Рассказы
28 августа 2009

"За наших маленьких!"

Моя подруга замужем за грузином. Познакомилась она с ним, когда была еще девятиклассницей и жила с родителями в военном городке под Тбилиси. В тот день они с девчонками пришли на танцплощадку, а Дато подошел к подруге Ани и стал объясняться ей в любви. Анька стояла рядом и с интересом слушала. Он говорил словно в шутку, слегка улыбаясь, в уголке рта был виден небольшой шрам. Потом они несколько раз встречались в кинотеатре, Дато приводил своих друзей, очень вежливых застенчивых ребят. Складывалась хорошая компания, но вскоре отец Аньки отбыл к новому месту службы, в Украину, и через неделю срочно вызвал мать: решался вопрос с квартирой, почему-то нужно было ее присутствие. На месяц, до конца учебного года, Аньку оставляли одну. Подруга Галя должна была приходить ночевать, а ее мама - кормить Аньку обедами. На вокзале Дато (он вызвался провожать, два его друга тащили каждый по чемодану) просил Татьяну Ивановну не волноваться за дочь. "Аня будет под моей защитой" - торжественно пообещал он и ловко закинул оба чемодан в тамбур. Два его друга растирали онемевшие от тяжести ладони и вежливо улыбались. С вокзала они вчетвером направились в город, пошли в кафе-мороженое, потом в кино. Вечером Дато привез их с подружкой домой и остался ночевать. Он не мог допустить, чтобы "какой-то ишак влез потихоньку в окно и напугал девочек". Дато лег на диване, они в спальне родителей. Среди ночи Аньку разбудило прикосновение горячей руки. Дато стоял на коленях возле кровати и гладил ее по светлым волосам. Он шепотом уговаривал пойти с ним в гостиную, но Анька, не слушая, отворачивалась и прятала лицо в подушку, потому что он был в трусах. Что ее смущало больше, чем сама попытка соблазнить, предпринятая бессовестным "защитником". Неожиданно она вспомнила, что их квартира находится на седьмом этаже, куда никакому ишаку не добраться, и рассмеялась. От ее смеха проснулась Галя, а Дато вытянулся на полу и замер. Анька притворилась, будто смеялась во сне. Галя поворочалась и затихла, а Дато по-пластунски выполз в коридор.

Утром за завтраком Дато весело шутил, а когда Галя вышла, серьезно заявил:

- Это я тебя проверял. Ты хорошая девушка, мы будем дружить".

- Ты же на танцах Гале признавался в любви! - напомнила ему Анька.

- Нет, не Гале, а тебе. Это я смотрел на нее, а думал в это время про тебя.

- Тогда почему ты смотрел на нее, а не на меня?

Дато подумал и ответил:

- На тебя боялся смотреть.

На новом месте отец получил двухкомнатную квартиру, все было готово к приезду дочки. Десятый класс Анька закончила без троек и поступила в университет на немецкое отделение филфака (до Грузии они семь лет жили в ГДР). Сентябрь первокурсники провели в колхозе, а в октябре, возвращаясь с занятий, Анька увидела возле своего дома Дато. Он стоял прямо у подъезда, с независимым видом засунув руки в карманы модного белого плаща. Дато был похож на французского киноактера. В университете у них таких ребят не было.

- Что ты здесь делаешь? - удивилась она и засмеялась.

- Тебя жду, - ответил он. - В кино пойдем?

Родители восприняли известие о приезде тбилисского гостя без удовольствия.

- Зачем он приехал? - с подозрением спросила мать.

- А кто это такой? - удивился отец.

Пришлось сказать, что Дато был здесь в командировке и зашел передать привет от Гали.

Дато стал приезжать раз в два-три месяца, после пятого числа, когда в советских учреждениях выдавали зарплату. В том году он окончил с красным дипломом институт и пошел работать, хотя ему предлагали поступать в аспирантуру. Оказалось, что и школу он закончил с золотой медалью. Блестящие способности и успехи в учебе как-то не вязались с образом веселого шалопая, но Дато мог быть и серьезным. Анька успела узнать о нем почти все, когда мать пронюхала об их тайных встречах. Обычно Дато предупреждал ее о приезде телеграммой, которую отправлял до востребования. Он и вместо любовных писем присылал телеграммы. "Люблю. Дато", "Скучаю, скоро приеду. Дато", "Были Гиви кино, смотрели интересный фильм, скучаю, люблю. Дато", "Что ты сейчас делаешь? Целую. Дато". Она отвечала в письмах, потому что стеснялась посылать телеграммы с откровенным текстом после того, как тетка в окошке прочла вслух "Дато, Дато, Дато, Дато, Дато. Жду, целую. Аня" и недоуменно спросила, делая ударение на первом слоге:

- Что это - Дато?

