Проголосуйте за это произведение |
Рассказы
26 декабря 2009 года
Песенная
няня
...На билет до Москвы всё ещё не хватало, и в первые после новогодние дни Сергей промышлял на тёмных
улицах, отнимая деньги у пожилых подгулявших мужчин и припозднившихся
женщин,
которых пугал ножом.
В этот вечер он долго сидел в
парке,
рядом с громадной ёлкой, нижние цветные шары на которой были уже отбиты
хулиганистой ребятнёй, высмотрел
прилично одетую молодую женщину и пошёл следом.
Женщина свернула к пятиэтажной
"хрущёвке", Сергей вошёл в подъезд следом
и оглянулся: никого.
По-кошачьи тихо перепрыгивая через
две ступеньки, он настиг жертву на лестничной площадке второго этажа.
Женщина
оглянулась на щелчок ножа и отшатнулась к стене.
- Не надо...
- Заткнись! Деньги! Быстро!
Женщина скинула ботинок и ногой
сняла
сумочку с плеча:
-Здесь.
"Н-ну, ополоумела!"
- Сергей рывком снял сумочку с тёплой ступни и включил брелок-фонарик на
рукояти ножа. Несколько мелких купюр и монеты. Не-ет,
так не пойдёт!
- Дома кто? - добавил хрипоты и злости в
голос.
- Одна...
- Пошли!
Женщина нажала коленом на низко расположенную
дверную
ручку.
Сергей скользнул в прихожую, одним
движением надел тёмные очки, прижал спиной дверь и посветил женщине в
лицо:
- Быстрее,
ну!
Вместе прошли на
кухню.
- Свет!
Женщина коснулась стены плечом.
Слабо
щёлкнул выключатель, разбойник и жертва глянули друг на
друга.
Одно дело ограбить перепуганную
старушку-бабушку, другое - молодую женщину, смотрящую тебе в
лицо.
Никогда ещё Сергей не чувствовал
себя
такой мразью. "Да что она так смотрит, стерва!
Ударить?
Кулаком в
лицо!
Сбить с ног и топтать ногами. Меня
так... И не раз...
Ну, что за баба! Что это за пальто
с
большим круговым воротником? Без пуговиц, без рукавов, без всякого намёка на
"молнию"
или "липучку"? Мода что ли новая пошла?"
- Деньги, камни, металл!
Шевелись!
Слегка колыхнулась кремовая
шторка,
заменявшая дверь, и женщина исчезла в соседней комнате, о чём Сергей тут же
пожалел. Вот сейчас появится с пистолетом в руке...
Он уже собирался прыгнуть вперёд,
как
занавеска разошлась и женщина поставила на стол разрисованную шкатулку,
которую
принесла в зубах.
- Здесь. Смотри
сам...
Но парень вдруг передёрнул плечами
и
тяжело вздохнул.
Всё сразу собралось в кучу: сумка,
снятая с плеча цирковым движением ноги, дверная ручка на уровне колена,
свет,
включённый нажатием плеча, круговой воротник, пальто без рукавов, и вот
сейчас -
шкатулка в зубах.
Чувствуя, как шевелятся волосы на
голове, Сергей медленно опустился на стул и вытянул вдоль столешницы сжатые
добела кулаки.
Он вдруг зевнул, заёрзал на стуле,
отодвигаясь к стене, откинул голову назад, очки упали на стол, кулаки
разжались, - заснул.
Женщина с изумлением наблюдала за
превращением наглого грабителя в усталого, спящего человека. Она так
внимательно на парня смотрела, что у него дрогнули веки и
тень прошла по лицу.
Ногой придвинула к дверному проёму
широкий низкий стульчик. Встала на него, прижалась спиной к косяку, поводила
плечами, цепляя пришитую к пальто петельку за гвоздик в брусе, затем присела
и
вынырнула из пальто.
Оставшись в лёгком домашнем
платье,
она ногой открыла расположенную на уровне пояса дверцу кухонного шкафа и
зубами
вынула из него блестящий протез с двумя крючками на конце. Уперев один конец
протеза в стену, она ловко всунула в него коротенькую култышку левой руки,
зубами натянула ремешки и прижала
обе "липучки" подбородком.
Правой руки не было
совсем.
