубинового, словно спелая клюква, комара, присосавшегося с тыльной стороны ладони. Выключил спутниковый телефон, сложил антенну и упрятал трубку в нагрудный карман энцефалитки. Потом закурил папиросу, пытаясь клубами едкого дыма отогнать безжалостных кровопийц, звеньями реющих над головой.

-- Чего говорят? -- поинтересовался Валера, мастер электриков.

Сидящий рядом с ним на лавке Флюр Тимерханов -- "хитрый татарин", как окрестил его про себя Илья еще при первой встрече в Сургуте, -- тоже со вниманием ждал ответа.

-- На тридцать первое мая назначена торжественная забурка скважины. Дата утверждена на самом верху. Прилетит наш "родной" президент компании со свитой, областные и районные власти, пресса. Так что с монтажом и наладкой нужно срочно закругляться и включать электроэнергию на буровую. Управимся за три дня?

Вопрос был адресован Тимерханову, на что тот мелко закивал круглой головой и тут же приложил ладонь горстью к уху.

-- Вертолет стрекочет, слышишь? -- улыбнулся Флюр щелястыми глазами. -- Там немец сидит, специалист. Так что не беспокойся, дорогой, у меня все по графику. Поеду, встречу его.

Он поднялся на ноги и запрыгнул в салон притормозившего рядом вахтового "Урала", что каждый раз отправлялся к прибывающему авиарейсу. От временного поселка из двух десятков вагончиков до вертолетки и было-то всего метров двести, но пешком их не одолеть. Липкая глиняная каша дорожного полотна точно без сапог оставит, а в сторону не шагнешь, -- болото.

-- Что-то не нравится мне веселость Тимерханова, -- сказал Илья, провожая взглядом автобус, на полколеса утонувший в грязи. -- Сам дизель собран, а вот по системе управления -- еще и конь не валялся. Импортная техника порядок любит, тут ломом и "какой-то матерью" не обойдешься.

-- Ничего, -- беспечно промолвил Валера, обмахиваясь березовой веткой. -- Надо будет, в ручном режиме пустим, закрутится как миленький.

Над острыми вершинами елей проявилась оранжевая стрекоза. "Ми-8" сделал небольшой круг и завис над бетонными плитами, как бы раздумывая -- садиться, не садиться. Потом, решившись, быстро прижался к площадке. Вокруг тут же засуетились люди, выгружая из распахнутого "брюха" попутные железки и сгибаясь невольно под бешеным ветром от крутящегося винта. Управились за пять минут. Вертолет подпрыгнул и стремительно ушел под острым углом вверх. "Урал" поплыл обратно.

Первым из двери автобуса мячиком выскочил Флюр, за ним на дощатый тротуар спустился немец, лет тридцати на вид, а следом выбрались человек пять рабочих-вахтовиков. Илья с Валерой переглянулись, пряча мелькнувшее в глазах веселое удивление. Колоритная фигура иностранного спеца заметно выделялась в толпе соотечественников: бритая загорелая голова, широкоскулое лицо с прямым носом, безгубым ртом и ёжистым островком рыжей бородки, голубые глаза под пшеничными бровями, золотая серьга в ухе, джинсовые шорты и рубашка без рукавов, цветные татуировки на голых накачанных предплечьях, адидасовские кроссовки, -- вот такое чудо нарисовалось вдруг посреди сибирской тайги.

-- Истинный ариец, -- обалдело шепнул Валера. -- Железного креста на шее только не хватает.

Илья молча поднялся с лавки, бросил окурок в ведро. Иностранец поставил у ног объемистый чемодан и спортивную сумку и окинул настороженным взглядом окружающих людей.

-- Пауль Мюллер, инженер-наладчик фирмы "MAN", -- представил его Тимерханов и назвал по-английски должности и имена встречающих.

-- Хай! -- на американский манер поприветствовал их немец, протягивая руку.

-- Ну, что я говорил? Гитлер капут, -- тихо пробормотал Валера за спиной Ильи, и тот чуть не покатился со смеху, от неожиданности едва не сорвав "дипломатический протокол".

Смущенно ответив на рукопожатие Пауля, который не расслышал, или сделал вид, что не расслышал реплику, Илья отошел в сторону, а Флюр быстренько подхватил вещи и повел гостя в свои "апартаменты".

