* * *

В июне, третьего числа,
Жара кромешная стояла.
Ничто дождя не обещало,
Погода сонною была.

И так весь день. А к ночи, вдруг,
В полнеба туча набежала.
Гром грохотнул, и засверкала
Гроза, и разорвала круг.

С небес энергия пошла,
Лил дождь, и молния сияла,
Природа чудо предвещала,
И как она была права!

Родился мальчик! Ясен лик!
Четыре целых килограмма!
О Боже, как страдала мама!
Но как велик был этот миг!

* * *

Обидно юность провожать,
Когда рассветы не встречала,
И сердце гулко не стучало,
Предчувствуя любви начало,
С готовностью весь мир обнять.

И зрелость быстро промелькнет,
Не оправдав предназначенья,
Оставив тени и сомненья┘
И вот, с коробочкой печенья,
Уж старость тихо в дверь скребет.

Листочки √ дни уносит в даль┘
Мелькают страны и вокзалы.
Не помогла, не оправдала,
Не научилась, не узнала┘
Чего же так смертельно жаль?

Неслышно сумерки вплели
Свой мрак в вишневые пробелы.
И тьме кромешной нет предела,
Но звезд дорожка заблестела,
Даря надежду там, вдали┘

* * *

Песочный замок был хорош.
Его у моря строил Джорж.
Крутые башни и мосты,
Края ракушкой обвиты.
Не замок √ крепость для атак.
Любуйтесь им и так, и сяк.

И пот строитель молодой
Пошел обмыть морской водой.
Вернулся √ что же, плачь не плачь.
Разрушил замок грубый мяч.
И понял Джорж, что коротка
Судьба у замков из песка.

* * *

"Двадцатый век -
глубокий опыт смерти"

М. Грозовский

Опять зима, и Новый год, как прежде!
У детских елок √ взрослый хоровод.
И двери настежь глупенькой надежде:
Счастливый миг уже грядет, идет!
Но век двадцатый √ странный опыт смерти.
Нас проглотили, разжевав сперва,
Лжецы, пороки, ненависть и черти.
На всех итог один: полынь - трава.

Текут, текут зловещие потоки
По шарику, летящему во мгле.
Влекут, влачат безжизненные сроки
На старенькой и маленькой Земле.

Трагично разделились дух и тело.
И как рулетку мощно не крути:
Опять число привычно шарик съело,
Не дав ему свободу обрести.

Но есть другой, простой, наивный опыт:
Родился день √ и сын прильнул к груди.
Сентябрьский, школьный, звонкий, детский топот,
И много, много жизни впереди!

* * *

Весна! Я легкой фурией летаю!
Одежду, словно крылья подбираю.
Плащи шумят, в руках шальных мелькают,
Коснутся плеч и снова ускользают!
А блузки, обвивая гаммой нежной,
Над юбками парят волной небрежной.
Шарф из шифона! Я вольна, беспечна!
И страсть моя к свободе √ бесконечна!

* * *

Вот только вчера было ласково,
И в лужах звенела капель.
А нынче метет, и опасливо
Смотрю я на небо теперь.

Какими еще чудо сказками
Мне душу лелеять свою?
Достану коробочку с красками,
В стаканчик водичку налью.

По черному стану оранжевым
Я солнце во тьме рисовать┘

* * *

Ты разбейся, печаль моя вечная,
О чугунные сваи причала!
Там рассветы у моря встречала
От весеннего счастья беспечная!
Запах тины вдыхала отчаянно,
В бесконечность морскую поверила,
Вволю счастья и солнца отмерила,
Но волна захлестнула нечаянно.
Разделила мой мир на два берега.
Не слепить их в единое целое.
Море Черное, пена белая,
Как я верила, как я верила!

* * *

Снова юное лето,
В горный воздух одето,
Черных сосен просветы
И небес благодать!
Грохот, рев водопада
За терпенье - награда,
Для любого отрада!
И восторг не унять!
Не опишешь в рассказах
Сколько холода сразу,
Хрусталя и алмазов
Вниз кидает вода!
И под струи лавины
Подставляйте-ка, спины,
С мощной волей махины
Вам беда не беда!
Что за сила такая!
В бликах солнца сверкая,
Не сдается, не тает √
Вечный вызов судьбе!
Смысл борьбы воплощает!
Никому не мешает,
И мораль не читает-
Только хлещет себе!

* * *

Стук топоров тревожит
Вишневого сада цветенье.
Жители ждут новоселья.
Кто вишням теперь поможет?

Вздрогнет буйная крона
И саваном лепестковым,
Белым, душистым, новым,
Устелет могилу ровно.

Потом раскорчуют корни,
И не родившие вишни
Схоронят на свалке ближней,
И землю утопчут ровно.

А срубленных вишен души,
В полете над новым селеньем,
Благословляя прощеньем,
Помолятся за живущих.

* * *

На мой балкон спешит под вечер
Вороненок.
Я жду и опасаюсь встречи,
Как ребенок.
Он грустный, беленький и чистый,
Будто снежный.
И каркает о чем-то быстро,
Безнадежно.
Детишек видел он поющих,
Беспризорных,
И поэтесс, в мирах снующих
Иллюзорных.
И старичков, в каморке старой
Позабытых.
И мальчиков, в чеченской сваре
Перебитых.
Мал вороненок, тьмы могильной
Не выносит.
Летит ко мне, совсем бессильной,
Веры просит.