Проснулся Сергей от мирного
звяканья
чайной ложечки о стакан. Избегая взгляда хозяйки, защёлкнул лежавший на
столе
нож и убрал его в карман.
Перед ним в массивном
подстаканнике
дымился стакан с чаем, и тёмным глянцем отливало варенье в
розетке.
- А сахар сам клади, и печенюшки,
вона, в тарелочке...
Она сидела напротив и отпивала из
маленькой фаянсовой чашечки, держа её за ушко большим и вторым пальцем
правой
ноги. Подол зелёного цветастого платья почти полностью прикрывал узкую
ступню,
с которой Сергей сорвал сумочку, и тепло которой ещё помнила
рука.
Первым его побуждением было -
скорее
вон! Но взял вдруг ложечку и потянулся к сахарнице.
- Давно людей грабишь? - спросила
просто.
- Недавно...
- Я так и поняла, голос нарочито
злой. Смешно.
- Смешно?
- Если б не нож, я б, наверное,
рассмеялась. А ножа боюсь...
Она опустила
ресницы, припоминая что-то, и затем опять внимательно глянула собеседнику в
лицо, на синюю "зазубрину" на его левой щеке, на зелёную татуировку на
запястье.
- Наколка - твоё имя или с другом
"поменялись?"
- Моё, -
Сергей чуть помедлил.
- Похоже,
детдомовский?
- Ну.
- И я... - она вздохнула.- С
четырёх
до девяти лет жила. Потом опять взяли хорошие люди. Срок
тянул?
- Два года дисбата.
- За драку?
- Ну. Летёхе нашему
засветил.
Она опять вздохнула и покачала
головой:
- Всё-то вы,
мужики, бьётесь-дерётесь, а матери плачут...
Чай был горячим и сладким, кухонька уютной и тёплой,
но
Сергей был начеку. Непонятное поведение инвалидки раздражало и не давало
расслабиться. Слабоумная что-ли?... Почему она не
стала звать на помощь, во время его внезапного
сна-обморока?
Такого "отключки" никогда не
случалось с ним раньше и непонятная внутренняя растерянность не
отпускала его.
- У меня есть немножко денег, и я
б
тебе, своему, детдомовскому, дала. Но сын учится, тока поступил. Одёжку-обувку надо, книжки, билеты, мелочь карманную.
Похож?
Она вскинула голову кверху, и
Сергей
заметил большую фотографию в незастеклённой рамке,
висящую на торцевой стенке кухонного шкафа над головой
женщины.
Мальчишка лет пятнадцати сидел
рядом
с хозяйкой квартиры, закинув ей руку за шею. Оба улыбались прямо в объектив,
и
фамильное сходство сразу бросалось в глаза.
- Очень, - Сегей
не мог скрыть удивления. - Если б Вы... ты сама не сказала, решил бы что
брат и
сестра!
- Сын. Сыночек мой. Уже
семнадцать. И
знаешь, куда поступил?
Сергей пожал плечами. Ему было всё равно, куда
поступил этот мальчик. Наверняка успела сбегать к соседям, пока он был в
"отрубе"
и сейчас зубы заговаривает, тянет время до ментов... "Н-ну, если так
..." И провёл ладонью по карману
пиджака.
- Иди-к сюда, покажу
чего, -
женщина шагнула из кухни в комнату.
Сергей остановился рядом с ней
возле
шкафчика с большими выпуклыми клавишами-цифрами и микрофоном на нём. Он
сразу
понял, что это за устройство и весь напрягся, а женщина кивнула подбородком
на
висящие на стену динамики и сообщила:
- Это он всё сам сделал. Для меня.
Аж три звуковые головки для... для разделения частот.
Низкие, средние, верхние. Говоришь, как рядом стоишь. И поступил не в
Москву, а
в Томский ТИРЭТ, знаешь
такой?
- Институт радиоэлектронной
техники,
- он вдохнул запах её волос и вдруг осознал, что она никуда не ходила,
никуда
не звонила, не паниковала, и поразился её мужеству, и с трудом подавил в
себе
желание подхватить её на руки и закружить по комнате.
- И знаешь, что мне сказал? - женщина, повернулась
к
нему, вглядываясь в незаживший шрам на его небритой щеке внимательными
серыми
глазами. - "Мама, сейчас электроника всё может. Я сделаю тебе такую руку,
-
ты сможешь шевелить пальцами!"