- Дато! - поправила ее Анька. - Это имя.

- А-а. Ясно. А почему пять раз?

- Так надо.

- Это же в пять раз дороже, а текст один и тот же.

- Пускай.

- Зачем лишние деньги тратить?

- Да вам-то какое дело? Не вы же платить будете!

- А ты не умничай. Телеграммы грузину посылать научилась, а разговаривать со старшими не умеешь!

Анька в ярости плюнула на стекло и ушла, а тетка орала ей вслед как резаная.

Мать запретила Аньке видеться с Дато.

- Ты не знаешь, как они там относятся к женщинам. Ты будешь ему ноги мыть и воду пить. А он будет тобой помыкать. У меня в Тбилиси была подруга Мзия, помнишь? Ее муж не разрешал ей со мной в кино сходить. Один раз она губы ярко накрасила, он ее ударил.

- Дато не такой.

- Анзор тоже не сразу таким стал.

- Какой Анзор?

- Муж Мзии.

- Дато окончил школу с золотой медалью и институт с красным дипломом.

- А дядя Анзор - кандидат наук. И что с того?

В тот день, когда Дато должен был приехать, Анька оставалась дома и вызывала врача. Родители уходили на работу, вскоре после этого Дато звонил из автомата и прибегал. Когда участковая приходила, Дато прятался в другой комнате. Анька рассказывала, что у нее всю ночь была температура, сейчас голова тяжелая, в ногах слабость. Врачиха, сочувственно глядя на бледную тощую девчонку, бралась за стетоскоп, жалась от щекотки и выстукивала на спине и боках Аньки дробь холодными пальцами. Анька старалась не рассмеяться. Получив три свободных дня и диагноз ОРВИ, она могла не беспокоиться о прогулах. Обычно Дато приезжал на два полных дня, одну ночь ночевал в гостинице или на вокзале в комнате матери и ребенка. Ему там ставили раскладушку в коридоре.

Соседка спросила мамашу, кто этот симпатичный молодой человек, которого она видит с Анечкой. "Это ваш зять?" Мамаша ушла от ответа, внимательно выслушала соседку, а вечером устроила дома скандал. Она не просто потребовала от дочери обещания не встречаться с Дато, а заставила ее написать расписку. Тень дяди Анзора грозно нависла над кухонным столом, за которым Анька под диктовку мамаши писала: "Расписка. Даю честное слово не видеться больше с Дато, не говорить с ним по телефону и не переписываться. Обещаю сдержать данное мной слово". Испуганная сердечным приступом матери и перспективой пить воду, в которой Дато моет ноги, Анька пообещала завтра же позвонить Дато на работу и сказать, что между ними все кончено.

В девять утра (мать опоздала на работу, Анька пропустила первую ленту) она набрала код Тбилиси, потом служебный номер телефона Дато и тоненьким от напряжения голоском попросила: "Позовите, пожалуйста, Кантария". Когда подошел Дато, она положила трубку. "Его нет, он в командировке в Москве", - объяснила она матери, которая сидела рядом. Близилось пятое число, она решила сказать ему о разрыве при встрече. Но в тот месяц Дато не приехал, а еще через две недели Анька пошла на почту и отправила в Тбилиси телеграмму странного содержания: "Уже двадцать дней ничего нет".

Расписку можно было выбросить. Мамаша так расстроилась, что не захотела присутствовать на регистрации и уехала по путевке отдыхать. Отец поехал с ней. Аньке оставили триста рублей на расходы. Она купила в ЦУМе белое длинное платье за 75 рублей, гэдээровское, из кримплена, воротник стоечка, без рукавов. Фату и перчатки мамаша купила еще в Германии, когда Аньке было 8 лет. Теперь они очень пригодились.

Дато приехал с другом, который был у них свидетелем. В свидетельницы Анька позвала однокурсницу. Заказали в ресторане столик на четверых. Сначала поехали венчаться в церковь, а уже оттуда - в загс, Накануне отъезда из Тбилиси Дато уволился и быстро нашел работу по специальности здесь. Его охотно взяли. Анька сдала летнюю сессию и ходила на практику. Из-за жары у нее слегка отекали ноги, и Дато приносил на кухню тазик с теплой водой, кидал туда соль и соду и, став на колени, растирал ей ступни и икры, лил на них |прохладную воду из кружки и потом вытирал жестким полотенцем, слегка массируя. Анька вспоминала мамашины угрозы и смеялась. Она записала в материну книжку с рецептами рецепты чахохбили и сациви. Когда вернулись родители, Дато на кухне учил ее готовить лоби.