-- Валера, ты бы держал язык за зубами, -- попытался рассердиться Илья, и, не дожидаясь ответа, потащил товарища за рукав в вагон.

Валера переминался в тамбуре с ноги на ногу, давясь от смеха и ожидая продолжения нахлобучки, но Илья, захлопнув накрепко дверь, расхохотался во все горло, утирая навернувшиеся слезы. Отдышавшись кое-как, они снова вышли на улицу и пошагали в столовую.

Там уже Тимерханов потчевал ужином бритоголового Пауля, с опаской разглядывающего содержимое тарелки и видавший виды алюминиевый "инструмент". Повариха  суетилась у плиты с разносолами для заморского пришельца. Илья с Валерой сметали быстренько по второму с компотом и ретировались за дверь, опасаясь снова чего-нибудь отчебучить ненароком.

У вагончика остановились под раскачивающимся светильником. К вечеру разгулялся холодный ветер, сдул комариную братию с открытого пространства, и можно было спокойно подышать чистым таежным воздухом, не отмахиваясь поминутно от назойливого гнуса.

Заря растеклась по горизонту багровыми сполохами. Яркий месяц заступил на вахту, а вслед за ним на чернеющем небе, в разрывах туч, проявился ковшик Большой Медведицы. Нефтепромысловая стройплощадка замерла на ночь, угомонилась колесная и гусеничная техника, и поселок притих, отдыхая от ежедневных производственных забот. Издали доносился только стрекот малой дизельной электростанции.

Дверь столовой отворилась и в квадрате желтого света показались фигуры Тимерханова и немца. Под их ногами плясало круглое пятно фонарика. Флюр проводил гостя до будки туалета, а сам подошел к ожидающим его напарникам.

-- Ну как фриц, отужинал? Не привередничал? -- поинтересовался Илья.

-- Сметал все за милую душу, -- ответил Флюр. -- Голодный с дороги, пить только ничего не стал. Иностранцы нашу воду не жалуют, в контракте отдельным пунктом прописано. Так я ему припас ящик минералки и "Миллера" две упаковки.

-- "Миллер" для Мюллера... оригинально! Как же тебя с пивом на промысел пустили?

-- Объяснил Макарычу, что немцу пиво по штату положено, разрешил под честное слово. Ему еще и вагон отдельный надо было отвести, но такой роскоши у меня нету.

-- А вы заметили, что на него ни один комар не сел, пока он с нами здоровкался? -- вспомнил невзначай Валера.

-- Точно! -- кивнул Илья. -- Видно, намазался какой-то своей импортной дрянью.

-- Да нет. У него в кармане приборчик специальный ультразвуковой, москитов отгоняет.

-- Вот буржуи! -- присвистнул Валера. -- Изгаляются, как хотят.

В это время вдали засверкал луч фонарика, и из темноты вынырнул Пауль, в полголоса бормоча что-то себе под нос.

-- Что такое, что случилось, дорогой? -- забеспокоился Тимерханов, потом спохватился и спросил то же самое по-английски, правда, уже без "дорогого".

Пауль отрывисто и многословно ответил, с возмущением размахивая руками. В его невразумительной речи пару раз мелькнуло слово "ватерклозет".

-- Говорит, больше у нас есть не будет вообще, -- перевел Флюр. -- Чтоб в туалет не ходить.

И, не дожидаясь комментариев, опять скоренько увлек под руку раздосадованного немца, обернувшись напоследок:

-- До завтра. Я ему сейчас пивка налью, успокоится. Пока.

-- Спокойной ночи!  -- пожелал им в спины Илья.

-- Эк его заколбасило, беднягу! Не глянулся, значит, наш сортир херу Мюллеру, -- сказал Валера и длинно сплюнул в блестящую грязь у кромки тротуара.

-- Я думаю, это не последнее его огорчение, -- подытожил разговор Илья, поднимаясь по лесенке в вагончик. -- Как бы "железная воля" ему боком не вышла, один земляк уже поплатился...