- Представляешь, я смогу писать
рукой, брать хлеб рукой, платить в магазине рукой, держать чашку рукой!
Господи, дай, чтоб сбылось!
Глаза её так и сияли, мелкие
веснушки
проступили на переносице, а Сергей отступил на полшага: ему вдруг захотелось
её
обнять.
Вернулись на кухню и стали
допивать
чай. Сергей опять задержался взглядом на фотографии.
- Как брат и сестра, погодки, -
повторил удивлённо.
- Это нам часто говорят. И то: в
девятом классе родила, шестнадцати не было... И
так-то
я плакала, так-то плакала, что не могу сыночка на руки
взять.
Она потупилась и тряхнула головой,
смаргивая слёзы с ресниц:
- Ой, да чё ж это я? Голодный же, а я - чай, хозяйка
хлебосольная! Сейчас пост, так у меня рыба и каша. - Она встала и движением
бедра открыла дверцу холодильника. - Гудилка - вот
она. Тока сам разогреешь, лады?
Пока Сергей, как в трансе,
топтался
возле микроволновки-"гудилки" и ужинал, хозяйка несколько раз прошла
мимо
него из комнаты в ванную, там стало слышно льющуюся воду и шорох щётки, а
затем
из комнаты послышался мягкий шелест расстилаемой на диване простыни.
Закончив
стелить постель, она уселась за стол и стала смотреть, как он кусочком хлеба
вымакивает оставшийся жир и вытирает донышко
сковородки.
- Ты такой сильный рослый мужчина,
хочешь, помогу на работу устроиться? И не надо будет никого... - она чуть
прикусила губу, - никого обижать. Паспорт и трудовая
с собой? Или ты начисто беглый? Шрам вижу свежий.
Пуля?
- Да вообще-то беглый, -
усмехнулся
Сергей, - но не оттуда... И пуля случайная. А папиры при мне. Тока у меня в трудовой перерыв в
стаже.
- Это ничего, наработаешь. Тебе,
двадцать пять?
- Двадцать пять, - он нехотя
кивнул,
скрывая удивление.
- Столярничать-слесарничать
умеешь?
- Приходилось, но не велик
мастер.
- А там особое уменье ни к чему.
Надо
выдумку и... доброту.
- Где это
"там"?
- У нас, в
детдоме.
- В детдоме?
- Да. У нас специальный детдом.
Для
таких... для таких, как я. Кто без рук, кто без
ног, а
кто и без царя в голове...
Последовала долгая пауза, Сергей
опять встретился с женщиной глазами и на этот раз не спешил отвести взгляд.
Было нечто такое в её тёмных зрачках, будто она знает об этом мире больше,
чем
другие люди. И не было в них опасности, а только мягкий свет. Так смотрят
матери, но матери Сергей не знал, и сравнивать не мог.
-
- А что, слесаря не нашли? Да
только
заикнись, - толпа набежит.
-
- Так ведь у нас горе-горькое. А ну - каждый день на инвалидов
смотреть? Дети же. Тоже играют, смеются, дурачатся, дерутся. Только всё это
через увечность их слезами выливается. И бегут мужики. У нас женский
коллектив.
Шефиня уже исхитрилась: как принимает на работу, так будь мил, - договор на
полгода! И то бегут. А бывает, запьют. И это хуже ещё.
- Кем же ты работаешь в этом
детдоме?
Он медленно подбирал слова.
- Няней.
- Няней? Без рук? - сказал и
осёкся.
Женщина на мгновение опустила
ресницы, и когда подняла их,- взгляд её был далеко.
- Я няня для песен, - чуть
улыбнулась
и склонила голову на плечо. -
Детишкам
песни пою вечером перед сном, и утром, как встанут. Иногда мне и ночью
звонят,
и бегу. Это недалеко здесь. Некоторые очень беспокойные дети наши. Особенно
совсем маленькие или в подростковом. В
двенадцать-тринадцать, когда начинается мужское-женское
в людях. Одна девчушка безногая всё кричала священнику: "Нету, нету никакого Бога, дяденька! Что мы Ему сделали,
нерождённые?" И хуже кричала... Если такое, - я
пою,
и они успокаиваются. Иногда долго пою, устаю, а они просят ещё и надо быть
весёлой, а плакать хочется... - она тряхнула короткой стрижкой, - знаешь,
как у
меня в трудовой книжке написано?
