Василию Дворцову

 

Дальнозвонный звонит колоколец за плечом . о чём . не различу.
За меня ли пиит-богомолец трёхгрошовую ставит свечу?

Старый Павелец* . город уездный, мне Творец тут открыл погребец.
Что ж не пьёшь ты, скворец первовестный, первовесенный певкий скворец?

Ай, красив, пока жив, городишко, но делишки сложив к январю,
Позжигаю излишки старьишка, барахлишко друзьям раздарю.

Но едва мы уйдём в глухотемье с электрической тенью вдвоём .
Разволочет гольё и поленья в заколоченном доме моём.

Не ездок я ни хватом, ни сватом (ох, сваток с хитроватым лицом!)
В городок . от нужды вороватый, тороватый ядрёным словцом.

...За столицей зарниц и околиц, за районных больниц тишиной .
Дальнозвонкий звонит колоколец над страною и, может быть, мной.

 

* Реальное название города изменено на несуществующий .Старый Павелец..

 

***

Пядь земли златоглавой не стяжаю ужли, где неправый и правый во дубраве легли?
Не в палатах муравых . во куржавой траве . среди бурь за державу да за дурь в голове....

Тут . во сердце России, что так сладко любить, где меня подкосили, да забыли добить .
Воспою напоследях стар-погоста окрест! ...И горит восередях надчасовенный крест ...

Этот прелостный запах . от свинца и винца, от поэтов в папахах и в опальных венцах,
От несытых и сытых (кто ярмом, кто дерьмом), от солдаток убитых треугольным письмом...

 

***

Мне позадь бы той свадьбы, чай, и дым был бы люб
На руинах усадьбы у ракитовых куп,
Где, что во поле голом, деревенский пиит
В пиджачке разнополом подле школы стоит.
Не в дубровушке ясной земляничной порой,
А на кровушке красной во земличке сырой.
Не буди, не буди ты ни дубьё, ни жнивьё!
Были баре пииты, да зарыты живьём.
Знай, гляди себе в оба, да под воблу налей
За крестьянскую злобу, за дворянскую лень,
За трезвон колокольный пустозвонных свобод,
За народ богомольный, сердобольный народ...

 

***

Кириллица . кормилица моя! Обидные слова меня снедают.
Разбитая на Волхов колея мне в это лето трижды выпадает.

Кириллица . кормилица моя! Я пред тобою виноват виною .
Попутчица моя . ворожея и грамотой сильна берестяною.

Кириллица . кормилица моя! Святынь твоих не уроню душою.
За что я в эти Певчие края, сестрой твоею завлечён меньшою?

 

 

***

Не как какой-то хнюня-нюня, а как столиц свергатель ниц
Среди поющего июня под смех снующих выпускниц
В змеином царстве-государстве в сладчайшей из земель земных
Ты жив покуда . благодарствуй . и невзначай не чай иных.
Гудок судёнышка речного и новых бой колоколов .
Медок на донышке немного, но Кремль мой . змееголов!
На трапах ленный и клубничный душок-смешок нестроевой,
Но запах тленный и опричный неразвеваем над Москвой.
Июнь замешан и заквашен, пройду на раз, пуская дым,
У красных стен орлёных башен летёхой свежевыпускным.

 

***

О, край . воочью голубиный, где ночью . дом незапертой!
Покрай деревни три рябины срубил кузнец, как в песне той.
Здесь из плодовых . слаще ёлка, и колко от бревна в глазу,
Когда старуха со сверёлкой пасёт комолую козу.
Но вещ петух и слух распахнут, и воздают за зло добром.
Тут русский дух, тут деньги . пахнут, и в долг везёт меня паром,
Буханку режут на осьмухи, а батюшок горазд до треб,
И нежно крепкие старухи меня растить учили хлеб.
И лепых гуслей златострунных под самогонку и меды
Услышал звон я . стон горюнный нужды, дуды, глухой беды,
И далеко столиц и вольниц (о, край певучий смоляной!)
Запел звонючий колоколец . честной Господень позывной.

 

***

Станиславу Минакову

Не призывай меня во князи, не обрекай меня в цари,
Я жалкий смерд славянской вязи, и вязкой в Вязниках зари.
Ломай комедь, не корчи драму, лелей любимые гроба,
То мёртвые не имут сраму, а нам должна быть стыдоба
От деревенек прискуделых, где поздно рюхнулся народ,
От матерей солдатских белых и кособрюхих воевод.
А летописец байку спорет за пайку брашна и вина,
Скорозабывчивый историк скропает наши времена.
Не призывай меня во князи! Не смейся боле надо мной!
Я жалкий смерд славянской вязи и боли не ищу иной.
Сладкоглаголивый Владимир, велеречивый Калита...
Язык ваш бык, язык ваш вымер и давит выи немота.
А я денёчком красовитым иду, и кум царю и сват .
Веночком грустным не увитый, словечком русским тороват.

 

***

Маляр, размалёвщик весёлый! Гусляр поросячьих кистей!
Пора нам по сёлам, по сёлам заместо худых новостей.
Державной похлёбки охлёбки, ожимки безславной поры .
Мы были её подмалёвки, и . ё-моё . мы маляры!
Повастривай, знай, язычок свой, чеши кулачок, дурачок,
Покуривая табачок злой (покамест не под колпачок)
Пока златострунные гусли по силам, и дух . молодой!
Крестила с тобой нас не Русь ли за Павловскою Слободой?
С улыбкой от уха до уха иди по двору поутру,
Где муза моя . побируха у северных дивных старух!
За бродом, за пенькозаводом, смутьян, убирай-ка баян,
Великого Старца уходом не будешь ни сыт и ни пьян.
Своими попробуй больными ногами вплотную елей .
Размяклые тропы лесные и грязь облипную полей .
Где исстари в искристый ледник заложены сытны слова!
...И испуста-напусто сплетни вослед пересыплет Москва.

 

***

Взгляни, суконец, из кривых оконец, за сорок баксов снявши .номера. .
Тут не залитый оловом Олонец . лес клонят соловецкия витра!
Вдали туристов шведских и немецких у монастырских стен сторожевых .
Набрал я горсть брусники соловецкой . не помнящей о мёртвых и живых,
Да у погоста просто слёзы вытер (хоть хлеб жуём . живём не однова)
Но возсвистает соловецкий витер, и просолятся оба рукава.
До старых лаг . петровских и советских . что добела ошкурил окиян,
Архипелаг солёный Соловецкий небесным светом сладким осиян.
Где под пилу лесочек неважнецкий . там на зорю шалят перепела...
Пою хвалу на лудах соловецких, и говорю: . .Земля не помнит зла!.

 

***

Окрест берегов охладелых уезд оскуделых лесов,
Сельповских хлебов почерствелых и квело рыдающих сов.
Не знавший мостов и мамаев - паромной порой задарма -
Открой свои тайны, Тутаев, сама Кострома, терема,
Что птичка-плотичка-голавль над волжской водичкой живой,
Блесни, обжитой Ярославль, своей золотой булавой!
Не ждал я у брода погоды, свободы у сталистых вод,
Но в Волги Пречистыя воды вливался как в русский народ.
И в русском омывши народе ожившую душу свою,
При даже потусклой погоде всегда в огороде спою.
И, если сказать коротенько - не слишком копя капитал,
Я жизнь с излишком протенькал, ещё бы была - просвистал
На севере дивном и белом средь изб чёрно-серых кривых,
Где сердце моё наскорбело о мёртвых, а больше живых.
- Ну, что ты, пиита, бормочешь, встречая без чая зарю?
- Я с Волгою с очи на очи полночи опять говорю...