 

Наутро Илья подскочил раньше всех, безжалостно растолкал Валеру и двоих соседей-электриков, поставил чайник на плитку и от души умылся по пояс под рукомойником. Завтракали сухарями с крепким чаем, неторопливо и молча, глядя сквозь мокрые стекла на улицу. За окном было серо, скучно. С низкого неба сеяла водяная пыль, напитывая и без того сырую почву. Выходить совершенно не хотелось, но работа все равно зудела внутри, заставляла шевелиться, и через десять минут домик на колесах опустел.

После короткой планерки в прорабской рабочий люд разъехался по объектам. Первыми отправились лесорубы на лязгающем ГТТ, рубить просеку для линий электропередачи. За ними на вахтовке укатили строители на площадку насосной станции, откуда уже по лесу докатывалось отрывистое буханье сваебоя. Сварщики уехали вдоль трассы нефтепровода на двух тракторах-трубоукладчиках. Только электрикам и дизелистам было ближе всех до рабочего места -- всего двести метров прямиком через широкий, покрытый жидкой глиной полигон, где на бревенчатых выкладках громоздились стройматериалы и нефтяное оборудование.

Деревянный тротуар обрывался сразу за крайним в ряду вагоном, и на последнем его трапе нерешительно топтался Пауль Мюллер в джинсовом комбинезоне и фирменных бело-синих кроссовках. Рядом бестолково суетился Тимерханов, решая, видимо, сложную задачу: то ли отдать немцу свои сапоги, то ли прокатить его на закорках.

Валера с первого взгляда просек ситуацию, вернулся и прихватил из бригадирского запаса новенькие болотники. Немец тут же воспрянул духом, переобулся, и Флюр облегченно успокоился и вернул на физиономию всегдашний независимо-хитрый вид. Цепочкой добрели до отсыпанной песком, утрамбованной площадки электростанции, очистили сапоги от налипшей грязи и принялись за дела.

Тимерханов проводил Пауля в операторную, помог распаковать наладочную аппаратуру и, сделав важное озабоченное лицо, удалился обратно в поселок. Пока электрики разделывали кабельные муфты, Илья с Валерой подключили компрессор и занялись с дизелистом накачкой воздуха в пусковые баллоны. Флюр вернулся через полчаса и принялся ответственно нарезать круги вокруг контейнера электростанции, останавливаясь иногда у раскрытых нараспашку дверей и вставляя в работу других ценные замечания. Илья, освободившись, вышел к нему, перекурить и уточнить все-таки программу действий на ближайшие дни.

-- Сколько немцу нужно времени на наладку? -- спросил он.

-- Мне кажется, два дня хватит, не больше, -- заюлил Флюр, -- а, вообще-то, лучше у него самого спросить.

-- Так что ж ты не спросил до сих пор? Это же твой подрядчик. В контракте у вас что прописано?

-- Это наш контракт, он вас не касается.

-- Как это не касается, если наши планы на него завязаны?! -- Илья немного рассердился. -- Хорошо, у тебя по договору срок ввода станции в эксплуатацию -- первое июня. Как же ты собираешься его выполнять, если не знаешь сколько времени нужно на наладочные работы?

-- В договоре и форс-мажор предусмотрен. Записано черным по белому: "За форс-мажорные обстоятельства, к которым относятся и любые действия правительственных структур, препятствующие исполнению договора, подрядчик ответственности не несет", -- процитировал Флюр и поджал губы. --  Спец должен был еще неделю назад прилететь, да визу ему выдали поздно. У меня все документы есть. А вообще, станция к работе готова. Запустим когда надо, даже если не успеет он -- потом доделает, после комиссии.

-- Что-то ты темнишь, это меня не устраивает, -- отрезал Илья. -- Останавливать станцию никто не даст, когда бурежка начнется. Пошли к Мюллеру.

Пауль расположился на табуретке с электронной аппаратурой на коленях перед распахнутыми шкафами управления, бегал пальцами по тумблерам, нырял периодически с головой в опутанную проводниками металлическую утробу, перецеплял клеммы. Илья не решился отвлечь его сразу, остановился за спиной, наблюдая, Тимерханов рядом.

Постепенно в операторную подтянулись один за другим электрики и дизелисты, собираясь на обед. Столпились вокруг немца, смотрели во все глаза за его манипуляциями. Он терпел минут двадцать, потом не выдержал, обернулся, затараторил что-то укоризненно.