- Музыкальный работник, я
думаю.
- Нет. "Няня для песен"
написано.
Но я и на кухне помогаю и полы умею мыть, а мальчишки, которые с руками,
тряпку
выкручивают. Я вообще люблю больше там, а дома не люблю, как Адам
уехал.
- Так сына
назвала?
- Да. Снасильничали меня
школьницей,
нож к горлу приставили. Пусть будет Адам Адамович, Человек
Человекович... Там ванна готова. Хочешь, постирайся. Сушилка широкая, к
утру высохнет. А я пошла. К себе на работу. Буду завтра аж
после двух. Отведу тебя к "шефине", познакомлю. Если возьмёт, там и
комнатушка есть. Меня Полина зовут. Пока!
- Погоди! Ты что же - бежать из
дому?
Да я сейчас - спасибо и пошёл! Не совсем ведь совесть кончилась, не
думай.
- А вот этого не делай. Очень прошу,
Сергей! -
Она шагнула вперёд и положила ему на сгиб локтя блестящий крючок протеза, -
ты
сначала в себя приди, а потом решай. Утро вечера мудренее. А завтра -
великий
день, Рождество Божие. Всё наладится, вот увидишь. Балахончик
поможешь надеть? Стульчик хоть и широкий, но каждый раз боюсь
чебурахнуться.
Она встала у косяка, и Сергей
помог
ей влезть в "пальто". Слева в этой накидке было прорезь для протеза, а
широкий круговой воротник прикрывал петельку, пришитую так, чтобы пришлась
между плеч.
Он остался стоять в коридорчике,
вслушиваясь в стук каблучков на лестнице, и опомнился лишь от гулкого удара
подпружиненной двери подъезда.
" Вот
дурень!" Проводить надо было, ночь на дворе..."
Уже в ванной подумалось: "Если
за ментами побежала, самый раз - голенького, тёпленького,
как
лоха последнего. Дверь не закрывается..." Но эта
мысль скользнула и пропала без тревоги.
Проснулся Сергей поздно,
отдохнувшим
и свежим. Сразу же, как кот на новом месте, обошёл всю однокомнатную
квартирку,
заглянул во все углы, в платяной шкаф и тумбочку, просмотрел книги на
этажерке.
Вот ушла, вот нет её, а радость
осталась. Где-то читал, что аура добрых людей пронизывает и пространство
вокруг
них. Наверное, правда. Вспомнилось милое словечко "чебурахнуться",
слышанное в последний раз в далёком детстве. Улыбнулся, открыл
окно.
На улице, редкость для этого
южного
городка, шёл снег. Тяжёлые влажные хлопья оседали на ветках ёлочек у дороги,
шапками собиралась на заборах,
проводах
и нитях новогодних гирлянд.
В ванной нашлись утюг и гладильная
доска. Крючком вместо руки с утюгом не совладать, значит, люди приходят. На
фоне несчастья этой женщины, тяжкого, неизбывного, пожизненного, его
собственные проблемы,- недавние разборки с "друганами" и отсутствие
денег
на билет, - смотрелись горем луковым. Он вдруг увидел себя со стороны:
молодой
сильный мужчина, опустившийся до уличных грабежей.
В углу стола стояла вчерашняя
злополучная шкатулка. Открыл крышку. Цепочка. Колечко. Серёжки. Кулончик. Серебро с мелкими, наверное, стеклянными,
камешками.
"Шкодишь по ночам, как шакал!"
Жаркий стыд за содеянное
заставил его скрипнуть зубами и сглотнуть ком. Стало тесно в груди. Оделся и
вышёл во двор.
Долго бродил по городку, и
перебирал
в уме прожитую жизнь. Ближе к обеду купил продуктов и пошёл назад. Снег
перестал. Выглянуло солнце и всё кругом заиграло, засверкало. Радостно и
строго-торжественно.
Его ровный след чётко отпечатался
на
снегу. Вот бы всегда оставлять в жизни такие чистые, полные света
следы.
Полина прибежала, запыхавшаяся и
румяная, сразу после двух.
- Извини, опоздала. У нас там
подарков навезли. От "лиц, пожелавших остаться
неизвестными". Да только все их знают, "неизвестных". Воруют горы а раздают крошки. Мы разбирали, паковали, детям
радость
будет. Пошли скорее, начальство ждёт.
