|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
"ОНА МОСКВИЧКА?!" √ ФЫРКНУЛА ТЕТЯ
Никто из четверых маминых сестер и двух братьев угрюмым нравом не отличался. И все-таки моя тетка Ашхен была особенной. Балагурка и хохотушка она, умела награждать окружающих настолько меткими, хотя подчас и колкими кличками, что и самый деликатный человек, краснея от смущения, не мог бы с ней не согласиться. Одного из друзей моего отца, образованнейшего и отточенного интеллигента прозвала Так сказать. Уж очень часто, по ее мнению, употреблял тот в разговоре ненужное дополнение. Меня, совершенно пренебрегая недовольством моей мамы, называла Кахутиным, после того, как на мне, трехлетнем тогда карапузе, однажды увидела какую-то тужурку цвета хаки. "Ой, это откуда Кахутин явился?" - расхохоталась она, найдя вдруг сходство моего наряда с поношенным френчем некоего Кахутина, которого частенько приглашали к нам в дом то попилить дрова, то прочистить дымоход, то подлатать водосточный желоб┘ Ашхен была прирожденной артисткой. В детстве затевала с младшими сестрами и братьями Сергеем, Андреем, Тамарой и Тигуш домашние спектакли. Сама играла то роли плутовки-лисицы, то бедовой атаманши, а позже одних только царевен - военачальниц. И кабы открыли мои дед с бабкой √ строгие нравом выходцы из Нагорного Карабаха дорогу на настоящую сцену, √ сами, однако, ради собственного прогресса ходили на курсы ликбеза, учили русский!.. нет √ нет, да и пригодится!.. √ то уж точно она стала бы звездой, знаменитостью. Именно благодаря своему артистическому таланту, совсем еще девчушкой она отвела от дома серьезную неприятность. Это было в начале советизации, в двадцатых┘ Хозяев скотины вздумавших забить ее, обязывали, - якобы из одних только санитарных соображений, - пользоваться исключительно услугами единственной в городе скотобойни, а за оказанный сервис оставлять шкуру┘ Несогласные √ всегда существуют с чем-нибудь несогласные, - недолго думая занялись запрещенным промыслом подпольно. Называли их тайными бойнистами. Работы им хватало. Живности-то на стойловом содержании было полно! Проблем с кормом не возникало. Бери-покупай прямо с подводы молоканина, отправляйся на Сенную или Саманную площадь на Песках √ там дислоцировался чуть ли не весь гужевой транспорт города, со времен его первых караван-сараев, но особенно с тех пор, когда Пески (Ист. район в Тбилиси на берегу Куры, там проживали и молокане, занимавшиеся извозом и торговлей фуражом) оказались под бдительнейшей опекой их превосходительства полицмейстера восьмого участка┘
В доме, где в то время проживала семья деда, "бойнисты", четверо братьев из села Норио, заняли для своего промысла подвальное помещение. Постояльцы исправно пополняли скудный бюджет семьи и ясно, что совсем нежелательно было бы подставить под удар выгодных постояльцев. И поэтому когда в ворота постучали какие-то инспекторы-контролеры и Ашхен им отварила, то, мигом сориентировалась. Устроила столь натуральную сцену припадка безумия с невообразимыми криками и конвульсиями на руках у неожиданных визитеров, что ей позавидовала бы и знаменитейшая исполнительница соответствующих сцен самого знаменитого театра. И пока перепуганные ревизоры приходили в себя, "тайные бойнисты" успели замести следы своего подпольного дела.
Замуж Ашхен вышла за благонравного хлебопека Хечо, владевшего небольшой пурней(Пекарня где пекут "пури"- грузинский и другой восточный хлеб).
Был он из персидско-подданных армян, в чьих семьях царил самый что ни есть восточный домострой. Ну и могла бы Ашхен так легко подчиниться их правилам? Мало того, что молодой невестке не позволяется открывать лицо перед свекром, а еще общаться со свекровью можно только потупив глаза, а вместо слов применять одни только жесты┘ Если же пожаловали гости-соплеменники мужа, так подавай им обслуживая за столом, в общем-то добропорядочных христиан, но позволявших себе побаловаться кальяном после жирного плова. Когда персидско-подданным приказано было выбрать: уехать или стать гражданами Страны Советов, то из всего обширного клана хлебопека Хечо остаться решили только он сам да его сестра Парандзем.