-- Спрашивает, нет ли у вас какой-нибудь другой работы? -- с подковыркой перевел Флюр, пряча ухмылку меж пухлых век.

Илья покраснел за всех, без лишних слов вышел за дверь. Вот уж действительно, -- встали, как бараны, словно папуасы дикие, уставились на человека за делом. Позор.

На улице начал накрапывать мелкий дождик. Илья остыл, закурил сигарету, провожая глазами рабочих, направившихся в поселок через полигон. Тимерханов невозмутимо курил рядом, поглядывая на часы.

-- Чего он обедать не идет? -- спросил Илья спокойно.

-- Сказал же, не будет больше есть, -- с готовностью откликнулся Флюр. -- Пошли, покушаем, а то не достанется нам.

-- Достанется, не переживай, -- Илья затоптал окурок. -- Вечером поговорим, уточнимся.

После обеда вернулись к станции, проверили еще раз воздушную систему, и Флюр собственноручно запустил дизель на холостых оборотах. Полуторамегаваттная машина, величиной с добрый тепловоз, плавно пошла в ход, выбросив из глушителей на крыше контейнера черные клубы дыма. Тяжелый гул затопил окружающее пространство и согнал с ближних деревьев вездесущее воронье. Илья наблюдал за пробным пуском снаружи, ощущая через ноги вибрирующую мощь техники.

В это время к площадке подъехала еще одна тарахтелка -- ГТТ, развернулась на месте, и из люка грузно выбрался Макарыч -- начальник нефтяной стройки. Он весело глянул на Илью, сказал что-то, но вблизи рычащего монстра его голоса совершенно не было слышно. Отошли в сторону, за угол операторной.

-- Неужели закончили?! -- прокричал Макарыч в ухо Илье.

Тот отрицательно помотал головой, заорал в ответ:

-- Только пробуем. Немец разбирается с автоматикой. Надеюсь, вечером скажет, когда закончит наладку.

Внезапная тишина оголила его крик, разом оглушив обоих. Дизель остановился. Из контейнера вышел Флюр, довольно потирая руки, поздоровался с начальником.

-- А то буровики уже устали ваньку валять, -- по инерции громко проговорил Макарыч. -- Закругляйтесь скорее. Вся страна на вас смотрит.

-- Сделаем, -- Тимерханов подобострастно улыбнулся.

-- Ладно, я поехал на нефтепровод, посмотрю, как там дела идут. Бывайте.

Макарыч кивнул на прощанье, взобрался на гусеницу, с нее нырнул в кабину, и вездеход укатил дальше, разбрасывая с траков комья липкой грязи.

В дверях операторной появился Пауль, подошел, хмуро взглянув на Илью. Проговорил что-то быстро Тимерханову. Илья прислушался, собирая в памяти школьные осколки английского языка, разобрал, что немец говорит об окончании работы на сегодня, и удивленно посмотрел на Флюра.

-- Все. Рабочий день закончен, -- подтвердил Тимерханов. -- У них с этим строго -- восемь часов отпахал, и в люлю.

-- Спроси, пожалуйста, сколько дней он будет упражняться.

Пауль выслушал вопрос и ответил коротко:

-- Неделю.

Илья не поверил свои ушам, вскинул брови.

-- И что он собирается делать столько времени?!

-- Говорит, нужно строго по программе обмерить датчики параметров дизеля, а их около полусотни по всем системам. На это запланировано тридцать часов, плюс десять для наладки программы управления.

-- Ясно, пять дней. Для чего еще два?

-- Послезавтра суббота, уикенд начинается.

Илья чуть не заматерился, проглотил готовые сорваться с языка слова.

-- Он что, на курорт приехал?! Или ему нравится в тайге комаров кормить? Это можешь не переводить. Скажи, что нужно все сделать за два дня, сегодня и завтра.

Проговорил и понял вдогонку, что сморозил на взгляд иностранца полнейшую чушь, но, не желая принимать очевидное, продолжил:

-- Сам помогу и людей поставлю в три смены, пусть только покажет, что и как делать. Работа, наверняка, типовая. Переводи.

Пауль выслушал Флюра, округлил глаза, уставившись на Илью, потом заговорил назидательным тоном, словно с бестолковым учеником.