"Шефиня", Капитолина
Власьевна, оказалась грузной женщиной лет
пятидесяти
с внимательными карими глазами. Познакомились, затем она чуть заметно
показала
подбородком на дверь. Полина тут же вышла, а Сергей усмехнулся про
себя:
"Дисциплинушка у
них!.."
- Полюшка чуток рассказала за
тебя...
Жулик что-ли?
Сергей хотел нагрубить, но глаза
"шефини"
смеялись, и ответил в тон:
- Берите выше.
Бандит!
- А стулья умеешь починять, джуликко-бандитто? Замок врезать, сантехнику исправить,
проводку там, то да сё?
-
Приходилось.
- Где приходилось?
Там?
- Там...
- Лады. После праздника проверю.
Аванс нужен?
Сергей подумал, что ослышался. Но
поспешил заявить:
- Не
откажусь.
- Если б отказался, силком бы
всучила. Цветов ей купи. День рождения завтра.
- У Полины?
- У неё.
- Спа-а-сибочки!
- И озорно-жарко стало на
сердце.
- Давай документы и пошли
хозяйство
смотреть.
-
А не боитесь, мужика с "богатым прошлым" - на работу?
- Полюшка плохого не
присоветует.
Она уложила его паспорт и трудовую
книжку в сейф.
- Так не пойдёт! Паспорт верните.
- И
добавил: - Пожалуйста. Проверки же без конца.
В церкви от обилия народа не
протолкнуться.
- У тебя, правда, день рождения
завтра?
- Капа сказала? Правда. Только не
день рождения а "день найдения". Пойдём,
покажу.
Сразу за массивной дверью
маленький
закуток.
- Вот здесь. Тридцать три... Нет, уже тридцать четыре года назад, под конец службы
всенощной, нашли новорожденную девочку безрукую. Священник объявил народу.
Семья пожилая бездетная взяла. Потом мама умерла, а отец, сам больной, в
детдом
отдал. Там до девяти лет жила. Потом опять взяла меня пара бездетная.
Хорошие
люди, и сейчас живы. Но как узнали, что беременна -прогнали из
дому.
Я на мост пошла. Стою, вниз
смотрю.
Черна вода, как горе моё. А рук не надо. Перегнуться - и всё.
И плакала сильно. Тут наша классная меня увидела. К себе
отвела.
Стали вместе жить. Школу не
бросила,
девчонки прибегали, объясняли, помогали уроки делать. Как родила, и с
малышом
сидели, и кашу варили, и постирушки и всё прочее -
всё
они. А молока у меня было - ещё одной мамаше с двойняшками сцеживала.
Мальчишки
наши, с которыми раньше футбол гоняла, - а как я футбол гоняла, не догонишь!
-
в магазин бегали, когда и цветов принесут,- прямо счастье такое! И
милиционер
приходил, спрашивал, не запомнила ли? А какой запомнила,- испугалась я. И
ножом
до боли нажал, до крови... Так Адама вместе и
вырастили. Город квартиру дал, а детдом
работу. Спасибо добрым людям. Вот и вся жизнь моя
простенькая.
Потом они пошли по заснеженной
улице
в волшебном свете рождественской ночи, и влажный снег по-голубиному
гуркал под ногами.
Он нёс красные розы в сгибе локтя,
а
она время от времени погружала в цветы лицо, взглядывала на него, встряхивая
волосами, и тёмная волна прокатывалась по плечам, а снежинки в ней блестели
как
звёзды.
Проголосуйте за это произведение |
С наступающим! Удачи Вам!
|
|
|
Спасибо автору. Как невероятно трудно творить такие поэмы! Просветлённый, рыдаю. С поклоном, Ваш Вадим.
|
Есть в твоем творчество нечто, от чего слёзы к глазам подступают. Вот за них и спасибо! Всех благ и здоровья в Наступающем!
|
|
|
Что касается, сумочку ногой с плеча снять,- сходите в соответствующий интернат, увидите, что тамошние насельники, как дети малые, умеют правой ногой левое ухо достать. Более того: они рисуют ногами или держат кисточку в зубах, и рисунок от этого ничуть не хуже. Я здесь часто встречаю в магазине насупленного безрукого мальчика лет десяти. Он продукты с полки берёт ногой, и расплачивается ногой, лишь мелочь уложить в кошелёк помогает ему продавщица. Зачем Господь подобное допускает непонятно. Но дети эти уже с малых лет чувствуют своё горе великое, и это написано на их лицах.