Через семь месяцев после венчания родилась Майя. Аньке было 19 лет, Дато - 24. Анькина мамаша была в восторге от зятя. Она рассказывала соседкам, как Дато ловко пеленает маленькую Майю, как укачивает ее ночью, чтобы не будить "студентку". Папаша играл с Дато в нарды, к которым пристрастился за год службы в Грузии. Они выходили во двор, чтобы стуком не испугать малышку. Постепенно мужики, которые играли за длинным столом в домино и в шахматы, тоже освоили новую игру. Сосед дядя Миша смастерил самодельные нарды, чтобы можно было играть нескольким парам. Дато научил всех называть кости зарами и произносить выпадавшие числа по-турецки. Вечерами только и было слышно: "Шешу беш!", "У меня сэ бай ду!", "Пэдж дорт!" Соседки вместо мелких пельменей лепили огромные хинкали. Трех хинкалей хватало, чтобы накормить семью. Двор, в котором углом стояли две пятиэтажки, звуками и запахами стал напоминать тбилисский дворик. К тому же высоко над головами колыхались развешенные простыни. Это Дато научил соседей натягивать между балконами веревки, которые двигались на роликах, чтобы удобно было вешать и снимать белье.

Зато теперь уже тбилисская родня не хотела признавать брак Дато. Он с опозданием сообщил о своей женитьбе матери (отец у него давно умер), поэтому там считали, что ребенок родился через пять месяцев после свадьбы, и рвали на себе волосы от обиды: Датико на русской проститутке женился!

Только через два года, когда Майя немного подросла, Аня и Дато решились поехать в Грузию. Накануне мы собрались у них дома. Дато долго инструктировал жену, как она должна себя вести с его родственниками, чтобы произвести хорошее впечатление.

- За столом, когда нальют, сразу не пей. Говори "армии да ара" - не хочу. Когда три раза попросят, тогда только пей".

- Почему?

- Порядочные женщины так должны поступать.

- Вы там так отличаете их от непорядочных? - спросила Анька.

Когда они вернулись, мы встретились, и подруга поделилась впечатлениями. На вокзале в Тбилиси их встречали старшая сестра Дато с мужем и 9-летним сыном. Мальчик подпрыгивал от радости и кричал: "Дядя Дато, ты меня узнал? Ты маму узнал?" - "Маму твою сразу узнал, дорогой, а тебя нет - так вырос! Это что за мальчик с вами, неужели Каха?" - с удивлением спрашивал Дато сестру и зятя и смеялся, обнимая племянника. Разговор шел по-грузински, но можно было догадаться, о чем говорят, и Аня улыбнулась Кахе. Грузинская родня оказалась не такой чопорной, как она боялась. Встретили их замечательно. Свекровь - уже немолодая худенькая женщина в черном платье - смотрела на Майю, вытирая слезы, и с силой повторяла: "Ше мамадзагло шена". Сестра Дато перевела: "Она говорит, твоя мать - собака". Анька в ужасе глянула на мужа, но тот только рассмеялся. - Просто такое выражение, - пояснил он. - Знаешь, как хот дог в английском. Ничего обидного, наоборот, очень хорошо. - Что же ты меня не предупредил ...мамадзгала? - прошипела обиженная Анька, но Дато только отмахнулся. - А что такое автомат, знаешь? - шепотом спросил он, незаметно кивая в сторону зятя. - Это мать Авто. Поняла? Мужа сестры звали Авто.

"В Тбилиси не принято ходить в ресторан с женами, - рассказывала нам Анька. - Или одни мужчины, а если пришел мужчина с женщиной, то она его любовница. Я уговорила Дато пойти, но потом пожалела: в зале одни мужики, официант даже не смотрел в мою сторону. Когда Дато специально сказал ему: "Принесите бутылочку минеральной моей жене" - он презрительно ухмыльнулся, не поверил, что жена. - Лучше расскажи, как ты по Тбилиси в белых джинсах гуляла, - вмешался в разговор Дато. - Ой, это вообще цирк. Мы когда билеты обратно поехали покупать, я в сумку белые Леви-Страус положила, чтобы на вокзале переодеться и в них пойти гулять. Дома свекровь, при ней не хотелось в штанах разгуливать. Дато меня отговаривал, но это у меня лучшая вещь в гардеробе, ты знаешь, и я его не послушалась. Короче, он в кассе стоял, а я пошла пройтись по магазинам. Не поверишь, пришлось вернуться и переодеться. - Почему? - Грузины не давали мне проходу. И кричали что-то, и смеялись, и свистели, и в ладоши хлопали, а один ножку подставлял. Дикари! - Дикарь тот, кто чужие обычаи не признает, потому так и получается, - возразил смеясь Дато. - А как ты хотела? В центре Тбилиси блондинка в обтягивающих белых джинсах - это провокация!"