Ашхен, и в зрелом возрасте все еще норовила кого-нибудь поддеть, разыграть. Не от того ли, что на ее характере сказалась таки необычная для нее, обстановка в доме у мужа?.. Частенько доставалось ее старшей сестре, наиболее степенной Амалии, прожившей нелегкую жизнь и вырастившей своих детей без мужа, и до скончания своего века укоряла родителей за то, что те не сочли нужным внести взнос за право ее учения и дать ей достойное ее ума образование. Самым обидным казалось то, что ухлопали немалые деньги на старшего из братьев, шалопая, определенного в коммерческое училище Манташева и совершенно без толку┘ Про сестер нечего и говорить: поспешили выскочить замуж, не воспользовались и даже бесплатной учебой при новой, Советской власти, которую она искренне уважала. Амалия получила всего только начальное армянское образование. И тем не менее от корки до корки прочитывала и русские газеты, живо интересовалась политикой, и к тому же в свои восемьдесят следила за таблицей чемпионата мира по футболу и допоздна болела перед телевизором.
Так вот Ашхен, за пару дней до каждого очередного праздника Первомая или 7-го ноября, звонила сестре Амалии и, изменив голос под уполномоченного домкома, призывала ее к исполнению высокого долга матери и тещи советских служащих √ и дочь, и зять Амалии работали в системе железной дороги, славившейся особенно прежде строгой дисциплиной √ и просила не забыть вовремя вывесить флаг. В ответ следовало подробнейшее разъяснение, что, мол, с ее стороны никакой заминки не будет, что полотнище уже выстирано, отутюжено и послезавтра с самого утра будет висеть, как обычно, прямо над подъездом одноэтажного жактовского домишки в Чугурети, на Гончарной. Ах как я любил, когда меня водили туда из дома бабушки, жившей почти рядом, на улице Веры Засулич, бывшей Панасевича, а нынче переименованную в честь Нино Чхеидзе, √ интересно, будут ли еще переименовывать улицу последующие поколения?.. √ У тети Амалии меня угощали настоем чайного гриба, картофельными пирожками с укропом, и там всегда приятно пахло сладковатой прохладной сыростью┘
Разница характеров двух сестер проявлялась в их кулинарных привязанностях. Тетя Амалия великолепно пекла, варила варенья. Даже такое незамысловатое изделие, как кекс, благоухало у нее ароматнейшим букетом знакомых и незнакомых специй √ мускатного ореха, гвоздики, кардамона, цедры, ванили и Бог знает чего еще┘ И на ее чаще всего скромном чайном столе √ большого достатка у них так никогда и не появилось - все бывало необычайно приятным и вкусным.
Ашхен по части десерта, пожалуй, не уступала старшей сестре, но козырем ее считались соленья! Ах, какие они получались у нее острые, душистые. И могли так раздразнить аппетит, что в пору было не устоять и самому рьяному приверженцу диетического питания┘ И тут самое время заговорить о Москвичке √ жгучей поклоннице острых солений. Она была приятельницей Ашхен, однажды и навечно одарившей ее этим прозвищем. Настоящее ее имя было Шушик, точнее √ Шушаник, которое благодаря острому языку Ашхен оно перестало отвечать ее по-новому сложившемуся имиджу, √ ведь образ жизни Шушик предельно соответствовал внедрившемуся тогда духу эпохи. Активнейшая общественница, член ВКПб, волонтер Красного Креста и Полумесяца, член каких-то "Союзов" и "Комитетов", и одновременно, передовик производства на швейном объединении "Мкерави"┘(швея- (груз.) Ни к кому не закрадывалось ни малейших сомнений в том, что хоть сколько-нибудь крупное городское партийное собрание или иной значительный форум мог бы пройти без ее присутствия в качестве делегатки. И когда она захаживала к Ащхен в дни, свободные от подобных мероприятий, то с вдохновением повествовала о своих впечатлениях от предыдущих, пусть даже там ей доставалось место в последнем ряду галерки. Она восторгалась, как истая театралка, фанатка, всегда готовая ради кумира потерпеть и самого антипатичного его партнера. Главные персонажи ее любимых мероприятий- спектаклей были лица, состоящие в труппе тогдашней руководящей верхушки. Как видно, ее совершенно не интересовала пьеса, скорее, она была ей непонятна. Ее захватывало то, что в театре является чуть ли не самым главным, тот поток определенной энергетики, которую излучали ораторы. Шушик улавливала ее тонко. Ни один штрих в движениях или во взглядах выступавших, их интонации, жесты, не оставались вне ее чисто по-женски направленного чутья и меткого глаза┘ Обычно каждый визит Шушик к Ашхен сопровождался обедом. Перед гостьей неизменно ставилась глубочайшая фаянсовая тарелка, √ единственная такая в доме, с изображением серпа и молота, с надписью "Даешь колхоз, совхоз!", доверху наполненная густым фасолевым супом. И, конечно, на столе присутствовали соленая капуста, чеснок, перец┘ Шушик выбирала себе самые громадные стручки острейшего соломенно-желтого перца и, вызывая изумление присутствующих, могла смолотить все подряд, приговаривая при этом равнодушным тоном, как бы походя: "Арандзапес вочинч чка┘", что в переводе с армянского значило "Так, ничего особенного┘". Потом она долго рассказывала эпизоды из трудовой и общественно-политической жизни, в которой, кажется, не оставалось ни малейшего места для чего-нибудь личного┘ Достопочтенный муж Ашхен, а так же ее золовка и сестры, далекие от Шушикиных сфер, воспринимали ее каждый по-своему, но, наверное, с гораздо более живым интересом, нежели нынешний обыватель проявляет к теленовостям какого-нибудь политического комментатора, хоть и не без некоторой доли иронии, выражавшейся в похихикивании и возгласах: "Ах, да ну?! Надо же! Ну и ну!.."