|
Нет, Владимир Иванович, бедняжки расплачиваются за грехи взрослых... Как вам удается так правдиво писать, так чтобы поверилось без каких-либо сомнений, что именно так и есть? Ведь большинство людей отводят взоры от немощных и это на подсознательном уровне.
|
|
|
|
|
|
|
Хотя Владимиру Ивановичу тоже должен заметить, слишком уж у тебя всё Володя как-то...трогательно. Да и не убедительно, уж слишком всё просто. Денег на билет не хватило, нормальный человек, не пьяный, не наркоман взял ножичек и на большую дорогу, шасть! Удивляюсь, как в связи с кризисом, по улицам толпы бандюганов не разгуливают. Да и с Полиной, блаженная она у тебя какая-то, не от мира сего, ребёнка от "снасильника" любит, бандит её убивать пришёл, а она его чаем угощает. НЕ ВЕРЮ, ВОЛОДЯ! Хотя может быть мне в жизни повезло меньше чем тебе. Ведь бывает же, что некоторые инопланетян встречают или Йети.
|
Это же сказка, фантазия, дым. Да, ляпсусов в ней достаточно: взять хотя бы ╚и вытянул вдоль столешницы сжатые добела кулаки.(?!)╩ Можно и еще накопать. Только ответьте, а почему комок к горлу подкатывает? Почему просыпается та полузабытая-полузажитая тоска о каком-то преображении этого жестокого, бестолкового, жалкого, несовершенного мира? Да, просыпается, но не у всех, и тут уж ничего не поделаешь: разные мы. Я благодарен автору именно за это умение встряхнуть в своем читателе нечто очень человеческое И пусть сначала пыль, чих, глаза щипает, но зато потом просветление
|
Сергей Эдуардович! Из отзыва твоего видно, что ты, как и Yuli, рассказ, увы, не читал, а лишь просмотрел по диагонали. В тексте нет бандита. Парень лишь учится на "волшебника". И совесть ещё не успел задушить. А вот, что выйдя от "хозяина" не работу пошёл искать, а к "друганам" подался, тут уж сам слабину дал, не все мы сильные люди. И упрёки НН в просторечии тоже говорят о невнимательном чтении, или, как верно заметил Yuli, малом жизненном опыте. Все эти "тока", "лады" "срок тянул", "летёхе засветил" и пр. - лишь попытка автора передать код, на котором общаются свои. Все ли женщины любят своих детей, от насильников рождённых? Не знаю, но женщин таких встречал, и всегда удивлялся безмерно. А вот замечание Журкина дельное - у спящего человека не бывает сжатых добела кулаков. С Новым Годом тебя и спасибо!
|
Знаешь, что я щас делаю? Перечитываю твою "дубовую" сказку. Само хорошо на Новый Год. Хохочу помаленьку и "молодца Максимку вспоминаю". "Феномен Журкина" про себя этот текст называю. С Новым Годом тебя и даёшь ещё!
|
Володя, это всё дружеские тычки. Не обижайся. Сам понимаешь, не могу же я дружески покритиковать ЮБ, мигом причислят к цеху нетрезвых дворников. А ты поймёшь и оценишь. С новым годом, Володя. Желаю чуточку больше везения, всё остальное сможешь сам.
|
Володя, Андрей Журкин, не прав. Во сне кричат и кулаки сжимают, и матом ругаются. Не веришь? А я видел своими глазами. Прочти стихотворение Александра Ревича, фронтовика, бывшего военнопленного. Совсем я не был зол или жесток, но был обучен действовать прикладом, стрелять, швырять гранату, бить под вздох, и сам я весь прострелен и заплатан. Я вышел из обстрелов и атак, и потому, как это и ни грустно, порой во сне сжимается кулак и челюсти сжимаются до хруста, но ранним утром тянется рука, уже забыв о грубом и жестоком, чтоб выпустить на волю мотылька, который бьется меж оконных стекол.