Зимой к Дато приехали на пару дней два тбилисских друга с женами. На второй день Анька предложила всей компанией пойти вечером в ресторан. За столиком она курила, приняла два приглашения пойти потанцевать и вообще держалась, на взгляд Дато, слишком раскованно. Когда он намекнул ей, что его гости могут быть шокированы, она ответила: "Пусть к Европе привыкают! Объясни им, что у нас здесь такие обычаи".

В Грузию стали ездить каждый год. Неделя в Тбилиси, две недели на море, потом обратно. Дато хотел бы перебраться в Тбилиси насовсем, но, во-первых, родители Аньки не желали отпускать единственную дочь и умоляли зятя не уезжать, а во-вторых, жить в самом Тбилиси им было негде, а ехать в село, где жили все родственники, пусть это и рядом, не хотелось. Но все же Дато очень скучал по дому. "Я все для тебя бросил" - часто говорил он жене.

Из Грузии Анька привозила супермодные вещи, которые изготавливали ушлые грузинские кооператоры: туфли на толстенной платформе, брошки в форме вишенок или веточек красной смородины (их прикалывали к воротнику пальто или жакета), дефицитные трикотажные изделия, единственным недостатком которых было то, что после стирки они увеличивались на три размера. Грузинская чеканка украсила стены наших квартир. Мы все узнали, как будет по-грузински "здравствуй" (гамарджоба), "спасибо" (мадлоба) и на всякий случай заучили одно грузинское ругательство, как сказал Дато, самое приличное: "Уады сахши", что в переводе означало "Иди домой". "Ну и что здесь обидного?" - спросил кто-то из нас. "Интонация", - ответил Дато. Он привозил из Грузии самолетом чачу в термосе и приглашал отметить их приезд: варил хинкали, которые затем при нас поджаривал на сковородке до коричневой корочки и посыпал зеленью. Сначала нужно было надкусить и выпить сок, а потом уже жевать.

Маленькая Майя не хотела, чтобы ее называли грузинкой. "Я же здесь родилась, - объясняла она отцу, - значит, я украинка". "А если я родился в гараже, значит, я автобус?" - спрашивал Дато, и рассерженная дочка бросалась за защитой к матери.

Когда Майе было 10 лет, Дато получил квартиру в одном из спальников, практически за городом. Приезжая к ним в гости, мы оставались ночевать. В новом доме, так же как и раньше у родителей, за столом помимо постоянных четырех-пяти пар нашей компании всегда была одна-две пары новых друзей. Анька и Дато где-то с ними знакомились, моментально начинали дружить и звали к себе. Вот и соседи по подъезду, недавно въехавшие в новый дом, шли за инструментами к Дато, как к старому приятелю, а соседки забегали к Аньке узнать рецепт или просто поболтать. Каждый грузин, с которым Дато случайно встречался в нашем городе, становился его другом. Так мы познакомились с замечательным детским хирургом Тимуром. Кажется, он учился в нашем мединституте и остался здесь по распределению. Впрочем, это было неважно. Важно было то, что когда пятилетняя Майя сломала руку и ее привезли в больницу, дежурный врач быстро оказал необходимую помощь и сумел успокоить не только плачущего ребенка, но и перепуганную Аньку. К тому же он оказался грузином. Разве это не повод для дружбы? Дато сразу поехал поблагодарить земляка и пригласить его в гости.

- Познакомьтесь, это Темо, - радостно представила нового гостя Аня, когда мы уже сидели за столом. Выпили за знакомство и за здоровье Майи. Тимур с улыбкой рассказал, как на его вопрос об имени маленькая пациентка с грузинской фамилией ответила, что зовут ее Царевна Лебедь. За столом Темо был душой компании.

В гостях у Аньки и Дато мы встретили веселого музыканта с фамилией Па-почкин. Он виртуозно рассказывал еврейские анекдоты. Особенно ему удавалась серия про Мойшу-закройщика. Слушая впервые Папочкина, я столько смеялась, что наутро у меня болели скулы. На работе я не могла отойти от вчерашнего веселья и пыталась пересказать коллегам несколько анекдотов. До Папочкина мне было далеко, но все хохотали. Сама я смеялась, держа в ладонях щеки, чтобы было не так больно. "Да что с тобой сегодня?" - с удивлением спросил шеф, заходя в очередной раз к нам в комнату. "Со мной сегодня - ничего, - ответила я. - Со мной было вчера. Мы были в гостях у наших друзей". - "У Ани и Дато?" - уточнил шеф.