-- Это его работа. Только он может ее сделать, по-другому никак нельзя, -- перевел Тимерханов.

-- Он какой немец, западный, наверное? -- спросил Илья.

Флюр удивился сначала, потом сообразил, захихикал тихонько. Пауль непонимающе переводил взгляд с одного на другого собеседника.

Эх, немец, немец, не знаешь ты, что такое Дата в нашей стране. Уж давно канула в небытие Советская власть, а привычка ставить задачи к намеченной дате осталась у нынешних капиталистов, бывших комсомольских вожаков. Что с того, что по плану, утвержденному еще по осени в прошлом году, забурка первой скважины намечена была на первое июля. Лишний месяц сулит хозяевам дополнительную прибыль, и немалую, и этим все сказано.

-- Ладно, пусть идет отдыхать, -- махнул рукой Илья. -- Отвечать нам с тобой придется.

-- Мне отвечать не за что, -- вскинулся Тимерханов. -- Я все по договору выполняю.

-- Молодец, Флюр Тимерханович! Ваша позиция мне понятна. Послезавтра меня в другую поставят, -- невесело пошутил Илья, примирившись с неизбежным. -- Чего он хмурый такой? Может, все-таки поест?

Флюр перевел вопрос. Пауль отрицательно мотнул головой, потом вынул из кармана мобильник, посмотрел на дисплей и в полнейшем расстройстве затараторил отрывисто.

-- Ему позвонить нужно домой, девушке своей, а связи нет, -- пояснил Тимерханов.

-- Конечно, отсюда до ближайшего сотового терминала двести километров, -- сказал Илья и улыбнулся пришедшей вдруг в голову мысли. --  А спроси-ка у него, если я сейчас его с Германией соединю, наладит станцию за два дня?!

Выслушав информацию и вопрос, Пауль скептически посмотрел на Илью, произнес несколько слов.

-- Чудес не бывает, ни в первом, ни во втором случае, -- так же недоверчиво сказал Флюр.

-- Это у них чудес не бывает, поэтому и живут так скучно, по расписанию. Пусть номер напишет.

Илья протянул записную книжку и карандаш, вытащил спутниковый телефон и набрал номер своего сослуживца, начальника отдела связи, находящегося за тысячу километров от месторождения, в маленьком ямальском городке. Тот по счастью оказался на рабочем месте, ответил сразу.

-- Привет, Александр Палыч! Скажи быстро, у тебя есть международный выход, можешь с Германией меня соединить?

-- Без вопросов, говори номер.

Надиктовав другу строчку цифр и название города, Илья переждал с минуту и, услышав гудок вызова, протянул трубку Паулю. По ходу разговора смурное лицо немца оттаяло, в глазах заиграла счастливая улыбка, и из неприступного "наци" он разом превратился в обычного нормального человека. Илья с Флюром наблюдали беседу, невольно вслушиваясь в отрывистую речь и не понимая ни слова.

Пауль договорил, отнял тяжелую болванку телефона от уха и вернул Илье. Обуревавшие его чувства все еще просились на люди, и он, весело и длинно восклицая по-английски, поведал свою историю.

Оказалось, он постоянно мотается в командировки по всему свету. Две недели назад вернулся из Африки, где налаживал в Конго очередную станцию из трех дизель-генераторов. Торчал там почти месяц, пока отыскал все хомуты, что натворили местные строители. Под конец срока герл-френд сообщила ему о пожаре -- она забыла включенный утюг и умудрилась спалить в доме пару комнат. Кое-как разобрался Пауль с пожарными, со страховщиками, начал ремонт, а тут уже в Россию пора. Оставил ремонтников на подружку, да ее саму контролировать каждый день надо, вот и переживал.

-- Сколько лет ей?

-- Девятнадцать.

Илья хмыкнул. Пауль выговорился, приложил руку козырьком ко лбу, вытянулся во фрунт и отчеканил еще несколько слов.

-- Готов продолжить работу, господин начальник, но за два дня все равно уложиться не смогу, -- перевел Тимерханов.

-- Успокойся, делай все как положено, только без выходных. Третьего числа электростанция должна быть в работе. Йес?

-- О-кей! -- последовал ответ.