Однажды, после заметно долгого отсутствия Шушик, пришла весть, что она побывала в Москве Ну и ну, в самом деле! В то время это было событием значительным не менее, чем это стало сегодня. Она ездила туда в качестве делегатки какого-то форума, но и по сей день никто из наших общих знакомых, не знает толком, чему он был посвящен. Зато ярчайший эпизод из ее пребывания там, стал причиной того, что к Шушик навечно пристало цепкое прозвище. В день, когда Шушик после вояжа в столицу посетила Ашхен, послушать ее сбежалось множество гостей и соседей┘ С пафосом поэта-романтика она описывала минуты, когда оказалась объектом пристального внимания коллег делегатов, как и сама она, прибывших в столицу издалека.
Наряженная, видно, не так, как все они, она вызвала их неподдельное любопытство и ажиотаж. "Кепокс глхис, шубокс акис, нстацем ложа!.."(нахлобучив кепок(кепку), надевши шубок, восседаю в ложе┘(арм.) - выдохнула Шушик патетично и одним махом и, взглянув на Ашхен, а потом и на всех остальных, и сделав паузу, продолжала: √ Берумен индз программа ев лрагир!.. У наюмен индз болора ев шшумен:( несут мне программку и газету...глазеют на. меня и перешёптываются. (арм.) - "Она москвичка!.. Она москвичка!.."
И тут Ашхен прыснула, захихикала, тихонько показывая пальцем на Шушик: "Хи-и-и.. Она москвичка! Ахчи (Ой, девки (арм.), - она стала москвичкой┘"
┘Вскорости Шушик неожиданно для всех укатила жить в Ростов, устраивать свою жизнь √ вышла там замуж┘ Потом через кого-то стало известно, что она овдовела и перебралась в Ереван. Там два раза принимала предложение от вдовых ветеранов партии, когда-то занимавших высокое положение. К сожалению, ни одному из обоих не было суждено прожить с ней до еще более глубокой старости.
Воочию я впервые увидел Москвичку, когда ей было уже за восемьдесят. Она предстала высокой сухощавой старушенцией, с живыми глазами и низким, довольно резким голосом. Приехала она в Тбилиси на несколько дней. Моих тетушек уже не было в живых. Она разыскала мою маму. Встреча была очень теплой. Не дожидаясь обеденного часа, мама, по старой традиции, приготовила какао, быстренько напекла оладьев. Предались воспоминаниям. В день окончания войны Шушик была у нас. Меня тогда и в помине не было. Услышав по радио сообщение об окончании войны, она бросилась целовать мамину свекровь, мою бабушку Машо, которая тогда только и знала, что молилась о возвращении с фронта младшего сына Коли. Затем, оставив в покое, - по своей, явственно видимой окружающими идее, - свою будущую свекровь, принялась поднимать и опрокидывать на стол стулья. И хотя это вызвало недоумение не менее обрадованных Победой домочадцев, но в общем-то, что тут странного, если в такой момент кому-то захотелось сплясать от счастья?..
Отполдничав и еще немножко поговорив, Шушик засобиралась идти, наотрез отказавшись переночевать. Ведь она остановилась у какой-то племянницы своего последнего мужа, по ее словам, у известной художницы, которая, оказывается, раньше жила совсем неподалеку от нас, на Бакинской, а нынче ей дали квартиру где-то на новостройке. К моему смущению, пришлось признаться Шушик, что о ее незаурядной родственнице мне ничего не известно.