Помню и еще один из вечеров. Мы давно не виделись, пришли две, нет, даже три незнакомые пары. "Познакомьтесь, это наши друзья Юрочка и Валечка, - представила Анька не совсем молодых мужа с женой. Я пригляделась и узнала в "Юрочке" одного из руководителей нашего института. Вернее не узнала, потому что он, обычно мрачный, широко улыбался и был сам на себя не похож. Очевидно, в гостях у Аньки и Дато ему было комфортней, чем в любом другом месте. "Где вы с ними познакомились?" - спросила я подругу, отводя ее в сторону. - "В Болгарии, - ответила она. - Такие классные ребята!"

"Познакомьтесь, это наши друзья!" - я слышала эти слова, сказанные Аней или Дато, много раз. Постепенно сложился круг знакомых, которых объединяло то, что все они познакомились в доме у Ани и Дато. Случайно встретившись на улице, мы вели себя, как близкие родственники: восклицали, жестикулировали и широко улыбались от радости. "Как там наши Кантария поживают?", "Вы у Дато и Ани давно были?" - спрашивали мы друг друга. Эти два имени казались именами из любовного эпоса: Руслан и Людмила, Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта, Аня и Дато... Причем мою подругу все звали Анькой (так короче, говорила она сама, хотя в "Аньке" букв было больше, чем в "Ане"), кроме Дато. Он называл ее Анна, но двойного "эн" почти не было слышно, звучало как "Ана". (Однажды один приятель решил пошутить, позвонил к ним через час после того, как Дато проводили в командировку, и спросил с легким грузинским акцентом: "Ана, это ты?" Анька подмены не почувствовала, только удивилась: "Ты уже доехал?")

За столом у Дато был коронный тост. В середине вечера он поднимал бокал и говорил: "А теперь, друзья, выпьем... - тут он делал паузу и свободной рукой показывал расстояние от пола, - ...за наших маленьких!" Он делал такой жест, не увеличивая расстояние от пола, когда нашим детям было три года, и когда им было десять лет, и даже когда они выросли и стали почти взрослыми. Мы все знали этот тост, и как только Дато вытягивал руку над полом, хором заканчивали: "...за наших маленьких!"

Нездешняя внешность Дато придавала колоритность нашей компании. Как-то после сеанса в летнем кинотеатре мы пытались пройти в кафе, расположенное на открытой площадке в парке, но швейцар никого уже не пускал. Кто-то догадался вытолкнуть вперед Дато и сказать: "У нас тут гость из солнечной Грузии. Давид Кантария. Пропустите, пожалуйста, неудобно перед гостем". - "Кантария, Кантария, - задумчиво произнес дядька. - Знакомая фамилия. Это футболист, кажется?" - "Нет. Это тот, что знамя над рейхстагом водрузил. Помните?" - "А-а, да, да, да, - заторопился швейцар и крепко пожал Дато руку. - Пожалуйста, проходите, налево крайний столик свободен".

Когда Дато исполнилось 35 лет, друзья сочинили для него поздравление в стихах. Там были такие строчки:

В подъезде бьют лампочки - это плохо.

Встречаясь с соседкой во тьме глубокой,

Не путай "гамарджобу" с жопой...

Племянник Дато вырос и захотел жениться. Сестре Дато не понравилась невеста сына, и она позвонила брату, умоляя воздействовать на Каху и отговорить его от женитьбы на "этой проститутке". Дато срочно взял на неделю отпуск, у Аньки были отгулы, и они полетели в Грузию спасать честь семьи Чкареули (мать Дато была из этого древнего хевсурского рода). На месте выяснилось, что девушку мать Кахи видела только однажды и понятия не имеет, кто ее родители и чем она сама занимается.

- Откуда же вы узнали, что она такая! Как это стало вам известно?" - деликатно поинтересовалась Аня, когда они остались с сестрой Дато с глазу на глаз.

- Сейчас я тебе кое-что про нее скажу, и ты сразу поймешь, кто она такая, - пообещала убитая горем мать и, вскинув руки, выкрикнула: - Она курит! Ты поняла?

- Курит? - переспросила Анька и в недоумении подняла плечи. - Как это можно?!

- Да! Не хватало, чтобы она в моем доме сидела и вот так "пыф-пыф" делала!