|
Если это сказка, Андрей, то из разряда Красной Пашечки. Давить на жалость, не слишком умело описывая калек с трагической судьбой, едва ли не запрещенный прием. Эйснеру Дорогой Владимир, я знаю, что эти несчастные люди-инвалиды виртуозно используют ноги, ввиду отсутствия рук, в душе я обливаюсь слезами, видя их, думая о них, но, простите, я остался абсолютно холоден, прочитав Ваш опус. Поводов для этого немало. НН и Юлий, к сожалению, правы И поверьте, еще многое можно добавить. Меня безмерно радовали Ваши северные истории, именно поэтому я не смог пройти мимо Вашей работы равнодушно. Куда Вы запрятали свое мастерство? И еще, к вопросу о том, надо ли говорить правду, и в какой форме... Конечно, это следует делать не всегда, особенно в отношениях с коллегами. Куда безопаснее щедро рассыпать дипломатично-слащавые комплименты. Но Вы мужественный человек, и, по-моему, сможете принять эту необходимую порцию горькой правды в качестве действенного лекарства.
|
Я думаю В.И. схитрил и запустил пробный шар.....Ну-ну!
|
Впредь прошу подписываться с указанием вэб страницы или данными о себе. Пока вы проявили себя лишь как прилипала ЮБ.
|
|
Почти все меня ругают, может и правы, но мне этот больной ребёнок особенно дорог...
|
|
|
Господин Антохин! Вы не должны обижаться. Просто, читатель нашего форума может подумать, что Ваши замечания написаны мэтром, за плечами у которого десять книг, которые переведены на разные языки мира. Но это очевидно не так. Поэтому правильнее вам поменять тон и чаще добавлять (по-моему скромному мнению). Юлий Борисович - другое дело. Он человек известный нам. Уровень его понятен и в ограниченных количествах он вполне сносен.
|
|
|
|
|
Я, автор, посчитал рассказ неудачным, потому что мне не удалось донести эти закадровые нюансы до читателя. А теперь думаю: да, ёлки-палки, должен же и читатель мозгой шевелить! Ну, не всё же - кашка в рот! Ну, не всё же "детективный мусор", как заметил Евгений Бузни, с книжных развалов в сердце вбирать! Ведь ясно же, что грабитель почувствовал сильное чувство к этой женщине. И в первую очередь за храбрость. Для мужчины это важно. А квартиру ему на ночь уступила,- вроде отчаянный шаг и необдуманный. Но зато не на "малине", среди случайных людей, сквернословия и водки. Но зато утром, на свежую голову, наедине с собой, спокойно принять решение как быть дальше. И т.д. Рассказ не о грабителе и инвалидке, - он о внезапной, нечаянной симпатии двух неординарных судеб друг к другу, как верно заметил И. Крылов. С уважением, автор.
|
|
|
|
Ваша оценка Рождественского рассказа уважаемого Автора, к сожалению, совершенно справедлива. Беспомощная наивность. Увы. это так. Не получилось. А жаль.
|
Не согласна. Да, на таких тетках вся Россия держится. Их миллионы. И еще добрая половина народа имеет криминальный опыт. Все мы, наверное, имеем разные ассоциации. Я думаю, что Альхен не из той оперы... А.Грин тоже писал об алых парусах.... Добрее надо быть к авторам, иногда случаются и неудачи у них. С наступающим новым годом всех.
|
Удач Вам в творчестве, а главное, выздоравливайте и будьте здоровы!
|
Уважаемая Ия! Речь не о том, что на таких тетках держится, речь о том, что автор два раза подряд использовал один и тот же не совсем удачный прием. И о доброте: как Вы думаете, опубликовывать рассказ, который сам господин Эйснер считает неудачным (кстати, так сейчас считаете и Вы), это хорошо или плохо? Я, как читательница, чувствую себя униженной: мне пытаются всучить товар второго сорта, а я еще расхваливать его должна? С какой стати? Просто потому, что автор, может быть, порядочный человек? Чтобы ему было приятно? И чтобы он и впредь такое сырье штамповал? Я думаю, что господин Эйснер сам разберется, что для него важнее: неискренняя похвала или искренняя критика. С уважением и наилучшими пожеланиями к Новому году, Лариса.
|
Happy BirthDay for You. Yours ever, Vadim.
|
|
|
Володя, с днём рождения тебя! Счастья, здоровья, новых книжек и рассказов. Желаю, чтобы становился не старым, а мудрым. С уважением и теплом.
|
|
|