Поддавшись в конце концов уговорам моей мамы, Шушик осталась-таки пообедать. Продолжала рассказывать о своем житье-бытье, о том, что последние годы вновь работала по линии Красного Креста, что состояла в Женсовете и Комитете ветеранов, что через пару дней у нее суд по поводу незаконного захвата кем-то из соседей части общей коммунальной площади.
И еще Шушик рассказала волнующий эпизод из своей улетевшей "партийной молодости". Это произошло на некоем форуме в некоем кинотеатре. "Там выступал Буду Мдивани!" √ с восторгом вспоминала Шушик одного из тогдашних руководящих товарищей, к которому оставалась явно по-женски неравнодушной. √ "Ой, какой был красивый мужчина! Высокий, статный, чернобровый, с густой шевелюрой . . А какой сильный голос!.. Говорил, сжимая здоровенный кулак, и все поворачивался в сторону президиума, где локтями на стол, кусая уложенные друг на друга ладони, развалился Берия, похожий в своем пенсне на змею, то втягивавшую, то вытягивавшую шею. И вначале терпел, терпел, а потом разъярился, вскочил с места, вскинул ногу на стул, потянулся к кобуре с револьвером, и как гаркнет: "Гачерди!.. Гачумди!.."( Перестань!...Замолчи!..(груз.). Мдивани меж тем продолжал и продолжал возмущаться, не обращая внимания на угрозы. Эх, вы бы видели, какой красавец был Буду Мдивани!" Шушик тяжело завздыхала, наверное еще Бог весть что вспоминая в душе. Мама предложила ей прилечь на диван, хоть немножечко передохнуть, но она не пожелала и, расцеловав всех подряд, направилась к двери┘ Я проводил ее всего лишь до остановки и усадил в нужный автобус. Большего внимания к себе она не допустила.
Через несколько месяцев моей маме откуда-то стало известно, что Москвички уже нет в живых. Свое аскетически обставленное жилье она оставила на расширение каким-то многодетным соседям, в пользу которых, в сущности, и вела ту свою судебную тяжбу.
***
Закончив писать давно задуманные воспоминания об "интересной чудачке" Шушик, я уже твердо знал, что неизвестная мне художница, когда-то жившая на Бакинской и у которой остановилась Шушик, не иначе как сама Гаяне Хачатурян.
- Алло, Гаяне, добрый день!.. √ я позвонил к ней, ибо сейчас мы хорошо знакомы, и сообщил, что описал некую ее родственницу, к тому же косвенно упомянул и ее саму┘ Гаяне с большой теплотой вспомнила свою тетушку, подтвердила, что та действительно была колоритнейшей особой. Скажем, пренебрегая всякой модой, любила заказывать себе все новые, роскошные шляпы с полями, а став пожилой, всерьез и не без успеха занялась лепкой и керамикой┘
- Но, только вот, - заметила Гаяне, - звали ее не Шушик, а Лена┘ И ее супруг дядя Грант, ушел из жизни гораздо раньше своей экспрессивной супруги... Хотя совершенно верно и то, что дядя Грант прежде жил с женой в Ростове, затем они переехали в Ереван, но жена была вовсе не армянкой, а чистокровнейшей русской┘ И дядя никаким партийным работником никогда не был, зато славился как крупный инженер-мостовик. С детства по нашим познаниям профессия эта романтическая, ведь в минуты первого торжественного проезда паровозного состава по только что отстроенному мосту, внизу, положено стоять в качестве гаранта его надежности, положено стоять инженеру-проектировщику...
"Как это?!." √ обескураженный, ахнул я от чуть ли не мистических то ли совпадений, то ли несовпадений, - выходит, что мой рассказ лишен достоверности и требует особых уточнений и доработки?! Но у кого уточнять? Ведь уже и моей мамы нет в живых. Но потом мы решили, что в этой неразберихе есть изюминка, и к тому же вовсе не исключено, что романтичная Шушик, еще в Ростове знавшая эту семью, много наслышанная о тбилисских родных, о художнице Гаяне и в старости мечтала идентифицироваться с супругой знатного, заслуженного человека, который, тем более, оказывается, и в преклонном возрасте был весьма привлекательным мужчиной┘ "Только, вот, у кого же остановилась москвичка в тот приезд?" √ все-таки не укладывалось у меня в голове┘ И кто ответит на это сегодня? Никто! И в конце концов, важно ли нам это нам знать?..
|
Проголосуйте за это произведение |
|
|
Друг
|
|