Этери закинула нога за ногу и отвела в сторону руку с воображаемой сигаретой, изображая "проститутку". "В этот момент мне страшно захотелось закурить" - рассказывала потом Анька у себя на дне рождения, сидя за накрытым столом. - Я же, когда бываем в Грузии, не курю, чтобы не позорить Дато. Зато в этот раз на одном празднике я принимала участие в соревновании среди женщин, кто больше выпьет вина. Заняла второе место". - "Как же так! - возмутились мы. Почему только второе место? Ты, можно сказать, выступала от Украины, могла бы постараться, чтобы занять первое место". - "Первое место заняла Манана Киброцашвили, 86 лет", - ответила Анька, и мы дружно грохнули.

За годы, прожитые вместе, Анька и Дато обменялись чертами характера. Дато стал сдержанным, даже невозмутимым. Анька же иногда проявляла чисто кавказскую горячность, говорила в знак презрения "мало чачи пил" и вообще вела себя непредсказуемо. Однажды на рынке к ней пристал грузин, который продавал гвоздики: "Дэвушка, вазми цвэток! Дэвушка, падайды!" Он был очень удивлен, услышав сначала "тави даманэбэ" (отстань), а потом "дайкарге акедан" (иди к черту) от светловолосой и сероглазой русской женщины. Грузинская свекровь боготворила свою русскую невестку: за любовь к Дато, за заботу о внучке, за то, что за столом, когда делит курицу, самый сладкий кусок дает ребенку и бабушке. Анька отвечала взаимностью, была влюблена в улочки старого Тбилиси и, казалось, уже в большей степени она, а не Дато, стремилась попасть туда всей душой. Произошла перемена и в дочери Ани и Дато. Семнадцатилетняя Майя сказала матери, что чувствует себя "на сто процентов грузинкой" и замуж выйдет только за грузина. Это заявление внучки было горячо одобрено бабушкой, Анькиной мамашей. "Расписку пиши, - пошутила Анька. - Обещаю привести зятя-грузина. Вот летом поедем в Тбилиси, пусть тетя Этери жениха присмотрит". Она смеялась над серьезностью дочки и над тем, как строго Дато отчитывал дочь: "Учиться надо, а не о женихах думать! Решила, куда поступать будешь, отличница?" Майя, как и отец, окончила школу с золотой медалью.

Ни в одном доме мы так не веселились, не чувствовали себя такими желанными гостями, как в этом. Почему-то в компании все подобрались разных национальностей (русские, украинцы, грузины, армянка, поляк, евреи, белоруска). Мы были маленькой копией Союза, который вскоре распался. С тех пор прошло 17 лет. Многие уехали из страны, кто-то оказался в Штатах, кто-то в Англии, один парень во Франции. Майя вышла замуж за немца и живет в Германии. Но до сих пор, когда я слышу слова "старый Тбилиси", я понимаю, что город можно любить, как любят человека. Мы многое приобрели за последние 17 лет. Но не все сегодня знают, как много мы при этом потеряли.

Мадлоба, Аня и Дато!

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

289872  2009-09-14 00:47:00 Юстина - Рассказ понравился. Написано с юмором, читается легко, не занудный и не претенциозный стиль. В конце даже слезы на глазах выступили. Действительно, мы многое потеряли.

289875  2009-09-14 12:59:57 Александр - Редкий случай - рассказ написан без графоманского дамского выпендрежа. По сути - замечательно, смешно, трогательно.

290703  2009-11-26 02:33:23 - Очень интересно, Данцова отдыхает. Захотелось пройтись по улочкам Тбилиси, узнать больше об этом народе. Спасибо.

292353  2010-03-23 00:23:14 Светлана - Людмила,умничка!С интересом и радостью прочитала Ваш рассказ.Благодарю.

295911  2011-06-03 17:57:48 Геннадий http://detnix.livejournal.com/ - Бесхитростный, но необычайно душевный и добрый рассказ.

337346  2016-11-02 22:00:33 Инга - Рассказ написан хорошим языком, легко читается, но не очень правдоподобный. Грузин - какая-то тряпка, женился на девице легкого поведения, с вредными привычками, по залету... Да еще и пятки ей в тазике моет)))Если это реальная история, то за этого Дато и его семью просто стыдно. Ну а героиню Вы совершенно верно называете исключительно Анькой - большего она не заслужила.

337347  2016-11-03 10:22:04 Л.Лисинкер artbuhta.ru - Супротив предыдущего читателя ( "Инга") // - Блестящий рассказ о нашем старом СССР - " ... Мы были маленькой копией Союза, который вскоре распался. С тех пор прошло 17 лет. Многие уехали из страны, кто-то оказался в Штатах, кто-то в Англии, один парень во Франции. Майя вышла замуж за немца и живет в Германии ... " А что Вас, - Инга, не устраивает в искренней, живой интонации рассказа - НЕПОНЯТНО !