Илья бросил взгляд на часы. Пора было выходить на связь с главным энергетиком. Разговор получился жарким, но ситуацию никоим образом, конечно, не изменил.

 

Тридцать первого монтажные работы на нефтепромысле были приостановлены, только Пауль, несмотря на уикенд, в очередной раз мужественно миновал столовую и пошлепал через полигон к электростанции. Митинг был назначен в буровой бригаде, за десять километров от поселка строителей. Всех работников заставили переодеться в новую фирменную робу компании и в несколько заходов перевезли на ГТТ по незаконченной, утопающей в болоте дорожной гати.

Тимерханов остался с Паулем, опасаясь бросать его одного, а скорее, чтобы не объясняться на пару с Ильей с московскими "шишками". Илья укатил первым рейсом, на который ушел почти час времени даже для гусеничного вездехода, и переговорил с глазу на глаз с буровым мастером, потом с Макарычем. Официально поставил их перед фактом, так сказать, хотя о том, что "большой" энергии вовремя не будет, все уже и так знали, благодаря "слуховому телеграфу".

В ожидании высоких гостей рабочий люд толпился в специально оборудованном курительном месте -- лавочка квадратом, посреди настоящая урна, рядом щит пожарный красный. Илья прошелся по буровицкому поселку, подивился на шик и блеск, наведенный в честь праздника. Мимо вертолетной площадки дошел до буровой установки, не замарав сапог, по ровненько уложенным бетонным плитам. И буровая, видавшая северные виды уже лет с десяток, выкрашена была свежей рыжевато-коричневой краской, что придало ей заслуженный пионерский облик. Недалеко стрекотал аварийный дизель-генератор, двухсотка, на который, да на незнание технических тонкостей  сторонними гостями, и был весь расчет Ильи.

Первый вертолет приземлился в одиннадцатом часу. Из него под мелкий дождик ступил вице-президент компании, высокий грузный человек, в недавнем прошлом "матерый" нефтяник-производственник. За ним выдвинулся из салона генеральный директор добывающего объединения, ростом подстать вице-президенту, но более поджарый. Следом посыпались приглашенные: районный начальник, руководство нефтеперерабатывающего завода, представители духовенства и корреспонденты.

Последние тут же забегали между вагончиками, устанавливая аппаратуру, остальные просто столпились на входе в поселок, а нефтяные боссы, в сопровождении Макарыча и бурового мастера, прошествовали в культбудку. Макарыч на входе обернулся, высмотрел Илью и махнул ему рукой. Тот подошел, вздохнул глубоко и поднялся по лестнице в вагон.

Мастер усадил прибывших за стол, налил чаю две чашки, пододвинул вазочку с домашним вареньем. Они не возражали.

-- Рассказывай быстро, почему до сих пор нет электричества для работы буровой? -- генеральный говорил отрывисто и жестко, уперевшись зрачками в лицо Ильи.

Ему и без того все было известно, в тот же день, как Илья доложил своему руководству. Если бы не знал он ежедневно и ежечасно всего, что творится на каждом из нефтепромыслов, раскиданных по Ямалу и по трем соседним областям на тысячи километров, не был бы "генералом". Вопрос был задан для вице-президента.

Илья мысленно расправил плечи и кратко изложил ситуацию.

-- Если можно работать в ручном режиме, почему не запускаешь станцию?

-- Во-первых, немцы снимут гарантию. Во-вторых, без автоматики можем получить аварию. Тогда станем надолго. Я считаю, этого делать нельзя.

-- Когда закончишь наладку?

-- Второго июня, если не вылезут какие-нибудь неисправности.

Больше вопросов не было. Вице-президент отставил чашку, сказал веско:

-- (Всем) Хорошо. Самому я доложу сам. Остальным знать не нужно. Проведем мероприятие, как запланировали. (Буровому мастеру) Инструмент сгоняешь вверх-вниз на аварийном приводе. Хоть медленно, но для прессы и телевизионщиков сойдет. (Илье) С подрядчиков не слезай. Если третьего числа...

Он остановился, не договорил.

-- Мы так и собирались сделать, -- брякнул Илья и прикусил язык.