* * *

╚Страшно
не одной впотьмах,
Ангела не видно┘╩

Нина Дубовицкая

Нынче мне не весело,
Соловей молчит.
Ласковая песенка
Не слышна в ночи.
Вся душа оборвана,
Рана на груди.
Песня злого ворона
Где √ то впереди.
Прилетай, соловушка,
Из лесу ко мне,
Буйную головушку
Разыщи во тьме.
Спой же песню вечную,
Дай душе огня.
На дорогу Млечную
Выведи меня!

* * *

Платан огромный на гористом Крите.
Ствол неохватный - метров шесть иль семь.
И кожура изрытая совсем-
Для муравьев привольная обитель.
Две тысячи годов, как день один,
Твоей листвой, играя, шелестели.
Здесь странникам измученным, постели
Ты раздавал, мой щедрый господин.
На кроне пышной игрища богов
Сносил спокойно, мудро, терпеливо.
И лишь дыханье вольное с залива
Дразнило юной дерзостью штормов.
К тебе стремилась я, в горах петляя,
Заглядывая пропасти в лицо,
Как на свиданье с доблестным отцом,
Моля простить грехи у края рая.
И глядя на натруженность ветвей,
И корни обнаженные целуя,
Не небу посылала: "Алиллуйя",
А древней тихой верности твоей.

* * *

Я пробовала дикий апельсин
Вчера, устав от горной, глупой тряски,
Попав за поворотом в сад из сказки,
Зажмурясь от внезапной рыжей краски,
Я сорвала горячий апельсин.

Ничей, горячий, рыжий апельсин.
Очистила с трудом, деля на дольки.
Глотая сок, не напилась нисколько,
Был липким он и слишком, слишком горьким!
Зачем рвала я дикий апельсин?

* * *

На берегу изящного залива,
с песчаным, тонким пляжем, окаймленным
со всех сторон рядами древних сосен,
тенистых, и дарящих запах хвои,
день наслаждался мерным рокотаньем
прозрачных волн, бегущих друг за другом,
которые бесстрастно и стихийно,
рождались и тот час же умирали.
И солнце, отражаясь в каплях моря,
сверкало по волнам алмазной пылью,
даря тепло без меры, щедро, даром,
достоинств и чинов не различая.
А небо, не мешая блеску моря,
свободно простиралось надо всеми
красотами Земли и наблюдало,
чем кончится сюжет у этой сказки?

Эйфелевой башне

Ты девочка, ты девочка, конечно,
На толстых ножках, но с изящной шеей.
А девочку, так повелось извечно,
Любой невежа оскорбить сумеет!
Чугунная, но сколько романтизма!
Смотрите, люди, в облака стремится!
Дочь индустрии и капитализма,
Но почему же так теплеют лица,
Когда тебя, красотка - парижанка,
Приметит глаз на ярком небосклоне?
Ты башней рождена, а не служанкой,
Ты √ символ, так замри Париж в поклоне!

* * *

Родился день.
Весь в бликах света,
В лихое лето
Плывет челнок.
А чайки тень,
Полету вторя,
По глади моря
Скользит в песок.
Сладчайший плен!
На волны глядя,
Рыбак прохладе
Отдался весь.
Ни крыш, ни стен,
Лишь даль нагая,
Зовет играя.
Родился день

* * *

Река, в долину с гор спускаясь,
сверкала, пенилась, игриво
лаская валуны седые,
дарила миру блеск и радость.
То яблоко в садах прихватит,
то алычовый куст омоет,
журча, прохладою заманит
днем жарким путника напиться.
А впереди беспечный город,
спал нежным, розовым ребенком.
И тишина не предвещала,
Что та река убийцей станет.
Нальется ледниковой силой,
которая века копилась,
среди вершин под самым солнцем,
и обезумевшим потоком
рванется вниз, с небес на землю,
со скоростью, подобной смерчу.
И пронесется в миг лавиной,
Гул, рев √ и всем одна могила!
Замри и пожалей стихия,
Ребенка, спящего тихонько!

* * *

Не хватает любви...
Почему не хватает любви?
Может лопнула жила у сердца?
Нет движенья в крови...
Или нет элемента в крови,
от которого можно согреться?
Листопад, снегопад,
Колокольный набат,
Черно-красные блики.
Все слова невпопад,
Все пути - наугад,
Заморожены лики.
Птицей в высь поднимусь,
В горы эхом прорвусь,
Криком скорбным растаю.
По степи растелюсь,
Плачем в травы прольюсь:
Мне любви не хватает!

* * *

Когда кружит тяжелый снег
В немом и длительном скольженье,
Есть ощущенье, что навек
Затеял он свое круженье.

Под толстым саваном снегов
Ни грязи, ни дорог не видно.
Того гляди, сорвешься в ров.
А падать больно и обидно.

Но у зимы не вечна власть,
Забуду прежние утраты.
Апрель придет и смоет грязь,
И засияют луж заплаты.

Земля, приняв весны дары,
Напившись вдоволь влаги снежной,
Ответит зеленью травы.
И мир вздохнет, глотнув надежды!
Сыну, пришедшему на побывку.

Спокойно спи, сынок, теперь ты дома,
Здесь тихо, и разрывы не слышны,
Здесь мама и твоя подружка Тома,
И улица, что с детства так знакома,
И дворик, где резвятся малыши.

Твою тельняшку потную стираю,
Салютами сверкают пузырьки!
Ты дома, спишь, я это точно знаю,
Но знанью своему не доверяя,
Спешу твоей дотронуться руки.