337497  2016-11-21 21:08:06 Natalia - Да уж, грузин-подкаблучник, сдувающий пылинки с распущенной русской дамочки, - это действительно очень интересно)) Я хорошо знаю обычаи грузин и знаю, что такую вот Аньку уважающие себя грузины и на порог бы не пустили. Поэтому мне обидно, что гордого горца выставили в виде какого-то мягкотелого Иванушки-дурачка, который все стерпит. И да, когда это в "нашем старом СССР" молодежь горела желанием венчаться?! Откуда у них возникла такая потребность в серьезном религиозном обряде, при том, что в те времена даже просто крещеными были далеко не все? А уж религиозно грамотными - тем более! Так что этот момент в рассказе выглядит очень глупо. Писательский слог действительно неплохой, написано легко и остроумно. Но это единственное, за что могу похвалить автора. Сюжет построен нелогично, много противоречивых моментов.

337501  2016-11-22 17:27:12 Kuklin - Наталии Рассказ, коечно, слабю. Но насчет грузин... Грузины бывают разные. О них даже стереолтипы разные. Ваш стереотип ижет от Сталина и его времени, возвышавющем грузин до уровня героев - то есть лиц посредственных, но любящих покрасоваться. А, на самом деле, грузины ничем не отлтичны от рвусскиж = столь же двуличны, трусливы и продажны.

338077  2017-02-03 00:31:47 Инга - Л. Лисинкеру. Снова зашла на этот сайт, еще раз перечитала рассказ... Объясню, что конкретно меня не устроило в рассказе. Я говорила не про интонацию, а про сюжет и образы главных героев. Про то, что поведение описанного здесь грузинского мужчины слишком уж неестественное. Дело в том, что я сама наполовину грузинка и мне странно слышать что наш мужчина, выросший в Грузии (даже во вреемна СССР) беспрекословно проглатывает, к примеру, вот такой плевок: "За столиком она курила, приняла два приглашения пойти потанцевать и вообще держалась, на взгляд Дато, слишком раскованно. Когда он намекнул ей, что его гости могут быть шокированы, она ответила: "Пусть к Европе привыкают! Объясни им, что у нас здесь такие обычаи". Венчание советского парня и советской девушки в церкви - это конечно вообще из области фантастики))) Складывается впечатление, что история просто выдуманная, фразы про подругу вставлены для придания рассказу убедительности.Для контраста в рассказ вставлен и экзотический грузинский муж, но г-жа Казимирова не учла, что плохо знает традиции таких мужей, и попыталась судить о них с позиции русских стандартов. Вот уж в самом деле - спутала гамарджобу с ж**ой!) Да еще непонятно зачем приплела религиозность молодоженов в эпоху всеобщего атеизма. В результате получилась глупость. И эту глупость не скрыть даже за живыми и игривыми интонациями и пафосной концовкой. Извините, если я кому-то показалась слишком придирчивой, а мои комментарии - слишком жесткими. Просто я не из тех, кто "смотрит в книгу и видит фигу". Всегда любила поразмышлять над прочитанным, поискать смысл, сделать выводы... А тут никакого смысла я не вижу. Возникает лишь ряд недоуменных вопросов. Надеюсь, Вы поняли, о чем я хотела сказать.

338081  2017-02-03 08:47:59 Л.Лисинкер artbuhta.ru - Инге // Обязательно прочту этот рассказ (сегодня - не получается ... ). Тем более, что у Вас резко негативное отношение к Автору. А у некоторых других Читателей - восторженное : " ... 2009-09-14 12:59:57 Александр - Редкий случай - рассказ написан без графоманского дамского выпендрежа. По сути - замечательно, смешно, трогательно ..." Правда, этот отзыв Александра случился больше 7-и лет т.н.

338083  2017-02-03 16:05:22 Воложин art-otkrytie.narod.ru - На этот рассказ я написал разбор по адресу http://www.pereplet.ru/volozhin/462.html#462

338233  2017-02-17 20:29:07 Инга - Воложину И все-таки спасибо Вам за то, что помогли разобраться в психологии Казимировой! Если будет возможность, почитаю другие ее творения. Не исключаю, что использование противоречий действительно просто является ее излюбленным приемом. На меня рассказ произвел неоднозначное впечатление, и первым делом заинтересовал вопрос "Это вообще реальная история или вымышленная?" Из хитроумного авторского контекста кажется, что реальная - "МОЯ подруга", "МЫ", описание якобы совместного времяпрепровождения автора, Ани и Дато... Но дальше можно задаться вопросом: а в чем смысл этого произведения? Что автор хотела сказать? А весь смысл по сути в саммо конце. "И жили Аня и Дато долго и счастливо, а все потому, что в СССР была дружба народов! Эх, как много мы потеряли..." Как Вы пишете - "Ностальгия припрятана, как приз"; "Она [автор] хочет написать поучение, но притворяется, что будет писать про интригу соблазнения и ожидаемого, как часто бывает, предательства". Я таким образом получаю ответ на свой исходный вопрос: история выдумана. А подругой вымышленных персонажей автор вынуждена притворяться, потому что иначе сложно будет сыграть на ностальгии. Писала бы она весь рассказ от третьих лиц ("Жила-была девочка Аня, и встретила девочка Аня мальчика Дато") - сложно было бы в конце приплести свои вздохи об утерянной дружбе народов. А вот если назвать персонажей реальными героями, да еще своими знакомыми - другое дело! Так что в любом случае спасибо Вам за разбор этого рассказа!