Вице-президент даже бровью не шевельнул в его сторону, выдержал паузу, давая понять -- приказ отдан, и комментарии к нему не требуются. Зато генеральный окатил работника взглядом, в котором ясно читалось: "Если б мог, убил бы! Уйди прочь!" Илья не отвел глаз, но все же смешался, отступил назад к тамбуру и скользнул за дверь.

Ветер разорвал полотно низкой облачности на лоскутья, освободил солнце, и воздух сразу же начал пить тепло его лучей, впитывая заодно сырое дыхание окружающих болот и тайги. С юго-запада донесся рокот приближающегося второго вертолета. Скоро он показался над деревьями, облетел вокруг буровой и мягко сел на бетонные плиты. К нему уже спешили вышедшие следом за Ильей из культбудки большие начальники.

Последующая сцена почти скопировала предыдущий показательный выход руководства, только на уровень выше. Из открывшегося люка выплыл коротенький толстый человечек и, мудро глядя вдаль, поверх голов встречающих, неспешно спустился короткими ножками по трапу. Это был Сам президент компании, ни бельмеса не понимающий в нефтедобыче, но, тем не менее, -- первый наместник нефтяного магната на бренной российской земле. Рядом с ним остановился и заученным жестом поприветствовал народ областной губернатор.

Нет, конечно, они держались непринужденно и, как казалось окружающим, вполне по-свойски. Но в каждом жесте, в каждом движении, взгляде, в выражениях лиц сквозила ВЛАСТЬ. Власть больших денег. Куда там главе районной администрации или настоятелю периферийной церкви, что топтались на промозглом ветерке вместе с "четвертой властью". Даже личности вице-президента и генерального тут же поблекли и измельчали ростом в присутствии особ неизмеримо более умных, дальновидных, и абсолютно независимых. Они несли себя выше  всех и каждого -- это были хозяева.

-- Такие люди... и без охраны?! -- Валера присвистнул.

-- Кого им здесь бояться? -- хмыкнул Илья.

Макарыч, пока боссы благосклонно отвечали на первые вопросы корреспондентов, расставил людей шеренгами по периметру поселка, лицом к дощатому возвышению в центре. Первые лица прошествовали к трибуне. Президент поднялся к микрофонам, оказавшись теперь на самом деле заметно выше окружающих, интимно улыбнулся и заговорил:

-- Здравствуйте, дорогие... товарищи! Я приветствую вас от лица акционеров и работников московского офиса компании и выражаю сердечную благодарность за ваш самоотверженный труд, результатом которого является сегодняшнее грандиозное событие -- начало промышленной разработки нового месторождения! -- докладчик расцветал по ходу речи, заиграли, видно, в жилах старые дрожжи, алым румянцем выступив на его гладких щеках. -- Нефть, которая потечет скоро по трубам из недр земли, наполнит свежей струей налогов водоемы областного и районного бюджетов этого забытого бо..., -- притормозил на секунду, глянул мельком на батюшку, -- ...раньше уголка сибирской земли, и дадут новый толчок к повышению благосостояния народа! И это делаете вы, это ваши руки созидают неутомимым трудом финансовую мощь и независимость нашей страны! Это ваши сердца бьются в унисон и своим слаженным хором зовут нас к новым производственным победам и свершениям!..

-- Может, под конец споем "Наш паровоз..."? -- прошептал Валера, сохраняя на лице одухотворенное льющейся речью, стремительное выражение.

Дальше Илья уже не мог слушать. Он десять раз пожалел, что так неудачно встал в первый ряд митингующих. Хорошо еще, что далеко от "высокой трибуны". Потихоньку, короткими шажками отступил назад, протиснулся между людьми и, завернув за угол ближайшего вагона, столкнулся нос к носу с вице-президентом. Тот со скучающим видом потягивал сигарету, скользнул пустым взглядом по лицу Ильи и отвернулся в сторону.

Илья машинально вытянул папиросу, но, спохватившись, спрятал обратно в карман. "Что позволено Юпитеру..." Стоять же просто так возле начальства было совершенно ни к чему, и он вернулся в толпу.

Президент наконец-то добрался до концовки своего выступления, получил дежурную порцию аплодисментов и уступил место губернатору. Областной хозяин тоже знал толк в напыщенном словоблудии, зарядил на двадцать минут, словно беспросветный осенний дождь. Слова барабанили в уши присутствующих, и пенными пузырьками стекали мимо, на землю. Жидкие хлопки поблагодарили выступающего за доставленное удовольствие, среди первых лиц произошло некоторое замешательство -- потеряли вице-президента, но он тут же "нашелся", вывернув из-за вагончика, и пригласил всех пройти к буровой установке. Руководство и приглашенные кучкой вышагивали впереди, остальные потянулись следом, чуть в отрыве.

У приемных мостков, уложенных серыми пачками бурильных труб, толпа демократично смешалась и слово предоставили святому отцу. Он выступил на несколько шагов вперед, повернулся усталым лицом к буровой и начал читать негромко молитву. Дьякон сбоку, за спиной его, держал в руках кропильницу, слушал внимательно. Илья оказался совсем близко и смог рассмотреть их кроткие, в годах уже, фигуры в затертых стареньких ризах, седые беззащитные виски, смиренные лица. И накатила вдруг на сердце ему такая бешеная тоска, а за ней стыд -- за глянцевую показушность дешевого спектакля, разыгранного новыми хозяевами жизни в угоду тщеславию своему, и замаравших им еще и священнослужителей. Курить захотелось, продрать горло крепким дымом, и Илья снова отодвинулся в задние ряды, достал папиросы и засмолил в кулак, явно нарушая все запреты.

Корреспонденты толклись вокруг, выискивая удачный ракурс, блестели глазами и объективами. Над толпой висел отвлеченный шепоток. Батюшка закончил читать, взял кропило и размашисто побрызгал на неровные металлические стены буровой. Досталось святой воды и нерадивым слушателям, что вызвало их дополнительное оживление. На место священника заступил вице-президент, коротко поздравил всех и без проволочки разбил об опорную тумбу подвешенную на веревке бутылку шампанского.

В лебедочном блоке тут де затарахтел редуктор аварийного привода, все как по команде задрали головы и проследили за таль-блоком, потянувшим вверх буровой инструмент. Это действо прилежно запечатлели телекамеры и... гости начали быстренько сворачиваться в обратный путь. К тому же комары, прибитые суточным дождем к траве в лесу, давно расчухались и навалились гурьбой на приезжую свеженину. И небо потемнело заметно, заклубилось черными комками, солнце укрылось тучами от греха подальше -- явно зрела гроза.

Местный народ потянулся в поселок, начальство со свитой приглашенных -- на посадку. Макарыч напоследок вручал каждому гостю по колбочке с полстаканом настоящей нефти, отобранной из разведочной скважины, которая и положила начало месторождению в далекие семидесятые годы, да до сих пор стояла на консервации.

Илья с Валерой отстали, медленно шли позади всех. А когда проходили мимо вертолетки, Илья вдруг встретился взглядом с президентом компании, обернувшимся как раз с трапа к высокопоставленной свите, и остановился невольно, стиснув в зубах мятый мундштук беломорины. И тут...

Президент сдвинул брови. Президент вскинул правую руку. Президент погрозил Илье указательным пальцем. Президент удалился...

Вертолет рванул вверх, после чего во второй аппарат упаковались остальные члены делегации, и он тоже благополучно скрылся в сторону заката.

-- Ну ты сподобился высочайшего знака внимания! -- восхищенно-испуганно пробормотал Валера и даже отступил, чтобы посмотреть на Илью с некоторого расстояния.

-- Хотелось бы знать, во что мне это выльется?! -- Илья покачал головой, усмехнулся невесело. -- А вообще -- чихать! Дальше Сибири не сошлют. Поехали к себе, поглядим, как там у Пауля дела.

 

На следующий день в областных СМИ появились красочные репортажи о праздничных мероприятиях, посвященных началу разработки нового нефтяного месторождения. И ни в один из них не попало сообщение о том, что ночью, во время ужасной грозы, накатившей с востока на райцентр, прямым ударом молнии разнесло в щепы купол старенькой деревянной церкви. Означало ли это странное происшествие просто слепой случай или то было наказание всем нам за предательство своей страны, никто, к сожалению, и никогда не узнает.

Только батюшка не сомневался. Отстояв воскресные сутки на коленях в поверженном храме, утер он горестные слезы утром и отправился обивать пороги столоначальников, чтоб раздобыть хоть какие-то средства на ремонт.