338235  2017-02-17 22:46:18 Воложин art-otkrytie.narod.ru - За спасибо спасибо. Но. Вы как-то через чур, по-моему, агрессивно относитесь к выдуманности. – Так без выдуманности НЕТ искусства. Но у неё и не искусство-то получилось, а околоискусство. Вот что плохо, а не выдуманность. Плохо что вообще не общепринят сам термин ОКОЛОИСКУССТВО. Когда я говорю, что у неё есть врождённый артистизм, вследствие которого она вводит противоречивость, то это ещё очень мало. Потому что хватает только на создание околоискусства. Если б директором был я, я б предложил ранжир (по возрастанию ценности): околоискусство – прикладное искусство – неприкладное искусство. То есть, иначе говоря, я предлагаю поставить неуд тому, кто принял решение этот рассказ Казимировой публиковать в РП. Так это – из эстетических соображений. Но здесь, в РП, увы, господствуют моральные соображения. А Казимирова – за дружбу народов. – Так как же, мол, её не опубликовать…

339831  2017-10-27 23:22:14 Андрей Чеботарев - Согласен и с последними комментариями, и с рецензией Воложина. Л. Казимирова явно не в свои сани села с этим рассказом, уровень не "Русского переплета", который я, честно говоря, читаю не так давно, но в котором открыл для себя много важного и полезного. И после всего прочитанного было как-то странно наткнуться здесь на такой рассказ. Впрочем, рассказ ли?.. Когда начал читать, было ощущение, что читаю какой-то бульварный женский романчик - вздохи=ахи, романтические отношения, продолжение для меня было вполне предсказуемо, в том числе и нежелательная беременность в виде кульминации "любви". Думал, что дальше жизнь Аньки будет несладкой, но не тут-то было. Герои поженились, семейная жизнь протекала вполне счастливо, незначительные проблемы решались сами собой, а идиллия с годами только усиливалась. Долго не мог понять, зачем описывать все эти нюансы чьей-то семейной жизни, какое читателю до этого дело? Дойдя до последних строчек, где автор на примере своих героев ностальгирует по СССР и советскому интернационализму, наконец-то все понял. Оказывается, основной упор автор делает только на то, что у Аньки и Дато - смешанная семья. Повеселил момент, где мама требует от Аньки расписку в обещании не встречаться с молодым человеком. А за невыполнение обязательства что мама должна была сделать? Подать в суд? Посадить в тюрьму? Оштрафовать? Выпороть? Жаль, что Казимирова не уточнила. От фразы "сначала поехали венчаться в церковь" я немного впал в ступор. Точнее, от того, с какой легкостью автор об этом говорит. История ведь про атеистическую страну, да и желторотые герои, судя по всему, особой набожностью уж точно страдать не могли. И автор вовсе "не на секунду забыла, о каком времени она повествует", как пишет в своей рецензии Воложин. Потому что в дальнейшем венчание упоминается еще дважды: Казимирова подчеркивает, что дочь родилась именно после венчания, а не после свадьбы, росписи и т.п. Впрочем, учитывая интернациональные взгляды автора, несложно догадаться, зачем она вставляет венчание. Чтобы напомнить: у русских и грузин - одна вера, поэтому дружба между народами должна быть особенно крепкой. И плевать, что на фоне советского времени такое напоминание выглядит совершенно не к месту. Как говорится, для достижения цели все средства хороши. И использование таких запрещенных приемов, безусловно, не делает автору чести. Литературным произведением это назвать не могу. Больше похоже на дамскую сплетню в письменной форме. И смысл сплетни - "КОГДА ЕСТЬ ДРУЖБА НАРОДОВ, РУССКОЙ ДЕВУШКЕ НЕ СТРАШНО В 18 ЛЕТ ЗАЛЕТЕТЬ ОТ ГРУЗИНА!" (Простите за мой французский).

Copyright (c) "Русский переплет"